По имени Шерлок. Книга 1

Белый потолок. Открыв глаза, я несколько секунд просто смотрел на него, без единой мысли в голове. Потом мозг вяло, просто-таки со скрежетом, начал работать. «Интересно, мисс Эмили сильно кричала на детектива?» — это была первое, о чем я почему-то подумал… Потом вдруг пришло в голову, что я не представляю, какой сегодня день недели, число, даже с месяцем не уверен. Не знаю, почему именно сейчас это показалось мне столь важным, возможно, чтобы не думать о Молли?

Молли! Я закрыл глаза. Перед глазами снова встала страшная картина — старая, очень старая женщина, дряхлая старуха с седыми косами, в бледно-голубом, девичьем платье с рюшами. Почему я решил, что это именно она? Да не знаю! Салфетка была последней каплей, но и без нее я чувствовал, что это Молли, просто не сразу смог поверить.

Она была такой красивой, такой нежной и хрупкой… Как... как свеча на ветру?

Тьфу! Ну почему всегда, когда я хочу рассказать об эмоциях, которые я испытываю, наружу лезут эти пошлые, затертые штампы? Невозможно! На самом деле, самыми сильными чувствами, которые я испытывал сейчас, были вина, злость и жажда мести. Вина перед Молли, злость на себя. И дикое желание отомстить убийце. Вот на этом, пожалуй, и надо сосредоточиться. От вины толку мало, это тупиковый путь, а найти убийцу и отомстить — это теперь мой долг.

В первую очередь, нужно узнать все подробности. Детектив Марч показался мне человеком умным и внимательным к мелочам, уж такой-то не должен упустить ни одной детали.

В общем, мне нужно срочно поговорить с детективом. Как же не вовремя я вчера потерял сознание! Хотя, можно было и предвидеть — еле живой после болезни, несколько часов на ногах, хоть часть этого времени и не на собственных, потом сильный шок и готово — организм предпочел перестраховаться и оградить себя от лишних волнений.

Колокол, прозвеневший к завтраку, напомнил, что в приюте жизнь течет своим чередом, и, если я хочу поесть, то стоит поторопиться.

В этот раз встал я уже довольно бодро, было еще небольшое ощущение слабости, но в целом, чувствовал себя неплохо. Одевшись, я уж было двинулся на выход, как дверь в комнату распахнулась и вошла мисс Эмили с встревоженным лицом, следом за ней вплыл какой-то невысокий господин, с бородкой клинышком и в пенсне. Окинув меня взглядом, он сложил руки на круглом как шарик, животе, обтянутом шелковым жилетом, и обратился к мисс Эмили:

— Что-то наш больной излишне шустер для умирающего.

Женщина покраснела:

— Вчера его принесли на руках, без сознания. Я бы не стала поднимать шум на пустом месте, доктор, вы же меня давно знаете.

— Знаю, Эмили, знаю. Знаю и то, что, если бы я вчера не засиделся до полуночи в клубе, ты не постеснялась бы вытащить пожилого человека из кровати, как уже бывало не раз, стоило только кому-то из твоих воспитанников лишний раз чихнуть.

— Доктор…

— Ладно, это я так, бурчу по-стариковски. Ну, молодой человек, давайте мы вас посмотрим, — повернулся ко мне мужчина.

Эм. Что на меня смотреть то? Да и что он вообще может увидеть? Читал я в свое время про эту их передовую средневековую медицину. Хотя… Игровая механика, я постоянно упускаю из виду то, что этот мир все же не настоящий. Под укоряющим взглядом мисс Эмили пришлось лечь обратно в кровать.

Доктор долго и внимательно рассматривал мой язык, стучал пальцами по ребрам, мял живот. Потом достал из саквояжа латунный стетоскоп и несколько минут слушал, как я дышу, не дышу, вдыхаю и задерживаю дыхание. Изучив меня всего, доктор пришел к выводам, вполне приятным для меня, но, видимо, не сильно успокоившим мисс Молли:

— Мальчик абсолютно здоров. Если он вчера потерял сознание, так это только потому, что излишне переутомил ослабленный пока организм. Ему нужно просто несколько дней усиленного питания и он придет в норму.

— Скажите, доктор, а я уже могу выходить на улицу? — мне очень нужно было, чтобы он подтвердил это для мисс Эмили, так как я опасался, что она может попытаться меня запереть, а убегать мне не хотелось.

— Молодой человек, скажите честно, разве мои слова что-то изменят, если вы уж так сильно вознамерились выйти? — мужчина строго посмотрел на меня, но, как мне показалось, глаза его улыбались. — У вас наверняка есть куча неотложных дел?

— Ну, в общем, да…

— Думаю, вы можете выходить на улицу, при условии, что в ближайшие несколько дней хоть немного побережетесь. Никаких промокших ног, теплая и сухая одежда. Вам ясно?

Я радостно закивал головой! Значит, я сегодня смогу выйти и попасть к детективу Марчу! Мисс Эмили, видимо, тоже так подумала, судя по ее неодобрительно поджатым губам. Интересно, что ее связывает с детективом? Там явно какая-то история, и ведь не спросишь…

— Ну что ж, Эмили, можно перестать волноваться и оставить мальчика в покое. — Доктор тяжело встал со стула. — И я бы с удовольствием выпил чаю с той чудной коричной сдобой, которую печет ваша кухарка.

Нетерпеливо подскакивая на кровати в ожидании, пока они наконец выйдут, я уже мысленно планировал сегодняшний день. Сейчас надо опять бежать на уроки, я здоров, и причин отлынивать у меня не было. Потом ланч и занятия с мистером Шоу. И после этого можно уже было бы попробовать попасть в полицейский участок, поговорить с детективом. Надеюсь, что он решит держать меня в курсе расследования, учитывая мою в нем роль. Хотя и не факт, может ведь просто прогнать, рассказать то мне ему больше нечего…

И… черт! Часы! Мои часы до сих пор находятся у детектива. Ну, вот и официальная причина для визита.

Второй раз за сегодня встав с постели, я оделся, на минуту задумавшись о необходимости утренней зарядки, потом, все же, махнул на нее рукой. Я больной или нет? Имею право на некоторые послабления. А вот завтра уже точно начну утро с зарядки. Вот честно!

И не успел я и шагу сделать к двери, как в нее постучали. Ну что за утро визитов!

— Открыто!

Дверь приоткрылась, явив круглую, белобрысую физиономию Донни. Друг заглядывал в комнату настороженно, но увидев меня, вполне уверенно стоящего на собственных ногах, расплылся в улыбке и вошел уже полностью. В руках у него был небольшой подносик, на котором стояла тарелка с традиционной утренней овсянкой и кружка чая. Особый интерес Донни вызывала сдобная булка, которая, по-видимому, полагалась мне, как дополнительное питание.

Это было очень к месту, так как из-за визита доктора я пропустил завтрак, а сейчас уже нужно было идти на занятия. Пока я глотал холодную овсянку, честно разделив с Донни столь вожделенную им булку, друг рассказывал мне, как меня вчера привез на полицейском экипаже большой и толстый констебль, как все перепугались, и как мисс Эмили бегала в панике, грозясь оторвать голову какому-то Грэгу.

Мда, бедный детектив. Главное, чтобы из-за конфликта с мисс Эмили, он не прекратил бы общаться со мной. После завтрака мы отправились на занятия. По дороге я еще раз клятвенно пообещал рассказать о своих приключениях Донни, на этот раз сегодня вечером, раз уж вчера не вышло.

Надо сказать, что я немного соскучился по занятиям, хотя, лично по моим ощущениям прошло намного меньше, чем 4 дня. Ведь я большую часть этого времени провалялся в бреду, потом спал, терял сознание, потом опять спал… Но все равно соскучился. После страшных походов по подземельям и сражениям с крысами, занятия историей и литературой казались просто отдыхом.

Кстати, обратил внимание, что большинство воспитанников приюта стало посматривать на меня с дружелюбием и интересом. Видимо, для того, чтобы меня таки приняли в свой круг, надо было приползти окровавленным и сутки находиться между жизнью и смертью.

Занятия пролетели быстро. Я с трудом сосредотачивался на предметах, так как все мысли были заняты построением предположений и домыслов о смерти Молли, и особых успехов не достиг. Преподавателей не радовал, и с характеристиками тоже не задалось. Зато на ланче удостоился несколько покровительственных хлопков по плечу и слов: «Молоток!» от ребят, которые раньше ни разу не смотрели в мою сторону. Вот и поди их пойми… Ну да ладно.

Мистер Шоу явно дал понять, что рад меня видеть, выдав задание по вытачиванию шестеренок такого объема, как будто хотел махом ликвидировать четырехдневный простой.

— На два дня тебе. Завтра занятий не будет, поеду за материалами, — сказал, и по обыкновению, отправился к внучке, пить чай с плюшками.

За какими материалами, куда он там собрался на целый день… Опять странности. Ладно, мне сейчас не до этого. Работа не ждет. Пока руки были заняты делом, я прокручивал и прокручивал в голове вчерашние события, пытался вспомнить детали, задавал сам себе вопросы и отвечал на них.

Когда, наконец, мистер Шоу вернулся, я сформулировал для себя список вещей, о которых я в первую очередь хотел бы узнать у детектива:

— Как убедиться, что это именно Молли, и никто иной?

— Есть ли какие-либо способы сделать человека старым за одну ночь или несколько часов?

И наконец, самый важный вопрос — были ли на месте следы другого человека, не мистера Эплтона?

Надо сказать, что интенсивная работа мозга в процессе изготовления чего бы то ни было, позитивно влияет на результат. Я, мало того, что исполнил около двух третей двухдневного задания, так еще и получил очередную единицу навыка. Итого, этих единиц у меня было уже двенадцать. Неплохо, дело идет к тому, что к моменту, когда я уже, наконец, окончательно верну свои часы, я смогу открыть, а может и завести их сам, не прибегая к помощи мистера Шоу.

Попрощавшись с явно довольным моими успехами стариком, я помчался на обед. Мерзко выглядящая белесая масса, которую раздающий щедро вываливал в подставленные миски, называлась «пюре из брюквы». Выглядело это отвратительно, и на вкус было довольно тошнотворным. Впрочем, все ели, и никто особо не кривился. Так что я подавил отвращение и выскреб тарелку до дна, тем более что мне сейчас нужно усиленно питаться. Кусочек соленой рыбы практически отбил мерзкий привкус брюквы, хоть и был такой крохотный, что почти и не ощущался.

Поднявшись наверх в свою комнату, я вдруг вспомнил, что у меня до сих пор болтается не распределенной одна единица характеристики, которую я, уже не задумываясь, вложил в удачу.

Натянул куртку, сгреб со стола деньги — пять золотых монет. Вешая на плечо свой мешок с самострелом и дротиками, я вдруг вспомнил, что собирался заказать портупею для него. Ну вот, как раз сейчас есть и возможность и деньги.

Мистер Робинсон, по обыкновению, сидел в своей каморке, возле лестницы, и на этот раз приколачивал подошву к ботинку, держа несколько гвоздиков в зубах и доставая их по одному.

— Добрый день, сэр! — вежливость, всегда в первую очередь, вежливость. Она здорово облегчает общение, особенно с взрослыми.

— Ну, здравствуй, парень, — из-за полного рта гвоздей, это прозвучало, как: «ну ждаштуй паень».

— Сэр, не могли бы вы сделать для меня вот такой пояс… — я подробно рассказал и, как мог, показал на себе мистеру Робинсону, что я от него хочу. Продемонстрировал самострел и дротики, объяснил, как хочу, чтобы они располагались. Мужчина похмыкал, покрутил самострел, измерил лентой меня, и, записав результаты на бумажку, выдал, по моему мнению, запредельную стоимость работы в 2 золотых. Причем потребовал один из них авансом, «на материалы». Какие материалы, не понятно. Кусками и полосками разнообразного вида кожи у него была завалена вся каморка.

Повздыхав над деньгами, я выдал мистеру Робинсону требуемую сумму. Буркнув, что через два дня будет готово, тот, отвернувшись от меня, снова принялся тюкать молотком по ботинку.

На улице было свежо, хотя и безветренно. Дойдя пешком до моста Виктории, я поймал кэб. Была небольшая опаска, что экипаж не остановится на призывы ребенка, но, к счастью, проблем не возникло. Мигом домчав меня до отделения полиции, возница вытаращил глаза на протянутый в уплату золотой. На секунду, у меня даже мелькнула мысль, что сейчас он хлестнет лошадку, и умчит вдаль, увезя с собой мою сдачу, однако усатый полицейский, стоящий неподалеку и многозначительно поглядывающий в нашу сторону, видимо, привел кучера в чувство. Сдачу я получил полностью, за вычетом одной серебрушки «на чай». Ничего себе он чай пьет, тут люди на эти деньги два дня жить могут…

А вот в участке меня расстроили. Детектив Марч, как оказалось, еще с утра уехал на какую-то «операцию», и когда вернется — неизвестно… Скорее всего, к вечеру, не раньше.

Торчать в участке до вечера, учитывая, что сейчас обед — было бессмысленно. Поэтому я решил заняться еще одним важным делом. Уже уверенно махнув рукой проезжающему экипажу, я решил посмотреть, наконец, что собой представляет улица Греннисмит, на которой, если верить дядиному письму, я когда-то жил. Располагалась эта улица, судя по карте, в районе Кенсингтон.

Да, путешествовать по городу в не продуваемом кэбе, на мягком сиденье, укрывшись пледом, было не в пример комфортнее, нежели пешком. И надо сказать, что с этого ракурса Лондиниум уже не казался таким мрачным, каким он предстал в первые часы моей жизни тут. То ли мутноватое окошко отсекало и сглаживало неприглядные подробности, то ли я просто уже привык, не могу точно сказать, но город внезапно показался мне немного строгим, грустным и очень красивым, несмотря на бедность и нищету, которыми дышали его улицы.

По мере того, как мы продвигались к центру и все дальше на запад, картинка постепенно менялась и наконец, преобразилась настолько, что покажи мне кто рядом пейзажи Хакни, или Спиталфилдза и района Кенсингтон, я бы сказал, что это, без сомнения, разные города. Да что там, разные страны!

Сверкающая чистотой мостовая, столбы с газовыми фонарями, усыпанные вычурными коваными завитушками и цветами, дома, похожие на разноцветные пирожные, украшенные лепниной, как кремом. Все это настолько отличалось от того мира, из которого я прибыл, что казалось каким-то ненастоящим.

Приказав кучеру медленно ехать вдоль улицы, я принялся внимательно вглядываться в окружение, в надежде, что увижу какую-нибудь подсказку. Из экипажа я решил не выходить, так как справедливо опасался привлечь к себе ненужное внимание. Помимо того, что моя одежда была тут абсолютно неуместна, не стоило забывать про риск быть узнанным.

К сожалению, поездка мне абсолютно ничего не дала, кроме того, что я убедился, что дядя, безусловно, был довольно обеспеченным человеком, если мог позволить себе дом в этом местном филиале рая. Больше никакой информации я не получил, никаких указателей, кто, где проживает, естественно не было.

Однако, уже на обратном пути, когда я сказал кучеру возвращаться к полицейскому участку, в надежде все же застать детектива Марча на месте, в мою голову пришла замечательная идея, которая могла помочь мне найти дядин дом и познакомиться, наконец, с экономкой, мисс Вольфиш. Для этого, правда, придется кое-что купить, но надеюсь, денег у меня хватит.

Дорога почти на другой конец города и обратно, заняла около двух часов. Погода понемногу испортилась, небо подернулось серью, задождило. Усатый полицейский за деревянной стойкой, узнав меня, закивал и показал рукой на один из стульев, стоящих вдоль стены. Я присел. Через минуту вышел детектив Марч. Выглядел он, надо сказать, неважно. Вчерашний серый костюм измят, кое-где испачкан, бледное, усталое лицо с красными глазами — все это говорило о том, что детектив, скорее всего, так и не уходил со службы со вчерашнего дня.

— Здравствуй, Шерлок. Пойдем.

Да уж, детектив не только плохо выглядел, он явно чувствовал себя не лучше. Вялый, какой-то заторможенный, он вовсе не походил на того умного и энергичного человека, каким был вчера. Неужели он так устал за одну бессонную ночь?

— Начнем с того, мой юный друг, что женщина, которую мы вчера нашли — не Молли, — слова детектива прозвучали, как гром. Но уже следующая фраза все расставила по местам. — Такова официальная версия.

— Официальная?

— Именно так. Хотя я могу уверенно утверждать, что это все-таки она. Один парнишка, Билли, сын ее соседки, оказался на удивление неплохим художником. Он нарисовал ее портрет около года назад. Сравнив пропорции лица и форму ушной раковины, я почти на 100% убежден, что это действительно Молли. Дора узнала ее платье по описанию, и подтвердила, что кружевная салфетка, которая была в кармане, очень похожа на ту, что лежала на тумбе, в комнате Молли.

— Но почему тогда?

— Да потому. Люди готовы признать за факт самое невероятное совпадение, только бы не дать пошатнуться своему устоявшемуся взгляду материалиста. Осмотр тела подтвердил, что эта женщина умерла от естественных причин, конкретно говоря — от старости. Никакого сходства с предыдущими убийствами нет, кроме времени. А это, опять-таки, может быть просто совпадением.

— То есть, мистера Эплтона никак нельзя привязать к убийствам?

— По счастью, зацепки есть. Когда констебль Кирк повез тебя обратно в приют, — на этом месте я ощутил, как уши и щеки начали гореть от стыда, но постарался не подать вида, — мы тщательно все осмотрели. В самом зале не было почти никаких следов, а вот дальше, когда пошли по одному из тоннелей, которые оттуда выходили, мы нашли несколько великолепных отпечатков обуви, с которых удалось сделать оттиски. Отпечатки разные, то есть, людей было, как минимум, двое. Один из отпечатков, как мы позже убедились, принадлежал Эплтону, а вот второй... Он довольно странный. Это — или мужчина с крохотным размером ноги, или подросток, или женщина. Обувь мужская, но размер очень нестандартный.

— Вот! В моем видении, человек в плаще был точно не мистер Эплтон, он был высоким и худым!

— Погоди, Шерлок, слушай дальше. Обследовав тоннель, мы нашли люк, который совсем недавно открывался, судя по свежим царапинам. И люк этот, кстати, находится всего в двух кварталах о дома Эплтона, на улице Стрэнд. Это, конечно, не улика, но наводит на мысли. А вот самое главное — это то, что мы нашли на стремянке, по которой преступники выбирались из колодца. На ней мы обнаружили несколько ниток, зацепившихся за торчащий гвоздь и очевидно, выдранных из пальто одного из них.

— Посчитав, что этого достаточно для разговора с мистером Эплтоном, мы направились к нему домой. Самого его дома не оказалось, а вот его экономка, любезная женщина, узнав, что мы из полиции, позволила осмотреть его обувь, а также одежду, где, собственно, я и обнаружил ботинки, испачканные грязью и старое пальто, с дырой на рукаве. Слепки полностью совпали с рисунком подошвы одного из ботинок, а зацепившиеся за гвоздь нитки, были, ну в точности такие, как те, из которых соткана ткань пальто.

Я ошарашенно смотрел на детектива, восхищенный его смелостью, если, не сказать, наглостью. Он пошел в дом Эплтона практически на авось, не имея доказательств и опираясь лишь на предположения. Он просто взял и поставил все на кон, доверившись своему чутью. Ведь, успей мистер Эплтон уничтожить улики, вся затея полетела бы прахом, припереть его к стенке было бы нечем. А детектив рискнул — и сорвал банк! Я, признаться, зауважал его еще больше.

— Посчитав, что найденных улик достаточно для получения ордера на обыск всего дома, я послал констебля Нойса в Центральное управление за бумагой, а мы с Кирком, между тем, решили осмотреть дом снаружи и поговорить с остальными слугами. И когда мы подходили к флигелю на заднем дворе, из него вдруг выскочили два детины, ростом почти с констебля Кирка, и просто-напросто набросились на нас! — Детектив поежился. — Признаться, это было неожиданно. Один из них успел пырнуть ножом констебля и мне пришлось пристрелить его, а вот второго мы скрутили…

— Констебля убили?! — перебил я детектива, мне вдруг ясно вспомнилось лицо констебля Кирка, такого огромного, неуклюжего, но явно неплохого и добродушного человека.

— Нет, не переживай, он даже со службы в этот день не ушел. Нашего Кирка простым ножичком не убить, но я ему передам, что ты за него переживаешь, он будет рад. Так вот, обыскали мы этот флигелек, а там и веревочку нашли, которой Трикстера Оша задушили. Ну, то есть, тогда еще не точно было, что она, но уж больно похожа. А дальше уже пошло по накатанной. Я послал заодно и за ордером на арест Эплтона. А его помощника мы привезли в отдел, думали допросить. А не тут-то было, языка то у него и нет!

— Как, нет?

— А вот так, отрезан у него язык, видимо, чтобы не болтал. Писать и читать он, судя по всему, не умеет, так что не свидетель он, скорее, сам — улика. Но в любом случае, теперь уже ясно, что, так или иначе, Эплтон с убийствами связан, и ясно это не только мне. Правда, сам он пока молчит, ждет своего адвоката, тот уехал куда-то за город. Так что пока до него дойдут новости, и он вернется, пара дней у нас еще есть. Мои ребята роют и днем и ночью, и уже нашли интересные документы, посмотри-ка!

Детектив протянул мне пачку мятых бумаг. Первое, что мне бросилось в глаза, так это нарисованное прямо на верхнем листке схематичное изображение кристалла, и далее, в ряд, все шесть символов, изображенные на его гранях. Я вопросительно взглянул на детектива.

— Да, это именно те символы, — кивнул тот головой. — Даже, если нам не удастся найти сами кристаллы, а я в этом почти уверен, то эти изображения послужат доказательством его причастности.

Я отложил первый лист. На второй странице было довольно неприятное изображение — существо, напоминающее одновременно человека и жуткое морское чудовище — лысая голова с широкой пастью и множеством торчащих из нее зубов, крохотные глазки, жаберные щели на шее, какие-то отвратительные отростки или щупальца по всему телу. Но при этом вполне человеческие по форме руки, хотя и перепончатые и ноги, короткие, развернутые коленями в разные стороны. Я похолодел…

Это были именно те существа, которых я себе представлял, убегая темной ночной тропой во сне, всего лишь десять дней назад. «Дагон!» — губы сами произнесли слово.

— Что ты сказал? — детектива просто смело со стула. — Ты знаешь что-то о подобных тварях?

— Я… нет. Я не помню, может, что-то читал. Это слово само появилось в голове, я не знаю, откуда! — Пришлось врать, ну не мог же я рассказать детективу о том, что именно так моя буйная фантазия рисовала себе Глубоководных, расу, которая населяла романы и повести Говарда Лавкрафта. И скорее всего, этот образ Протей взял именно из моей памяти.

— Дагон — это имя из древних легенд. Им матери пугают непослушных детей, но теперь это просто старая, страшная сказка. Сейчас уже сложно найти хоть что-то о тех временах, когда люди считали его реальным, поклонялись и приносили кровавые жертвы. Но, похоже, что кто-то решил оживить этот культ.

— Детектив, вы верите, что Дагон действительно существует?

— Пока не знаю. А вот мистер Эплтон, похоже, верил, судя по этим бумагам. К сожалению, прочитать то, что тут написано, мы пока не можем. На этом языке говорили тысячи лет назад, носителей его не осталось. Однако сотрудники Музея Древней Истории обещали помочь с расшифровкой, если мы представим им документы на несколько дней. К счастью, для того, чтобы задержать Эплтона, нам пока достаточно рисунков с первой страницы. Проблема пока с его сообщником, данных о нем у нас нет, не считая того, что мы знаем, что у него небольшой размер ноги, и возможно! Только возможно, но не подтверждено, что он довольно высокий. Этого, как ты понимаешь, маловато.

Пролистав всю пачку бумаг, я убедился, что текст действительно написан на каком-то неизвестном языке. Картинки тоже были малопонятными — какие-то схемы, непонятные узоры, рисунки, напоминающие упрощенные изображения созвездий. Только на последней странице, я опять увидел уже знакомые символы. На этот раз они были нарисованы внутри каждого из лучей шести лучевой звезды. В центре самой звезды находился новый символ, гораздо сложнее предыдущих, и изображенный более крупно. Я показал страницу детективу.

— Да, именно это было нарисовано на алтаре, там, где мы нашли Молли. Но, пока текст не расшифрован, мы можем лишь гадать, что это, и для чего предназначено.

Я вспомнил о своих вопросах, которые хотел задать детективу. Два из них уже потеряли актуальность, а вот третий меня по-прежнему волновал:

— Детектив, скажите, насколько реально так быстро состариться, как Молли?

— Нереально.

— Но…

— Я прекрасно понимаю, о чем ты хочешь сказать. Мы уже имеем подобный факт и должны признать его существование. С этим я согласен. Но любой человек ответит тебе на этот вопрос именно так — нереально. И я бы тоже так ответил, не столкнись с этим сам. Честно тебе скажу, я никогда не слышал и даже предположить не мог, что такое в принципе, возможно. Может, стоит поискать людей, которые знают об этом хоть что-то? Я слышал, что есть старуха, она то ли гадалка, то ли прорицательница… Живет где-то в районе Виктория-парк, точнее не скажу. Попробуй найти ее и поговорить.

— Вам предложен квест: «Ведьма из Хакни».

— Условия квеста — найти старуху-прорицательницу, живущую недалеко Виктория-парк.

Награда — продолжение квестовой цепочки, опыт (400).

Штраф при провале отсутствует.

Принять квест?

Принимаю. Вот только заниматься я этим буду уже завтра, сегодня у меня другие планы на вечер.

Ну, в общем, я выяснил все, что хотел, можно было собираться в приют. Время, которое оставалось до ужина, я собирался потратить на то, чтобы рассказать, наконец, о своих приключениях изнывающему от любопытства Дональду.

— Хорошо детектив, я попробую найти эту пророчицу. Если узнаю что-то новое, обязательно вам скажу. А сейчас я пойду, а то мисс Эмили будет ругаться… — о мисс Эмили я упомянул специально, чтобы посмотреть на реакцию детектива на ее имя. И надо сказать, что в этот момент его выдержка ему изменила, он немного поменялся в лице, щеки порозовели, темп дыхания изменился. А ведь она явно ему очень нравится… При этом сама мисс Эмили не больно-то желает иметь с детективом дело. Странно, человек он вроде неплохой, умный, внешность из тех, которые должны привлекать женщин. Ну, как мне кажется. Ладно, не мое дело.

Пожав протянутую мне, как равному, руку, я повернулся к двери, сделал шаг. Если бы успел сделать еще один, то, скорее всего, был бы нокаутирован, так как дверь внезапно резко открылась, и в кабинет вбежал полицейский с криком:

— Детектив! Эплтон! Эплтон во всем признался! Он подтвердил, что убил всех девушек и двух мужчин. И требует вас, чтобы дать показания! Срочно!

— Странно, у него же был реальный шанс выкрутиться, что могло произойти? — ошарашенно произнес детектив и повернулся ко мне:

— Посиди пока тут, хорошо?

Я машинально кивнул и задумчиво уставился на появившуюся передо мной табличку:

— Поздравляем! Квест: «Дело о семи задушенных» выполнен.

— Награда: опыт 1000 (2000/3000), репутация с городской полицией Лондиниума повышена (дружелюбие).

На самом деле, радоваться было нечему, так как означало это лишь то, что найден козел отпущения, который и будет предъявлен возмущенной общественности. Так как следующий доступный мне квест гласил:

— Вам предложен квест: «Кукловод».

— Условия квеста — найти настоящего убийцу, того, кто, незримо стоя за сценой событий, ловко натягивает нужные нити.

Награда — продолжение квестовой цепочки, опыт (5000), предмет.

Штраф при провале — вариативно.

Принять квест?

Вот так дела….