Перс

Перс

Часть 1.

Просто удивительно, как жизнь порой подбрасывает нам одну за другой встречи со старыми знакомыми, давно пропавшими из поля зрения. Казалось бы, шансы встретить сокурсника, с которым виделся последний раз чуть ли не десять лет назад, в миллионом городе хоть и невысоки, но все же есть. А как насчет двух однокашников, увиденных с интервалом менее часа, прежней возлюбленной и в придачу ко всему друга детства, проживающего в другом городе? Такие случаи относятся к категории "то пусто, то густо", и, видимо, хотя бы однажды происходят с каждым, надолго оставляя после себя стойкий осадок эмоций... Потому что именно такие неожиданные встречи получше Нового Года или дня рождения заставляют, приподнявшись над засасывающей повседневностью, внезапно окинуть взглядом пролетевшие годы, невольно сопоставить, что было и что есть, и за мгновение осознать упущенные возможности, несбывшиеся мечты, и вместе с тем сделанные успехи и реализованные планы.

Именно такой насыщенный день выпал на долю Алексея Бронникова, когда он в погожее октябрьское воскресенье возвращался в Екатеринбург из прежде родного Первоуральска, небольшого города в полусотне километров к западу от областного центра. Обычная, в общем-то, ситуация: некогда вчерашний выпускник из провинции поступил в ВУЗ в "стольном граде", да так и осел здесь после окончания — знакомые, работа, семья... И вот уже нелегко выкроить время, чтобы хоть раз в месяц даже просто навестить оставшихся на малой Родине отца с матерью, не говоря уже о какой-то помощи по хозяйству. Да те и сами, умудренные житейским опытом люди, прекрасно понимают заботы своих выросших детей, и потому стараются, покуда есть еще силы и возможности, приехать пообщаться с внуками, да попутно с незатейливыми гостинцами, будто бы невзначай, материально подсобить своим великовозрастным чадам.

Схема железнодорожных путей Свердловской области напоминает паука, хищно заграбаставшего своими лапками весь юг региона. Электрички, как правило, курсируют по одной и той же ветке — придя в Екатеринбург и высадив пассажиров, спустя несколько минут стоянки уходят обратно. Поэтому выходящим из вагона приходится порой протискиваться через живой коридор нетерпеливых торопыжек, норовящих заскочить в опустевший вагон раньше всех и занять самые лучшие места. К счастью, такое не слишком-то приятное явление приурочено к утренним часам выходных дней, когда толпы "безлошадных" садоводов и дачников стремятся выбраться на свои фазенды, и достигает своего апогея, если льет дождь: тогда замешкавшихся с выходом могут изрядно помять и даже оставить без пуговиц. Но сейчас прохладный и сухой осенний денек клонился к вечеру, желающих покинуть Екатеринбург было немного, и они спокойно ждали у ступенек вагона, когда последние пассажиры (одним из которых и оказался Алексей) спустятся с метровой высоты на перрон.

Именно такая несуетная атмосфера и позволила Леше, сходя вниз, скользнуть взглядом по лицам ожидающих своей очереди, и он сразу встретился глазами с Колей Черных — школьным приятелем, с которым в старших классах они сошлись особенно тесно. Тогда казалось, что их тесную компашку из четырех закадычных друзей ничто не в силах разлучить, но неумолимое время внесло свои коррективы. Сразу после школы ушел в армию Дюшка, — здоровяк Андрей Кушкин. Попал в десант, служил в Ногинске под Москвой... Там он и встретил свою любовь, и осел после демобилизации в столице, навестив Урал лишь дважды — познакомить родных и друзей со своей избранницей, да показать первенца. Тогда, как раз на рубеже веков, из армии вернулся Коля; учеба в "паровозной академии", как он сам шутя называл свой Университет путей сообщения, как-то поначалу не заладилась; впрочем, видать, армия помогла вправить ему мозги на нужное место, поскольку по возвращении он восстановился и все же доучился. Последний товарищ из дружной четверки — Димон, самбист и большой умница Дима Петунин, в том двухтысячном году учился на четвертом курсе УГТУ-УПИ; сам Алексей тоже заканчивал четвертый курс, но только в Геологическом университете. Дмитрий практически сразу после защиты диплома уехал работать в Нижневартовск, и теперь некогда тесная компания контактировала лишь изредка с помощью писем по электронной почте да по аське, а Коля с Лешей виделись еще и вживую примерно раза два в год.

— Николас! — негромко воскликнул Алексей. Он приятно удивился неожиданной встрече, хотя ничего сверхъестественного в ней, разумеется, не было. Где же еще можно повстречать жителя Первоуральска, как не на вокзале, в дверях направляющейся туда или оттуда электрички?

— Привет, Леха! — с готовностью пробасил в ответ тот, словно нарочно стоял тут весь день в ожидании друга. Коля всегда был типичным представителем той особой породы загадочных и непонятных личностей, про которых сложена поговорка о чертях в тихом омуте. Невозмутимый, непредсказуемый, не удивляющийся ничему, он постоянно ставил окружающих в тупик своей инаковостью; впрочем, старые друзья к этому настолько привыкли, что уже и не замечали его странностей. — К предкам ездил? — добавил он, откочевывая в сторонку, чтобы не мешать начавшим карабкаться по крутым ступенькам в вагон людям.

— Ага... А ты как здесь?..

— По магазинам пробежался, новый телефон искал, — кратко пояснил Николай.

— А что не на машинке?

— Супруга с дочкой на дачу к подруге поехала, на шашлыки. Ты как, что нового? Как семья?

— Спасибо, здоровы, тьфу-тьфу, — Алексей поискал глазами что-нибудь деревянное, чтобы постучать, не нашел, и за неимением оного шутливо побарабанил по собственной голове. — Нового ничего вроде бы... Работаю все там же, в Институте.

— Чего не звонишь, не пишешь? Интернет-то сделал дома?

— Дык вроде пишу иногда с работы... Интернет — нет, не провел еще.

— Давай уже, подключайся, сколько можно тянуть-то? Ты и сотовый столько лет не заводил, все отнекивался.

Все беседы с Колей неизменно сводились к этой тематике. Дело в том, что он одно время работал в Первоуральском отделении Уралсвязьинформа, как тогда назывался нынешний Ю-тел, областного монополиста в сфере связи, и настойчиво рвался собственноручно приобщить всех друзей к такому благу цивилизации, как Интернет. Место работы он давно сменил, а вот стремление осчастливить друга осталось... тем более, что Алексей, похоже, остался последним упрямцем из всех Колиных знакомых.

— Надо, надо будет, — сочувственно согласился Бронников и хотел было деликатно перевести разговор в другое русло, но неожиданно для обоих где-то рядом громко зашипело, а динамик в тамбуре вагона ожил и забурчал что-то неразборчивое. Опасливо покосившись на электричку, Алексей стал деликатно заталкивать друга в вагон; Николай не сопротивлялся и предпочел, наскоро попрощавшись, запрыгнуть внутрь. Тревога, конечно же, могла оказаться и ложной, но подстраховаться не мешало — ждать часа полтора, а то и два следующий состав перспектива малопривлекательная.

Все еще под впечатлением от короткого, но пронизанного таким навевающим тоску по былым дням душевного разговора, Алексей прошел через здание вокзала и увидел, как к остановке, расположенной у дальнего конца привокзальной площади, подходит на посадку его автобус 23 маршрута. Времени обходить площадь по краю не оставалось; стремясь поскорей успеть, Алексей импульсивно рванул было напрямик... Визг тормозов заставил его отшатнуться обратно на тротуар. Из вставшей, как вкопанной, буквально в полуметре от него темно-синей иномарки с довольно цензурной бранью выскочил рассерженный парень.

— Да что ж ты, блин, творишь-то? — завопил он, надвигаясь на Бронникова, которого и без того бросило в пот.

Виновник неловко принялся то ли оправдываться, то ли извиняться, но тут водитель, внезапно замолчав, пристально вгляделся в него и неуверенно произнес:

— Леха? Бронников?..

— Артем Толкачев! — через секунду узнал своего сокурсника Алексей. — Вот это да!

— Он самый. Сколько лет!.. — удивленно покрутил головой Артем и распорядился. — Стой здесь, слышишь? Я сейчас мигом припаркуюсь.

Прыгнув в машину, он лихо развернулся и приткнулся на ближайшую свободную площадку в ряду машин; не прошло и минуты, как он уже горячо тряс руку едва не сбитого им же однокашника.

— Сто лет не виделись! — восторгался он, пожирая глазами Алексея.

— Ну, не сто, — засмеялся Бронников. — Сейчас у нас какой — 2010? А закончили в 2001... Получается, девять.

— Восемь, — поправил его Толкачев. — Через год после выпуска я наш курс собирал, помнишь? Мы, кстати, и на пять лет встречались, но только мало кто пришел... Вот и тебя тоже не было, — мягко попенял он.

Алексей неловко промолчал. Элегантный, респектабельный Артем, вечный заводила, душа курса, всегда отличался небывалым оптимизмом; складывалось впечатление, что этот мир создан специально для него — так легко он шел по жизни, и все ему давалось, все получалось. Учеба, друзья, девушки, заработки — все у него было так просто, так естественно и гладко, будто Тема шагал не поперек белых и черных полос, а вдоль одной длинной и широкой белоснежной полосы. Как можно сравниться с таким везунчиком, чем хвастаться? Бронников прекрасно помнил, как он, повздыхав, решил не идти на ту встречу, предвкушая сочувственные взгляды более успешных сокурсников.

— Да что-то не сложилось тогда, — неуклюже промямлил он. — Ты-то как сейчас, нормально? Гляжу вот, хорошей машиной обзавелся.

— Какая же хорошая — Шевроле Лацетти. Это не моя, а жены; мой Лексус сегодня в автосервисе. Давай, рассказывай, как живешь? Где работаешь? Женился, дети?

— М-м... Ну, у меня все потихоньку так, почти ничего нового. Работаю там же, в Институте геологии и географии...

— Это который между Московской и Ботсадом? За бывшей фабрикой "Одежда"? — нетерпеливо перебил Артем.

— Да, там. Живу недалеко от работы, на Московской горке. Повезло, можно сказать, что квартира жены оказалась близко от работы, — продолжал вкратце описывать свое житье-бытье Алексей. — Женился два с хвостиком года назад, дочке через две с половиной недели полгода будет.

— О-о, молодца! — одобрительно хлопнул его по плечу Артем. — А кем работаешь? Научным сотрудником? Небось, кандидатскую уже защитил? Что по деньгам выходит?

— Да нет, инженером, — отвел глаза Алексей. — Старший инженер в музейной группе Института. Зарплата не ахти, конечно, тысяч десять-одиннадцать в месяц выходит. Но с учетом декретного пособия жены на жизнь вполне хватает. Да еще подрабатываю иногда у Лени Рогожина.

— Да, не густо, — сочувственно поцокал языком Артем. Из деликатности он поспешил замять щекотливую тему финансов; генеральный директор небольшой строительной фирмы с сотней сотрудников, он представления не имел, каким образом можно существовать на такую сумму, и, дабы не обидеть ненароком приятеля, перевел разговор в другое русло. — Кого из наших видишь?

— С нашего курса в Институте только Ленка Литвинова работает, но вообще из УГГУ народу немало. Молодых я, правда, плохо знаю, а из тех, кто постарше учился, есть Боря Потапов, Годин с Комаровым, Голдберг, Паучков...

По тому, как приятель кивал при перечислении фамилий, было ясно, что он хорошо представляет, о ком шла речь.

— А ты сам-то где трудишься? — воспользовавшись паузой, перехватил инициативу Алексей. — Похоже, дела у тебя идут весьма неплохо?

— Я сейчас по строительству работаю, — туманно ответил Артем, осторожно подбирая нужные слова. — В одной конторке... Вроде неплохо там, дела нормально идут.

В этот момент по громкоговорителю стали объявлять о прибытии из Москвы фирменного поезда "Урал", и Артем заторопился.

— Пора, пора! Теща на побывку приезжает, надо встретить по высшему разряду, — пояснил он, привычным жестом доставая визитку, но тут же, смутившись, спрятал обратно; сунув руку в карман стильного укороченного плаща, извлек явно ненужный клочок бумаги и быстро записал телефон. — Вот мой номер, набери как-нибудь, чтобы больше не терялся... На десять лет после окончания буду народ собирать; ты, надеюсь, придешь? А не то гляди у меня! — шутливо погрозил он пальцем и рысцой убежал.

Алексей промычал в ответ что-то неопределенное, невольно проводив сокурсника взглядом: как всегда, Тема выглядел просто блестяще, на все сто, любо-дорого поглядеть. Листок с телефоном оказался свежим чеком из магазина "Цветы", почти на три тысячи рублей; приглядевшись, Бронников различил сквозь тонированные стекла на заднем сиденье Шевроле контуры огромного букета. Пораженно разведя руками, Алексей направился к остановке: хоть он сам довольно хорошо относился к своей теще, однако подарить ей цветы по поводу визита к ним с Мариной ему в голову, наверное, не пришло бы.

— -

Минут через сорок он уже вышел из автобуса на "Большакова"; от следующей остановки путь до дома был бы короче, но Алексей хотел купить кое-какие хозяйственные мелочи: стиральный порошок, губки и средство для мытья посуды. Первый этаж пятиэтажного здания его бывшего общежития, выходивший на оживленную улицу 8 Марта, давно и прочно оккупировали разномастные магазины — впрочем, та же судьба постигла большинство зданий вдоль центральных улиц города. Здесь и выяснилось, что судьба приготовила для Алексея еще одну встречу с давним знакомым.

Выбирая среди пакетов стирального порошка побольше и подешевле, Бронников отметил боковым зрением остановившегося рядом продавца-консультанта. Отношение к этой категории служащих у многих горожан не отличалось приветливостью и доброжелательностью. На заре активного развития торговых сетей настырные, назойливые и бесцеремонные, наскоро набранные профаны-однодневки своим плохо скрываемым равнодушием ко всему, кроме размера зарплаты, на долгие годы вперед опорочили эту нужную, в общем-то, профессию. Среди населения бытовало устойчивое мнение, что в "продажники" идут лишь безалаберные бездельники, по причине своей лености и необразованности не желавшие (и не умевшие) заниматься нормальным делом. Ныне ситуация, возможно, уже кардинально изменилась, но многие горожане по привычке раздраженно отмахивались от предлагающих помощь в выборе товара молодых людей в униформе.

Схожие чувства питал к консультантам и Алексей, поэтому, нарочито игнорируя остановившегося рядом явно ради него продавца, продолжал изучать ассортимент и цены на различные марки стиральных порошков, готовый грубо буркнуть что-нибудь в ответ на обращение к нему, которое не заставило себя долго ждать:

— Тебе помочь, Лешка?

Опешивший Бронников повернулся со смешанным чувством; заготовленная отповедь так и не вырвалась из полураскрытого от удивления рта. Несколько секунд он внимательно смотрел на улыбающееся, гладко выбритое круглое лицо, не в силах вымолвить что-либо внятное в ответ.

— Не признал, что ли? — усмехнулся продавец. — Мишка Кондратюк; помнишь, учились вместе на ФГиМе?..

Только теперь Алексей узнал еще одного сокурсника по факультету геологии и минералогии, с которым вместе проучились два начальных курса. После них Мишка, любитель вечеринок, девочек и вообще легкой жизни, из-за накопившихся хвостов вынужден был уйти в академку на год, и потому отстал от своего курса. Впрочем, это только добавило ему собутыльников за счет молодых студентов: теперь жизнелюбивый хохол пировал то в кругу прежних сокурсников, то среди новых, а потом и вовсе, — объединяя тех и других. Прохладно относившийся к избыточным развлечениям Бронников скоро потерял гуляку из вида: в 2001 году, к моменту окончания Бронниковым УГГУ, Мишка отставал от своих сверстников уже на два курса. Однако сколько веревочке ни виться, а конец все равно приходит, — очевидно, что и этот вечный студент должен был когда-то распроститься с приветливыми и порой излишне толерантными стенами альма-матер и отправиться в автономное плавание по жизненному морю.