Великий поход хомяка и жабы

— Вот мы с тобой не женаты и даже не встречаемся, а ты все равно кровь из меня регулярно качаешь. — Ничуть не смущенная Туллиндэ тут же отбоярилась:

— Смотри, услышит тебя Менелтор, точно морду набьет.

— Боюсь-боюсь, — в притворном испуге спрятался за живой инкубатор Дримм, а потом выглянул оттуда и уже серьезно спросил: — А что, костяных ежей (еще один их совместный проект) не захотела проверить? Они вроде и делаются быстрее, и не так дороги, да и те двое что получились вроде неплохо себя показали. —

— Попробовала, но ничего, с оркам и человеком тогда тоже не получилось, нужны эльфы, — некромантка уточнила, — мертвые эльфы, желательно свежачки. Будет материал, будут и ежики, а пока...

— Ясно, — кивнул Дримм, — если будем валить эльфов — получишь, ну а сейчас обойдемся тем, что есть. В общем, как ты и сказала, все в силе, действуем по плану: к утру отправляете все ваши творения наверх, а сами — все силы на ''Взгляд'', ну и ''Выдох'' готовите. Как будет сигнал, заканчиваете ''Выдох'' и все силы на ''Подъем'', я подхожу и пока вы не закончили ''Подъем'' и еще действует ''Взгляд'', активирую ''Выдох'', благо теперь я уже 4-й уровень и значит, когда перчатка Лавира меня поднимет , я уже буду 5-й, а значит ''Выдох'' получится сильнее ( Перчатка Лавира — артефакт, поднимающий мага Смерти на один уровень овладения заклинаниями, выпала из огромной многоголовой подземной твари, что жила на острове посреди пещерного озера ). —

— Да, все верно, я помню, и с уровнем ты хорошо обернулся, но так и не сказал как, — эльфийка вспомнила о неожиданном росте фейри.

— Дочка нашустрила, ну и Послушный, — с почти что (а может и не почти!?) отцовской гордостью похвастался Дримм, — пока они бегали в ночи, столько гоблинов набили, что и сами выросли, и меня подняли, аж на три уровня. —

— Хорошо получилось, — согласно кивнула Туллиндэ. -Ну ладно, мне пора за работу — ''клиенты'' ждут, и помни, что бы там ни было, ты во чтобы-то ни стало должен активировать ''Выдох'' до завершения ''Подъема'' и пока действует ''Взгляд''. Тогда и ''Выдох'' и ''Подъем'' ударят в полную силу, иначе все зря — зеленых конечно потреплет, но даже не вполовину как нужно и может. —

— Все помню, не беспокойся, — успокоил ее Дримм и попрощавшись отправился на выход к радостно встретившей его Дочке, а потом вместе с ней спустился еще ниже во владения очень недовольного своим положением ''бессменного нач лага'' Октарона.

— Жрете вы их что ли!? — ехидно поинтересовался эльф на вполне невинную просьбу Дримма выделить ему 8 десятков своих ''подопечных''. — Продажи ведь нет — я точно знаю! А вы все как с цепи сорвались: то жрица-паладинша наша подвалила (Людмила) — подайте ей видите ли десяток гоблинов и чтобы обязательно были воинами, да еще и хорошими — я что картотеку веду (?!); то Боровик (Айнон) прискакал, но ему хоть просто сотня любых гоблинов была нужна без выкрутасов; то Шутник с Королевой чуть не тысячу самых здоровых забрали и не подавились; а теперь ты, и тоже привередничаешь — покрепче тебе подавай. — Октарон был сильно не в духе и явно нарывался. Дримм, чувствовал свою вину и прекрасно понимал его мотивы и не пошел по пути скандала, а доброжелательно и плавно затеял разговор: поделился информацией с поверхности, успехами и общим положением дел, не забыл похвалить работу Октарона и подчеркнуть его незаменимость в этом качестве и даже обсудил и попросил совета в паре сложных ситуаций. Настроившийся было спустить всех собак бывший комендант с явно видимой жадностью сглотнул все что ему рассказал лучше всех информированный Глава клана, несколько отмяк и уже не так сурово поинтересовался: — Тебе-то они сейчас зачем? Битва ведь скоро. Или ты как наши трупорезы (некроманты) для какого ритуала их употребишь? Или как друиды на удобрения? А зачем та десятка Людмиле, я вообще не пойму, может ты знаешь? —

— В жертву Трооатэне, — просветил его Дримм. — А насчет этих 80-и ты почти прав — послужат науке. —

— Ну науке, так науке, мне то что, лишь бы не разбежались. Вот эти? — Октарон кивнул на группу гоблинов, выдернутых Дочкой из толпы рабов и переданных на попечение охране.

— Сойдут, — Дримм окинул взглядом почти собранную группу и должен был признать, что Дочка постаралась, и находившиеся в ней рабы действительно были покрепче общей массы доходяг.

— Ну тогда предадимся бюрократизму, — с этими словами Октарон достал из своей поясной сумки бланк заявки и быстро и привычно его заполнил. Потом в бланке расписался Дримм, а затем к удивлению Октарона еще раз расписался в графе ''для личного пользования'', подтвердив тем самым, что берет гоблинов не на нужды клана, а лично для себя и что их стоимость будет учтена при дележе добычи.

— Вот оно как, — с уважением посмотрел на Главу Клана Октарон, но больше ничего по этому поводу не сказал и не спросил, только поинтересовался не нужна ли помощь в конвоировании и узнав что нет, пожелал удачи. А Дримм вместе с Василисой и восемьюдесятью вялыми и неестественно спокойными гоблинами с пустыми глазами (работа Дочки) отправился вроде бы к ведущему на поверхность подъемнику, но не доходя до него вся процессия свернула в тупик, до конца которого она так и не дошла.

''Холм'' встретил Дримма и его компанию привычной прохладой и тишиной, а так же унылой бессмысленной рожей одного из той экспериментальной пятерки големов (искусственно созданных созданий), что так и не стали заменой заготовкам. Этот вот конкретный, выглядевший как мускулистый мужик с неестественно белой холодной как у трупа кожей, красными глазами и полным отсутствием волос на башке был приспособлен как охранник имеющейся в Холме тюрьмы и надо сказать, что довольно неплохо справлялся со своими функциями, хотя истины ради, стоит все же упомянуть, что до сегодняшнего дня фейри не слишком его загружал, но сейчас голему пришлось потрудиться и ударной работой искупить многие месяцы тупого безделья. Впрочем надо отдать ему должное — справился он на отлично и с минимальной помощью со стороны Дримма и его питомицы: САМ, согласуясь с какими-то своими представлениями, распределил гоблинов по четырем наличным камерам и вновь уселся в закутке тюремщика, привычно тараща красные бессмысленные буркала в стену.

Сразу покидать Холм Дримм не стал, а вместе с Дочкой по быстрому воспользовался его очень ценным в походных условиях комфортом: ванна и свежая одежда, а также легкий перекус (Дримма опять атаковал голод) — невероятная ценность для тех, кто понимает что это такое, и ерунда для тех, кто имеет такое удовольствие каждый день. Спустя полчаса, сытый, чистый и одетый в свежее Дримм открыл переход и вместе с такой же довольной и чистой Дочкой вернулся на рудник.

Дримм осознал себя и открыл глаза: над ним простиралось ночное, но удивительно яркое небо без звезд. Нет, через секунду он понял, что никакое это не небо, а бездна, что подобно небу тянется в бесконечность. Фейри прислушался к себе и понял: он лежит на твердой и прохладной, похожей на камень поверхности, а в теле ощущается странная легкость и в то же время необычная бодрость и сила, и еще он кажется абсолютно наг.

Одним стремительным движением Дримм оказался на ногах и оглядел себя: ощущения его не обманули — одежды не было, а тело словно бы покрыто позолотой и светилось мягким и уже знакомым ему золотистым светом, из всего имущества лишь небольшой даже не металлический нож из ярко красного камня. Стоял он посреди широкой как 12-и полосное шоссе дороги, по ощущениям ступней сделанной из камня, но вот глаза видели полупрозрачный дым, почти не скрывавший то, что под ним. А посмотреть было на что — увиденное настолько поразило его, что он открыл рот и окаменел, в изумленной неподвижности забыв обо всем, зрелище настолько невероятное, что ошарашенный Дримм далеко не сразу осознал, на что же такое смотрят его глаза — чудовищно-невозможно большая черепаха неторопливо и как-то вальяжно плыла в абсолютной пустоте. Но не только размеры колоссального зверя заставили фейри застыть, завороженно пялясь вниз, а то, что весь панцирь черепахи покрывал великолепный голубоватый океан, запятнанный многочисленными кляксами островов и даже континентов, а также неиссякаемый водопад, что с края ее панциря изливался в пустоту. Острое, да еще и возросшее в этом месте зрение помогло фейри разглядеть многочисленные города, как прыщи по коже подростка разбросанные по тверди, и даже мушки кораблей и целых флотилий, спешивших пересечь необозримую (для них) водную гладь.

Мысли об экипажах этих пересекавших океан по своим неведомым делам кораблей помогли Дримму прийти в чувство и, не без труда оторвавшись от завораживающего зрелища, вспомнить о себе. Он снова более внимательно огляделся по сторонам, уделив внимание не только тому, что было вдалеке, но и тому, что было прямо под носом, а заодно стараясь понять и вспомнить, где он находится и как сюда попал.

Вокруг него простирался целый новый и никогда раньше им не виденный мир — огромное пространство, в котором плавали подобные той что внизу черепахи, не менее громадные рыбы и летали такие же птицы (хотя Дримм и сомневался, что способ их передвижения имеет что-то общее с плаванием и полетом), а помимо того, просто висели в пустоте различные строения и камни. И все они: камни, птицы, рыбы и черепахи имели на спинах такие же украшения, что и великанская тортила внизу. Все это сказочное и бесконечное пространство пересекала извилистая дорога из дыма, одним концом уходя в далекую и кажется медленно приближавшуюся грозу, а другим упираясь в лазоревого цвета сферу, в которой плавали тысячи мелких и разноцветных шаров. Поскольку сфера была к нему не только ближе всего, но и единственным ориентиром, до которого можно было дойти пешком, то Дримму просто не оставалось ничего другого, как только бодро шлепая босыми ногами по туманному мосту направиться к ней.

В приближении сфера оказалась не так и велика, размером примерно с двухэтажный дом и чем-то походила на схему отсутствующего здесь звездного неба, где шарики исполняли роль звезд, а лучащийся неяркий свет — космоса. Первое же робкое прикосновения к этому свету дало неожиданный, но весьма полезный результат: Дримм вспомнил дикую боль, пронзившую его почти сразу же как он закрыл вход в Холм, собственный крик от этой нежданной муки — крик, который смешался с похожим криком Дочки, мертвым грузом повисшей на его правой руке, их общее падение на холодный пол, а потом темнота — и он очнулся и осознал себя.

Судьба Дочки была неизвестна, и это не на шутку обеспокоило Дримма. А затем он внезапно вспомнил пещеру с желтым туманом и багровый водопад — догадка молнией сверкнула в голове, инстинкт и разум дополнили друг-друга, и фейри понял: он недалек от истины и пусть то что простиралось вокруг, ничем не напоминает памятную пещеру, что-то общее в них есть, а вот почему он опять оказался в подобном пространстве, было совершенно непонятно и, чтобы выяснить причину и узнать что случилось с отсутствующей рядом питомицей, Дримм повиновался не подводившему его внутреннему чутью и решительно шагнул в сферу целиком.

К большому разочарованию фейри каких-либо новых откровений или знаний он не получил, а просто оказался внутри довольно таки теплого света. Тот ласково и не мешая двигаться обволакивал его со всех сторон, но к сожалению не отвечал ни на какие вопросы. Пару минут Дримм просто ждал и прислушивался к себе, но так и не дождался, сделал несколько шагов в глубину и вновь ничего — свет все также был к нему равнодушен и все также непонятно каким образом держал в подвешенном состоянии не только разноцветные, но и разноразмерные шары. Именно на шарах Дримм и сосредоточил свое внимание, разделив их на три условные группы: первые были размером с футбольный мяч, но в отличие от кожаного мяча производили впечатление каменной твердости и несмотря на подвешенное состояние, такой же тяжести; вторые гораздо меньшие и по размеру ближе к бильярдным шарам, словно дышали изнутри и несмотря на идеальную форму и яркий цвет, ощущались как куски плоти, причем плоти живой и дышащей; третьи совсем маленькие равнялись на не самую крупную черешню и словно были выточены из дерева — все шары издавали едва слышимый гул и медленно едва заметно вращались на одном месте.

Переход от созерцания к тактильному контакту сразу же привел к неожиданному результату, только добавив вопросов: первый же шар, к которому он осторожно и готовясь тут же отдернуть руку прикоснулся, был Тулллиндэ. Нет, шар чудесным образом не превратился в упомянутую эльфийку, но Дримм ощутил ее так ясно, словно стоял рядом с ней и мало того, читал ее мысли как в открытой книге ( Некромантке, что работала над очередной партией стражей, на мгновение показалось, кто-то стоит у нее за спиной, причем так близко, что буквально дышит в затылок, но взгляд назад рассеял не подтвердившийся морок, и списав его на усталость и пропитанное магией и болью помещение, она вернулась к работе). Ошарашенному произошедшим фейри понадобилось некоторое время чтобы прийти в себя, и то справился он так быстро лишь потому, что благодаря Дочке уже имел дело с подобными ментальными проекциями чужого сознания, пусть и поданными в гораздо более грубом виде. Еще два полапаных ''футбольных мяча'' позволили ему заглянуть в мысли двух игроков, на этот раз не из клана, и окончательно подтвердили истинность первой же пришедшей в голову догадки — каждый ''мяч'' обозначал игрока, одного из тех, кто пришел за ним в Гоблинские горы. Заинтересовавшийся Дримм провел такой же эксперимент и с ''бильярдными шарами'' и более привычно заглянул в головы эрмиланского воина из Синих и присланного Азотом контрабандиста. И если мысли контрабандиста были довольно невинны и в основном вращались вокруг полученной прибыли, ну и желания присунуть каждой соблазнительно вертящей попой эльфийке, то в мыслях воина-полутысячи был сумбур от вроде бы ни к чему не обязывающих, но и в тоже время не являвшихся пустым трепом разговоров о том, что хорошо бы ударить в спину слишком много вообразившим о себе безродным выскочкам, объединившихся в один(!!!) клан с орками, и незаслуженно захапавшим такие богатства и славу. Зачинателем таких разговоров был не кто иной как уважаемый всеми маг и заместитель командира Синих Тартаурон.

Крайне жизненно-важная информация не могла оставить Дримма равнодушным и на несколько минут Глава Клана просто выпал из действительности, но достаточно быстро придя в себя, вернулся к ней и перешел к третей и последней группе шаров. В общем-то Дримм уже подозревал, что он почувствует легонько касаясь одного из похожих на ягоду шаров, но все равно его ждал сюрприз. Да, мелкий шар действительно как он и думал обозначал заготовку, а вот то как мыслил тот самый эльф-стрелок, и стало тем самым большим сюрпризом: лишь только сейчас Дримм осознал, насколько же они другие и как сильно вроде бы обычная заготовка отличается не только от игроков, но даже и от неписей. Открытие едва в прямом смысле не сбило его с ног — Дримм реально зашатался и чуть не упал, в голове у него наступил кавардак, и совсем на крохотное мгновение он забыл как думать — крайне неприятное ощущение. Больше фейри так не рисковал и перемещаясь внутри сферы, обходил эти ''черешины'' десятой дорогой, но и никак не мог забыть, ЧТО он ощутил в разуме истинного создания игры, которое в отличие от неписий не осознавало себя личностью и подобно ребенку или скорее роботу полностью ориентировалось в своем развитии на составлявших клан игроков и в тоже время имело жесткий и неразрушимый каркас из беспрекословной преданности.