Даладорн: первая смерть.

Лежал я весь в грязи, мокрой и холодной. Кругом холодный туман, плотный, не видно и пары метров вокруг, такого липкого тумана я не встречал нигде, не в реальном, не в игровом пространстве. В виртуале то я недавно. Своей грязной рукой я попытался протереть глаза, но сделал только хуже, кажется в глаз попала соринка и начала жжется, как я этого не люблю. Боль в теле отдавалась отовсюду: головы, спины, живота, ног. Словно меня били в «темную» и бросили в подворотне после дождя или ранним утром, или даже ночью. Странно, но на мне нет одежды, вообще! Я гол как сокол! Продрав глаза кое-как, я попытался встать, четкость зрения была слабой, словно глаза покрывала какая-то пленка, или мне так двинули по голове, что моё зрение упало на столько? Одни вопросы! И не одного ответа. Черт! Надо бы хоть какую-нибудь тряпку разыскать, да завернуться, а то холодно-то как, аж вон мурашки побежали по спине. Попил пива, поиграл в виртуал блин! Побили, ограбили, и бросили неизвестно где. Сволочи! Твари! Ненавижу! Туман еще этот, чтоб его! Боль не отступает, значит я не в вирте, уже хорошо, надо выйти к ближайшему магазину или туда, где есть люди и позвонить, номер мобильного мамы я помнил наизусть. Шагая вперед туман начал потихоньку отступать, развеиваться, и появились первые очертания того места где я находился. Себя-то я обнаружил в грязи, считай сырой земле, да еще и голым при этом. Надо будет в полицию заявление накатать, оставил я себе зарубку в памяти. Так дело оставлять нельзя, я ведь мог замерзнуть и умереть. Сузив глаза и присмотревшись, пелена на глазах еще не прошла, и приходилось щурится и напрягать зрение чтобы что-нибудь разглядеть, и я разглядел. Я вышел аккурат меж двух могил, точнее не могил, а склепов, темных страшных склепов, на которых восседали вороны, большие и черные. Сердце мое ускакало в пятки, я аж весь затрясся от страха. В небе была такая огромная луна и такая близкая. На фоне этой луны, вороны были просто гигантские, их кроваво-черные глаза моргали, уставившись прямо на меня. — Кар! Кар! — загомонила одна большая ворона, и её подхватили все остальные. Гвалт разразился ужасный, я от страха плюхнулся назад, на пятую точку и стал отползать в туман, страх брал свое. Я, не обращая внимания на боль бросился бежать, через туман, через грязь, местами которая достигала мне по колено, но я бежал не оборачиваясь.

Мне казалось, что я бегу уже очень долго, так как туман, укутывающий все вокруг, не давал четкости местности, и все же я добежал до его края, и передо мной также он расступился, и я оказался на том же самом месте, откуда пытался убежать. Страх сковал мое тело на столько, что я думал, что умираю от него. Я не чувствовал биение своего сердца, не чувствовал ни рук, ни ног, ничего кроме страха, всепоглощающего, всепожирающего страха. Я упал на колени перед двумя склепами и зарыдал. Слезы сами лились рекой из моих закрытых некой пеленой глаз, я рыдал навзрыд. Так сильно может плакать лишь младенец, только появившийся на свет. Плакал и плакал, пока мои чувства не начали брать надо мной верх. Уже повсклипывая носом, утирая глаза от слез руками, я поднялся. Воронье так и кружило над моей головой, периодически посылая в мою сторону очередной: — Кар! Кар! Боязнь всего потихонечку отползала, и я начал понимать, что чтобы не произошло, хуже только смерть. Пройдя пару шагов ближе к одному из входов в склеп, я обнаружил аккуратно свернутый коврик. Я его развернул и сел на него. Не голой же задницей на каменных плитах сидеть, так можно и всё самое драгоценное мужское сокровище отморозить! В склеп лезть не хотелось никак, пусть там будут даже горы золота и денег, НИ ЗА ЧТО! Укрыться бы чем-нибудь, это да. А лезть и грабить могилы — это не мое. Может я голый голодранец, но не вор. Вот посижу на коврике, и обратно скручу и на место положу. Не моё, значит и брать себе не положено. Как поступить то!? Я на кладбоне сижу, тут до ближайшей деревни сколько? Или города? Таксофоны уже поломаны всеми кому не лень, да и мелочи у меня нет. В таком виде появляться стыдно, надо хоть мусорку найти какую-нибудь, да вещей на причинные места одеть. Люди не поймут. Люди всегда злые и жадные. Подумают, что наркоман или алкаш. Всем плевать, каждый думает только о себе.

— Тьфу! — и от этих мыслей, аж горько на душе стало.

-Не «тьфукай» на святую землю! — раздался грубый мужской голос из тумана, — и убери свою грязную задницу с ковра.

На меня снова начало накатывать страхом, но волна отступила под наскоком ясных мыслей. Раз говорит, значит, живой человек. Раз живой человек, значит это смотритель кладбища или местный какой-нибудь деревеньки, городка. Спасение!

-Чего глаза таращишь!? Убирай говорю свое седалище с коврика!

-А? Чего? — только и смог ответить я.

-Ты тупой что ли? Совсем мозг опоршивился видать! — поставил диагноз «местный».

-Сам ты тупой, — обиделся я, — сейчас-сейчас! — вставая с коврика, ответил я. И стал скручивать его так, как он и был.

-Чего ты тут орал то? Ворон испугался? Да это они тут живут, это ты тут гость! Это им орать надо.

-Они и орали, — тихо, чуть ли не шепотом оправдывался я, — как я тут оказался? «И кто вы такой?» —нашел в себе силы спросить.

-Я то? Так я местный смотритель. — И ко мне из тумана вышло «это».

Мой благой мат со вставками про бога нашего, ни оказал никакого воздействия на это существо. Оно лишь ухмылялось и посмеивалось.

-На себя погляди, — осклабился смотритель, — ты свою рожу сначала разгляди, а потом и на других пальцем показывай, понял? — обиделся он.

-Я человек! — попытался я возразить, но был беспардонно перебит, отчего-то меня это сильно оскорбило, и я аж разозлился.

-Бывший! — коротко бросил смотритель. — На вот зеркальце, посмотрись «красавчик»! — в злой усмешке мне он бросил кусок зеркала. Я схватил его в полете и порезал палец, крови не было, лишь разрезанная плоть указывала на то, что со мной произошло.

Я уставился на зеркало как завороженный. Если бы мог поседеть, обязательно бы стал седым как дряхлый старик, но я и так был седым... Я молодой старик! Не сразу обратил внимание на глаза, мой взгляд так и прилип к волосам. Дальше — хуже! Глаза были словно два черных провала, они больше походили на черные бриллиант. Отсвет луны в моих глазах говорил о том, что зрачков я там не обнаружу вовсе. Уши немного вздернуты кверху, заострены. Я выглядел словно дроу-эльф (тёмные эльфы — эльфы тёмных подземелий) из «Даладорна». Но я же человек, даже если я бы и помер, по механике игры я бы снова стал человеком, даже если и мертвяком. Это невозможно.

-Налюбовался? Отдавай мне мое зеркальце. — Рыкнул на меня старик.

-Прости… те! — ответил я, — вот ваше зеркало, — и бросил его ему назад, не отходя от входа в склеп.

-Не стой там, это священные гробницы-усыпальницы самих: Луриты и Мархана Справедливых! Паладины, что лежат в этих усыпальницах чтили свое ремесло до последнего вздоха. Да озарит их души всепрощающий и милостивый свет.

-Озарит! — на автомате ответил я. И на это быстро среагировал смотритель.

-Ты тоже бывший паладин, мертвяк? — уже более теплым голосом спросил старик.

-Я живой. — Резко ответил я.

-Живой-живой! Я тоже вот живой, но мертвее всех мертвых. — Подступая ближе, я увидел его провалы глаз, в которых летало по маленькой белой точке.

— Вот оно значит как? Тогда скажи мне смотритель, как я могу связаться с Гейм-Мастером этой игры. Мне необходимо покинуть её! — выпалил я как на суде.

-С кем, с кем тебе надо связаться!? — не понял меня умертвий-смотритель.

-С представителями администрации игры! — так же четко ответил я.

-Да ты сгнил похоже совсем паладинчик, мозги совсем в труху рассыпались, — покачивая головой посокрушался старик, — тебе к магам надо, и срочно. Они может и помогут твоей беде. — На полном серьезе добавил старик.

-Ты смеешься надо мной НПС!? — придя в себя и уверовав в свою правоту, даже возгордившись собой, что я реальный человек, набросился я на собеседника. — Или ты продвинутый Искин? Я подам в суд на эту контору, я тут чуть не обделался со страху, в этой долбанной игре, а ты надо мной еще и шутишь падла! — Начал было я, но мне тут же по голове прилетело каким-то дрыном, или длинной палкой и я завалился от боли в голове, в глазах даже немного поплыло.

-В суд он подаст, да это я тебе сейчас наподдам за оскорбительные речи мальчишка! — рявкнул злобно старик.

-Этого не может быть! — начал было завывать снова я, но был в очередной раз прерван.

-Вставай Гнилушка, пошли я тебе что-нибудь накинуть дам, срам прикрыть, так сказать. Даже мертвяку не гоже висюльками своими трясти. — Уже шутя сказал старик и повернувшись, скрылся в тумане.

-Постой, я не вижу куда идти. — Обреченно крикнул я вдогонку.

-Так ты и не пытайся смотреть, как живые смотрят, — послышалось мне из тумана, — постарайся отбросить свой старый «мир» Гнилушка.

Я и попытался, от чего глаза стало раздирать болью, голова разболелась, начало тошнить и самочувствие резко ухудшилось, но я побрел в туман. Тут не было не чего страшного и опасного, кроме меня и этого старика. В реальном мире мы сами кого хочешь напугаем, да так, что можно обделать по самые не хочу, или даже сильнее. Бредя сквозь туман, я думал о том, как со мной это произошло, и вспомнил о «бревне в моем глазу». О той поломке, про которую мне пытался рассказать мужичок с телефоном-мечом, что вмиг сделал меня обладателем виртуального «гроба». Видимо зайти то мне дали, а вот выйти…

Значит я до сих пор игрок, но фреймов (иконок) о здоровье и праны нет, карта тоже отсутствовала, индикаторов над идущем немного впереди меня местным смотрителем кладбища, тоже не было. Одни сомнения. На попытки вызвать виртуальное окно интерфейса или техподдержки игры, у меня болела голова, словно шилом протыкали насквозь. Очень больно, и попытки я прекратил. Взгляд кстати стал прояснятся, чем ближе подходим к домику смотрителя, тем четче я стал видеть. Интересно одно, почему я чувствую боль, не простую боль, как от той же печати, которую мне прижег магией гном из хранилища, а реальную боль. Все было взаправду, крови не было, а вот боль была. Я наступил ногой на ветку, лежащую около тропы, и край её мне впился в ступню, кольнуло и я одернул ногу вверх, разве это не взаправду? Реакция моего тела на укол от ветки была самая настоящая. В мозгу был четкий сигнал от нервов на ступне моей ноги о том, что сквозь мою плоть пытается прорваться инородное тело и реакция мышц не заставила себя долго ждать. Сомневаться хотелось, но как я мог сравнивать? И с чем? Может в виртуальной реальности и правда я так должен себя ощущать, но тогда куда делись первоначальные индикаторы и интерфейсы? Но ГМ утверждал обратное, что виртуал это не реал, боли тут нет, есть многое, но боли нет. А у меня боль есть, но остального нет! Парадокс!

С этими мыслями мы и доковыляли до домика. Обычный с виду домик — одноэтажный, с небольшой верандой и палисадником. Окна обрамлены красивыми рамами, резные. На вид я бы сказал, что в виде каких-то цветов и лозы. На крыше чернеет небольшая труба, из которой валит сизый дымок. Дедок хромал на удивление бодро и активно, и уже открывал дверь своего жилища, в то время как я только подходил к нему.

-Уважаемый, а как вас зовут? — поспешил спросить я, а то мало ли, я ведь даже не знаю как к нему обратиться.

-Абель. Полного имени тебе знать смысла нет, долго выговаривать постоянно будешь, да и коверкать. А я не люблю, когда его коверкают. Можно просто Абель.

-А меня зовут… — начал было я, но меня снова перебил старик.

— Гнилушка пока тебя буду звать, — ответил старик, — ты не серчай только, покуда мне имени твоего знать не надо, пока. А потом видно будет.

-Хорошо. — Ответил я, мысленно махнув на это рукой.

— Ни чего хорошего. Если ты сюда попал не по своей воле, это не чего хорошего. — Просипел старик. — Заходи, завтрак готов, сейчас поедим, и ты мне кое-что расскажешь, без лишних подробностей.

Смотритель шагнул в черноту своего жилища и пропал в его темноте, я последовал за ним.

— Вот тебе портки и рубаха. А вот и лапти, надень! Они хоть и старые, но ноги сберегут от камней и веток острых. Не брезгуй, одевай. Всё чистое, стираное. На вот плащ еще, а то без плаща в местных селеньях тебе будут не рады. Я тебе потом подскажу куда идти, и сразу говорю, не суйся к местным, на костер тебя отправят и дело с концом. Я Страж Могил, до меня им дело нет. Да и побоятся они супротив меня идти, крестьяне да шушера всякая. А тебя быстро упакуют и в огонь. Ты мертвый, для них ты истинное ЗЛО, глупые и недалекие, — зло сплюнул Абель, — это кладбище на землях Вохстейма, далекие от земель империй людей, эльфов и прочей беды. Тут правят кланы орков и троллей. Не спрашивай, почему это кладбище тут, я сам не знаю. Но тут лежат святые паладины, о которых я тебе уже упоминал. Их почитают как орки, так и люди, как и дроу, да все в общем их чтят и помнят. Их заслуги велики. Рассказывать не стану, если доведется, найди книгу о них и сам почитай. Таких как эти святые, есть еще пару паломнических мест, под названием «орлиный пик» и «гряда воронья». В пике лежат тела ушедших навсегда магов: Вигова Огненый Смерч и Сангор Лысый. В гряде похоронены: Тант Разящий Клинок и Ута Хладный Ветер. Эти разумные однажды спасли мир от надвигающейся и неотвратимой гибели. Пожертвовали всем, что у них было во блага всех. Легендарные и воистину посланные богами личности. Что-то я отвлекся, ах да, так вот, мне тут поселенец не нужен, а в этих местах тебя никто не приютит, поэтому тебе стоит отправляться в земли Дроу. Надеюсь ты с ними знаком, хотя бы поверхностно. Там тебя не должны предать огню или как-нибудь убить. А теперь расскажи, кем ты был при жизни? Чем занимался?

-Извини Абель, но я не могу не спросить, кто такой ты? На вид вроде человек, только не живой, и не мертвый. То, что ты Страж я понял, но вот как ты тут им оказался, мне очень интересно. Еще раз извини, если в этом тайна, то не отвечай. А про себя мне многого рассказывать нечего. Был я паладином, не великим, но старался. Уважения было во многих местах, от деревень до городов. Любили и уважали. Друзей я не нажил, но соратники и у меня были, зачищали логова монстров нападающих на поселения, рубились с тварями ночными, интересного мало если честно. Как сюда попал, сам не знаю, был-был и в один миг оказался на сырой земле.

-А наследники? — глухо спросил старик, — ты молодой вроде, неужели наследников не заделал?

-Не было у меня наследников. И быть не могло. — Резко ответил я, четко осознавая, что какие могут быть наследники в чертовой игре. Это же игра. Была…

-Болел ты Гнилушка что ли? — снова заулыбался старик, — иль ты к женщинам равнодушен?

-Да ты чего старик, нормальный я был, и есть! — от столь провокационного наскока я аж вскипел.

-Не горячись парень, я пошутил, вижу же, что нормальный. Пошутил я. А на твой вопрос, — задумался на пару мгновений смотритель, — я ответить не могу. Не положено мне. Почитай литературу там ты и ответы найдешь, ежели они там окажутся. А теперь ступай, вот тебе карта в дорогу, — и смотритель протянул мне старый кусок бумаги, — тут примерный путь до границы земель с Дроу. Надеюсь, что мы однажды снова увидимся паладин, и наша встреча будет при более приятных обстоятельствах. Тут редко кто появляется. Береги себя и ступай. Умыться не забудь, перед тем как вещи то одевать, — улыбнулся сторож.

-Спасибо за теплые слова и вещи, Абель. Однажды мы встретимся, и я расскажу тебе свою историю. Прощай!

Как и посоветовал старик Абель, вышел на крыльцо, и отыскав корыто с водой, привел себя в порядок. Надел вещи подаренные мне и сел снова на против него, хотел задать пару вопросов, роящихся в моей голове, но передумал. Раз он сказал, что ему запрещено отвечать, всё ровно не ответит и на эти.

-Удачной дороги парень! — снова попрощавшись сказал старик, и стал что-то искать за печкой.

Я встал и пошел на выход, одетый обутый и с картой в руке. Отойдя от домика на десяток метров, я услышал быстро доносящийся голос хранителя этого кладбища: — Стой, мешок возьми. — Меня догонял быстро похрамывающий дедок, в руках у него был небольшой котомка-мешок и старый ржавый меч. — На вот возьми, пригодится в пути. Я еще еды в сумку бросил, путь то не близкий.

-Спасибо тебе еще раз! — поклонившись почти до земли, ответил я. Взял предложенные вещи, развернулся и побрел на выход сквозь непроглядный туман. Я видел куда идти, принял тот факт неизбежности моего положения, и всё стало легче. Разум просветлел, взор тоже. Ни пуха мне! К черту!