Хроники семи королевств: Древняя кровь

Хмурый полдень был прохладен и сыр, как свежепойманная рыба. А вот дорога, ползшая через дремучий лес, скорее напоминала змею: постоянно виляла, огибая особо тесные ряды вековых деревьев. Третье столетие они провожали строгим взглядом проезжающих здесь путников. Так же, как и сегодня.

От мелкого дождя земля превратилась в вязкую грязь, отчего щуплая лошадь, медленно переставляя ноги в чавкающем месиве, с трудом тащила за собой старую телегу. Под натужный скрип колёса то и дело утопали в глубоких лужах — проворные струйки неустанно сбегали по деревянным дугам, а по спицам, как по веткам, воробьями скакали мутные капли.

На повозке ехало два человека, укрывшихся от непогоды под концом большого плотного полотна, которое устилало объёмный груз за их спинами. Вожжи держал мужчина средних лет в холщовой бежевой рубахе, штанах из коричневой кожи и потёртых сапогах. Рядом с ним сидела юная девушка, одетая в простенькое серое платьице и скромные башмачки. Намотав на палец светлую прядь, она без умолку щебетала о завтрашнем дне:

— Я так рада! Наконец-то мы получили разрешение от «Гильдии купцов» участвовать в ежегодной ярмарке Басторга. Там же будет тьма народу! Мы сможем продать все товары!

— Было бы неплохо, — устало протянул торговец, почесав щетинистую щёку. — На местных рынках торговать нынче сложно. Люд бедный пошёл. Да и сами мы не лучше, Рози. Если бы не займ у зажиточных соседей, то так бы и сидели без товара да с пустыми карманами.

— Я знаю, отец. Надеюсь, судьба смилостивится над нами и там, — девушка, щурясь, посмотрела на серое небо. — Этот дождь когда-нибудь прекратится?

— Пущай сегодня весь выльется. Ежели завтра будет сухо, то и горожан на ярмарке будет прорва. Худо, коли не сможем распродать всё за первый день. Места для ночлега в большом городе весьма дорогие. Не хотелось бы задерживаться дольше, чем на одну ночь.

— Жаль… Вдруг бы мы застали там «Театр теней Лаверта». Говорят, они путешествуют по Эльтарону и выступают в крупных городах.

— Это ещё кто такие?

— Как? Ты не слышал?! — Рози округлила глаза. — Все только и твердят о диковинном представлении странствующего театра…

— Некогда мне уши развешивать, да на всякую чепуху отвлекаться, — проворчал мужчина. — Без того дел невпроворот.

— Это не чепуха, — Рози обиженно надула губы и отвернулась.

— Ну ладно, — немного смягчился торговец. — И что же это за действо?

— Не скажу…

— Да будет тебе. Не вредничай, — мужчина нарочито слегка толкнул её локтем в бок. — А то начну тебя щекотать. Что? Не веришь? — он взял вожжи в левую руку, освободив правую.

— Не надо, — девушка тут же повернулась и заулыбалась.

— То-то же. Рассказывай давай.

— Ну хорошо… Ходят слухи, что по Эльтарону путешествует бродячий театр. Они показывают историю появления королевства, используя тени, отбрасываемые на тонкое белое полотно…

— Эка невидаль, — отмахнулся торговец. — Тоже мне новость… Кого сейчас удивишь куклами…

— В том-то и дело. У них вместо кукол — люди.

— Живые актёры? Хм…

— Да! И размер полотна, говорят, огромедный, — девушка восторженно развела руки в стороны, словно видела его собственными глазами.

— Судя по размаху, и со зрителей они дерут три шкуры. Нужна ты им задаром. Хочешь, я тебе за так поведаю всё, что знаю о королевстве? — усмехнулся торговец.

— Отец! Ты ничего не смыслишь в искусстве! — возмутилась Рози.

— Куда уж мне… Понахваталась всякого…

Внезапно мужчина положил руку на висевший на поясе кинжал, устремив взор куда-то вдаль. Девушка испуганно посмотрела вперёд и непроизвольно поправила деревянные бусы на шее. Пелена тумана окутывала дорогу сырыми объятиями, но даже сквозь неё вдалеке был различим тёмный расплывчатый силуэт: незнакомец двигался в том же направлении, что и они.

— Что-то не так? — растерянно пролепетала Рози.

— Всё хорошо, — буркнул торговец.

Скрипучая телега постепенно нагоняла идущего впереди человека. Девушка чувствовала нарастающее волнение отца, хоть тот и пытался его скрыть. Купец переживал неспроста. Древний непроходимый лес, раскинувшийся по обеим сторонам дороги, всегда считался проклятым. Каждый год в этих краях бесследно пропадали люди. В тавернах частенько поговаривали о мистических лесных чудовищах, похищавших неосторожных путников. Будучи несуеверным, торговец связывал дурную славу здешних мест с засильем разбойников. Успокаивала лишь мысль, что не каждый проходимец в такую непогоду станет мокнуть на дороге по пояс в грязи.

— Дождь ослаб, — девушка посмотрела на отца, но он ничего не ответил, а лишь вскинул вожжи и цокнул языком, подгоняя лошадь.

Телега поравнялась с неспешно бредущим по обочине незнакомцем, и Рози украдкой взглянула в его сторону. Капюшон скрывал лицо странника, на спине висел круглый щит, а под тёмным плащом угадывались очертания доспехов. Таинственный воин был высок и широкоплеч. Он шёл вперёд и даже не повернул головы на проезжавшую мимо повозку. У девушки по спине пробежали мурашки, но она не подала виду — лишь сильнее впилась пальцами в служившую сиденьем деревянную доску, лежавшую на бортах телеги. На душе стало немного спокойнее, только когда незнакомец остался позади. Спустя минуту он превратился в размытое тёмное пятнышко в тумане, а потом и вовсе скрылся из виду после очередного изгиба дороги. Проехав ещё немного, торговец чуть натянул вожжи, чтобы кобыла сбавила ход:

— Тише едешь — дальше будешь. Пущай бережёт силы, и так успеем.

— Отец, — вдруг вкрадчиво заговорила Рози, — если в Басторге всё же окажется этот театр теней, можно я схожу на представление?

— У тебя есть лишние деньги? У меня — нет, — развёл руками купец.

Девушка достала из-под сиденья объёмный кулёк из рогожи:

— Будут…

— Что это? — покосился на мешочек торговец.

— Мои поделки из дерева. В основном браслеты и бусы, но есть и парочка колец. Я продам их завтра на ярмарке. Спорим, их расхватают ещё до обеда? — с шутливым вызовом бросила Рози.

— Ишь какая хитрая… И когда только успела? Ты ж всё время мне помогала, — купец почесал лысоватую макушку. — Ладно… Если так, я не в праве что-либо тебе воспрещать.

— Спасибо! — радостно воскликнула Рози и крепко обняла отца.

— Ну всё, всё, не то задушишь, — с улыбкой поморщился торговец.

Хоть от дождя и остались лишь одинокие капли, серое небо по-прежнему простиралось до самого горизонта. Дорога поднялась на поросший травами холм и завиляла рядом с обрывом. Журчащие ручьи, сбегая по неглубоким промоинам, срывались в пропасть, рассеиваясь над бескрайним полотном из верхушек деревьев. Открывавшийся с возвышенности пейзаж завораживал, но сильный ветер не давал наслаждаться прекрасными видами без прищура. Потом дорога спустилась с холма и вновь устремилась в лес. С высоты птичьего полёта повозка казалась маленьким корабликом, плывущим по тонкой полоске средь зелёного океана.

— Свистящий Холм позади, — устало вздохнул торговец, бороздя взглядом развёрнутую на коленях карту. — Через часа три будем уже в городе.

— Кто это? — осторожно спросила Рози, кивая на выходящих из леса людей.

Купец, увидев остановившихся на дороге воинов, сначала встревожился, но, узнав кожаные доспехи городской стражи, расслабился.

— Это стражники Басторга, — он убрал карту за пазуху. — Но что они делают здесь, вдали от города…

Один из блюстителей закона отличался внушительными размерами и огромной булавой, наискось торчавшей из-за спины. Второй был поменьше, с арбалетом в руках.

— Именем короля, остановитесь! — грубо проговорил лысый громила, когда повозка приблизилась.

Купец натянул вожжи — телега, замедлившись, увязла в грязи.

— Кто вы и что здесь делаете? — спросил второй стражник хриплым голосом.

— Я Эдгар, — дружелюбно представился купец. — Торговец из деревни Чёрная Река. А это моя дочь Рози, — он указал рукой на девушку. — Мы едем в Басторг на ежегодную ярмарку. Чем можем помочь?

— Мы ищем беглого преступника, — амбал начал обходить повозку по кругу. — Что везёте?

— Четыре бочки эля, мясо, овощи и выделанные шкуры. Можете проверить, — Эдгар стянул тяжёлое мокрое полотно, укрывавшее груз в повозке.

— Так и сделаем, мы же ответственные стражники, — бугай переглянулся с напарником, залез в телегу и постучал по одной из бочек. — Нам нужно убедиться, что в них никто не прячется.

— Да, пожалуйста, — улыбнулся торговец. — Мы люди простые, нам скрывать нечего. Однако сегодня вот проезжали мимо подозрительного путника. Кругом глушь, а он один, да ещё и пешком. Поди, в город навострился — через часок сюда доберётся…

— Обязательно проверим, — хрипатый подошёл к лошади. — Не просто же так мы несём дозор, — смачно сплюнув под ноги, он взял кобылу под уздцы.

Громила с помощью ножа снял крышку с одной из бочек, окунул палец в содержимое и поднёс его к носу.

— Эль говоришь? — он подозрительно посмотрел на Эдгара. — А почему у него такой странный запах?

— Странный запах? — торговец растерялся, не зная, что ответить.

— Что-то с ним не так, — амбал почесал шрамированное лицо. — Ну-ка, купец, подойди, понюхай.

Эдгар встал с сиденья, аккуратно пробрался через поклажу и приблизился к открытой бочке.

— Я ничего не чувствую, — раздосадованно сказал он после глубокого вдоха. — Пахнет элем.

— Нюхай лучше! — приказал здоровяк.

Торговец наклонился над бочкой, увидев своё отражение на тёмной поблёскивавшей поверхности — кончик носа едва не коснулся хмельного напитка.

— Всё равно ничего не… — фраза оборвалась вышедшими изо рта пузырями, и Эдгар понял, что его голова оказалась резко опущенной в эль.

Он рефлекторно схватился за края бочки, пытаясь вынырнуть из неожиданной западни. Но дрожащие руки купца не могли тягаться со стальной хваткой громилы. Больно сдавившая затылок, могучая пятерня не давала сделать даже глотка воздуха. Второй рукой стражник-переросток вынул кинжал из-за пояса торговца и отбросил его в сторону.

— Что вы делаете?! — вскочив с сиденья, в ужасе закричала Рози. — Немедленно прекратите!

— А иначе что, детка? — прохрипел голос за её спиной.

Девушка схватила хлыст, намереваясь ударить им бугая, но второй стражник быстро стащил её с повозки за ногу. Со звучным шлепком упав в грязь, Рози тут же попыталась встать — сильный удар сапогом в подбородок заставил её вновь потерять равновесие.

— Ишь, какая боевая! — мерзкий голос арбалетчика перешёл в скрипучий смех, напоминавший надоедливую песню старого колеса.

Остатки воздуха вырвались на поверхность булькающим криком. Осознав всю слабость своих рук, захлёбывающийся Эдгар принялся отбиваться ногами. Поочерёдно лягаясь, он пытался вслепую оттолкнуть амбала, но каждый раз сапоги ударялись лишь о ящики с товарами: самые крупные из них вздрагивали с тяжёлым стуком, иные же — разлетались по телеге, как игральные кости. Торговцу было невдомёк, что верзила, провернув ладонь у него на затылке, обошёл бочку с другой стороны. Глядя на бессмысленные брыкания полноватого мужичка, громила расплылся в кривой ухмылке.

Собравшись с силами, девушка вновь постаралась подняться, но мощный удар ногой под дых обрёк дочь купца крючиться в грязи, изредка постанывая.

— Остановитесь… — с трудом выдавила из себя Рози, и из уголка дрожавших губ стекла алая струйка крови.

Впервые она ощущала первобытный ужас, подгоняемый своим полным бессилием: родного отца убивали на глазах, а она ничего не могла с этим поделать.

— Прекратите… — прошептала девушка, сжимая в ладони комья грязи. — За что?..

С трудом перевернувшись и оторвав подбородок от сырой дороги, она подняла заплаканный взор к повозке. Эдгар уже не шевелился, его руки подобно верёвкам висели вдоль туловища.

— Вот это я понимаю — напиться до смерти, — широко улыбнулся амбал.

Он извлёк голову купца из бочки и сбросил его с телеги — тот упал навзничь, не подавая признаков жизни.

— Отец! Отец!!! — давясь всхлипами, Рози поползла в сторону бездыханного тела, но арбалетчик придавил её, наступив на спину. Девушка отчаянно закричала, после чего замолотила кулаками по грязевой каше: — Пусти меня, ублюдок!!!

Вдруг рука Эдгара зашевелилась. Он закашлялся, отплёвывая эль из лёгких. Лёжа на спине, это получалось плохо. Купец попытался перевернуться на бок, но руки и ноги отказывались слушаться.

— Стареешь, Билл, — усмехнулся стражник с арбалетом. — Совсем разучился убивать.

Бугай недобро посмотрел сначала на него, потом на Эдгара и внезапно спрыгнул с повозки прямо на грудь своей жертвы. Вырвавшийся изо рта торговца фонтан крови оросил дорогу багровыми каплями. Неприятное бульканье окровавленного рта заглушил пронзительный душераздирающий крик, что вспугнул несколько ворон, устремившихся вдаль с недовольным карканьем. Эдгар ещё немного подёргался и, впившись пальцами в грязь, затих. Арбалетчик одобрительно кивнул. Билл подошёл к бившейся в истерике девушке, наклонился и зловеще произнёс:

— Сегодня не твой день, Рози.

Амбал схватил её за волосы и поволок к густым зарослям. Крича от боли и отчаяния, девушка вцепилась в придорожные кусты. Даже не оглянувшись, верзила грубо дёрнул её на себя, едва не сломав Рози шею. Выскользнувшие из рук ветки обожгли ладони мелкими царапинами. Громила неумолимо тащил дочь купца в тёмный лес. Лицезрея мерзкую улыбку идущего за ними арбалетчика, девушка поняла всю гнусность их намерений. Сумев извернуться, она обхватила ноги бугая руками — напрочь сковала его уверенный шаг. Но ненадолго. Обрушенная сверху оплеуха завалила Рози набок, пронзив рассудок болезненным звоном. Лёжа в траве жалкой тряпичной куклой, она бессильно смотрела, как мир вокруг проваливается во тьму.

* * *

Сознание девушки медленно прояснялось. Судя по удалённости потолка с качавшимся светильником, тусклый свет которого собрал рой мошкары и мотыльков, она находилась на полу какой-то захудалой лачуги. Услышав скрип, Рози повернула голову: замученный взгляд с трудом сфокусировался на переступивших порог сапогах.

— Отец… — не до конца придя в себя, пробормотала она.

— Не угадала, — недобро пробасил некто.

Будто ошпаренная кипятком, девушка вмиг подняла взор к жёлтой, как увядший подсолнух, ухмылке бугая.

— Нет… — испуганно пролепетала девушка, вспомнив всё, что случилось на дороге.

— Да, — довольно изрёк Билл и сел ей на ноги.

Он начал бесцеремонно срывать с неё остатки того, что когда-то было платьем. Сейчас же оно напоминало лишь перепачканную драную простыню. Рози истошно кричала и отбивалась руками, но жалкие отмашки только забавили громилу. Лоскуты одежды продолжали разлетаться по комнате. С треском разорвав тонкую камизу, амбал замер, жадно пожирая взглядом обнажённое женское тело. Пользуясь случаем, девушка нащупала на полу пустой глиняный кувшин и с размаху саданула им обидчика по голове. Однако верзила словно не почувствовал удара. Смахнув с плеча черепки, он грубо перевернул Рози на живот и, схватив за волосы, с силой приложил лбом о деревянный пол. Заскакавшие в глазах искры отбили у девушки всякое желание сопротивляться.

Последующие десять минут дочь купца ощущала лишь нарастающую боль внизу живота и резкие толчки. Постепенно они становились всё быстрее и агрессивнее, только усиливая её страдания. Гнилостное дыхание насильника вместе с ужасно кружившейся головой вызывали тошноту, и Рози закрыла глаза, чтобы не видеть ходившую ходуном комнату. Разум вновь призывал её бороться, но ослабевшее тело уже приняло свою печальную участь: стать живой игрушкой для шрамированного урода. Она думала, что этот кошмар никогда не закончится, но внезапно, после очередного мощного толчка, здоровяк замер и внутри разлилось тепло. Билл встал, натянул поблёскивавшие кольчужным полотном штаны, а затем крикнул:

— Хэнк, твоя очередь!

В хижину незамедлительно вошёл второй стражник, который явно слонялся где-то рядом, ожидая долгожданного приглашения. Приоткрыв глаза, Рози вознамерилась подняться, но смогла лишь со стоном перевернуться на бок, обнаружив себя лежащей в луже крови.

Смотря на тяжело дышавшую девушку, громила усмехнулся:

— По-моему, она заскучала…

— Не волнуйся, — с хрипотцой изрёк Хэнк. — Я знаю, как её взбодрить, — он небрежным движением ноги перевернул жертву на живот и, расстегнув ремень, приспустил штаны.

Рози попыталась отползти, но арбалетчик навалился на неё всем своим весом. Ещё через мгновение девушка ощутила резкую вспышку боли, настолько сильную, что даже не заметила, как ломаются впившиеся в пол ногти.

* * *

Человек в тёмном плаще неторопливо шёл по извилистой дороге. Дождь давно закончился, и отброшенный назад капюшон позволял ветру играть чёрными волнистыми волосами, непослушно спускавшимися чуть ниже плеч. Лёгкая небритость, вкупе со строгой двойной морщинкой между бровями, добавляла приятным мужественным чертам оттенок суровости. Туман неспешно рассеивался, и в молочной пелене уже различались силуэты дальних деревьев. Подсохшую дорогу рассекал устремлявшийся в бесконечность зеркальный след: тяжелогружёная телега оставила после себя две глубокие борозды — последнее пристанище дождевой воды. Заметив игру света на длинной луже, странник откинул с лица сырые пряди и поднял глаза к небу. Сквозь бескрайние седые облака лениво пробивалось тусклое солнце — слабая надежда на тёплый вечер осталась в прошлом. Устало вздохнув, путник опустил взор на землю и моментально насторожился. На грязной дороге отчётливо прослеживались следы какой-то возни и размытое багровое пятно. Свежая колея, вдоль которой он шёл всё это время, резко сворачивала в глухой лес. Возникшие в голове вопросы тотчас же переросли в неприятные опасения: налётчики. Услышав хруст ветки, странник откинул плащ со стороны висевших на поясе ножен. Однако вместо разбойников из кустов вышли двое стражников.

— Эй, ты! Именем короля, стой на месте! — грубо бросил лысый бугай, направляясь прямо к нему.

Арбалетчик же, нервно перебиравший в руке деревянные бусы, остановился у обочины дороги.

Путник отметил на редкость потрёпанный вид солдат: словно они дольше месяца не приводили себя в порядок. Подобные вольности были недопустимы в рядах городской стражи. Не менее странно смотрелся и нагрудник массивного воина: он приходился ему не по размеру, слегка сковывая движения рук. Выводы напрашивались сами собой: либо в Басторге глобальные проблемы с дисциплиной и экипировкой, либо вышедшая из леса пара не имела никакого отношения к блюстителям закона.

— Что-то случилось? — сухо спросил странник, глядя в шрамированное лицо остановившегося напротив верзилы.

— Да вот понять пытаемся… — не отводя глаз от незнакомца, пробасил амбал. — Наш патруль заметил следы крови на дороге, — он кивнул на багровые лужи. — Может знаешь что-нибудь об этом?

— Абсолютно ничего, — пожал плечами путник.

— Другого ответа мы и не ожидали, — донёсся голос арбалетчика. — Однако, кроме тебя, здесь больше никого нет…

— Кто ты и куда путь держишь? — продолжил допрос громила.

— Меня зовут Джон, и я направляюсь в город.

— Значит, в Басторг собрался, — оценивающе рассматривая его железную броню, заключил бугай. — И что у тебя там за дела? — поинтересовался он, почесав костяшками пальцев широкую челюсть.

Черноволосый воин заметил на шоссах стражника запёкшуюся кровь. Без единого намёка на последождевую грязь, что обязательно осталась бы на коленях, если бы тот детально изучал следы крови на дороге. Не подав виду, странник спешно прервал напряжённую паузу:

— Я Джон Скалингер, первый советник короля Альрика, да хранят боги Его Величество!

— Придворный советник? Здесь? Без сопровождения и пешком?! — хрипло усмехнулся арбалетчик.

— Моя карета подверглась нападению разбойников. Охрана убита, а мне чудом удалось избежать смерти, — пронзил его твёрдым взором странник. — Могу я рассчитывать на ваше содействие в выполнении королевского поручения? — он вновь посмотрел на верзилу.

Стражники переглянулись.

— Конечно… Вот только что-то не похож ты на советника… — громила покосился на торчавший из-за спины Джона щит и угрожающе расправил плечи. — Чем можешь подтвердить свои слова?

— Мой меч с печатью самого короля, — странник потянулся к клинку, но через секунду уже находился на прицеле у арбалетчика.

— Убери руку от оружия! — прорычал Хэнк, и Джон отвёл ладонь в сторону.

— Сейчас посмотрим, какой ты советник, — бугай вытянул меч из его ножен: в пронзавших облака солнечных лучах засиял добротно выполненный стальной клинок. Билл деловито покрутил его в руках, обратив внимание на большое количество царапин: — Для советника ты слишком много сражаешься…

— Ты лучше на рукоять посмотри, — спокойно ответил странник.

На круглом навершии и правда прослеживался необычный остроугольный узор. Задумчиво хмыкнув, верзила взял меч за лезвие и поднёс рукоять к лицу, чтобы получше рассмотреть гравировку. В этот момент Джон резко толкнул клинок вперёд и тяжёлое навершие больно ударило разбойника по лбу. Над ухом воина просвистел арбалетный болт. Не отвлекаясь на стрелка, которому требовалось время на перезарядку, странник ударил громилу в челюсть. Не ожидавший такого напора Билл рухнул в грязь, ошарашенно выкатив глаза. Едва Джон сорвал со спины щит, как следующий болт вонзился прямо в него, в паре дюймов от обитого железом края, наполовину закрывшего сосредоточенное лицо воина. Арбалетчик оказался довольно ловким, но перезарядить оружие и сделать третий выстрел так и не успел: меткий бросок выхваченного из сапога ножа застал Хэнка врасплох — хрипя и плюясь кровью, стрелок упал с торчавшей из горла рукоятью. Разъярённый верзила уже поднимался с земли, попутно снимая со спины булаву:

— Советник ты или нет, но ты покойник!!!

Джон увернулся от пролетевших рядом острых лопастей и выполнил перекат к блестевшему в грязи клинку, который громила отбросил в сторону во время падения. Через секунду странник стоял в полной боевой готовности: с щитом и мечом в руках. Билл посмотрел в серьёзное лицо своего противника, и его злая гримаса сменилась самодовольным оскалом.

— Думаешь, у тебя есть шансы? — процедил сквозь кривые зубы амбал. — Ты хоть знаешь, сколько черепов я расколол вот этой красавицей? — он крепко сжал оружие обеими руками. — Нечего сказать?! Тогда сдохни!

Бугай ринулся в бой. Разрывавшую воздух булаву встретил щит, а меч, описав дугу, устремился к ногам Билла. Верзила отскочил назад, но выпад оказался ложным. Продолжая движение клинка, странник выполнил пируэт, превращая обманный манёвр в усиленную атаку. Рубящий удар дополнился шагом вперёд, и молниеносное лезвие поразило бедро амбала, выбив несколько колец из его кольчужных шоссов. Вновь отбив свистящую булаву щитом, Джон занял оборонительную стойку:

— Сдавайся или закончишь, как твой приятель…

Билл покосился на лежавшего на обочине арбалетчика. Лицезрея его разинутый рот и немигающий, потерявшийся в облаках взгляд, громила свирепо заскрипел зубами:

— Сукин сын… За это я размажу твои мозги по всей дороге… Твой жалкий котелок разлетится как гнилая тыква…

Не обращая внимания на текущую по ноге кровь, разъярённый амбал с рёвом бросился на врага. Щит скрыл безумные выпученные глаза здоровяка и принял на себя тяжёлый удар булавы. Отведя дробящее оружие в сторону, Джон ответил прицельным колющим выпадом. Однако Билл, несмотря на допущенные ранее оплошности, оказался совсем не промах: на секунду отпустив рукоять, он ловко сбил атаку звякнувшим наручем. Глядя, как вторая рука верзилы продолжает замах, мечник признал, что недооценил врага: подобным умением мог похвастаться далеко не каждый воин. Свист булавы заставил странника вновь укрыться за щитом. Вложенная в удар звериная силища бугая отозвалась неприятной тяжестью в державшей оборону руке. Едва Джон хотел открыться для ответного выпада, как щит закачался от новой сокрушительной атаки. Мощь и скорость ударов громилы заметно возросла. Будучи незрячим, мечник решил бы, что сражается с бешеным медведем. Амбал, упиваясь пылающим гневом, превратил размеренное наступление в лютый безостановочный натиск. Странник же, наоборот, решил не лезть на рожон, а подождать, пока противник израсходует большую часть сил: с такой яростью запала надолго не хватит. Вот только неожиданный предательский треск щита совсем не вписывался в намеченный план. Видя, как на обитой железом древесине растёт продольная трещина, Джон отбросил его в сторону:

— Проклятье…

— Проблемы, советничек?! — захохотал громила, размахиваясь для очередного сокрушительного удара.

Минуя железные пластины на бёдрах противника, Билл вознамерился раздробить ничем не защищённое колено мечника. И у него бы это получилось, если бы странник в последний момент не отскочил назад. Джон никогда не относил себя к робкому десятку и вполне мог похвастаться крепким телосложением, однако биться лоб в лоб с разъярённой горой мышц он находил глупым. Тем более что двуручная булава могла легко сломать клинок, в одночасье положив его голову на плаху. Нужна была другая, совершенно непредсказуемая тактика. Отпрыгнув от очередной атаки, странник сделал перекат в сторону мёртвого арбалетчика.

— Иди сюда, трус! — предвкушая победу, заорал бугай.

Воин вытащил нож из шеи стрелка и приготовился встречать врага: теперь вместо щита в его левой руке сверкало острое лезвие.

— Судя по шрамам, тебе довольно часто бьют морду, — спокойно сказал Джон. — Совсем не умеешь драться?

Билл с криком взмахнул булавой, но воин вовремя пригнулся — оружие со свистом рассекло воздух, где только что чернела макушка мечника.

— М-да…— Джон тряхнул головой, откинув назад захлестнувшие лицо пряди. — Кажется, ты ни на что не годен без своего приятеля.

Взревевший громила сделал ещё несколько тяжёлых выпадов, но ни один из них так и не достиг цели: воин всячески уходил от ударов и даже не пытался атаковать, чем ещё больше бесил бугая.

— Это всё, на что ты способен? Давай, удиви меня! — рассмеялся Джон, осторожно обходя противника по кругу.

Амбал снова перешёл в наступление, но массивное оружие и узкий нагрудник делали его неповоротливым, позволяя проворному мечнику безнаказанно выматывать врага. Когда свистящая булава очередной раз разорвала пустоту, тяжело дышавший Билл агрессивно сплюнул в сторону и остановился. Наблюдая, как по красной оскаленной морде бугая градом катится пот, Джон скучающе зевнул:

— Запыхался, образина? А я-то думал, мы только начали, — воин опустил клинок и щурясь посмотрел на солнце.

Увидев хорошую возможность для атаки, амбал сделал резкий подлый выпад. Однако ловко выставленный меч странника стал для него неожиданностью. Нацеленная в голову булава проскользила по клинку и ударилась о плечо воина, оставив небольшую вмятину на округлом наплечнике. Билл едва успел заметить блеснувшее лезвие, как острая боль пронзила его бок.

— Ну что, тупица, тебе больше не весело? — спросил Джон, проворачивая нож.

Верзила выронил булаву и рухнул на колени. Несмотря на застывшее в глазах удивление, он попытался подняться, но от тщетных усилий сквозь стиснутые зубы лишь проступила кровь.

— Твоё последнее слово, — воин вознёс меч над поверженным разбойником.

— Будь ты проклят… — сплюнув кровь, прошипел Билл прежде, чем взмах клинка оборвал его жизнь. Отрубленная голова покатилась по грязной дороге, щедро орошая её багровыми каплями.

Едва всё закончилось, Джон почувствовал тянущую боль в плече и поморщился. В пылу схватки жажда жизни порою затмевает даже серьёзные ранения, что уж говорить о менее значимых. Воин протёр свой охотничий нож, сунул его обратно в сапог и покосился в сторону примятых украденной телегой кустов. В плену налётчиков могли оказаться ни в чём не повинные люди. Но стоило ли идти на осознанный риск на пределе своих возможностей? Бой отнял немало сил, да и треснувший щит был больше не пригоден для защиты. Джон постарался думать логически: если бы в злосчастном лесу скрывались и другие бандиты, то они уже давно бы сбежались на звон стали. Вряд ли он чем-то рисковал, в отличие от людей, что могли оставаться связанными и погибнуть от голода или стаи волков.

Воин прошёл через заросли и остановился. Парная колея, разрезая густой ковёр из листьев кислицы, устремлялась в глубь леса. Бесшумно двигаясь по вилявшему меж деревьями следу, Джон вышел к поросшей плющом, обветшалой лачуге. Ядовитое растение почти поглотило трухлявые бревенчатые стены, и лишь покосившаяся мшистая крыша выдавала в зелёном бугре заброшенное жилище. Не опуская окровавленного меча, воин осторожно обошёл вокруг хижины. Внезапно боковое зрение уловило движение, и он моментально развернулся в полной готовности принять бой. Увидев привязанную к дереву лошадь, Джон опустил клинок и огляделся. Из соседних кустов торчали оглобли телеги, судя по выступавшим из листьев бочкам, той самой, что сегодня проезжала мимо. Но где же ехавшие на ней грузный мужичок и русая девица? Проверив повозку, странник вернулся к лачуге и остановился перед треснувшим затёртым порогом. В нос сразу же ударил идущий изнутри приторный запах эля. На первый взгляд открытое взору квадратное помещение казалось безлюдным. Но за ближайшей, недоступной для обзора, стеной его вполне могла поджидать засада. Взяв во вторую руку манёвренный нож, Джон бесшумно вошёл в хижину. Никого. Единственным обитателем тускло освещённой комнаты был царивший в ней беспорядок. Два расположенных по бокам спальных места, из грязных тряпок и подгнившей соломы, больше походили на лежанки нищих из городских трущоб и не вызывали ничего, кроме отвращения. У дальней стены высилась полуразваленная каменная печь, служившая подставкой для пустой птичьей клетки. Пол посередине и вовсе напоминал багровую мозаику из глиняных осколков, размазанной лужи крови и пропитанных ею клочков ткани. Неужели разбойники успели избавиться от ненужных свидетелей? Или же раненые и напуганные люди прозябают в неволе?

— Погреб, — удивившись внезапному озарению, прошептал Джон.

Он сдвинул остриём клинка сальные лежанки, но потайного люка под ними не оказалось. Разочарованно вздохнув, воин покинул лачугу, вновь оказавшись в объятьях леса. Хоть в прошлом Джон и считался одним из лучших военных следопытов, сейчас он явно что-то упускал: нечто очевидное и в то же время незримое. Возможно, стоило взглянуть на всё под другим углом. Мечник присел на корточки и обвёл внимательным взором окружавшие его заросли. Неожиданно глаз зацепился за примятую траву, малозаметную деталь, что ускользала от него ранее. От вытоптанного перед хижиной пятачка в глубь чащи шла тонкая, почти не различимая тропинка. Интуиция подсказывала следопыту, что не стоит ходить туда, но это был единственный способ получить ответы на свои вопросы.

Чем дальше шёл следопыт, тем сильнее становился витающий в воздухе запах. Его сложно было с чем-то перепутать: запах смерти — смрад разлагающихся трупов, коему вторило нарастающее жужжание мух. Тропа вывела воина к обросшему высоким папоротником оврагу. Его болотистое дно устилала гора изуродованных человеческих тел. Отвратнее всего выглядели самые нижние: объеденные зверями и насекомыми, разбухшие от постоянных дождей. Они смешивались в единую зловонную массу из склизкой плоти и торчащих костей, в которой лишь по частям истлевшей одежды угадывались люди. Возможно, среди них были и настоящие хозяева того злосчастного домика. Чуть выше гнили зеленоватые мертвецы с давно выклеванными глазами. У большинства в неестественно искривлённых ртах, пустых глазницах и расползшихся ранах копошились опарыши. Но две жертвы казались совсем свежими: окровавленный мужчина и обнажённая девушка, на лице которой застыла гримаса боли. Её мёртвые глаза смотрели прямо на следопыта.

Шок Джона сменился гневной дрожью. За свою жизнь ему довелось лицезреть немало ужасов войны, но видеть подобное безумие в мирное время — совсем другое. Поставив окончательную точку в истории разбойников, следопыт решил сжечь проклятую лачугу, чтобы она больше никогда не стала пристанищем потерявших человечность ублюдков.

Он вернулся в хижину, так как отчётливо помнил, что во время первого визита ему на глаза попадалось огниво. На полу его не оказалось, и Джон перевёл взор на печку, обнаружив искомое приспособление, торчавшим из топки. Засунув огниво за пояс, следопыт направился к дороге, чтобы оттащить убитых подонков к месту сожжения.

* * *

Вечерело. Красные лучи солнца падали на верхушки деревьев беспробудно тёмного леса. Повсюду стоял запах сырости. Мёртвую тишину периодически нарушал тревожный крик одинокой птицы, навевавший упадническое настроение в и без того мрачном месте. Со стороны оврага иногда доносились неясные шорохи: скорее всего, какой-нибудь чащобный зверь пришёл проведать свою «кормушку» на предмет новой еды.

Когда оба мёртвых разбойника лежали в лачуге, притомившийся Джон понял, что где-то обронил огниво. Он уже дважды пожалел, что взял его с собой. Поиски снова привели воина к дороге. Разжигательное приспособление сиротливо валялось на обочине. Вновь заткнув его за кожаный ремень, а заодно и захватив с собой булаву с арбалетом, странник пошёл обратно. Но едва он вошёл в лес, как до уха долетел топот копыт.

Всадник приближался к месту побоища. Завидев пятна крови и огромное количество следов на грязной дороге, любой ценивший свою жизнь человек дал бы дёру. Вопреки ожиданиям Джона, подъехавший на саврасой лошади коротко стриженный паренёк натянул поводья и покосился в сторону опушки. Болтавшийся за спиной лук, неброская кожаная броня и притороченные к седлу птичьи тушки выдавали в нём охотника. Ещё одна неравнодушная к чужой беде душа? В таком случае страннику следовало побыстрее убраться прочь, пока его самого не приняли за разбойника. Но, стоя в тени деревьев, он решил ещё немного понаблюдать за незваным гостем.

Всадник спешился и, ведя за собой лошадь, подошёл к краю дороги. Складывалось впечатление, что паренёк ожидал здесь кого-то встретить, но этого не произошло, и теперь на его лице читалось недоумение.

— Эй, ну вы где?! — звонко крикнул новоприбывший лесному безмолвию.

Из-под сени деревьев вышел человек в грязных железных доспехах и тёмном плаще. Юноша потянулся за луком, но направленный на него арбалет поубавил желание геройствовать, заставив медленно опустить руку.

— Ты кто такой? — без намёка на испуг или удивление проговорил парнишка.

— Кто ты и что здесь делаешь? — игнорируя его вопрос и приближаясь, холодно спросил Джон.

— Я охотник. Привёз людям дичь.

— Вот так, по доброте душевной решил кого-нибудь покормить? — Джон приподнял бровь.

— Нет, — покачал головой паренёк. — Они просили три раза в неделю привозить птицу и щедро платили за неё.

— Ну ещё бы, — следопыт по-прежнему держал юнца на прицеле. — Ты знаешь, чем они тут занимались?

— Нет… Я дальше этой дороги никогда не ходил. Они расплачивались со мной здесь, и я уезжал обратно, — посмотрев в серые глаза воина, юный охотник добавил: — У меня тяжело больная мать… Я просто пытаюсь заработать денег на лекарства…

— Как тебя зовут? — Джон опустил арбалет.

— Торим…

— Так вот, Торим, ты привозил дичь очень плохим людям — разбойникам, поселившимся на окраине леса. Но это уже не важно. Я убил их и теперь хочу сжечь тела вместе с ветхой лачугой. Поможешь с дровами — подкину тебе пару медяков. Идёт?

— Ну-у-у…— задумался парнишка. — А это далеко? Не хотелось бы по темноте возвращаться…

— Недалеко, — Джон положил арбалет на плечо. — Да и работы тебе там на полчаса.

— Что ж… По рукам, — кивнул Торим и взял лошадь под уздцы. — Веди…

— Да чего здесь вести, — следопыт махнул рукой в сторону опушки. — Полсотни метров по прямой. Иди, здесь никак не заплутаешь.

— А ты? — с подозрением взглянул на него юноша.

— Захвачу кое-что и сразу за тобой, — видя сомнение на лице парнишки, Джон с улыбкой добавил: — Был бы я бандитом, ты был бы уже мёртв.

— Убедил, — ответил охотник и направился к лесу.

Забрав лежавшую под деревом булаву и не выпуская Торима из виду, воин последовал за ним. Немного не доходя до хижины, юноша привязал лошадь к молодой сосне.

— Ну и что от меня требуется? — оглянулся он.

— Собери хворост, а я пока срублю вот это дерево, — Джон кивнул на сухую берёзу. Едва парнишка сделал шаг к валявшейся ветке, следопыт спросил: — Здесь топор-то есть?

— Да… — обронил Торим, и на его лице застыл неподдельный ужас.

— Ты же сказал, что дальше дороги никогда не ходил, — загадочно улыбнулся воин.

Торим сорвал с плеча лук, одновременно выхватывая из колчана стрелу, но взведённый арбалет был наготове — точный выстрел сразил охотника наповал. Несколько секунд парнишка ещё дрыгался в конвульсиях, прежде чем замер, сжимая окровавленными пальцами торчавший из груди болт.

— Не всем волчатам суждено стать волками, — бросил Джон, подойдя к убитому стрелку. — Твоим друзьям в хижине будет не так скучно.

* * *

Ночью средь глухих бескрайних лесов ярко горел огромный костёр. В языках пламени промелькивали искры возмездия и скорби. А дым разносил по округе очередную историю о чудовищах, обитающих в дремотной тишине мрачных чащоб.

Меж тем, когда чернилами благородства служит кровь, судьба нередко становится бумагой, грубой и сухой, — засыпая с чувством выполненного долга, подальше от зловещего места, следопыт и подумать не мог, что сегодня трижды подписал себе смертный приговор…