Том 13. Алисизация: раскол

Более того, урон сейчас несу не я один. На кончик моего обожаемого меча сейчас тоже приходится запредельная нагрузка. И это сразу после того, как я в двух сражениях включал «полный контроль над оружием», который сам по себе Жизнь из него высасывает только так. Сейчас я никак не мог открыть окно Стейсии и посмотреть, какие там цифры, но не исключено, что Жизнь меча упадет до нуля за считанные минуты. После этого он сломается, и его уже не починишь, просто убрав в ножны.

Будет чертовски жалко лишиться меча, так и не успев дать ему имя; кроме того, я сам упаду на землю и разобьюсь. Значит, мне нужно что-то делать, причем срочно; однако уже то, что я висел, не разжимая рук, отнимало у меня все силы, да плюс еще —

— Хватит, разожми руку!

Эти слова выкрикнула висящая подо мной девушка — Рыцарь Единства Алиса Синтезис Сёти в золотых доспехах и с Божественным инструментом, «Мечом душистой оливы». Потом она добавила:

— Я не могу позволить спасти мне жизнь гнусному преступнику, такому как ты, и жить потом в бесчестье!

При этом она раскачивалась, пытаясь высвободить правую руку, которую я сжимал. Моя ладонь была вся в поту, и перчатка стала скользкой.

— Уоо… ду…

Мямля что-то нечленораздельное, я с трудом сумел остановить раскачивание. Однако впившийся в стену кончик черного меча от тряски вылез на мил. Вернув себе стабильное положение, я глянул вниз и завопил:

— Не двигайся, дура! Раз ты Рыцарь Единства, должна же соображать, что ничего не решится, если ты сейчас сдашься, дура!

— Что… — и белое лицо, глядящее вверх из-под моих ног, залилось краской. — И ты… и ты смеешь снова надо мной смеяться! Возьми свои слова назад немедленно, преступник!

— Заткнись! Я зову тебя дурой, потому что ты дура, дура! Дууура!

Я сам не знал — то ли пытаюсь своей провокацией вытащить ее на переговоры, то ли мне просто кровь в голову ударила. Так или иначе, я продолжил:

— Поняла?! Если ты сейчас упадешь и погибнешь, Юджио, который все еще в башне, отправится прямиком к первосвященнице! А помешать тому — между прочим, твой долг! Тогда не кажется ли тебе, что сейчас твоя главная задача как Рыцаря Единства — остаться в живых?! Ты дура, раз таких простых вещей не понимаешь, потому-то я и зову тебя дурой!!!

— Кхх… т-ты посмел уже восемь раз нанести мне это унизительное оскорбление…

Щеки Алисы, которую, вероятно, с самого момента пробуждения в качестве Рыцаря Единства ни разу никто не обзывал дурой, запунцовели, в глазах разгорелся гнев. Сверкающий «Меч душистой оливы» в ее левой руке чуть приподнялся, и у меня мурашки побежали по коже при мысли, что Алиса намеревается рубануть меня и тем самым убить нас обоих. Однако, похоже, ее разум, хоть и с трудом, но все же возобладал над эмоциями, и меч вновь бессильно повис.

— …Да, в твоих словах есть смысл. Однако… — Рыцарь Единства стиснула жемчужные зубки и выпалила: — Тогда почему ты не разжимаешь руку?! Если не из жалости, по сравнению с которой даже смерть для меня более приемлема, — как ты это докажешь?!

Жалость — была тут совершенно ни при чем. Ведь именно ради спасения Алисы мы с Юджио стремились попасть в Центральный собор — по крайней мере это была половина наших целей.

Однако спокойно объяснять все с самого начала мне было совершенно некогда. И вообще, с формальной точки зрения, Юджио собирался спасать не Рыцаря Единства Алису Синтезис Сёти, а свою давнюю подругу Алису Шуберг, похищенную из деревни Рулид восемь лет назад.

Я изо всех сил ломал голову, пытаясь придумать хоть какой-то ответ, способный удовлетворить Алису. У меня чуть мозги не закипели; однако состряпать что-то с ходу никак не получалось. Так что ничего не оставалось, кроме как сказать часть правды.

— Мы… с Юджио поднимались на вершину собора вовсе не для того, чтобы уничтожить Церковь Аксиомы.

Глядя сверху вниз прямо в горящие синие глаза Алисы, я отчаянно выплевывал слова.

— Мы такие же, как ты, мы тоже хотим защитить Мир людей от вторжения с Темной Территории. Мы даже сражались с бандой гоблинов на Граничном хребте два года назад… хотя, думаю, ты мне не поверишь. Вот почему мы не можем допустить, чтобы ты, одна из сильнейших даже среди Рыцарей Единства, погибла. Твоя сила очень нужна.

Этот ответ, похоже, стал для Алисы неожиданностью; секунду она молча морщила брови, но затем колюче ответила:

— Тогда ради чего ты поднял меч на другого человека и нарушил величайший из Запретов — пролил кровь другого?!

Глаза Алисы пылали праведным гневом. Ее чувства были искренними, пусть первосвященница и исказила их ради своих целей.

— И ради чего ты ранил всех тех рыцарей, начиная с Элдри Синтезис Сёти-ван?!

К сожалению, на этот ее вопрос мне возразить было нечего. Ведь слова о моем желании защитить Мир людей, которые я произнес только что, хоть и выражали мое настоящее желание, но в то же время были громадной ложью.

Если я доберусь до верхнего этажа собора, сражусь с первосвященницей по имени Администратор и одолею ее, изгнанница Кардинал вернет себе всю полноту власти. И, скорее всего, обнулит Подмирье, чтобы спасти его от надвигающейся катастрофы. Я ни малейшего представления не имел, как предотвратить этот конец.

Однако. Если мы с Алисой сейчас разобьемся насмерть, мир ждет еще более жуткая трагедия.

Поскольку Кардинал останется затворницей Великой библиотеки, то начнется «последняя фаза эксперимента с нагрузкой» — другими словами, вторжение с Темной Территории. Рыцари Единства, включая тех, с которыми я и Юджио сражались и которых ранили, будут, скорее всего, раздавлены вместе с Администратором, после чего всех жителей жестоко убьют — никого в живых не оставят.

Самым невыносимым для меня было то, что я-то, даже если погибну, просто очнусь в Трансляторе души где-нибудь в реальном мире. Жители Подмирья, испытав адские муки, умрут, а я вернусь в реал без единой царапинки — такого развития событий я никак не мог допустить.

— …Я…

Что я смогу донести до нынешней Алисы, стража церкви и порядка, за оставшееся у меня небольшое время? Но все равно — даже если мои слова останутся для нее пустым звуком, мне сейчас ничего не остается, кроме как выплескивать все, что у меня на сердце.

— Мы с Юджио ударили Райоса Антиноса и Умбера Зизека, потому что Церковь Аксиомы и Индекс Запретов несовершенны. Ты ведь тоже понимаешь это в глубине души, правда? Раз Индекс Запретов этого не запрещает, то дворяне высоких классов могут делать что захотят с девушками, не совершившими ни единого преступления, как Ронье и Тиизе… Ты серьезно считаешь, что такое можно простить?!

Передо мной промелькнула картина, которую я увидел два дня назад в спальне общежития элитных учеников, — безжалостно связанные Тиизе и Ронье, их залитые слезами лица; я содрогнулся. Кончик меча, вонзенный в стену, вновь скрипнул, но я завопил, не обращая на это внимания:

— Что ты думаешь! Отвечай, Рыцарь Единства!!!

Буря эмоций нашла выход, слезинкой скатившись из уголка глаза по щеке; слезинка упала висящей внизу Алисе на лоб и исчезла. Рыцарь в золотых доспехах резко втянула воздух и распахнула глаза.

Голос, покинувший затем ее слегка дрожащие губы, лишился большей части своей прежней стали.

— …Закон есть закон… а преступление есть преступление. Как можно поддерживать порядок, если массам дозволить самим решать, что можно делать, а что нельзя?

— А кто должен решать, справедлива ли первосвященница, Администратор, та, кто создала эти законы? Боги Небесного града?! Почему же меня не постигла божественная кара вот прямо сейчас, почему в меня не ударила молния и не спалила меня?

— Замыслы богов, Стейсии-сама, претворяются в жизнь через наши действия, ее слуг!

— Мы с Юджио прошли весь этот путь, чтобы все всем стало ясно! Мы хотим победить Администратора и показать всем, что боги тут ни при чем! И ровно поэтому же…

Я задрал голову и убедился, что мой бесценный меч, вонзенный в стену, уже на пределе. Его кончик отломится или выпадет при следующем движении Алисы — да нет, при следующем дуновении ветра. И тогда, скорее всего, мы с ней оба убьемся.

— …Я не могу допустить, чтобы ты тут погибла!!!

Я сделал глубокий вдох, потом резко выдохнул, направив все оставшиеся силы в живот.

— …УООООО!!!

С этим выкриком я поднял Алису, висящую на моей левой руке. Жестокая боль пронзила мои руки и суставы, но кое-как мне удалось подтянуть девушку на свой уровень и заорать из последних сил:

— Воткни меч в ту щель!.. Я больше не могу, пожалуйста!

Я отчаянно сверлил глазами искаженное лицо Алисы совсем рядом с моим.

Миг молчания — и Алиса левой рукой с хрустом вонзила «Меч душистой оливы» глубоко в щель между мраморными блоками.

И практически одновременно с этим — черный меч вылетел из щели в стене и мои пальцы, цеплявшиеся за руку Алисы, разжались.

Приступ паники пронзил меня всего — от макушки до пальцев ног. В воображении я проделал долгий-долгий путь вниз, в гости к поджидающей там «смерти».

Однако реально я ощутил лишь миг невесомости, а потом мощную встряску. Правая рука Алисы, мелькнув как молния, схватила меня за шиворот.

Удостоверившись, что меч и руки Алисы надежно держат вес нас обоих, я облегченно выдохнул. Мое сердце, несущееся вскачь, постепенно успокоилось, а следом более-менее успокоился и я.

— …

Я молча смотрел снизу вверх на девушку, с которой мы обменялись местами как в физическом, так и в духовном плане.

Ее, похоже, терзала буря противоречивых эмоций — золотая дева-рыцарь скрипела зубами. Рука, держащая меня за воротник, то чуть ослабляла хватку, то вновь сжималась в полную силу.

Не знаю ни одного человека в Подмирье, который стал бы колебаться в такой смертельной ситуации, — ну, за исключением Юджио. Все остальные люди, искусственные Пульсветы, слепо руководствуются своими стандартными понятиями о добре и зле и любой, даже серьезнейший выбор, делают решительно. Можно сказать и иначе: все их важнейшие решения принимает кто-то другой или что-то другое.

В общем, по этому случаю было видно, что в душе Рыцаря Единства Алисы прячется «человечность» куда большая, чем у многих других обитателей Подмирья. Это тем более поразительно, если учесть манипуляции, которые Администратор произвела с ее душой.

Я не мог судить, насколько тяжелое смятение царило сейчас в сердце Алисы. Однако через несколько очень долгих секунд меня с легкостью подняли на прежнюю высоту.

В отличие от девушки, я без стеснений тут же воткнул черный меч, которому столько пришлось пережить, в щель между мраморными глыбами и снова облегченно вздохнул.

Как только мое положение стало устойчивым, Алиса разжала правую руку и даже отвернулась, надувшись. Ее голос, донесенный до меня ветром, звучал слабо, чего нельзя сказать об интонациях этого голоса.

— …Я тебе не помогала, я всего лишь вернула долг… кроме того, мы еще должны закончить наш поединок на мечах.

— Ясно… Ну, значит, мы квиты.

Затем, осторожно выбирая слова, я добавил:

— И у меня к тебе предложение… Ситуация у нас такова, что и мне, и тебе надо обязательно вернуться в башню. Не согласишься ли ты заключить перемирие на время?

— …Перемирие?

Алиса повернулась ко мне, наклонилась чуть ближе и уставилась на меня очень подозрительным взглядом.

— Да. Внешнюю стену собора пробить уже нереально, лезть по ней будет очень тяжело. У нас будет больше шансов выжить, если мы будем работать вместе, а не поодиночке. Ну, конечно, если ты знаешь простой способ попасть внутрь — дело другое.

— …

Алиса раздосадовано закусила губу, но тут же пробормотала в ответ:

— …Если бы я знала такой способ, уже воспользовалась бы им.

— Тоже верно. Стало быть, я так понимаю, ты согласна на перемирие и сотрудничество?

— Для начала… это сотрудничество, которое ты упомянул, — что ты имеешь в виду?

— Помогать друг другу, если кто-то будет падать, не более. Мы могли бы лучше держаться, если бы у нас была веревка или что-то в этом роде, но, видимо, слишком многого желать не стоит.

Отведя взгляд, Рыцарь Единства погрузилась в долгое молчание, после чего наконец еле уловимо кивнула.

— Предложение звучит разумно… должна признать. Что ж, ничего не поделаешь… — Алиса метнула в меня кинжальный взгляд. — Я зарублю тебя в ту же секунду, когда мы вернемся в башню. Постарайся не забыть об этом.

— …Буду иметь в виду.

Снова кивнув, Алиса прокашлялась, будто переключая ход мыслей.

— Так… ты спрашивал про веревку? У тебя нет никакой ненужной ткани?

— Ткани…

Я оглядел себя; но если подумать — у меня в карманах даже носового платка не было. Будь я сейчас в Альвхейме, по которому страшно скучал, мог бы достать из рюкзака тонны лишней одежды и накидок; но, увы, в Подмирье эта удобная функция не предусмотрена.

— …Ничего у меня нет, кроме этой куртки и штанов. Хотя я готов раздеться, если понадобится, — ответил я и пожал одним левым плечом. Алиса скорчила самую возмущенную гримасу из всех, что я видел, и выкрикнула:

— До такого мы не опустимся! …Ох уж, просто невероятно, как ты додумался идти в бой с одним лишь мечом.

— Эй, эй, это не ты случайно забрала нас с Юджио из Академии мастеров меча безо всего, в одной форме?

— Но затем вы вломились в кладовку собора, не так ли? Там были и связки отличной веревки тоже… ааах, только время теряю.

Фыркнув, Алиса вздернула голову и подняла правую руку в золотой перчатке. Но тут же явно сообразила, что не сможет выпустить меч, который сжимала левой рукой, и насупилась. Потом сунула руку мне под нос и приказала:

— Расстегни мою перчатку свободной рукой.

— Хаа?

— И будь любезен избегать прикосновения к моей коже. Быстрее!

— …

По воспоминаниям Юджио, Алиса, когда жила в Рулиде, была веселой и энергичной девочкой. И самой доброй. Если так — откуда взялся ее нынешний характер, полная противоположность тому?

Крутя в голове эту мысль, я поднял левую руку, к которой как раз вернулась чувствительность, и расстегнул латную перчатку. Алиса приказала мне держаться за перчатку и быстро высвободила руку, после чего, растопырив тонкие белые пальцы, воскликнула:

— Систем колл!

За начальной фразой всех Священных искусств последовало сложное, но стремительно произнесенное незнакомое мне заклинание. Перчатка в моей руке вспыхнула ослепительным светом и начала на глазах менять форму. Всего несколько секунд спустя моя рука держала аккуратно свернутую золотую цепь.

— Уооо… превращение?..

— Ты вообще слушал? Или это у тебя не уши по бокам головы, а дырки с тараканами? Это всего лишь изменение формы; искусства, позволяющие менять свойства материала, может применять лишь достопочтенная госпожа первосвященник.