Тактика малых групп

— Итого, как я и говорил, для начала обучения нам нужны финансы, — гну я свою линию. Если мы будем работать над проектом все вместе, то собрать деньги будет, я думаю, проще всем скопом, чем одной нашей команде.

— Да, — кивает глава кусающих.

— Хм, — с сомнением тянет Тагран.

На его лице явно читается какая-то внутренняя борьба.

— Вот, — из-за пазухи он достает что-то вроде стеклянной колбочки, размером с указательный палец. На её дне несколько крупинок каких-то прозрачных кристалликов.

— Роса?! — тут же, опережая меня буквально впивается в склянку Люмьер.

— Судя по всему, да, — кивает Тагран.

— Но ты же мне сказал, что разведчики железных не нашли мест где она проявляется! — вскипает кусающий.

— Эй! Стоп! — машет руками обвиняемый. — Я не лгал!

— Тогда откуда у тебя это? — не унимается Люмьер.

— Я не договорил и умолчал, но не соврал! — видно, что такая отговорка у железнояйцевого приготовлена заранее.

Сижу, смотрю на ругань и хочется рассмеяться. Судя по всему, Люмьер и правда взбешён таким поворотом дел. А я вот не понимаю чего бесится, можно подумать, он не будет ничего прятать от других кланов. Как бы не были объединены, но свой клан будет всегда ближе...

Слайд семидесятый.

Ругались они долго. Даже мне пришлось влезть и со своим мнением на стороне Тиграна. Люмьер настаивал на общем котле, но мы его осадили. В итоге, всё же договорились. Каждый клан является самостоятельной единицей и сам решает, что ему надо, а что нет. Также о добыче и луте — всё остаётся внутри клана добытчика. Если требуется что-то требующее общих усилий или больших затрат, но на общее благо, то мы это будем каждый раз утрясать эти моменты на таких вот посиделках.

Вот, вроде, простой вопрос, а споров на час! Я даже чуть не пропустил объяснение Таграна как у него оказался эта склянка с росой.

— Постой, — прерываю я рассказ крепыша, — я уточню. Значит, два твоих разведчика не нашли Росу, а уже под утро в лесу напали на одинокого равновесника и убили его.

— Да, — кивает Тагран.

— И после боя тело убитого, как и положено, растаяло через пару минут? — я так скрупулезно пересказываю и переспрашиваю понятое мной, так как то о чём говорил Тагран имело глобальное значение для анализа ситуации.

— Да.

— Со всем оружием и доспехами растаял?

— Ну да.

— А склянка была найдена твоими людьми на месте убийства? — буквально как клещами с него детали выпытывать приходится!

— Ага, выпала, наверно, перед смертью, — пожимает плечами Тагран.

Судя по взгляду Люмьера, он кажется понял о чём я.

— Стоп, — встревает длинновязый, — не уверен, что выпала. Старж, один из моих людей, рассказывал, что когда его смертельно ранили, он в конвульсиях сорвал дерн с земли и до самой смерти сжимал его в руке. Но в храме резуректа он очнулся без этого куска земли в руках.

— Выпал просто? — Тагран, кажется, не понимает к чему клоним Люмьер и я.

— Нет, Старж сказал, что ладонь у него так и была сжата, а в ней ни кусочка земли и ни травинки.

— Эй! Вы что, хотите сказать, что Роса в пробирке — это лут, оставшийся после смерти? — до крепыша дошло очевидное.

— Ну сам посуди. Оружие, броня, личные вещи после гибели — они все вместе с нами переносятся в зал возрождения. Я думаю, что всё найденное за стенами, будет оставаться на месте смерти.

— Понятно, — хмурится Тагран. — Надо проверить эту гипотезу.

Пусть проверяют, а для меня это уже очевидно. Если тебя убьют, то всё, что ты нашёл вне стен, всё что добыл, достанется тому, кто лишил тебя жизни...

Слайд семьдесят первый.

Что касается разведки, то ничего необычного и экстраординарного те, кто сумели выбраться за городские врата, не заметили. Всё тоже, что мне уже рассказал Джас: обычный лес, ничего страшного. Урги считают ночь опасной, но никто не увидел почему так. Ургам нужна Роса, но из наших никто так и не нашел где и как она появляется. Одно радует — это склянка с крупинками Росы. Это говорит о том, что данный ресурс можно найти буквально под самыми городскими стенами. Что, несомненно, новость хорошая...

Слайд семьдесят второй.

Я сидел у фонтана и вяло переругивался с парочкой хаоситов, которые, видимо, задались целью меня спровоцировать своим оскорблениями. Наивные, они что, и правда думают, что я "выйду "поговорить" за ворота"? А то я не знаю, что сейчас их контролирует именно их фракция. А вообще хорошо, что они на мне сосредоточились, мне то фиолетово, а ведь кто-то мог и повестись на эту банальную разводку.

Все мои были заняты, люди Тангара искали где продать Росу и снять ангар или большой зал для тренировок, если хватит денег от продажи Росы. Все вроде заняты, один я маюсь ничегонеделанием. Но именно это мне сейчас и надо. Даже эта перебранка, и та нужна. Разрядка, не думать ни о чём важном, не ломать голову над вопросами: "игра это или реальность", "боги — это боги или геймдизайнеры"?

Внезапно вся эта идиллия резко завершилась. Около каждого из игроков материализовалось по одному смотрителю. У меня от неожиданности аж в глазах зарябило. Постояли так секунд десять в неподвижности и растаяли.

— Это что было? — будто забыв, что ещё недавно он меня оскорблял, спрашивает один из хаоситов.

— А я знаю? — пожав плечами, бросаю камушек в прозрачную воду...

Слайд семьдесят третий.

— Это был реальный звиздец! — хохоча, пересказывает свою историю в третий раз только что проснувшемуся расте Павел. — Я только придумал как смешать из имеющихся красок тот цвет, что мне нужен. И тут смотрю, на стену рядом поднимаются пятеро из светлых и что-то живо обсуждают. А в руках у них рейки какие-то или трубы, да ткань странная, вроде как брезент, но полегче, — Павел приложился к чашке с водой и затем продолжил. — Ну я на них покосился, смотрю, что-то собирают. А тут как раз свет солнечный упал красиво и я отвлекся, в общем, от светляков. Стою, увлеченно рисую. И тут бам, этот смотритель рядом. И страшный мат откуда-то сбоку.

— Мат!? — на Джастина смотреть больно. — Ты меня не слышал! Сплю я значит себе спокойно, сны снятся изумительные. И тут как лягнул кто меня, аж как пушкой из сна выкинуло! И тут же рожа смотрителя, который наклонился и мне в глаза смотрит!

— Ну да, мат, — недовольный тем что его перебили, продолжает бафер. — А всё знаешь из-за чего?

— У? — Джас аж подобрался, как кот перед атакой.

— Те светляки, они не просто так на стену пришли. Не знаю как и из чего, но они дельтаплан собрали. И запустили!

Надо сказать упавшая челюсть шамана в точности повторяет мою реакцию на этот рассказ двадцатью минутами ранее, когда я всё это слушал от Павла первым. Я определённо завидовал этим светлым. Вот народ и правда делом занимался, а не бегал по округе топором размахивая. Ну ладно, не топором, а секирой, не принципиально. Сумели сотворить, что мне, да и, по сути, никому в голову не пришло. Дельтаплан! А это же сулило невероятные перспективы. От беспрепятственного выход из города до авиаразведки, почтового сообщения и так далее... Тем более, насколько я понял из рассказа Павла, лазер на стене запуск не прервал. И если бы не прямое вмешательство смотрителей, причём явно авральное, то у светлых бы получилась их затея. А сейчас мы имеем, что имеем. Светлые имеют плюс к репутации за нахождение лазейки по обходу правил, но теперь всем запрещено создавать и пользоваться любым летающими транспортными средством. Любыми средствами, кроме местных, если таковые найдутся. Самоделки будут изыматься и их создатель понесёт наказание...

Слайд семьдесят четвёртый.

Вот почему так? Кашица, которой нас кормят на безвозмездной основе, почему же её так противно есть? Ведь нет у неё никаких отрицательных вкусовых качеств, а всё равно ощущения от её поглощения, не из тех которые хочется повторять раз за разом.

В столовой при храме сейчас не многолюдно, помимо меня, тут всего четверо вяло ковыряются ложками по своим тарелкам. Я не просто так сижу уже битый час в этом оплоте плохого вкуса. Наблюдаю. Просто смотрю на людей, что сюда заходят. Зачем я это делаю? Просто так, составляю своё собственное мнение о тех, кто выбрал Рода и столицу в качестве начального пути. Нас тут не так много, чтобы быть серой массой.

Почему столовая? Всё просто, пожалуй, это одно из немногих мест, где во время еды каждый остаётся наедине со своими мыслями. И это изменение в людях я и отслеживаю. И больше всего я вижу страха и неуверенности. Этих людей я могу понять, всё же ситуация в которой все мы тут оказались — далеко не из рядовых, и такая реакция людей — она естественна.

Я не знаю имён многих, но к концу второго часа этого наблюдения в моей голове уже образовалась неплохая картотека, в которой было изложено краткое моё мнение о большинстве выбравших Рода. А на самом деле, мне просто жутко не хочется идти в город. Ну просто до скрежета зубовного не хочется. Вот и маюсь этой фигней, по большому счёту, когда есть намного более важные дела...

Слайд семьдесят пятый.

Как не велико моё нежелание делать что-либо, но пришлось себя заставить. Тем более я знаю, что вот такая апатия, что накатила на меня — это просто одно из проявлений страха. И если ему поддаться, то ничего хорошего из этого не получится. Страх надо давить в зародыше, пока он не вырос и не сожрал тебя с потрохами, подчинив себе и твоё тело, и твой разум. Со мной один раз уже случилось такое, и повторения этого я не допущу. Один раз я уже был марионеткой в щупальцах победившего ужаса, на пять лет попав рабство своих страхов, хватит...

Слайд семьдесят шестой.

— Тагран, можно тебя на пару слов? — прерываю пространные рассуждения главы железнояйцевых перед аудиторией из пяти его соклановцев.

— Эхо? — он был настолько увлечён своей речью, что не заметил как я подошёл. — Подожди минуту.

Что ж, я не гордый, подожду. Не став слушать о чём рассказывает своим Тагран, вышёл из спального барака во внутренний дворик храма. Жаль, что данный дворик настолько мал и весь к тому же усажен множеством колючих кустов, что образуют какую-то религиозную символику если посмотреть на насаждения сверху. Жаль, если бы можно было их вывести под корень, то и разговора, который мне сейчас предстоит, вообще бы не состоялось. Но чего нельзя, того нельзя.

Как же я не люблю просить! Аж зубы сводит и кулаки начинают чесаться от этого нежелания. Но для пользы дела, мне не в первый раз запихивать свои чувства куда поглубже. Тем более, стараюсь не для себя лично. А, так сказать, на благо всех родян. Стоп, ну кого я обманываю, на "благо всех" — это конечно правда, но не вся. Сам себе-то могу признаться в том, что стараюсь исключительно в шкурных интересах. По той простой причине, что мне выгодно если та группа, в которой я нахожусь, будет сильнее. И именно этим, а не мифической заботой о всех, и вызвано то, что я сейчас меряю шагами внутренний дворик в ожидании не самого простого разговора с одним из глав кланов. Всё, что я делаю — я делаю на благо себя любимого. Уж себе-то я могу в этом признаться.

— Что ты хотел, Эхо? — и в этом голосе за спиной нет ни грамма расположения и тепла.

А мне казалось, что прошедший бой и последовавшее за ним обсуждение нас сблизили. Но стоит мне посмотреть в глаза Таграна, как всё становится понятно. Волк почуял волка и насторожился. Я смотрю на такого же как я на матерого эгоиста, который очень хорошо умеет скрывать свою суть под многочисленными масками и разговорами о чужом благе.

— Твои ресурсы, — все мои размышления о том, как построить свою речь, с чего начать разговор, всё это пошло прахом.

Ещё минуту назад я думал, что из дуэта Люмьер-Тагран ведущую скрипку играет несомненно француз, то сейчас я бы так уверенно это утверждать не взялся. Глава железных оказался как старая луковица, столь же многослойным. А значит, столь же опасным. А так как времени на придумывание новой стратегии диалога в связи с вновь открывшимися фактами у меня не было, то пришлось действовать проверенным способом. Обезоружить противника своей честностью. Подлый приём, если говорить прямо, но меня это совершенно не остановило.

— Тебе нужна роса, правильно я понимаю? — Тагран тут же расслабился, с явным облегчением прислонившись к одной из колонн, что по периметру окружали двор.

— А ты думал, я пришел поговорить, о тех людях, что хотят сменить нашивку твоего клана на скрещенные спицы?

Благодаря Джасу, я знал, что таких людей, намекавших о своих желаниях такого рода, наберётся чуть ли не семеро. После моих слов Тагран дернулся как от пощёчины. Ага, не нравится ему такое. Впрочем, глупо с его стороны так переживать. Это его слабость, излишне развитое чувство собственности на тех людей, которых он записал "свои". Нет, я понимаю, будь у его небольшая группа, меньше десятка человек, то я бы его понял. Или же его клан и правда успел сплотится хотя бы за неделю постоянного общения людей между собой. Но тут-то такого не было, а значит это именно проявление излишнего чувства собственности. Нравится ему быть главой клана, как впрочем и Люмьеру. И я очень рад, что эти двое имеют такую ахиллесову пяту. Когда мне будет надо, я без тени сомнений на эту пяту им наступлю.

— Фыы, — якобы с полным безразличием оскалился Тагран после моей фразы. Но я-то уже всё увидел, и его спектакль меня нисколько не обманул. — Почему ты думаешь, я отдам тебе росу?

— А ты нашел куда её пристроить?

— Нет, но это, как ты понимаешь, не проблема, запас — он карман не тянет.

— Согласен. Не тянет. Но ты ведь даже не знаешь сколько она стоит.

— Не знаю. И что? — он выпрямился и попытался посмотреть на меня сверху вниз, провальная с его стороны затея при такой-то разнице в росте. — Можно подумать, ты знаешь сколько за эти крупицы можно выручить, — он сделал недвусмысленный жест, потерев пальцами правой руки друг о друга.

— Знаю, — придав себе максимально скучающий вид, огорашиваю его этим признанием.

— И сколько? — внешне Тагран спокоен, но я почему-то совершенно не верю в это его равнодушие.

— Достаточно, для того чтобы сделать то, что нам надо, — я не купился на его наивный вопрос. Хочет узнать цену, пусть его люди бегают по рынкам и порасспрашивают ургов. И хоть эта информация всё равно скоро станет достоянием общественности, но в данный момент, кроме меня и Эда, ею никто не обладал, чем я и собирался воспользоваться на полную катушку. А то он начнет подсчёт возможных покупок на сумму, что можно выручить за росу, и моё предложение тут же накроется медным тазом алчности.

— И что нам надо?

— Мы говорили об этом. Нам нужно помещение для тренировок.

— Нам? — на чём он меня подловить пытается этими вопросами? Не пойму.

— Нам — это родянам.

— Всем — и моим, и твоим, и Люмьеровским?

— Всем.

— Ты знаешь, Эхо, меня это не интересует.

Едва он это сказал, как тут же отвесил шутливый поклон и развернулся ко мне спиной, всем видом показывая, что разговор окончен. Что в мои планы не входило совершенно. Схватить бы его за грудки, да приложить со всей дури его о каменную стену! Но нельзя. Нельзя поднимать руку на единоверца. Чёртов запрет смотрящих! И если бы не он, то я бы размазал эту эгоистичную тушку тонким слоем по этому, такому милому и ухоженному храмовому дворику, но нельзя.