Героический режим. Не для героев

Идти, наступая на пятку, было очень неудобно. Особенно, вниз под горку. Особенно, когда тебя ещё и подгоняют. Я дважды падал, и меня поднимали грубыми рывками и пинками. Встав, я продолжал ковылять дальше. Иногда я забывал, что надо наступать на пятку, и тот миг, когда отсутствующие пальцы должны были прикоснуться носку сапога, превращался в очередную маленькую пытку.

Меня довели до подножия холма и оставили, указав направление. Они боялись, что за мной придут. Из разговора погонщиков я понял, что лес обшарили и нашли следы только двух людей, но я мог оказаться всего лишь разведчиком, за которым последует мощный отряд. Кем я и был.

Но за мной никто не придёт.

Когда меня оставили одного, я продолжил идти. Шатаясь, ковылять по холодному мокрому лесу. Мне хотелось сесть отдохнуть. Или лечь, чтобы умереть. Но я шёл. Мне казалось, что таким образом я уйду от боли. Но боль не уходила. Она жила во мне, терзая глазницу, живот, бока, кости. Но больше всего болели руки и ступня. Они превратились в чужеродные предметы, докучающие мне своим присутствием.

Почему их просто не отрубили?

Нет, тогда боли было бы куда больше. Гораздо... больше...

Я остановился, не пройдя и пары сотни шагов. Всё ещё был день, серый, унылый день. Но мне казалось, что прошли годы. Годы, мать его!!!

Привычная Злоба охватила меня, но и она в этот миг не могла бороться с болью. С болью ничто не сможет бороться.

Я чувствовал в себе странный комок. Он жил во мне и раньше, но как будто бы неоформленный, размытый. Наверное, раньше у него не было чего-то такого, центра, вокруг которого он мог собраться. Но теперь я чувствовал его, прямо в своей груди. Или голове, это не важно — где. Возможно, везде, а, быть может, и нигде, он мог быть бесплотным и скопиться исключительно в моём разуме. Этот комок...

Исчез. В тот же момент, когда я его осознал. Как семя, ушедшее в мокрую жирную почву, не навсегда. И, как и семя, он даст свой урожай. Уродливый, никому не нужный, лишний, но какое семя, таков и урожай.

Или, быть может, урожай уже созрел. Так, будто подобные семена уже давно зрели в этой земле, а теперь выросли. Вокруг меня, прямо в этом грёбаном мире. Сегодня я общался с несколькими колосьями, несколько уже собрал. Но несколько колосьев — это слишком мало, я должен буду срезать все. То, что дало во мне ростки, изменит меня, сделает идеальным в своём роде. Моё семечко — брат уже выросшим, но, как противовирусный препарат убивает вирус, так я и стану новым, более сильным собратом, уничтожающим на поле слабых.

Я рассмеялся. От боли. Смех был тихим и слабым, но он помог почувствовать, что я ещё жив, что семя упало не в каменную пустыню. А если я жив, значит, я буду двигаться дальше, сделаю всё, чтобы оказаться наиболее благодатной почвой.

Свесив голову, я побрёл в указанном разбойниками направлении.

Я уже знал, куда мне двигаться, но один большой путь складывается из множества мелких. Сейчас мне надо пройти хотя бы один такой.

Я плёлся по лесу до самого вечера. Дождь смыл с лица кровь, на рубахе остались только розовые разводы. Я как-то осмотрел свои руки, но сейчас сделать ничего мог, так что решил больше не обращать на них внимания. На них, не на боль. Но картина отпечаталась в моих воспоминаниях навсегда. Распухшие пальцы и синюшные ногти левой руки, правая вовсе была похожа на кусок багрового гнилого мяса.

Кто-то должен заплатить за мою глупость. За первую — Павел с командой. Это я не понял, куда идут дела в пати, а не они, сволочи такие, решили меня устранить. За второю — конунг и разбойники. Это я, как герой плохого боевика, сорвался спасать похищенных. Я был уверен, что всё как всегда пройдёт хорошо, и я как минимум смогу сократить число врагов. Не прекратить ли мне делать глупости? Я плачу за них всего лишь болью и обидой, в то время как другие лишатся жизни.

Но...

Стоять. Где я?

Я огляделся. Лес, чёртов холодный лес. Я валяюсь на дне какого-то оврага, рядом журчит ручей. Я упал? Да, скорее всего. Упал и даже не заметил этого. Но на кой хрен я сюда попёрся?

Где-то внизу, там, где ручей исчезает под камнем, моргнул огонёк. Я, кажется, здесь уже бывал. Да, точно, это одно из трёх отмеченных на карте месте. Здесь логово разбойников. Но...

У меня нет выбора. Главарь разбойников отпустил меня, понимая, что у раненого и в одной рубахе у меня просто не будет другого выхода, кроме как идти к конунгу. Иначе смерть. Но время уже позднее, а ночёвка под дождём в одной рубахе меня добьёт. Если я не дойду, то посыл разбойников от этого не станет менее доходчивым. Дибмуаду придётся...

Да какое мне дело до этого жирного выродка? Я хочу выжить, мне же ещё надо кое с кем расплатиться, не так ли?

С трудом поднявшись, я поковылял к берлоге. Или гроту, хрен его знает. Очень удобное место: один вход, рядом ручей, оборону удержать легко. Когда мы были здесь в прошлый раз — этим утром, о боже — мы никого не нашли, только гладкий земляной пол и несколько лежаков. Даже если огонёк мне почудился, ночёвка здесь, пусть в холоде, но без лужи под задницей, даст мне шанс выжить.

Но огонёк мне не почудился. Приблизившись, я учуял дым и что-то съестное. Что ж, или меня обогреют и покормят, или убьют. Лучше, конечно, второе.

— Стоять.

А, ну конечно, кто засядет в этом месте без часовых. Я остановился.

— Кто такой?

— Путник...

— Шутки шутить вздумал? Быстро, говори, кто такой, или я тебя грохну.

— Замёрзший, твою мать, и голодный путник! В одной рубахе, раненый. Где ваш долбаный альтруизм, люди?

— В жопу себе засунь... — Занавес грота отодвинулся, и часовой замолчал.

Вышедший человек был высок, в слабом свете тускло поблёскивали его доспехи. Воин. И одет получше, чем разбойники.

— Шустрик, ты опять просрал кого-то? — громко спросил латник. — И как мне тебя на часы ставить, скажи мне на милость? Хрен с тобой. Кому тут альтруизм понадобился? У меня его с горкой.

— Выпить лучше дай, — сказал я, слабо улыбаясь. И, чувствуя, как подкашиваются ноги, повторил: — Лучше дай мне выпить, Вася.

— И так, что тебя привело в нашу тёплую компанию? — спросил Вася.

— Тёплую уж точно, — пробормотал я, прислоняясь затылком к стене. В желудке было приятно тяжело, а в правой руке я держал кружку с подогретым вином.

— Чего?

— Рад тебя видеть, говорю. Я бы замёрз на хрен, если бы не вы.

— Это да, — с комично серьёзным видом кивнул воин. — Но КАК ты здесь оказался? Почему твоя рожа похожа на гнилой помидор? Что с ногой? Где шмот?

Что меня сюда привело? Хрен его знает. Сейчас, вспоминая карту, я понимал, что этот грот — ближайшее к башне укрытие. Но что заставило меня идти сюда? Наитие? Или я немного соображал, когда находился в бессознательном состоянии? Низкий уровень Злобы говорил, что я использовал способности, Плащ Теней как минимум — он был на откате, когда я свалился в овраг.

Или кто-то заставил меня прийти сюда? Я находился в полубреду несколько часов. Может, кто-то управляет мной? Этот голос?

Или я всего лишь набор пикселей, управляемым мной настоящим?

— Это слишком долго объяснять, — пробормотал я, закрывая глаза. — Пусть лучше кто-нибудь проверит, не было ли за мной хвоста. Полтора десятка враждебно настроенных латников сейчас были бы ещё большим сюрпризом, чем моё появление.

— Шустрик, — резко сказал Вася.

Тощий убийца, стоящий раньше на часах, выскользнул из грота.

— Это те могут быть те, кто тебя покалечил?

— Нет, это, блин, бабайки. А... — я застонал, когда левую ступню дёрнула боль. Её пока не стали разматывать, невысокий парень-маг с узким лицом и оттопыренными ушами не велел. Кроме него и Васи в гроте находилось ещё две девушки, обе друиды. Вот и вся компания. Зато на мне сухая рубаха и новые штаны. Как немного мне для счастья нужно в последнее время.

— Да, вопросы потом, — буркнул лопоухий, он копошился у очага. — Надо осмотреть ногу.

Сев рядом, он осторожно размотал портянку. Когда тряпка оторвалась от раны, я ожидал вспышки боли, но её не было. Просто портянка не присохла.

По краям рана чернела, а сам носок представлял собой красно-жёлтый обрубок. Запах гноя чуть не заставил меня извергнуть весь ужин.

— Катя, — коротко сказал маг.

Девушка повыше принесла какую-то деревянную бадью с горячей водой. Я опустил туда ногу и застонал — пальцы дёргало неимоверно. Хуже того болели отсутствующие пальцы. Фантомные боли. Больше всего хотел испытать на своей шкуре.

Маг быстро смыл весь гной и отодвинул бадью.

— Ну... — протянул он. — Придётся резать.

— Ступню? — прошептал я, с трудом сглатывая слюну.

— Нет, вот тут, тут... Те части, что сто процентов отомрут. Это уже не нагноение, загнило само мясо, если можно так сказать. — Говоря это, он снял с пояса небольшой нож. — Допивай вино, может, чуть-чуть снимет боль.

Я одним глотком осушил кружку. Катя протянула мне перчатку. Я хотел было спросить зачем, но, смекнув, сунул её в рот.

После того, что я испытал сегодня меня уже...

— ММММ!!!

Нет, к боли привыкнуть невозможно. Или, быть может, у меня слишком мало опыта?

Маг работал быстро, но всё равно операция заняла пару минут. Я мычал в перчатку, чувствуя, как со ступни на пол капает кровь. На какое-то время я забыл даже об отсутствующем глазе и раздавленной кисти.

Когда рана была очищена, маг добавил последний штрих — прижёг её раскалённым ножом. Больно, но когда режут все равно хуже. Я выплюнул перчатку, горсть крови и три зуба и присосался к протянутой Васей кружке. Но вместо вина там было зелье здоровья.

— На всякий случай, — усмехнулся воин. — Что там с остальным?

— Ссадины, переломы... Пару раз кровью помочится. В остальном будет в порядке к утру. — Маг перевёл на меня взгляд. — Я Саша.

— Алексей. Спасибо огромное. Ты врач?

— Нет, — Александр усмехнулся. — Любитель. Но кое-что знаю.

— Женя, — представилась вторая девушка. Невысокая, светленькая. Катя контрастировала с ней своим высоким ростом и тёмными волосами.

— А там Шустрик, — добавил Вася.

— Шустрик здесь, — сказал убийца, появляясь у скатерти с едой. — За тобой шли трое, но теперь уже отчалили. Нас, скорее всего, засекли.

— Конечно, мать твою, засекли, — сплюнул воин. — Ты бы ещё громче разглагольствовал.

— Надо было молчком его застрелить? — огрызнулся Шустрик.

Вася вздохнул.

— Нет, не надо было. Ну что ж... будем ждать гостей. А ты, Лёха, пока рассказывай, что здесь произошло.

Я тянул вино и рассказывал, время от времени накидывая Плащ Теней. Десны уже чесались (зубов я потерял не меньше половины), опухоль с лица и руки спадала. Даже боль в глазнице и ступне слегка успокоились.

— Ясно, — задумчиво буркнул Вася, когда я закончил. — Значит, нам по пути. Дорогой пузан конунг отправил нас убить полдюжины разбойников, засевших на вершине некоего холма. А там их десятка три с лишним... Вот хитрожопый. Ладно, ладно, ладно... Пока встретим гостей. Уверен, что они появятся к утру.

— Может, не появятся, — недовольно сказал Шустрик.

— Ты в последний раз когда тупых мобов видел? Я вот давненько. Появятся. Нанесут, так сказать, превентивный удар. И... Стоп. Шустрик, сука ты такая, ты какого хрена не на часах?

— Уже ушёл.

Мы опять остались впятером.

— Такие дела, — сказал воин. — Ты-то с нами? Надеюсь, не собрался бухать где-нибудь в городе, пока жареный петух не клюнет?

— С вами, — усмехнулся я. — И, кажется, по бухлу ты тут мастер. Решил, что хватит, когда объявили о закрытии локации?

— Зато у меня устойчивость к ядам теперь повышенная. Я, кстати, не шучу, — Вася подмигнул мне и отпил глоток из моей кружки. — Да, как раз где-то в это время я и решил, что пора валить, и валить далеко. Знал бы ты, что там творилось в те дни. Особенно, когда какой-то ублюдок в низкоуровневых локациях кого-то завалил.

— В общих чертах знаю. И тот ублюдок — это я. Говорю, чтобы не возникло вопросов. С вами...

— Убийца, — закатил глаза Вася. — Страшный закоренелый убийца. Ничего, мы тоже не пальцам деланные. Трои-четверых...

— Пятерых, — вставила Женя.

— ... пятерых убили. Сами нарвались. — Воин обвёл рукой грот. — А вот здесь собрались самые адекватные люди. Те, что не бросились на босса, очертя голову, а нормально прошли все квесты и собрали все шмотки.

— Не все, — шепнула блондинка. На её глаза навернулись слёзы.

— Все, кто выжил, — пожал плечами Вася. В его пофигизме меня убеждать и не надо было. — Было двенадцать. Прошлый конунг нас порядком потрепал. Кстати, что со вторым твоим... друид...

— Алексей.

— Алексей, да. Жив?

— Надеюсь. — Я усмехнулся и, не дожидаясь вопроса, вкратце рассказал, что произошло раньше. Секунду подумав, добавил: — Так что, если нет желания участвовать в кровавой вендетте, мне с вами по пути только первое время.

— Н-да, — протянул Вася. — Ну... да. Да. Ладно. Когда-нибудь надо начинать, а мы уже начали. Бонусный опыт не помешает. Мы с тобой.

Я кивнул и ещё раз приложился к кружке, в голове уже порядком шумело. Нет уж. Со мной никто не пойдёт. Я не хочу, чтобы за мои ошибки платили другие. Разберусь сам. А не разберусь... так небольшая потеря.

— Ты бы не налегал, — сказал воин. — Драться ещё ночью.

— Я пустой. А в кулачном бою...

— Мы не пустые. Кать, подберите там что-нибудь.

И мы подобрали. Тесный плащ, повышающий сопротивляемость к кровотечению, пояс, плотные перчатки — одна со следами моих же зубов — и железную маску, выражающую печаль. Лобовая часть маски лишилась приличного куска. Кого-то она не спасла. Спасёт ли меня? Посмотрим.

Одноручный арбалет нашёлся только один, но к нему не было болтов. Я взял лук, но, попробовав, покачал головой. Чтобы хорошо управляться с луком, надо долго тренироваться, а сейчас у меня на это времени не осталось. Так что пока я обошёлся одним подсайдашным кинжалом общей длиной больше, чем в полметра, три четверти которой приходились на клинок. Что-то везёт мне на кинжалы с обратным изгибом...

К этому кинжалу подобрал ещё и обычный нож. Колющие удары могут быть не слишком эффективными, а тонкое трёхгранное лезвие кинжала вряд ли приспособлено для того, чтобы резать им глотки. Вот и вся моя экипировка на первое время.

Я ещё раз поблагодарил всех, вступил в пати и завалился спать.

Они пришли перед рассветом, когда кончился дождь. Двенадцать человек, девять мечников и три лучника. Они шли тихо, низко пригибаясь к земле. Я слышал, как их сапоги чётко ступают по мокрой траве. Отряд шёл уверено, скорее всего, большая его часть состояла из разбойников, базировавшихся до недавнего времени именно в этом гроте.

Что ж, это вряд ли им поможет.

Арбалетчики заняли позицию на вершине оврага, прямо напротив грота. Чуть правее, в густых зарослях кустарника засел Шустрик. Скорее всего, он возьмёт всех арбалетчиков на себя. Одного снимет стрелой, а других бросится дорезать своим коротким мечом: Шустрик — Охотник, и знает, как обращаться с недобитой дичью.

Поэтому я двинулся за спускающимися к гроту воинами. Один из них чуть не угодил в ловушку, расставленную Шустриком, промахнувшись буквально на шаг. Ну, везти во всём не может.

Рана на ноге зарубцевалась, но я всё равно сильно хромал. Это злило меня. Багровые тени уже маячили перед глазами, но пока я старался держать себя в руках. Не дай бог, собьётся Невидимость, или разбойники подойдут недостаточно близко к гроту. Оставалось ещё семь шагов... шесть...

Один из мечников завизжал, валясь на бок. Мимо этой ловушки пройти было невозможно — Шустрик расположил её у самого входа в грот. Ловушка представляла собой яму, края которой были усыпаны острыми отравленными шипами. Стоило кому-то попасть в неё, как края смыкались и двадцать секунд держали жертвы. Что в этот момент чувствовал несчастный, я не представляю.

— Что там?

— Ты, падла, ловушки не закопал?

— Всё я закопал...

— А я проверил, не было ничего!

— Хер ли вы разорались? Атакуем, мать...

Я притянул голову говоруна к себе и воткнул ему в глаз кинжал. Послышалось отвратное скрипение стали по кости.

"Вы потеряли невидимость на пять секунд".

Твою мать! А вот про такие вещи надо говорить заранее. Значит, вступив в бой, я на время теряю невидимость... Я воткнул кинжал в кольчугу, куда-то в область почек, и, набросив Плащ, отступил назад.

Рядом просвистела стрела. Она вошла ближайшему ко мне противнику между лопаток. Шустрик. Уже управился с арбалетчиками? Или решил помочь, уверенный в том, что справится с ними и мечом?

Плевать.

Из-под полога выскочил Вася. Он протаранил одного из противников щитом, второго рубанул по плечу. Справа взвизгнул ветер, и на троих разбойников посыпался град ледяных осколков. Кто-то из них завопил, но почти сразу заткнулся — он провалился в землю почти по пояс. Через секунду за их спинами появилась высокая грубая тень. Голем, метра полтора в высоту, но широкий. Он размозжил голову одному мечнику, второго свалил на землю и тяжело опустился на него сверху, медленно орудуя своими каменными кулаками.

Я быстро дорезал оглушённого Васей противника и бегом припустил вверх. Что-то подсказывало мне, что Шустрик с тремя не правится.

Бегом это, конечно, громко сказано. Я всё ещё был слаб, двигаться приходилось вверх по крутом склону, да и хромоту никто не отменял. Тем не менее, из оврага я выбрался довольно быстро.

Шустрика прижали к дереву. Один из арбалетчиков валялся с раскроенным черепом, но двое других уверенно теснили убийцу. У них тоже было мечи.

Я всадил в одного из арбалетчиков кинжал, выхватив запасной нож, прыгнул на спину другому, пыряя его в бок и живот. Мы покатились по земле. Мой противник боролся, стараясь выхватить нож, висящий на поясе, но удары в основном доставались ему. Когда мы перевернулись в последний раз, я оказался сверху. Отведя нож, я боднул моба в лицо, ухватил его за волосы и, отогнув голову, ударил ножом в кадык. Послышалось бульканье. Этому уже было достаточно, но я ещё раз ударил его по горлу — я узнал в нём одного из тех, кто меня пытал. Пусть он только стоял рядом...

Издав какой-то утробный рык, я поднялся. Мне нужен был кто-то ещё. Кто-то, кого я могу убить.

Но такие закончились. Шустрик разрубил последнему арбалетчику бедро и выпустил кишки, внизу тоже всё затихло.

— Лут заберём потом, — буркнул охотник, утирая с лица кровь. — Пошли, а то Вася опять орать будет, что долго возились.

Я кивнул, подбирая только арбалет и связку болтов. В гроте нас ждали собранные сумки — с контратакой мы решили не тянуть.