Лига_Галопом по мирам

…громко и протяжно выдыхаю — и запахи тут неподдельные. Солнце нежно, на самой границе чувствительности ласкает лучами неприкрытое броней лицо, ветерок холодит его, а какая-то смелая травинка отчаянно лезет прямо мне в ухо. Открываю глаза: да, и тактильно тут тоже не к чему придраться. Все, как в реальной жизни! Хотя, за реальность ощущений от травы отвечать не берусь: очень уж давно я по ней не катался. Да и запахи полевых цветов…

Невероятно! Этот мир никак нельзя назвать виртуальным — слишком реально здесь реагирует на раздражителей каждое из пяти моих чувств! Поворачиваюсь на бок, снова пытаюсь встать. Получается. Причем гораздо проще, чем в первые два раза. Иду, практически, не шатаясь. Пробую перейти на бег — падаю, быстро встаю и бегу. Не прошло и четверти часа, как я уже худо-бедно, но относительно уверенно управляю своим огромным, так сказать, аватаром. Это интересно, я бы даже сказал — занятно. От увлекательного познания себя нового меня ненавязчиво отвлекает программа: взгляд слегка заволакивает почти полностью прозрачной пеленой, на которой проступают слова.

Программа приглашает меня воспользоваться универсальным меню, где я могу найти ответы на все вопросы, которые только могут возникнуть у меня в самом начале новой жизни. Решаю следовать советам, единственно, выбираю слуховой тип восприятия программы: привык, знаете ли, в прошлой жизни больше привыкнуть слушать, нежели читать.

Гуляю по полю — продолжаю знакомиться с новым телом и начинаю знакомство с новым миром: повинуясь моим еле слышным командам, голос в голове отвечает на мои вопросы, первыми приходящие на ум.

— Кто я?

— Вы один из первых жителей Лиги! Вы родились представителем человеческой расы. Это дает Вам некоторое преимущество при адаптации к новому телу.

— Кому-то повезло меньше? — прерываю я приятный, хоть и слегка монотонный голос.

— Да, но не намного, и это невезение будет с лихвой компенсироваться на всем протяжении новой жизни.

— Я смертен? — вновь перебиваю я свою многословную справочную систему.

— Частично. Обязательное пояснение: умирая, житель Лиги имеет право на мгновенное перерождение. И начала жизни с чистого листа. Лига является гарантом этого права. Но, как и при первом рождении, житель не может выбирать, кем ему родиться. Выбор делается Лигой. Он всегда верен и обоснован — это аксиома. Вам известно, что такое «аксиома»?

— Продолжай дальше, — тороплю я глупый набор кодов.

— Продолжаю: …все же вероятность того, что Вы возродитесь в теле персонажа из прошлой жизни, очень велика. Однако все вещи, добытые Вами в прошлой жизни, равно как и тайники, принадлежать Вам более не будут. Как и Ваше имя.

— Какое у меня сейчас имя?

— Имя житель Лиги выбирает себе сам. Выбор делается один раз за жизнь. После того, как имя дано — оно становится известно всем жителям Лиги, хотя до личного знакомства и не ассоциируется с Вами, как с конкретным жителем мира.

— Какие имена уже заняты?

— Еще ни один из первых жителей Лиги не дал себе имени.

— Плохо! Ладно, Как можно охарактеризовать данный мой персонаж?

— В целях простоты адаптации, первые жители Лиги рождаются более или менее привычными человеческому глазу существами. Прототипом Вашего персонажа служит средневековый скандинавский воин: яростный, могучий и выносливый.

— Что-то я не ощущаю себя особо яростным, — позволяю я усомниться в словах программы.

— Не стоит полностью отождествлять себя со своим персонажем. Ведь вы могли родиться и существом противоположного пола, в чем бы Вы тогда решили усомниться?...

Не понял: эта программулина что, поддевает меня? Хотя, чему я удивляюсь: тут, по ходу, все возможно…

— Ты можешь читать мои мысли? — возвращаюсь я к диалогу с искусственным интеллектом.

— Нет. Это ведь прописано в контракте. Вы невнимательно ознакомились с контрактом? Прочитать его Вам заново?

— Не надо! Как тебя вызвать, когда возникнут вопросы?

— Вы можете сами запрограммировать как принцип, так и условия вызова.

— Хорошо, будешь активироваться, когда я скажу: «Хрень!». Как поняла?

— Разрешите уточнить?

— Разрешаю, — смилостивился я.

— Судя по окончаниям слов, обращенным ко мне, Вы наделили меня полом?

— Ну? Что дальше?

— Дальше — ничего. Разрешите откланяться?

— И порезвей! Да! Стоять! Я даю себе имя — Тор.

— Очень оригинально, — съязвила программа и отключилась, давая слабым щелчком понять, что я остался наедине с самим собой.

— Ишь ты: «откланяться», — не мог я забыть ехидной манеры поведения какой-то навороченной, но все же, по сути, базы данных.

Стоп! Я ведь ничего толком и не узнал. Что я вообще должен делать в этом мире? Если исходить из того, что это все-таки игра, то должны быть какие-то задания и какая-то конечная цель. Иначе, какой смысл что-то начинать, если не ясно к чему в конечном итоге все это приведет?

— Эй, Хрень!

— Да, Тор? — не замедлила откликнуться программа.

— Каковы вводные? Что мне предстоит сделать?

— Необходимо выживать и эволюционировать, — заявила моя личная база данных и замолчала, считая, видимо, что этим и так все сказано.

— У меня есть какое-нибудь задание? Или миссия? — злясь на безмозглый искусственный разум, продолжил расспросы я.

— Смысл жизни жителя Лиги: выживать и эволюционировать, — как ни в чем не бывало, повторила программа.

— Скройся с глаз моих! — в сердцах смачно плюнул я себе под ноги.

Как ни странно, Хрень меня поняла, и в голове послышался уже знакомое слабое прощальное пощелкивание, которое сменилось, кстати сказать, возмущенным писком.

Я присмотрелся и увидел какого-то мелкого (относительно меня) зверька, явно имеющего родство с грызунами. Этот хомяк-переросток определенно был возмущен внезапным душем, от того, видать, и лез в амбицию. Раз за разом он с грозным боевым писком кидался на обитое железом голенище моего сапога и высекал из него искры своими зубами. Зрелище было одновременно и удивительным и забавным. Умом я понимал, что никакого ощутимого вреда причинить мне эта кроха не может, но какое-то шестое чувство, подкрепленное искрами от зубов «крохи» советовало мне быть настороже. Внезапно я почувствовал несильную, но вполне ощутимую боль в том месте, где только что, в очередной раз, вспыхивали искорки хомячьего гнева. Отошел на шаг, глянул на сапог — тот, как будто бы, был цел, но боль чуть ниже колена все еще ощущалась. Хомяк тем временем с торжествующим звуком, более всего походящим на победное похрюкивание, бросился в мою сторону, явно желая развить свой успех. Я отвел ногу назад…

Зуб даю — это был первый пробитый штрафной в мире Лиги! Не знаю, свистел ли это сам проштрафившийся хомяк, или то свистел рассекаемый им воздух, но со стороны этот крученный пушистый мяч наверняка выглядел очень эффектно. А говорят еще, что нельзя бить с пыра; еще как можно! Это не только действенно, но еще и чертовски приятно! Воодушевившись своей первой победой, я решил не останавливаться на достигнутом, а сразу же провести разведку боем. Начать решил с ориентирования на местности.

— Хрень! У меня есть карта? — недолго думая, осведомился я.

— Для вызова карты, вы можете просто сказать: «Карта», — менторским тоном отозвалась Хрень, — ознакомить великого Тора со всеми возможными голосовыми командами?

— Брысь!

Знакомый щелчок — удалилась. Вызываю карту и начинаю усиленно ее изучать. Карта невелика — я в центре, те места, где я появился, и где уже успел походить, выглядят чуть светлее, чем еще не изученные. Сектор обзора тоже в свою очередь небольшой, если двигаться, то карта открывается со скоростью передвижения.

Балуюсь зумом, на максимальном приближении могу в деталях рассмотреть себя любимого.

Впечатляю! И, соответственно, впечатляюсь. Тот хомяк был совсем борзым, раз решил напасть на такую махину! Так я бежал, куда должны по идее глаза глядеть, любуясь на карте собой неотразимым, пока не растянулся во весь свой богатырский рост прямо на, непонятно откуда вынырнувшей, дороге. Падать оказалось не больно, но пыльно и слегка обидно, ибо не по геройски это как-то. Ругаясь, приподнялся и сел. Убрал с глаз карту и начал искать взглядом предательскую преграду. Ей оказался камень, которому, по правде говоря, тоже досталось — вывороченный со своего законного места, он лежал среди тропинки, грея под солнцем свой влажный, выпачканный в земле бок.

«Как бы кто другой об него не навернулся» — подумал я и начал легонько отпинывать булыжник на прежние позиции. Вытеснив оружие пролетариата с дороги, я почти уж было успокоился, но, подумав, все ж решил начинать новую жизнь по-человечески, и доделать начатое до конца: поднял камень и понес его к родной выбоине. В обычном мире в таких вот вмятинах порой можно найти каких-нибудь насекомых, раз уж в Лиге все так продуманно, то, кто знает, может, и тут какого-нибудь жука-червяка интересного обнаружу. Насекомых в ямке не оказалось, там оказалось кольцо — большая такая массивная печатка. Видимо о подобных тайниках и говорила программа. Может, это чей-то тайник? Нет, я ж тут один из первых — значит, это кольцо потенциально ничье, то есть в данной ситуации — мое. Подобрал, померил — удивился. Новостью номер раз явилось то, что оно поочередно как влитое подходило к каждому из моих пальцев, а они у меня, между прочим, все по размеру разные, ну, конечно, если рассматривать одну руку, если две — то парные, само собой, найдутся. Новостью номер два оказалось явное изменение к лучшему в моем, и без того отличном, самочувствии, в тот момент, когда кольцо оказывалось на одном из пальцев. Сделав пометку в памяти расспросить на досуге у Хрени, что еще могут эти и подобные мною «допинговые» цацки, я вернулся к дороге.

И козе было бы понятно, что если есть дорога, то есть и те места, через которые она проходит и куда ведет, вопрос был лишь в том, в какую сторону податься мне. В прошлой жизни из подобных равновероятных решений выбирать одно мне всегда помогала монетка. В Лиге о мышечной памяти не могло быть и речи, но рука все же сама собой потянулась к тому месту, где по всем законам логики и эргономики должен был находиться карман. Кармана не было. Что еще за программа по борьбе с коррупцией?! А если я найду больше десяти колец? Ну, или там еще чего-нибудь, что тут под камнями прячется? Куда мне тогда излишки девать? Пипец, блин! А я уж было собрался выбрать направление и идти, все камни встречные переворачивать… Занялся бы, так сказать, собирательством.

Хм. Надо рассуждать логически! Этот мир создавали люди. Неглупые, адекватные не чуждые логики люди. Значит, и вокруг все должно подчиняться какой-то пусть местами специфической, но логике. Если я появился в этом мире не голым, значит, одежда, как таковая в этом мире есть. Значит, она должна продаваться, ибо каким должен быть камень, чтобы те же сапоги мои растоптанного пятидесятого размера под него незаметно спрятать можно было? Значит, здесь в ходу товарно-денежные отношения. Из этого следует, что мне могли бы и денег подкинуть на первое-то время! Но, если нет карманов, куда же их могли деть? Может они кучкой лежат у того места, где я «родился», а я их просто не заметил, ибо не до того тогда было.

Сбегал, проверил — обломался. Не все так просто. Вот жмоты! Штаны без карманов! Это ж надо такое сотворить?! В сердцах ударил себя ладонь по бедру. Удар вышел тот еще — чуть сам себя с ног не сбил! Но важно было не это — что-то где-то при этом ударе у меня звякнуло. И тут меня осенило: «пояс!». И точно, ведь я где-то слышал, про карманы в, или на, поясе. Снимаю его, прощупываю и, эврика, нахожу! Десять желтых металлических кругляшов. Интересно, по местному курсу это много или мало? Ну, да ладно, поживем — увидим! Итак, теперь есть, что подбрасывать, так что нужно возвращаться к дороге. На одной стороне монеты был вычеканен профиль головы не то змея, не то дракона, а на другой — по всей видимости, его свернутый по спирали хвост. Этот самый хвост мне и выпал, и я пошел на право.

Камней по пути попадалось мало, и все они самым бессовестным образом обманывали мои ожидания. Похоже, теория вероятности в мире Лиги работала несколько иначе, чем в реальном. Видимо, то, что первый же попавшийся мне камень оказался тайником, было просто совпадением или чудом. В итоге я перестал останавливаться и ворочать камни, что здорово увеличило темпы моего передвижения. А немного спустя, я и вовсе побежал, открыв в себе не дюжие такие способности марафонца.

Так бы я и бежал, наверное, без отдыха, до самой неизвестной мне пока цели, если б на меня не напали. Это был банальный гоп-стоп: из придорожных кустов, кто-то, довольно подленько, бросился мне под ноги. Пока я кувыркался по направлению былого движения, на меня навалилось сразу несколько гневно сопящих и чем-то царапающих мою броню карликов. Ну как: «карликов»? Ну, не выше двух метров, однозначно! Короче, мне они оказались где-то по грудь, когда я все-таки смог подняться на ноги, по пути слегка смяв в гармошку одного из нападающих. В результате чего он отказался жить дальше. Ребята вокруг меня, все так же молча, пыжились, пытаясь стилетами найти брешь в кольчуге. Уже первые секунды этого суматошного боя показали, что напавших легко можно разделить на две категории: верткие и мертвые. Вторые уже спокойно себе лежали в малоестественных позах вокруг меня гневного, всячески мешая моему передвижению своими беспорядочно разбросанными тушками. Первые же продолжали ловко тыкать в меня своими железными зубочистками. Вскоре один умудрился очень неприятно для меня куда-то попасть: резко кольнуло в боку, а глаза немного подернулись красной пеленой. Дружки этого нехорошего человечка, явно воодушевились его примером, всем скопом кинулись к разведанной бреши в броне. Тут-то я их и сцапал! Штук пять — ей богу! Схватил я их в охапку и начал руки сжимать — тут-то мои разбойнички и нарушили обет молчания. Впрочем, кричали они не долго, хотя оставшимся вне моих объятий хватило и этого времени, чтобы еще раз достать меня кинжалом.

Тряхнув головой, отгоняя красный туман, я перестал хрустеть добычей и развернулся к еще живым нападающим. Увидев, что жертва намерена заняться конкретно ими, свой пыл ребята поумерили, но убегать явно не собирались. Воспользовавшись заминкой, я нагнулся и подобрал стилет одного из уже мертвых разбойников. В руку он мне не ложился — слишком уж маленькая у него была рукоять, так что не понятно было, чего от него будет больше — пользы или вреда. Пока я размышлял над этим, играя с агрессорами в гляделки, что-то мелькнуло со стороны кустов и щелкнуло меня по наплечнику — скосил глаза, увидел под ногами нечто больше всего похожее на маленькое копьецо. Поднял и его, тут же послал в обратном направлении. В зарослях ойкнули и больше оттуда меня уже не беспокоили. Лишившись огневой поддержки, лихие люди начали отступать. Догонять их мне было не резон: нужно было отойти подальше и осмотреть причиненный мне ущерб. Но лишь только я повернулся к ним спиной, добры молодцы тут же вновь бросились в атаку. Оставалось их всего трое, но повозиться с ними пришлось пару минут, как минимум. Последнего я нагнал уже в кустах и так душевно приложил его кулаком по затылку, что даже проверять не стал, насколько добротно тот склеил свои ласты. Да и не до того мне в тот момент было — как только мой кулак коснулся его головы, меня как будто водой холодной окатили, смывая и отдышку, и боль, и усталость. Я чувствовал себя готовым еще на десяток таких баталий. Но врагов пока взять было неоткуда. Я немного побродил в кустарнике, силясь найти того, пигмея, что в меня мини-копьями швырялся, но нашел только красную лужицу и пару золотых (так я их так решил именовать для простоты) монет. На дороге меня тоже ждал сюрприз в виде таких же лужиц в тех местах, где еще совсем недавно лежали тела неосторожных разбойников. У берегов некоторых лужиц так же лежали кое-какие предметы. Я так понимаю, это что-то вроде мародерского такого вознаграждения…

Ну, да мы люди не гордые и пояс у нас вместительный, так что соберем все, пока и оно не испарилось вслед за телами. Что тут у нас? Деньги, опять деньги, стилет, причем тот же, что я уже подбирал, а потом воткнул в одного и оставшейся напоследок троицы. Вообще-то кинжалов должно было бы поболя остаться, ну да ладно, и на том спасибо. О, перчатки — шипастые! Примерил — подошли, побоксировал немного с тенью: ощущения сказочные, одно удовольствие. Всю жизнь бы так руками махал!

Ладно, разжился и хватит, пора дальше бежать, а то, судя по тени, и ночь не за горами, а кто его знает, кто тут по ночам шастать может. На этот раз я бежал по дальней от участившихся зарослей обочине. Умом я не хотел никаких приключений, а вот перчатки как будто чесались от нетерпения кому-нибудь врезать! Ум пока выигрывал, но тот факт, что в поясных карманах еще прямо-таки тьма места эффективно поддерживал кровожадное оружие.

Внезапно в голове раздался характерный для Хрени щелчок и она заговорила:

— Тор, в мире Лиги для «новорожденных» предусмотрены периодические подсказки. Предполагалось, что Вы сами их вызовете, но по истечению определенного количества времени я сама обязана предложить Вам ими воспользоваться.

— Валяй, — великодушно согласился я, — вещай мне: что, куда и как.

— Вскоре на Вашем пути появится довольно большое селение, где Вы сможете найти трактир, кузницу, торговую и магическую палатки. Так же там можно найти посильную работу за вполне приличную оплату — это позволит Вам быстрее создать благоприятные условия для выживания и эволюционирования…

— Слушай сюда и запоминай, — перебиваю я, — я не хочу больше слушать от тебя этот зацикленный бред о выживании и эволюции…

— Эволюционировании!

— Не перебивай! Это раз! Нет такого слова в моем словарном запасе — это два! И не зли меня больше, а то заставлю тебя всю дорогу мне песни петь голосом Киркорова, причем его же песни — и тебе противно будет, и я тебя еще сильнее ненавидеть стану! Доступно?

— Вполне, уже загружаю плейлист, какой период творчества Филиппа Бедросовича Вы предпочитаете? — елейным голоском осведомилась Хрень, — ранний или?…

— Сгинь! — недослушал я стервозную советчицу.

Дааа, как Вы яхту назовете…

Ну, да ладно, зато узнал, что бежать мне уже недолго. С чего там она начала, с трактира? Что-то я есть и не хочу, да и пить, собственно, тоже. Может, в игре на такие мелочи не размениваются? Что ж это получается? Не пить, не есть, не спать, а только бегать, выживая и эволюционируя? Фигня какая-то получается! Ладно, и это пока отложим напоследок, магическая лавка, вот что интересно! Что там можно приобрести и сколько это будет стоить — вот вопрос. Что-то настойчиво подсказывает мне, что обвешанному магическими амулетами викингу выжить гораздо проще, чем обычному смертному в мире Лиги. Но вот в надвигающихся сумерках и огоньки какие-то показались, через два огляда на третий можно будет попробовать насладиться хоть какими-то благами цивилизации.

Огоньки приближались быстро: уже стали различимы очертания каких-то не то тонких башен, не то толстых шпилей. Через минуту показался и высокий частокол с массивными воротами. И только я успел подумать о том, зачем им тут такая Великая китайская стена, как жители местных степей тут же подсказали мне ответ на этот вопрос: внезапно подул довольно сильный ветер, поднявший в воздух немного пыли и какого-то сора. Непонятно откуда вместе с порывами ветра припрыгали странные комки, чем-то похожие на перекати-поле, только поплотнее и явно на вид потяжелее своего реального прототипа. Чем-то они мне сразу не понравились: даже если безобидная шарообразная трава катится на тебя с явным намерением врезаться, это уже не самое радостное на свете наблюдение, а когда таких шаров много и все они с нескрываемым рвением несутся в твою сторону…

Не будь дураком, я на всякий пожарный случай благоразумно отбежал в сторону и снова посмотрел на бродячие кусты: они, не сбавляя скорости, тут же изменили траекторию своего движения так, что моя скромная персона снова стала преградой на пути их сезонной миграции. Ну что ж, раз уж я сегодня начал играть в футбол, то придется, видимо, продолжать. С этой мыслью я начал брать разгон, что бы уж если пинать, то не только от души, но еще и со всей силы. Вот передо мной первый из, без малого, десятка шаров: вблизи они, что довольно логично, несколько крупнее, чем были на границе видимости, но желание их пнуть от этого меньше не стало. Начинаю подбирать ногу для удара, вот шаг, вот другой, уже готовлюсь занести ногу, и тут моя футбольная карьера в мире Лиге обрывается самым позорным образом. За секунду до удара это шарообразное сплетение высушенных лиан и колючек шустро прыгает вперед и вверх, и ударяет меня в грудь. Ощущение такое, на полном ходу врезаешься в стену. Однако красной пелены на глазах не появляется, видимо, весь удар пришелся на доспехи, а вот агрессору явно пришлось несладко — он расплющен почти в лепешку и выглядит как дикобраз после встречи с асфальтным катком. Но долго любоваться своей пирровой победой мне не приходится: если первый удар меня всего лишь остановил, то второй, да еще двойной — опрокинул на спину. В прошлой своей жизни, благодаря еще детскому увлечению борьбой, я умел вполне прилично падать, однако не дорого в мире Лиги стоило это мое былое умение: единственное, что я смог сделать при падении, это прижать подбородок у груди, и тем самым не стукнуться затылком оземь. Лучше сгруппировать свое огромное, облаченное в доспехи тело я не успел. Радовало одно — еще двое противников были выведены из строя, в то время как красного тумана все еще не было и в помине, хотя и без него грудь и живот уже ощутимо побаливали. Видимо, эта боль должна была служить намеком на то, что доспехи недолго будут сдерживать, рушащиеся на меня удары.

На мгновение мне даже стало интересно, что теперь предпримут эти попрыгунчики, раз с ног я уже итак сбит, но в неведении я оставался недолго. Мне даже не пришлось приподнимать голову, чтобы понять дальнейшую тактику этих агрессоров растительного происхождения: они сами появились в поле моего зрения, отвесно падая вниз на меня любимого. Спасло меня только то, что желая нанести как можно больший вред, они подпрыгивали повыше, чтобы упасть на меня с большей силой. Мне же эти их маневры давали бесценные мгновения для защиты. Первые два шара, один за другим летящих мне прямо в лицо я отбил сокрушительными ударами кулаков в боевых перчатках, третий, метившийся в район солнечного сплетения, успел принять на блок, но остальные четыре попали в цель.

Вот она долгожданная пелена. Боли нет, но в целом чувствую себя очень и очень неважно. Пытаюсь встать. Получается не сразу, немного лежу неподвижно и пробую снова. Встаю, осматриваюсь: прыгающих супостатов больше нет, но и «лепешки» от размозженных об меня шаров не исчезают, как трупы предыдущих нападающих. Это мне откровенно не нравится, подхожу к ближайшим остаткам шара и всматриваюсь, пытаясь проморгаться сквозь красную пелену. Остатки шевелятся! Начинаю остервенело топтать их плохо слушающимися негнущимися ногами. Вроде бы, ничего не меняется, но из ошметков тела врага вдруг выпадает топор. Тут бы мне самое время впасть в ступор от такого вопиющего нарушения законов физики, но когда нарушение тебе как нельзя на руку, со ступором можно и подождать. Хватаю оружие, а это именно оружие, на не какой-нибудь колун для возведения поленницы, и набрасываюсь на следующую лепешку. Топор придал мне сил, пелена перед глазами разогнана, конечности вновь полностью подчинены моей воле; третья шевелящаяся лепешка, четвертая — из них тоже что-то выпадает, но мне сейчас не до этого! Подбираюсь к очередной не до конца добитой жертве, та уже совсем не похожа на лепешку, теперь она уже похожа на силуэт какого-то состоящего из лиан, колючек и веток паукообразного существа. Перехватываю топор обеими руками, подпрыгивая, заношу его над головой, и со всей своей немалой дури, помноженной на силу тяжести разваливаю этого недопаука точнехонько пополам! Вот это я понимаю — забава! Осматриваюсь — вижу четверых пауков. Трое ближайших ко мне тварей уже пытаются подниматься на свои мерзкие лапы, четвертый уродец, расплющенный в свое время на пару секунда раньше этой троицы, уже во всю прыть направляется в мою стороны с нескрываемым гастрономическим интересном. А почему четверо? Должно же быть пять!

Туман. Опять этот туман. Сплошной!

Пятый! Он успел зайти со спины и с первого же удара пробил мою броню. Ничего не видя, нечеловеческим рывком как можно дальше отскакиваю в сторону и что есть сил бегу в том направлении, где по моим расчетам должен быть виден частокол.

Я бегу, точно зная, что следующий удар или укус однозначно будет для меня смертельным.

Я бегу и слышу шелестящий топот нескольких десятков ног за своей спиной.

Я бегу и чувствую, что ближайшая из тварей отталкивается от земли и повисает у меня на плечах.

Я лечу, пытаясь в падении развернуться так, чтобы не только упасть на паука, но еще и проехаться по нему всем своим закованным в железо телом.

Я слышу! Слышу, как он хрустит! Я слышу! Слышу, как они приближаются. Их четверо, но хватило бы и двух! Так бездарно умереть! В первый же день! В день гребанного рождения! Опираюсь на руку, чтобы побыстрее вскочить и попытаться забрать с собой еще хотя бы одного уродца. В ладонь, как бы сам вскакивает, видимо выпавший из останков раздавленного паука, пузырек с бирюзовой жидкостью. Умирать, так с музыкой? Хлебнуть этой дряни напоследок? Или на них вылить? У меня меньше секунды на размышления. Они уже в прыжке, а жидкость уже у меня во рту. Сам не знаю, как и почему я выбрал именно этот способ применения жидкости, но, видимо, скоро узнаю. Потому что я жив! А эти уродцы тупо не могут ко мне приблизиться. Как будто вокруг меня линию мелом как в гоголевском «Вие» начертили. Ну и забавно же выглядят их потуги! Как мухи в стекло бьются! А я могу их бить? Еще как могу!

Одним ударом отсекаю самому прыткому паучку сразу две лапы, тот как будто и не замечает потери — продолжает атаковать невидимую преграду. Тогда я прибегаю к уже проверенному способу: заношу топор над головой, подпрыгиваю и обрушиваю сокрушительный удар на подранка. Мимо! Глазам своим не верю! Он ведь и с места не сходил, а я промахнулся. Вот так номер! Ладно, удивляться потом буду, сейчас нужно действовать. Повторяю свой маневр, на этот раз куда как удачнее: мало того, что разделил врага надвое, так с него еще и щит выпал! Если действие пузырька быстро закончится, он станет мне хорошим подспорьем. Не задумываясь, каким-то механическим движением вешаю щит за спину. Теперь оставшаяся троица: мне кажется, или они уже ближе подходят ко мне, чем раньше — круг сужается? Точно! Что ж, тем быстрее нужно действовать: относительно меня они расположились полукругом и одновременно энергично пробовали на прочность мою невидимую защиту. Защита сбоев не давала, за исключением того факта, что с каждой секундой окружность, центром которой был я, становилась на добрый сантиметр меньше. Видя, что сделать из них шесть половинок я могу и не успеть, принимаю решение: «не зъисть, так понадкусювать» — отвожу топор в сторону и бью им по дуге с лева на право. Моя цель — их лапы: если обрубить им все конечности, то на своих толстеньких пузиках они далеко не упрыгают! Не получается! Да что ж за етит-твою-разъетит?! Замечательно, без всякого ощутимого сопротивления я срубил две лапы у первого паука и одну у второго, а вот с третьим вышла загвоздка: топор от нее просто отскочил! Как будто она была сделана не из такого же материала, как и другие! Что ж, не получается с этого бока, зайдем с другого! Второй раз я ударил с другой стороны, и начисто сбрил лапы и первому, и второму, и третьему пауку, который, кстати сказать, оставался после этого вообще на четырех задних костях и вынужден был теперь пахать носом землю. Вот это другое дело! Еще взмах — и уже все противники делают вид, что просто мирно щиплют вокруг меня травку. Ну, теперь можно, особо не торопясь, закончить наконец-то начатое! Подхожу к ближайшему новоиспеченному травоядному, размахиваюсь топором и бью. Лезвие полностью уходит в землю, потому как паука на его прежнем месте уже нет. Оттолкнувшись от земли оставшимися конечностями, он подобно обезглавленному петуху, подпрыгнул вверх, перекувыркнулся в воздухе и снова шлепнулся на траву, но уже сзади меня. А вот этого мне не надо! По дуге, чтобы не терять из видимости остальных, тихонько подхожу к нему и в два удара оставляю его вообще без конечностей. Потом немного гоняюсь за оставшейся парочкой и привожу их к такому же малоподвижному виду. Вот теперь-то можно их и добить! Три хороших удара и первый, ничего после себя не оставив, (жадный зараза) перестает трепыхаться. Второму вообще хватает и одного удара — из него выпадает пояс. Подбираю, засовываю в свой — рассмотрю, когда будет время. Добиваю последнего гада, и снова на меня накатывает волна не то радости, не то эйфории. Стою и прислушиваюсь к своим ощущениям: они мне явно нравятся, энергии столько, что она даже в моей немалой тушке не помещается. Хочется бегать, прыгать и рубить налево и направо всякую пакость!

А что там выпало из третьего? Пузырек! На этот раз, красного цвета…

Все-таки, нужно с Хренью пообщаться — слишком много вокруг всего неизвестного, если узнавать все на ощупь, то и не выживешь, и глупо выглядеть будешь. Но, блин, это дебильная справочная служба еще та штучка с ручкой, может, лучше в селении у кого что спрошу?

Сказано — сделано, прохожу через ров по перекидному (почему-то опущенному) мосту и стучу в ворота.

— Кого там нелегкая принесла? — доносится до меня глухой голос.

— Меня, — отвечаю, — одного из первых жителей мира Лиги.

— А имя у тебя есть, житель? — в голосе явно слышна насмешка.

Да уж, мне действительно нужно эволюционировать, меня ведь не то, что местные стражники и хомяки, меня даже моя личная информслужба и та не в грош не ставит.

— Меня зовут Тор, — гораздо менее весомо, чем того требует ситуация, да и само имя, говорю я

— А здесь тебе чего нужно? — доносится до меня все тот же веселый голос невидимого собеседника

— А ты выглянь за заборчик я тебе на пальцах рассказу — понагляднее, — начинаю закипать я.

За воротами смеются, и я слышу звук отодвигаемого засова. В воротах открывается небольшая, в высоту даже меньше моего роста, калитка. Пригибаю голову, захожу — вижу толпу невысоких стражников, все они веселы и добродушны. Лица их настолько эмоциональны, что сложно поверить в их искусственную природу. Хотя разительная похожесть этих лиц несколько упрощает эту задачу.

— Привет, Тор! Рады видеть тебя в Восточном форпосте! Ты пришел первым! — из общей толпы ко мне выдвинулся единственный обладатель непохожего на остальных лица стражник.

— Привет и вам, граждане хорошие! А помимо меня еще кого-то ждут? — начинаю я свои неизбежные расспросы.

— Никого мы не ждем, но всех принимаем: работа такая, — опять же за всех, отвечает выступивший вперед стражник, — чего ты у калитки топчешься, пошли внутрь! Праздновать будем! Первый житель, он не каждый день приходит!

— А если в это время еще кто придет?

— Ну, так, а часовые на что? Пропустят! Это тебе, первому такой почет — сам комендант встречать вышел! — комично показал стражник указательным пальцем в небо.

— А где он? — завертел я головой по сторонам.

— А ты сам-то как думаешь? — весело прищурился стражник.

Блин! Вот не люблю я подобных попахивающих неловкостью ситуаций! И, тем не менее, из раза в раз в них попадаю. Что ему ответить? Предположить, что этот стражник и есть комендант? Но он же от остальных стражников ничем кроме мимики не отличается: никаких знаков отличия на мундире… Ладно, раз я у них первый гость, глядишь, пару ляпов мне и простят.

— Ты и есть «сам комендант»? — попытался я скопировать шутливую манеру собеседника.

— В точку! — расцвел бывший стражник, — единственный в этой дыре неискусственный интеллект!

Я аж остановился. Как так получилось, что я сам не догадался, что имею дело не с очередной программой? Хотя, сегодня со мной уже столько всего приключилось, что особой адекватности от себя ждать не стоит.

Комендант расценил мое молчание по-своему:

— Да-да, дорогой мой Тор, у тебя есть возможность пообщаться с нормальным человеком, не являющимся игровым жителем Лиги! Вот это сервис, не правда ли?!

— Что да, то да! Пообщаться с живым человеком мне сейчас просто необходимо! Веришь, нет, а моя справочная система не в грош меня не ставит: ехидничает, иронизирует и даже дерзит!

— Да! В мире Лиги все продумано до мелочей! Даже то, что первого жителя комендант может угостить вином! Идем скорее! Не терпится попробовать!

— Вином? И какой ожидается эффект? — удивился я.

— Не знаю, но от еды сытость, сонливость, а потом и приток энергии определенно ощущается!

— О как! Но я в этом мире не испытывал пока голода…

— Ну, ты, как игровой житель, теоретически, для полноты восприятия нового мира, можешь его испытывать, но как супер-пупер боец можешь не заботиться о хлебе насущном неделями, если не месяцами. А я вот обслуживаюсь по эконом-классу — не чувствую ни голода, ни жажды. Но есть и пить мне все равно приятно! А вино, думаю, тем более, придется мне по вкусу!

— Если б я знал, что мой приход сюда сулит и мне и тебе столько приятностей, то прибежал бы к вам побыстрее!

— В пути тебя не сильно потрепали? — еще раз окинул меня взглядом гостеприимный комендант, открывая массивную дверь в не менее массивной стене не то дома, не то крепости.

— Да кто его знает, — неуверенно ответил я, — один раз мне показалось, что еще чуть-чуть и богу душу отдам, а так, в целом, жив, как видишь!

— Вижу! Ожидалось, что к нам жители будут добираться ко второму уровню, а ты — на третьем добежал. Видать, путь был не из гладких.

Так. Тип со стороны знает, какой у меня уровень. А я не то что не знаю номер, но и вообще не понимаю, о каких уровнях идет речь.

Походу, я самое тупое создание во всей округе. Воспримем это, как факт, вопрос в том, как не дать это понять окружающим. Наверное, нужно побольше молчать и хмуриться, я ж суровый скандинавский воин — мне можно!

Благо, мой новый знакомый не спешил лезть ко мне с очередными вопросами — он спешил откупоривать вино. Внушительных объемов бутылки были, как и полагается очень старыми на вид и довольно пыльными. Не прошло и минуты, как темно-красная жидкость полилась в кубки.

— За первого игрового жителя Лиги в нашем захолустье на задворках мира! — нарочито, как мне показалось, пафосно возгласил комендант, поднимая вверх свой кубок!

Я, согласно своему плану — молча, поднял свой. Мы чокнулись, как и полагается воинам — вина из наших кубков смешались, и солидная часть вина при этом оросила и стол, и пол в его окрестностях. Но никого это не смутило — мы пили. Вино было сказочным. Мои вкусовые рецепторы просто с ума сходили от такого небывалого раздражителя. Если бы я не знал, что пью именно вино, то решил бы, что в кубке у меня какой-нибудь эликсир или нектар, или вообще что-то, для описания чего слов еще не придумано!

Оторваться от вина я смог только когда в кубке не осталось ни капли. Комендант был явно сдержаннее меня, он еще пил. Пил крошечными глотками, щурясь от неземного удовольствия. Смотреть на это было почти так же приятно, как и пить. Наконец он тоже опорожнил кубок и в свою очередь посмотрел на меня:

— Ну как?!

— Неописуемо, — лаконично, но не без эмоций, не задумываясь, ответил я, — а сколько нам позволено сегодня выпить?

— На счет количества у меня инструкций не было, — задумался комендант, — но, думаю, что много мне пить нельзя, поскольку я все-таки на работе…

— Это справедливо только в том случае, если от этого вина в этом мире можно опьянеть, — тут же, вполне резонно возразил я.

— Секунду, уточню у моей энциклопедии, — подмигнул собутыльник, и взгляд его сразу потускнел, видно было, что сейчас он полностью погружен в себя.

Вскоре он снова радостно смотрел на меня:

— Пить можно до упора: в случае опасности я мигом протрезвею.

— А я? — вырвалось у меня.

— А ты вообще вольная птица — делай, что хочешь! Вернее, что можешь! Ибо пока ты еще только на свет народился, за «что хочешь» можно и по шее очень даже легко получить.

— От кого это?! — не понятно с чего, набычился вдруг я: видимо, вино уже начинало понемногу действовать.

— Да от кого угодно, — смеясь, сказал комендант форпоста, — от любого моего стражника или от травников, что к северу от нас по полю катаются.

— Катаются? — переспросил я, — это такие шары, на перекати-поле похожие, которые в пауков превращаться могут?

— Ты их видел? — удивился мой собутыльник, разливая по кубкам содержимое второй бутылки вина, — они ж досюда не докатываются!

— Видел. Докатываются. Я их с десяток в крошево изрубил!

И ту я наконец-таки заработал первый уважительный взгляд за всю свою новую жизнь в этом мире. Ура, блин!

— За такую победу грех не выпить! — воодушевился комендант.

Мы выпили. А потом еще и еще. Я о многом собирался расспросить этого первого попавшегося мне настоящего человека, но как-то не вышло. Больно уж коварным оказалось здешнее вино. Под первые три бутылки я рассказывал, как провел сегодняшний день, и выслушивал в свой адрес большей частью одобрительные междометия. Потом, вдруг, как-то сам собой возник вопрос: смогу ли я открыть бутылку, не проталкивая пробку внутрь, как это делал комендант, а втянув ее в себя вместе с воздухом. Пытаясь опытным путем ответить на этот вопрос, я здорово покраснел от натуги, а голова здорово закружилась не то от выпитого вина, не то от нехватки воздуха. Пробка все не выходила. Комендант явно был разочарован такой демонстрацией моей силы. Хлопнув по столу ладонью, он сообщил, что он будет не он, если не «догонит» меня до нужного уровня, чтобы ему ни при каких обстоятельствах больше не пришлось краснеть за своего самого первого гостя! Справедливости ради, нужно отметить, что красным он был почти как вареный рак — создавалось впечатление, что комендант мимикрирует под цвет поглощаемого вина.

Мы поднялись, полные решимости осуществить задуманное, но далеко уйти нам не удалось. Пол под ногами качался так, что комендант упал сразу. Не могу с уверенностью сказать, что помогло мне продержаться на ногах дольше него: то ли новая геройская натура, то ли морские навыки исторических прототипов моего нового тела. Но исход, в конце концов, и для меня был тоже, что и для горе-вояки коменданта.

— А в прошлой жизни у меня язык заплетался раньше ног, — задумчиво промычал мой собутыльник, хватаясь рукой за скамью в желании на нее вскарабкаться. Получилось у него это на удивление быстро, и он непонимающе уставился на меня:

— Чего лежишь-то? А эти две бутылки кому?!

— Ты не поверишь, — отозвался я, — но тут на полу таааак хорошо, что я бы здесь на всю жизнь остался. Качает так приятно, убаюкивающее…

— Ты герой или не герой? — поставил вопрос ребром комендант.

— Обидеть меня хочешь? — деловито-угрожающе осведомился я, приподнимая свою богатырскую тушку на локтях.

— Неа, — икнул комендант, — простимулировать!

— Эт другое дело! — успокоился я, но подниматься все ж продолжил.

Когда мне со второго раза удалось усесться рядом с комендантом, тот уже снова наполнял кубки. Я возмутился было, что мне не дали второй попытки, но меня резонно осадили, многозначительно указав кивком головы на последнюю оставшуюся бутылку.

— Предлагаю выпить за знакомство, — не удержался от толкания тоста комендант!

— Ага! — подхватил я, — а как тебя зовут?

— Тут или там? — тряхнул назад головой комендант.

— Сначала тут, потом — там, — подумав, изрек я.

— Тут меня зовут Комендант, — резонно заметил комендант, — а там меня звали Виктором.

— Почему «звали»? — пьяно наморщил я лоб и сдвинул брови.

— Потому что назад я возвращаться не намерен! Заработаю деньжат и мотну в герои, как ты!

— Тогда следующую бутылку разопьем за сбытие мечт! — воодушевленно заорал я!

Выпили. Моим «тем» именем комендант-Виктор не интересовался. Наверное, ему оно было не интересно…

Горлышко последней бутылки я, с криком: «Тоже мне, гордиев хренов узел!!!» — снес топором!

За мечты решили пить стоя: набираю в грудь побольше воздуха — встаю. Качаюсь. Сильно качаюсь, с солидными такими заносами. Справедливо опасаясь упасть до того, как осушу кубок, начинаю быстро глотать. На последних глотках откидываю голову назад и начинаю тягуче медленно падать…

…чем угодно готов поклясться, что никогда больше не стану встречать Новый год в малознакомой компании — уж больно редко из этого выходит хоть что-то хорошее. Тот факт, что это долгожданный добрый семейный праздник, не мешает некоторым, мягко говоря, нехорошим людям праздновать его на свой некультурный лад. А если тебе это вдруг оказывается не по душе, и ты, к тому же, еще и имеешь наглость во всеуслышание об этом заявить, то получай, приятель, в репу. Ну, а уж если ты, при всем при этом, еще и гораздо сильнее, чем выглядишь, то слушай в итоге сопливые угрозы, что вот: «щас подъедут серьезные пацаны» — и объяснят, что маленьких обижать нехорошо.

И хотя ты прекрасно понимаешь, что в новогоднюю полночь никто никому и никуда не дозвонится, а если и дозвонится, то никто не приедет, а если приедет, то получит так же и по тем же местам, что и дозвонившийся, но все равно праздник для тебя безнадежно испорчен. И ты, забрав со стола пару еще не откупоренных бутылок шампанского, не обращая внимания на недоуменные или настороженные взгляды собравшихся, просто отправляешься домой. А снега в новый год опять нет, а под ногами противно хлюпает, а люди вокруг пьяные и буйные, но пока что наблюдательные и, видя твою недовольную физиономию и сбитые кулаки в свете уличных фонарей и ярких гирлянд, не пристают ни с вопросами, ни с поздравлениями. А ты идешь и пьешь: поднимаешь руку, задираешь голову и делаешь большие долгие глотки, а потом отрываешься от горлышка и даешь искристой пене сбежать по бутылке в черную воду очередной не обойденной лужи. Сначала приканчиваешь первую, по непонятно откуда взявшейся, и непонятно как закрепившейся привычке, ищешь глазами урну. Не находишь. Не удивляешься этому. Выбираешь кучу мусора побольше и ставишь на ее краю обклеенный этикетками и акцизными марками мокрый зеленый обелиск. Затем ты откупориваешь вторую…

Вместе с ее донышком, ты видишь все еще работающий магазин, и берешь третью. Продавщицы миловидны, веселы и общительны. Они предлагают взять конфеты и фрукты. Ты, молча, с улыбкой берешь бутылку и выходишь. Ее ты допиваешь, уже засыпая дома и под бой курантов, доносящийся из телевизоров соседних квартир.

Поскольку с этим, изначально задумывавшимся как благородный, напитком ты всегда был «на Вы», то его воздействие на твое сознание, особенно с поправкой на его количественное над тобой превосходство, оказывается не прогнозируемо мощным...

Осознаю себя, когда рука уже который раз безрезультатно пытается нащупать на полу у кровати бутылку с водой. Но даже, если бы закатившаяся под самую стену бутылка вдруг оказалась в жаждущей ее руке, помочь бы мне она не смогла никак — больше часа прошло с тех пор, как она безнадежно опустела.

А пить хочется. Очень. Язык сухой, но каким-то образом умудряется прилипать к не менее сухому небу. Даже выругаться вслух и то не получается! Но, не смотря на то, что каждое движение причиняет заметные такие страдания, я свешиваю больную, тяжелую, дурную голову с кровати и оглядываюсь вокруг в поисках потенциальной спасительницы. Увидев каким-то чудом бутылку, и вспомнив, что она свой почетный долг мне уже отдала до капли, начинаю стонать еще сильнее, чем в процессе свешивания. Поневоле начинаю размышлять. Это тоже оказывается больно, но все ж терпимо. В голову приходят сразу аж две мудрости: одна от какого-то древнего врача, завещавшего лечить подобное — подобным, от которой сразу же очень сильно замутило. Вторая — от школьной учительницы химии, которая, осознавая современную российскую реальность, не отвергая первой мудрости, а, скорее дополняя ее, вещала у исписанной уравнениями доски: «…поэтому, если утром выпить рассола, то начинается химическая реакция с выпадением осадка, точно так, как мы видим из уравнения. И вот, когда осадок выпадает, нам становится легче…».

Самого уравнения ваш покорный слуга и на здоровую голову уже б никогда и не вспомнил, но урок он, то есть я, тогда уяснил раз и навсегда. Вот только жаль, что рассола под рукой не было. Ничего под рукой не было, даже воды.

Из всей жидкости, что была в наличии в квартире, теоретически принять внутрь можно было только воду из-под крана, но это только в теории. Пить это, можно было только в прокипяченном состоянии, да и то с большой опаской. А ждать, пока кипяток остынет, пусть даже за окном это случится довольно быстро, мне как-то вообще не улыбается. Надо идти в магазин. Явить себя миру в новом году. Остановившись на этой мысли, смирившись с ней и окончательно покоряясь судьбе, я начал одеваться, очень и очень надеясь на то, что магазинчик на первом этаже дома будет открыт.

В предрассветных сумерках окна магазина тускло, но жизнеутверждающе горели — от сердца отлегло, но голова продолжала терпеть бедствие. Практически на автомате приобретя бутылку минеральной воды и банку корнишонов, выйдя из здания магазина, я тут же поочередно принял внутрь лекарства из обеих емкостей, и уже спустя каких-то несколько секунд мир начал приобретать краски.

Бутылка открылась легко, а вот с банкой пришлось здорово попотеть. Чем больше я прилагал усилий для отвинчивания крышки, тем сильнее становилась ломящая виски боль. Я уж было начал вспоминать, что в таких банках вовсе не рассол, а маринад, который нужной реакции, скорее всего, не даст, но тут крышка поддалась! Возможный маринад сразу же был признан рассолом (ибо главное в приеме лекарств — верить в то, что они настоящие и действительно помогут) и мгновенно поглощен в предвкушении уже наступающего блаженства.

А в голову меж тем уже начинали лезть странные, отвлеченные от здоровья мысли. Инстинкт самосохранения, убедившись, что смерть от похмелья уже в который раз отсрочена и загнана в самый темный угол, не снижая оборотов, переключился на новую потенциальную угрозу. Не успел я и смеженных от рассольного удовлетворения век открыть, как начал осознавать, что плохо сегодня не только мне. Согласен: в самом факте того, что первого января кому-то плохо, ничего странного нет. Более того: гораздо более странным было бы, если б никому плохо не было. Но у «плохо» ой как много разновидностей, и та разновидность, которую я заметил, была уж ну совершенно особенной. Это новое «плохо» было похоже на мозаику, кусочки которой вдруг стремительно начали складываться воедино в моей буйной головушке.

Считаем!

Продавщица за стойкой в магазине была! И она была: не заспанной, приветливой, вежливой и педантичной в своей честности. Тридцать две копейки сдачи, лежащие в кармане куртки, наглядно свидетельствовали в пользу последнего. Это — Раз!

На улице были люди, но среди них не было пьяных или хотя бы больных, как я минуту назад. Людьми в основном были дворники, которые ходили с пустыми мешками в поисках логичных для начала года куч мусора. Дворники! Первого января! Утром! Это — Два! Да еще какое «Два»!

Мусор был, но весь он был рассредоточен на небольшие островки, центрами которых возвышались наполненные до краев (не с горкой, а именно до краев) мусорные урны. Это — Три!

Идя вдоль этого архипелага, я обратил внимание не только на его форму, но и на содержание. Содержание шокировало. Это в подавляющем большинстве были банки из-под безалкогольного пива и бутылки из-под детского шампанского. Может, внутри кучи содержали и что-то другое, но снаружи они были именно такими. Это — четыре! И это уже явный перебор! Это четыре основательных таких причины для резонного беспокойства.

Начинаю подозрительно осматриваться по сторонам, выискивая либо еще причины для беспокойства, либо таких же, как я — обеспокоенных. Товарищей по несчастью на горизонте не видно, и этот факт становится причиной номер Пять.

Еще секунда, другая и я… расслабленно улыбнулся. Все снова ставало на круги своя. Как я сразу не догадался?! На пьяную-то голову и не такая бредятина снится! Это всего лишь очередной из этих абсурдно логичных снов. Как будто ты со всеми своими корочками, дипломами и рабочим стажем вдруг снова оказываешься в школе (институте), где тебя учат какой-то несуществующей белиберде. И, главное, кроме тебя, никто вокруг не против всей этой несуразицы. Воспринимают все, как должное. И ты, пока спишь, никак не можешь поверить в то, что это не реальная жизнь. Так и здесь: полный идиотизм кругом, а все воспринимают это как должное. Смысл тот же, только декорации поменялись. И я, наконец-то, не просыпаясь, смог догадаться, что нахожусь в мире пусть и не сладких, но все-таки грез.

И действительно: новый год без мусора, все фонари вокруг целы, за ночь температура у пала и землю начал припорашивать снежок, петарды не рвутся, а в не очень освещенных местах нет небольших замерзших лужиц подозрительного колера, дорожки уже посыпаны песком…

Это все равно, что проснуться в другой стране!

Сам того не замечая, я по-простецки так начал высказывать свои мысли вслух (а что такого? Мой сон — что хочу, то и ворочу!):

— Ведь уже болел после шампанского, зачем же еще раз наступать на одни и те же грабли, в то время как голова от прошлого удара толком не отошла? И ведь зарекался же! Если дурак учится на своих ошибках, то кто тогда я, и на чем тогда мне учиться? А что вообще за глупость с граблями? Больше чем уверен, если наступить на грабли, то проткнешь себе ногу, голова, как раз таки и не пострадает. Стоп! Причем тут грабли? Я же сейчас из-за шампанского себе голову пеплом посыпаю. Шампанское. Шампанское — зло! Если терпишь на личном фронте сокрушительное фиаско — это еще не повод шляться по нездоровым компаниям и напиваться в конечном итоге. А чего же я интересно мне знать ожидал?

Размышления вслух прервал виброзвонок из кармана штанов. Пришла смска — девушка писала, что она не права, и нам стоит это обсудить при встрече у нее дома.

— Ну, точно — сон! Что б это упертое создание признало, что она была неправа?! Это даже чудом назвать мало! Даже просыпаться не хочется — интересно, что там дальше будет!

Может полетать?! В детстве мне иногда снилось, что я ни то летаю, ни то плаваю по воздуху…

Подпрыгнул. Не полетел. Видать, я и во сне вырос из этого возраста. Улыбнулся и пошел себе домой.

А дома был телевизор, и были новости — порой пресные, а порой и приторно добрые. Не наши какие-то новости, ой, не наши. Диктор, опять-таки, удивил: не заговаривался, не экал, говорил без патетики и апломба — просто качественно выполнял свою работу. Да и вообще, никакой чернухи с утра пораньше с экрана на меня не полилось и, почему-то, стало уже не так весело, как накануне.

Когда все хорошо, объективный человек чувствует себя капельку некомфортно, поскольку долго так продолжаться не может, ибо во Вселенной все должно быть в равновесии. Если тебе на данный момент очень и очень хорошо, то кому-то ровно так же плохо. Или того хуже — тебе самому скоро будет ой как неважно. Ну, да Бог со всем этим, спать-то как хочется. Отравленный вчера организм просит о более длительном отдыхе, чем пятичасовое пьяное забытье.

— Вот интересно, а можно заснуть во сне? — опять-таки вслух спрашиваю я сам себя.

И тут же практика показала, что ответ на данный вопрос со спокойной совестью можно давать утвердительный.

Проснулся я уже ближе к вечеру. В голове опять что-то шумело, но уже не так интенсивно, шум существовал скорее фоном, чем первым планом. Умом владела законная мыслью о том, чем же теперь всю ночь заниматься? По опыту знаю, что если проспать с обеда и до заката, то ночью отправиться в гости к Морфею будет неимоверно сложно. А если, каким-то чудом это и произойдет, то крылатое древнегреческое божество будет мне не радо и нашлет на мене не то кошмары, не то такую белиберду, что и вспомнить потом противно.

Снова, как и утром, шарю рукой по полу. На этот раз ищу пульт от телевизора, как всегда, в ладонь лезет что угодно, кроме искомого. Вот и сейчас вместо пульта подобрал с пола мобильный, на экранчике красуется конверт — еще одна смс от подруги, где она с определенной долей тактичности возмущалась «игнором», в который ее якобы отправили. Спросонья я не сразу понимаю, что значит это сообщение, а когда начинаю соображать, то даже слегка пугаюсь. Забыв ответить на смс, я первым делом быстро иду к окну: вся часть улицы, что освещалась фонарями, оказалась все так же не замусорена. Точнее, она стала еще чище — вокруг урн не стало курганов, да и сами урны точно не переполнены.

«Наверное, сегодня какой-нибудь там всемирный день чистоты!» — мелькнула спасительная для ясности ума мысль.

Тут же бросаюсь к компьютеру, чтобы убедиться в правильности своей мысли, но интернет не спешит подтверждать мою догадку. Интернет вообще ведет себя не слишком обычно, прям как телевизор утром — все значимые новости датированы прошлым годом, вернее этим, но все вскрытые злодейства и нарушения были исключительно прошлогодними, а главное — не было никакой рекламы. Не то, чтобы вообще никакой, но не всплывали никакие окна, не визжали разъяренным поросенком динамики, не раздавались звуки несуществующих сообщений — не происходило ровным счетом ничего. Просто рядом с информационным контентом то тут, то там мелькали в меру яркие статичные рекламные картинки. Только и всего. Я даже не сразу это понял — как человек, давно и напрочь привыкший к рекламе, просто вдруг ощутил, что чего-то мигающего назойливого и яркого вдруг не стало. Спокойно как-то было в интернете. Зловеще спокойно.

— Ни мусора, ни рекламы… так уж точно не бывает! Может и порнография и эти гребаные кошки во всех видах и ракурсах из интернета куда-то пропали?!

Это было, как гром среди ясного неба — кошки, во всем своем сомнительном для меня великолепии, остались, а вот порнографии действительно не было…

По запросам, которые только могли прийти в голову, ничего не выводилось, в то время как еще вчера и вводить-то ничего не нужно было — на любой незнакомой раздаче стоило на миллиметр промахнуться курсором, как открывался каскад самых разнообразных предложений.

Так ведь не бывает. Не может в одночасье исчезнуть многомиллиардная индустрия! Мусор можно убрать. Пьяных и хулиганов можно быстро отловить — была бы на то разнарядка кому надо. Но как можно закрыть миллион сайтов, а на остальных повырезать агрессивную рекламу?! Может, просто поисковики как-то перестроили? А мой антивирус обновился и теперь еще и рекламу режет? Я бы об этом слышал, или хотя бы читал… Но даже это гораздо правдоподобнее того, что все просто взяло и исчезло. Как проверить? Да проще простого: вбить в адресную строку что-то наподобие «sex.ru» или там «porno.com»…

Так и сделал — результат нулевой. Одного сайта не существует (что раньше я бы счел невероятным), а другой был пуст. Ну, как пуст: никаких фото и видео: пара текстов о секс-культуре и безопасном сексе.

Непонятненько как-то все…

…толкают. Трясут, нутром чую, что сейчас начнут пинать. Хмурюсь и открываю глаза. Виктор, точнее — Комендант; улыбается зараза. Хотя, почему: «зараза»? Не самый ведь приятный сон в моей жизни был. Хотя это и сном-то назвать трудно — просто подробная картина недавно произошедших со мной и совсем оставшимся за моими могучими плечами миром событий.

— Ну, вставай, герой, вставай, — улыбается вчерашний лучший на всем новом свете друг, — новый день несет нам новые заботы: мне на службу пора, а тебе на подвиги!

— Слушай, а почему мне сны такие странные снились, ты случайно не знаешь?

— Знаю, сам только что подточнял у своей информационной службишки — в Лиге над снами особо не заморачивались: прокручивают в сознании по какой-то причине уснувшего персонажа картинки из недавнего прошлого, услужливо предоставляемые твоей памятью, и всего делов!

— Они что, и в памяти моей роются? — обрывается у меня все внутри.

— Оно им надо? — отмахивается комендант, — это напрямую твоей психикой делается: они просто нужные токи в нужные места мозга подают. У них других забот хватает, как, в прочем, и у нас: все маги этой округи ночью померли, так что будем организовывать их сегодняшнюю встречу за стенами форпоста. Травники, блин, к нам перекочевали — всех, кто при рождении слаб повыбивали. Я-то вчера думал, что тебе они случайно встретились — забрел немного не туда, или еще что…

— Помощь моя нужна будет? — деловито осведомился я.

— Сиди уж, сам-то вчера не знаешь, как ноги унес, а уже снова в драку лезешь! — усмехнулся комендант, — для моего гарнизона травники не помеха. Ты займись теми заданиями, что тебе по зубам. И, кстати, сделай распределение талантов — ты их уже дважды не раскидывал.

С этими словами комендант сделал ручкой и был таков. И я остался один со своими нераскиданными талантами. Делать нечего — нужно обращаться к своей справочной системе, как там её Виктор назвал — службишкой?

— Хрень! Что есть таланты в мире Лиги и как их распределять.

— Талант есть прирожденная способность к определенного рода деятельности, характерной для данного персонажа. Вывожу список Ваших талантов для визуального ознакомления, поскольку данная информация молодому жителю Лиги трудна для слухового восприятия.

Читаю. Думаю. Эта зараза вывела мне не только наименование моих талантов, как таковых, но и кучу текста энциклопедической направленности. Ладно, почитаю — с ней связываться себе дороже.

Опять читаю и опять думаю. Особо меня беспокоит «Харизма». Понимаю, что это не жизненно необходимый навык, но нутром чую, что развивать ее — дело, сулящее в перспективе большие дивиденды. Но заглядываться на перспективу, когда тебя любой куст с колючками может на перерождение отправить, как-то глупо и непрактично. Кину-ка я все на силу и выносливость. Буду в мула эволюционировать. А харизму свою, глянул я на отражение своего лица в топоре, я сейчас у торговца протестирую. Выходя из здания, я вызвал карту и увидел, что лавка торговца находится всего в двух домах от меня. Однако вошел я в нее не так скоро, как на то рассчитывал: у самого входа в лавку громоздилась целая куча из разного рода ящиков и бочек. И некоторые из тех емкостей, что были в основании этой кучи, выглядели как-то очень и очень подозрительно. Они таки манили меня к себе. Не сказал бы, что они отличались от собратьев и товарок цветом или размером, но они были другие.

— Эй, Хрень! Как распознаются тайники?

— С помощью маркера, — незамедлительно последовал лаконичный ответ: Хрень сегодня явно была не разговорчива.

— Ну, так включи этот маркер, — спокойно попросил я.

Перед глазами едва заметно засветился зеленый очень похожий на прицел крестик. Он передвигался вместе со взглядом, и когда тот остановился на притягательной бочке, крестик сразу же покраснел. Ну, тут и дураку стало бы понятно, что с бочкой этой следует разобраться! Но сначала я разобрал кучу, отодвинув все отмечаемые маркером бочки и ящики в сторонку. Честно скажу: руки чесались вскрыть их и увидеть, что там спрятано. Я потряс один из ящиков, в нем ничего не громыхало, да и на вес он был не очень-то и тяжел. Хотя, сложно сказать, что для меня сегодняшнего тяжело, а что нет. Подняв ящик на уровне глаз, я попытался найти хоть какую-нибудь щель, чтобы заглянуть внутрь — куда там! По всей вероятности, в мире Лиги щели в ящиках не предусмотрены: пока не взломаешь его, не узнаешь что в нем спрятано. Пристраиваю топор к крышке, только касаюсь лезвием дерева, как ящик рассыпается на дощечки, словно карточный домик. Там лежит пояс, на вид даже больше того, что сейчас опоясывает меня и скрывает от постороннего взгляда добытые вчера трофеи. Пояс это хорошо! Эдак мы вдвое больше сена для нашей коровы запасем! А, если учесть, что это уже второй найденный мною пояс, то — втрое. Тут же натягиваю находку на себя, и, как только застегиваю, старый, гремя моими сокровищами, падает наземь.

— Ну и как назвать того человека, который придумал такие правила? Где это видано, чтобы человеку нельзя было носить два и более поясов? Что же мне теперь, если в один пояс все умещаться не будет, брать какого-нибудь человечка полегче, надевать на него пояс и таскать на себе, складывая хабар уже в его карманы? Тяжело ведь и неудобно… Или просто пояс таскать перекинутым через плечо? Пятой точкой чую, что при таком раскладе в этот пояс положить нельзя будет ну прямо ничегошеньки. Ладно, глянем пока, что там в других тайниках спрятано — может, в этом мире рюкзаки имеются?

Разломал все остальные бочки-ящички. Поживился деньгами и еще одним топором. Точно таким же, как мой. Без единого отличия. Вот за поисками несуществующих отличий меня и застал выглянувший на шум торговец.

— Я так и думал: как набегут игроки, сразу мусора в селении по колено станет, — проворчал он, скрещивая на груди руки.

Отвечать ему я не спешил. Во-первых, я не был уверен в том, кто сейчас находится передо мной: живой человек или бездушный персонаж. Во-вторых, мне вдруг стало неудобно, что я вот так вот без разбора взял и расколотил вещи, даже не подумав, что они могут кому-то принадлежать.

Но, дабы не терять лицо, я сделал его кирпичом и в свою очередь скрестил свои здоровенные руки на своей же могучей груди. Однако сия демонстрация моей не дюжей силы никакого видимого впечатления на торговца не произвела. Он стоял все в той же позе, привалившись плечом к дверному косяку.

— На всякий пожарный случай спешу тебя предупредить, — вновь заговорил он, — если попытаешься взять у меня что-нибудь силой, стражники тебя за секунду в капусту порубят.

Прозвучало это, на мой взгляд, довольно оскорбительно, но пока я маленький и слабый, оскорбляться не стану, ибо сдается мне, что для здоровья на данном этапе это будет вредно.

— Зачем обижаешь! Что я, порядков не знаю, что ли? — улыбнулся я, убирая с груди руки и кладя их на пояс.

Взгляд торгаша перекочевал вслед за моими руками с профессиональным интересом.

— Тебе, как первому клиенту, скидку сделаю: совсем обманывать тебя не буду, себе в убыток все продам! — перешел, наконец, к делу торговец.

— А торговаться с тобой можно?

— А торговаться со мной у тебя харизма еще не выроста, так что, какую цену скажу, ту и заплатишь, за ту и отдашь, — отрезал нахмурившийся торгаш.

— Подумаешь! — слегка обиделся я. — Не больно то и хотелось с тобой тут лясы точить.

В лавке у торговца было просторно и светло, товар был развешан по стенам: на одной стене весело разнообразное оружие, на другой — амуниция всех цветов и размеров, третья стена пестрела от пузырьков с разными жидкостями внутри, на последней стене вообще было что-то не вполне понятное. Скорее всего, это были не то украшения, не то амулеты, не то просто какие-то безделушки. Если в этом мире есть потенциальная возможность заработать много дензнаков, то должны быть и предметы роскоши — почему бы и нет?

— Где ценники? — спросил я у торговца, когда не обнаружил в комнате ни единого намека на какие-либо цифры.

— Ты получше присмотрись к понравившемуся товару, — посоветовал барыга.

Я присмотрелся к очень эффектному на вид кистеню, и перед глазами сама собой возникла табличка с обозначением цены оружия и его характеристик. Причем в характеристиках не было ни веса, ни длинны, ни материала, из которого было изготовлено оружие. Зато были цифры, описывающие его возможности наносить урон, парировать удары противника, и вероятность выхода оружия из строя. Причем вероятность была не слишком-то и маленькой. Что, если брать во внимание немалую стоимость оружия, меня слегка так смутило.

— А где гарантии, что она сама по себе у меня за поясом не сломается? — спросил я у торговца.

— В мире Лиги никакое оружие само по себе не ломается, если оно, конечно, не заколдовано, но тебе заколдованное оружие купить еще долго не светит, — довольно нахально ответил торгаш.

— Нда, — взгрустнулось мне, — надо как-то быстрее тут «эволюционировать»; надоело, что все кому не лень не упускают шанса мне нахамить.

Не удостоив грубияна ответом, я изучил таким образом амуницию и пузырьки. Первым делом я проглядел характеристики уже знакомого мне пузырька с бирюзовой жидкостью, кивая головой. Оказалось, что данный пузырек мог бы не подействовать на пауков, будь они на пару-тройку уровней выше, чем я. Хорошо, все-таки, что я добежал сюда уже не совсем младенцем, иначе опять пришлось бы начинать все с начала. И еще хорошо, если воином, а если игра решит меня какой-нибудь феечкой сделать? Бррр!

Из лавки торговца я вышел в новых сапогах (пока что ими мне работать приходилось не намного меньше, чем топором) и с новым, гораздо более вместительным, чем старый, поясом. За поясом, кроме старого доброго бесплатно мне доставшегося топора были только бирюзовые и алые пузырьки. Таблица перед глазами уверяла, что алые — должны были мгновенно восстанавливать жизненную энергию, как после этого было их не купить? Хотя сложнее всего было не потратить все деньги на какое-нибудь оружие. Торгаш, откуда-то точно зная мой потенциальный капитал, сам снимал со стены оружие, которое я мог себе позволить, и давал его мне в руки. Отдавать его назад каждый раз было настоящей мукой — некоторые клинки и топоры даже прибавляли мне тонуса и уверенности в себе, но стоили они уж очень дорого. Купи я один их этих экспонатов и ни на один пузырек денег у меня бы не хватило… Ничего. Заработаю еще немного, приду и куплю себе самый опупенный меч! А еще лучше — пойду и у кого-нибудь такой отниму! Я ж викинг — мне можно!

Я побрел вдоль по улице, изучая карту и думая: «в этом форпосте отобрать меч мне будет не у кого, а выходить за его стены до того, как ребята коменданта справятся с травниками, у меня особого желания не возникает. Если их там окажется действительно много — не помогут мне ни новые сапоги, ни хитрые пузырьки. Разве что, попробовать еще найти какие-нибудь ящики и бочки…».

Однако тайников мне больше не попадалось, и я уж, было, совсем расстроился, как вдруг крестик прицела, который я уж совсем собрался убирать, покраснел просто на ровном месте. Я присмотрелся и увидел в пыли небольшое металлическое кольцо, потянув за него — обнаружил что-то вроде компактного погреба посреди улицы. Внутри него лежала скромненькая груда золота и красивый длинный и тонкий меч. Золото я взял, не раздумывая, а вот над мечом немного замешкался. Какой-то он был странный, весь его вид как бы говорил мне: «не по Сеньке шапка!». И я вынужден был с ним согласиться, потому как в руке он не лежал — норовил выскользнуть или, того хуже, поранить меня. Мне пришлось положить его на место и повнимательнее на него посмотреть, через секунду я понял, что еще просто немного «мал» для такого оружия — таблица говорила, что этим оружием я смогу воспользоваться только, когда достигну следующего уровня. А до этого лучшее, что я могу сделать, это таскать его с собой за поясом. Так я и поступил. Между делом отметив, что у самого основания клинка есть солидная выбоина, которая явно должна была вредить крепости оружия. Для чего ее сделали? Я еще раз достал меч и уже при свете дня начал им любоваться. Видимо, понимая, что махать им не собираются, меч вел себя прилично и осмотру не препятствовал. От его созерцания меня отвлек чей-то низкий сильный голос: «оружие проковать хочешь?». Я оглянулся и на противоположной стороне улицы увидел дородного детину, выглядящего как классический кузнец: в кожаном фартуке, наполовину закрывающем могучий (даже на моем фоне) голый торс, на лбу — полоса повязки от пота, в руке монолитно сидит увесистый молот.

— Можно и проковать, если качественно, быстро, да еще и недорого, — улыбаюсь я ремесленнику.

— Цена у меня постоянная, делаю все одинаково хорошо, а на счет времени, так куда тебе торопиться? Ты ж и так тут первый. Но если и правда хочешь быстрее, то поработать придется не только мне, но и тебе. Заодно и подрастешь для нового меча. Как на это смотришь?

— Если работа не пыльная, могу и сделать. Что от меня нужно?

— Молот мой большой мне доставить, который вчера из кузни украли.

— У вас тут что, еще и воры есть? — удивился я.

— Выходит, что есть, раз украли, — поучительно изрек мой новый работодатель, — беги к южным воротам и дальше — в том же направлении. Уверен, что далеко уйти он не успел.

— А что с самим вором делать? И как я его узнаю? — уточнил я, уже вызвав перед глазами карту и обозначение компаса.

— Как узнать, — начал отвечать с конца кузнец, — у него молот будет с него размером! Вот этот молот-то мне и нужен, а с вором, что хочешь, то и делай: второй раз у него со мной такая штука все равно не пройдет.

— Хорошо! Меч у тебя оставить?

— Оставляй, у меня он целее будет, — ухмыльнулся кузнец, — я теперь ученый, так что глаз с него не спущу, пока нянчить буду.

Я бежал и думал, что на профессиональном языке местных кузнецов значит «нянчить» и насколько положительно это «нянченье» скажется на моем будущем оружии, и поэтому так и не решил, что же делать с воришкой пока на него не наткнулся. Точнее, на них, потому что он был не один. Убежать негодяй, действительно, успел недалеко, только я обогнул ближайшую к крепости рощу, как глазам моим открылась довольно неожиданная картина.

Подозрительной наружности человек, вроде тех, что давеча напали на меня по дороге к форпосту, в кругу довольно странного на вид огня прыгал из стороны в сторону, размахивая огромным, в собственный рост, молотом.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что вор не просто им размахивает, а пытается пробить невидимую стену, отделяющую его от неказистого, если не сказать «зачуханного» мужичка. Этот кадр сидел в позе, чем-то отдаленно напоминающей позу лотоса и с завидной невозмутимостью делал вид, что ничего необычного вокруг него не происходит. Ворюга же, то с криком пытался пересечь огненный круг, что каждый раз у него не получалось, то норовил опустить молот на голову мужичка, что тоже выходило у него неважнецки. По всей вероятности этот недоделанный йог находился под действием пузырька с бирюзовой жидкостью, но почему же он тогда не отвечал на агрессию, ведь действие пузырька скоро должно закончиться? Даже, если у него их много, всему же есть предел. И, как бы подтверждая эту мысль, молот в очередной раз не отскочил от невидимой преграды, как это было раньше, а как бы промял ее. Мужичок открыл глаза, безмятежности на его лице уже не наблюдалось. Не меняя позы ног, руками он начал выписывать какие-то незамысловатые рваные кренделя, и огонь, опоясывающий их начал утихать, а защита вокруг сидящего окрепла настолько, что даже стала видна. Вор сделал, было, шаг в сторону с явным намерением удрать, но потом с удвоенной яростью начал, раз за разом, обрушивать молот на куполообразную защиту мужичка.

И тут я понял, что, как ни странно, бьют-то наших! Какая-то недоделанная программулина сейчас отправит в младенчество моего брата по разуму — игрового персонажа! Я подбежал к ним, вынимая на ходу свой топор и перемещая поближе к руке имеющиеся у меня за поясом пузырьки. Когда до этой странной парочки оставалось всего несколько метров, вор заметил меня и бросился наутек. Я остановился возле мужичка, желая удостовериться, что он хотя бы более или менее в порядке. Этот товарищ смотрел на меня так бодренько и с таким детским любопытством, что я даже расстроился, что потерял несколько секунд на это абсолютно ненужное медицинское освидетельствование. Ведь вор-то эти секунды точно не бездействовал! И тут же будто в подтверждение моих мыслей сзади хрустнула ветка. Я мгновенно развернулся, что позволило мне принять удар молота не затылком, а лбом. Я даже зажмурился. Однако видимого эффекта удар этот на меня не произвел. Как не был я озадачен произошедшим, от второго удара, я увернуться смог. На этот мой маневр не замедлил отреагировать мужичок, с тихим смешком пробурчав мне из-за спины:

— Да не танцуй ты с ним — бей, я ж не железный вечно тебе защиту ставить.

Расспрашивать у него, что да как, было некогда, поэтому я просто и бесхитростно последовал его совету. Пропустив три или четыре удара, вор бросил молот на землю и начал продемонстрировать мне свои сверкающие пятки. Я, было, бросился за ним, но видя, что расстояние между нами, не смотря на все мои старания, не сокращается, остановился и перевел дух. Видя, что погони за ним больше нет, вор, не будь дураком, тоже остановился и легким быстрым шагом продолжил удаляться от меня, не меняя выбранного ранее курса. Не успел он сделать и пяти шагов, как его прямо в темечко ударила молния. Обычная такая, ломанная и трескучая. Ударила и оставила от бедолаги одни сапоги.

— Чур, тебе молот, а мне его кеды! — вывел меня из ступора уже знакомый голос мужичка, — он бы от тебя все равно удрал, если б не моя молния, так что тебе бы тогда только молот и остался.

— Да согласен я, не агитируй, — кивнул я товарищу по оружию.

Но тот уже не слушал меня — он уже сидел возле своего трофея, разуваясь и напевая себе под нос что-то вроде: «…надену свои кеды и побегу за хлебом и буду видеть счастливые лица…».

— Ну как, в пору? — с улыбкой спросил я, когда он переобулся, чтобы как-то начать-таки разговор.

— Еще б они мне в пору не были — это ж мои педали! Я ж торговцу все за них отдал! Все что нашел, и с чем родился! А этот урод их стащил, пока я вздремнул, читая на дереве.

— На дереве? — переспросил я.

— Ну а где ж мне еще было читать? — безмерно удивился собеседник, — не в чистом же поле: не охота мне, чтоб меня в темноте тут съел кто-нибудь.

— Так тут же крепость в двух шагах! Проще до нее дойти, чем на дерево залазить!

Мужичок замялся.

— Понимаешь, — перешел он на громкий шепот, — я посмотрел по карте, почитал справочник — там оказывается гарнизон, стражники — все дела в общем…

— Ну, и я об этом: дошел бы до них и устроился на ночлег под их охраной.

— А ты что, сам там ночевал? — удивился мужичок.

— Да, и даже с комендантом познакомился за кружечкой другой красненького.

Мой собеседник задумчиво почесал голову. Этот его неосознанный жест еще делал его похожим на неухоженного бродягу, не хватало только соответствующего запаха. Он перехватил мой взгляд и поспешил пояснить:

— Да говорю же я тебе, что все за эти сапоги отдал: и защиту и побрякушки — все. А без защиты, одежда быстро в лохмотья превращается, особенно, если по деревьям лазить!

— А что, я ничего, — начал оправдываться я, — одежда — дело наживное. Меня Тором зовут.

Он пристально посмотрел на меня и кивнул:

— Вижу, что Тором. Ты, видать, не особо доверяешь системе навигации, раз сам решил представиться, тогда и я тебе сам сообщаю, что дал себе имя Раст.

Я удивленно поднял брови:

— Ты извини меня, конечно, но первое, что приходит на ум — «раст» — последний слог не самого хорошего слова.

— Ты что, гомофоб? — уставился он на меня так, будто я его своей репликой очень и очень удивил.

— Ну, как тебе сказать, — слегка опешил я, — бояться-то я никого особо не боюсь…

— Да ладно тебе, — усмехнулся мой новый знакомый, — мне они тоже не особо симпатичны! «Раст» — это первый слог не самого хорошего слова.

Закончив фразу, он как-то не то хитро, не то заговорщически мне подмигнул и поинтересовался: «А ты сам-то никогда не баловался?».

— В каком смысле? — осторожно уточнил я.

— Ну, там пыхнуть или еще чего.

— Аааа! Вон ты о чем! «Раст» — от «Растомана» что ли? Нет, не баловался. Я больше по огненной воде как-то специализировался, да и то не часто и без особого энтузиазма.

— Эт правильно! Хотя у подобного баловства есть не только минусы, я вот, например, зрение успел вылечить до того, как бросил!

— Угу, то-то ты сапоги чуть не проморгал!

— Я бы тебе ответил, будь ты моих габаритов, а я твоих, но, раз все обстоит так, как обстоит, то я воздержусь от пререканий. К тому ж, я пацифист.

— А молнией это разве не ты вора шандарахнул?

— Да я это как бы случайно. В состоянии аффекта. Ко всему прочему, я не думал, что это его убьет. Так, пугнуть хотел напоследок, чтобы помнил, что брать чужое нехорошо.

— Пусть будет так! Ты куда идешь-то? — поинтересовался я у нового знакомого.

— Без понятия, — оживился тот, явно обрадовавшись, что, наконец, может поговорить о своих затруднениях с живой душой, — в этом мире мои ближайшие перспективы мне вообще представляются в не самом выгодном свете: все что я пока делаю — это убегаю, чтобы меня не убили!

— Да, — кивнул я, — меня тоже пару раз чуть на старт не отправили…

— Нару раз?! — переспросил Раст. — Да я трижды умер! Причем, практически еще на самом старте! Думаешь, я от хорошей жизни все выменял на сапоги, дающие плюс двадцать к скорости?!

— Плюс двадцать чего? — решил уточнить я.

— Плюс двадцать к скорости, — повторил Раст.

— Да понял я, что к скорости! Двадцать чего: километров в час, процентов?

— Двадцать пунктов тебя устроят? — саркастически поинтересовался мой собеседник.

— А чему ровняется пункт?

— Моей не отобранной у меня жизни! Такая система измерений тебе понятнее?!

— Так бы и сказал, что сам не знаешь — напускаешь тут тумана…

— Ладно, — примирительно сказал Раст, присаживаясь на траву и жестом приглашая меня к нему присоединиться, — просто мне все равно, в чем измеряются эти пункты, главное, что бегать я в этих сапогах-скороходах стал реально быстрее! А этот урод, — кивнул он в сторону обугленного пятна на лужайке, которым не так давно был наш вор, — стащил их у меня! Я проснулся и побежал за ним, а он как остановится, да как треснет меня молотом! Хорошо еще, что не попал, а то я уже наизусть знаю карту местности, где из раза в раз «рождаюсь». Ну, я убегать от него, а в моих-то сапогах он побыстрее меня будет. Вот я и накрылся куполом. А он, знай себе, по защите колотит. Я попробовал его каким-нибудь заклятием свалить, но из-за того, что постоянно купол приходилось поддерживать, ничего кроме огненного кольца наколдовать не смог. Да и на кольцо-то я решился только, когда он уже собрался плюнуть на меня и бежать дальше, оно ведь защиту мою ослабляло…

На немой вопрос в моих глазах он пояснил: «а все равно без этих сапог мне тут долго не продержаться было — не хотелось умирать, зная, что можно было попробовать хоть что-то сделать…».

— Может, тогда пойдем в город, купим тебе какое-нибудь оружие, или что там тебе положено, палочку волшебную? — не удержался я от улыбки.

— Посох, — ничуть не обиделся Раст, — или бубен, на худой конец — четки: я же шаман, все-таки.

— А сидел, как йог, — позволил себе усомниться я.

— А это уже личное дело шамана, как ему сидеть! — урезонил меня новый знакомый, — а ты мне что, денег решил занять?

— Почему бы и нет? Если дальше вместе пойдем, то я явно за счет тебя могу на защитных пузырьках сэкономить!

— Ну, если я правильно все понял, когда перед сном на дереве информацию по своему персонажу штудировал, то первое время мне уж точно понадобится соратник вроде тебя, способный отвлечь на себя врагов и долго выдерживать град их ударов.

— Что-то я сомневаюсь в правильности твоих выводов, — недоверчиво покачал я головой, — как показывает практика, с десяток разбойников при удачном для них стечении обстоятельств, легко могут изрядно продырявить меня своими кинжалами.

— Десяток?! — возмутился горе-шаман, — да я полдня вчера от двоих убегал! Пока не догадался залезть на дерево и уже оттуда молниями их расстрелять!

— Так вот, как ты, три раза умирая, умудрился все ж за день почти добежать до крепости! Полдня бежать — эт серьезно! Ты же про эту жизнь рассказываешь?

— Да, про эту. В первые два рождения я вообще не человеком был. Чем-то вроде орка из «Властелина колец», но все равно шамана. Так вот первый раз я умер, когда только ходить учился. Очень неудобно, знаешь ли, ходить, когда ты орк. Хотя жизненных сил у меня тогда было больше, чем при человеческом обличии.

— За что ж это они тебя, пацифиста нашего, в орки-то отрядили? — как мог, спрятал я улыбку в усы.

— Да кто их, проницательных знает?! — с обидой сплюнул себе под ноги Раст и начал подниматься с травы, — пойдем, что ли?

— Слушай, — так же поднимаясь, сказал я, — а этой ночью ты от кого на дереве прятался?

— От волков.

— Каких еще… — начал было я, но тут за спинами у нас затрещало.

Мгновенно обернувшись, мы увидели, как на поляну друг за дружкой вальяжно вышли четыре волка. Причем эти собаки бешенные, ну, то есть волки, короче, вы поняли, были такие здоровые, что вообще не понятно было, как они умудряются жить в стае. Это на кого же они такие здоровые вчетвером охотиться должны, на слона? Однако они, оскалив саблевидные зубы, абсолютно четко дали понять, что на данный момент предметом их охоты являемся именно мы. Причем они, явно особо не торопясь, выстроились дугой и очень синхронно двинулись на нас. Внезапно между нами и волками возникла линия огня, я скосил глаза на Раста — тот снова сидел в позе лотоса под защитой купола и разводил в стороны руки, мол: «что могу…». Волки сквозь огонь лезть не спешили. Я немного поразмыслил и обратился к соратнику с дельным на мой непритязательный взгляд предложением: «а не мог бы ты окружить себя кольцом огня, а меня куполом, чтобы и тебя не тронули и я их мог бы порубить, а то ведь мы так тут до бесконечности в осаде просидеть можем!».

— Нет, — вздохнул Раст, — на тебя защиту вешать сложнее, чем на себя, в этом случае я кольцо огня не потяну. Максимум — пара-тройка молний.

— Хорошо! А можно сделать так, чтобы твой огонь меня не обжигал — снова поинтересовался я, морщась от пышущего в лицо жара.

— Конечно можно, ты что, вообще ничего не читал об этом мире и его законах? Мы можем вступить в коалиционную группу, тогда наши действия не будут приносить нам ущерба, но получаемый в сражениях опыт будет делиться между участниками.

— Поровну?

— Ну, тут есть свои нюансы…

— Хорошо, — кивнул я, — меня устраивает, что нужно делать?

— Сейчас я пришлю тебе запрос, а ты ответишь на него утвердительно, и все будет сделано.

И тут же у меня перед глазами засветился этот самый запрос, который тут же был продублирован голосом Хрени. А я уж про нее и думать забыл со всеми этими новыми знакомствами и передрягами!

Подтвердив запрос, я отложил в сторону тяжелый молот, выхватил топор и перепрыгнул через стену огня.

Атаковали звери слаженно, но как-то бестолково: не хватали за руки, за ноги, не метились в горло, а просто кусали меня за кольчугу на уровне своих пастей. Сначала никакого ощутимого вреда я от их укусов не чувствовал, и слева направо, по очереди, угощал каждого ударом топора. Своим «боевым» зрением я видел, что мои удары отнимают у волков определенную часть жизненной энергии, но часть эта была не так велика, как мне хотелось бы. Буквально через четверть минуты я уже отнял у зверей практически по половине жизненных сил, но и их челюсти начали ощутимо меня тревожить. Красного тумана перед глазами еще не было, и я точно знал, что он не близко, но задуматься о смене тактики все же стоило. Я распылял свои силы на всю стаю, один атакуя четверых, и, хотя и здорово всех потрепал, не вывел из строя ни одного. Они все продолжали наносить мне такой же урон, как и в самом начале, а броня моя уже все чаще и чаще давала сбои. Прикинув, что прилагая те же усилия, но к какому-нибудь одному из волков, я бы уже ополовинил этот квартет, я очень некультурно выразился в свой адрес и принялся что есть силы охаживать ближайшего ко мне хищника. В него же, тем временем, начали бить молнии, видимо, Раст, отказавшись либо от купола, либо от огня, выделил немного сил для подмоги, за что я ему был очень благодарен. Вскоре мой волчара испустил громкий вой и завалился набок. Я, не мешкая, принялся за следующего. Дальше бой шел все легче и легче, когда я уже добивал третьего зверя и битву с полной силой включился шаман: из земли вдруг вылезли не то ветки, не то корни, опутавшие четвертого волка так, что он даже кусаться стал через раз. Молниями Раст больше не сыпал, отказавшись и от купола и от кольца огня, он сосредоточенно делал руками какие-то новые несколько более замудренные пассы, пока между горизонтально расположенными нешироко расставленными ладонями не засветилось что-то похожее на раскаленную добела шаровую молнию. Шаман швырнул ее в противника, и поле боя покрылось густым дымом.

Когда дым улегся на поляне, кроме нас двоих и наших выбитых из нападавших трофеев, никого не было. Я вызвал перед глазами картинку, на которой отображались мои так сказать тактико-технические характеристики и убедился, что жизненные силы медленно, но верно восстанавливаются. Оборачиваясь к Расту, я хотел было спросить, как мы будем делить добычу, но осекся, увидев его в защитном куполе. Он молча с обреченным выражением лица указывал в сторону, откуда я не так давно выбежал на эту злополучную поляну. Я проследил его взгляд и увидел бредущего на нас медведя.

— Да что ж это такое?! Совесть у них есть?! — возмутился я.

— У кого: «у них»? — донесся до меня приглушенный защитным куполом голос.

— Не знаю у кого, — буркнул я, — что нам, и с этим драться придется?

— Придется: убежать от него мы не сумеем. Даже сапоги не помогут. Хотя, и драться бесполезно: нам его даже вдвоем не завалить. Он на три уровня больше тебя и на пять — меня. Хотя нет, уже на четыре. Нам нужно потянуть время: возможно с новым уровнем у меня открылись какие-нибудь новые возможности.

— Ну, зажигай между нами и им огонь и будем проверять, — вполне резонно заметил я.

— Огонь не поможет. Ты что, не видишь, что у него иммунитет к огню?

— Иммунитет к огню? У медведя??? — удивлению моему не было предела.

— Да, сам посмотри, — это пустынный медведь, имеет иммунитет к физическому и огненному воздействию.

— А что этот пустынный медведь делал в зеленой-презеленой роще там не написано? — пусть и с паническими нотками, но не без ехидства уточнил я.

Раст молчал, видимо, он рылся сейчас в справочной системе, выясняя, что он теперь может нашаманить такого, чего не мог раньше.

— Значит, — продолжал я, — бить и жечь его бесполезно, а как на счет колдовства?

— Я не смогу нанести ему мало-мальски ощутимый урон, пока буду в куполе, а в противном случае он убьет меня с двух-трех ударов.

Медведь, тем временем, уже преодолел половину расстояния до нас. Мне уже было видно, как он облизывается.

— А меня он со скольки ударов убьет? — посчитал не лишним уточнить я.

— Ну, тебе-то это самому лучше знать, но, думаю, десяти ударов тебе с головой хватит — вынес свой неутешительный для нас обоих вердикт Раст.

— А если ты в корни медведя возьмешь, как того волка, а я его тем временем охаживать начну. Может к физике у него и иммунитет, но ведь абсолютно непробиваемых-то не существует: попотею, попотею и завалю его…

— Попробовать можно, но есть вероятность, что мои корни его не удержат: большая у меня с ним разница в уровнях. Да и в корнях он все равно много урона тебе нанесет.

— Есть другие варианты? — уточнил я, нащупывая в поясе заветные пузырьки.

— Нет. Снимаю купол, начинаю подготавливать волшебство на корни. Ты как?

— Да я как пионер. Подавайте мне этого Вини пуха!

То ли медведь услышал и обиделся, то ли просто пришла пора атаковать, не знаю, но зверь пошел напролом. И тут же угодил в корни! Я подскочил к нему с боку (ну, чтобы не укусил) и начал рубить его топором по голове и шее! Боевым зрением, которое я сам не знаю, как научился вызывать, я видел, что удары мои наносят ему вред куда как меньший, чем тот, что они причиняли волкам! Но тут в медведя ударила уже знакомая мне шаровая молния и разом отняла у него целую треть жизни. Медведь снова взревел и… вырвался из корней.

Помните хомячка на зоре моего здесь рождения? Так вот, я от медвежьего тумака летел гораздо эффектнее! А как потом кувыркался! Эх, глянуть бы на это со стороны! Ну да ладно! Главное, что этот мощнейший удар моя броня целиком и полностью приняла на себя. Медведь тем временем, не теряя ни секунды бросился к самому слабому и вместе с тем опасному противнику — к Расту. И в одну секунду нанес по его защите целый град ударов. Купол держался, но как-то неважнецки…

Он, то давал трещины, то проминался под ударами, а то и вовсе становился односторонним. Видимо, односторонний он был крепче или наколдовывался проще и быстрее, благо, тупое и мощное животное даже не пыталось зайти за спину. Оно и понятно: даже мне было ясно, что долго шаману не выдержать. Натиск медведя был настолько стремителен и силен, что Рас не только не пытался больше атаковать, но даже глаз уже не открывал, сосредотачивая все свои уже нечеловеческие усилия на поддержании эффективности защитной стены.

Я наскочил на противника сзади и снова принялся бесхитростно, но что есть мочи наотмашь рубить его топором! И медведь отвлекся. Отвлекся как раз в тот момент, когда купол шамана весь покрылся мельчайшими трещинками, и вот-вот готов был обрушиться. Секунда, вторая, и я вновь кубарем кочусь на добрый десяток метров от места сражения. На этот раз мне досталось куда как серьезнее, чем в первый, но жизненной энергии у меня еще больше половины, значит еще один удар я выдержать должен! Снова бегу, снова рублю, снова он поворачивает ко мне свою огромную морду, снова поднимается тяжеленная когтистая лапа — промазал! Перехватываю топор двумя руками, обрушиваю сокрушительнейший удар ему на голову, отскакиваю в сторону, снова замахиваюсь… и опять лечу. Перед глазами старый знакомец — густой красный туман, я кажется, даже успел уже по нему соскучиться. А Раст говорил, что я с десяток ударов выдержу, в то время, как мне хватит и четырех: интересно, это он мене переоценил, или недооценил медведя? Как там, кстати, дела у Раста?

Дела у него шли из рук вон плохо: защита рушилась. С криком: «Держись!» — я вскочил на ноги и, мотая головой в попытке разогнать туман, бросился к нему на выручку. Уже не старте я понял, что не успеваю: на середине пути я словно в замедленной съемке увидел, как медведь подминает под себя шамана…

Шаг, другой, третий — шаман все еще жив, мало того, он даже пытается разговаривать со мной:

— Тор! — слышу я его приглушенный голос, — включи боевое безумие!

— Хрееень!!! — реву я во весь голос, — как включить безумие?!

— Включаю, — слышу я в голове спокойный голос.

И снова туман, но уже не красный. Бесцветный. Да это же просто сгустившийся вдруг воздух! Как же он мешает мне двигаться! А медведь! Вот потеха! Да он же медленнее сонной мухи! Ну, сейчас я до тебя доберусь! На! Получай, зверюга! От медведя клочьями отделяется шерсть и тягуче медленно планирует на землю. Где мой топор? Почему я бью его руками? Что это он делает? Он бежит! Точнее пытается бежать. Я в десятки раз быстрее него! На! Получи! Еще! И еще! Все…

Все болит! Как же все болит. Я думал, что в вымышленном мире ТАК болеть ничего не может. Но нет: я весь ТАК болю. Просто распадаюсь на части! Жесть! Ну его в задницу это боевое безумие! Лучше б я умер! Можете представить себе самое жуткое похмелье, которое у вас было, а самую убийственную ломоту во всем теле? Сложите это все вместе, умножьте на десять и… забудьте! Потому что даже это, ни в какое сравнение не идет с тем, что я сейчас испытываю! Ладно, хорош скулить, я же, все-таки игровой персонаж, герой с большой буквы «Гэ». Надо хотя бы глаза открыть, а то Раст меня уже целую минуту тормошит.

Открываю глаза и тут же жмурюсь от яркого полуденного солнца.

— Ты как? Живой? — склоняется надо мной шаман.

На его лице отражается скорее интерес, чем беспокойство.

— Ну, как отходняк? — интерес во взгляде читается все явственнее, — отбивает желание в следующий раз вызывать безумие, или оно того стоит?

— В гробу я видел это безумие, если после него хоть на стену лезь, — скриплю я в ответ.

— Погоди минуту, — успокаивает меня Раст, — щас я в лесок смотаюсь, и сварганю тебе кое-что восстанавливающее.

Пока шаман бегал до леса, по лесу и обратно, я уже и сам полностью пришел в себя, и самочувствие мое было, по самой негативной оценке, куда как выше среднего!

Вернувшись, он заметил это изменение в моем жизненном тонусе, но расстроился не так сильно, как мог бы:

— Я смотрю, ты и сам уже почти очухался, но ничего, я тебе все ж успею побыстрее восстановиться.

— Да я, как бы, и так уже восстановился, — чуть ли не виновато возразил я, демонстративно помахивая топориком.

Топором, почему-то, я даже про себя назвать его не мог.

— А ты посмотри на себя получше, — хитро прищурившись, посоветовал мне Раст.

Ругнувшись про себя, и там же пообещав взять себе за правило интересоваться собой своим «внутренним» зрением, я всмотрелся в себя. Изменения были значительными: повысился уровень, возрос порог жизненной энергии (и она еще действительно не была восстановлена полностью), отрылись для изучения новые способности…

— Я бы посоветовал тебе выучить двуручность и качать ее по мере возможности, — вывел меня из самосозерцания голос шамана.

— Ты тоже можешь видеть мои параметры? — несколько удивился.

— Как и ты мои, при желании, конечно, — ответил Раст, — мы же в коалиции, забыл?

— Да тут и имя собственное забыть не долго, с такими-то баталиями. Тут всегда так будет? Я на такое не подписывался!

— Подобного, думаю, нам испытать не скоро удастся: мы ведь сейчас сражались с противником, слишком сильным для нас. Такого, в идеале, быть не должно. Но ведь, по сути, мы сейчас с тобой живем в тестовой версии мира, следовательно, здесь вполне вероятны подобные «багги» в виде такого вот милого мишки в месте не столь далеком от места рождения игровых персонажей. Уверен, что подобные просчеты — скорее исключение, чем правило. Если уж наша цель здесь — эволюционировать, то, думаю, нам еще придется погоняться за противниками, если мы хотим пользоваться всеми благами, доступными нашим новым телам.

— Другими словами, ты считаешь, что через два-три дня мы с тобой сами, по собственному желанию будем вот за такими зверюшками гоняться? — хотел я кивнуть в сторону убитого медведя и понял вдруг, что не знаю где он, или то, что от него осталось, лежит.

— Дня или недели, но суть ты верно уловил. Вон там все валяется, — кивнул влево Раст, — я ничего не трогал, кроме котелка, он же тебе все равно не нужен.

— Какого котелка? — не сразу понял я.

— Этого, — мотнул головой Раст на булькающий каким-то варевом котелок у своих ног, — варю тебе супчик для поднятия тонуса!

— Эт спасибо, а что там еще с него выпало?

— Да куча всего! Ты сначала отвара выпей, а потом пойдем делить на твою свежую голову, — предложил Раст, и я, недолго думая, согласился.

Сказать, что напиток оказался тонизирующим, значит, ничего не сказать. Едва я его глотнул, как захотелось прыгать выше головы, ходить на руках и жонглировать камнями со Стоунхенджа, то есть, варево придавало не только сил, но и оптимизма во взгляде на жизнь.

— Ты что туда добавил? — не смог не поинтересоваться я.

— Да, всего понемногу, — туманно ответил шаман, жестом матерого фокусника пряча котелок вместе с его содержимым себе за пояс.

— А сам чего ж не пьешь?

— Мне такую гремучую смесь пить нельзя: разорвет как хомячка от капли никотина.

— Некоторые хомячки, между прочим, подобной участи очень даже заслуживают, — без тени улыбки сказал я и направился к нашей законной добыче.

Вывалилось из медведя на удивление много. Видя недоумение на моем лице, Раст поспешил разъяснить мне, что это не только медвежье наследство, но еще и то, что осталось от волчьей стаи, он просто стащил все в кучу, чтобы проще было делиться.

Делились мы недолго: каждый по умолчанию взял то, что подходило ему, как игровому персонажу, деньги поделили поровну, а то, что не подошло ни одному из нас, просто рассовали по поясам, чтобы потом продать и поделить выручку.

Мне достался пусть и внушительного вида, но все же одноручный клинок и новая кольчуга. Запас прочности у нее был такой же, как и у старой, но восстановление жизненной энергии она обещала ускорить на «плюс пять». Не верить ей резонов у меня не было, посему обновкой я остался более, чем доволен, хотя и не спешил менять ее на свой старый добрый доспех.

Раст тоже неплохо прибарахлился: помимо уже присвоенного им котелка, ему тоже досталась хлипкие на вид рукавицы и какие-то мудреные, не то костяные, не то каменные четки.

Четкам шаман обрадовался как ребенок!

— Тор! Нам позарез нужно кого-нибудь пристукнуть! Мне совсем немного до нового уровня осталось, а четки только при нем можно будет начать использовать, — затараторил Раст, теребя в руках свою добычу.

— И что, такие хорошие четки?

— Бесподобные! Даже странно, что с такого низкого уровня можно пользоваться вещами подобной силы!

— Так ты у нас скоро станешь непобедимым и картинно выбросишь свои сапоги-скороходы с резолюцией: «за ненадобность!»?

«Выбросишь» — передразнил меня Раст — «да я их съем — я с этими четками и медведя один на один съесть смогу, если повезет, конечно!».

Глядя на его неподдельную радость, я даже позавидовал ему по белому. Может, и мне когда-нибудь выпадет что-то такое, от чего я приду в подобный восторг, кто знает?

Однако, шанс воспользоваться четками представился Расту не так скоро, как он рассчитывал: мы разогнали всех агрессоров с одной стороны, а стражники, расчистили все остальные стороны так, что нам вместо врагов остались только небольшие одинокие кучки золота. Да-да стражники не брали то, что оставалось от убитых ими супостатов. Оно и понятно: зачем наборам кодов деньги? Пусть эти деньги, по сути, тоже были наборами кодов.

Однако шаман не спешил унывать, брякая золотом в поясе он, говорил мне:

— Если я все правильно понимаю, то в любом селении здесь можно раздобыть задание, во время выполнения которого обязательно придется кого-нибудь да уложить! Сейчас возьмем такое задание и всего делов!

— Угу, только мне сначала с кузнецом разобраться нужно — он мне услугу одну задолжал.

— Так ты этот молот кузнецу тащишь? Ты уже брал задания? Вот ты странный товарищ! Ничего, что вокруг твориться не понимаешь, а все у тебя само собой правильно получается! Чтоб я так жил! Тут, блин, сидишь на дереве, не спишь, читаешь, читаешь, читаешь… А прибегает такой вот непробиваемый, всех раскидывает, все у тебя узнает и живет себе припеваючи!

— А ты-то в данной ситуации чем конкретно не доволен? — прерываю я излияния Раста.

— Я-то? — заморгал тот глазами, — собственно, не чем: мне пока все на руку, обидно просто, что кому-то все само дается, а кто-то ради этого попотеть должен!

— А в прежней жизни ты этой особенности всемирного свинства не замечал? — вопросительно улыбаюсь я, глядя на своего собеседника сверху вниз.

— Можно подумать, ты здесь не потому, что в прошлой жизни тебя очень много чего не устраивало! — вполне резонно начал было возражать мне шаман, и я поспешил перевести разговор в другое русло.

— Ты вот, друг Раст, лучше скажи мне: останешься ли ты со мной в коалиции, когда заработают твои супер-пупер-мега четки, или я тебе больше не нужен буду? — полушутя полусерьезно спросил я своего товарища по оружию.

На это шаман со всей серьезностью принялся рассуждать, что хотя в мире Лиги каждый игровой персонаж по природе своей есть вполне самостоятельная и самодостаточная боевая единица, все же выживать и эволюционировать сподручнее коалиционно…

За этими рассуждениями мы и добрались к уже знакомой мне кузнице. Кузнец, получив долгожданный молот, сразу же вручил мне мой обновленный меч, который лег в руку так удобно, будто под нее родимую изначально и делался. И если в прошлой жизни тяжесть любого оружия в руке придавала мне уверенности в себе, то теперь этот клинок просто менял весь мир вокруг. Я повнимательнее посмотрел вглубь себя и понял, что эта «игрушка» здорово подняла чуть ли не половину моих основных показателей! Теперь я куда как лучше понимал Раста, любовно смахивающего воображаемые пылинки с пока еще недоступных ему четок.

Денег, кстати, кузнец с меня не взял, видимо, это и была его плата, за оказанную мною услугу. А что? Я не простив такого взаимозачета! Найти бы волшебника, сделать ему что-нибудь полезное, и пусть этот меч кладенцом сделает! Вот тогда я и выживу, и эволюционирую! Одно только обстоятельство в этом безупречном плане меня смущает: Лига — не сказка! Хотя, местами и напоминает…

Новое задание для нас Раст нашел минут за пять — воистину, кто ищет, тот всегда найдет. Все, что нам нужно было сделать, это найти какому-то местному жителю его сбежавшую из отчего дома дочь. С женихом ее — ну, не одна же она убежала — церемониться было не нужно, а даже наоборот — задать ему взбучку, дабы неповадно было всяких дурех из дома сманивать! В награду разгневанный отец обещал поделиться с нами опытом. И хотя размеры этой не вполне понятной мне формы расчета оговорены не были, шаман был вполне уверен, что после выполнения данной компании, четки раз и навсегда станут его любимой игрушкой.

В провожатые мужчина выделил нам внушительных размеров собаку, которая должна была отыскать хозяйку по свежим следам. И пес таки хорошо справился со своей миссией — не прошло и получаса, как мы настигли беглецов недалеко от лесной опушки. Жених невесты попытался оказать сопротивление, но, оглушенный молнией Раста, не смог даже держаться на ногах и грузно осел на траву у дуба, глотая ртом воздух.

И все бы было хорошо, но девушка заговорила, а мы, вместо того, чтобы хватать ее в охапку да тащить домой, зачем-то стали ее слушать. И, естественно, перед нами тут же стала морально-этическая проблема, поскольку отец ее, конечно же, оказался настоящим домашним тираном, а жених долгожданным бескорыстным спасителем…

Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы пес-поисковик не вцепился оглушенному парню прямо в горло. Наработанные на волках рефлексы мгновенно дали себя знать: мы с шаманом ударили одновременно — от огромного волкодава даже мокрого места не осталось.

Возвращать дочь без собаки, да к тому ж еще и отцу-извергу стало уже совсем неинтересно: а тут еще недобитый нами и недоеденный псом парень очухался и предложил нам альтернативное мероприятие. Я сначала решил, что Раст не согласится отказываться от заработанной уже награды, но, во-первых, ему хватило даже оглушенного жениха и убитого пса, чтобы «дорасти» до своих четок, а, во-вторых, он, как и я, оказался достаточно сердобольным, чтобы согласиться на предложение парня. Единственное, что в сложившейся ситуации меня беспокоило, так это то, как отразится невыполненный заказ на нашей с Растом репутации, если конечно в мире Лиги есть такое понятие.

Совсем забыл пояснить, в чем заключалась суть нашего нового заказа: нам нужно было сопроводить эту парочку в безопасное место, только и всего. Парень уверял, что это совсем рядом и в долгу он не останется, поскольку щедр он не только на обещания юным девушкам. Казалось бы: что может быть проще? Но вышло это мое мероприятие боком. И это, если не сказать большего…

Я просто замер, как статуя, даже не опустив на землю, занесенную для шага ногу.

— Раст, тренируйся на кошках! — усмехнулся я, поворачиваясь к соратнику.

Шаман сам стоял, по пояс окутанный, своими корнями, и вид у него был наверняка еще более удивленный, чем у меня. Но уже спустя секунду он уже освободился и, подскочив ко мне, возвел над нами купол защиты.

— Зачем… — начал было я, но вопрос мой пресек удар молнии в купол.

Первый мой вопрос был снят с повестки дня, но на его место пришли другие. Однако и их задать я не успел: что-то ощутимо толкнуло меня в бок, издав металлический скрежет и выбив сноп искр из доспехов. Меня явно кто-то атаковал. Я рубанул мечом в сторону предполагаемого противника, но клинок вспорол лишь воздух — агрессивного невидимки там уже не было.

— Он вообще материальный? — спросил я у Раста.

Шаман молчал. Казалось, он вообще не замечает происходящего вокруг. Если бы не его купол, отразивший уже вторую молнию, я бы решил, что мой соратник просто решил вздремнуть прямо посреди баталии. Меж тем, меня опять атаковали, на этот раз в спину, и не единожды, а целой серией рубяще-колющих ударов, два из которых моя броня полностью поглотить уже не смогла. Дело запахло керосином. Мой ответный размашистый удар на уровне пояса опять не имел никакого успеха — врага там уже не было. К счастью, в этот момент «очнулся» шаман.

— Не пойму, на что они рассчитывали: ты ведь, по идее, и сам мог бы с ними обоими справиться. Шаман на два уровня слабее меня, а этот ассасин, насколько я понимаю, для тебя особой проблемой не должен явиться. Так ведь?

— Нашел, у кого спрашивать! Разве что я опять в это безумие долбанное войду…

— А как иначе? Ассасин же невидимым стал, иначе тебе его не одолеть!

— А тебе? — спросил я под новую канонаду ударов по моим доспехам.

В этот раз я даже отмахиваться не стал.

— Мне их шаман толком развернуться не дает. Нам повезло, что они рассредоточили свои силы, если бы они оба внезапно атаковали меня, то и с тобой бы потом под шумок расправились бы. Ассасина ты бы точно в безумии положил бы, а вот шаман бы потом тебя добил бы, на выходе из безумия. Ты тогда не опаснее бабочки…

Видимо, рассуждения Раста слушал не я один, поскольку следующей жертвой невидимки стал именно шаман. Его закидало по всему куполу и на его легкой броне сразу в нескольких местах появились следы крови.

Еще полностью не войдя в безумие, я уже, положившись на боевую интуицию, достал невидимого противника ударом ноги, отбросив его от упавшего на землю товарища. И в то же мгновение мир вокруг невообразимо замедлился. Я видел, как вспарывает густой воздух невидимый объемный снаряд — наш обреченный противник. Когда он подлетал к предполагаемому месту своего падения, я уже был там и встретил его в штыки почти что в прямом смысле этого слова. Семь молниеносных рубящих ударов и он стал видимым. Видимым и мертвым. Но рассматривать мне его некогда: есть еще второй. Переношусь к Расту, как можно медленнее, чтобы ничего ему не вывернуть и не сломать, поднимаю его на ноги.

— Где второй?

Раст молчит.

— Г д е в т о р о й ? — как можно более протяжно повторяю я.

Эффект тот же.

Тогда я мечом вырезаю в дерне эти слова и, как можно более осторожно, наклоняю его голову немного вниз. Блин! Как же долго он читает! Бросаюсь в одну сторону метров на пятьдесят никого. В другую — та же история. Тут заговорил Раст.

— Он мой — понял я, спустя, казалось бы, целую вечность.

У меня аж руки опустились от такого развития событий! Я так поседею, пока они тут дуэль шаманов устраивать будут, ну, или умру от перенапряжения — не велика разница! И тут я увидел, как из не проверенной еще мной стороны, явно метя в Раста, выползает по воздуху небольшой, но яркий огненный шарик. Решено! Хватаю шамана, выдергиваю его из купола, обхожу с ним эту пародию на шаровую молнию и иду к первоисточнику всех этих пакостей. Вот он, зараза. Без всякой защиты, сидит себе за поваленным деревом, и, зуб даю, новую гадость замышляет. Поставил я Раста у него за спиной и начал из своего спасительного безумия выходить…

Мокро. Вкусно. Что-то определенно льется мне в рот. И жизнь от этого становится все лучше и лучше. Вернее, то, в чем я нахожусь, становится похоже на жизнь, а не на ад.

— В этот раз, как будто, полегче, — хриплю я, не открывая глаз.

— Это тебе просто повезло, что уровень повысился в промежутке между выходом из безумия и приходом в себя, — поспешил лишить меня надежды мой шаман, — да еще и варево мое настоялось.

— Как все закончилось? — поинтересовался я.

— Безоговорочной победой и неплохими трофеями, — улыбнулся в ответ Раст.

— И что же с них повыпадало? — приподнялся я на локте.

— Да, собственно, все, что на них было, включая содержимое поясов и оружие — развел руками шаман — тут, как раз, все по правилам поединка было.

— А что именно было не по правилам?

— Да сам поединок! По-твоему, это нормально, когда на тебя, ни с того ни с сего, нападают с явным желанием снять с аршинных плеч твою буйную головушку?! — округлил глаза мой боевой товарищ.

— Ты имеешь ввиду «нормальных» с точки зрения моральных принципов или обыденности ситуации? — посчитал не лишним уточнить я.

— А в каком мире в любых случаях это вообще считается нормальным?

— Ты прав, — вздохнул я, — к счастью, уже ни в каком. Так, значит, они не имели права на нас нападать?

— В обычной ситуации: да. Но наша ситуация явилась исключением, призванным соблюдать правила, но и одновременно с этим — не расслабляться. В стандартной ситуации на тебя не могут напасть врасплох игровые персонажи, если ты уже не находишься в состоянии войны с их сообществом. Если кто-то решит помериться с тобой своим воинским умением, он должен официально вызвать тебя на поединок. Ты вправе отказаться… Слушай, почему бы тебе самому все это не прочитать или не прослушать?

— Но ведь ты же мне быстрее все объяснишь?

— Твоя простота и, правда, хуже воровства! Ладно, слушай дальше, — сдался Раст, — ты вправе отказаться, тогда потенциальный противник, спустя довольно незначительный промежуток времени, в праве дважды повторить свой вызов, и, получив еще два отказа, уже тогда автоматически получает возможность тебя атаковать.

— Я так понимаю, тройной вызов, придуман для того, чтобы вызываемый успел сделать ноги?

— Угу, — кивнул мне шаман, — причем, это играет важную роль в начале жизни игрового персонажа, на больших уровнях многие уже могут запастись умениями создавать порталы, или талисманами, помогающими провернуть такую затею.

— Прямо не игра, а рай для пацифистов, — позволил я себе улыбку.

— То, что не игра, это точно, а вот на счет рая, я бы поспорил, — абсолютно серьезно ответил мне Раст.

— Ладно, долой рассуждения о бытии! Мне, как суровому сыну норвежских берегов, это совсем не к передней части головы! Что там с нашим заданием?

— Я его выполнил, — скромно так, почти без патетики, заявил мой товарищ.

— А как же я? Мы ведь вместе его приняли, разве не так же мы должны были его выполнить? И вообще, ты что, оставлял здесь меня одного в бессознательном состоянии?! А если бы меня здесь крысы по кусочкам растащили?!

— Ну и силен же ты краски сгущать, — поднял вверх брови донельзя удивленный Раст, — таки я тебе поражаюсь! По-твоему, было бы лучше подождать, пока до нас не добрались бы другие желающие выполнить задание отца-изверга, пока ты валяешься в отключке, а я тебя охраняю? Что молчишь?!

— Это у меня такая молчаливая манера признавать свои ошибки, — сделал я робкую попытку отшутиться, — не забывай, у меня ломка, я еще плохо соображаю.

Раст буркнул себе поднос что-то вроде: «у кого-то ломка длиною в жизнь» — и успокоился. Даже руками размахивать перестал. И вовремя, а то меня это уже начало раздражать. Не люблю, когда кого-то небольшого становится вдруг слишком много, есть за мной такой грешок…

Тем временем меня уже полностью отпустило, и чувствовал я себя лучше прежнего, что не могло не радовать. Когда же дошло до дележки трофеев, настроение и вообще стало зашкаливать. Дележки, собственно, как таковой не было, поскольку каждый из нас попросту взял то, что осталось от его персонально умерщвленного врага. Помимо всякого нераспроданного врагом барахла, мне достался брат близнец моего нового меча, пусть еще и не прокованный, но все же очень и очень приятная добыча. Шаман был менее обрадован трофеям, не смотря на то, что он теперь был полностью одет и облачен в какую бы то ни было, но защиту. Недовольство его вызывал тот факт, что все вещи были, как он пояснил мне недалекому: «устаревшими».

— Это, конечно, лучше, чем ничего, но далеко не фонтан! — заявил он, придирчиво осматривая свои обновки.

— Нам бы лучника какого-нибудь в кампанию, — резко увел я разговор в другую сторону.

Раст аж рот раскрыл:

— Как это ты к подобному выводу пришел? — осторожно осведомился он.

— Ты, наверное, не поверишь, но в прошлой жизни я соображал как-то немного побыстрее, чем в этой. Видимо, сам класс персонажа обязывает меня думать не так интенсивно, как мне бы хотелось. Наверное, создатели этого справедливого мира посчитали, что быстрота ума — это непозволительная роскошь для моего сильного и живучего персонажа. Хотя, раз я стал именно таким вот героем, значит, были для этого предпосылки…

Мой боевой товарищ смотрел на меня, раскрыв рот от нескрываемого удивления. Наконец, он громко клацнул зубами и заговорил:

— Тор, ты только не обижайся, но я ведь, и правда, держал тебя за добродушного недалекого рубаку. Которому проще бездумно махать мечом и идти себе вперед к намеченной цели исключительно по прямой. Мне стыдно. Прости меня. И не только за то, что я плохо о тебе думал, но еще и за то, что сам не догадался до такой простой вещи! Это не тебе, а мне стоило бы родиться здесь эдаким бездумным «танком»!

— Ты хоть и извинился, но все ж краски-то не сгущай, — шутливо нахмурил я брови, — а лучник нам действительно нужен. Ты, конечно молнии да шары огненные метать горазд, Зевс ты наш миниатюрный, — это я не удержался от мелкой мести за «бездумного «танка», — но когда ты щит ставишь, тебе сразу не до атак становится. И еще одно: ты не можешь ставить одновременно щит и от магии и от физических воздействий?

— Мог бы — ставил, — недовольно буркнул в ответ Раст, — подрасту — смогу, а пока приходится выбирать.

— Я так и подумал, — кивнул я, — так вот, при таких твоих пока урезанных талантах, нам совсем не помешал бы товарищ, способный наносить урон врагу на расстоянии, прячась за твоим куполом.

— Ну да, — кивнул шаман, — лучник или гном нам пригодились бы…

— Значит, тут и гномы есть? А из чего они стреляют?

— Не знаю точно, — дернул Раст плечами, — я больше про себя читал, а в последнее время еще и про тебя, раз уж ты не утруждаешь себя этим занятием.

— Просто времени у меня свободного не находилось — только и делал, что выживал да эволюционировал!

— Аха! А еще пьянствовал и дрых потом без задних ног, в то время как особой потребности ни в первом, ни во втором не имеешь, — добросовестно подсказал шаман-правдолюбец.

— Предлагаю с критикой и самокритикой на сегодня закончить и определиться с нашими дальнейшими действиями, — решил я положить конец нашей становящейся непродуктивной беседе. По-хорошему, надо в город идти — меч мой второй проковать, барахло лишнее продать, присмотреть себе чего-нибудь новенького в лавке, да и заночевать за стенами с удобной для нас стороны…

— Угу, — подхватил Раст, — а еще неплохо было бы запомнить, что у нас с тобой два кровных врага нарисовались, и за ночь они вполне смогут добраться сюда и следить за нами, пока не наберутся сил для атаки.

Так мы, покумекав, и устроили ночной марш-бросок по ночному лесу. Назло всем стереотипам было и не темно и не страшно: Раст нашаманил какого-то светлячка над каждым из нас и тот кружился вокруг головы, освещая местность на несколько шагов вокруг. Пару раз за нами гнались звери, раз мы попал в разбойничью засаду, но наша тактика нанесения ударов из-под купола защиты делала свое дело: не получая особых повреждений, мы приближались каждый к своему следующему уровню.

Однако какими бы героическими парнями мы ни были, под утро у обоих появилась ощутимая отдышка и нечто похожее на сонливую усталость. Первым это неприятное изменение в нашем жизненном тонусе заметил чуть менее геройский (по сравнению со мной великим и могучим) Раст. Сначала он только лишь рассказал о своих наблюдениях, а через пару часов просто остановился, сообщив, что уже даже магия, которой он втихаря себя подпитывал, уже на исходе и ему нужно хотя бы часок вздремнуть, чтобы не остаться вообще беспомощным. Торопиться уже нам особо было некуда, и я возражать не стал.

Стоило мне согласно кивнуть, как Раст уже начал прикидывать, где через час будет солнце и подбирать место, чтобы его лучи не разрушили раньше времени столь притягательный сейчас мир грез. Улегшись поудобнее, шаман, уже закрыв глаза, поинтересовался: почему я не укладываюсь баиньки.

— А охранять нас кто будет? — возмутился я его душевной простоте.

— То есть, ты думаешь, что пока ты валялся в отходняках после крайнего твоего боевого безумия, я заканчивал выполнение нашего заказа, оставив тебя на произвол судьбы? — сонно возмутился Раст. За какую ж свинью ты меня держишь?! Я амулет с трупа снял. Охранный. Спи, в общем. Все в ажуре…

В ажуре, так в ажуре. А спать меня лишний раз уговаривать не надо, это у меня — всегда, пожалуйста!

В конце концов, меня просто переклинило: я сидел, и раз за разом запускал поиск по вбитой фразе: «Куда делись мусор, реклама и порнография?» — поисковик был беспощаден в своей беспомощности. Однако где-то спустя четверть часа меня отвлек от этого тупого занятия звонок мобильного.

Звонил незнакомый номер: «Опять, наверное, кто-то номером ошибся» — привычно пронеслось в голове, пока рука отработанным до автоматики жестом подносила трубу к уху. Вот, блин, палец к носу трезвым не всегда нормально поднесешь, а вот динамик мобильного к уху, даже в угаре поднести сумеешь! Ну, да ладно, надо ж и ответить:

— Да!

— Здравствуйте. Сергей Валерьевич?

— Да…

— Это Вы только что гуглили «Куда делись мусор, реклама и порнография?»?

— Дааа… Аааа, собственно…

— Послушайте меня, пожалуйста, и постарайтесь не перебивать. Договорились?

Я лишь молча кивнул. Невидимому визави этот кивок, каким-то образом им прочувствованный, послужил знаком к началу.

— Вы можете звать меня Александром. Чтобы не усложнять и без того непростую ситуацию, скажу, что я что-то вроде программиста. Очень и очень хорошего программиста. А с сегодняшнего дня я, ко всему прочему, пока что могу отслеживать и анализировать любые запросы во всех поисковых системах. Перейду к основному: Вы правы: интернет и реальный мир действительно изменились. Судя по запросам, кроме Вас это поняло еще четыре пользователя из тех, кто отправлял свой запрос на русском и английском языках. С ними я уже связался. Если в ближайшие сутки, это число не увеличится, то, скорее всего, оно останется константой. То есть, постоянным.

— Я понимаю, — почему-то хрипло сказал я.

— Отлично. Что конкретно Вы поняли?

— Что такое константа, и что это не я, а мир сошел с ума.

Александр некоторое время молчал, затем прокашлялся и продолжил:

— В таком случае, Сергей, нам необходимо встретится лично. Так уж совпало, что мы с Вами чуть ли не соседи, если, конечно, Вы честно заполнили анкету тайного покупателя.

— Не помню, но, скорее всего, честно.

— Хорошо. Предлагаю встретиться через час у магазина напротив Вашего дома.

— Как я Вас узнаю? — поневоле перенял я сухую деловую манеру собеседника.

— Я Вас сам узнаю. Я уже просмотрел ваши аккаунты в социальных сетях — узнаю, как в песне: «из тысячи».

— Значит, через час? Точно успеете?

— Поверьте, Сергей, с сегодняшнего дня никто никуда не опаздывает. Вы еще этого не заметили?

— Пока нет, но верю в это без особого труда… В общем, до встречи.

— До скорой!

Я положил трубку в карман и неторопливо опустился в компьютерное кресло, из которого, неизвестно в какой момент разговора, вскочил. В сознании все еще теплилась надежда, что все это только лишь странный сон. Мне ведь и раньше снились очень даже правдоподобные сны, в которых я сомневался в действительности происходящего вокруг, но всегда находил убедительные для себя доводы, в пользу того, что все происходящее — реально. Но, к сожалению, это была не та ситуация. Да, бредовая, да, невероятная, но нет, не снящаяся.

Кто этот Александр, так запросто в минуты взламывающий богом забытые анкеты и отслеживающий все запросы в поисковиках? Если, конечно, принимать на веру все им сказанное. Какой-то маниакальностью от него попахивает… Хотя, какая разница кто он такой? Он, так же как и я, видит и осознает, что все вокруг стало не так. Родственная, блин, душа — товарищ по несчастью! А с чего я взял, что остальные не замечают происходящих изменений? Я хоть у кого-нибудь спросил, перед тем как делать выводы? Ну не дурак ли?! Надо позвонить. Кому? С чего начать? Ну, начать просто — с наступившим поздравить, а вот как к главному перейти? Эх, не лезет ничего путного в голову! Надо развеяться, воздухом свежим подышать. Может, что и надумаю.

Однако меня ожидал еще один небольшой сюрприз, поэтому размышления пришлось отложить в сторонку. Едва я вышел из подъезда, как на глаза мне попались два парня, вроде бы проходящих мимо. Это были те самые товарищи, которых мне на закате старого года пришлось немного поучить уму-разуму. Ребята тоже не замедлили меня увидеть и узнать, остановились и, изменив изначальную траекторию, двинулись к былому обидчику.

Позабыв о том, что мир за пределами квартиры, уже не тот, что вчера, я уж было приготовился преподать очередной урок вежливости этим молодчикам, но ребята живо вернули меня любимого в несуровую реальность:

— Ты уж прости нас, Серега, черт попутал: выпили лишнего, — протянул руку для приветствия первый.

Лицо второго выражало в тот момент неподдельное раскаяние и крайнюю степень смущения.

Уже слегка подустав удивляться новой реальности, я принял все извинения и поспешил распрощаться с краснеющими от раскаяния экс представителями быдла. Логика подсказывала мне, что предстоящий разговор с Александром потребует полной ясности мыслей.

Отведенный до встречи час я потратил не столько на размышления, сколько на наблюдения. Все вокруг продолжало оставаться странным. Не было на улице шума от снующих туда-сюда машин. Сами машины были, и они сновали, но прежнего шума от них не было. Они не сигналили, не ревели моторами, не визжали покрышками. Порой я даже не мог отделаться от ощущения ваты в ушах. Настолько были приглушены все звуки улицы. А люди? Какие-то беззаботные дурачки! Идут, улыбаются, здороваются со всеми и каждым. Чуть что — извиняются… Вслед девушкам не смотрят. Да и сами девушки одеваются и ведут себя гораздо менее вызывающе. Захотелось съесть щепотку соли, чтобы хоть как-то разогнать это гнетущую пресность новой жизни.

Вон, три «пионера-тимуровца» старушку через дорогу переводят. Перевели и не пошли себе дальше — до дома провожают, чтоб не поскользнулась по дороге. Это было бы хорошо, очень хорошо, не будь так странно для современной действительности. Или для недавней действительности? Не нравится мне все это. Ретроград я! Верните мне мое плохое, но знакомое и предсказуемое!

Да, опасения, что Александр может меня не узнать, оказались более чем беспочвенными — мы сразу увидели и одновременно идентифицировали друг друга. Мы как-то ненавязчиво выделялись из тех немногих, кто был в этот момент на улице. Наши лица не были безоблачными, а взгляды — ублаготворено-доброжелательным, мы сутулились, пытаясь прикрыть подбородками голые шеи, а Александр, подходя ко мне, еще и пару раз шаркнул грязноватыми ботинками по очищенному от спрессованного снега асфальту.

— Сергей? — вопрошающе и вместе с тем как-то утвердительно поднял бровь худощавый, высокий молодой человек и признаками как минимум недельной небритости на лице.

— Он самый, — я протянул руку для приветствия.

Александр, секунду поколебавшись, пожал ладонь нового знакомого и мотнул головой в сторону автобусной остановки:

— Покатаемся?

— Зачем, куда? — я был немного сбит с толку.

— Теперь, когда я нахожусь вне дома, предпочитаю как можно больше времени проводить в так называемых местах скопления людей, там я чувствую себя в безопасности.

— Так-так, — присвистнул я про себя — связался ты, Сергей Валерьевич с параноиком. А может, ты и сам уже — того? Не зря ж он тебя так быстро отыскал: рыбак рыбака…

Больше всего мне захотелось плюнуть на все, развернуть и молча уйти домой, но в свете всего происходящего это могло стать еще большей глупостью, чем езда на общественном транспорте с сумасшедшим незнакомцем.

— Что ж, коли так, то давай покатаемся! — согласился я как можно бодрее.

Едва мы умостились на заднем сидении автобуса, Александр без всяких прелюдий начал:

— Видишь, пацан проходит через турникет? Водитель на него не смотрит, а пацан, все равно отбивает проездной. Почему он не подлез под ним? Думаешь, что нам просто попался честный подросток? Я готов спорить на что угодно, что пускай мы хоть весь день прокатаемся, в автобус будут входить только честные люди! А знаешь почему?

Я сразу понял, что отвечать не обязательно, нужно просто секунду помедлить, и ответ тут же будет озвучен вопрошающей стороной. К тому же, пока ничего нового он мне не поведал.

— А все потому, что все теперь честненькие. Девяносто девять целых и сколько-то там девятисоттысячных процентов населения теперь честненькие. Правильные теперь все! У нас нынче не страна, а какая-то дикая утопия. Даже не страна, а, наверняка, весь мир! Понимаешь? От нашего старого мира остались ты да я, да мы с тобой. Ну и еще с десяток счастливчиков…

Дождался. Весь мир. Вот тебе и гром среди ясного неба. Хотя, какое оно к черту ясное? Но что бы вот так…

Я невольно нахмурил лоб:

— Счастливчиков? Едва ли. Это же все равно, что попасть на необитаемый остров. Пара месяцев, и ты чокнешься от одиночества…

— Остров? В смысле? Нет! Ты не понимаешь. Пока не понимаешь, но ты парень сообразительный. Остров… Да, сообразительный, только мыслишь не масштабно… Но так даже лучше. Тебе и не нужно масштабно мыслить. На это у нас есть я. Ты говоришь, что можно чокнуться? Ты большая умница. Я об этом раньше не подумал — забормотал собеседник, и лицо его на минуту приняло отрешенное выражение.

Александр отвернулся немного в сторону, и взгляд его ощутимо затуманился. Однако вскоре он вновь начал вещать:

— Ты мне, кажется, только что дал ощутимую отсрочку. Не уверен, правда, в степени ее ощутимости, но все равно и на этом спасибо. Тогда я не стану сегодня требовать от тебя незамедлительного ответа. Мне нужно еще кое-что просчитать.

— На какой вопрос?

— А вопрос я тоже озвучу завтра. Тебе не придется думать над вопросом — просто подумай над складывающейся ситуацией. Сознание людей вокруг изменилось. Скорее всего, это произошло в планетарном масштабе. Прежними остались сотни, самое большее — сотни людей из семи с чем-то миллиардов. Понимаешь масштаб происходящего? Пока, естественно, не понимаешь, но очень скоро поймешь. Я все понял практически мгновенно. Я целый день наблюдал за новыми людьми — они как дети, только не жестоки и с четкими понятиями о порядочности, морали, нравственности, — Александр выделил голосом это слово, — как ты сам уже успел заметить. Теперь снова в ходу такие понятия, как долг, честь, совесть и прочее. Понимаешь, к чему я клоню? Мы теперь живем в мире непуганых идиотов! Вот об этом подумай, а как подумаешь — звони. Если не позвонишь завтра к обеду — я сам тебя наберу. Я на следующей выйду, а ты проезжай еще пару остановок и направляйся к дому. Хорошо?

— Хорошо — на автомате согласился я; мысли мои летали уже очень далеко от автобуса. Эта встреча по большому счету не дала мне ничего, кроме новых вопросов. А сам Александр, если не напугал, то, как минимум, смутил. Странный он. Для нового мира и я очень даже странный, но Александр странен для обоих миров…

К дому я решил добраться своим ходом — думалось на свежем воздухе намного лучше, чем в родных четырех стенах. В моем распоряжении было слишком много новых фактов, и ни один из них проверен толком не был. А на проверку всех ушла бы вся оставшаяся жизнь. И, как всегда, когда для размышлений пищи более чем достаточно, в голову лезут всякие глупости: шел я по улицам и всерьез размышлял:

? Если принять за аксиому тот факт, что все на планете стали иными, то встает вопрос: что стало с космонавтами на орбите в международной космической станции?

Глупый вопрос как всегда помог. Логика, возмущенная тем фактом, что ресурс мозга в критический момент задействован второстепенной задачей, выдвигает на передний план более логичную загадку: почему все вокруг изменились, а он, Александр и еще несколько человек вокруг — нет? Этот вопрос был краеугольным камнем. От него нужно было отталкиваться, чтобы в точности понять происходящее.

Дальше нужные вопросы посыпались градом: когда и как это произошло; посредством чего или кого это было сделано; обратимы ли изменения; затронули ли они людей всех возрастов и состояний? Ведь, скорее всего, изменение произошло мгновенно. Наверняка, в этот момент кто-то где-то рождался, а кто-то умирал; неужели и на них было произведено воздействие? Было ли вообще это воздействие одноразовым или какая-то сила постоянно теперь оказывает влияние на души живущих на Земле людей?

Но даже знай я ответы на все эти и еще не заданные вопросы, что бы это мне дало? Что за дурацкий менталитет мне достался? Зачем задаваться вопросом: кто виноват?! Весь мир сейчас может зависеть от ответа именно на второй извечный вопрос. А, может, ничто сейчас ни от кого не зависит…

Александр точно знает, что нужно делать. Он все для себя уже решил. Его можно понять. Он был никем, а стал практически богом: для него нет рамок и запретов, он легко пойдет на то, про что другие и подумать теперь не могут. Наверняка бывший программист (или кто он там на самом деле?) уже составил план захвата власти в стране, а потом и во всем мире. Ведь у него есть информация, а это очень и очень немало. Во всяком случае, верность этой догадки меня бы точно не удивила.

Голова снова начинала усиленно болеть. То ли утреннее состояние возвращалось, то ли стресс от осознаваемого давал о себе знать. Вопреки всему, безбожно клонило в сон. Веки смыкались помимо моей воли, а размыкать их было даже больно. Я помотал головой, от чего испытал новый прилив боли, и немного взбодрившись от этого, поспешил к дому.

Через полчаса я уже ворочался в кровати, мечтая о сне, но эмоции не прошедшего еще дня отказывались меня отпускать. Эмоции ли? На самом деле мне было немного не по себе: я осознавал, что заснул вчера в одном мире, а проснулся утром — в другом. Да, сегодня я уже спал, и ничего за тот период назад не поменялось, но все равно добровольно отключать свое сознание было как-то страшно. Кем-то там считается, что нет ничего страшнее неизвестности. Не знаю, насколько это утверждение есть истина, но что-то в этом определенно есть. Жутко засыпать, не будучи уверенным в обстоятельствах грядущего пробуждения.

Я валялся и понимал, что поспать нужно, что организму это сейчас необходимо, но внутренний голос подсказывал, что именно сейчас засыпать не стоит: сейчас нужно думать. Я и сам уже чувствовал, что вот-вот ухвачусь за какую-то ниточку. Ведь если я в состоянии заметить изменение, и проследить его, и проанализировать, то я в состоянии и докопаться до первоисточника или сути. Или как его там?.. Сознание... Обрезали... Мгновенно… Большинству... Ночью... Но этой ночью почти никто не спал… Сон... Что-то в этом есть...

На этой мысли мой настрадавшийся за день организм все-таки дал сбой, мгновенно отправив владельца в мир грез.

Опять трясут. Снова будят. Что за люди? Не в тот мир я попал: мне бы туда, где все только и делают, что спят…

Вот там бы я развернулся! Надо тут умереть и родиться каким-нибудь домашним котом.

— Да вставай же ты! Я ведь знаю, что тебе достаточно двадцати минут сна в неделю, чтобы из нуля восстановиться! А ты уже на третий час пошел — разоряется надо мной Раст.

Вообще он хороший парень, но еще один тычок мне под ребра и я его обратно в «роддом» отправлю. Открываю рот, чтоб уведомить его о только что принятом мною судьбоносном для него решении, как он тут же начинает поить меня каким-то очередным своим отваром. Отвар, надо отдать ему должное, просто прелесть! Есть у Раста, все-таки, инстинкт самосохранения. Тут не поспоришь!

— Что это? — спрашиваю, садясь и протирая глаза.

— Что-то вроде утреннего кофе, но еще и от проклятия должно какое-то время помогать.

— А как здесь действуют проклятья?

— Ну, к примеру, я уже сейчас могу сделать так, чтобы над врагом нависла небольшая тучка, и каждый десять секунд из нее в него была бы молния. И ничего эту тучку, кроме такого отвара, — кивнул шаман на свой котелок, — убрать не может. Отвар делает героя нечувствительным к этим молниям. Но только к этим.

— А ветер? — продолжил любопытствовать я, — ветер эту тучку прогнать может?

— Нет, тучка же магическая, — снисходительно, как ребенку, пояснил Раст.

— А если ветер тоже магический? — хитро прищурился я.

— Нет, — уже вполне серьезно отрезал Раст, — мою тучку никакой ветер не сдует!

— Тогда, что получается? — почесал я затылок, — ты теперь кого угодно завалить можешь? Так ведь не должно быть. У каждого же должен быть шанс…

— Ах, если бы, — вновь заулыбался Раст, — молнии из тучки слабенькие, сама тучка недолговечная… Но, все равно, толк от нее может быть.

— Это точно! Например, еду с ее помощью можно как в микроволновке готовить — без огня и дыма! Нанижу я, к примеру, рыбу на меч, а твоя тучка по нему начнет молниями бахать. Меч будет нагреваться, а рыба — готовиться!

— Издеваешься? — уточнил шаман.

— Подтруниваю, — настал уже мой черед обезоруживающе улыбнуться.

— С законами, по которым в новом мире живут, ему ознакомиться некогда, а умничать и зубоскалить у него время находится, — заворчал шаман и демонстративно начал собираться в путь.

Спал он, видимо, гораздо меньше меня, поскольку на его поясе болтались какие-то грибы, и что-то похожее на кабачки, которых раньше при нем определенно не было.

— Это у тебя для еды или для нового варева? — поинтересовался я, впечатленный его успехами в зельеварении.

— С грибами я поэкспериментирую над парой-тройкой зелий, а это, — он похлопал по «кабачкам», — будущие фляги под те самые зелья.

— У меня пузырьки есть, можно и их по использованию приспособить, — предложил я.

— Они не подойдут — отрезал шаман — у меня магия природная, в стекле она долго храниться не сможет. Да и пузырьки эти недолговечные, через пару минут после использования — исчезают. Иначе весь мир Лиги уже через год-другой ими по колено завален был бы.

— Это тоже верно, — кивнул я, соглашаясь, — ну, пошли что ли?

— Пошли, — шаман встал и двинулся по еле заметной тропинке, петлявшей между деревьев.

Небольшую кучку золота обнаружил я, поскольку Раст все больше озирался по сторонам, а я в основном смотрел под ноги, внимая почему-то на этот раз скрипучему голосу Хрени, которая по моему приказу читала вводный курс лекций на тему: «Что есть мир Лиги, и как в нем можно выжить».

Кучка лежала в паре шагов от тропинки. Как Раст об нее не споткнулся, ума не приложу! Я окликнул его и с гордостью указал на доказательство своей исключительной наблюдательности. Однако шаман моей находке не обрадовался, и, секунду спустя, я и сам понял, что «это жжжжж — неспроста!».

Здесь кого-то убили. А, если учесть, что миру Лиги без году неделя, то убили относительно недавно. С очень большой долей вероятности сделал это какой-то игровой персонаж. И вряд ли он успел слишком уж далеко отсюда уйти. Он же не пытается увеличить расстояние между собой и возможными мстителями, он просто выживает и эволюционирует.

— Как будем реагировать на эту новость? — посчитал я не лишним уточнить нашу гражданскую позицию у шамана.

— Будем вести себя по возможности тихо и осторожно; в случае чего, я мгновенно поставлю щит. Вот только какой ставить: магический или физический? — на этот раз уже шаман хотел услышать мое мнение.

— А у тебя сопротивляемость к чему больше? — деловито уточнил я.

— Ну, конечно, к магии!

— А у меня? — не менее деловито продолжил я расспросы.

— Да ты вообще по пояс деревянный! — не без зависти ответил Раст, — сверху к физике, снизу к магии.

— Тогда, ставь себе физическую заслонку помощнее, а обо мне особо не беспокойся, если что, я к тебе поднырну, — не обратил я особого внимания на его подколку.

— Рад, что ты сам это предложил, — хитро улыбнулся шаман и дальше принялся что-то бормотать уже себе под нос.

Я не особо вслушивался в его заклинания. Поскольку теперь мы здорово потеряли в скорости, появилась возможность поглазеть по сторонам. Лес был смешанный: и лиственный, и хвойный и радовал не только глаз, но еще и нос. По деревьям постоянно сновали белки, какая-то пичуга тоже прыгала с ветки на ветку и таращила на нас то один, то другой круглый глаз. В общем, если б на нас сейчас напали, я был бы не только не готов к адекватному отпору, но еще и не рад необходимости прекратить любование окружающей природой. Однако я его прекратил. Точнее, прекратил любование природой, ибо новый объект не шел со всем окружающим миром ни в какое сравнение. Он, то есть она была безупречна. Обнаженная девушка выходила на берег из лесного озера, на берег которого я чуть было не вывалился из густой растительности. Раст недоуменно топтался у меня за спиной, не видя причины остановки, и явно от этого тревожась. А я стоял и, молча, любовался.

Вода тоненькими струйками стекала по ее точеному телу. Грация и в тоже время стремительность ее движений заставили бы покраснеть самую распородистую кошку. Мокрые волосы раскидались по узким стройным но, вместе с тем, сильным плечам. Чрезвычайно миловидное, абсолютно симметричное, практически кукольное лицо. С большими глазами, слегка вздернутым носиком, и не большими но аппетитно пухлыми губками. Изящная тонкая шея, едва выделяющиеся ключицы, грудь. Грудь вообще не поддается описанию. Если ее сфотографировать, то фотографию можно смело лепить в словарь вместо толкования слова «совершенство». Живот. То просто по-женски плоский, то иногда поигрывающий чуть различимыми тугими кубиками. Дальше же…

Стоп! Что-то не так! Что-то определенно не так! Начнем с самого начала: волосы, лицо, шея, грудь… Вот оно что! Я! Как же так? Почему?!

— Раст, — говорю я товарищу враз севшим голосом, — а как в мире Лиги с интимной близостью?

Хорошо, что шаман к этому моменту уже разглядел причину нашей остановки! А то кто знает, что он успел бы про меня подумать, пока ситуация сама не разъяснилась бы.

— Пока не как. Какие-то морально-этические препятствия мешают, но над эти работают. А что?

— Да ничего, просто слегка испугался, отсутствием реакции нового тела на вот это вот бесподобное тело, — кивнул я в сторону незнакомки.

— Тор, я лишний раз убеждаюсь в твоей непрактичности. Пускай ты и обладаешь памятью своей прошлой жизни, но в это-то действительности на данный момент ты безнадежно бесполое существо. Ты не должен впадать в ступор в ситуациях подобной этой. Ты первым делом должен определять класс повстречавшегося тебе игрового персонажа. Разуй глаза — это же лучница! Не об этом ли мы совсем недавно разговаривали.

— Поверь мне, Раст, я имел ввиду несколько другое. Хотя, если она еще и стреляет, то мимо я точно не пройду!

Не знаю, сколько времени мы простояли бы в кустах, если бы незнакомка сама не вмешалась в нашу беседу:

— Уважаемые, концерт окончен — дарите цветы! — обезоруживающе улыбаясь, проговорила она, развернувшись в нашу сторону.

— А она не так глупа, как ты выглядишь, — хмыкнул в мой адрес Раст и первым вышел из нашего укрытия.

Пожав плечами, я двинулся следом.

Как и следовало ожидать по ее первым словам, девушка нисколько не была смущена. Она с интересом и даже, в какой-то мере, придирчиво оглядела нас и произнесла: «Здоровяк — ничего так, а вот на хлипком художники явно решили отдохнуть!»

Я повернулся к Расту, ожидая услышать его реакцию на столь нелестную оценку внешности его персонажа. Как и следовало ожидать, стоуменный шаман не долго терялся в поисках достойного ответа:

— Где-то теряешь, а где-то находишь, — скромно сказал он, сопровождая свои слова звонки шлепком, невесть как появившегося из земли корня, по мягкому месту лучницы.

Та аж подпрыгнула от неожиданности, но сразу же разобралась в ситуации и звонко рассмеялась:

— Ну, а ты? — обратилась она ко мне, — говорить хоть умеешь, или только глаза пялить можешь?

— Как-то провокационно смело ты себя ведешь, неужели и в прошлой жизни ты была такой бесстрашной? — вступил я, наконец, в разговор.

— А ты что, угрожать мне вздумал? — нехорошо прищурилась девица и в руке ее не весть откуда появился небольшой, но на вид довольно опасный лук.

— Никто никому не угрожает, и даже помышлять об этом не смеет, — вмешался в разговор Раст, — наш Тор, — похлопал он меня по спине, едва доставая до лопатки, — сама кротость в обществе друзей. Ты же нам не враг? — ехидно улыбнулся шаман.

— Я вообще никому и не враг и не друг, — отрезала она, — я как кошка — гуляю сама по себе. — Лук исчез из ее руки, наверное, тем же волшебным способом, каким до этого в ней появился.

— И не страшно? — уточнил я.

— А не из трусливых! — фыркнула она в ответ, — если кто и нападет, так получит свое сполна, уж поверьте: мой уровень не из пальца высосан.

Уровень у нее, и правда, был как у Раста, что для одиночки, на сколько я уже могу судить, очень и очень неплохо!

Кстати, о Расте! Я взглянул на него, и чуть было не выругался. Он опять стоял под куполом. Кого он на этот раз опасается?

На немой вопрос в моих широко раскрытых глазах он ответил кивком головы в сторону озерной глади.

Уже, поворачиваясь, я знал: то, что я там вижу меня ой как не порадует…

И, уж простите за каламбур, как в воду глядел! Видимо, мир Лиги решил с лихвой компенсировать нам целую ночь без серьезных сражений. На берег выбиралось Нечто. Однако, я быстро нужным образом сфокусировал на нем зрение и выяснил, что зовется от Духом Озера и имеет практически стопроцентный иммунитет к физическому на него воздействию. Оно и понятно: больше все этот Дух напоминал амебу; такой же бесформенный, текучий, и внутри у него что-то просматривается…

С десяток стрел одна за другой в течение секунды прошили его насквозь. Дух на мгновение приостановил свое продвижение и тут же снова продолжил его, но уже стремительнее и в направлении лучницы. Та, нужно отдать ей должное, не растерялась, а с проворством кошки (не даром, видать, себя с ней сравнивала) взобралась на ближайшее дерево, с которого на Духа тут же обрушился целый дождь из стрел.

Однако этому чудищу что грибной, что слепой, что из стрел — любой дождь помехой не являлся. Оно довольно флегматично приблизилось к дереву, на котором угнездилась лучница, и медленно-медленно потекло вверх по стволу. И теперь, когда Дух начал истончаться и принимать хоть какую-то форму, стало ясно, что это было у него внутри: разные озерные жители и растения. Они жили в нем, как будто он был самой обычной часть водоема. Хотя, может, так оно для них и было…

— Будем помогать? — отвлек меня Раст от завораживающего зрелища.

— Смотря кому! — не упустил я случая блеснуть остроумием.

Однако Раст шутить был не настроен.

— Зря ты так, — немного нервно сказал он, — девчонке одной с ним никак не справиться, даже, если она догадается прибегнуть к своим скудным магическим способностям — времени попросту не хватит…

— Она что, тоже может что-нибудь колдонуть? — уставился я на шамана.

— Конечно, — пожал тот плечами, — что тебя в этом удивляет?

— То, что, по ходу, один я в этом мире не могу колдовать! Знаешь, чем это попахивает? Свинством! Весьма, скажу тебе, специфический запах! Причем, не из приятных…

Тем временем Дух преодолел уже с треть пути до намеченной им жертвы, а девушка, наконец-таки догадалась бить врага магией: стрелы срывались с тетивы ее, по всей видимости, очень тугого лука, стали гораздо малочисленнее, зато приобрели интересное тускловатое свечение. И они уже не просто завязали в чудовище, а явно причиняли ему, если не вред, то довольно ощутимый дискомфорт.

— Ну, так что? — снова спросил Раст.

— А что тебе, собственно, от меня-то надо? Насколько я понимаю, мои шансы нанести ему хоть какой-нибудь урон успешно стремятся к нулю.

— Не совсем так. Видишь, у нее за поясом заткнут посох? — вкрадчиво начал шаман, — если она отдаст его тебе, а ты, войдя в безумие, начнешь им обрабатывать Духа, в то время как мы с лучницей начнем с двух сторон сыпать в него магическими стрелами и молниями, то у нас есть все шансы на победу.

— Думаешь, даст? — усомнился я, разглядывая пояс, который раньше на ней и не заметил, поскольку внимание мое было большей частью поглощено созерцанием других ее достопримечательностей.

— А ты посмотри на нее, — она сейчас, как та девчонка из древней студенческой байки: даст все и всем лишь бы целой остаться!

— Договорились! Приступай к переговорам, но с одним условием: расскажешь потом эту байку.

— Как с куста! — улыбнулся Раст и поднял лицо к лучнице.

Та действительно была уже далеко не так надменна, как еще пару минут назад. Столб воды, с кажущейся леностью тянется к ней с просто безнадежной неотвратимостью. Девушка уже на грани паники, но продолжает биться — на помощь не зовет. Гордая. Или просто не верит, что мы поможем.

— Эй, красивая! — кричит Раст, — вступай с нами в союз и бросай сюда посох — мы тебе мало-мало помогать будем!

Лучница молчит. Я уж было начал сомневаться, что она вообще может нас в этой ситуации услышать, как перед глазами замерцал ее запрос на вступление в коалицию. Едва я успел его подтвердить, как ее посох сам прыгнул мне в руки.

И понеслось…

Секунды, уже знакомо, ощутимо замедлили свой ход. Одним скачком я оказался у дерева и начал обрабатывать легким, как тростинка, но очень прочным посохом окутанный Духом ствол дерева. По водяному телу чудовища пошла рябь. Точнее, рябью она сейчас казалась шаману и лучнице, я же увидел просто что-то на подобие «гусиной кожи» медленно покрывающей противостоящий мне столб воды.

Такое ощущение, будто я выбиваю водяной матрац. Из-под посоха вязко летят капли и целые струйки. О! Стрела! И затылок что-то согрело. Видимо, шаман развлекается. А где же источник тепла? Поднимаю голову — что это?! Дух больше не струится вверх по стволу дерева, он уже почти всей своей накопленной наверху массой навис надо мной водяной лавиной и вот-вот накроет меня с головой. Шаровая молния Раста на какую-то долю секунды помешала его плану, и я успеваю сделать спасительный скачок в сторону. Этот монстр тоже может быть быстрым, когда того захочет. Он обрушился на то место, где я только что стоял с гораздо большей скоростью, чем это делает просто льющаяся сверху вода. И пусть он не накрыл меня с головой, все же я оказался в нем, как не странно это звучит, по самые колени. Как же энергично я заработал посохом, отсекая поднимающуюся уже по мне вверх воду. Даже для меня мое крутящееся в руках оружие превратилось в размытый круг, что же тогда видели мои товарищи?! Целый веер стрел, казалось, пригвоздил к земле остающееся на ней тело Духа. Тоже, кстати, довольно спорно звучит: хорошо, все-таки, что я сейчас в состоянии боевого безумия и нахожу время на подобные замечания, благо, руки и без моего контроля собирают свою водяную жатву. Но вот стрелы растворены в Духе, и я уже по пояс в противнике, и ноги мои уже совсем меня не слушаются. Если он дойдет до груди, то, скорее всего, я не смогу дышать…

Хотя я и сейчас-то не особо часто дышу: тяжело загонять в себя такой разреженный воздух.

Мой посох, вдруг, ни с того, ни с сего, начал ярко светиться, и его эффективность увеличилась прямо-таки в разы! Согнать с себя воду я не смог, но ее продвижение приостановилось. А новый веер удерживающих стрел даже помог мне выделить мгновение, чтобы перевести дух. Время уже играло против меня: я уже начинал чувствовать, что геройствовать мне осталось недолго — еще немного, и я просто лишусь сознания, измотанный своей сверхскоростью. И тогда мне конец… Почему медлит шаман, где его молнии, огненные шары, где хоть что-нибудь?! И новые стрелы уже должны были бы прилететь… Почему они медлят? Кажется, они о чем-то перекрикиваются…

Нашли время, нечего сказать! В глазах темнеет, руки еще раскручивают посох и наносят им резкие рассекающие удары, но это происходит уже скорее по инерции. Мои колени еще не подогнулись только потому, что они уже не мои, точнее, меня не слушаются. Ничего не вижу. Наверное, это конец…

Вспышка! Я снова в сознании. И все еще в состоянии безумия. Это лучница меня подзарядила. Не знаю как, не знаю, даже откуда мне это известно, но сейчас это и не важно. Важно то, что теперь сделает шаман! Уж я-то его знаю! Он непременно что-нибудь придумает. Я подожду! Сил у меня теперь хватит. Земля вокруг меня метров на пять промокла от воды, которую мой посох успел отделить от Духа. Тот, кстати, изрядно поуменьшился в размерах, да и прыти у него, надо сказать, поубавилось. Может, я уже и сам с ним справлюсь? Но выяснить это мне помешал Раст. Он разродился-таки очередным своим заклинанием: все листья с ближайшего к нему дерева вдруг отделились от ветвей и, начав быстро вращаться каждый вокруг своей невидимой оси, устремились на врага. Если до этого ему было несладко, то теперь для него вообще начался конец света: листья маленькими циркулярными пилами вспарывали его тело, отсекая от него большие капли. А если учитывать, что таких пил было несколько тысяч, то Дух таял прямо-таки на глазах! И это — в моем восприятии!

Видя, что меня резво лишают заслуженной славы, я тоже усерднее заработал посохом! Удар, еще удар — все! Нет больше Духа! Есть огромная куча всякого добра. Тут не то, что на троих, на десятерых хватит. Поворачиваюсь к Расту. Что-то мне сразу не понравилось в его позе: неестественно он как-то стоял. Поза его исключала даже мысль о поддержании равновесия и, спустя несколько мгновений, я понял, что он просто падает. Бросившись к нему, я успел подхватить его и уложить на траву, и тут меня с силой выбросило из моего допингового состояния…

Прошлый раз приходить в себя было легче. Тогда мне помогал Раст со своим зельем, а сейчас он, наверное, валяется где-то рядом и так же проклинает все и всех на свете. Блиииин, угораздило же его отрубиться! Меня же сейчас в прямом смысле слова наизнанку вывернет…

Как же хреново! Не стоит эта девка таких мук, ой не стоит! Что это еще за звук такой противный? Зубами кто-то скрипит, что ли? Вот только этого мне для полноты картины и не хватало! Вот уроды! А от этого звука даже мои зубы начинают болеть…

Так это что, я зубами скриплю?! Если я, тогда ладно, мне можно.

— Эй, шаман, приходи в себя, здоровяку что-то совсем плохо, как бы чего с ним не приключилось! — отвлек меня от размышлений приятный голос вздорной девицы.

В ответ ей Раст только простонал что-то нечленораздельное и на выручку ко мне бросаться не поспешил. А жаль — было бы неплохо. Ладно, раз помощи ждать не у кого, то и тужить надо переставать. Подумал так, и сразу будто стало легче. Настолько что я поднялся, растормошил Раста, заставил его полуживого достать свое зелье, напоил его, приложился сам и уже после этого еще раз убедился, что жизнь, все-таки, замечательная штука! И красивая! Не во всех, правда, своих проявлениях, но все же большей частью: к примеру, озеро после последней заварушки стало несколько менее миловидным, а вот лес своей красоты не утратил. И лучница все-таки чудо как хороша. Говорит мне что-то с недовольным видом, а я слышу, но не слушаю: испортит ведь своими словами все приятное впечатление, к бабке не ходи — испортит. Вздорная видать особа, раз такая красивая, с такой внешностью она просто обязана иметь с десяток громадных изъянов в характере или воспитании…

Хотя, о чем это я? Внешность-то нарисованная, совсем позабыл, где нахожусь! Чего это она у меня руками перед носом машет? Наверно надо ее все-таки послушать.

— Ну, скажи, блинский-блин, хоть что-нибудь, или моргни, если меня слышишь! Что ты только башкой своей громадной по сторонам вертишь?! Да еще и улыбаешься… У тебя что, контузия?!

— Все нормуль, успокойся. Уж нельзя человеку в себя уйти на секундочку. Пойди лучше Расту помоги, я-то уже не в первый раз в таком переплете, а вот ему подобное в новинку.

— Да он уже как огурчик.

— Воооот — протянул я наставительно — видишь, человек, который меня давно знает, не беспокоится из-за моего состояния, значит, все в пределах разумного!

Она ничего не ответила, только картинно сморщила носик, мол «не учите меня жить» и пошла к куче трофеев. Оно и правильно: мы с шаманом свой допинг уже получили, пришла пора ей свой получать. Как там, в старом мире говорилось: «лучший допинг — это шопинг»? А тут еще и распродаже со стопроцентными скидками, уверен, настроение у нее поднимется быстро и надолго! Что за звук? А, это она повизгивает от восторга — колечки, кажется, какие-то нашла…

Ну, что я говорил?!

Сзади, там, где уже возился со своим неизменным котелком Раст, что-то негромко бахнуло. Я обернулся, с трудом отвлекшись от восторженной лучницы. Такого недоумения, что было сейчас на лице у шамана я ни в этой, ни в прошлой жизни еще не видел. Это, наверное, было даже не недоумение, а какое-то обалдевание, что ли.

— Тор, — почему-то прошептал Раст, еще больше округляя глаза, — я, кажется, динамит изобрел…

— Что ж ты так сразу, надо было с велосипеда начать, — иронично заговорил было я, и тут до меня дошел весь смысл сказанного. Получалось, что у нас в руках могло оказаться оружие изначально самой игрой не предусмотренное! Или, все-таки, предусмотренное?

— Раст! А ты уверен, что именно изобрел?

— Да! Я решил немного поэкспериментировать с типовым рецептом, и вместо простой воды кинул в котел несколько ошметков от этого вот агрессора, — он кивнул на то, что осталось от Духа.

Я проследил его взгляд и убедился, что помимо трофеев, вокруг места недавней битвы разбросаны полупрозрачные желеобразные кусочки не так давно бывшие частями нашего противника.

— Это те части, что отсекли от него мои листочки, будь они не ладны! — с довольным видом похвастался шаман.

— А чего ты с ними так тянул-то долго? — задал я уже давно вертевшийся на языке вопрос.

— Долго, — повторил за мной Раст, — твоя простота меня в гроб вгонит раньше времени, да я это заклинание всю ночь плел, пока мы с тобой сквозь лес бежали. А сразу его в ход не пустил потому, что не был уверен, что его мощи хватит для того, чтобы убить монстра. Если бы заклинания не хватило, то он бы нас в конечном итоге всех бы в себе растворил. Ты бы после безумия, да я в обмороке после этого фокуса ему бы ну никак не помешали. Лучница, та, может быть, смогла бы деру дать, а вот мы с тобой — вряд ли…

— По той же причине ты ее и в союз к нам позвал? Чтоб она нас бесчувственных не добила? — догадался я.

— В том числе и поэтому, а еще, была вероятность, что она, будучи не в союзе с нами, нанесет решающий удар по монстру, и тогда львиная доля опыта отойдет к ней, а оно нам надо? — хитро улыбнулся дальновидный шаман.

— И все-то ты успеваешь, — покачал я головой, — и бегать, и заклятия готовить, и все ходы просчитывать…

— Ты знаешь, я ведь не для этого монстра заклинание готовил: оно слишком время— и трудозатратное, а для Духа еще и не очень эффективное. Листья ведь, все-таки, больше наносят физический, чем магический уроны. Нам всем повезло, что их действия на этот раз хватило.

— Давай вернемся к твоему динамиту, — спохватился я, — убеди меня, что это именно он, и что ничего подобного здесь до тебя не было.

— По второму пункту вопроса, — усмехнулся Раст, — тебе и информационная система может справку дать, а вот, что касается первого, то ты сам посмотри.

С этими словами шаман, выдернул из земли стрелу, окунул ее в свой котелок и швырнул ее в многострадальное безлиственное дерево. Бахнуло. Несильно, но убедительно: со вспышкой, с дымом — все по-взрослому.

— А как ты шашки собираешься из него делать?

— Это, конечно, важно, но это — дело десятое…

— Понимаю: мало того, что конкретно от динамита ни у одного из игровых персонажей нет иммунитета, поскольку его нет в списках оружия этого мира, и потому что у него сразу несколько поражающих факторов, так еще он дает нам возможность нарушить…

— Тиииихо! — свистящим шепотом прервал меня Раст, — ты посмотри, какой ты резкий!

— А то! Я не такой дурак, каким выгляжу и каким себя уже зарекомендовал!

— Вижу, но все ж не кричи о своих догадках направо и налево.

— Да кто нас кроме лучницы здесь услышит? И, кстати, где она сейчас?!

— Вон — кивнул мне за спину шаман — переодевается. Медленно так… наглядно.

— Ну, с фотоаппаратами в Лиге туго, пускай она хоть так попозирует! Ты, случайно, рисовать не умеешь? Сдается мне, здесь этим реальные деньги зашибать можно. Тем более, что обнаженная натура здесь пока сильно от творчества не отвлекает!

— Могу, но зарабатывать убийством всякой гадости мне пока интересней. Да и всякую всячину варить мне тоже нравится, тем более, что от этого такие многообещающие результаты бывают.

Но я уже не слушал, я смотрел, как переодевается лучница.

Даже в этом мире я много чего не могу: не могу увлеченно заниматься несколькими делами сразу, не могу, например, не оправдать женских ожиданий. Почему я уверен, что от меня ожидают именно подобно увлеченного созерцания? Потому, что, когда я менял броню, это заняло у меня не более секунды. А она уже с полминуты только раздевается… Хороша зараза!

А как хоть ее зовут? Присмотрелся — Кэт. Ну, кто б сомневался?! Хотя, с другой стороны, кто б говорил? Ладно…

— Как жить-то теперь будем? — обращаясь к Расту, но так, чтобы и Кэт слышала спросил я.

Она, наконец, окончательно оделась, и замерла, ожидая ответа шамана.

— Мое мнение: пускай расскажет о себе немного, чтоб хоть чуть-чуть представление о ней, как о человеке получить, да побежим себе дальше к какому-нибудь форту или даже городу. К цивилизации, в общем. А там уже и решим как нам дальше быть: разбегаться или дальше дружить.

Я кивнул Расту и взглянул на лучницу.

— Резонно, — пожала та плечами и уселась у костерка, разведенного и все еще поддерживаемого шаманом, — спрашивайте!

— Расскажи, пожалуйста, историю из прошлой жизни, которая как нельзя исчерпывающе тебя характеризовала бы, — предложил я.

Она немного подумала и кивнула.

— Хорошо! В прошлой жизни я бы это никому не рассказала бы, но ведь это было там, да, к тому же, несколько лет назад… в общем, слушайте!

И она начала, и, мы с шаманом уже в середине рассказа как раскрыли рты, так до самого его конца с такими глупыми рожами и просидели, но не буду забегать вперед — вот он сам рассказ.

— Начну я с института, в него я поступила с твердой решимостью устроить свою личную жизнь и получить высшее образование. Поэтому биться пришлось сразу по двум фронтам. Специальность я выбрала гуманитарную — психологию, что мне по способностям ближе, но в техническом вузе, там, как известно, выбор женихов серьезнее. И пошли бои! Внешность у меня не только в Лиге привлекательная, в прошлой жизни я тоже очень даже хороша собой, но, что очень меня удивило, внешность срабатывала не всегда. Стоит отдать ей должное: сбои происходили редко, но именно в самых перспективных случаях! А потом я еще и влюбилась. И, естественно, абсолютно безответно. И, само собой в самую настоящую скотину! Но о его скотской природе я тогда конечно не догадывалась. Итак, я влюбилась. Вдрызг, по уши, без ума и оглядки. А он относился ко мне чуть ли не с брезгливостью. Во-первых, он считал всех блондинок идиотками, во-вторых — психологию он считал лженаукой… Да и сами девушки ему были не особо интересны на фоне постоянно выходящих новых компьютерных игр. Вот я и решила одним махом разрушить его стереотипы. Хорошенько проштудировала несколько талмудов на тему отношений, игр и зависимостей и пошла в атаку.

Не получилось. То ли стереотипы у него оказались прочнее, чем я думала, то ли я в психологии не сильна, то ли в техническом вузе ее не совсем правильно преподают, то ли она и правда лженаука… В общем, как итог нашей беседы: наорала я на него и убежала.

Сколько времени уже прошло, а я все еще помню его усмешку. С того случая я не только любила его, но еще и ненавидела. Он стал моей навязчивой идеей. Сколько планов я строила по его завоеванию, какие они были безумные. Расскажу про один, может и не самый безбашенный, но из первой пятерки точно. Узнала я в какой парикмахерской он стрижется. Это было сложно, поскольку стригутся такие люди нечасто, и, как оказалось, в ближайшей к месту жительства парикмахерской. Устроилась туда по вечерам работать уборщицей. Ждала. Он появился спустя три недели. Постригся и ушел. Я смела его волосы, но не отправила в мешок, как остальные, а забрала домой. Уходя, сказала, что увольняюсь. Дома я приладила его вихры к давно уже изготовленной кукле Вуду и начала ритуал…

Нифига не получилось! Зря только почти целый месяц чужие волосы с пола убирала!

Не знаю, до чего бы я могла еще дойти, если б не какой-то их идиотский чемпионат по какой-то из этих нескончаемых игр. Он занял второе место и был зверски этим не доволен. А я стала по вечерам прогуливаться под его окнами под ручку с победителем их турнира. Тут-то, как мне казалось, он и попался.

Он сам мне позвонил, предложил встретиться. И даже сводил в кафе. Я была на седьмом небе. Сама не помню, как мы оказались у него в комнате. Ну, а там все случилось, как и должно было случиться. Но только в его понимании, поскольку он заснял все это на камеру. Естественно, скрытую. Я тогда настояла, чтобы свет был притушен, но лицо мое на экране узнать было можно. А для сомневающихся он в названии ролика указал и мои данные и данные парня, с которым я на тот момент встречалась и сам факт наших с этим парнем отношений на момент происходящего. Он запустил его в институтскую локальную сеть. Мне об этом рассказали только через две недели. К этому моменту ролик посмотрело половина студгородка. Не буду рассказывать, что я тогда пережила. До сих пор задыхаюсь от слез и бешенства, когда это вспоминаю…

Мне пришлось разорвать все контакты и связи, уехать в другой город, переведясь в местный университет. Иного выбора у меня не было. Естественно, теперь я испытывала к этому уроду исключительно только вселенскую ненависть. Она переполняла меня, сжигая изнутри. Она даже вытеснила стыд и шок. И она не проходила. Не проходила и не ослабевала месяц, три месяца, год. И я знала, что она сама по себе не пройдет. Не знаю, откуда у меня появилась такая уверенность, но я чувствовала, что так оно все и есть. И поэтому я не теряла зря времени. Еще там, в родном вузе, в общаге, в полуобморочном состоянии я поняла, что я с ним поквитаюсь. План мести родился сам по себе. В самом начале он казался мне абсолютно невыполнимым, но я ведь жутко упертая и неимоверно настойчивая. Я знала, что я смогу, и я смогла. Год я посещала курсы спасателей на воде, первой медицинской помощи, гражданской обороны, тренировки по альпинизму и тяжелой атлетике…

Я вернулась в ту общагу спустя два года. В августе. Я знала, что он не ухал на лето к родителям, а сидит там один в комнате и даже, наверняка, на всем этаже и играет по той самой сети в свои игры. Но я не действовала наобум, перед поездкой я удостоверилась в соцсетях, что мои догадки верны на все сто процентов: он сетовал, что их во всем крыле осталось три человека: «и пивка-то толком попить не с кем»…

Мне везло в тот день: вахтера на месте не было, хотя это меня и не удивило, поскольку нечего ему в это время делать на рабочем месте.

Этот урод даже не услышал, как я вошла в его комнату: он сидел в наушниках, отвернувшись от входа. И это было самой большой удачей, потому что меня замутило, когда я увидела его, его кровать и в целом всю комнату. Но я быстро справилась с собой. Поставила на пол дорожную сумку, вынула из кармана электрошокер и выстрелила ему в спину. Пока он корчился на полу, я расстегнула сумку, достала из нее кляп и веревки и приступила к делу. Пальнув по нему еще раз, для острастки, я связала его и сунула ему в рот кляп.

Вот они мои тренировки по альпинизму: узлы простые и быстрые, но развязать именно эти, не зная простенького секрета, он никогда не сможет.

Я вколола ему самое сильное снотворное из тех, смогла достать, подождала, пока он заснет, и принялась разбирать свою сумку.

Ну, ладно, не сразу я взялась за сумку — попинала его немножко по всяким причинным местам, а потом уже стала доставать гостинцы. Первым на свет появился большой детский надувной бассейн, потом обычный садовый шланг и последним я достала пушистое длинное, но неширокое махровое полотенце.

Я в два приема перетащила (вот и тяжелая атлетика пригодилась) его в бассейн. Конечно же, я его не разделывала, а сначала кинула на распластанное по полу дно бассейна его липкий потный торс, а потом закинула туда его ноги. Дно бассейна я надувать не стала, только стенки: комфорт ему не понадобится.

Один конец шланга я прикрепила к крану на кухне, которая была недалеко о т его комнаты, второй же, предварительно отвинтив вентиль, вставила ему в рот, вместо кляпа.

Сначала ничего толкового не происходило: вода просто выливалась из него, потом я догадалась заткнуть ему нос. Этот урод проснулся…

Как он извивался…

На секунду мне показалось, что вот-вот и он порвет все мои веревки, но это было выше человеческих сил. Хотя назвать его Человеком у меня язык до сих пор не поворачивается. А его глаза: они были бешенными. В тот момент он ненавидел меня ничуть не меньше, чем я его. Если, конечно, такое вообще возможно.

Мне пришлось налечь на него всем своим весом, чтобы он не избавился от моей руки, заживающей его нос. Очень быстро он перестал биться и практически затих. Я быстро вынула у него изо рта шланг, перевернула это жалкое мокрое сознание на живот, приподняла его за таз, подбила под него его же ноги и зафиксировала в таком вот непрезентабельном положении. Он закашлялся, вода стала выходить из него толчками. Вот вам и курсы спасателей. Я зашла к нему за спину и взяла в руки полотенце. Как только после очередного приступа кашля он вдохнул воздух полной грудью, я накинула ему на шею полотенце и затянула его, пережимая гортань и сонную артерию. Он потерял сознание. Ненадолго. Но этого времени мне хватило, чтобы снова перевалить его на спину и всунуть ему в горло шланг…

Не помню точно, сколько раз я его топила и реанимировала. Может, мне показалось, но один раз у него даже остановилось сердце. И я сделал ему массаж. И он ожил. Тогда я снова взглянула в его глаза. В них не было ничего. Я его сломала.

После этого мне и оставалось только пойти на кухню, перекрыть воду и разрезать на его путах пару узелков. Это давало ему шанс освободиться спустя несколько часов. При условии, что он совсем не тронулся умом.

Я ушла, прихватив с собой электрошокер и полотенце: первое, как практичное доказавшее свою полезность устройство, а второе, так, на память, в качестве фетиша, если хотите!

Ну, как вам моя история?

Я перевел взгляд округлившихся глаз с лучницы на шамана, тот еще переваривал услышанное. Да, ничего сверх нового и инновационного она нам не рассказала, таких историй пруд пруди, но услышать подобное из первоисточника — это впечатляет.

— Что же случилось потом? — прервал я затянувшееся молчание.

— А ничего не было! — дернула Кэт изящным плечиком, — ни полиция, ни он сам ко мне не заявлялись, да и в сводках всяких криминальных программ я вроде как не значилась.

— Значит, с рук сошло, — скорее для себя, чем для окружающих, прокомментировал я.

— Да я бы и ответила за все с легкостью. Я права была полностью. И тогда так считала, и потом, когда все вокруг изменилось, уверенность в правоте тоже осталась! Пришел, правда, стыд за проделанное, но я и его победила. Я была права и правой остаюсь! И точка!

— И как это она еще в этом мире женщиной родилась? — еле слышно, вставая с травы, пробормотал шаман.

— А я вот уверен, что по-другому с ней в этом мире и быть не могло. Сам не знаю почему, — протянул я.

Кэт нам не ответила. Она тоже поднялась вслед за Растом и, достав из-за пояса зеркало и гребешок, начала не то расчесывать, не то укладывать волосы.

— Где тут ближайший оплот цивилизации, штурман? — обратился я к шаману.

— Духи говорят, — решил подыграть мне Раст, — что нужно шибко-шибко бежать на восход солнца и будет нам великая слава!

— Не знаю как вам, — с сомнение покачал я головой, — а по мне живым бы остаться, а в лучах славы пускай кто-нибудь другой нежится.

— Хорошо, — с улыбкой отозвалась лучница, — в нашем союзе за негу в лучах славы отвечать буду я! Всех устраивает?

Предложение устроило всех, и тема была закрыта. А мы побежали. Опять побежали. Вот что-что, а бегать в мире Лиги мне действительно нравилось: ни тебе усталости, ни рези в боку, ни отдышки — бежишь себе и жизни радуешься. Если б еще никто тебя съесть или на рога поддеть не пытался, было бы вообще великолепно. Но, с пополнением наших рядов лучницей, и эти досадные недоразумения почти сошли на «нет». Даже если она не успевала прикончить агрессора издалека, на подходе к нам его радушно приветствовал шаман. Как правило, он не мудрствовал лукаво: добивал подранка молнией или огненным шаром. Лишь один раз за день в дело пришлось вступить мне, когда на нас из изумительно незаметно устроенной засады напала стайка не то буйволов, не то тигров, голов так в двадцать. Шаману с лучницей поначалу пришлось совсем туго, Кэт даже спрятала свой лук и достала из-за пояса клинок. Правда, этот клинок больше походил на длинную вязальную спицу, но даже он был в данной ситуации куда как приемлемей лука. Шамана первого поддела на рога гибкая полосатая бестия, и он с воем полетел в самую гущу зверья. Однако, Раст был уже тертым калачом и приземлился на предполагаемое место своей казни уже в защитном коконе. Кэт, отбившись с горем пополам от первой своей зверюги, попыталась залезть на дерево и открыть оттуда стрельбу по остальным, но оказалось, что атакующие тоже неплохо лазят по деревьям — лучницу стащили с ветки на землю и принялись бодать, кусать и втаптывать в землю. Такого негалантного отношения к девушке я стерпеть не мог — бросился ей на подмогу. Три или четыре нападающих пытались преградить мне путь, но я даже оружия на них не поднял, просто сбил с ног; благо, природная масса и набранная скорость позволяли мне легко проделывать подобные финты ушами. Оружием я воспользовался, разгоняя зверье над уже лежащей на земле Кэт. Она была жива. Не сказать, что здорова, но жива. Я стал над ней и принял бой, которому суждено было быть эффектным, но недолгим. Потеряв преимущество внезапности, звери неизвестной нам породы как-то вдруг сникли и… умерли. С моей, конечно, помощью. Ну, еще и Раст успел наколдовать пару каких-то кустов, которые схватив своими колючими розовыми ветками одну животину на двоих, ушли вместе с ней под землю. Украл, в общем, у меня кусочек славы. Хотя, я на него не обиделся, а Кэт, отвечающей у нас за славу, сейчас было не до обид.

Спустя каких-то минут десять, она привела в порядок свою внешность, а здоровье ей помог поправить шаман, быстро сварганивший какую-то настойку, лечащую все болезни и недуги, кроме старости и смерти (это, естественно, по его уверениям). И мы снова побежали, но уже осторожнее: шаман вперед больше не лез и заклинание, вызывающее защитный кокон держал наготове. Лучница, взбодренная шаманской настойкой, бежала весело, бодро и абсолютно ненапряжно, иногда, забываясь, даже обгоняла меня, но после очередного окрика одумывалась и занимала свое почетное третье место в нашей колонне.

Бежали мы, пока не уперлись в реку. Спокойную такую, широкую реку. На одном ее берегу были мы, а на другом высился громадный замок, вокруг которого вырос целый город. По средневековым, конечно же, меркам. Выглядело это все настолько реально, что я абсолютно позабыл, в каком мире нахожусь и у меня аж под ложечкой засосало от желания поскорее попасть в город и узнать: правда ли, что над всеми крупными средневековыми городами стоял такой смрад, что появлялось желание разучиться дышать. Однако, опомнившись, я как можно более незаметно попытался нюхнуть свою подмышку. Результат меня разочаровал — не пахло. Точнее, чем-то пахло, но не потом. Это после маршброска с боевыми препятствиями! Так что побывать в настоящем средневековом замке мне пока что не светит, может быть, когда-нибудь нам и неприятные запахи в Лиге доработают, вот тогда и удовлетворю свое любопытство. А сейчас нужно решить, как нам эту реку форсировать. Неужели вплавь?

— Раст, — скрывая улыбку, обратил я на себя внимание шамана, — а твой защитный купол от воды укрывает?

— Конечно! — немного даже удивился Раст, — а если в меня какой-нибудь стихийный маг обычной сосулькой запульнет или струей воды разпополамить решит? Чем же я от него защищаться буду?!

— Так может ты как на черноморском аттракционе пробежишься в куполе аки в шаре до того берега, да добудешь нам какую-никакую лодку? — подмигиваю я шаману.

— А ты, небось, еще и ускорения мне придашь! — подхватывает Раст.

— А то! — уже вовсю улыбаюсь я, — за мной не заржавеет!

— Ну, хорош вам, ребята, — вмешивается в нашу шутейную беседу лучница, — вон же мост виднеется, пошли к нему скорее: не терпится уже ванную горячую принять и вообще!

— А ты что, выпачкалась? — безмерно удивляюсь я.

— Да будет Вам, многоуважаемый Тор, известно, — фыркает она в ответ, — что необязательно быть грязной, для того, чтобы позволить себе принять ванну!

«Футы-нуты, какие мы нежные и избалованные: то в озере нам надо поплескаться, то ванну нам подавай» — это я так думаю, вслух, ничего не говорю, поскольку не уверен, что тот же Раст согласен со мной, а не с Кэт. Мало ли, может это один я тут такой незакомплексованный в плане личной гигиены. А если проще: свинтус.

К мосту, так к мосту; сказано — сделано. Подходим к мосту, а перейти на другой берег нельзя. Точнее, можно, но платно. И цену местные стражники ломят такую, что об одном упоминании о ней уши вянут, лапы ломит и хвост отваливается. Уточняем за одного ли это, или за всю троицу, оказывается, что за одного. Ситуация становится куда как проще, поскольку таких денег у нас и на пол билета не хватило бы. Видимо, те товарищи, кто сценарий этого мира разрабатывал, были абсолютно уверены в том, что сюда игровые персонажи будут добегать если не толстосумами, то богатенькими Буратинами точно.

Нам всем как одному даже не по себе как-то стало. Мы ведь все такие из себя геройские парни и, местами, девушка, а тут простую пошлину за проход по мосту заплатить не в силах! Я, было, намекнул на уплату пошлины мимо казны, прямой наводкой в карманы стражников, но натолкнулся на вселенское непонимание даже самой цели моих поползновений. Что за глупые программы — эти стражники? Простого криминального человеческого взаимопонимания не приемлют! Хотя и мои товарищи смотрели на меня как минимум с интересом.

— Да ладно вам, — буркаю я в ответ на их удивленные взгляды, — на войне все средства хороши.

— Странный ты! — впервые с момента нашего знакомства заинтересованно смотрит на меня лучница, — без всяких намеков на зазрение совести хороших людей на служебное преступление толкаешь…

— Они же не люди! — пытаюсь оправдаться я.

— Но ты же Человек! — добивает она меня своим железобетонным аргументом.

Ну как с таким не согласиться? Молча киваю в ответ. Жду их предложений. Предложений нет. Вот так всегда: критиковать налево и направо мы все мастера, а сами ничего не делаем — ошибиться, видите ли, боимся!

— Может, здесь паром какой ходит? — говорю я, чтобы хоть что-то сказать.

Они опять молчат. Помощнички…

Снова подхожу к стражникам:

— Хорошо, служивые, что же предполагается делать тем бедолагам, у которых нет денег на проход по вашему мосту? Где у вас тут поблизости в одночасье озолотиться можно?

Не уверен, что глава стражников понял меня дословно, но общий смысл он определенно уловил и тут же разродился речью, суть которой состояла в том, что доблестные, но не слишком зажиточные воины могут перенестись в славную столицу Заречья из замка могучего рыцаря Люза.

Иными словами, ванная нега Кэт откладывалась на неопределенное время. На ночь уж точно, поскольку солнце уже цеплялось краем за шпили городских заречных башен. А бродить здесь ночью не очень-то и хотелось: если в каком-то безвестном лесном озере водилось такое чудище, как Дух Озера, то не известно еще что может выползти среди ночи из этой речищи.

Так мы и остались на ночевку под охраной стражников. Раст даже никаких охранных штучек задействовать не стал, популярно объяснив мне, что все стражники в мире Лиги в целом, и эти, охраняющие мост в частности, очень слабовосприимчивы к атакам и игровых персонажей и всех местных страшилищ. Если, конечно, обратного не требует сам сценарий игровой зоны. У меня, конечно, появилась пара уточняющих вопросов, но задавать их я не стал. За минувший нелегкий день мой статус в глазах боевых товарищей заметно вырос, и мне не хотелось понижать его не самыми умными расспросами. Да и поскорее улечься спать я был ой как не против. Только тут я до конца понял нашу грезившую ванной лучницу: мне ведь тоже спать было совсем не обязательно, но вот хотелось до безобразия. Наверное, по старой памяти.

Еще никогда в жизни я не просыпался так, как это часто показывают в американских фильмах — резко сменив свое положение на кровати с лежачего, на сидячее и широко раскрыв глаза. Более того, я был уверен, что это вообще за гранью возможного для мышц пресса среднестатистического зрителя подобных кинолент. Однако всего один единственный жизненный пример отбросил мою былую уверенность в дальние дали.

Я сидел на диване и пытался сохранить в памяти последний сон. Ведь всегда так бывает: просыпаешься и помнишь последнее сновидение во всех мелочах, через какой-нибудь час хочешь им с кем-нибудь поделиться и — не помнишь уже о нем решительно ничего!

Дмитрий, как там его, Батькович Менделеев ничего не знал о подсознании, но сну своему всемирно известному поверил. А я про подсознание кое-что знал, этот вопрос мне даже в когда-то билете попадался экзаменационном. Вот только знаний и хватило только на то, чтобы понимать, что ответ, пришедший во сне — итог бесперебойной работы подсознания.

И вот я вновь бегу к ноутбуку, но не для того, чтобы перечитывать труды всяких там Юнгов или Фрейдов — повестка дня на сегодня другая: физика сна.

Уже через пару минут я убеждаюсь в трех вещах:

? доподлинно природа сна никому еще не известна;

? сознание на время сна отключается практически полностью;

? переход от бодрствования ко сну отследить невозможно.

И третья вещь меня радует. Она дает право на жизнь родившейся во сне гипотезе. Оставалось только выяснить: в какое время в ту новогоднюю ночь засыпали все нетронутые «изменением» люди: Александр и те четверо, о которых он упомянул в самом первом, телефоном, разговоре.

Размышляя над этим, я неосознанно продолжал глазами пробегать ссылки, выданные поисковиком на мои запросы. В глаза бросилась ссылка на форум какой-то он-лайн игры.

? А игра-то тут причем? — сами собой нахмурились брови.

Неужели реклама в интернете все-таки возрождается? Никогда не думал, что когда-то буду так радоваться априорной возможности наткнуться в сети на рекламу! Однако оказалось, что это просто двое игроков рассуждали о проблеме нехватки сна и делились опытом в ее решении. Только я решил закрыть страницу, как в диалог вмешалась третья сторона, призвав беседующих: «заканчивать с пустой болтовней и приступать к игре».

Указательный палец окаменел на кнопке мыши, а потом очень-очень медленно сполз с нее вообще. Еще один (не исключено, правда, что это один из четырех уже выявленных)! Властный и наглый, не выбирающий выражений — призрак ушедшего общества.

Нужно было немедленно с ним связаться. Мои пальцы шустро забарабанили по клавиатуре. Чтобы принять участие в разговоре геймеров, необходимо было пройти регистрацию на форуме. Уже через три минуты я смотрел на аккаунт так заинтересовавшего меня игрока.

С чего начать? Что-то издалека похожее на азарт погони прошло, и сразу же возник этот донельзя логичный вопрос.

«Пусть все будет, как будет» — в конце концов решился я и написал первое, что пришло в голову:

— Привет!

Ответ не заставил себя ждать:

— Хай! Я тебя не знаю. Чего хочешь?

— Поговорить надо. Спросить кое-что.

— Валяй!

— Ты ничего странного вокруг не замечаешь?

— Помимо твоего появления и расспросов? )

— ) Да. Помимо.

— Интересный вопрос. С одной стороны неожиданный, а с другой — более, чем своевременный. Ну, допустим, кое-что не слишком тривиальное я заметил. Но, поскольку ты сам ко мне постучался, то тебе и начинать нести ту нелепицу, от которой, судя по всему, нас обоих распирает. Стартуй, если мои наблюдения с твоими сойдутся, я подхвачу.

Я понял, что не промахнулся. Мне посчастливилось найти человека, который готов был выслушать меня, не перебивая.

И я оторвался: выдал все, как на духу без недомолвок и прикрас, четко и ясно, сухо, но емко. Минут двадцать я стучал по клавиатуре, в то время как мой визави прилежно молчал. Я даже аукнул, уже решив, что меня-таки приняли за сумасшедшего и забанили к чертовой бабушке, и уж было хотел отключаться, как собеседник вдруг ожил.

— Ну, неплохо, неплохо… Особенно, если учесть, что львиную долю времени с момента, когда все изменилось, ты умудрился бесхитростно проспать. Нам будет, о чем поговорить. Единственно, сразу хочу сказать, что с Александром тебе нужно будет вести себя как можно осторожней. Не понятно пока на что он действительно готов пойти для воплощения своих идей в жизнь. Да и с самими идеями конкретики пока очень мало.

— Что-то у меня он особых таких опасений не вызвал… Ну, шустрый парень, ну, себе на уме, ну, деятельность активную сразу же развернул — и что с того? Чем он для меня может быть серьезно опасен?

— Опасаться стоит уже того, что он знает все твои координаты, в то время как ты не знаешь о нем ничего кроме имени и внешности, которую ты, кстати, не так уж и хорошо запомнил.

— С чего это ты взял про внешность-то? — уж совсем было вознамерился обидеться на необоснованное обвинение я.

— Что ты запомнил кроме щетины? Да это и не важно. Важно, что его осведомленность о тебе куда выше твоей.

— Зато про тебя он вообще ничего не знает, в то время как ты имеешь о нем хоть какое-то представление, — вполне резонно заметил я.

— В корень зришь! Это и есть наш главный козырь. Я даже лучше, чем туз в рукаве. Я — запасная колода. Но нам сейчас нужно определиться с основной задачей. А основная задача на данный конкретный момент — определиться с основной задачей!

— Запутать меня хочешь? )

— Я серьезно. Чтобы распутать хитрый узел, перво-наперво, необходимо взяться за нужный конец веревки. Нас с тобой двое таких вот мегаперца и какое же вселенское геройство нам с тобой под силу? Чтоб и до конца его довести и пупки не надорвать?

— А с чего мы вдруг должны геройствовать? — проникновенно осведомился я.

— А для чего ж ты тогда меня искал?! Поплакаться в жилетку человеку, который не примет тебя за умалишенного? Или ты хотя бы ответы на какие-нибудь вопросы получить желаешь?

— Можно подумать, у тебя они есть…

— Мало, но есть. Так с чего ты предложишь начать?

— Можно попробовать разобраться в природе произошедшего феномена — неуверенно выдал я.

— Глупости! Для начала очень важно устранить пусть даже потенциальную, но опасность, а уж потом на разбирательства у нас будет вся жизнь.

— Да о какой опасности ты говоришь? Какой-то сумасшедший фанатик, возможно, с наполеоновскими амбициями. Чем он реально может мне угрожать? Максимум — физической расправой. Сам он мне сделать ничего не сможет. Если те несколько человек, что он нашел и возможно завербовал, захотят ему помочь в деле моего устранения, то получиться у них может, но на такой случай я просто могу пожить в другом месте! Я могу обратиться за помощь в органы правопорядка. Теперь-то они работают на все сто. Все! Нет проблемы. Зачем из мухи слона раздувать?

— Дружище! Как тебя, кстати, зовут?

— Сергей. А тебя?

— Да зови по нику. Мне так привычнее.

— Звать тебя Раздолбаем? — слегка удивился я.

— Можно сокращенно: «Раздолб».

— Хорошо. Раздолб, так Раздолб. А почему?

— А почему некоторые люди больше любят ники или прозвища? Они лучше выражают сущность носителя, нежели имена. Имя дается рандомно, а ник, он порой лучше и точнее диагноза! Емкий у меня ник: описывает меня и в жизни, где я редкий шалопай, и в игре, где я кого хочешь раздолбать могу )

— Окей. Так что ты там возразить хотел?

— Ага, Серж, у меня к тебе неожиданный вопрос: слушай! Как ты оцениваешь уровень своих знаний в психологии и социологии?

— И, правда, неожиданный. Наверное, ниже среднего. Посредственный такой уровень.

— Воооот, а меня окончательно отчислили аж с четвертого курса факультета психологии. Причем, что характерно, отчислили не за неуспеваемость, а за раздолбайство. Так вот слушай, Сережа, сюда: разговор нам предстоит долгий, и разложу я тебе все по полочкам. У тебя микрофон есть?

— Нет, но есть внешняя вебка, в ней должен быть встроен…

— Ищи и устанавливай — на безрыбье, как говорится…

— Готово! Как тебя найти?

— Опять-таки по нику )

— Аха. Нашел.

Проверка звука. Раз. Раз. Слышно меня?

— И даже видно — ожили колонки старенького ноута — перво-наперво, я хочу объяснить тебе вот что: ни для кого не секрет, что у многих людей есть свое хобби. У кого-то оно становится страстью и смыслом всей его жизни, а кто-то просто балуется каким-нибудь там собирательством забавы ради. Вот я, например, очень люблю разминать мозг моделированием всяких крайне маловероятных ситуаций и их последствий для общества в целом и для личности в частности. Казалось бы — абсолютно не прикладная привычка, разве, что писателю-фантасту может показаться иначе, а вот жизнь показывает, что прямо-таки находка, а не хобби. Вот та же петрушка у нас, скорее всего и с Александром. Жил себе человек и коллекционировал всякие дырки и лазейки в кодах известных и не очень, полезных и так себе сайтов. Может, с умыслом собирал, а, может, и из спортивного интереса — на данный момент это конечно имеет значение, но мы переживем и без ясности в этом вопросе. Важен тот факт, что в сложившейся на сегодня ситуации Александр не стесняется применять свои знания в решении личных корыстных вопросов.

— Прям обязательно корыстных?

— Ну а как ты думаешь? Это ведь сознательный взлом интернет ресурса! Подсудное дело. Ради удовольствия в такие дни даже сумасшедший на подобное не решится. Вывод — имеет места быть злой умысел! И не иначе. Можно предположить, что он там какой-нибудь невбамбенный профи в делах взлома, но, все указывает, на то, что это не так.

— Уже хотя бы то, что он мне об этом рассказал, а потом дал себя увидеть и запомнить? Что само по себе его характеризует, как не слишком профессионального нарушителя…

— И это тоже! Итак, вернемся к нашим баранам: у Александра была какая-то лазейка, когда возникла острая необходимость, он ей воспользовался и отследил туеву хучу запросов в поисковике. Это однозначно не осталось незамеченным и в ближайшее время ту дырку, которой он воспользовался, залатают. Почему в ближайшее время? Потому что там очень серьезные специалисты сидят, и хлеб свои они едят недаром. Но, таких спецов не сказать чтобы много, а организаций, обрабатывающих потенциально интересную для Александра информацию, хоть пруд пруди. В этих компаниях, само собой, тоже есть ИТ-спецы, но, по целому ряду причин, не такие одаренные и увлеченные. Теперь делаем поправку на новое положение вещей: люди вокруг с одной стороны становятся порядочными и законопослушными, и с такого ракурса может показаться, что и защищать информационные ресурсы теперь не от кого и не зачем. Однако должностные обязанности и инструкции никто не отменял — «новые» исполнительные люди начнут их выполнять. Специалистов будут в нужные сроки отправлять на обучения. И они в этих командировках будут прилежно учиться, а не как еще на днях — водку пьянствовать. Понимаешь, к чему я клоню?

— Да. У Александра не так уж и много времени, чтобы завладеть всеми необходимыми ему ресурсами. Причем, не только информационными — кто ему помешает еще и деньги поворовать? Наверняка у него есть и для этого силы.

— Тут не все так просто. Я со многими «измененными» успел за сутки пообщаться в игре и чате. Сознание и мировосприятие у них поменялись, но приобретенный ранее опыт, он ведь никуда не делся. У людей никто не обрубал и не переписывал память! Просто для всех теперь аксиома, что плохое делать — плохо. И у всех есть схожее понимание о плохом. Людям сейчас дико вспоминать и представлять, как они делают что-то идущее в разрез с их пониманием добра. Но они теоретически могут представлять себе какого-нибудь сумасшедшего, решившегося на плохой поступок. А, следовательно, способны от него обезопаситься. Александру не удастся озолотиться. Что-то он сможет урвать, но риск очень велик. Когда ты воруешь информацию, ты ведь технически воруешь воздух, ибо сам ресурс остается лежать на том же месте, где и находился до этого — ты просто копируешь его. Воруя же деньги, ты физически перемещаешь их с одного счета на другой. А это куда как проще отследить. Это тебе не следы взлома, это фига с маслом вместо миллионов!

Но и информация — это очень и очень много. В данном конкретном случае информация может быть куда ценнее любой, абсолютно любой суммы денег. В новом неподкупном обществе деньги играют гораздо меньшую роль на пути к власти, чем это было раньше. Бесспорно, некоторые действенные финансовые рычаги все равно остались, но все равно путь денежного мешка к власти стал длиннее и тернистей. Если бы наш клиент был более, скажем так: «в своем уме», он бы озолотился законными, хоть и не честными методами. А с богатством, рано ли, поздно ли, пришла бы и власть. Но он, скорее всего, хочет достичь власти быстро. Напрямую. Хотя, я и не совсем понимаю, какой алгоритм действия он рассчитал. И к здоровому-то человеку не всегда легко в голову влезть, а к Александру так и подавно. В любом случае, на что-то наш опасный авантюрист все-таки рассчитывает. И вопрос — на что? Но, как раз таки на этот вопрос ответ мы скоро постараемся узнать.

— Ну, не факт, что скоро, и не факт даже, что узнаем.

— Вай?

— Да, бекоз, может, он и не очень дружит с головой, что к стати, факт не стопроцентный, но открывать все карты «полноценному» человеку не станет — для него это смерти подобно. Кто представляет большую угрозу комфорту и даже безопасности: кучка миролюбивых болванчиков или один способный на любой поступок полноценный человек? Ответ очевиден! На его месте, самое малое, на что бы я пошел, отыскав подобных мне ископаемых — я бы, как минимум, сделал их кем-то вроде своих управляющих… Но это опасно, нужно обладать и харизмой и организаторским талантом и тонким чутьем на людей. В общем, обладай всем этим Александр в старой жизни — он бы и на данный момент был бы уже большим человеком. Отсюда вывод: полного комплекта всех этих качеств у него нет, а, значит… — здесь я запнулся, придя к одной не очень приятной мысли.

— Ну что, теперь и сам понял? — иронично осведомился Раздолб.

— Да. Мы ведь ему не нужны. Больше скажу — такие, как мы ему ой как сильно не нужны. И ищет он нас не для альянса. Но зачем тогда он передо мной засветился? Убедиться в моей теперешней ненормальности легко — это на глаз определяется, — всерьез задумался я.

Раздолба, видимо, этот вопрос тоже не оставил равнодушным. Как только я замолчал, он продолжил развивать подкинутую мной идею:

— Вот это-то мне и не понятно. Почему он просто не убирает с дороги опасных для него людей? И даже сам на них выходит, на глаза, можно сказать, им лезет? Куда проще управлять новыми людьми. Их и обмануть легче, и они не предадут…

— Ну, а с другой стороны — куда ему именно в этом вопросе спешить? Все координаты он знает. Со всеми лично встречался, формировал мнение о каждом. Оценивал. Если всех подряд выводить из строя, то и засыпаться недолго. К тому же, как ни мало у него времени, а, не убедившись в некоторых фактах, нельзя начинать столь решительные действия.

— Каких, например?

— Щас на вскидку трудно сказать… например, действительно ли по всему миру вырисовывается такая же картина, как и у нас. Ну, или еще что-нибудь. Вон как он оживился, когда я что-то говорил про чокнутых; он после этого и дал мне время на размышления. Видимо, еще один вопрос перед ним возник.

— Да. Об этом я хотел в следующую очередь поговорить. Сдается мне, что твое предложение, простое, как и все гениальное, очень даже близко к действительности. Я, представь себе, тоже заснул где-то в районе боя курантов. Не люблю веселиться только потому, что нужно что-то праздновать. Потому что все празднуют. Поэтому взлелеянный продавцами мишуры и бытовой техники праздник я уже несколько лет активно игнорирую. Вот и лег спать раньше обычного. Давай сразу отметем все сомнения по поводу простых совпадений — все равно лучшей теории нам уже не придумать. Будем считать, что «изменение» произошло единоразово и мгновенно. Не попали под него те люди, которые по каким-либо причинам именно в этот момент находились в переходном состоянии от осознанного к бессознательному. Причем, необходимо отметить, что люди, уже находящиеся во сне или просто без сознания «изменению» все-таки подверглись. Иначе «старых» людей было бы гораздо больше, чем единицы.

— Да-да. Когда мысль не просто вертится в голове, а озвучивается, многое сразу становится понятнее, — оживился я, — и это можно будет проверить, когда станет понятно в каком часовом поясе больше «старичков», ведь если все случилось единовременно, то больше отходящих ко сну будет там, где было темное время суток. Теперь, кстати, немного проясняется вопрос с душевнобольными: не понятно ведь осознают они себя или не осознают…

— Это тебе не понятно. И Александру. А мне вот понятно. Они тоже изменились. Если, конечно, в тот же миг, что и мы, не находились в пограничном между сном и явью состоянии. В этом вопросе меня гораздо больше интересуют твои космонавты на орбите. Мысль, от которой ты отмахнулся, и благодаря какому-то чуду все-таки донес до меня, нужно как минимум крепко накрепко запомнить. Ответ на этот вопрос привнесет ясность в «отцовстве» нынешнего мира.

— Тор! Тооор! Да вставай же ты, лежебока!!

Ну, что я им сделал?! Ведь мне же так хорошо было! Лежишь себе, никуда не спешишь, никого не убиваешь, не умираешь. Красота же! А Раст какой хитрец: сам не пришел будить — Кэт послал. Думает, что это его спасет…

Молча, не открывая глаз, резко перекатываюсь и встаю, выхватываю меч: пришла пора разбрасывать камни. Вреда-то я им, конечно, никакого не нанесу, даже если этого и захочу, но попугать-то можно! Разлепляю, наконец-таки, свои веки и осматриваюсь в поисках потенциальных жертв моей утренней агрессии. Стоят такие в сторонке. Оба в защитных шаманских коконах и глаза у них хитрые-прехитрые, а лица, если не сказать — рожи, ну прямо светятся от чувства осознания собственной находчивости. Развлекаются. Хорошо, хорошо. Что там я вчера в шутку предлагал Расту по форсированию реки? Обхожу эту парочку так, чтобы они оказались между мной и водной гладью, и пинаю по очереди каждый из коконов…

Не знаю, чего они такие недовольные. По мне, так очень было весело: они не промокли и шишек себе не понабивали. Подумаешь, в дурацком положении оказались, так нечего было такие хитрые глаза делать! Еще раз разбудят, и не такое им устрою! Я им так и сказал. И они сразу успокоились, вот только глаза у обоих сразу, как по команде, слегка заискрились.

— Вот будешь ты, Кэт, в ванной нежиться, а я подговорю какого-нибудь мага, и он воду в твоей лоханке в лед превратит! — пригрозил я напоследок. И понял, что эта моя угроза подействовала. Кэт, конечно, фыркнула что-то в том духе, что, мол, мага еще найти надо и все такое, но бесенята у нее в глазах явно поутихли.

— А меня чем стращать будешь? — улыбнулся Раст.

— Как-нибудь сымпровизирую, — пообещал я, — ты скажи лучше, куда и как долго нам идти надо?

Как и следовало ожидать, Раст, пока я придавался снам-воспоминаниям, все разузнал, уточнил, выверил и составил кротчайший маршрут к нужному нам замку. Единственное, что ему не удалось ни прочитать, ни выпытать у стражи, так это то, что конкретно нас ожидает в этом замке. Ясно было одно, что бы ни пришлось нам там сделать, по сложности это будет равноценно добычи трех гор золота, необходимых нам для прохода по мосту.

Я крепко-накрепко задумался…

— Раст, а если мы…

— Можешь не продолжать, — перебил меня Раст, — ответ: нет. В другом месте пересечь эту реку и добраться до города мы не сможем. Сами по реке мы не доплывем: не дадут местные водные, а точнее, подводные жители. Брода тут нет, местные рыбаки частным извозом не занимаются, и заниматься не будут, так как программой в них это не заложено, а к самообучению они тоже не способны. Так что, либо мы находим клад, либо учимся летать, либо идем к этому замку. Но знали бы вы, как мне туда не хочется. Вот нутром чую, нельзя нам туда соваться.

— Ну, ничего! Живы будем — не помрем! — ободряю я шамана.

— Ребята, ну долго мы тут стоять будем? Я уже давно собралась! А вы все щебечите, как барышни кисейные! — вмешалась в наш разговор лучница.

— Щас я кого-то еще разок пну для профилактики, — сказал я Расту, но так, чтобы и Кэт меня хорошо расслышала.

И мы побежали. Весело, легко и с задором. И уже через какой-то час добрались до цели, никого не встретив, и даже ни разу не подвергнувшись нападению. Это уже даже меня насторожило. Пускай мы все здесь без году неделя, но и за это малое время успели уяснить для себя, что в этом мире нормой является опасность. А когда ее нет, это уже ой как не нормально. Это уже очень и очень тревожный звоночек…

С минуту мы стояли перед замком и молчали. Думаю, не стоит говорить, что сам замок тоже выглядел, мягко говоря, недружелюбно.

И снова я первым собрался с духом, накопив храбрости для публичного проявления трусости:

— Нам, собственно, свет на этой столице Заречья клином-то не сошелся. Ну, нельзя туда сейчас нам пройти, так развернемся и пойдем в другую сторону! Что нам мешает?

— А как же замок? — с сомнением спросил Раст, — что-то мне подсказывает, что если мы там ласты не склеим, то в бонусах будем по самые уши, если не выше.

— Кэт! Ты что думаешь по этому поводу? — решил я поиграть в демократию.

— Неудобно мне будет с луком, в коридорах и комнатах, когда дойдет до рукопашной, но меня эта берлога будто манит к себе. Еще чуть-чуть и я сама, не дожидаясь вашего решения, туда полезу.

— Зачем же лезть? — вздохнул я, — мост через ров опущен, нас, как будто, приглашают…

— Ну, так, а чего ж мы заставляем хлебосольных хозяев ждать? — усмехнулся Раст, — давайте поторапливаться!

— Щас, щас тебе эти хлебосолы на пуп-то соли насыпят, — буркнул я себе под нос, достал из-за пояса оружие и двинулся к входу в замок.

Ребята зашагали следом.

Пакости не заставили себя долго ждать, а начались буквально с порога. Вход в крепость почему-то оказался тамбурного типа, и, как только я миновал длинноватый тамбур, вторая дверь за мной захлопнулась, отрезав мне пути к отступлении, да и от друзей тоже отрезав. Сначала я пытался до них докричаться, потом молчал и вслушивался, надеясь услышать, как они зовут меня — все было тщетно. Затем я достал топор и попытался изрубить дверь, но все мои старания не смогли оставить на деревянной поверхности даже царапины.

Потом я сидел у двери и думал. Думал о том, что крепок задним умом русский человек. Что стоило нам с Растом сразу же наделать динамита, коль нам стал известен способ его приготовления? Я бы сейчас взял и просто взорвал эту дверь: уверен, что от динамита она не заговорена…

А Раст, даже если он и смог бы сварить его там, в тамбуре, как ему воспользоваться шашкой в замкнутом пространстве?!

Вот мы дураки…

Ладно. Будем играть по правилам. Раз выйти через вход нельзя, то нужно искать выход, и друзей неплохо было бы найти. Что-то подсказывает мне, что они тоже могут оказаться в ситуации, подобной моей. Но пока я не смогу в этом убедиться, мне придется оставаться здесь, или искать способ взломать эту пока неподдающуюся моему натиску дверь.

Вдруг, краем глаза я увидел слева какую-то вспышку. Мгновенно поворачиваю голову в том направлении и успеваю заметить еще одну молнию. Уж не Раст ли это дает о себе знать? Бросаюсь в ту сторону, но уже спустя минуту останавливаюсь перед высокой каменной перегородкой, соединяющей замок с его оборонительной стеной. Для чего здесь была построена эта перегородка? Неужели только для того, чтобы разделить нас? Снова замечаю небольшой всполох в небе, громко кричу, но ответа не получаю. Прислоняюсь спиной к перегородке и медленно по ней оседаю. Сижу, глупо уставившись в небо. Я уже привык быть не один. И пускай чаще всего от друзей было больше тревог, чем помощи, с ними мне было гораздо спокойнее: легко быть храбрым, защищая слабых, а защищать только тебя как-то страшновато.

В небе над противоположной частью замка появляется что-то отдаленно напоминающее салют. Это стрелы. Кэт. Она тоже дает о себе знать. И наверняка к ней тоже не подобраться. Вскакиваю, бегу в тут сторону — так и есть: тупик. А я даже и знака им подать никакого не могу! Что я за увалень?! Я их даже на карте не вижу, а раньше видел, как союзников…

Ладно, там, напротив входа в эту ловушку, была дверь, в нее и буду ломиться, раз ничего другого мне не остается. Буду играть по хозяйским правилам.

Ломиться не пришлось, она сама отварилась передо мной, как в супермаркетах в прошлой жизни. Но там риск был расстаться с деньгами, а тут ставки были явно выше; ну да, волков бояться — в лес не соваться!

Захлопнулась дверь тоже сама, и как сразу выяснилось, работала она по принципу диода, ну, или по принципу: всех впускать, никого не выпускать — кому какой принцип ближе. А прямо за дверью, которая по сути своей таковой не являлась, ибо выполняла только половину функций оной, оказался ну просто полный огурец! И это Вам не метафора, это в том смысле, что без окон, без дверей полна горница людей. И все они были мне исключительно не рады. Что и не замедлили продемонстрировать, стараясь как можно больнее меня убить.

Получалось у них это из рук вон плохо, но ни азарта, ни надежды они не теряли, решив, что раз заколоть-зарезать-прибить меня не выходит, так уж хотя бы трупами завалить до удушья! Но тут они явно просчитались: трупы таяли почти с той же скоростью, с которой я их производил. Единственное, чего мне в таких условиях приходилось опасаться, так это быть заваленным остающимися после них трофеями. Единственное, что меня слегка напрягало, это наличие где-то в нишах под потолком назойливых лучников и арбалетчиков. Когда отхлынула первая волна нападавших, я занялся стрелками, поднимая с пола трофейные мечи, кинжалы, ножи и копья и метая их в том направлении, откуда в меня сыпались стрелы и арбалетные болты. И, скажу Вам без ложной скромности, у меня очень даже неплохо получалось — стрелки буквально дождем сыпались на каменный пол, падение на который, не оставляло шанса просто раненным, а мертвым уже было все равно на что падать.

К приходу второй волны нападавших я, как минимум, ополовинил число стрелявших, и дальше бой пошел уже в более спокойном русле.

Совсем забыл сказать: я же добыл себе молот! Это не молот, а просто сказка! Моему былому мечу до него как от Заречья до Москвы в позе небезызвестного членистоногого. Я даже не уверен, что это я нашел его в грудах трофеев, а не он сам прыгнул ко мне в руки. Но, в тот момент мне было недосуг разбираться с подобными нюансами — меня ненавязчиво пытались стереть в порошок. Но «стералка» ни у кого из них явно еще не выросла…

Так удачно и вовремя перевооружившись, я, сам того сразу не заметя, сменил тактику ведения боя с большим количеством нападающих на относительно открытой местности. Я некоторое время недвижимо ждал, пока нападающие сгрудятся вокруг меня таким плотным кольцом, что начнут активно мешать друг другу (благо броня моя позволяла пока мне это делать), а затем размахивался своим чудовищным молотом и бил им врагов наотмашь так неимоверно сильно, что даже пару раз прокручивался вокруг своей оси, добивая пригнувшихся или сдержавших удар первого круга. Я не убивал — я косил. Я сминал их по два десятка за удар, и так при этом увлекся, что даже не заметил, как они закончились. Я убил несколько сотен, а то и тысячу врагов. Я бы и сам в это не поверил, но мой уровень сам говорил за себя — он стал на три пункта выше. А ведь каждый последующий пункт давался куда как сложнее предыдущего.

Да, неплохую тренировку они мне тут устроили, но осматриваться, рассуждать и анализировать некогда: ребята сейчас наверняка примерно в такой же каше варятся, и не исключено, что им приходится куда как жарче, чем мне.

Надо быстрее их найти! Благо, не нужно терзаться в поисках пути — он тут один. Так, что пока придется плясать под чью-то дудочку, по возможности, внося свои медвежьи коррективы в их мелодию.

Подойти к опять-таки единственной двери в комнате оказалось делом одной секунды: кому-то всенепременно нужно, чтобы я куда-то добрался, окажись способен вообще пройти предложенный мне путь. Исходя из этого, рискну предположить, что в конце пути меня ждет пренеприятнейшая поганка. Хотя, мне, как викингу, поганок, кажется, бояться не стоит. Но это я уже к словам цепляюсь, в то время как нужно дело делать, а не языком шлепать. А дверь еще и не открывается. Вот и летят все мои рассуждения с предчувствиями коту под хвост, если не дальше! Присматриваюсь к ней повнимательнее: надпись на самом видном месте — напротив глаз: «Выхода нет!» Ишь ты! Хм. Ладно, проверю входную дверь, может она одумалась и стала выходной?

Не одумалась. Что делать? Надо вернуться к двери с надписью и проверить, правда ли там написана, а то ведь на заборе, как известно, тоже пишут…

Нда. Не соврали. Минут пять проверял: и на себя тянул, и ногой, и плечом, и молотом ее колошматил! Собственно, с молота я и начал, а остальное уже потом, для очистки совести опробовал. Устал не меньше, чем во время давешней схватки, а пользы — нуль. Ведь русским же мне языком напротив моих же ясных скандинавских очей написали, что никто тут не выйдет. Что ж теперь делать? Искать какой-нибудь потайной выход? Кирпичики простукивать в полу и стенах? Так зал-то огромный, до старости этой фигней заниматься можно, да и стены тут высоченные, вернее, высоченные тут потолки, а стены — так, за кампанию с ними.

Может этот выход и есть где-нибудь под потолком, так туда еще забраться нужно. Понятно, что раз туда забрались в свое время лучники, то есть какие-то неприметные лестницы или веревки, которые не факт, что меня выдержат, и на них я каждый верхний кирпичик не проверю…

Должен быть другой выход. Но над ним можно думать, прощупывая камни и все прочее в пределах досягаемости. А вообще, глупо делать потайной ход выше двух с половиной метров. Я-то и до трех дотянусь, а вот Раст на моем месте, даже с разбега не допрыгнул бы.

Да и надпись на двери не выпуклая, если смотреть на нее не перпендикулярно, то и не увидишь…

Твою дивизию! Ну-ка! Где тут эта надпись? Вот. Не изменилась, все те же: «Выхода нет!». А если я присяду немножечко? Так ничего не видно, еще ниже — ничего, еще — СТОП! Под другим углом на месте старой появилась новая надпись: «Как в купе!». Это что значит? Она в сторону должна отъезжать? Но по ней же четко видно, что это обычная навесная дверь! Ладно, глаза меня сегодня уже обманывали, доверимся логике, раз есть подсказка, она должна помочь: хватаюсь за ручку и, что есть силы, тяну сначала влево, потом вправо. Ерунда! Дверь как стояла, так и стоит. А, если подпрыгнуть, вдруг, под другим углом, там другая подсказка будет? Угу, придумал тоже, сейчас буду, как козел скакать у этой двери, в ожидании еще одной нерабочей подсказки…

А, с другой стороны, что мне остается делать? Хватаюсь покрепче за дверную ручку, подпрыгиваю, повисаю на ней и читаю очередную фразу: «Поехали!». В голове успевает мелькнуть только одна мысль: «Гагарины, блин!» — и дверь вместе со мной опускается вниз. Это где ж местные хозяева-подсказчики такое купе видели, чтоб двери не в сторону, а вниз открывались? Что за больное такое у них воображение?! Но долго возмущаться не резон, вдруг эта дверь сейчас снова закроется, чтобы потом вообще не открыться?

Пространство, открывшееся за дверью, которая, кстати сказать, как и все ее предыдущие товарки, за мной закрылась всерьез и, видимо, надолго, оказалось длинным и достаточно узким абсолютно безлюдным коридором. И у этого помещения была своя занимательная особенность: в его не очень высокий по моим меркам (около трех с половиной метров) потолок были вбиты солидного вида металлические скобы. Причем, вбиты они были таким макаром, чтобы можно было передвигаться по ним на руках, вообще не наступая на пол. В то время, как только что упомянутый пол выглядел ну очень уж подозрительно. До невозможности подозрительно! И пятна вида запекшейся крови, и большие (не перепрыгнуть даже с разбега) пространства, зловеще выделяющиеся среди всего пола более темным цветом. Скобы, вбитые напротив таких мест, имели особенно массивный и надежный вид. В общем, очень наляписто все это выглядело…

Меня итак вели по этому замку, как быка за веревочку, а теперь еще и хотели, чтобы я им тут как кот на концерте Куклачева по лесенке лазил. О здоровье моем они тут беспокоятся, помочь решили. Так я им и поверил. Ножками пойду. Не без предосторожности, конечно, но и клоунады я им тут устраивать не буду — не нанимался. Достаю свой новоприобретенный чудо-молот, пару секунд любуюсь им, затем размахиваюсь и опускаю его на один из камней пола. Из-под молота в разные стороны летят кусочки камня. Оглядываю коридор и прислушиваюсь — ничего. Поднимаю ногу и ставлю ее на варварским способом (а чего еще от меня можно ожидать?) проверенный камень. Опускаю молот на следующий — та же история. И так — всю дорогу от одной двери до другой. В местах с кровью и камнями другого цвета я, правда, еще на манер героя «Пикника на обочине» кидал по всем направлениям золотые монетки и прочие безделушки, на предмет выяснения каких-нибудь дополнительных ловушек, срабатывающих на звук или движение, но все было чисто. Да и молотом я, признаться, махал не только сверху вниз, но и по сторонам, порой не без удовольствия задевая стены. Раз я даже снес один из факелов, являющихся на данный момент единственными источниками света в замке, которые я успел заметить. И — ничего. Добравшись до выхода, я долго боролся с желанием вернуться по своим следам и поотбивать с потолка все скобы, но благоразумие победило, и я склонился над дверью. Да, именно склонился. Еще вначале пути я удивился ее предполагаемым скромным размерам, но тогда посчитал, что просто коридор длиннее, чем кажется, а вот теперь стоял около этой дверцы и крепко думал. Оказаться за ней можно только, если ползти на четырех костях, чего мне откровенно не хотелось, уже как минимум по той причине, что поза эта практически полностью исключает готовность к отражению агрессии. Так, можно и головы лишиться еще до того, как плечи из дверного проема покажутся. Вдруг там гильотина сразу над дверью? По этой же причине и, разбежавшись, я на доспехах по полу проехать через дверь не хочу — вряд ли наберу такую скорость, чтобы какой-нибудь части тела не лишиться. А они мне все дороги! Даже аппендикс за просто так никому бы не отдал, а тут о конечностях речь идет. Может, конечно, в мире Лиги конечности не теряются, или там отрастают, как у гидры пресноводной, но проверять сейчас мне не резон. Хотя, в принципе, у Хрени можно спросить…

— Конечность потерять можно. Вернуть ее сможет помочь только неигровой маг в любом достаточно большом населенном пункте, способном позволить себе содержать штатного мага, — не заставила себя долго ждать Хрень.

Так я и думал — ищи — свищи потом свои руки или ноги! Значится, проползти и проскользнуть я пробовать пока отказываюсь. Какие еще могут быть варианты? Наверное, для начала, нужно хотя бы открыть эту дверь, ведь может сложиться такая ситуация, что не я в нее входить, ну, или там вползать буду, а, наоборот, ко мне из-за нее гости полезут. А ведь, и правда, мне бы больше хотелось, чтобы в жизни превратился второй вариант, чтобы можно было просто бездумно махать молотом и чувствовать, что ты все ближе и ближе к новому уровню: к новой ступени могущества…

Толкаю дверь одной рукой, в другой сжимая неизменный молот — скрип и, вслед за ним, тишина. Никто не лезет. А там еще и темно. Не то, чтобы хоть глаз выколи, но и не белый день. Да и что изменилось бы от того, что там было светло? Я что рассчитывал, что стена напротив входа будет зеркальной, чтобы смог убедиться, что сразу за дверью меня не подстерегает ловушка? Нет, я бы, конечно, не отказался от такого бонуса, но всерьез на него рассчитывать глупо. Хотя сама идея не лишена смысла: снимаю со стены ближайший факел, достаю один из своих стареньких маломощных топоров, лезвию которого суждено сыграть роль отражателя, и просовываю их в дверь. Немного повозившись, худо-бедно рассматриваю стены по бокам и сверху двери, во всяком случае, в радиусе двух метров ничего подозрительного не видно. Можно было бы попытаться проскользнуть, но вдруг там яма в полу через эти два метра? Успею ли остановиться? Наверное, придется плюнуть на все и лезть, поскольку за переживаниями о своей особе, я совсем позабыл, что спешу найти друзей.

Встаю на карачки. И… застываю в нерешительности в этой негеройской позе. Нутром чую, что там какая-то пакость, и рассчитана она именно на то, что я покажусь из двери в такой позе. Невесть как, и почему в памяти всплывает случай российского посольства к турецкому султану, когда там специально для спесивого посла уменьшили высоту двери, чтобы он не смог войти к солнцеподобному правителю, не поклонившись. Тогда наш русский человек не растерялся и вперся в покои султана вперед своим посольским задом. Так сказать, честь свою сохранил. Но мне этот вариант не подходит. Честь я так не сохраню, так ее только быстрее потерять можно, но это я шучу, конечно, а вот опасность заметить смогу куда как позднее. Уменьшается риск остаться без головы, но и без пятой точки я далеко не уйду, так что полез я своей бестолковкой вперед. И пролез! Зря только время терял, да мозги напрягал! Встал, отряхнул колени, поднял факел повыше, чтобы осмотреться, где я нахожусь, и тут меня накрыло…

Не в смысле: я начал психовать или на воду лаять, а в прямом — накрыло какой-то невидимой тонкой, но очень прочной сетью. Я тут же попытался разрубить ее топором, который так и не удосужился убрать назад за пояс, но эффект от этого действия получился обратный ожидаемому: сеть резала топор, а не наоборот. Кстати сказать, факел, падая, она тоже разрезала, и теперь его кусочки догорали на каменном полу, поддаваясь надвигающемуся сумраку. Когда же я, не мудрствуя лукаво, нагнулся, чтобы поднять эту сеть и скинуть ее с себя, я ног меня сбил невесть откуда взявшийся порыв ветра, с чудовищной силой, приложивший меня о стену и успевшую закрыться дверь. «Вот и господа маги дали о себе знать» — понял я, проваливаясь во что-то аналогичное обмороку в реальной жизни.

Вот только не подумайте, что я уподобился какой-нибудь кисейной барышне: уверен — тут не обошлось без всё той же доморощенной магии. Как бы то ни было, пришел я в себя самым что ни на есть тривиальнейшим способом: от тычков и зуботычин. Да-да, Вы сделали правильные выводы: у меня появилась кампания. Два каких-то на редкость непрезентабельного вида уродца. Маленькие, но вертлявые и сильные. Один без всяких видимых усилий волок сеть со мной по полу, другой же с явным удовольствием отвешивал мне ощутимые плюхи. Бормоча при этом что-то невразумительное и вообще, кажется нечленораздельное. Я уж было решил, что скорее звериное урчание, как тот тип, что волок меня неведомо куда вполне ясно и четко сказал своему напарнику:

— Сильнее бей! Сильнее! И равномернее! Тогда все мясо будет одинаково нежным и вкусным!

Конечно, в первую секунду я струхнул! Не буду этого скрывать. Но потом даже рассмеялся! Все-таки профессионалы этот мир создавали! С большой буквы «ПЭ» правда, но все ж: я ведь на миг забыл, где я нахожусь! И, правда поверил, что меня могут убить и съесть! Да и как можно было не поверить, глядя на двух этих упырей?! Но, быстро осознав всю нелепость своих страхов, чуть не рассеялся от облегчения. А говорливый упырь тем временем продолжал нравоучительно вещать салаге:

— …по ногам бей, по ногам, что ты ему по шлему бряцаешь?! Голову, то все равно съесть не получится! По ногам, да по рукам бей! Да смотри, кости заранее не кроши, потом сам же плеваться будешь!

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Могут-таки они меня сожрать: не целиком, так по частям…

Час от часу не легче! И ты посмотри, какие гурманы, заранее мясо отбивают! Нет, так не пойдет! Так я не играю! Хрен им, а не ноги мои с руками! Нужно как-то выпутываться: железо эта дрянь, в смысле сеть, перерезает как масло. Дерево, судя по факелу — тоже. Надо пробовать ее просто порвать, ведь меня же она на кусочки не режет…

Попробовал. Безрезультатно. А кроме дерева и металла у меня при себе ничего и нет. Что делать? Ну, уж не Чернышевского цитировать! Нужно что-нибудь придумать. Выход обязан быть, ведь все эти сценарии кем-то заранее продумывались, и выход здесь быть просто обязан! Хотя никто и не поручится, что он лежит на поверхности. Будем рассуждать логически: чтобы оттяпать мне конечность, им придется эту самую конечность из сети достать, соответственно, появляется шанс выбраться из сети с их невольной помощью. Однако кто им помешает опять отправить меня в обморок на момент предполагаемой ампутации? И кто вообще на меня тогда колдонул? Я посмотрел на тянущего меня уродца повнимательнее, и перед моим взглядом проплыла вся необходимая информация об этом субъекте. Колдовать он не умел. Ни он, ни его напарник. Значит, либо маг ушел, либо магическое воздействие на меня было просто частью ловушки. Если так, то можно попробовать немного выждать. Ко всему прочему, раз они разговаривают, то, может, получится с ними и договориться? Сложно логически мыслить, когда тебя пинают то с одной, то с другой стороны, а перед глазами услужливое воображение проносит картинки с поеданием оравой таких вот гоблинов, моего розового окорока! Кстати, забыл сказать, что это гоблины. Существа хитрые и злобные. И прожорливые…

А ведь ячейки у сети довольно-таки большие, ладонь, правда, не пролазит, но и так какой-нибудь из подобранных еще в первом зале стилетов можно будет попробовать и метнуть. Вот только сделать такой бросок, когда тебя скрученного волокут по полу даже такому геройскому парню, как я, не под силу. Да еще и этот уродец, что меня поколачивает, наверняка под локоть толкнет…

А вот от него я как раз и могу попробовать избавиться: как можно незаметнее достаю стилет и жду очередного удара. Долго ожидать не приходится: салага в очередной раз подскакивает к моей эластичной тюрьме и замахивается ногой, я отвожу в сторону свое колено, сеть в этом месте немного провисает, что дает мне возможность перехватить его ногу во время удара. Со всей силы резко дергаю его на себя и раз за разом всаживаю в него тонкое жало стилета.

Старший гоблин приостановился, обернулся, окинул безразличным взглядом картину происходящего и вновь продолжил тащить меня одному ему известной дорогой.

Немного успокоившись тем, что я хоть как-то влияю на происходящее, а не сижу, сложа руки, я попытался сориентироваться на местности. Включил карту перед глазами и увидел на ней только бесконечные узкие коридоры какого-то лабиринта. Поначалу я немного испугался, решив, что даже, если мне удастся освободиться, то бродить мне в этих застенках до скончания веков, ибо кто знает, сколько времени меня волокут по этим казематам и сколько безликих для меня поворотов уже кануло в лету. Однако, прокрутив карту вперед-назад, я убедился, что дорога, которой меня тащат, автоматически отображается по карте, как разведанная территория. И эта первая за долгий промежуток времени хорошая новость резко улучшила настроение.

Я даже расслабился и принялся за эксперимент: взял золотую монетку и провел ей по сети. Монетка разрезалась пополам, и обе половины (одна в моей руке, вторая на полу) сразу же превратились в нормальные круглые монетки, но в половину былого номинала каждая. Номинал её, даже ополовиненный, все равно оказался довольно большим, что пообещало мне еще много секунд интересного опыта. Стоп, я же не рассказывал, что все золото, которое я подбирал в виде трофеев, автоматически преображалось в одну или несколько монет серьезного номинала. Иначе, мой пояс весил бы не меньше тонны еще до входа в этот замок, а после его первого зала, и вообще десятки тонн. Но вот монету номиналом меньше одного золотого я в мире Лиги еще не встречал, что меня несколько смущало: если я захочу купить коробку спичек, мне что, золотой за нее отдавать?! А рожа у продавца спичек не треснет?! У них тут что, других металлов нет?! В общем, я нащупал в кармане пояса одну монету и стал ее ополовинивать до победного конца, ожидая увидеть, какой у нее будет номинал, ниже единицы.

Ну, а что? Нужно же мне было хоть чем-то заняться, пока меня беспрерывно куда-то тянут! И вот он момент истины: на монете красуется скромная единичка! Замахиваюсь, провожу по сети… монетка превращается в струйку пара, которая тут же растворяется в затхлом воздухе подземелья. Я возмущен и удивлен одновременно: возмущен тем, что в мире лиги не продуман вопрос с мелочью, а удивлен тем, что раньше я затхлости в воздухе не чувствовал, как и не ощущал, что меня тянут под уклон — странно это как-то…

Однако возмущение очень быстро проходит, уступая место радостному удивлению — я вижу, как из соседнего коридора точно таким же макаром, как и меня, волокут Раста!

Нехорошо, конечно, радоваться, когда у друга неприятности, но ничего с собой поделать не могу. К тому же, я ведь радуюсь не самому факту неприятностей, а нашей с Растом встрече, пускай и при таких обстоятельствах.

Раст тоже увидел меня и тоже явно воспарял духом! Он как смог помахал мне рукой и заорал:

— Врагу не сдается наш гордый Варяг, пощады никто не желает…

Я бы с радостью поддержал его душевный порыв, но кроме именно этих строчек больше ни слова из песни я не помнил, и потому лишь просто крикнул:

— Держись! Теперь-то мы им покажем! Тебя тоже съесть грозятся?

— Даже, если тебя съели, у тебя все равно остается минимум два выхода, — с истовым воодушевлением проинформировал меня Раст.

— Угу, — кивнул я, — но оба они меня, как минимум, не устраивают!

Раст отреагировал на мой ответ скупым пожатием плеч.

— А тебя-то как заграбастали? — не унимался я.

— Что? — громко переспросил меня шаман.

— Заграбастали тебя, говорю, как? — повторяю я вопрос.

— Я почему-то плохо тебя слышу!! — практически кричит, пытаясь развести руками, Раст.

Прямо какой-то экскурс в историю — в начало двухтысячных с зарождающейся доступной населению сотовой связью: ты кричишь — тебя не слышат!

— Как тебя поймали? — практически ору я.

— Ааааа! — радуется шаман, — в волчью яму попал, только до кольев не долетел — в сетку угодил. Так что сеть — это еще и не так уж плохо! А потом пришел вот этот «браконьер», запеленал меня и волочет куда-то!

Наши тюремщики шли параллельными курсами молча, не проявляя друг к другу особого интереса. Видимо, это встреча оказалась случайной, и их диалог прописан в сценарии не был.

Все-таки, пугали меня людоедством…

А я уж было поверил! Ну, да ладно, проехали!

— Что делать будем, Раст? Как выбираться?

«Что делать, что делать» — совсем непохоже (на мой необъективный взгляд) передразнил меня Раст, — «сухари сушить!».

— Панировочные? — горько усмехнулся я, опять вспоминая, как меня взяли «на пушку» с людоедством сценаристы мира Лиги.

Но Раст на эту мою реплику не отреагировал, наверное, опять не услышал. Наверное, его до волчьей ямы еще и контузило где-нибудь, или просто чуть сильнее, чем надо, по головушке буйной досталось.

— Так есть какие-нибудь идеи? — уже громче спросил я, — подойдут даже бредовые, я сегодня на редкость непривередлив!

— Есть предложение, — спокойно ответил мой товарищ по несчастью, — мне нужно не более получаса, чтобы завершить наговор на наши сети, после чего они станут самыми обычными капроновыми нитками, разрезать которые нам не составит никакого труда. Тогда вырвемся и перебьем там всем, если к тому моменту нас доволокут до места назначения. Если же не доволокут, то все еще проще.

— А если нас к тому времени не только доволокут, но еще и на вертел насадить успеют? — решил на всякий случай уточнить я.

Шаман в очередной раз оставил мой вопрос без ответа. То ли решил на глупые вопросы принципиально не отвечать, то ли сосредоточился на своих заклинаниях.

Меж тем, не прошло и четверти часа, как нас уже доставили к месту назначения. Это самое место показалось мне довольно живописным. Народу, правда, в подвале, куда нас притащили, было немного, но выглядели они все очень злыми, голодными и явно сильно обиженными судьбой. При виде нас, у них в буквальном смысле текли слюни. Как они на них не поскальзывались, я до сих пор понять не в силах. Особенно колоритно выглядел их «шеф-повар»: на голове красный колпак палача с неровными прорезями для глаз, пояс в виде веревки на отвислом голом животе, драные, все в бурых пятнах штаны и непонятного цвета стоптанные сапоги. В руках он баюкал большой обоюдоострый топор. Плаха, она же — разделочная доска, кстати сказать, тоже располагалась неподалеку…

Наше появление вполне ожидаемо было встречено диким восторгом: криками, визгом и ритуальными плясками… в общем, толпа практически оргазмировала в предвкушении обильной трапезы!

Я снова против своего желания ненадолго, но абсолютно искренне поверил в реальность происходящего. Просто нельзя было не поверить. Мне реально стало страшно, похоже, я даже запаниковал немного. Да что там стесняться: здорово я запаниковал…

Видимо паника мне и помогла. После того, как ее волна пошла на убыль, непонятно откуда и как мне в голову пришла мысль воспользоваться доставшимся мне от Кэт посохом. Раздумывал я недолго: все-таки в этом мире я человек действия, а отнюдь не мысли.

Обычное дерево сеть резала, а вот с магическим древком у нее внезапно возникли реальные проблемы: волокна сети быстро тлели под напором оружия, наличие которого у меня предугадать гоблинам было практически невозможно.

Эти подлецы, надо отдать должное их наблюдательности, заметили мои небезуспешные потуги и попытались было мне помешать, но не успели — я вывалился из своего мешка уже вполне спокойным и рассудительным варваром. Быстро, но без лишней суеты выхватил молот, размахнулся, твердо решив не оставить от этого отребья и мокрого места… но тут в игру вступил Раст. Как говорится, пришла беда откуда не ждали: раздался шум, треск, грохот, все заволокло едким дымом, из которого показалась рука шамана и выдернула меня из всего этого им же созданного бедлама.

— Скорее! Бежим отсюда! Нам вдвоем с ними не справиться, — на бегу прокричал мне на ухо (и как он только до него допрыгнул?!) не весть как освободившийся Раст.

— Разве? — не отставая от него, удивился я, — готов поклясться, что мне не составило бы никаких трудов их уложить!

Контраргумента у шамана не нашлось, он лишь прибавил скорости. Подобной прыти я за ним даже в его хваленных сапогах не замечал: видать, поднатарел мой товарищ в беге, пока мы с ним не виделись. Да и вообще неслабо он изменился — разговаривает не больше этих тупых программ да и…

Стоп!

— Раст! Стой!

— Нам вдвоем с ними не справиться! — не останавливаясь, прокричал мне Раст.

— Я это уже слышал, — кивнул я, — причем, слово в слово…

Я сказал это тихо. Почти что себе под нос. Но на этот раз шаман меня услышал и остановился, как вкопанный.

— Повторение — мать учения! — наставительным никак не вяжущимся со сложившейся ситуацией тоном произнес шаман.

— А кто его отец? — не удержался я от ехидного вопроса

— Что ты имеешь в виду? — не поворачиваясь, спросил он.

— То, что меня смущает твой словарный запас и манера себя вести. Мне необходимо кое-что проверить.

— Глубину проверяют, кидая камни, — философски заметил Раст.

— Вот что-то в этом духе я от тебя и ожидал, — с облегчением выдохнул я.

— С тобой все в порядке? — Раст обернулся ко мне, в его взгляде читались участие и сопереживание.

— В полном. Не переживай, если, конечно, ты можешь переживать, в чем я лично очень сомневаюсь, — успокоил его я.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты это уже спрашивал, — пришлось мне напомнить ему.

— Я не услышал от тебя ответа, — пожал плечами Раст и сделал мне навстречу пару шагов.

— Да ты в последнее время вообще часто не слышишь неудобных для тебя ответов и вопросов, — сказал я, поудобнее перехватывая свой именной молот.

— Я тебя не понимаю, — отозвался шаман, приближаясь ко мне еще на несколько шагов.

— Раст, послушай. Остановись и послушай меня.

— Хорошо, — сказал Раст и действительно остановился.

— Ты заметил, что погони за нами нет? — уточнил я.

Раст молча смотрел на меня. Я лишь грустно кивнул и продолжил:

— Я, конечно, понимаю, что тебе это рассказывать бессмысленно, но, подумав, я пришел к определенному выводу: раз в небольшом форте в качестве начальника мне встретился человек, то уж этим громадным сооружение точно рулит не программа. Поэтому, я все, что думаю, расскажу тебе, а там уж посмотрим, что из этого получится…

— Подожди, — встрял шаман, — велика вероятность, что ты неправильно все оцениваешь…

— Не перебивай меня! Стой и слушай, иначе — мигом превратишься в кучу ошметков посреди красной лужи! Итак, мой дорогой, был в моей студенческой жизни один малоприметный момент: сидел я как-то в чате и ко мне в приват постучался какой-то незнакомый товарищ, когда его окно открылось, в нем сразу вывалилось сообщение, о том, что это бета-версия собеседника — искусственного интеллекта. ИИ — так он себя называл. В приветственном тексте содержалась просьба пообщаться с этой программкой, в целях улучшения и совершенствования этого самого интеллекта на благо мировой кибернетики. Время лишнее у меня имелось, и беседа состоялась.

Первые несколько минут это было даже интересно. Хотя интерес, скорее всего, подогревался обычным бытовым любопытством в том смысле, мол, что эта программка вообще может? Оказалось, что может она немногое: выдавать вбитые в ее базу ответы на вопросы, которые смогли предусмотреть создатели ИИ, да сыпать пословицами, поговорками и афоризмами. Толком ответить на какой-нибудь простой, но неучтенный программистами вопрос она не могла — в лучшем случае, привязавшись к одному из слов вопроса, выдавала какую-нибудь общеизвестную мудрость. Хотя чаще всего они были настолько неуместны в данной конкретной беседе, что звучали скорее как глупости. Я очень быстро разочаровался в подобном собеседнике и закрыл диалоговое окно. И забыл об этой беседе. До сегодняшнего дня…

Я помолчал, ожидая реакции, стоящего передо мной персонажа. Я все-таки, не смотря ни на что, надеялся, что он рассмеется или ругнется или просто поведет себя как-то неадекватно, но чуда не случилось.

— Ладно, — вздохнул я, — ответь на мой контрольный вопрос, и всем все сразу станет ясно: «с каким счетом, и в каком году Буратино обыграл Наполеона в бадминтон на льду Чудского озера?»

Как только отзвучали мои последние слова, фигура Раста растворилась в воздухе. Вместо него посреди коридора мерцал огромный овал. Непонятно почему, сама по себе активировалась Хрень, пояснив мне, что это портал, и начав, было, объяснять принцип ее действия. Я быстро, без лишних политесов, загнал ее под лавку и задумался: вернуться ли мне назад и раздолбать там этих гребаных людоедов, или лезть в открывшийся портал? Пока я чесал затылок и вертел головой то назад, то вперед, портал начал мерцать чаще, явно давая понять, что готовится исчезнуть. И я прыгнул!

Прыгнул головой вперед. Приземлился, перекувыркнулся, поднимаясь на ноги и замахиваясь молотом. Однако, руки мои остановились еще на полпути — явных врагов в комнате не было. В ней был по-праздничному накрытый стол, пара стульев, куча всяких пушистых шкурок на холодном каменном полу и самого приветливого и приятного вида молодой человек.

— Ну, здравствуй, Тор, — добродушно кивнул он мне, — подходить к тебе не буду, пока мы все точки над «i» не расставим, а то еще начнешь пытаться меня убивать — непоправимо испортишь первое впечатление от встречи и знакомства, а мне бы этого очень не хотелось. Я ценю неглупых людей. И удачливых тоже ценю. Ты бы сам к кому себя причислил?

— А я как та обезьянка из старого анекдота: и умный и красивый! — с интересом осматриваясь по сторонам, не торопясь и растягивая слова, ответил я.

— Не трудись, — улыбнулся парень, — мы тут одни. Опасаться тебе здесь нужно не моих неведомых, да, собственно, и не имеющихся здесь пособников, а меня. Я в этом замке царь и Бог.

Я, а не тот сбрендевший старый рыцарь, к которому ты должен был свалиться, сорвавшись со скобы в коридоре номер семь литер А.

Я, а не древний дряхлый волшебник, к которому попал в плен твой друг шаман, и с которым увидится, как только его сломают. И уж, тем более, не та «хозяйка Медной горы», которая через пару будет гипнотизировать вашу с шаманом подругу. Тебе повезло, что ты смог обратить на себя мое внимание. И мне повезло, что ты оказался настолько непредсказуемым, что ни один из разработанных шаблонных сценариев не выдержал твоего напора. Вот модераторам и пришлось экстренно приглашать в Лигу одного из разработчиков. И вот я перед тобой! Когда срываются планы, приходится импровизировать: быстро придумывать себе супер-защиту и бежать наперехват не в меру прыткого игрового персонажа.

— И что же ты собираешься со мной делать? — не выдержал и перебил я этого самодовольного сноба.

— Еще не знаю. Это ведь так нелегко быть всесильным: не хватает фантазии, чтобы придумать расправу над тобой, достойную моего всемогущества, — слегка виновато улыбнулся он.

— Как же тут у вас все сложно. Неужели нельзя было сделать так, чтобы на меня кирпич сверху упал?

— Представь себе — нельзя! Ты ведь договор подписывал?

— Угу.

— Вот тебе и ответ. Во-первых, это было бы нечестно. Во-вторых, как же мы, вопреки контракту, возьмем и злонамеренно тебя из очередного витка жизни в Лиге исключим? Ты же нас тогда, в лучшем случае, засудишь. Я ведь проанализировал твое поведение: ты же не пойдешь на сделку с совестью: не променяешь друзей на меч-кладенец и на подобные ему вещи, и на мировую не пойдешь. Ведь не поведешься же? За справедливость радеть будешь?

— Буду, — кивнул я.

— Вот потому-то я и назвал тебя не умным, а всего лишь — неглупым. Улавливаешь разницу?

— Само собой, — киваю я, стараясь не задействовать ни единого мимического мускула. Знаю я таких напыщенных умников, кичащихся своим самую капельку выше среднего интеллектом. Они-то о своих умственных способностях всегда крайне высокого мнения. И очень любят наблюдать рядом с собой кого-то бесспорно сообразительного, но не такого умного как они. Чтобы одновременно и нескучно было, и исключительным себя чувствовать.

Главное не улыбаться: черт его знает, как он это воспримет…

— Ммм… покерфейс! — кивает тем временем наш гений, — раз ты пытаешься скрыть от меня свои эмоции, значит что-то, все-таки, замышляешь. И это логично: на то нам и мозги, чтобы постоянно искать ответы на неизменно возникающие вопросы! Хочешь, я тебе помогу?

Он подошел, взял меня под локоть и подвел к стене, в которой был портал, помогший мне здесь появиться.

— Видишь, — защелкал он каким-то небольшим блестящим брелоком, и на стене замерцали сразу четыре овала порталов, — здесь идет демонстрация той защиты, что я успел на себя наложить.

Я стоял у крайнего левого овала и наблюдал, как две толпы атаковали одно полуголое существо неизвестной мне расы. Тот не отбивался, он просто стоял. Первая толпа, состоящая из разнокалиберных магов и стрелков, издали осыпала его заклинаниями, стрелами, камнями, пулями и другими метательными снарядами, вторая — пыталась поразить его с расстояния удара холодным оружием. Не преуспевали пока ни те, ни другие. Их потенциальная жертва даже с места не двигалась, за исключением того случая, когда кто-то из магов превратил каменный пол под ним в ледовый каток, тогда существо немного запаниковало и сделало по льду несколько неуверенных скользящих движений, давая собравшимся понять, что не все законы физики еще им попраны. Однако этим небольшим успехом удача нападавших и ограничилась.

— Впечатляет? — уточнил мой собеседник, — это и есть моя защита от любого имеющегося в этом мире оружия. Ее уже десять минут в таком вот режиме происходит тестирование и ничего пока не выявлено. Прошу заметить, что подопытного атакуют не ИИ, как ты их называешь, а понимающие толк в игре люди. Причем уровни их персонажей гораздо выше твоего. Так что даже твой именной молот тебе не поможет. Здесь тебе все понятно?

— Более чем. Что у нас дальше по программе передач?

— Иронизируешь? Предсказуемая защитная реакция. Предсказуемая. Дальше у нас наглядная картинка, что будет с тобой, реши ты без меня прыгнуть в третий или четвертый порталы.

Второй портал открывался во что-то очень напоминающее вулканическую лаву. Жар от нее чувствовался даже из комнаты, хотя овал портала располагался над пузырящейся огненной поверхностью минимум метров за двести…

— Хочешь сказать, что, если я прыгну в любой из оставшихся двух порталов без тебя, то попаду только в лаву?

— Не только хочу, но уже так и сказал. Или ты не веришь? Тут я помочь тебе ну никак не могу: доверяй или проверяй — и он хитро улыбнулся.

— Я, пожалуй, поступлю, как в случае с черной кошкой, внезапно перебежавшей дорогу.

— Подождешь, пока кто-нибудь не пройдет перед тобой? — в удивлении поднял он бровь. Боюсь тебя разочаровать, но со всей уверенностью заявлю, что кроме тебя здесь никто физически появиться не может.

— Уверен? Раст не глупее меня…

— Может, и не глупее, но и не сообразительнее точно! Ты ведь согласишься, что ум и сообразительность не являются синонимами?

— Мне это безразлично, — небрежно пожал я плечами.

— Зря. Подобная жизненная позиция не является стимулом для роста интеллекта.

— Мне пока и так хватало. Перейдем к следующему порталу?

— А как же? Предлагаю перескочить один, дабы сразу убедиться в моей правоте.

— Нет. Не в чехарду играем, чтобы через одного скакать — начали по порядку идти, в том же ключе и продолжим.

— Какой ты, однако, упертый. Это даже отчасти неплохо. Договорились, пошли к следующему.

Увиденное нами в следующем овале портала было одновременно и неприятно и завораживающе: на неописуемо шикарном троне сидела безупречно красивая женщина. Ее яркие полные губы были раздвинуты в жестокой усмешке, взгляд огромных глаз остановился на Кэт. Та, в свою очередь вела себя очень странно: ломанными судорожными движениями она била саму себя по разным частям тела. Порой это были просто безобидные, хотя и довольно звучные шлепки, а порой по-настоящему увесистые удары. Иногда после очередного нелепого движения миниатюрной, но сильной руки лучницы, на ее теле оставались кровавые борозды от ногтей.

Внутри у меня все сжалось. Мне безумно хотелось вмешаться и остановить боевую подругу: схватить ее за руки, привести в чувство, успокоить. Это желание стало практически непреодолимым после того, как я заметил, что удары Кэт абсолютно синхронны еле заметным хищным движениям пальцев холеных рук, покоящихся на подлокотниках трона.

Не знаю, как я сдержался. Может, возобладал инстинкт самосохранения, может, здравый смысл — не могу быть уверенным до конца. Одно я знаю точно: я превозмог себя, и это далось мне с очень большим трудом. В себя меня привел голос моего неуязвимого визави:

— Она не смогла пройти даже первый зал. Для лучницы, как для самостоятельного игрового персонажа, губителен союз с магом и контактником: она не делала упора на защиту, поскольку оную предоставляли ей вы. Как только вас не оказалось рядом, ее защиту смяла первая же волна нападавших. Хотя, нужно отдать девушке должное: билась она до последнего, да что там говорить; она и теперь продолжает сопротивляться. В прочем, это ей не поможет, противясь ментальному контролю этой моей прекрасной куклы, она сама не заметит, как исчерпает все свои жизненные силы…

— А что произойдет, если она покорится? — не смог не задать я мучающий меня вопрос.

— Да ничего страшного, — пожал плечами собеседник, — это же один из разработанных шаблонов: поработает немного на нас и побежит себе дальше. Мы ведь тут тоже в тестовом режиме работаем. Нам необходимы прецеденты по взаимодействию с игровыми персонажами, даже с такими малоопытными, как вы. Пройдем, наконец, дальше?

— Пройдем, раз тебе так не терпится.

В последнем портале я, естественно, увидел Раста. Выглядел он получше Кэт, но слаще ему явно не было. Сам себя он не бил: для этого нашлись другие…

Рядом стояли два мага. На первый взгляд казалось, что они ничего не делают, но я откуда-то абсолютно точно знал, что они полностью блокируют абсолютно все магические способности Раста. И, пользуясь этим, его били несколько парней. Абсолютно нормальных парней. Нет, поймите меня правильно, естественно, нельзя назвать нормальными людей, в составе толпы избивающих одного безобидного человека. Нормальными я их назвал, потому что они не выглядели средневековыми жителями Лиги — внешне они очень походили на самую обыкновенную шпану, представителей которой, еще совсем недавно легко можно было узреть в любом неблагоприятном районе любого города реального мира.

Что за странность? Почему, ни орки, гоблины, гномы; на худой конец — местная стража? Почему обычные люди из прошлого? Неужели, они страшнее вымышленных в том, но реальных в этом мире чудовищ?

А Раст тем временем, даже не пытался сопротивляться. Он лежал на полу, прикрывая голову руками и перекатываясь с одного бока на другой. Порой он делал это сам, а порой ему помогал очередной удар ноги одного из «гопников»…

И тут я кое-что понял. Я, наконец, догадался, к чему все эти политесы в отношении меня незначительного, по своей сути, персонажа со стороны этого гения разработчика. И мне стало страшно. А хозяин положения наоборот — расслабился. Он уже знал то, что так хотел выведать, показывая мне сцены насилия над моими товарищами. Он вышел полным победителем из сложившейся по его плану ситуации. И, как все уже состоявшиеся победители он был добр и щедр.

— Хочешь, — предложил он, — я покажу и прокомментирую для тебя то, что будет происходить с твоим другом дальше? Поспешу тебя успокоить, больно ему не будет. Совсем наоборот — он испытает облегчение. Мы сейчас протестируем на нем мое новое изобретение: «вяжущие путы». Это сеть на подобие рыболовной, которая блокирует любой процесс в организме, кроме нескольких отвечающих за жизнедеятельность. Иными словами, окутанный этой сетью шаман, из наглядного, сможет только дышать и ходить под себя в туалет.

В этот момент «гопники» остановились и отошли от Раста. Оба мага, как по команде, приблизились к обмякшей жертве, подняли ее за руки и прислонили к ближайшей стене. В этот момент на сцене появились еще два участника разыгрываемого передо мной представления, они несли массивного вида сеть. Эти какие-то там Путы искрились, трещали, больше походя на секцию проволочного забора, находящуюся под напряжением, чем на что-то заумно волшебное.

Раст пришел в себя и лишь безвольно смотрел на новую, надвигающуюся на него муку.

И, когда шамана от его очередного унижения отделяло не больше метра, ну или пары секунд, я решил, что пора, наконец, немного погеройствовать. И друга спасти, и зарвавшегося наглеца проучить, и себя любимого от неминуемого расстройства уберечь.

И вот опять счет пошел на мгновения, которые не преминули по моей прихоти превратится в тягучие минуты. Снова я по своей воле оказался в этом опостылевшем, но пока еще всегда спасительном боевом безумии. Этот самоуверенный наглец, который даже представиться не потрудился, еще ничего не понял да еще долго и не поймет. Само собой, я не могу причинить ему никакого вреда, да я даже с места его сдвинуть не могу, но я, скорее всего, смогу сдвинуть с места шкуру, на которой он сейчас стоит.

Отмечу, однако, что это самое слабое место в моем плане, но другого образчика моих гениальных тактики и стратегии у меня просто не имеется. Воюем с тем, что у нас есть: наклоняюсь и, что есть силы, дергаю за лежащую на полу шкуру. Сработало безотказно — подобного эти экспериментаторы предугадать не успели. Я, не сумев погасить инерции, кубарем качусь по полу, едва не попадая в портал с лавой, мой злой гений начинает заваливаться на спину. Между ним и полом просвет сантиметров в десять — этого мне и нужно было. Оказываюсь возле него, подхватываю и прыгаю вместе с ним в портал к Расту. Страшновасто, конечно, было: вдруг, у него и против порталов что-то в защите придумано, и он тут останется, а я по распределению в портал с лавой попаду…

Но так, к моему большому удовольствию, не случилось. Приземлились мы с моей драгоценной ношей на пол уже в другом зале, и кинулся я к магам, что шамана у стены удерживать продолжали. А сам краем глаза вижу, что гений мой в лице меняться начал, значит, у меня в распоряжении не больше моей теперешней минуты, а то и меньше. Уж больно он, зараза, сообразителен. Убиваю двух магов — на каждого секунд по десять уходит. Живучие заразы! Подбегаю к Расту — от него до сети всего несколько сантиметров осталось. Дергаю его за ноги, а вместо него подкидываю в ловушку своего интеллектуального нарцисса. Естественно, маги, набрасывающие свои путы, среагировать на происходящее никак не успевают, и — дело сделано. Осталась какая-то пара незаметных мелочей: пристукнуть оставшихся магов и хорошенько поучить «гопников»…

Последнего оставшегося в живых а-ля хулигана я крепко накрепко связал. Уверен, что Раст сам захочет с ним пообщаться. Хотя пристукнуть его было бы в разы быстрее. После своих ратных подвигов, уже находясь на грани выпадения из боевого безумия в прямо-таки пацифистскую кому, я попытался оставить другу сообщение о том, чтобы даже не думал освобождать пленника, но не успел — выпал в осадок.

Сижу, молча хмуря лоб.

— Странная, в общем, складывалась у нас ситуация: с одной стороны чуть ли не небо на землю падает, а с другой мы головы ломаем над тем, в какой степени нам угрожает один единственный некогда среднестатистический гражданин. В общем, ответов у нас немало, а вопросов — еще больше. Давай пока остановимся на том, который ты считаешь первостепенным: что мне завтра говорить Александру? Нужно проработать все возможные варианты направлений беседы…

— Подожди. Здесь нельзя торопиться. Из всего, что нам (в данном случае — тебе) может угрожать — история с Александром самая вонючая. Новый мир от нас уже не убежит. А если и убежит, то пара потраченных с пользой часов, ничего не изменят. Тут нужно немного охладиться. Нельзя в таких условиях принимать судьбоносные решения. Давай просто переведем дух.

С минуту мы просто молчали, потом Раздолб спросил:

— Ты новостную ленту читал?

— Я просматривал новости, но свежих не было. Во всяком случае, интересных свежих.

— Недавно появились. Сразу много — будто лавиной сошли. У нас тут теперь по всему миру террористы сдают оружие в обмен на гарантии свободы и заявляют о своем намерении идти в политику или религию. А многие политиканы наоборот — заявляют об уходе и идут заниматься благотворительностью и участвовать во всяких соц. программах, ну, или властям здаются. Несколько финансовых пирамид в разных странах прекращают свое существование с возвратом денег вкладчикам. Амнистия планируется по тюрьмам, тысячи уголовных дел возвращаются на пересмотр — ну это уже не в мире, а у нас и других ранее не слишком благополучных странах. Люди, не смотря на выходные, выходят на работу, чтобы закрыть-таки планы за минувший год.

Нас можно поздравить: мы с тобой теперь уж сто процентов не от мира сего.

О! Из Норвегии новость — их урод моральный, бойню несколько лет назад устроивший, в камере повесился.

Вот это реально хорошая новость! Хотя, остальные тоже глаз радуют. Ты читал его письмо, ну, урода этого? Почти три десятка листов жалоб на его плохую по сути санаторно-курортную жизнь! Я, как почитал, так у меня внутри все в очередной раз перевернулось! Вот если б мир изменился так, что обычным гражданам выдавали бы лицензии на убийство, я бы всем пожертвовал, но на него бы бумаженцию приобрел! Даже ценой того, что в точно такую же лицензию, в тот же миг на меня кто-нибудь получил бы! Меня-то еще достать надо, а уж к этому голубчику я бы прорвался уж как-нибудь!..

Ну, да ладно. На чем я там остановился? А! И все, больше «новых» новостей из Норвегии нет. Больше там ничего не изменилось. Знаешь, что я сейчас вдруг понял?

— Подожди! Голова кругом идет! Дай минутку подумать. Норвегия, новостей нет… Кажется, догадываюсь: если у нас в Норвегии есть собратья по несчастью, то они, бедняги, о своей особенности на фоне всегдашней общей пушистости никогда и не узнают! Норвегия и так была одним из самых пристойных и благополучных мест на Земле, так что изменение норвежцев было пустой тратой времени! Зря над ними кто-то старался! — я даже рассмеялся от этой мысли: хоть что-то в складывающейся фантастической ситуации было веселым.

— В точку! Хотя уже одно это самоубийство того стоило! О! У нас прокуратура работает в авральном режиме — народ с повинными идет. Как ты думаешь? Что с тюрьмами станет?

— Думаю, они превратятся в производственные предприятия с общежитиями — что-то отдаленно похожее на бывшие колонии-поселения. Или в музеи некоторые превратят. А труд, он ведь и правда положительно влияет на человека. Людей будут отделять от общества, но уже не будут ждать от них явной угрозы. А когда отсидит последний из преступников — там посмотрим — умные люди что-нибудь придумают.

— Может ты и прав. Может, так и будет: кого-то вылечат, кого-то изолируют, пока не научатся его лечить… Но, почему-то я уверен, что все это — чья-то очень большая ошибка. А может даже и преступление. Причем, против Человечества.

— Пояснишь? — попросил я.

— А что тут пояснять? Нельзя просто надеяться на светлое будущее. Оно неясно, а ясно сейчас то, что на одних благих намерениях и поступках далеко не уедешь! Все в одно мгновение не сможет стать замечательно только от того, что все и каждый этого всей душой захотят. Того, что все в мире стали добрыми и порядочными, недостаточно, чтобы остановить глобальное потепление. Загрязненные реки, моря, воздух над столицами и промышленными городами не очистить за день или даже за месяц. Миллиарды тонн мусора не переработать и за годы усердной работы! Да, можно сейчас же приняться за постройку мусороперерабатывающих заводов, но где взять инженеров в таком количестве? Даже если есть чернорабочие и достойное финансирование? Где сиюминутно брать высококвалифицированные кадры в необходимом для экстренного спасения планеты количестве? Их нужно учить и готовить, а это — время. Как напоить и накормить умирающих от жажды и голода в африканских пустынях и саваннах? Самолетами забрасывать им еду, а подводными лодками по дну буксировать им из Антарктики пресные айсберги? Это ведь тоже за день не сделаешь! А подводные лодки: как новый мир относится к атомной энергии? Уже в старом многие от нее отказывались, что уж нам теперь ждать? Может уже завтра начнут сворачиваться все ядерные программы и проекты. Откуда тогда брать недостающую энергию? Кто будет решать все эти вопросы? Мировое сообщество? А оно есть? Оно за час сформируется? И все это будет происходить на фоне неминуемого демографического взрыва! Уже сегодня люди перестали умирать в день по миллиону! Скоро сойдут на «нет» жертвы наркомании, алкоголизма, пьяных водителей, междоусобиц. Не будет абортов, люди просто начнут следить за здоровьем — за сердцем, нервами и сосудами. Рождаемость в бывших странах третьего мира, конечно, станет контролируемой, но и смертность перестанет быть такой ужасающей! Ты понимаешь, что мы с тобой оказались в самом центре невообразимой и невозможной даже в теории утопии?! На что мог рассчитывать тот, кто все это заварил? Я не представляю!

— Раздолб, остынь. Не паникуй! — не выдержал я, — все основные задачи легко разбить по их важности и первостепенности. Пока нет мирового сообщества, соседи будут друг другу помогать: не сориться из-за границ, религий и энергоресурсов, а помогать. На первое время и этого будет достаточно. Ты явный противник полумер, но и в крайности впадать не стоит. Главное в любом начинании — иметь цель. Цель у нового мира есть. А методы и сроки достижения — дело десятое. Уверен, что и поколение смениться не успеет, а большинство глобальных проблем будут решены на корню! Нельзя в момент накормить всех голодных, но можно спасти тысячи людей от голодной смерти, просто поделившись запасами с соседями. И они доживут до того времени, когда смогут не выживать, а жить. Смогут засыпать и быть уверенными, что они проснутся! Этот мир стоило менять уже из-за того, чо теперь дети — беззащитные крошечные создания больше никогда не будут умирать от голода, жажды, холода или побоев…

Снова молчание. На этот раз уже куда дольше минуты.

— Может ты и прав, — ответил Раздолб, — но мое мнение таково, что проблем больше создалось, чем решилось! И пусть они временные, и не такие серьезные, как старые, но ведь это только то, что я невооруженным глазом вижу — это вершина айсберга. А что там под водой? И я все-таки спрошу: почему именно сейчас? Ни в тридцать девятом году, ни в прошлом месяце, ни завтра, ни через десять лет, когда китайские мужчины начнут в соседних с Поднебесной странами невест себе воровать?

— Постой! — перебиваю я оратора, — чего начнут? Ты их с цыганами не путаешь? У меня тут по соседству цыгане живут — вполне цивилизованные и приятные люди. К ним недавно полиция приезжала — они сыну невесту украли. Из другой цыганской семьи. Полюбовно дело решилось. Свадьбу осенью сыграли. Шумную. Правда, пару лет назад у них похороны были… Так на них было и шумней и веселей. Интересные люди. Так вот: ты их с китайцами случайно не путаешь, — не смог не улыбнуться я.

— Двойка тебе по знанию соседних государств с их устоями и проблемами! Знаешь, что в Китае на данный момент старикам пенсии не платят?

— Знаю, у них дети родителей содержат, исторически так сложилось и для экономики государства на данный момент это довольно большое подспорье, но ведь государство, что-то там в пенсионном плане, кажется, затевает…

— Вооот: «кажется»! — передразнил Раздолб, — знаешь, что там буквально еще вчера нельзя было иметь в семье более одного ребенка?

— Да.

— А теперь поставь себя на место среднестатистического китайца: кто тебя в старости лучше обеспечить может: сын или дочь в условиях, когда на сегодня еще не ясно чем там история с его пенсией закончится? Ответ прост: сын! Если УЗИ показывает будущей китайской мамаше, что она ждет скорее дочь, нежели сына, то та, с большой вероятностью, решится на аборт. По статистике, кажется, каждая третья так делает. Но я не уверен в точности их статистики. В любом случае лет через десять у них «женихов» будет миллионов на тридцать-сорок больше, чем «невест». И надеяться на поголовный гомосексуализм в коммунистической КНР пока не приходится. Вывод: попрут они к нам, в Индию, Корею, Монголию…

— Все! Хорош! Забудем на несколько лет про азиатов! Давай к моей рубашке переходить!

— Какой рубашке?!

— Которая мне ближе к телу! Что предлагаешь с Александром делать?

— Хорошо, немного отвлеклись, кое-где даже пар спустили в споре, так что можно возвращаться к нашим с тобой баранам. Дело в том, что я в серьез уверен, что уже в ближайшем будущем это Шурик будет очень и очень сильно мешать и тебе и мне. Прими, пожалуйста, на веру, что чрезвычайно опасно оставлять без присмотра человека, знающего твою тайну. Самую страшную тайну нового мира! Тайну, которая может поставить его (то бишь мир) с ног на голову.

— По-твоему наш мир сейчас на ногах?! — вполне серьезно и без капли иронии ошарашено спросил я.

— Даже если и нет, то что?! Есть предложения по изменению сложившегося положения?

— Пока, нет, — вздохнул я.

— Тогда поверь брату по разуму и слушай. С Александром нужно разобраться раз и навсегда, быстро, но без шума и пыли. И у меня даже есть кое-какие соображения по этому поводу. Правда, и тут у меня не все стройно…

— И все же?

— Ну, все — не все, кое-что я готов тебе рассказать прямо сейчас. Вы с ним в любом случае еще встретитесь. В идеале, встретиться нужно через пару-тройку дней, но вряд ли он нам даст столько времени на подготовку.

— И к чему такому особенному мы собираемся готовиться?

— К неприятностям. Не факт, что они обязательно будут, но готовым к ним нужно быть всегда. Человек перед нами предприимчивый и решительный. На встречу с ним в любом случае идти надо будет, но быть пи этом нужно будет предельно осторожным. Убивать он тебя конечно не станет. Во всяком случае, не сразу.

— Хорошенькая перспектива — нечего сказать! Ну, все будет зависеть от того, в каком месте он встречу назначит, если в людном, то можно не опасаться, а если где-нибудь вечером в каком-нибудь парке, то пора из крышек кастрюльных себе бронежилет клепать, — усмехнулся я.

— Клепать тебе ничего не надо. Я не только в игре мечом машу, еще и на реконструкциях исторических им балуюсь. Есть у меня один нагрудничек: легкий, правда, зато незаметный и от травмата помочь должен…

— Думаешь, он может травматом воспользоваться? — заерзал я на стуле.

— Почему нет? Не ножом же им в тебя в случае чего тыкать.

— «В случае чего», «тыкать»? — повторил я за деловитым на тот момент Раздолбом, — мы же не о чем-то отвлеченном, мы сейчас обо мне говорим! Ты действительно считаешь, что эта сопля в плаще может на меня с оружием наброситься?

— Я повторю: готовым нужно быть ко всему. А данная предосторожность кажется мне очень даже не лишней.

— Хорошо, — в очередной раз сдался я, — будем развивать мысль в данном ключе. От ножа шума поменьше будет. Хотя, сейчас же еще салюты нет-нет, да бахают то тут, тот там — выстрелом никого не удивишь. С другой же стороны, на травмат разрешение нужно, а нож можно и в охотничьем и в хозяйственном магазинах купить без всяких проблем и заминок… Хотя травмат у него и до того времени, как на него стали требовать разрешение, мог быть. Ну, добро! Будем равновероятно ожидать и того, и другого. Когда ты мне нагрудник передашь, и как он крепится и к чему? И что он из себя вообще представляет?

— Я к тебе подъеду, привезу, а там уж все увидишь. Короче, считай, что я уже к тебе выезжаю. Диктуй адрес! Пока не подъеду, Александру не звони, лады?

Приехал Раздолб быстро. Все еще не разучусь удивляться городским скоростям нового мира. С минуту мы рассматривали друг друга. Его добродушное лицо, которое я уже видел по средствам видеозвонка, дико контрастировало с массивным, как бы каменным, силуэтом. Здоровый такой шкаф, на полголовы выше меня, но неопасный — незлой. Я это чувствую, всегда чувствую опасность в человеке. Потому и не верю до сих пор в то, что Александр может мне причинить даже маломальское неудобство.

Гость первым прервал молчание:

— Вот такие вот мы — супермены нового мира!

Я улыбнулся и, молча, протянул ему руку для приветствия. Рукопожатие меня немного удивило: это была рука штангиста — такая же твердая и шершавая, как сам гриф. Мое удивление не скрылось от гостя.

— А что ты хочешь? — довольно пробасил он, — по два-три часа каждый день с мечом и топором упражняюсь!

— Входи давай, всесторонний ты наш! — шагнул я в сторону, пропуская Раздолба в прихожую.

— Я предпочитаю, чтобы меня называли многогранным, — продолжал дурачиться мой новый знакомый.

Мы оба немного нервничали. Не от того, конечно, что мы были мало знакомы, от потому что ситуация вокруг нас была, мягко говоря, не из спокойных. Мне нужно было выжить, нам обоим нужно было научиться приспосабливаться к новому миру. Какими бы хорошими и правильными не были бы вокруг нас люди, им все равно не понравится, когда рядом с ними будут сосуществовать индивиды, разительно от них отличающиеся. Инстинкт самосохранения против такого соседства: если сосед не такой как ты, не знаешь, что от него ожидать в следующую минуту, а это, как минимум, не комфортно.

Пауза подзатягивалась, первым нарушил ее мой гость:

— Я, пока до тебя добирался, несколько звонков сделал и по дороге даже в одно место заскочил. Как итог — в идеале надо бы сегодня вам с ним встретиться.

— Да мне в этом плане, что в лоб, что полбу. Принципиальной разницы не вижу.

— Ну, она может и не принципиальна, но желательна. Тут дело вот в чем…

Продолжить фразу Раздолбу не дал телефонный звонок — это был Александр. Проницательный гость по выражению моего лица сразу же все понял и быстро сказал: «Включай на громкую связь — тоже послушаю». Я нажал кнопку приема, а сам быстро направился к компу, шустро создал и открыл страничку блокнота, жестами показывая Раздолбу, параллельно записывать свои мысли и мои возможные ответы. Тот просиял и, радостно кивая, уселся в кресло вполоборота ко мне и к компьютеру, хищно протянув свои ручищи к клавиатуре.

Как же на этот раз мне хорошо! Сколько раз я мечтал о чем-то подобном, когда жарким душным летом ехал куда-то далеко в очередном отечественном автобусе. Хоть какое-то устройство для увлажнения вечно открытого и, естественно, пересохшего во сне рта!

Раст — большая умница: он не стал поить меня своим отваром, как обычно, он напитал им воздух. Влажный тонизирующий воздух ненавязчиво, но верно делал свое дело: первый раз за всю свою новую жизнь я приходил в себя после боевого безумия без желания умереть сию же секунду, а то и пару минут назад…

Это сколько же я провалялся? Как же Кэт, что с ней?! Да и где сам Раст?

Подскакиваю, озираюсь. Раст находится в первую же секунду. Он очень занят — он играет с моим подарком. Его забава могла бы напомнить игру кота с пойманной мышью, вот только кот не смог бы настолько ненавидеть свою жертву. Шаман был просто беспощаден. В его бывшем мучителе очень нелегко было угадать не то что хулигана, а и вообще человека: настолько плотно тот был окутан всякого зловещего вида растительностью и, по-моему, даже живностью. По всему было видно, что Раст подошел к делу мести очень и очень ответственно, ибо на достигнутом он останавливаться явно не собирался, а продолжал делать какие-то пассы руками, не сводя глаз с обидчика.

— Дружище, — положил я ему руку на плечо, — ты тут за ради блага науки экспериментируешь, или как?

— Секунду, — не своим голосом выдавил из себя Раст.

Я уж, было, совсем забеспокоился, подозревая, что мне опять подсунули подделку, вместо боевого товарища. Как эта мысль мне раньше в голову не пришла? Ведь это же вполне вероятно, тем более, что подобное уже случалось! Не дожидаясь, пока Раст закончит свое заклинание, я отошел от него на пару шагов назад и на всякий случай взял в руки молот. Конечно, я понимал, что атаки со стороны шамана ждать не следует, ибо, если бы у него были плохие намерения, он воплотил бы их в жизнь, вместо того, чтобы «оживлять» меня своим варевом, но береженного бог бережет.

Тем временем Раст закончил свои пассы, и его жертву скрутило, будто пододеяльник, который вручную выживают два неимоверно сильных человека, вращающих каждый свой край в разную сторону. Шаман повернулся ко мне, устало улыбнулся и открыл, было, рот, чтобы что-то до меня довести, но я не дал ему говорить первым.

— Подожди! Для начала, чтобы окончательно меня успокоить, пройди, пожалуйста, небольшой тест. Хорошо?

— Как с куста, — улыбнулся и развел руками Раст, — всегда любил небольшие тесты. Даже в военкомате проходил их не без удовольствия!

— Это хорошо, — широко и весело улыбнулся я в ответ, — тогда, приступим: я тебе сейчас напою, ну, как напою, как стихи прочитаю несколько строк не слишком известной песенки, а ты продолжишь. Договорились?

— А ты уверен, что я знаю слова не слишком популярных песенок?

— Этой — знаешь. Я сам, кажется, слышал, как ты что-то на ее мотив напевал. Итак:

С утра глаза открою

И увижу пред собою

Небо голубое

А в небе птицы.

Одену свои кеды

И убегу за хлебом

И буду видеть

Счастливые лица

Раст смотрел на меня с некоторым удивлением.

— Ну, я-то, допустим, ее знаю, — с хитрецой в юрких глазках улыбнулся шаман, — хоть она мне никогда особо в душу и не западала, а вот где ты ее слышал?

— Я пять лет прожил в студенческом общежитии, я даже под бразильский рэп засыпал пару раз, но ты эту песенку продолжи, пожалуйста.

Раст снова улыбнулся:

— Припев, конечно, грех не спеть.

И он, правда, запел, причем выходило у него очень похоже на оригинал:

Я растамана узнаю издалека,

Из кармана достану два косяка:

Один для него, другой для меня

Для Растамана не жалко ни фига

Пропел и замолчал.

— Неправильно это, — сказал он, наконец.

— Что неправильно? — уточнил я, пряча молот.

— Песни такие помнить и распевать — неправильно. Это же, по сути, пропаганда как минимум нездорового образа жизни.

— Извини, что расстроил тебя, но другого выхода у меня не было.

— Верю, что не было. Хотя и интересно узнать, с чего это ты такие тесты устраиваешь. А еще интересно знать, куда Кэт запропастилась. А еще…

Я звонко хлопнул себя ладонью по лбу:

— Вот я дебил! Где Кэт я знаю, и ей очень нужна наша помощь! Бежим!

И я кинулся ко все еще активному окну портала. Раст не замедлил последовать за мной, на ходу продолжая:

— Да-да, про порталы я тоже спросить хотел, и про мужика привязанного…

Впрыгивая в портал, он сбился, видимо, прислушиваясь к новым ощущениям, потом продолжил

…я смотрю — ты тут уже как рыба в воде: в порталы прыгаешь без оглядки… и почему Бог дает орехи беззубым? Тебе ведь все эти сложности нафиг не нужны, а мне бы, наоборот, интересно было бы во всем непонятном поразбираться.

— Вот перебьем, Петька, всех белых, и начнется у нас хорошая жизнь — как мог, успокоил я шамана.

— Безбожно переврал, — фыркнул в ответ Раст, но возмущения свои прекратил.

Тем временем, мы уже прыгнули в нужный портал, где, как не странно, практически ничего не поменялось.

Кэт, как и прежде, методично приближалась к цели, которая, видимо, состояла в том, что бы не оставить на лучнице живого места. Ее же, на мой вкус, — ненаглядная мучительница оставалась все такой же бесстрастной, пока на наших с Растом милых мордашках не прочитала страстное желание сделать ей больно. Самую капельку. И тут же она разительно преобразилась: лицо стало отвратительно злобным, поза — пугающе хищной, ногти на пальцах рук мгновенно сменились длиннющими стальными когтями. Хозяйка комнаты поднялась с трона и пронзительно заверещала…

Ведь недаром говорят, что во Вселенной все должно быть в равновесии! Не успел я порадоваться тому, что практически безболезненно перенес восстановление после очередного своего безумия, как тут же настала расплата в виде этой вот акустической волны. Если б у моего персонажа по сценарию были бы мозги, они точно закипели бы и полезли из ушей и носа, но хотя бы здесь мне повезло: остался при своем. Хотя и дискомфорт в области головы испытал прямо-таки неописуемый. Как только снова смог соображать, обернулся в сторону Раста, не без основания опасаясь, что уж его-то серое вещество, прибывая в избытке, точно запросилось наружу в таких условиях. Однако волновался я зря: шаман флегматично сидел себе в своем защитном коконе. Разве что в носу от скуки не ковырялся, и на том спасибо! Увидев, что я им, мягко говоря, недоволен, Раст только пожал плечами:

— У нее абсолютный иммунитет к магии, я уже вызываю помощников, которые удержат ее на месте, позволяя тебе подобраться к ней в плотную, но, боюсь, она и не подумает от тебя убегать…

— Такая сильная?

— Была бы Кэт в форме, можно было бы попробовать, но и тогда это было бы исключительно для очистки совести.

Я глянул на лучницу — крик на нее тоже никак не подействовал: истязать себя она перестала, но все еще была чистой воды сомнамбулой, хотя глаза ее светились дичайшей ненавистью.

Тем временем вызванные шаманом растения, выбрались из-под пола и оплели крикливую экс красавицу.

— Когда она сможет закричать в следующий раз? — спросил я у шамана, доставая молот.

— Скоро. Не думаю, что она долго будет перезаряжаться. Она же дома, и ее способности рассчитывались именно для подобных ситуаций. Я постараюсь помочь тебе защититься от крика, но кто знает, что у нее еще есть в запасе.

— Не думаю, что у нее такой уж огромный потенциал, — сказал я и присел на корточки рядом с куполом шамана.

Глаза у того округлились.

— Тор, с тобой все в порядке?

— В полном, Раст, в полном. Ты не обратил внимания, что мы тут с тобой целую вечность болтаем, а она больше и не думает атаковать? Крик был предупреждением. Она только защищается. Хотя, крик мог быть еще и оповещением кого-нибудь пострашнее этой особы. В этом случае, нам просто надо будет уносить ноги, раз мы и с просящей помощи сами справиться не сможем. Я бы вообще схватил Кэт в охапку и убежал бы отсюда, но боюсь, что сами мы ее не расколдуем.

— Да. Если б она спала, у нас было бы, как минимум, два шанса, а тут — без вариантов, — улыбнулся Раст.

— Шутки шутишь? Сказки детские вспоминаешь?

— А что делать? Я убить местную тварь не могу практически, а ты удачу попытать не спешишь, вот я время и коротаю!

Что мне было ему ответить? Он был прав. Основательно спрятать молот я еще не успел, так что и дел оставалось — только встать и пойти да пристукнуть эту набирающую полную грудь воздуха гадость.

Она снова закричала. Раст, как и обещал, здорово мне помог. Воздух передо мной сгустился, формируя еле-еле видимую подвижную воздушную стену, и оружие монстра превратилось просто в очень громкий шум — уши слегка заложило, не более.

И тогда чудовище атаковало в другой манере: куда как более материально. В меня полетел уже хорошо знакомый мне по принципам ведения боя Раста огненный шар. Вот только этот был куда больше и стремительнее тех, что я до этого видел. А проходя сквозь воздушную стену, он, попутно ее уничтожив, разгорелся еще ярче.

Пока я наблюдал за этим чудом, шар приблизился на такую дистанцию, что уклониться я уже не успевал, а противник, меж тем, опять посылал вдогонку к нему второй снаряд, видимо, контрольный.

Что ж тут поделаешь, придется опять нырять в безумие — других выходов нет: даже я, без подсказки Раста, чувствую, что столкновения с таким огненным зарядом мне не пережить. Перехожу в режим ускоренного времени и… ничего не происходит. Шар завершает свой полет с той же скоростью, что и при его начале, уже практически врезаясь в меня на полном ходу.

Все, что я успел сделать, это в сердцах шандарахнуть по нему молотом.

Как тем говорят: «Везет только дуракам и пьяницам»? Видимо, все-таки, я круглый дурак, ибо зуб даю, что был не пьян! Мой молот просто взял и вобрал в себя здоровенный кусок огня. Был шар, и нет его. И со вторым случилась та же история.

И тогда она снова начала набирать в грудь воздух. А я в очередной раз струхнул, поскольку от защитной стены шамана не осталось даже намека. Я быстро обернулся к Расту, тот сидел с таким огорошено притрушенным видом, что я даже засомневался, стоит ли вообще сейчас ожидать от него хоть какой-нибудь помощи. Однако и тут шаман не оплошал, но стену теперь делал не из воздуха, а из каких-то своих кустов. Сработала она похуже воздушной защиты, но все равно крик ослабила, хотя почти все листья с защитной растительности пооблетали, и надеяться, на то, что этот фокус удастся нам дважды — не приходилось. А, меж тем, последовавший за криком горизонтально летящий град сосулек, шаманская защита нейтрализовала полностью. Что уже не могло меня наполовину оглохшего не радовать! Однако радость моя сразу же приказала долго жить, поскольку уже через секунду такие же зловещие остроконечные ледяные глыбки посыпались на меня с потолка. И от этого сюрприза, ни шаманская протекция, ни спасительный молот помочь уже были не в состоянии. Помогла броня и дубовость (в плане крепости, конечно же) моей скромной персоны. Было больно, но терпимо. А тут, как раз и расстояние между мною и намеченной целью сошло на «нет». Ударил я ее пару раз по темечку — эффекта нуль. По конечностям прошелся, по ребрам — та же история. Сначала, конечно, расстроился, куда ж без этого, и принялся дубасить по всему организму разом, пока не понял, что попросту теряю время под непрекращающимся смертоносным ледяным дождем. Самое время Расту было бы и меня куполом накрыть, но он почему-то этого не делал. И тут, я снова нырнул в свое спасительное боевое безумие. Оказывается, все это время я неосознанно пытался в него войти, и, как только это оказалось возможным, сразу же в нем очутился.

Вот гадом буду, а думается мне здесь не в пример быстрее и удачнее, чем даже в прошлом мире, где я не был обременен урезанными, как полагается классу моего персонажа, интеллектуальными способностями. Вот и тут я уже знал, что мне предстоит делать: я схватил ставшую практически статуей колдунью, с легкостью вырвал ее из плена зеленых шаманских друзей, видимо, для них я был своим ну просто в доску, и законной добычи им было для меня не жалко.

Скачок, другой, третий и я уже у окна портала готовлюсь прыгнуть в него и…

Обмираю. Я ведь попаду в лаву. Я же без горе-гения-разработчика. Стоп! Я уже с Растом прыгал в портал без этого хвастуна и даже дважды. И попали мы именно туда, куда и планировали! Неужели он меня на понт взял?! Вот же скотина! Нет, хорошо, конечно, что мы с шаманом не сгорели еще до подлета к самой лаве, но каков, все-таки, паразит! Как вдохновенно лапши мне на уши навешал.

А, меж тем, пока я тут вчерашний день ищу, вон сверху уже сосульки планируют, надо что-то решать. Хотя, чего тут думать? Нужно прыгать в портал, благо, доказано, что это неопасно, и бросать эту особу в жерло вулкана — только и всего! Просто, аки апельсин. Но нет.

Чуйка.

Вот чую я своим поджарым каменным варварским задом, что нельзя мне в портал — сгорю. Понимаю, что чушь это, что уже проделывал подобное, а все равно — чую. И верю. Уже ведь помогало мне здесь это мое шестое чувство!

Что ж выход здесь может быть только один — кинуть в портал колдунью и посмотреть отсюда, что с ней там станется. Если она приземлится в комнате, просматриваемой из окна портала, то прыгать вслед за ней и принести ее в жертву какому-нибудь местному огненному богу! А если, она пропадет из виду, значит — сама полетела в топку. Надо бросать. Хотя, нет, сначала плавненько уворачиваемся от флегматичного града сосулек, а уж потом с размахом, от души бросаем.

Пропала. Горит, видать сейчас где-то. Неосознанно принюхиваюсь, видимо, пытаюсь уловить запах горелого, но естественно, ничего такого в воздухе не витает. В безумии находится еще могу, но зачем? Выхожу из него. И даже сознания не теряю. Чему, кстати сказать, не слишком-то и рад. Опять мне плохо…

Раст — предатель — посмотрел на меня и решил, что Кэт в его помощи нуждается куда больше, чем их спаситель, их единственная надежда выжить в этом мире. Короче, я. Кинул мне свою флягу с варевом и говорит так про между прочим:

— Разогрей — горячим оно и быстрее и бережнее подействует.

Я ему, блин, кто — фокусник, что ли? Где я огонь возьму? Молнии из зада я пока метать не обучен!

Делать нечего — выпил холодного отвара и принялся ждать. Раст возился с лучницей долго, но каких-то результатов явно добивался, поскольку постепенно даже начал напевать себе под нос недавно напомненную ему песенку.

Померла, видать, колдунья, раз получается что-то у шамана. Что же за загадка с этими порталами? Больше в них мы, понятное дело, не сунемся, но интересно же, где тут собака зарыта?! Вот вылечусь и еще раз хорошенько на эту тему покумекаю. Жаль, что в безумии об этом подумать (каламбур прям получается) не догадался — там у меня больше шансов на просветление…

— Ты, кстати, где молот такой раздобыть умудрился, божественный ты наш? — вывел меня из задумчивости повеселевший голос Раста.

— Да раскидал тут между делом пару-тройку сотен супостатов, вот с какого-то из них моя радость и выпала, — охотно пояснил я, вновь доставая свою новую игрушку и любуясь ею.

— Готов об заклад биться, что ты даже не понимаешь, что именно попало тебе в руки, — начал умничать шаман.

— Ну, просвети меня темного, сделай милость, — не стал упрямиться я.

— К тебе попала исключительно редкая вещь! Но, удивителен не сам факт ее выпадения из какого-то незначимого персонажа, что, кстати, тоже маловероятно, удивительно, что он сразу попал не просто к варвару, но еще и по имени Тор.

— Прежде, чем начать задавать вопросы, давай договоримся не называть меня варваром.

— Тебе не нравится называть вещи своими именами? — ехидно осведомился Раст.

— Можно и так сказать. Договорились?

Шаман кивнул.

— Вот и хорошо! Скажи мне, для начала, что с Кэт?

— С ней все нормально. Немного поспит и будет как новенькая.

— О! Я бы тоже поспал, а то прямо чувствую, что устареваю не по дням, а по часам, — с некоторым облегчением пошутил я, — а на счет молота: я действительно сорвал джек-пот?

— Не хочу раньше времени тебя радовать, но по всему видать, что да. Сорвал. Ведь это не просто составляющая из какого-нибудь особого набора — это именное оружие! Это такая удача, что даже слов нет, чтобы ее описать. Хотя, есть такие слова: тестовый режим. Разработчикам же нужно проверить, как работают такие вот редчайшие штуки, вот они и выбрали счастливчика. Я в сложившейся ситуации только одного не пойму: почему все ништяки достаются именно тебе?! Ты в детстве, случайно, в выгребную яму с большой ложкой в руках не падал?

— Чего ты разошелся? — сам того не замечая, перешел я в оборону, — мы ведь здесь все в одной упряжке, что одному хорошо, то и другим неплохо!

— Я, например, как не печально в этом признаваться, предпочел бы, чтобы неплохо было тебе…

— Ну, знаешь ли…

Узнать, что я хотел ему ответить, Расту не посчастливилось, так как в эту самую секунду проснулась Кэт. Проснулась и заорала дурным голосом. Но не от испуга и не в панике, как можно было бы ожидать — по-боевому, здорово так заорала. Заметалась в поисках колдуньи. Ругаться начала, когда поняла, что той нет. Да как цветасто! Будто матерым корсаром в прошлой жизни была. Думаю, не найдя былую обидчицу, она бы и за нас с Растом приняться могла, но шаман вовремя что-то предпринял и она вновь успокоилась, свернулась калачиком и вновь засопела.

— Ты знаешь, — глядя на нее, бросил я другу, — вот теперь я начинаю хотя бы отчасти верить в рассказанную ею историю из прошлой жизни.

— А вот я ей поверил сразу, — несколько удивил меня шаман, — я слышал эту историю. Немного в ином виде, но определенно эту. И видео это видел.

— О как! И что же? — у меня реально отвисла челюсть.

— Качество у ролика действительно не очень, но девушка на нем определенно хороша. Да и с парнем этим у нас были общие знакомые. Говорили, что он умом тронулся. Но никто толком не знал от чего. Просто все к осени вернулись в общагу, а он там. Запертый в комнате сидит и никого в нее не пускает: ни соседей своих по комнате, ни друзей… да и родителей, когда они за ним в отдел полиции приехали.

— Полиции?

— Ну, да. Он ведь из комнаты непонятно что сделал — неделями из нее не выходил. Даже в туалет.

— И, тем не менее, почему не в специальной лечебнице?

— Ну, откуда я могу это знать наверняка? Поговаривали, будто решили, что он так от службы в армии откосить хотел — его тогда, как раз, из вуза отчислили. Он перепоступил на первый курс, но отсрочки все исчерпал…

— Но потом же все выяснилось?

— Не знаю. А, может, просто не помню. Я никогда не был падок на нездоровые сенсации.

— Нда… думаю, я бы такое запомнил.

— Наверное, ты чересчур впечатлителен, — пожал плечами Раст, — у всех должны быть свои маленькие изъяны.

— Да уж. Раз уж мы заговорили о прошлой жизни, расскажи мне, почему в том зале тебя именно гопники избивали? — попросил я Раста, просто, чтобы сменить тему.

— Я уже об этом думал, — признался он, — Лига ведь не просто так нам аватаров раздает, она ведь нас анализирует, в черепушки наши залазит и все, или почти все, что хочет, о нас узнает. Был у меня в той жизни один момент, которого я никогда не забуду, как бы мне этого не хотелось. Меня били. Били не за то, что я сделал кому-то плохо, не за мою растаманскую шапочку, а за то, что их было много, и они были сильнее. А я стоял перед выбором: отбиваться или терпеть. И я решил терпеть. Чтобы были шансы и выжить, и сохранить здоровье. Они меня топтали, а я лежал и улыбался.

— Улыбался? — не выдержал я.

— Да. Улыбался. Сам не знаю почему. Не думаю, что они видели мою улыбку, я закрывал рука голову, как мог.

Это продолжалось, пока им не наскучило. Они ушли и наверняка забыли обо мне. А я вот помню. Я знаю, что поступил правильно. Если бы история повторилась, я поступил бы точно так же. Наверняка. Практически уверен…

— Убежать вариантов не было?

— Нет. Они явно не первый раз подобные забавы устраивали — грамотно окружали… А ты?

— Что я?

— Ты что о себе расскажешь из прошлой жизни? — уставился на меня Раст — с твоей стороны будет крайне неприлично отмолчаться в то время, как мы с Кэт открыли тебе далеко не самые приятные шкафы со скелетами.

Я задумался.

— Ну, такой резонансной историей, как у Кэт, я тебя побаловать не смогу, а вот случай, чем-то похожий на твой, у меня в жизни был. И он тоже неизгладимо врезался в мою память. Это было давно. Еще когда я серьезно занимался спортом. Настолько серьезно, что даже думал жизнь свою с ним связать, но из-за этого случая передумал…

К нам в старшую группу вливали молодняк. Мы, как водится, его прописывали. Мне, как наиболее старательному бойцу доставались самые тяжелые в плане весовой категории новички. И каждый раз при прописке я поступал с ними одинаково. Беззлобно их мордовал. Причем, из сугубо корыстных побуждений. Все дело в том, что было у нас простое такое упражнение: взять товарища на плечи — у нас говорилось: «на мельницу» — и пробежать с ним с полкилометра, а потом еще и поприседать с этой же ношей минимум двадцать раз. А потом товарищи менялись местами. Скажу тебе, что ношей тоже было быть не слишком приятно — костлявые плечи это тебе не диван-кровать! В общем, мне всегда доставались самые тяжелые. Я долго терпел, но когда к нам в старшую прибился товарищ, который имел наглость быть тяжелее меня на двадцать килограмм, в то время, как во мне и семидесяти не было…

Вот он-то и был первым, кого я вынудил уйти из группы. И, ты знаешь, инструктор наш был мною доволен. Подошел он ко мне, хорошенько ударил кулаком по мышцам пресса и то ли сказал, то ли прорычал: «Наконец-то ты их гладить перестал! Может, с тебя толк и выйдет!». Совестно было, но я эту практику продолжил. И со временем стал относиться к этому как к чему-то абсолютно естественному. Пока не произошел тот самый случай, о котором я и хочу рассказать. Тяжелых товарищей среди новеньких не было, и мне достался вполне щуплый паренек. Так что дело в худшем случае могло закончиться расквашенным носом, чтобы понимал, что жалеть его здесь особо не кому. Но перед спаррингом ко мне подошел боевой товарищ и попроси полегче отработать с желторотиком, поскольку тот его старый хороший знакомый. Потом подошел сам этот новенький и попросил не бить его по лицу, так как завтра ему на свидание идти. Мне это сначала показалось даже забавным: ногами я решил не работать, поскольку не всегда мог контролировать силу удара ноги, особенно, если удар был проносным. Оставалась работа кулаками, локти тоже решил не задействовать, по корпусу и борьба. Паренек же этот себя, естественно, мог ни в чем не ограничивать. Но он осторожничал. После первого же броска я приостановил бой и помог ему подняться. В этот момент он попросил меня, его еще и не кидать. Тут я начал злиться. А он, видя это начал уклоняться от боя — рвать дистанцию. Причем неумело и суетно, не уходя в сторону, а пятясь и отпрыгивая назад. Я терпел, терпел, помня все просьбы и собственные запреты, и, вдруг, планка упала…

Учебный спарринг превратился в избиение. Профессиональное и поэтому очень короткое. Я мгновенно достал его в солнечное сплетение передней ногой.

Не смейся. Я сказал передней, потому что работаю в разносторонних стойках, поэтому не помню, какая из ног тогда была впереди. На этом ударе можно было бы и остановиться, поскольку он одновременно был и шоковым, и поражающим, но я доработал согнувшегося пополам напарника коленом в голову.

Хорошо, что к тому моменту я успел немного остыть и удар этот скорее обозначил, чем нанес. И парень остался в сознании…

Но после этого боя я бросил занятия. Не для того я столько лет себя лепил, чтобы потом избивать тех, кто по всем категориям слабее. Да еще и чуть ли не в бешенстве избивать. Не туда меня повели эти занятия.

Но они были. Их не отменишь, как и их отпечаток на мне.

Однако с того момента прошло уже много лет, а я ни разу не приходил не то что бы в ярость, но и даже в состояние сильной неприязни к человеку. Но, тем не менее, Лига определила меня, как ты говоришь в: «варвары». В категорию диких, яростных и кровожадных. Хотя древние греки и не вкладывали в это слово данных понятий.

Я замолчал. Раст тоже не торопился высказать свое мнение по поводу услышанного. Наконец он проговорил:

— Твоя история действительно немного похожа на мою, но удивило меня в ней не это. Даже не она сама меня удивила. Я не понимаю, как ты, имея на руках все карты, не видишь в них выигрышной комбинации?! Раз ты знаешь, что «варвар» с древнегреческого: «бормочущий», — в ответ на это я утвердительно кивнул, — то твоя эрудиция должна вмещать в себя и тот факт, что викинги перед боем употребляли настойки условно съедобных грибов.

— Условно съедобных?

— Ну да. Тех, что можно употреблять в пищу исключительно после продолжительной термической обработки. Ярким примером являются все те же мухоморы, которыми баловались нормандцы. Так вот, как ты думаешь: почему они это делали?

— Ну, обычаи, традиции, ритуалы, — перечислил я то, что в первых рядах пришло мне в голову, — может, этот настой обезболивал или чувство опасности у них притуплял…

— Умница! Не было у хладнокровных предков современных скандинавов той божественной ярости, кою так почитали варвары времен заката Римской империи. Вот викинги и вызывали ее искусственно. И ты, мой уважаемый Тор, тоже ну никак не тянешь на взбешенного остолопа. Однако, потенциально способен на нечто не в полнее цивилизованное. Так что с тобой Лига точно не ошиблась — уж мне-то можешь поверить.

— А ты у нас неоспоримый авторитет в деле анализа всего происходящего в новом мире? — посчитал не лишним уточнить я (не без иронии, конечно).

— Ты о чем думаешь, когда мы целый день бежим куда-нибудь, или якобы спим несколько часов подряд? — вполне серьезно спросил меня Раст.

— В основном о прошлом, — признался я.

— Может, в другой ситуации ты и был бы прав, но только не в нашей. Тут слишком все быстро и бурно развивается: нет времени оглядываться далеко назад и тем более — в прошлую жизнь. Задумаешься здесь о минувшей жизни — вмиг потеряешь текущую! Я, например, анализирую происходящее и пытаюсь предсказать будущее.

— И как? — с неподдельным интересом спросил я.

— Неплохо. Выяснилось, что у моего персонажа есть такие характерные способности, и с моим ростом они будут крепнуть, если я буду уделять им должное внимание, пускай и в ущерб другим своим способностям.

— Тогда поведай мне, оракул, как мы все отсюда выбираться будем?

— Чем тебя не устраивают порталы?— не отреагировал на мой сарказм товарищ.

Я тут же рассказал ему, что конкретно меня смущает в перспективе быть поджаренным. А в моем случае — запеченным в собственном доспехе.

Шаман почесал свою тыковку и заметил, что, мол, не все тут сходится. За что получил от меня внеочередное звание капитана очевидности, но не обиделся, а продолжил свой мозговой штурм.

— Тогда у нас тут два варианта, — вещал он, — либо, как в самом начале блуждания по этому замку, у нас просто не будет выбора, а будет одна единственная способная открыться дверь, либо мы уйдем по тому пути, каким сюда притащили нашу Кэт.

И мы вновь вернули наше внимание боевой подруге. И как раз вовремя: она уже очнулась и снова порывалась задать кому-то взбучку. Мы ее удержали: сначала я поработал мускулами, а потом на помощь подоспели неизменные подручные шамана — не то кустики, не то лианы. До сих пор не могу разобраться: это всегда одни и те же представители местной флоры или наш селекционер каждый раз новый вид выводит?

Как бы то ни было, а на этот раз ее удалось успокоить без отправления в царство Морфея. Хотя она и была изрядно прогневана. Причем злилась она не на кого-нибудь, а на меня! За то, что я, видите ли, не дал ей самой отомстить за свое растоптанное самолюбие. Даже не знаю, как бы долго она меня еще пилила, если бы не помощь Раста, который, каким-то чудом, умудрился убедить Кэт, что у меня и в мыслях не было убивать ее обидчицу, и что вышло это абсолютно случайно. Наверное, он еще и гипнозом слегка владеет. Надо будет уточнить на досуге, какие еще не оглашенные таланты имеются у нашего общего друга. Интересно только, когда же этот досуг представиться?

Кэт успокоилась, я тоже перестал опасаться ее праведного гнева, Раст расслабился и сбросил с себя личину убедительного оратора — все мы слегка расслабились и не сразу заметили, что воздух вокруг нас подернулся легкой рябью. Потом эта рябь усилилась, и не замечать ее мы уже не смогли, но и ничего предпринять уже тоже не успели — она опала. И мы смогли убедиться в том, что самим нам выход из замка искать не придется. А, если и придется, то не прямо сейчас, а после очередной потенциальной заварушки.

Мы, невесть как, оказались в просторном зале, в котором тоже был трон, но на нем восседал старец в древних латах. Я сразу понял, что это тот самый рыцарь, о котором мне вскользь говорил горе-гений, на данный момент пришпиленный своей же сетью в какой-то из миллиона здешних комнат. Стоял я смотрел, как шевелятся его губы, когда он произносит что-то, явно обращаясь к нам, и так мне вдруг стало противно — вот не поверите: чуть на изнанку не вывернуло.

Увидел я себя со стороны здорового взрослого человека, в своем уме, стоящего в чужом теле в вымышленном мире, слушающего запрограммированного кем-то манекена, готовый выполнять чьи-то прихоти…

И, ладно бы, мне это нравилось… Эх!!

Увлекся я. Не стоит мне здесь на подобные темы думать, раз Лига нас лучше любой рентгеновской установки насквозь видит. Что там этот старый портильщик воздуха говорит?

А монолог некогда воинственного старца, оказывается, уже успел подойти к концу, и воздух вокруг нас вновь зарябил, а я уж, было, совсем обрадовался, решив, что нас сейчас выбросит из замка. Но тут же выяснил, что восторги мои были, мягко говоря, откровенно необоснованными: мы очутились на арене. И тут даже я понял, что дела наши — дрянь. Кроме нас ни на зрительских местах, ни на самой арене никого не было, но песок под ногами в лучших гладиаторских традициях был подкрашен в красный цвет, а Раст и Кэт вдвоем отчаянно что-то наколдовывали. Оно и понятно: им хватило ума послушать старикана, и ребята точно знали, что нам сейчас грозит, а я даже не имел возможности их окликнуть, боясь помешать готовящемуся заклятию. Мне оставалось только тискать рукоять своего молота и озираться по сторонам, гадая с какой из них, ожидать неминуемого нападения. Долго гадать мне не пришлось — напали из-под земли. Точнее — напал. Это был небольшой такой зверек. Вообще маленький. Не удивительно, что вокруг не было зрителей — на таком стадионе этот наш крошечный враг не был заметен даже в бинокль, коих я в этом мире еще не видел.

Зверек, как я уже говорил, был маленьким и резким как… в общем, очень резким! Не прошло и пары секунд, как он уже побывал около каждого из нас, после чего просто отскочил на приличное расстояние и будто бы превратился в каменное изваяние. Я недоуменно уставился на Раста. Тот стоял, опустив руки, в ответ на мой вопросительный взгляд он ответил:

— Не успели. Да и не могли успеть. Это Шкет — маленькая ядовитая гадина. Он нас укусил своими отравленными зубами и ждет, пока мы умрем. А это случится довольно быстро. И даже, если мы пересилим действие его яда, он снова нас отравит, и когда у нас закончатся силы наколдовывать себе здоровье или бутылочки с подобным эликсиром, мы все равно отдадим богу души.

— А убить его? — деловито уточнил я, — начиная чувствовать, что и, правда, слабею с каждой секундой, пусть не сильно, но зато с завидным постоянством.

— А ты попробуй, — грустно улыбнулся мне шаман.

Конечно, я почуял подвох, но парень-то я простой: подошел к недвижимому противнику, размахнулся и опустил на него молот. Поднял молот. Ямка, которую он оставил после себя, оказалась чуть более красной, чем песок вокруг нее. Я недоуменно посмотрел на шамана. Тот лежал на спине. Точнее катался с бока на бок по песку.

Он смеялся.

— Ну, ты, Тор, даешь! Ты на своем молоте летать не пробовал? Может он у тебя еще и как метла работает? А свинец в золото он превращать умеет?!

— Я что, убил его?

— Мало того, что убил, ты еще с себя и отравление снял! Жалко, что действие твоего чудо-оружия на нас не распространяется, и нам самим лечиться придется.

— Что теперь с нами будет, после того, как мы победили? А то я не очень хорошо старикана расслышал.

— Да вот сам не знаю. Он ставил условие его позабавить. Лично я повеселился от души при виде твоего нечеловеческого везения, а вот его, думаю, оно слегка разозлило.

— Смотрите, — вмешалась в наш разговор Кэт, — что-то летит!

И она указала пальчиком куда-то в небо. Я, честно говоря, ничего там не увидел, но решил, что у стрелка глаз должен быть вернее и поверил без лишних колебаний.

— Что там? — поинтересовался я сразу у обоих товарищей, резонно полагая, что хотя бы от одного из них, но получу внятный ответ.

— Скажу, когда смогу видеть его в качестве цели для атаки, — с некоторой задержкой ответила лучница, — раньше, он у меня никак не классифицируется.

Мне, конечно, сразу же захотелось задать вопрос о том какова вероятность, что это не новый враг, а транспорт, с помощью которого нам удастся отсюда свалить. Но я решил, что этот вопрос в ближайшем же времени разрешится сам по себе и без озвучки.

Так, собственно, и случилось.

— Это ледяной дракон, — прервала молчание Кэт, — определяется как цель, значит, скорее всего, агрессивно к нам настроен.

— Чем он нам грозит? — обратился я за консультацией к Расту.

— Не готов тебе ответить. Точнее, готов, но не поручусь за верность своих слов.

— Да что уж там! Говори, как есть!

— Новым Днем Рождения! Если, конечно, твой молот опять не совершит чудо.

— А почему бы и нет? — не без самодовольства ухмыльнулся я.

Еще я намеривался уточнить, как мы будем действовать, но не успел, потому что товарищи мои уже во всю действовали — видимо, они уже удостоверились, что дракон к нам не с дружеским визитом летит. Раст и Кэт метали в сторону темной точки, которая, собственно уже переросла в пятно с определенными очертаниями, огненные шары и стрелы. Но все это исчезало где-то совсем рядом с драконом, абсолютно его не тревожа. Шаман вскоре перестал зря тратить силы, а лучница продолжила обстрел, чередуя обычные стрелы с — как бы их лучше охарактеризовать — необычными. Ее метательные снаряды были то разноцветными, то наполовину невидимыми, то оставляющими за собой дымный след. Некоторые вообще внешне на стрелы и не походили… но конец у всех был одинаково бездарен.

Я пока помочь им ничем не мог, и, связавшись с Хренью, потребовал обобщить мне в трех словах всю имевшуюся у нее информацию о местных драконах. Та, помедлив, буквально выполнила требование:

— Самодостаточные, неуязвимые, труднопредсказуемые.

— И как это понимать?

— Как три слова!

Хотел я устроить ей выволочку, однако и тут я не успел. Поскольку дракон начал отвечать. Причем, судя по всему, отвечал он только тем, кто первый проявил агрессию по отношению к нему. Потому что я чувствовал себя великолепно, а вот шаман с лучицей переживали не лучшие мгновения своей жизни: Раст присел и обеими руками схватился за голову, лицо его исказилось от мучительной боли, Кэт вообще каталась по песку, суча ногами.

Дракон пролетел над нами и заходил на вираж, чтобы повторить свою непонятную мне атаку. Поскольку Раст более или менее держался, я подбежал к Кэт. Я понимал, что все равно никак не смогу ей помочь, но что-то же я должен был делать, поскольку с парящим в небе врагом сражаться я, в силу своего приземленного боевого искусства, был не мастак. Все, что я мог сделать, это стать между лучницей и драконом, когда тот вновь не бреющем полете пронесся мимо. После второго захода и Раст уже оказался на песке, а вот Кэт, наоборот, понемногу стала приходить в себя. Заметив это, я схватил ее в охапку, придавил ее практически невесомым для меня телом, катающегося с бока на бок Раста и сам распластался сверху, являя собой пик этой кучи-малы.

Проносясь над нами третий раз, дракон заревел, и начал кружиться над нашей троицей, спускаясь по спирали вниз.

— Все, слазь! — прохрипел уже почти полностью вдавленный в красный песок Раст, — на земле он так бить не сможет.

— Я подумал, что он бьет только в ответ, — спрыгивая в сторону, поделился я своими скороспелыми умозаключениями.

— Он бьет всех и сразу, — отплевываясь, проворчал Раст, вот только некоторые индивиды слишком толстокожи, чтобы их задел ментальный удар дракона. Но ничего, у него и для тебя найдется с десяток хитростей. Ведь нас он облагодетельствовал первыми, потому что на расстоянии ты ему был не опасен. Теперь он займется всеми тремя сразу. Самое время, Тор, чтобы лишний раз проверить свой чудо-молот: дерзай!

Задать кому-то трепку меня, в этом мире, дважды просить не надо. Я, незнамо зачем, дико заорал, поднял над головой свой неизменный именной молот и бросился на врага. Подскочил, огрел его по раскинувшейся по песку трехпалой лапе, получил зуботычину от соседней конечности и отлетел обратно на стартовую площадку.

Было больно и памятно. Это вам не от тривиальной медвежьей плюхи кувыркаться! Это драконья лапа в благородный полет послала! Не хухры-мухры, в общем!

Затряс я головой, приходя в себя, а дракон тем временем уже знакомые мне сосульки в нас швырять начал. Раст, естественно уже проверенную защиту от них поставил. Пока они там друг друга на сообразительность и мастерство проверяли, Кэт уже пару сотен стрел во вражину выпустила. И они даже какой-то дискомфорт ему причинять начали. Иначе он бы, наверное, на нее не отвлекся бы. А он отвлекся, и лучнице пришлось ой как туго…

Так туго, что шаман перестал атаковать повернувшегося к нему боком дракона, и начал работать над защитой Кэт. Я тоже времени зря не терял — нырнул в свое безумие боевое и полез чистить морду незваному гостю. И обломался. Даже подойти к нему не смог! Метра за три от него как стену кто невидимую и непробиваемую поставил. Я за секунду раз десять ее обежал и обстучал — безрезультатно. Странно, особенно, если учитывать, что совсем недавно я без всяких видимых усилий к нему приближался! Делать нечего — выскочил обратно в свое нормальное состояние. Поскольку безумствовал я недолго, то и ощущал себя вполне сносно, и готов был продолжить битву, хотя и не знал теперь, как подступиться к цели.

— Раст, — прокричал я, — я не могу к нему приблизиться на расстояние удара, а раньше мог.

— Некогда! — после небольшой паузы, лаконично ответил мне шаман.

Ясно, тут помощи ждать неоткуда, да и Кэт мне сейчас ни советом, ни делом помочь не сможет — буду сам кумекать. Может, к нему только в безумии нельзя подойти? Опробовал и снова наткнулся на стену, а дракон, тем временем, уже дожимал обоих моих друзей. Чем еще отличались мои атаки? Точно! Я тогда закричал! Не знаю откуда, но теперь я точно знал, что все дело именно в этом крике, если вся эта ситуация разрешится благополучно, заставлю Хрень мне наконец-то рассказать обо всех моих потенциальных примочках. Ладно, хватит заниматься составлением планов на будущее — нужно действовать, уже хотя бы для того, чтобы получить шанс на это самое будущее! А я и действую! Ору и на бегу вхожу в безумие. Получается! Обрушиваю на эту ящерицу переростка целый каскад ударов. Она еще толком не понимает, что происходит, но ей уже это не по нраву! Еще бы — дракон еще и моргнуть не успел, а у него уже добрую четверть жизни отхватили. Я бы его так и завалил, но, спустя мгновение, он тоже провалился ко мне в мое безумие. Хотя, скорее всего, безумие у него было свое, но хода дела этот факт не менял.

Меня снова били… били быстро больно и с гарантией! Пару раз я пытался убегать, но удары в спину были еще более ощутимы, чем все остальные. Казалось, что тут мне и конец, поскольку даже мой наизамечательнейший молот никак не мог помочь мне восстанавливать мои жизненные силы быстрее, чем их у меня отнимали, лапы, зубы, хвост и сосульки этого ледяного дракона. Конечно, я тоже его охаживал, когда не находился в состоянии полета от его очередного удара, но это мало меняло рисунок боя, жить мне оставалось пару секунд — не больше. Обидно было, что я так и не смог помочь друзьям, потому что в их времени прошли считанные секунды, за которые они, в лучшем случае немного придут в себя, что позволит только слегка оттянуть неминуемую расправу над ними. Злюсь! Бью и получаю сдачи. Чем сильнее злюсь, тем чаще у меня получаются просто сокрушительнейшие удары. Но и это меня не спасает: дракон и сильнее, и быстрее, и его удары тоже часто бываю сокрушительны. Вот, как раз, один из них — от него меня снова поднимает в воздух, и я падаю на Раста с Кэт. Точнее, на их общий защитный купол, который принимает меня и мягким упругим толчком ставит на ноги между собой и драконом.

Мне больно, дыхание сбито, ребра ломит, а от защитных свойств моего доспеха уже вообще ничего не осталось. Пользуясь секундной передышкой, я наклоняюсь, опираясь на согнутые в коленях ноги, и пытаюсь хоть как-то выровнять дыхание. Пытаюсь понять, сколько еще у меня времени до того, как я выпаду из безумия, что в данной ситуации для меня равнозначно смерти. И тут взгляд мой непроизвольнее переметнулся с приближающегося врага, мне под ноги. Гляжу, а у самых моих ног лежит та самая «клипса», с помощью которой настоящий хозяин замка открывал свои порталы. Наконец-то! Вот они и ответы на вопросы, вот он и выход из ситуации! Вот теперь-то можно и повоевать!

Хватаю клипсу, выпрямляюсь в полный рост, кулаком шарахаю дракона в челюсть, кувырком ухожу от удара хвостом с разворота и, самым что ни на есть мужественным образом, удираю от него во все лопатки! По тому, как трясется земля у меня под ногами, понимаю, что дракон повелся на хитрость и гонится за мной. Все же оглядываюсь — он уже приблизился ко мне вплотную, еще мгновение, и ударит…

Клацаю найденным брелоком и одновременно прыгаю вперед и в сторону. В идеале я, конечно, хотел просто отпрыгнуть в сторону, но инерция внесла свои коррективы. Тем не менее, и так должно сработать! Снова поворачиваю голову назад, чтобы в этом убедиться и… отключаюсь.

А Александр уже говорил. Говорил тоном прирожденного начальника, для проформы отчитывающего востребованного, но как бы слегка провинившегося подчиненного: «Что ж Вы, Сергей, позабыли меня, позабросили: не звоните, не пишете. Мы ведь с Вами договаривались, что я сам буду звонить только в крайнем случае, разве нет? Нехорошо так делать! Что Вам помешало в назначенный срок со мной связаться?»

Раздолб выглядел слегка обескураженным, видимо он (горе психолог) не предвидел подобной линии развития беседы. Давая время ему опомниться, я решил подыграть нашему новоиспеченному горе-Наполеону: «Да-да, Александр, Вы простите, Вы, конечно, правы! Да, свалилось на меня это все, как снег на голову… Все с ног на голову. В голове все перемешалось… Да что я все про голову? Растерялся, бессонница мучила, потом как-то в беспамятство, что ли, провалился… В общем, честно говоря, проспал я.» — выдал я на одном дыхании самым что ни на есть смущенным и, самую малость, дрожащим голосом.

— Собраннее нужно быть, ответственнее! — сухо, но в то же время с укором в голосе ответил мне невидимый собеседник.

— Виноват — исправлюсь! — практически подобострастно ответил я и стал ждать.

Ждать пришлось недолго.

— Нам нужно встретиться; у меня к Вам оформленное в письменном виде предложение.

— Значит, мы встречаемся в каком-нибудь заведении, где есть столики? — позволил я себе проявить хоть какую-то инициативность и сообразительность.

— Нет, — жестко отрезал мой визави, — чтобы поставить две росписи столик не нужен. Достаточно фонаря и портфеля.

Не знаю почему, но я сразу понял, что еще секунду назад Александр и сам планировал вызвать меня в одну из известных ему кафешек, но видимо из стойкого и необоримого чувства противоречия тут же с ходу поменял свои планы. А, может, он просто не хотел, казаться предсказуемым — кто его знает?

— Как скажете! Куда и когда мне нужно будет подъехать?

— К Октябырьке к трем. Времени на сборы и дорогу у Вас в обрез, так что советую поторопиться.

— А где именно на Октябрьке?

— Под любым фонарем. Я Вас везде найду…

— Понял Вас! До встречи!

— До скорой.

Не знаю, что именно в нашем разговоре так развеселило Раздолба, но его сияние своей интенсивностью и новый медный таз могло загнать в пропасть пожизненных комплексов. Победоносно закрыв так и не пригодившийся txtешник, он начал вещать: «Каков фрукт! Слышал? — «Я Вас везде найду»! Наглец! В общем и в целом я нечто подобное и предполагал. Точнее, я смел на это надеяться. Сейчас я сделаю пару-тройку звоночков и расскажу тебе план наших дальнейших действий!».

Раздолб достал мобильный и, не включая громкую связь, а приложив его к уху, начал ходить по комнате из угла в угол. Видно было, что он торопится, однако, когда на противоположном конце звонок был принят, Раздолб заговорил вполне спокойным голосом, хоть и в слегка убыстренном темпе.

— Да, привет тебе еще раз!

…

— Да, подточнил! Потому и звоню. Ну, почти — на Октябырьке! В пятнадцать ровно. Проблемы не составит?

…

— А вероятность какова?

…

— Замечательно! Я так и думал!

…

— Нет, еще не звонил. После тебя сразу наберу. От нас еще что-нибудь нужно?

…

— Ага-ага! Ты ведь эскорт обеспечишь, как и договаривались?

…

— Да-да-да! Именно те!

…

— Вот и отлично! Жду от тебя звоночка, как только все подписано будет!

…

— Когда-когда?

…

— Добро! Спасибо огромное! С меня причитается! Жду!

Не прошло и десяти секунд, как он уже разговаривал с другим человеком:

…

— Да, на Октябырьке! А там уж по ходу пьесы и определимся. В общем, пока все по плану. К пятнадцати всем быть в сборе, по сигналу выступать со всем шиком и апломбом. В эскорте все свои. Раньше времени ничего из широких штанин не вынимать. Что я мог забыть?

…

— Без сигнала не вынимать! Какие еще вопросы?

…

— Оповещай! В ближайшее время перезвоню, чтобы дать отмашку к сборам.

…

— Давай! До связи! Отбой!

После этих слов он повернулся ко мне и, сделав важный вид, явно собирался сказать нечто крайне нравоучительное, то тут зазвонил уже его телефон.

— Да! Слушаю Вас!

…

— Отлично! Спасибо огромное!

…

— Угу! Добро! До связи!

Раздолб светился.

— Все как по нотам! Я, конечно, был практически убежден в том, что так и будет, но все равно чертовски приятно, когда все получается именно так, как и планируешь!

— Ну, и что ж произошло?!

— А то, что по сравнению с он-лайнгермерами масоны нервно курят в сторонке! Что вообще ты знаешь о геймерах?

— Они боятся солнечного света? — улыбнулся я.

— Я серьезно!

— Хорошо, — сдался я, — если исходить из моего студенческого общажного опыта, могу сказать, что это молодые ребята, способные не спать по несколько суток к ряду. Если брать действительно беззаветного геймера, то это человек, выбравший для жизни альтернативный мир игры.

И, скажу тебе, их порой можно понять. Особенно, когда сталкиваешься с каким-нибудь из пороков или просто суровым правилом современного мира. В игре этих затруднений или правил просто нет. Там другая жизнь, там неограниченные возможности! Хотя, нет: возможности все ж ограничиваются, как минимум, классом выбранного персонажа. Но это уже совсем другие ограничения! У меня был в студенческие годы друг, которого с некоторой натяжкой можно было бы назвать геймером. Помнится, он ни раз, и ни два, будучи слегка навеселе, распространялся на эту тему примерно в следующем ключе: «Реальная жизнь никогда не даст возможности в компании единомышленников (которых в реале тоже найти ой как непросто) штурмовать или удерживать замок. Сегодня ты можешь махать топором и сыпать критами, подобно танку, не оглядываясь по сторонам, идти к намеченной цели, а завтра другим персонажем ты стоишь в стороне и натанцовываешь на пати… В игре ты не деградируешь, ты улучшаешь логику, реакцию, коммуникативные навыки (знакомясь с людьми из других городов или даже стран), начинаешь лучше ориентироваться по картам, ощущаешь свою восстребованность в команде, появляется «чувство локтя», учишься нешаблонно мыслить и быстро принимать «судьбоносные» решения. Я ни в коем случае не подменяю реальную жизнь игрой, я ее дополняю, делаю свою жизнь гораздо более многогранной и добавляю в нее новые яркие краски!» — как-то так.

— Браво! Если ты веришь в то, что только что воспроизвел, то ты гораздо более хорошего мнения о геймерах, чем подавляющая часть мирового сообщества. Ты все правильно сказал, и, меж тем, со времен твоего студенчества геймеры серьезно подросли и организовались. Так сказать, произошел естественный отбор среди игроков. Те, кто смог совмещать страсть к игре и окружающую реальную действительность в большинстве своем очень неплохо устроились в этой жизни. Если бы ты увлекался научными трудами ученых психологов, ты бы знал, что игры, как таковые, играют (уж извини за тавтологию) незаменимую роль в жизни любого человека. Так вот, найдя себя в какой-нибудь игре, человек может самоутвердиться и в реальной жизни: забыть комплексы, разбить барьеры и рамки, открыть для себя новые горизонты. Когда ты веришь в себя, ты многого способен достичь — и это не важно, что вера основывается на том, что в какой-то там игре ты царь и Бог! Что с того? Главное — что ты «здесь» и ты «там» это один и тот же человек, способный на Поступок!

Так вот, игроки пробиваются в люди. Но в душе они все те же, они игроки, они не забывают свое боевое братство. Игрок — это ведь тоже своеобразный диагноз. И возможности одного человека становятся способностями нескольких десятков людей. При сильной необходимости мы легко и быстро находим друг друга. Причем чаще всего это делается уже в реальном мире, через уже известных тебе людей.

Ты даже не представляешь себе, сколько людей замыкается только на мне одном.

Блин! Ты чего стоишь, уши развесив? Тебе же собираться надо! Собирайся и слушай!

— Да что мне собираться? Куртку одеть да переобуться.

— Ну, сделай хотя бы это! Я и сутки напролет лясы точить могу! На чем там я? Ага! Про братство про наше «игрушечное»…Ты уже все?! Силен! И спичка бы прогореть не успела! Тогда все рассказы отложим на потом — слушай краткую инструкцию. Вот ты сей час пойдешь на встречу, перед тем, как выйти на открытую местность, меня по телефону наберешь, поставишь на громкую связь и в нагрудный карман куртки положишь. Когда и если придет время, я с моими друзьями начну активные действия.

— И какого же рода будут действия? — осведомился я, осматриваясь по сторонам, желая убедиться, что ничего в спешке не позабыто.

— Неважно! Ты, главное, особо не нарывайся на агрессию… Куда ты куртку напялил? А нагрудник?

— Блин! Забыл совсем! Он мне точно нужен? Ну, полезет этот клоун в карман за пистолетом, я его и вырублю!

— И что, думаешь с одного удара так вот прям и вырубишь?

— Мне главное, чтоб он близко стоял, а там уже не выстрелит и не пырнет ни чем: будь спокоен!

— Ох у ж мне эти герои одиночки! А если он на встречу не один придет? А с кем-нибудь еще не от мира сего? Шмальнут тебе в спину из-за угла по условному знаку уже после прощания и все.

— Ну, если шмалять будут в спину, то нагрудник мне вообще, как к попе дверца!

— Так, давай договоримся сразу: сейчас умничаю и пыжусь у нас я! Ты протестуешь и поправляешь, но дело делаешь! Причем быстро! И дело на данный момент — надеть и застегнуть нагрудник! Мы, ё-мое, больше времени на препирательства потратили, чем с нагрудником бы провозились. Поворачивайся спиной! Да сними же ты куртку, наконец!

— … действительно думаешь, что он и так нормально себя будет чувствовать?

— Я не думаю — я знаю! Он, между прочим, уже очнулся, — победоносно воскликнул Раст, тыча пальцем в мою сторону.

— Ну, чего вы разорались? — вставая с песка, деланно возмущаюсь я, — что там дракон: улетел в райские пущи?

— А при ином раскладе мы бы между собой тут сейчас не разговаривали бы! Ты лучше скажи, как ты порталы научился открывать? — не без интереса уставился на меня шаман.

Вот я им и рассказал, как понял, что фокус гения с его порталами, в которые без него войти нельзя, был разгадан мною в самый нужный момент. В одно мгновение я сопоставил все факты и понял, что привязка порталов шла вовсе не к человеку, а к ключу, эти порталы открывающему. И ключ этот его хозяин уронил, когда я с ним на плече прыгал в портал, где пытали шамана, а Раст его там приметил и подобрал между пытками своего мучителя, и помощью мне. Но рассказать о подобной, пускай и магической, но все ж, безделице, не посчитал нужным. После нам особо некогда было разговаривать. А уже во время боя он каким-то образом этот ключ, который я для простоты обзываю клипсой, выронил. И когда я его увидел, тут у меня все в голове и сошлось. Как-то так!

— Я его не ронял, — поправил Раст, — это дракон как-то магически ударил, что у меня и четки мои и этот ключ из рук и пояса вылетели. После этого я только и мог, что обороняться.

— А как дракон умудрился сгореть, он ведь умел летать и не должен был упасть в лаву? — подала, наконец, голос Кэт.

— А он вообще помер? — уточнил я, не дожидаясь пока Раст ответит на вопрос лучницы.

— Не удержусь и отвечу на вопросы в обратном порядке, — вздохнул шаман, — Тор, прислушайся к себе, неужели ты не чувствуешь, как вырос твой уровень? Опыт за убийства дракона, даже разделенный на троих, увеличил его чуть ли не в двое…

Кэт, это же был ледяной дракон! Даже если бы он не упал в лаву, температура в жерле вулкана такова, что ему бы хватило и ее. Однако у этого мира свои законы: если портал создавался специально для того, чтобы существо, попавшее в него без ключа или без сопровождения другого существа с ключом, обязательно угодило в лаву. Поэтому, даже умеющий летать дракон, не избежал уготованной ему участи. Уверен, что погиб он еще до падения в лаву, но само по себе падение однозначно состоялось! Так что, по большому счету, нам плевать не только на то, что он летает, но еще и на то, что он ледяной. Думаю, что даже огненному чудищу пришлось бы там — кивок в сторону не закрывшегося еще портала — нелегко.

Но все это не то. Важно понять сейчас, как нам отсюда выбираться?

— А вот это вообще не вопрос! Мне чертовски надоело весь день выбираться. Сначала из залов и коридоров, потом со всяких арен… дальше что? Меня это достало! Я готов просто взять и выбить все живое вокруг! Как в той шутке: всех убью — один останусь! Ну, ей богу, что мы тут, как заводные игрушки? Бегаем, воюем…

Не знаю, как вы, а я взрослый человек! Мне надоело все делать по непонятно чьей указке!

Я, что есть сил, швырнул свой молот на песок, произведя эффект взорвавшегося снаряда, и сжал кулаки, осматриваясь, на что или на кого бы их обрушить.

Шаман дернулся было ко мне, но Кэт с легкой улыбкой остановила его едва приметным жестом.

— Милый Тор, — вкрадчивым, но приятным голосом начала она, — ты что, в прошлой жизни был президентом земного шара?

Я оторопело уставился на нее, а она, словно и не ожидала ответа, продолжила:

— Ты когда-нибудь раньше, хотя бы два месяца подряд жил, руководствуясь исключительно своими желаниями?

У меня наконец-то нашлось, что ей возразить, и я уже открыл рот, но не успел.

— Хорошенько подумай, — повысила она остающийся приятным голос, — перед тем, как отвечать! Пока ты жил с родителями у тебя ни с точки зрения закона, ни с бытовой стороны не было, и быть не могло полноценной самостоятельности. Тебя кормили, одевали, поучали и требовали в ответ, если не подчинения, то адекватного социального поведения. С совершеннолетием ты получил некоторую свободу, но, если ты пошел служить, то здесь и говорить о правах и свободах нечего. Если — учиться, то материально ты все равно продолжил оставаться зависимым от родных, от расписания занятий, от правил проживания в общежитии… Потом, ты вспомни, как ты начал свою трудовую деятельность! Ты пять дней подряд каждой недели за редким исключением на восемь часов становился одушевленным орудием труда для своего работодателя! Где?! Где ты успел увидеть свободу в прошлой жизни?! Покажи! Во время ежегодного оплачиваемого отпуска? Двадцать восемь календарных дней? Это, когда ты день и ночь делаешь ремонт в квартире или помогаешь бабушке в деревне или родителям на даче огород окучивать? Не смеши меня, пожалуйста.

— Погоди, — сумел я вставить слово, но закрепить за собой эту крошечную победу мне не удалось.

— Нет, это ты погоди: я еще не закончила. Не так уж и часто я говорю, чтобы так сложно было набраться терпения не перебивать меня. Где ты получал больше свободы, чем здесь?! Во сне? Любой лентяй здесь может, добежав до первого же поселения, обосноваться там и жить себе безбедно абсолютно ничего не делая, ибо в принципе ни во сне, ни в еде жизненно не нуждается, и, следовательно, не обязан зарабатывать на свои нужды! Кто тебе не дает поступить так же? Мы тебя, что ли, за собой повсюду таскаем? Или ты сам как танк бронированный, все стены тут чуть ли не лбом прошибаешь и нас за собой ведешь? И что теперь? За шаг от выхода ты тут нам сцены устраивать решил?!

— Да что ж ты так разгорячилась? — опять-таки, еле успел встрять я в ее эмоциональный монолог, — ну, была у человека минутная слабость, ну, позволил он себе психануть без видимого повода… да что я тебе, женщине, это объясняю?! Ты же это лучше меня понимаешь!

— Да! — не заставила она меня долго дожидаться ответа, — я-то понимаю, но ты! ТЫ же не женщина, чтобы истерики тут закатывать! И где это самое: «тут»?! В игре! Ты понимаешь? Ты знаешь, что для человека, да и для любого млекопитающего есть игра? На ранних стадиях — это самая реалистичная жизненная модель!..

Она остановилась, чтобы перевести дух. Перевела, набрала полную грудь воздуха и… шумно выдохнула, обреченно махнув на меня рукой. А потом, все же заговорила…

Мне стало особенно стыдно за свою слабость, а она продолжала и продолжала гвоздить по мне словами. И каждое слово было камнем в мой огород, в котором и земли уже за этими камнями видно не было. И, почему-то, особенно неудобно было перед Растом. И за эту мою безобразную сцену, и за то, сто ему пришлось выслушать, как меня отчитывают, и за то, что у меня нет сил прекратить этот поток нравоучений, который бьет из Кэт, как из бочки, освободившейся, наконец, от затычки…

И, вдруг, Кэт замолчала, удивленным, не моргающим взглядом уставившись мне за спину.

Раст смотрел в том же направлении, вид у него был менее озадаченный, но все ж тоже слегка удивленный.

В другом месте и в иных обстоятельствах я был бы заинтригован, но в данной ситуации я лишь вздохнул и, оборачиваясь, уже машинально попытался выхватить молот. Рука встретила пустоту, поскольку мое верное оружие валялось в том месте, куда я его недавно бросил, а взгляд уперся в недавнего знакомого — в «гения»…

— Тебе очень повезло, Тор, что я умею проигрывать и мне плевать, сколько еще дней вся моя команда и все мои конкурирующие коллеги будут подымать меня на смех, после того, что ты со мной проделал. Как я уже и говорил, я уважаю смышленых баловней фортуны. А ты так и просто мне симпатичен. Возможно, ты удивишься или даже не поверишь мне, но я решил вас отпустить. Естественно, мне ничего не стоит сию минуту вас нейтрализовать; у кого-нибудь из присутствующих есть в этом сомнения?

— Нет, — коротко и ясно ответил я за всех.

— Замечательно, — довольно улыбаясь, ответил мне «гений», — однако, и самолюбию моему это слабо поможет и недоброжелателям рты не позакрывает. Поэтому, я вам помогу. Помогу для того, чтобы в ближайшее же время вы точно так же, как меня сегодня, выставили моих коллег и конкурентов полными дураками. Мотивы мои вам понятны?

Я, молча, кивнул.

— Тогда я попрошу у вас вернуть мне на время мой ключ от порталов. Я отдам его вам позже, хотя за пределами территории замка он не имеет никакой силы, а, следовательно, и ценности.

— Не страшно, — подал голос Раст, — он нам и в качестве трофея дорог. Проговорив эти слова, он бросил ироничный взгляд на моего недавнего противника.

— Аааа, — протянул «гений», — шаман… мозг боевой группы. Скажи мне по секрету: каково это — постоянно спрашивать у варвара (мышц группы) почему вы в очередной раз, вопреки всему, не погибли?

— Ну, — процедил Раст, — я же, все-таки, не всемогущ, как некоторые…

И тут я, боясь, что наш самопровозглашенный доброжелатель может и передумать, поспешил вмешаться в эту словесную перепалку:

— Брейк, ребята! Раст, глупо ведь отказываться от практически бескорыстной помощи! Я понимаю, что твое эго задето тем, что рядом с нами появился еще один умник на вроде тебя, но уверен, что такой специалист, как Кэт, быстро вернет тебя к суровой действительности. А в этой самой действительности, как ты можешь заметить, нам очень даже кстати придется абсолютно любая помощь. Поскольку, сдается мне, ходить по территории этого замка мы можем до скончания веков…

— Не можем, — буркнул Раст, — замок не имеет статуса лабиринта.

На этом его возражения были исчерпаны и три пары наших глаз уставились на потенциального нашего помощника.

— Так вот, — продолжил наш доброжелатель, как будто между ним и шаманом не было никакого конфликта, — ничего материального я дать вам права не имею, однако Тор и так оснащен даже лучше, чем можно было мечтать, а Раст и Кэт растут в своем умении, как грибы после дождя. И все это, в купе с тем, что как коллективный разум вы почему-то абсолютно непредсказуемы, рано или поздно приведет к тому, что к вам на встречу вышлют еще одного а, может и не одного, подобного мне представителя тяжелой артиллерии. И, чтобы вы выстояли, я дам вам пару-тройку советов.

— Мы тебя слушаем, — произнес Раст, который тоже уже смог полностью справиться с эмоциями и готов был и слушать, и слышать все еще неприятного ему собеседника.

— Всем известно, что Лига сейчас функционирует в тестовом режиме, в режиме, когда неизбежны выявления всяческих недостатков. Одним из таких недостатков можно считать выпавший Тору именной молот. Он слегка мощней, чем изначально задумывался, его свойства чуть-чуть обширнее, чем в него закладывались, он сам прыгнул в руки персонажу с низким уровнем, хотя должен был быть для него неподъемным. Моей задачей было проанализировать обстановку и, по возможности, хитростью или угрозами, но не в коем случае не прямым физическим воздействием, изъять неоправданно мощное оружие из этого мира.

Как вы можете убедиться, я не справился. И, тем не менее, отрицательный опыт — тоже опыт. И следующие попытки будут просчитаны и воплощены гораздо лучше первой. И чем позднее будет происходить вмешательство, тем круче будут меры. Это сейчас, пока вы не вошли в силу, с вами поступают, как с малыми детьми, многое вам позволяя, однако, уже очень скоро наступит период затягивания гаек. И это справедливо, поскольку все должны начинать новую жизнь с одинаковыми шансами на успех.

— Но я заполучил молот всего несколько часов назад!

— Погоди, Тор! Здесь дело не только в молоте. Дело в том, что именно вокруг вашего тройственного союза каким-то непостижимым образом скапливаются недочеты, недоработки и даже пока что необъяснимые парадоксы нового мира.

Вас специально направили в место, где вашу команду легко разделить. Вас изучили по отдельности и выявили, что хотя Тор и привлекает к себе львиную долю всех наших неприятностей, Раст и Кэт тоже не остаются в стороне. В общем, вы друг друга стоите.

Ну, да ладно. Главное я вам уже сказал: сезон охоты на вас открыт, и я ставлю на то, что вы охотничьими трофеями не станете. Перво-наперво запомните: в безвыходное положение поставить вас никто не имеет права. Что бы ни произошло, всегда найдется лазейка. Да, у вас будет мало времени, да, она будет крошечной…

— Но она будет, — перебила его Кэт, — мы это поняли. Конкретные советы будут?

— Будут. Выбравшись отсюда, по дороге к городу, хорошенько смотрите под ноги и по сторонам. В окрестностях дороги от замка к городу сделано множество тайников, и вероятность найти ценную вещь в них гораздо выше, чем в обычных схронах. В частности, в них должны быть предметы, увеличивающие желание торговца продать вам то, чего остальным он даже не показывает за не слишком заоблачную цену. На период становления в мире Лиги — это очень нужное свойство. Согласны?

Раст и Кэт дружно кивнули. Я пожал плечами: все, что мне надо, у меня есть. Хотя, жизнь не течет на месте, да и желающих меня ощипать, как оказалось, не мало, так что лучше иметь за пазухой что-нибудь слегка уступающее моему молоту, зато не вызывающее ни у кого желания у меня это отобрать.

— Раз согласны, — потер руки наш помощник, — то прошу за мной.

Он взял у меня ключ от портала и активировал окно. Прыгнули мы все разом, а вот приземлились на траву у внешних стен замка только трое. Помощник куда-то делся. Вместо него рядом со мной, поблескивая на солнце, лежал «ключ».

Раст поднял его, присмотрелся и даже принюхался:

— Он нас не обманул, — теперь это просто кусок металла, в нем нет ни капли магии, — подытожил шаман.

— Не страшно, — улыбнулась Кэт, — раньше без порталов обходились, и впредь как-нибудь уж справимся. Главное — выбирать соперника по силам.

— Хорошо бы было, если б нам подобный выбор предоставляли, — проворчал Раст, зорко озираясь по сторонам.

— Тайники ищешь? — догадался я.

— Угу! Пока ничего не вижу! Если честно, то я их вообще ни разу не находил.

— Я один такой нашла в самом начале, — поделилась Кэт, — лежит себе такая коряга под деревом, а под ней будто блестит что-то; подошла я, корягу отбросила, а из-под нее змеи как поползут! Сама не помню, как на дерево взобралась. Потом, конечно, опомнилась — расстреляла всех их сверху…

— А нашла-то что? — уточнил я.

— В смысле? — захлопала своими длиннющими ресницами лучница.

— Ну, когда змей поубивала, что нашла в том месте, что они охраняли?

— Да я туда и не смотрела больше, — протянула Кэт, — думаешь, там что-то ценное лежало?

— Думаю, что на тот момент, для тебя любая находка была бы ценной, — успокаивающе улыбнулся я, — но раз ты и без того, что там хранилось, до сегодняшнего дня дожила, то там явно не было ничего, без чего нельзя было бы обойтись такой боевой лучнице, как ты.

— Вот смотрю я на тебя и удивляюсь, — покачала она головой, — как один и тот же человек в течение одного часа может и истерить, и со знанием дела утешать и успокаивать другого человека?

— Да я вообще редкостный самородок, — подмигнул я ей в ответ.

— Так! — вмешался в наш разговор Раст, — прекратите неуставные беседы: нам еще романчика в боевой группе не хватало с сопутствующими ему сценами выяснения отношений!

— Раст, — суховато ответила девушка, — мне кажется, или ты слегка переоцениваешь обольстительские способности Тора и недооцениваешь мою девичью неприступность.

— Девичью! — еле слышно хмыкнул шаман.

И я увидел, как напряглась Кэт, как сузились ее глаза. Точнее, один глаз — левый. Еще не подняв внезапно оказавшийся в руке лук, она уже прицеливалась в обидчика.

Одним скачком я стал между ней и шаманом, перекрывая лучнице сектор обстрела.

«Все-таки, не у одного меня нервишки пошаливают» — мелькнула в голове злорадная мысль. Но развивать ее времени не было: нужно было что-то делать, поскольку словесная перепалка уже имела все шансы перейти в вооружено-магическое столкновение. Однако ровный голос шамана меня успокоил:

— Прости, Кэт. Я, видимо, недалеко ушел от Тора: тоже сорвался. Причем позорнее его. И ты, Тор, прости.

— А мне-то за что тебя прощать? — искренне удивился я.

— За то, что плохо подумало тебе в момент твоей слабости. Теперь я лучше тебя понимаю.

«Кто сам просился на ночлег, скорей поймет другого» — примирительно процитировала Кэт строчки из детского стихотворения — «все мы не железные, ребята. Я тоже хороша: чуть что — за лук хватаюсь. И когда только рефлекс успела приобрести?»

— Я думаю, — не замедлил с ответом Раст, — что это здесь врожденное. Нас ведь хорошенько анализируют перед «рождением» и вкладывают в нас необходимые для выживания на первых порах рефлексы. Мы ведь все здесь должны бороться в первую очередь за выживание, поэтому даже самые, что ни на есть, пацифисты здесь с рождения способны сеять смерть.

— Как пафосно прозвучало: «сеять смерть» — вслух заметил я.

— Не важно, как это звучит, важно — какой в этом смысл. Посмотри на нас. Ты способен в минуту злобы избить незнакомого тебе человека до потери сознания — ты варвар, персонаж рожденный для рукопашной схватки, когда нужно, яростный и неудержимый, а порой — хитрый и расчетливый. Кэт предпочитает достигать подобного эффекта, нажатием кнопки шокера, хотя могла бы и по голове сзади тюкнуть, но не стала. Она лучница: хладнокровная и очень опасная, быстрая, меткая, упрямая и по-кошачьи живучая. И, наконец, я — человек безобидный и незлопамятный, готовый, пускай и не из религиозных убеждений, подставить вторую щеку — я шаман. Герой, которому для того, чтобы выжить, можно практически и не убивать. Сразу я этого не понял, но если все же придется приходить в этот мир заново, я смогу развиваться, вообще не убивая. Хотя, это же игра — здесь так станет себя вести разве что кто-нибудь совсем фанатичный.

— Ты не обидишься, — подала голос Кэт, — если я скажу тебе, что мы и так об этом догадывались, хотя о Торе я таких сведений не имела. Но по нему видно, что он и в той жизни был способен показать интересующимся товарищам, где раки зимуют.

— Это что же такое меня выдает? — не без интереса уточнил я.

— Маска, — просто ответила Кэт.

— Ну, давай, не тяни, — начал раздражаться я, — поясняй мне сильному, но не на голову, что еще за маска.

— Простите, что влезаю, но Тор мне ту сцену напомнил из мушкетеров, которые двадцать лет спустя. Где Д`Артаньян с Портосом сидят в тюрьме и Портос рассказывает гасконцу о том, как пытался повторить за каким-то героем три его подвига. Кажется, первый был — убить быка ударом кулака, вторым — протащить его тушу на себе какое-то расстояние, а третьим — порвать без рук путы, опоясывающие голову. Так вот, Портос сетовал, что первых два подвига, ему удалось повторить без всяких проблем, а вот третий ему ну никак не поддавался. На что Д`Артаньян с абсолютно серьезным выражением лица отметил, что, по его мнению, неудача с третьим подвигом постигла Портоса, поскольку сила его друга заключена не в голове. На что добродушный и простодушный силач удовлетворенно подтвердил, что она у него — в руках и плечах. Вот. У меня все. Просто, я решил вовремя высказывать все, что хочу сказать. Чтоб не застаивалось. Да и вообще: зачем десять раз обдумывать то, что хочешь сказать, если ты в кругу друзей? Даже, если скажешь чушь, они поймут и простят! Так ведь?

— Так! — весело кивнула Кэт, — странное дело получается: смотришь американские романтические фильмы, и там апогеем очень часто является признание в любви уже после того, как уже давно живет вместе. У нас так получается с дружбой: уже десять раз в бою проверены, а констатируем ее только сейчас. Странно!

— Эк вас на поговорить пробило! Не унять прям! И, что характерно, с темы на тему прыгаете! Ты, Кэт, ответь на мой вопрос, пожалуйста, а потом с Растом сколько хочешь рассуждай о суровых современных реалиях. А я, тем временем, тайники по окрестностям поищу. Итак?

— О чем ты спрашивал, — наморщила лобик лучница, — о масках?

— Угу, — буркнул я.

— Это просто! Взять для наглядности все те же американские фильмы, раз уж у нас тут сплошные киноманы собрались…

— Точно! — перебил я, — особенно ваш друг варвар! Если б на съемной хате не было бы телевизора, то я его и не смотрел бы. Хотя, я его и так не смотрел…

— Будешь перебивать, ничего объяснять не стану, — тоном пытающейся быть строгой учительницы заявила Кэт.

Я поднял руки и шлепнулся в траву на пятую точку:

— Присаживайтесь! Что мы тут стоим, как три тополя на Плющихе? Только внимание привлекаем. А ты, Кэт, не важничай! А то попрошу Раста, и он мне все вместо тебя объяснит! Он же у нас из умников. Они всегда все лучше зубрил знают и объясняют! Ты же у нас из зубрил? — подначил я.

— Ты, Тор, на грубость нарываешься, — плюхнулась она рядом практически одновременно с Растом, — небось, обидеть норовишь? По шее дам — закувыркаешься; на сотню метров отлетишь!

— Экспромт? — посчитал не лишним уточнить я.

— Он самый, — обезоруживающе улыбнулась Кэт.

— Оно и видно! — добавил свои пять копеек в разговор Раст, — давай уже, Кэт, объясняй все Тору, да побежим уже отсюда, пока из замка на нас кто-нибудь не накинулся.

— Хорошо, — сдалась девушка, — под маской я понимаю целый комплекс мероприятий изначально предпринимаемых человеком для защиты и адаптации в новой социальной окружающей среде. Дело в том, что оказавшись в новой кампании, где его никто не знает, человек выставляет напоказ только те свои черты, которые считает уместными при данном раскладе. И, зная за людьми эту особенность, всегда видишь определенные несуразности и ненатуральности наспех создаваемого образа. У тебя же никакой ненатуральности я не увидела: ты действительно можешь убить, если на тебя нападают с оружием. Не только здесь — в игре, но и там…

— Тоже мне, удивила, — хмыкнул я, — это же естественно! Это же инстинкт самосохранения!

— Да ладно?! Инстинкт самосохранения — это когда ты видишь опасность и всеми силами пытаешься ее избежать. А ты пытаешься ее уничтожить…

— Не убедила! — не собирался сдаваться я, — у каждого свой способ выжить. Уверен, что таких, как я, очень много.

— А я и не утверждаю, что все именно бегут от опасности, я лишь говорю о том, что твоя линия поведения в подобной ситуации прослеживается в этом мире так четко, что ясно — ты и в прошлой жизни не долго думал перед тем, как лезть в драку. У тебя прозрачная маска! Можно сказать, что ее практически нет. Ты не стараешься предстать передо мной и Растом таким, каким ты не являешься. И это не желание казаться естественным, это умение человека не перестраиваться под влиянием изменившейся ситуации, а самому править ситуацию под себя.

— Ты сильный, — согласно кивнул Раст, — не настолько сильный, чтобы башню сорвало от чувства безнаказанности, но, все ж, достаточно сильный, чтобы иметь все шансы стать хозяином большинства ситуаций. У нас у каждого есть своя сильная сторона, но я больше силен головой, Кэт — характером, а у тебя сила понемногу распределена везде: и в голове, и в характере; она проявляется в поступках и намерениях, в мыслях и на деле. Ты сбалансирован. А еще ты чертовски везучий! И без этого последнего качества ничего бы из вышеперечисленного тебе тут не помогло! Так что меньше забивай себе голову своей крошечной особенностью, а больше полагайся на чутье или интуицию — на что ты там обычно полагаешься, когда принимаешь необдуманные решения?

— Я их не принимаю — они сами приходят!

— Я так и думал… Ни малейшего старания не прилагаешь! Прямо в духе русских народных сказок: сидит себе Иванушка или Емеля на печи, а за него то щука, то Сивка-бурка, то двое из ларца жар руками загребают!

— Так! — не выдержал я, — кончай рассусоливать! Завидуют молча! И вообще: я, конечно, человек спокойный и терпеливый, но долго над собой подтрунивать внезапно могу и не позволить!

— Да ладно, — отмахнулся Раст, — не смотря на все вышеперечисленное, ты все равно добряк, и, кого-кого, а тебя нам бояться стоит в последнюю очередь! Однако, в одном ты прав: хватит болтать! Предлагаю растянуться в цепочку и начать прочесывать окрестности обратной дороги к городу. Глядишь, и, правда, чего-нибудь найдем.

— И то — правда, — согласился я, — предлагаю Кэт идти по самой дороге, а мы с шаманом пройдемся по обочинам и прилегающим зарослям.

— И что же я на самой дороге найду? — возмутилась лучница, — мы же тут уже проходили, и, если бы тут что-то мало-мальски приметное было, кто-нибудь из нас троих это обязательно бы обнаружил!

— Так-то оно так, но я не исключаю той возможности, что тайники могут быть обнаружены только при условии, что по этой дороге не просто идут, а уже возвращаются, — заметил я.

Раст и Кэт переглянулись; видимо, я их опять удивил. Ну, и правильно: нечего думать, что они умнее некоторых…

Ничего мы не нашли! Уже примерно три четверти пути отмахали, и не наткнулись ни на один из тайников! Обманул он нас что ли? Какой ему с этого был резон? Не понимаю. Точнее, все мы этого не понимаем.

Кэт попыталась было это обсудить, но я воспротивился: больно уж наше приключение стало походить на какой-нибудь анонимный клуб — болтаем и болтаем. Глупости все это! Обсуждать проблему всерьез стоит, когда она уже встала ребром, в противном случае, ее можно решить и на ходу. А тут и проблемы-то толком нет: не нашли ничего, и не нашли! И концы в воду!

Примерно в этом духе я и высказался. И ожидал уже отповеди со стороны одного из боевых друзей, но ее не последовало. Оба они стояли, как вкопанные. Оказалось, что я, увлекшись своим красноречием, проморгал потенциальную опасность. В прочем, меня это не удивило: опасностей в этом мире столько, что не грех пару-тройку в день и не замечать.

Потенциальной опасностью оказалась двигающаяся нам на встречу группа аж из семи человек. Точнее, из семи бойцов, поскольку к расе людей из них принадлежало только трое. Один из них был магом, а двое остальных — явными контактниками. Мощью от них веяло просто дикой, хотя они были «младше» меня. Пока наша и их группа стояли и рассматривали друг друга, я проанализировал свои возможности и способности моих визави. И пришел к выводу, что с двумя я бы еще мог потягаться, а вот трое — это уже перебор…

— Раст, — тихо позвал я, — у кого-нибудь из «моих» есть безумие или что-то подобное?

— Не получится, — предугадав мой следующий вопрос, ответил шаман, — вон, видишь, у них в арьергарде чародейка стоит, а у нее рука, будто радуга, переливается?

— Вижу, — качнул я головой, — и что это для меня означает?

— Это одно из немногих видимых проклятий, — торопливо начал пояснять шаман, — оно очень мощное и кроме него даже очень сильный чародей сможет носить на себе только одну заранее подготовленное волшбу. Конкретно это заклятие лишает всех (и своих и чужих) персонажей в радиусе его действия индивидуальных боевых способностей, коими для тебя являются твои безумие и крик.

— Как думаешь, — спросила Кэт, — в случае конфликта она воспользуется своей заготовкой?

— Определенно, — не секунды не сомневаясь, ответил Раст, — способности их «ударников» на данном уровне здорово уступают талантам Тора. Да и маги у них еще в силу не вошли…

— Да, — согласилась лучница, — будь у Тора хороший щит и доспех, я бы, не задумываясь, поставила на нас. А так — результат довольно туманен.

— Вы так рассуждаете — удивился я, — будто три мага и чародейка — это вообще не проблема!

— Тор, — улыбнулся шаман, — я, как человек абсолютно миролюбивый и не конфликтный, все время нашего союза делал упор на развитие защитных свойств моего купола. Даже их объединенных усилий не хватит для того, чтобы бы быстро пробить мою защиту… В общем, долго объяснять, скажу только, что если ты без нашей помощи совладаешь со своими братьями по силе то с магами мы разберемся и сами.

Ребята по ту сторону поляны тоже стояли, не двигаясь и, видимо, как и мы держали совет. Мы тоже не торопились развивать события, приглядываясь и продолжая прикидывать шансы в условии неблагоприятного развития событий.

В конце концов, они не выдержали и выслали к нам парламентера. У него даже белый флаг был. Именно флаг! Не платок, не кусок какой-нибудь простыни на ветке, а добротный такой большой флаг на приличном древке. Я посмотрел на друзей, но они моего смутного не оформившегося еще сомнения, по всей вероятности, не разделяли, что меня немного успокоило.

Парламентер был спокоен и сух. Он просто предложил нам: «разойтись миром». Как будто, у нас на лицах огромными буквами было написано нестерпимое желание завязать драку. Чтобы мы и думать не смели подозревать их группу в нечестной игре, он предложил нам отойти в сторону, принять все меры защиты, которые мы сочтем необходимыми и дать им просто пройти мимо нас. Раст и Кэт сочли это предложение вполне разумным, а я воздержался от четкой оценки происходящего. Мне все еще не давал покоя их флаг. Я тоже человек мирный и адекватный, но флаг белый с собой не таскаю. Я на деле показываю, что намерения мои чисты! Хотя, у каждого свои тараканы. Да, к тому ж, чего нам бояться, если у нас все козыри на руках?

Так и порешили: отошли в сторонку и просто стояли и смотрели, как чужой отряд прошел мимо. Мы глазели на них, они на нас, когда поравнялись. А потом, быстро миновав поляну, они скрылись из виду, хотя, вызвав перед глазами карту, я видел на ней их обозначения в виде удаляющихся в сторону замка нейтрально-зеленых точек.

— Вот видишь, — отвлек меня от созерцания Раст, — не одни мы такие умные: народ вон тоже в кучу собрался.

— А почему они без стрелков? — непонятно кому из нас задала вопрос Кэт.

Хотя, почему же: «непонятно кому»? Естественно, Расту, поскольку я этим вопросом тоже уже задался, и быстрого ответа на него пока не находил.

— Думается мне, — ответил шаман, — что мага, при должном желании несложно заточить под атаку на расстоянии. Я даже почти уверен, что большинство магов в этом мире изначально вынуждены выбирать подобный путь развития своих способностей. Поскольку жизненных сил у новорожденных магических особой как немного, а атакуют их ровно так же, как и всех остальных — куда более живучих персонажей. Так что, приходится учиться истреблять врагов до того, как они доберутся до тебя, на расстояние своего удара. А от стрелка в этом мире амулетов должно быть даже больше, чем от волшебства. Поскольку и правда действенные амулеты, по идее, изготавливаются игровыми персонажами, склонными к тому или иному проявлению магических способностей, а у них часто врожденный иммунитет к магическим воздействиям. А от метательных снарядов, ничего врожденного ни у кого, кроме самих стрелков, нет. Конечно, те амулеты, что доступны нам сейчас в лавках торговцев, сделаны создателями мира Лиги, но это, по большому счету — безделушки. Настоящие сильные вещи будут твориться позже руками игроков. Из тех, кто посильнее…

Закончить он не успел, так как в этот момент всем троим стало ясно, что нам брошен вызов. Как один, мы оглянулись назад и увидели, что недавно миновавшая нас группа, развернулась и ее основная ударная мощь в виде трех громил резко сокращает расстояние между нами.

— С чего это они так спешат? — спросил я Раста, — ведь мы можем еще два раза отказаться, до этого они нас достать не смогут: времени у нас еще достаточно.

— Не получится! — выкрикнул Раст, уже во всю приготовляющийся к битве, — если выживем, я тебе потом все объясню. Задержи эту троицу — все мои силы уйдут на магическую защиту!

Больше поговорить у нас не получилось, поскольку Кэт приняла вызов, и все атакующие автоматически стали врагами нашего тройственного союза.

Еще с прошлой жизни я знал, что работа с тремя противниками — это сложно, но, тем не менее, реально. Потому что всегда можно двигаться так, чтобы за спиной не оставалось никого из злопыхателей. А уж встретить опасность лицом к лицу — это я умею. Куда как сложнее биться с четырьмя! Теоретически даже сложнее, чем с пятью. Когда нападающих четверо, и действуют они более или менее слаженно, обязательно один из них сможет зайти со спины, где я глаз пока не вырастил. Пятеро же агрессоров обязательно будут друг другу мешать, потому что пять человек — это уже небольшая толпа, чтобы в таких условиях не мешать друг другу атаковать одиночную цель нужны очень серьезные и долгие тренировки… Однако, справедливы ли данные знания в новом мире, я еще не знал, но несущаяся на меня троица, уверен, в ближайшие же секунды устранит все неясности в этом вопросе.

Молот сам прыгнул мне в руку — зуб даю — он был рад возможности раскроить пару-тройку черепушек!

Бой начался за какие-то доли секунды до того, как я встретился со своими противниками: впереди полыхнула разноцветная вспышка, из-за моей широкой спины одновременно вылетела целая туча огромных стрел (и как только такими можно из обычного лука стрелять?!), а в саму спину тепло и мягко, как-то даже по-дружески, что-то толкнуло. Разбираться с этим толчком времени уже не было, поскольку в дело пошло и холодное оружие.

Это была хорошая драка! Честная! Если, конечно, не считать их численного перевеса. Все остальные столкновения в этом мире честными, на мой взгляд, назвать было нельзя. Поскольку наносимый и получаемый мною урон были несоизмеримы. Я один бился в замке с сотнями существ и за удар убивал сразу несколько штук, в то время как их удары чаще всего до меня вообще не доходили. Конечно, схватка с травниками на заре моей новой жизни велась по более справедливым правилам, но они все ж тоже не были мне ровней. А вот это парни были хороши. Как мы с ними вертелись…

Как ни вспомню, так и щурюсь от удовольствия! Одни из них — здоровенный огр — был огромным и чудовищно сильным, но медлительным и неповоротливым. За то время, как я своим громадным молотом успевал нанести чуть ли не десяток ударов, он едва успевал замахнуться своей обитой железом дубиной с меня размером. Хотя, едва ли хоть один из десятка моих ударов наносил противнику более или менее ощутимый урон: брони на нем не было, но сама его кожа служила хозяину просто идеальной защитой. Второй парень был человеческой расы. В скорости движений он в разы опережал первого нападающего, но до меня не дотягивал, да и удары его обоюдоострого двуручного меча мне были хорошо видны и парировал я их без особого труда. Зато доспехи, в которые он был закован так, что и глаз-то его видно не было, сдерживали мои удары очень и очень достойно! А вот третий — явно главный в этой шайке головорезов — был очень резок. Быстрее меня. Не на много, но быстрее. И удары его были чуть ли не той же силы, что и у медлительного огра. Он не был человеком, хотя и не слишком разительно отличался: чуть меньше уши, чуть длиннее зубы, острее нос… Вот он-то и представлял реальную опасность! За несколько секунд он уже трижды попробовал мою броню на прочность своим затейливым оружием: небольшим древком с двумя длинными и широкими лезвиями на концах, которыми с одинаковым успехом можно было и рубить, и колоть.

Да, в самом начале мне пришлось ой как туго! Ребята, сломя голову, без лишних опасений и размышлений бросились на меня, стремясь быстро разделаться с одиноким выскочкой. И они были не так уж и далеко от своей цели, поскольку примерно треть моих жизненных сил они таки, не смотря на все мои парирования, нырки, уклоны и контратаки, оттяпали. И я уж было сам начал верить в то, за задуманное ими вот-вот произойдет, но тут и на мою улицу пришел праздник. Видя, что их тактика приносит определенные плоды, враги воодушевились и немного утратили бдительность. Тут-то я и «взорвался»: резкий, почти что невидимый для противника выпад в сторону главаря — тычковый удар в грудь! Он не смертельный и даже не очень опасный, но этот изворотливый субъект вообще не привык получать удары — ошеломленный на целых пару секунд он отлетает в сторону, а я с удивлением успеваю отметить, что мой большей частью шоковый удар отнимает у него чуть ли не половину жизни! И это — хорошо!!

Ни на мгновение не замедляясь, раскручиваю себя и свое верное оружие и вминаю его в незащищенный живот огра! Ощущение такое, будто со всего размаха ударил кувалдой о непробиваемую гранитную стену! Глаза его лезут из орбит, он пятится сначала под действием удара, потом от страха! Ужасающе громадная смертоносная дубина со стуком вываливается из его одеревеневших рук. Но стук этот тонет в громе металла — это мой молот встретился со шлемом противника человеческой расы. И тут происходит то, о чем я знал, но уже успел порядком выпустить из виду — сила моего удара внезапно многократно увеличилась! И я просто вывел его из строя! Он не умер, но от его жизненной энергии остались такие крохи, что враг даже оружия поднять был не в силах. Все, на что его еще хватало — это стоять и шататься…

И здесь я совершил свою первую ошибку — я не добил его, посчитав более неопасным, и переключился на следующего оппонента: на шустрого. Он, как раз, успел полностью оправиться от удара. Я увидел, как он отбрасывает в сторону пустую склянку и меня обожгла догадкой! Мельком взглянув на пораженного мною соперника, я заметил, как он трясущимися руками достает из-за пояса склянку, подобную уже валяющейся неподалеку. Помешать ему я был уже не в силах, поскольку бок мой сразу в трех местах пронзила острая боль: странное копье противника впивалось меня со скоростью иглы в швейной машинке. А у меня-то таких пузырьков — один, от силы два. Не догадался я ими запастись…

Признаюсь, здесь я немного струхнул, и, практически подсознательно, попытался войти в безумие. Как и предупреждал Раст, это у меня не получилось. И я начал злиться! А если сказать точнее — я стал злым! Поскольку это состояние всегда, в любой из моих жизней всегда накатывало на меня в миг, всей своей мощью. Лицо мое искривилось в звериной гримасе, теперь главным в этой жизни для меня было разделаться с этой несчастной шпаной! Начиная с этого вертлявого и резкого, как понос, командира! Он явно опешил от моей гримасы и, перестав нападать, перешел в глухую, беспросветную оборону. Клинки его оружия кружились между мной и моей жертвой в таком быстром и непрерывном хороводе, что порой казалось, будто в самом воздухе появились смертоносные примеси отточенной стали. Но мне было на это наплевать! Молот торжествовал в моих руках! Он дождался настоящего боя! Гудя, рассекая воздух, он пел нашу с ним победную песнь! Удар! Еще! И еще! Хрясь — оружие этого прыткого бедняги разлетелось на несколько бесполезных кусков! Он достал кинжалы и, перекрестив их, попытался таким образом сдержать мой падающий на него молот. Это у него получилось плохо: лезвия кинжалов разлетелись стальными брызгами, раня своего хозяина и высекая искры на моей броне. Удар, потерявший в своей мощи не более трети, достиг макушки главаря! Ах, черт! Не макушки! В последнее мгновение, он успел уклониться немного в сторону, и удар пришелся в ключицу. Случись подобное в моей прошлой жизни, с поправкой, конечно же, на то, что бил бы я не молотом, а ногой, бой однозначно был бы мною выигран, поскольку ключица — довольно слабая кость. А ее поломка ведет к нарушению работоспособности руки.

Но в этой жизни все не так! И все равно это был хороший бой! Добить оглушенного противника было делом пары мгновений: одно я потратил на то, чтобы оказаться с ним рядом, а второе… растянулось на целые секунды. Секунды полета. Огр. Он успел прийти в себя и смертоносная дубина, вновь оказавшаяся в его лапищах, подобно теннисной ракетке отправляющей в полет мячик, вмиг изменила траекторию моего движения.

Так я не летал со времен моей встречи с медведем! Уже процессе полета я отметил, что, хотя остатки брони и приняли на себя большую часть оглушительного удара, жизненных сил у меня осталось едва ли больше, чем недавно у моего меченосного противника. Пузырек! Где же мой пузырек?! Раз помогло им, должно помочь и мне! Лишь бы они не добрались до меня быстрее, чем я смогу его достать и использовать!

Но им и не пришлось до меня добираться: я сам врезался во врага-меченосца. Рука моя, наконец, нащупала пузырек, и это случилось одновременно с тем, как меч противника опустился мне на голову…

Он опускался так медленно, словно я сумел-таки впасть в свое спасительное безумие, однако, это было не так, поскольку и сам я двигался не быстрее, а даже и медленнее меча. Разве что, глаза. Они враз успели охватить всю картину недавнего боя: вожак, уже практически полностью опустошивший волшебную склянку, несущийся ко мне огр с дубиной, занесенной над котлообразной головой, человек со злорадной ненавистью на лице, обрушивающий на меня свой меч…

Краем глаза я даже замечаю своих друзей. Они еще не видят, что мое дело — дрянь. И это хорошо, поскольку по их лицам читается, что их-то замысел воплощается в жизнь как нельзя лучше. Начни они помогать мне, развязка наступила бы быстрее, а так, глядишь, они еще и пободаются!

Ну, наконец-то, этот черепаший меч уже почти добрался до своей цели! Неужели входить в меня он будет так же медленно? Мороз пробегает по коже от этой мысли. Бросаю последний взгляд на эту ненавистную мне железку. Нда… По клинку пробегают голубоватые разряды — это значит, что этот удар будет еще и усилен. А мне все равно — мне бы сейчас хватило бы и обычного пинка. Все! Это мгновение не могло длиться вечно! Я только-только извлек из пояса склянку, а вражеский меч уже встречается с остатками моего шлема.

Взрыв!

Вот как в этом мире ходят из жизни варвары. Хотя, нет, я все еще жив! А вот, вроде как, убивший меня человек — совсем даже наоборот! Наверное, это просто настоящее свинство, что мне так везет! Но высказывать свое возмущение мне и не с руки, и некогда! Очень-очень быстро опорожняю пузырек и немного успокаиваюсь: есть, все-таки, справедливость и в этом мире. Если главарю нападавших хватало одного пузырька, чтобы восстановиться полностью, а закованного в броню человека волшебный эликсир «освежил» минимум на две трети, то мое здоровье поправилось едва ли на пятую часть! Один удар огра — и я отправлюсь вслед за только что почившим врагом! Но здоровяк не спешит меня атаковать — чего он боится? Хотя, какая мне разница? Главное, что этот факт дарит мне еще несколько мгновений: раз — и я снова на ногах; два — молот завертелся в моих руках, как пропеллер; три — содержимое еще одного пузырька отправляется в мою утробу; четыре — я сам пошел в атаку!

Поскольку, огр бросаться в бой уже не спешил, я накинулся на их вожака. Однако и тот атаковать не торопился. Он лишь отступал, уворачиваясь от моих выпадов, и пытался заставить своего подопечного напасть на меня сзади:

— Чего ты, идиот, ждешь?! — орал он, топтавшемуся у меня за спиной верзиле, — нападай: один удар, и он покойник! А мы все — в шоколаде!

— Сам идиот! — не оставался в долгу огр, — оно мне надо на рожон лезть?! Видел, что случилось с Виктором?! Я обратно в ясли не собираюсь!

— Дурень! Той дряни, на возврат «крита», что на него их шаман повесил, больше нет! Неужели сам не видишь? Да и вообще…

Тут он вынужден был замолчать, поскольку я усилил натиск и, пробив сплетенную из остатков кинжалов защиту, сквозь их обломки нанес-таки удар, достигнувший цели. Жаль только, что удар уже был на излете, да и пришелся в легкий кожаный нагрудник, но и его хватило, чтобы противник опять потерял равновесие. И у меня снова появился реальный шанс его прикончить. Вот только жаль, что и тупой огр это тоже понял и, взревев, поневоле бросился в атаку.

Выбирая между своей жизнью и смертью противника, я проявил завидное человеколюбие, что есть силы, отпрыгнув от поверженного, но так и не добитого врага, поворачиваясь лицом к новой опасности.

Пока я парировал удары дубины и ног огра, вожак опорожнил очередной пузырек и снова был как новенький. Как ни в чем не бывало, он продолжил высказывать мысль, прерванную моей удачной атакой:

— … и вообще, такие «баффы» здесь бывают только одноразовыми, забыл, что ли?

— Попробуй тут не забыть! Он же, как бешенный, дерется! — пропыхтел в ответ здоровяк.

Ему уже тоже приходилось несладко, поскольку я заметил, что его вожак, подкрепившись, перевооружился. Он отбросил в стороны рукояти кинжалов, запустил обе руки за пояс и извлек их оттуда уже со щитами. Из этого я сделал вполне резонный вывод о том, что с его стороны особой опасности можно больше не ждать, и всецело отдался делу уничтожения огров, как класса. И очень неплохо в этом преуспел! Я бы даже сказал, что отменно преуспел! В атаку я перешел неожиданно даже для себя самого: уходя от очередного косого — сверху вниз — удара, я кувыркнулся вперед и сходу обрушил молот на босую ногу противника. Огр не заорал благим матом и не запрыгал на одной ноге, как я подсознательно от него ожидал, он лишь получил очередной не слишком значительный урон. Критично для него было другое: дистанция между нами сократилась настолько, что его громоздкое оружие теперь больше мешало своему хозяину, чем помогало.

— В объятья его хватай! В объятья! — кричит у меня за спиной второй враг.

Перевооружился он или нет? Я не знаю, и времени на проверку нет — верзила бросает дубину и пытается заграбастать меня в охапку. Непонятно откуда, но у меня появляется твердая уверенность в том, что если ему это удастся, то никакие самые разволшебные жидкости в любых пузырьках мне уже не помогут.

Испугавшись этой мысли, обрушиваю молот на одну из тянущихся ко мне лап. Удар получается какой-то, мягко говоря, неудачный: отдачей меня отбрасывает ко второй, целой, лапе огра. И он, не будь дураком, намертво схватил меня ей за шею. Позабыв о практически бесполезном в таком положении оружии, пытаюсь свободной рукой разжать его пальцы. Тяжело. Будь я чуть менее уставшим, я бы смог, а так — не получается. А время бежит, а вместе с ним убегает и моя жизнь. Делаю последнее нечеловеческое усилие. Понимаю, что мне это уже не поможет, но я привык бороться до последнего, а своим привычкам я не изменяю! Прячу, наконец, молот за пояс, и обеими руками пытаюсь разжать его окаменевшие пальцы.

Рывок, другой: мне кажется, или у меня начинает получаться?! Еще немного, и я освобожусь! Освобожусь еще до того, как он протянет к моему горлу вторую руку! Ну же! НУ!!!

Не успеваю…

Вторая рука уже у меня на горле. Шансов нет. Но я умру, сопротивляясь! Бешено сопротивляясь!

— Синий пузырек!!! — сквозь пелену гнева слышу я отдаленный голос Раста.

Была — не была! Шарю по поясу, нащупываю все три имеющиеся у меня пузырька и не глядя заливаю их в себя.

В прошлой жизни, окажись я там в ситуации, где меня душат, вряд ли у меня получилось бы что-нибудь глотнуть. Да я и не стал бы даже и пытаться, ибо там смысла от этого не было бы никакого. И руки душителя там я бы так долго разжимать не пытался бы — на глаза бы надавил, или рот бы порвать попытался… Но здесь — не там. Здесь я куда как мощнее, а соперники мои болевому шоку не подвержены.

И вот, как в старом фильме про крутого пришлого парня, затеявшего тягаться в армрестлинг в каким-нибудь нехорошим местным чемпионом, мы с огромным огром, натужно сопя, гнем каждый свою линию. Я окреп после возлияния, но и противник не лыком шит: любому из нас для победы недостает совсем немного…

Неизвестно, кто из нас оказался бы в этой схватке победителем, если бы мы бились с ним один на один. Однако, поскольку условия несколько отличались от справедливых, все решил брошенный мне в спину кинжал.

Подобной боли в мире Лиги мне испытывать еще не приходилось. Не скажу, что она была нестерпимо сильной или невыносимо жгучей. Она была принципиально новой. Ничего подобного я еще ни в одной из своих жизней еще не испытывал. Эта боль вспыхнула изнутри и… в первые несколько секунд придала мне сил!

И я вырвался!! Тут же подпрыгнул и саданул ошалевшему противнику в челюсть закованным в броню кулачищем. Увернулся от ответного удара, нырнул ему под руку, зашел за спину и, пока он искал глазами, где я есть, еще трижды приложился кулаком к его затылку. И лишь потом взяли свое рефлексы приобретенные мною в Лиге: в руке молниеносно появился молот, сразу же полетевший к заветной цели.

Огр успел сообразить, где я нахожусь и даже начал оборачиваться, услужливо подставляя висок под сокрушительный удар зачарованного оружия. И все. Его не стало!

Не оружия, конечно, а очередного врага! И я почувствовал ощутимый прилив сил и энергии — новый уровень! Вот это совсем другое дело! Что-то кольнуло в бок, и боль изнутри, о которой я на несколько секунд успел позабыть, снова навязчиво напомнила о своем существовании. Где этот любитель бить кинжалом в спину?! Вот он!

— Пятишься! Страшно?! Вижу, что страшно! Но ты, приятель, сам напросился! На что ты надеялся?! Хотел убить меня этой зубочисткой? — не сводя глаз с одинокого противника, я нащупал второй кинжал, вырвал его из раны и метнул в сторону, где расположился на пригорке отряд враждебных магов.

— Ты уже труп! — успел выкрикнуть противник перед тем, как я одним прыжком преодолел разделяющее нас расстояние.

Он все еще был очень быстр и свеж, но уже не так хорошо вооружен, как в начале поединка, а я стал на уровень старше…

Несколько раз он пытался убежать, но с уровнем у меня отрылась способность делать огромные прыжки, и я каждый раз быстро и без проблем настигал беглеца.

Он еще несколько раз пил эликсиры из пузырьков. Один раз благодаря этому он даже стал неуязвим для моего молота на несколько секунд, что дало ему возможность, сменив щиты на оружие, пару раз меня контратаковать. Потом действие напитка закончилось, и вожак без стаи в очередной раз оказался на краю гибели. Жизненных сил у него осталось так мало, что я мог пристукнуть его и кулаком, но решил не экспериментировать: молот уже вовсю спешил на встречу с его головой, как вдруг я почувствовал магический удар.

Да что же это такое?! Сколько раз мне еще будут мешать отправить его обратно в ясли?! Сговорились они тут все, что ли? Ей богу, будь чуть менее мужественен — расплакался бы от обиды! А так — я лишь сдерживаю слезы боли.

Ну, уж нет! В этот раз я его пристукну! Даже, если это будет стоить мне жизни! Протягиваю к жертве руки, чтобы просто и бесхитростно задушить своего врага, но между нами возникает невидимая стена. Недолго думая, боясь упустить момент, бью в нее молотом: раз, другой, третий! И вот по воздуху разбегаются очень даже видные трещины! Но этот гад уже успел залезть себе за пояс!

— Что я вижу?! — кричу я в яростном злорадстве, — пузырьки закончились?! И как мы теперь лечиться будем?

Он молчит. Он просто пятится в сторону своих сведущих в магии товарищей. Теперь я могу видеть всех оставшихся в живых членов их шайки. Совместный успех Раста и Кэт чуть менее блистателен, чем мой: один убитый противник и один, находящийся при смерти. Ну, ничего: сейчас я разделаюсь со своей обузой и с величайшей радостью помогу своим товарищам. А передо мной опять стена, а враг, показав мне спину, во всю прыть бежит к своим подельникам, которые уже организовали для себя защиту от физического вмешательства и только и ждут того, чтобы он до нее добрался. Их защита не так безупречна, как у Раста: она как два обруча…

Видели когда-нибудь, как падает на пол раскрученный подобно монетке обруч? Он не грохается под конец плашмя, благодаря своей форме и центробежной силе, а пытается, как бы, оттолкнуться от твердой поверхности, поднимая над полом то одну, то другую свою сторону. Вот два таких начинающих свое падение обруча, отталкиваясь друг от друга, и составляли магам защиту от физических воздействий. Хлипкая на вид защита. Хотя, наверняка, она наносит урон нападающему…

Ну, да мне сейчас и не до ее характеристик — у меня недобитый враг вот-вот из рук уйдет. И прыгнуть к нему я уже не могу, поскольку передо мной еще одна невидимая стена, в которую я врезаюсь со всего маху.

Ушел.

Пока я буду ее таранить, этот подранок уже добежит до защиты.

Но тут и мне помогают друзья!!! Кэт! Красотка Кэт одну за другой посылает вдогонку беглецу сотню стрел. Причем сменяют они друг дружку так быстро, что сливаются в одну оперенную линию, которая на исходе, сделав брешь в стене, достигает спины противника!

Есть! Готов! Жаль, что не я завершил начатое, но это не важно! Мы всей командой работаем сейчас на результат — на возможность жить дальше так, как мы этого хотим! А ведь у меня тоже есть возможность ответить лучнице и шаману тем же! Где там их подранок?! Ба! Да это же та самая чародейка, которую так опасался Раст! Что ж, пришло время и мне помочь друзьям, поскольку она сейчас там дергается только под магической защитой.

Сказано — сделано: бегу прямо к корчащейся на земле чародейке. Маги видят мой прорыв и пытаются стать у меня на пути. Но они гораздо медленнее меня, да и хорошо знакомые мне растения шамана, покрывая все пространство вокруг их защиты, здорово мешают им передвигаться.

Скачок, другой и я уже вплотную приблизился к небольшому полупрозрачному розоватому облаку, которое служит чародейке защитой. Именно оно нейтрализует все атаки шамана, которые, не переставая, в виде молний, ледяного дождя, смертоносных растений обрушивались только на эту жертву. Остальную парочку магов взяла на себя лучница: она со скоростью новейшего пулемета успевала бить из лука и прямо по цели, и пускать стрелы навесом. В общем, парням за обручами тоже приходилось несладко, и обо мне им просто пришлось на время позабыть.

Меж тем я уже попробовал прочность защитного облака молотом, так и есть: против оружия оно бессильно, пускай, при его создании и не обошлось без магии. Может, я б еще немного и поколебался: нырять ли мне ту да самому, или как-нибудь еще проверить, но в это время враг внутри своей защиты перестал дергаться и повернул лицо в мою сторону, и я решил, что медлить нельзя! Поднял над головой свое верное оружие и ударил в прыжке. Что есть сил ударил! Она успела вскинуть над головой руки, сживающие какую-то книгу, и сразу же стало очень темно и пусто…

Из подъезда мы выходили по очереди, справедливо рассудив, что если уж просчитывать все возможные опасности, то стоит предусмотреть и возможную слежку за мной от подъезда, до места встречи. Сначала выскочил Раздолб, чудом успев на отходящий с остановки троллейбус, направился к месту назначения. Я вынырнул из подъезда парой минут позднее. В идеале нужно было бы еще немного подождать, но время уже ощутимо поджимало — на какие-то особые предосторожности его уже совсем не оставалось. Суть своей якобы гениальной задумки Раздолб мне так и не поведал. Лишь весьма туманно рекомендовал лишь не особо удивляться всяким возможным и невозможным странностям.

К Октябырьке, как и ожидалось, я добрался безо всяких приключений. Набрал Раздлба (номер он успел мне надиктовать, пока прилаживал нагрудник), убедился, что вызов принят и, включив громкую связь, сунул телефон в нагрудный карман куртки. Немного постоял в сторонке, раздумывая над тем, где именно дожидаться встречи: на окраине площади, или поближе к соседнему скверику. Выбрал скверик — народу даже в зимнюю пору там традиционно было больше. Все-таки Раздолб заразил меня опасениями по поводу опасности предстоящего разговора, точнее, его возможных последствий. И как показало время он, зараза, будто в воду смотрел!

Началось все с того, что на встречу Александр прибыл не один. В кампании двух внушительного вида молодчиков, по всему видать — охрана. Я и сам всегда был несредних таких габаритов, но по сравнению с этими двумя, одинаковыми с лица я смотрелся чуть ли не хоббитом. В принципе, меня их присутствие даже немного обрадовало; из него следовало уже хотя бы то, что тихо резать меня в кустах наш Наполеон не собирался. Александр явно обзавелся каким-то капиталом, которым при первой нашей встречи от него и не пахло. Охрана за ним таскается, одет чуть ли не изысканно и не по погоде легко — видимо, только из автомобиля и долго якшаться со мной не намерен. Было заметно, что ему холодно, но подбородок, вдруг ставший таким гордым, если не сказать надменным, прижимать к груди, как при нашей первой с ним встрече, не спешил. К делу он перешел сразу, по-деловому:

— Как видишь, дела мои, мягко говоря, идут в гору, а благосостояние увеличивается в геометрической прогрессии. Предложение у меня простое, если не сказать тривиальное. Будешь на меня работать? Скажу сразу: работа будет не пыльная. Совсем не пыльная. Будешь сидеть в офисе, и составлять для меня определенного рода отчеты. Уверен, ты справишься. Оплата трудов твоих будет на порядок больше, чем та, которой ты сейчас довольствуешься. Причем, когда я говорю «на порядок», я и имею в виду: «на порядок»! Не в два и не в пять раз, а в десять! Ответ мне нужен немедленно. Трудовой договор и его копия у меня с собой, в машине. У тебя полминуты на размышление. Время пошло.

Он демонстративно взглянул на массивные отсвечивающие желтым часы.

Я стоял и с максимально доступной мне скоростью соображал: «хочет держать меня на виду и под неусыпным контролем. Чтобы иметь время меня изучить и, все взвесив, решить-таки мою судьбу. Быстро меня убрать и не с руки, и может оказаться расточительством — вдруг я чего-то да стою. Что мне грозит в случае отказа? Что означает присутствие здесь его мордоворотов? Демонстрация силы и статуса или он действительно чего-то опасается? В любом случае именно сейчас мне ничего не грозит, хотя местность сегодня и на редкость безлюдна.

— А если не решусь за минуту? — вдруг, как будто со стороны услышал я собственный голос.

— За полминуты. Тогда решение за тебя приму я, — без обиняков ответил мне Александр. А один и подчиненных ему приматов, не таясь и не стесняясь, принялся медленно обходить меня сзади.

— Я ведь буду кричать. Народ вокруг теперь гиперответственный, да и стражи правопорядка не спят! — попытался я предостеречь собеседника, косясь на маневры громилы.

— Не успеешь ты крикнуть, — улыбнулся мой несостоявшийся наниматель, кивая на второго телохранителя, целящегося в меня чем-то непонятным, но точно не огнестрельным.

— Это парализатор, — соблаговолил растолковать Александр, — действует мгновенно, обездвиживает человека в доли секунды. Возьмем тебя тихого и тепленького подмышки и повезем на ближайший пустырик…

И тут с оглушительным грохотом вокруг нас разорвались сразу несколько петард. Шум от них был настолько резок и громок, что на некоторое время я просто лишился слуха. Охранник, что держал меня на прицеле, больше моей скромной персоной ни сколько не интересовался — он лежал на своем подопечном, практически полностью закрывая его своей очень даже немаленькой тушкой — профессионал, на сколько я мог судить. И только тонкие подошвы кричаще дорогих туфель совершали из-под нее какие-то хаотичные движения по асфальту. Второй охранник тоже полностью позабыл обо мне и с удивительной для его веса и габаритов проворностью двигался в сторону своего шефа.

Временная глухота не помешала мне попытаться трезво оценить ситуацию, и я уж совсем было собрался навострить лыжи, но, вдруг, даже сдвинуться с места не смог — помешала отвалившаяся под ноги моя же нижняя челюсть. Со всех сторон к месту нашей встречи двигались какая-то невообразимая рать: средневековые латники, лучники, разбойники и еще один Бог знает кто. Кто-то из них нес в руках зажженные не то факелы, не то просто файеры, кто-то бряцал латами и порывался достать из ножен или из-за спины оружие, кто-то просто делал зверское лицо и голосил почем зря. Это было настолько дико и неожиданно, что было больше похоже не на реальность, а на страшный сон, когда хочешь, изо всех сил хочешь убежать прочь, а ноги отказываются тебе повиноваться и становятся предательски ватными настолько, что даже стоять на них и то получается с огромным трудом. Но недавно я уже принял реальность за грезы и больше этой ошибки повторять не собирался. Через секунду, в какой-то мере сопоставимой с вечностью, ко мне вернулся слух, и я услышал уже другие крики. То была реакция Александра на происходящее вокруг светопреставление. Я тоже пытался что-то прокричать, но опять-таки как во сне, меня предал еще и голос. В тот момент я был совершенно уверен в том, что мне еще изменили либо глаза, либо рассудок!

А воины тем временем перешли на бег, и расстояние между нами стало неумолимо сокращаться. Улучив какую-то долю секунды, я посмотрел на телохранителей Александра — они гораздо быстрее меня разобрались в ситуации и уже распластались на асфальте, раскинув ноги и заложив руки за голову. Сам же их великий босс с истеричным криком, скользя по коре туфлями и обламывая об нее ногти, карабкался вверх по растущему неподалеку дереву.

От этого живописного кадра меня отвлек стремительно приближающийся топот множества ног. Я повернулся к ближайшему источнику опасности, и сознание мое буквально отделилось от тела. Словно бы со стороны я вижу, как, изогнувшись, делаю нехилый скачек вперед и в сторону — на встречу к бегущим воинам. Оказываюсь рядом с первым: на голове у него остроконечный шлем, нахлобученный по самые уши, переносица, закрывается какой-то полоской металла, а вот челюсть ничем, кроме кожаного ремешка не защищена. Именно в нее и врезается мой кулак. Парень, уже без сознания, пробегает (или пролетает) еще пару метров вперед и падает безвольным кулем, вышибая кольчугой искры из асфальта. Не теряя ни мгновения, я ныряю в образовавшуюся брешь. Еще пара таких трюков и я вырвусь из кольца — замахиваюсь, чтобы послать в нокаут следующего атакующего, но им оказывается какой-то рыцарь. Уверен, что добрая половина металлического лязга от все толпа нападающих принадлежит именно ему. Его и бить-то некуда, и увернуться уже не получается — он прет напролом, как танк. Подпрыгиваю и бью коленом в его похожий на ведро шлем. Не успеваю приземлиться, как в меня врезается уже следующий бегущий. Это разбойник. Он и силен и быстр и увертлив. Падаем мы вместе, но в сам момент падения он оказывается сверху. Сначала я бьюсь спиной об асфальт, а уже через мгновение на меня падает противник, ударяя меня плечом в грудь. Пригодился-таки нагрудник! Разбойник немного удивлен «железности» моей груди, и я, воспользовавшись заминкой, высвобождаюсь из-под него. Вскакиваю. Пытаюсь вздохнуть, но грудь взрывается тупой болью и сразу же вместе с выдохом из нее вырывается надсадный кашель, сгибающий меня пополам. Разогнуться у меня уже не получается — на мне уже висят двое: по одному на руки. Остальные «временные парадоксы» бегут мимо — плененный я им, видимо, не интересен. Меня же, тем временем, начинают все больше клонить к земле. Но толк в удержаниях, судя по ухватке, знает только один, второй же просто пытается следовать его примеру. Что есть силы опускаю свою пятку на носок сапога «умелого» противника — он лишь тихонько ругается, не смог я пробить его допотопную обувь! Хватка не ослабевает, а я уже почти распластан на асфальте. Что будет дальше? Лучше об этом даже не думать. Пока есть хоть маленький, но шанс, за него нужно хвататься, как утопающему за соломинку. Меня просто держат: ноги в стороны не разбрасывают, руки не вяжут и даже не фиксируют — тупо давят прессом. Нагрудник врезается в тело — еще немного и захрустят ребра.

— Как он? Цел? — слышу знакомый голос, но пока не могу понять, кому он принадлежит.

— Да что ему станется?! Целехонек! Ни царапинки! Хотя брыкался — дай Боже!

— Ну, хорош его ломать — отпускайте!

Меня больше не держат. Но вставать я не тороплюсь. Если честно, то просто боюсь. Только что не боялся — времени на это не было, а теперь вот стало страшно. Но подниматься нужно, лежа тут ни от кого не спасешься.

Все же встаю, сознание, а с ним и ясность ума, снова при мне, или я при них — не важно. Поднимаю глаза на своего освободителя и одновременно узнаю лицо и голос — Раздолб!

У меня будто тонна с плеч упала.

— Тудыт-растудыт! И как я сразу не догадался! Твоих рук дело?! Ну, ты, блин, даешь! Ты совсем что ли охренел?! Я чуть с ума не сошел от такой картины! Мыслимое ли дело?

Перевожу дух. Что он там мне советовал? Не удивляться? Паразит! Ладно, потом об этом. Что тут вообще происходит, для чего вся эта вакханалия?

— А где ты столько толкинистов понабрал то?! — почему-то именно этот вопрос первым срывается с языка после того, как я перевел дух.

— Да тихо ты! Ты вот секунду назад здоровьем рисковал больше, чем за весь вечер! Народ тут горячий, за толкиниста от некоторых и в лоб можно получить. Что за стереотипы? По-твоему что: все узкоглазые и желтокожие — китайцы? Увидел человека в доспехах, так сразу толкинист? Твой кругозор меня порой обескураживает!

— Вот е-мое! Я что, по-твоему, должен во всех субкультурах и модных поветриях разбираться?! Оно мне надо?!

— Надо! Тебе теперь во всем надо разбираться!

— Нууу, — озадаченно и недовольно протянул я.

— Вот те и «нууу», — проворчал Раздолб — впитывай информацию, пока мозг на это способен. Ладно, пошли отсюда! Хотя, стой, Иваныч, он вам сейчас нужен?

— Нужен, но, если очень занят, то можно сделать маленькое исключение — донеслось из толпы, окружившей дерево, на котором все еще сидел и все еще орал не своим голосом Александр.

— Отлично! Спасибо большое! Ну, ты тогда свяжись со мной, пожалуйста, как он вам понадобиться. И в тот же час он подъедет в участок, договорились?

— Договорились! Завтра утром жди звонка!

— Буду ждать! Еще раз спасибо! До связи!

— Давай!

— Ну что, — уже ко мне обратился Раздолб, — прогуляемся?

— Угу, но ты мне объясни, пожалуйста, зачем мне завтра в участок?

— Да нормально все! Пошли! Не здесь же разговаривать, есть места и поспокойнее.

— А как же…? — я неопределенно мотнул головой назад — в сторону недавно беседовавшей со мной троицы, которую, по правде сказать, из-за толпы средневековых ратников, совсем не было видно.

— Не переживай, — почти равнодушно махнул на них рукой Раздолб, — все схвачено. Пошли, я тут неподалеку отличную пивнушку знаю, по странному стечению обстоятельств там сегодня «безобразничать» будут исключительно «свои» люди.

Я недоуменно последовал за ним. Передо мной в ту минуту как будто просто занавес рухнул. Не мог я больше думать, терзаться противоречиями. Психика просто ушла в щадящий режим. В тот момент я был просто… даже не знаю из чего выбрать.

То ли я был бычком, которому все равно, куда его гонят: на водопой или на бойню. Возможно, я был подобен пациенту, которому перед операцией с местным наркозом вкололи успокоительное, и он идет себе смиренно за медсестрой и, не задумываясь, выполняет все ее требования. А, может, был я на манер бездушного видеорегистратора: все видел, все запоминал, но абсолютно не заинтересованно — отрешенно как-то.

Шли мы недолго, пивнушка и правда оказалась сразу за углом от площади. На входе стояли двое дядек в костюмах тройках и один из «воинов». Дядьки стояли как изваяния — фэйсконтроль осуществлял ряженый парень, Раздолба он узнал сразу, на меня же просто недоуменно взглянул и поднял обращенную к моему спутнику бровь.

— Этот со мной, — с улыбкой сказал Раздолб и панибратски постучал меня костяшками пальцев по груди.

Сквозь куртку послушался отклик железного нагрудника, и полностью удовлетворенный воин отошел в сторонку, освобождая проход к стилизованной под дерево массивной двери.

Это только театры с вешалок начинаются, другие душевные заведения могут позволить себе вольность начинаться, допустим, с двери. Хозяин пивнушки, видимо, руководствовался именно этой нехитрой мыслью. Все помещение было обставлено в стиле средневековой Европы: сколоченные и грубых на вид досок столы, под стать им громоздкие и явно не легкие стулья, здоровенные пивные кружки, якобы закопченные и засаленные каменные стены, полыхающий очаг с вертелом, псевдопаутина в углах комнаты и под потолком, оснащенным громадной колесообразной люстрой с лампачками-свечами — все это тут же бросалось в глаза. И я, оглядываясь, понял, что потихоньку выхожу из недавнего ступора.

Раздолб явно был здесь не в первый раз. Он, не таращась по сторонам, двинулся к массивной, опять-таки деревянной, стойке мне же указал на столик у стены.

Сделав заказ, он вернулся и с хитрецой в глазах осведомился:

— Ты всегда в заведениях садишься так, чтобы выход было видно, или только в данной забегаловке неуверенно себя чувствуешь?

Я действительно был удивлен этим вопросом и вдруг понял, что сколько себя помню, сам того не осознавая, садился спиной к стене и, по возможности, лицом к входной двери. Не то, чтобы мне было интересно: кто конкретно входит в заведение, но как-то спокойнее, когда знаешь, что никого неприятного в помещении нет. Быстренько провертев все это в голове, я лишь улыбнулся в ответ на полушутливый вопрос по большому счету хорошего человека.

Вместо этого я сам принялся задавать, уже успевшие порядком замучить меня, вопросы.

— Ты лучше скажи мне, пожалуйста, что тут у нас вообще происходит? Объясни мне хоть что-нибудь! А то у меня ум за разум со всеми этими представлениями заходит.

Мой собеседник покачал головой:

— Счастливый ты человек! Казалось бы, у нас с тобой за последние сутки столько впечатлений от происходящего вокруг, что как будто дальше уж некуда, а ты вот, все ж, умудрился и сверх того переживаний нахвататься!

— Давай посерьезней и чуть ближе к теме, а?

— Хорошо! Уболтал! Слушай, коль уж так неймется! С чего бы лучше начать? — вполне натурально поскреб он затылок, — начну, пожалуй, с конца: мы ведь с тобой хоть и в обновленной, но все ж России живем, так что легких путей искать мы не будем! То, что мы знакомых твоих оставили с товарищами моими — не случайно. Услышав про участок, ты, скорее всего, догадался, что кроме нас с тобой и любителей исторических традиций и реконструкций на месте планируемого нашими злодеями преступления были еще и представители органов правопорядка. Тоже, между прочим, не чуждые как старины, так и он-лайн играм. Мы с ними сидели в засаде, смотрели на вас, слушали, дождались угроз и ринулись к тебе на помощь. Да не хватайся ты за телефон — я уже давно отбой сделал и запись вашего разговора сохранил. А это грандиозное воинское шествие у нас уже давно планировалось, и заявка уже лежала в администрации города на утверждении, я только лишь нажал на пару рычажков и слегка подкорректировал место и время. Свой человек в администрации быстро продавил нужную подпись, а мигом собраться нам проблемы не доставило. Зато как эффектно мы появились!

Ты, конечно, можешь возмутиться своей невольной роли ничего не подозревающего живца, но согласись, тебе мало что грозило: эти двое явно нанятые специалисты своего дела, а не парочка подобным нам людей не от мира сего. Согласись, абсолютно невероятным совпадением был бы тот факт, что из четырех известных оставшихся «не поддавшихся» двое оказались профессиональными телохранителями! А новые люди не стали бы просто по приказу прибегать к насилию. Подыграть шефу, по его предварительной просьбе, могли. Применить силу при явной неприкрытой угрозе с твоей стороны тоже могли. А вот по беспределу тебя парализатором нейтрализовать — не могли!

— Ага! То-то я удивлялся бы на пустыре, нюхая, как от меня пахнет после паралича! — не удержался я от комментария.

— До этого не дошло бы! И вообще все прошло по плану «А», в то время как у меня в запасе еще были очень даже неплохие «Б» и «В». И наметки на «Г»! С площади вас бы в любом случае не выпустили, просто при нашем теперешнем раскладе шанс на самый благоприятный исход событий без малого стопроцентный! Посуди сам: у нас есть угроза здоровью, покушение на лишение свободы и, на худой конец, нарушение общественного порядка. Шутка ли: залазить на дерево посреди города, да еще во всю глотку матом орать?! — чуть не закудахтал от удовольствия Раздолб. Как минимум на пятнадцать суток мы его закроем!

— И что нам это даст?

— Не нам! А хозяевам взломанной им поисковой системы. С ними в данный момент уже должны были связаться и дать наводку на нашего кадра. За две недели у нас, точнее у компетентных людей в полиции, будут все доказательства его хакерской вины. И тогда мы уже можем выиграть несколько лет! Но основной план опять-таки несколько иной. Есть у НАС (рассказчик выделил тоном это слово и сделал при этом дурашливо значительную физиономию) свой человек и в так называемой психбольнице. Не зря же я столько народу в железе на мороз выгнал! Уверен, что Александр до сих пор от увиденного в себя не пришел, а может уже и не придет. Кто знает? Так вот, хочу попросить этого доктора очень внимательно поработать с Александром. Отказать он мне не должен: ни на что преступное я его не толкаю, а сам случай может-таки показаться ему интересным — как минимум явная мания величия в зачаточном состоянии, да еще и рыцари всякие по ночам снятся! В общем, в любом случае куда-нибудь мы его упечем и упечем надолго. А, тем временем, информация, которой он успел завладеть, полностью утратит всю свою актуальность! Ведь нет на рынке продукта более дорогого и скоропортящегося, чем информация! Это, друг мой, аксиома, как для старого мира, так и для нового! Информационные войны в новом мире вполне возможны, и мы с тобой будем к ним готовы!

— С мечом на ноутбук прыгать будем? — улыбнулся я, –хотя, ты во многом прав.

— Если очень надо будет, то прыгнем — не проблема. Тут есть проблемы понасущнее…

— О как?! Ну, и какая же проблема кажется тебе на этот раз самой животрепещущей?

— Сарказмируешь?

— Нет такого слова!

— Слова, может, и нет, а вот проблема у нас все-таки есть.

— У нас у обоих? — зачем-то уточнил я.

— У нас у всех, — сказал Раздолб, и лицо его в этот момент стало настолько серьезным, что все мои сомнения в его легкомысленном настрое мгновенно улетучились.

— Что за проблема? — нутром чувствуя неладное, поинтересовался я.

— Читал в детстве сказку про конька-горбунка? — как всегда, издали начал Раздолб.

— Ну! — подстегнул я рассказчика.

— Так вот, там присказка такая была: «это службишка — не служба». У нас та же история. Александр был не проблемой и даже не проблемкой, а проблемишкой, с которой мы справились, можно сказать, не глядя.

— Ты наконец-таки решил вплотную заняться природой произошедшего на днях «оболванивания» человечества?

— Нет, это не проблема, это — проблемище! И я совсем не уверен, что к ее решению вообще стоит приступать. Я даже думаю, что и подступаться к приступлению решения этой проблемы не стоит. Могу обосновать — поднял он руку, видя, что я собираюсь ему возразить. Если лежащая перед тобой преграда настолько велика, что ее не преодолеть ни теоретически, ни практически, то она автоматически из преграды превращается в тупик. В данность, означающую, что здесь пути нет и быть не может. Считай произошедшее природным явлением, обуздать которое ни один человек, ни все человечество не в силах. Мы можем просто исправлять какие-то частности, априори не в силах исправить главное.

Зная, что переубедить его в данный момент не в силах никто, я просто спросил: «Ну, и что у нас теперь на первом плане?»

— А вот это уже совсем другой разговор! И разговор серьезный. Очень серьезный. Логичным в нашей ситуации было бы предположить, что нам с тобой нужно заострить свое внимание на таких же, как мы людях не от мира сего. Потому как они могут внести очень нехорошие коррективы в этот новый мир с его якобы безоблачными перспективами. И это было бы правильным, но эта задача, хоть она, несомненно, очень важна, не кажется мне первостепенной.

— И правильно! Я в герои не записывался, и записываться пока не спешу. Мне вон завтра в участок еще с утра пилить! И жизнь мне личную налаживать нужно! Все предпосылки для этого сложились!

— Думаешь?

— Блин! После твоего вопроса начал сомневаться! Как оно вообще все в мире пойдет? Ведь люди любили друг друга такими, какими они были; полюбят ли они своих изменившихся избранников?

— Думаю, что, все-таки да! Иначе уже сейчас бы повсюду полный бедлам бы творился: истерики, сцены, суициды — бррр!

— Ну, а что ты тогда меня с панталыку сбиваешь?!

— Ни с чего я тебя не сбиваю! Сам подумай: сможешь ли ты и дальше встречаться с урезанной версией своей бывшей девушки? Ты же остался прежним, и помнишь и ценишь ее прежней и, самое главное, ты все это осознаешь…

— Нннда, здесь есть над чем подумать, чтобы дров не наломать.

— Есть, но я не закончил мысль, — продолжил гнуть свою линию Раздолб.

— Заканчивай, — благодушно разрешил я.

— Помнишь наш разговор про геймеров? — вкрадчиво начал заканчивать мой собеседник, — мы ведь тогда толком и не договорили, времени не хватило, а тема эта, меж тем себя еще не исчерпала. Мне нужно, чтобы ты осознал, что за теми игроками и увлеченными личностями, которых я сейчас представляю большая сила. Весь мир только начинает жить в сказке, а они уже давно в ней обосновались. Остальных нужно искать, посвящать в новую сказочную реальность, убеждать в своей правоте, а с нашим братом всего этого не нужно. Мы теперь просто из игры переберемся в реальность и продолжим здесь искать приключений и свершать подвиги. Другими словами, нам не нужно времени на адаптацию к новым условиям — они для нас считай родные. Я вот еще сегодня утром попытался одного обычного нового человека проверить на стойкость действия промывки его мозгов. Интересные получились тогда результаты: врать и хамить у него не получается — воротит его, причем физически, зато ударить меня по моей настойчивой просьбе он смог. Думаю, что данный случай с определенными обязательными оговорками можно и нужно возвести в правило нового мира. Поскольку я почти уверен, что у всех эти запреты есть, но у каждого особо превалирует какой-то один-два, а с остальными, при должном усердии, можно и разобраться…

Думаю, что и врунов при острой необходимости мы воспитаем.

— Как-то это все нехорошо…

— Согласен! Нехорошо! И не нужно нам этого! Зачем портить новых людей, если есть мы с тобой?

— Я пока мир спасать не подписывался, да и ты еще минуту назад говорил, что не по нашим зубам эта задача — вполне резонно возразил я.

— Ты правильно ставишь вопрос. Пока что все замыкается на тебе. И пока с тобой мы не разберемся, с мертвой точки нам не сдвинуться.

— Погоди-ка — забеспокоился я — когда ты говоришь «мы» ты ведь имеешь в виду ты и я?

— Я имею в виду: ты и мы — не мигая, уставился на меня Раздолб.

— В каком смысле? — опешил я.

— В том смысле, что есть МЫ и есть ТЫ. И все мы друг о друге знаем…

— Кто, блин, мы?! Кучка игроманов, возомнивших себя приемниками масонов во главе с новым миссией в твоем лице?! И это у Александра мания величия?

— Не спеши говорить необдуманные гадости! Гляжу я на тебя, и в памяти всплывают строчки из одной детской песенки:

Погоди, постой — ни к чему торопиться:

Не нужна холодная сердцу тоска!

Погоди, родимый, не пей из копытца —

Там, за лесом, голубая есть река!

— Значит, еще и козлом меня называешь? — смог-таки удивиться я.

Он заулыбался! И даже отодвинулся немного вместе со стулом:

— Что ты! Видел я только что, как ты руками машешь. Просто тебя пока не шокируешь, ты поразмыслить и не подумаешь! На данный момент ты не видишь, что конкретно мы собой представляем, а пройдет немного времени, устаканится все потихоньку, и перед тобой вдруг как из кусочков пазла сама собой выложится картина. А картина-то, как говорится, маслом: МЫ везде, где это только нужно. Да ты вот здесь и сейчас открой глаза: на примере пары последних часов ты уже убедился, что мы имеем вес в администрации, полиции, увеселительных (он сделал круговое движение головой, явно указывая на зал, где мы сидели) заведениях, больницах… И это только то, что ты сегодня узнал, и это только данный город, и это только на мне замкнутые люди, а я ведь не первый человек в нашем сообществе. Наша сеть не ограничивается этим городом, она даже страной не ограничивается. Я тебе даже больше скажу — один из нас сейчас в Антарктиде сидит!

— Наверное, там у вас самое рекордное соотношение «ваших» и «НЕ ваших», — подмигнул я оратору.

Раздолб растерянно заморгал.

— Хочешь сказать, что ни капли не удивлен? — взметнув ввысь брови, прямо спросил он.

— Ты, знаешь, видимо, высшие силы добились своего — я разучился-таки удивляться. Немного грустно, конечно, но зато позволяет сэкономить время. Послушай меня и скажи в итоге: правильно ли я понимаю суть сложившейся вокруг меня ситуации. Ты сейчас находишься здесь со мной в качестве парламентера-вербовщика от одной набирающей сил и обороты организации. У вас есть определенные цели и варианты путей их решения. Ваше, если можно так выразиться, могущество носит скорее социально-информационный, чем физический характер. Хотя и потенциальные бойцы, или там штурмовики у вас тоже имеются в изрядном количестве. У вас, опять-таки, есть своя идеология и общие интересы, даже не интересы, а одна на всех страсть. Лишних людей в вашей организации нет и быть не может. Так вот теперь я и подбираюсь к самому интересному для меня вопросу: зачем я вам? Только потому, что мог до всего этого додуматься? И что с того? Кому я это расскажу? Кто мне поверит, да и зачем мне нужно кому-то это открывать? Чем конкретно ты лучше того же Александра? Ответь.

— Александр спешил. Он не мог не спешить. А из спешки ничего хорошего никогда еще не выходило. Он был опасен в своем не до конца продуманном энергично хаотичном рвении. Может, конечные цели у нас с ним и сходны, но методы, уж поверь, мы бы выбрали разные. Конкретно я гораздо идейнее и гуманнее него.

Зачем ты нам нужен? Вот это действительно золотой вопрос. Шило в мешке не утаишь. Год, два и кто-то все равно поймет, что ты отличаешься от подавляющего большинства: ты ведь не актер и не отшельник…

Ты уж извини, что я сейчас буду говорить о тебе, как о вещи (я ведь, по сути, ничем сейчас от тебя не отличаюсь), но если ты сегодня не достанешься нам, то через год достанешься кому-то другому.

Мало того, что мы определенно меньшее из всех возможных зол, мы еще и очень, очень в тебе нуждаемся.

Тебе интересно, зачем ты нам. Резонный, очень резонный интерес. Мы сейчас с тобой как два подпольных супермена, чья суперсила заключается в банальном умении врать, шельмовать, вести себя импульсивно, нелогично и непредсказуемо, хотеть зла ближнему своему. Казалось бы — мелочь, но это далеко не так. Для нашей основной цели именно сейчас это именно то, что может решить исход планируемой нами операции в нашу пользу.

— И для выполнения этой вашей «операции» — на этом слове я проделал пальцами жест — «ковычки» — нужны именно мы оба?

— Нет. Для этого нам нужен ты! Я не подхожу по одному простому принципу, который, до твоего появления на горизонте, делал всю нашу затею просто авантюрой, я — геймер. Как, в прочем, и все в нашем сообществе.

— Мы сейчас как будто о религиозных запретах говорим. Что с того, что ты любишь играть?

— Я расскажу. Слышал что-нибудь о проекте «Лига»?

О! Знакомое ощущение! Меня, кажется, лечат. Вот только как-то странно — очень-очень бережно и нежно. Я что, опять отрубился? Как это получилось?

— Тише, тише, — как будто, я говорил все это вслух, или попытался встать, зашептала надо мной Кэт, — ты еще очень слаб.

Это относительно кого? — начал было протестовать я, но сразу же понял, что этот спор мне не выиграть: настолько тихим был мой голос.

— Кэт права, — прокряхтел где-то рядом Раст, — напрягаться тебе сейчас нельзя. Это без всякого преувеличения смерти подобно. Не пытайся ближайшие десять-пятнадцать минут разговаривать. Кэт пытается вернуть тебя к жизни, поскольку сказать, что ты сейчас жив, значит — выдать тебе большущий аванс. Зачем же ты, балда, молотом по книге ударил?!

Помня его недавние наставления, в ответ я лишь оправдательно замычал.

— Ах, да! — спохватился шаман, — впредь постараюсь обойтись без вопросов. Причем, зная тебя, даже без риторических. Предугадывая все твои возможные вопросы, начну рассказывать обо всем по порядку.

Раст помолчал несколько секунд, видимо, собираясь с мыслями, и продолжил:

— Почему мы не могли не принять их вызова? Они нашли артефакт. Быстрее нас нашли. Видимо, именно на него и намекал наш настоящий хозяин замка. Этот специфический талисман можно найти только в тайнике и только в обширных окрестностях замка. Оказалось, что он не только продавцов позволяет подчинять своей воле, но и некоторым игровым персонажам не дает возможности отказать в просьбе хозяину артефакта. В данном конкретном случае я не смог отказать колдуну-владельцу в магическом поединке до смерти. Ну, а вы автоматически пошли за мной, как и его дружки — за ним…

В любом случае, как сказал кто-то из древних мудрых тленных — за точность цитаты, правда, не ручаюсь: «еще ни один план не пережил начала сражения». Так и у нас самого начала все пошло не совсем так, как мы того ожидали. Не то, чтобы выбранная нами в спешке тактика оказалась совсем уж проигрышной, но и особых побед, как выяснилось в первые же мгновения, она не сулила. Я пока еще не понял на все сто процентов, почему так случилось. Однако есть один факт, который нельзя отрицать: не один ты в этом мире до недавнего времени мог похвастаться именным оружием. Женщина, которую мы приняли за простую чародейку, оказалась Мертвой жрицей, использующей чужую личину, и держащей наготове чужое для жрицы боевое заклятие. Сам по себе этот обман особой роли бы не сыграл. Я даже не совсем представляю себе, для чего она наколдовывала на себя эту личину, поскольку, разительных отличий в боевых умениях чародейки и Мертвой жрицы на данном уровне лично я не вижу. А, может, мы просто не дали ей себя проявить… Хотя, что я такое говорю? Как раз таки она себя в этом бою и проявила! Ты только представь себе: у нее была Книга Мертвых! Понимаю, что тебе это ни о чем не говорит. Скажу больше: мне это название тоже ничего не сказало бы, не опробуй я действие данного артефакта на собственной шкуре! Эта книга в ее почему-то слишком умелых руках оказалась просто запредельным оружием! Твой молот, уж извини, в этом бою ни в какое сравнение с ней идти не мог! Уже хотя бы потому, что жрица при помощи своей книги полностью нейтрализовала особые свойства твоего оружия! Ты, кстати, это хотя бы заметил? Не отвечай. Уверен, что нет. Так что ты можешь собой гордиться: уложил троих практически равных себе противников. Правда, не без моей помощи. Я перед самым боем повесил на тебя заклятие, которое с определенной вероятностью может вернуть твоему противнику его же усиленный удар, и оно сработало! Это, конечно, отняло у меня порядочно сил, но оно того стоило. В прочем, твоим оппонентам тоже нехило помогали. И помогали очень быстро и четко. Я думал, что весь бой сведется к тому, что я, слегка тебя опекая, буду защищать себя и Кэт от магии, лучница потоками стрел должна была заставить их уйти в глухую физическую защиту. И тогда ты бы сыграл в битве решающую роль, поскольку даже лишенный своих индивидуальных боевых способностей, ты со своим молотом был явным фаворитом схватки. Разделавшись со своими врагами, ты бы смог свести на «нет» их защиту, и мы бы единым махом стерли бы их всех в порошок. Но молот был нейтрализован, а защиту от ливня стрел на всех поставил один маг, остальные же просто прикрывали жрицу…А уж она-то гвоздила по нам так, что у меня до сих пор волосы по всему организму дыбом стоят!

Я с трудом разлепил веки левого глаза — голос шамана определенно доносился откуда-то слева — и, вращая им, попытался увидеть доселе невиданное мною чудо — шамана в образе одуванчика. Обманул, зараза! Вполне себе нормальный у него был вид. Потрепанный и потасканный, но нормальный. Тогда, раз уж работа по открыванию глаза итак была проделана, я решил взглянуть на Кэт. Однако она оказалась вне зоны видения левого глаза, а пока я раздумывал, смогу ли открыть еще и правый, левый сам собой закрылся. Раст, молча наблюдавший за моими физическими и умственными потугами, продолжил с улыбкой в голосе:

— Особенно туго пришлось в самом начале, пока ты их дровосеков теснить не начал, и маги им еще не помогали, а всю свою мощь обращали против нас с Кэт. Зря я так хвалился своим куполом — если бы не ливень стрел с нашей стороны, на который им все же приходилось отвлекаться, моя защита не выдержала бы и минуты. У него оказалась одна очень слабая сторона: мой купол практически не защищает от проклятий! Мы видели, как ты вынужден был расходовать пузырьки с элексиром, но не могли тебе помочь, когда они закончились, поскольку сами в это время пытались лечить друг друга. Ты ведь еще не сталкивался с проклятием? Наверняка не сталкивался. Это, брат, такая штука, на манер ноющей зубной боли. Воде бы и жить с этим можно, но и житья от этого нет. Физически это сравни урону от отравленного оружия, уж с этим-то ты уже знаком, каждое мгновение у тебя отнимается немного жизненных сил, или магической энергетики. Казалось бы, не слишком это и страшно, поскольку все эти запасы восполняемы, но когда на тебе сразу несколько проклятий, да к тому ж в это же время ты ведешь бой и несешь определенные потери и затраты… А вот Кэт у нас, между прочим, большая умница! Она два заклятия жрицы сбила.

— Одно, — поправила Кэт, — второе только слегка отвела.

— Слегка отвести заклинание, которое должно было нас всех убить, значит — нейтрализовать его, — позволил себе не согласиться с лучницей Раст.

Та не стала больше препираться и шаман продолжил:

— Как бы то ни было, а мы победили. Ты, разрушил Книгу Мертвых, высвободив огромное количество темной энергии, которая разошлась по окрестностям поля битвы несущей долгую и мучительную смерть гигантской взрывной волной. Первой от этой волны погибла сама хозяйка книги, вторым должен был стать ты. И стал бы, не пропади со смертью жрицы заклятие, позаимствованное ею у какой-то чародейки. Я полагаю, что за долю мгновения до удара волны к твоему молоту вернулись все его особые качества, и он в очередной раз тебя спас. Кучку вражеских магов ничего не могло спасти — я своими глазами видел, как расплавлялась их кожа, обнажая обуглившиеся кости…

— Раст, прекрати, пожалуйста, — тихо попросила Кэт, — у меня и без твоих описаний эта картина до сих пор перед глазами стоит.

— Но ведь Тору же это интересно! — запротестовал Раст, — он должен знать, чем все закончилось!

— Вот и расскажешь ему этот неприглядный момент, когда меня рядом не будет! — отрезала девушка, но почти сразу, уже мягче уточнила, — хорошо?

— Ладно, — буркнул в ответ шаман, — в общем, после того, как волна прошлась по тебе, она снесла остатки вражеской банды, и совсем было принялась за нас, как Кэт поставила перед моим коконом свою стену света! Стена у нее, конечно, пока еще очень слабенькая, поскольку она ее ставила только в первый раз, да и то, благодаря тому, что вы с ней прикончили этих трех здоровяков, и все мы получили по уровню…

— В любом случае, прокачивать ее дальше я не собираюсь, — вновь перебила рассказчика Кэт, — вообще не представляю, где, кроме как в описываемой тобой ситуации, может еще пригодиться такое умение!

— Если б мы всегда знали, что и когда нам пригодится, то и жить было бы не интересно, — резонно заметил Раст.

— Можно подумать, ты от интересной жизни в этот мир сбежал — фыркнула Кэт.

— Думать можно что угодно, — начал парировать шаман, но тут я нашел в себе силы заговорить.

— Подождите, — медленно начал я, — если все в итоге так хорошо вышло, почему же мне-то сейчас так плохо? Почему вы меня так долго восстанавливаете? И почему это я знаком с отравленным оружием?

— А кто сказал, что все хорошо?! — удивленно и немного грустно улыбнулся шаман, — очень даже наоборот: все довольно печально. Я бы даже сказал, что мы, если не в попе, то уж точно в ближайших ее окрестностях — не дальше поясницы, уж точно! Проклятия Мертвой Жрицы не снимаются с ее смертью. Как и ее заклятия, на то она и Мертвая. Одним из первых своих заклятий она лишила нас с Кэт возможности восстанавливать свои силы и возможности. Мы тоже вели бой, можно сказать, на пузырьках, запас которых был до безобразия мал. И вот на данный момент мы все еще находимся под действием этого заклятия и нескольких проклятий. Однако, у нас положение немного лучше, чем у тебя.

— А со мной-то что? — устало спросил я.

— Как что? — захлопала ресницами Кэт, — тот гад буквально утыкал твою спину отравленными кинжалами! Мы их удалили, но действие яда все не прекращается, хотя и идет на убыль. Неужели ты не чувствовал как из тебя жизнь уходила?!

— Некогда было к чувствам своим прислушиваться, — не понятно на что обидевшись, буркнул я.

— Понятно, — согласно кивнул Кэт, — так вот, когда мы тебя оглушенного и отброшенного в заросли волной нашли, твои силы за малым были на нуле. Яд забирал их быстрее, чем они могли восстановиться и тогда мы с Растом стали понемногу перекачивать в тебя наши энергии. Но у нас их у самих было — кот наплакал, поэтому первое время мы даже не были уверены, сможем ли тебе помочь. Сейчас действие яда ослабло на столько, что его урон полностью компенсируется твоей регенерацией.

— И это произошло более чем вовремя, — встрял в объяснения шаман, — поскольку мы оба уже на грани, а когда перестанет действовать заклятие жрицы, и мы сами сможем подлечиться — неизвестно.

— Спасибо, ребята, — стараясь скрыть смущение, поблагодарил я друзей.

С минуту мы молчали, потом снова заговорила Кэт:

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она меня.

— Нормально, — ответил я, прислушавшись к своим ощущениям, — кажется, пациент скорее жив, чем мертв и даже идет на поправку!

— Да, — подтвердила она, — действие яда стало очень быстро уменьшаться, скоро ты будешь совсем, как новенький.

— А вы? — решил уточнить я.

— Не знаем, — вздохнул Раст, — я сделал несколько запросов в поисковой системе, узнал лишь то, что заклятия не вечны, но срок их действия может быть ой каким различным.

— Не думаю, — заметил я, — что жрице был большой смысл бросаться в вас долговечными заклятиями. Они играют роль в бою, а бой в этом мире — штука стремительная. Если исходить из этого, то вряд ли это заклятие продержится на вас больше часа.

— Тор, — улыбнулась Кэт, — ты был в отключке часа три, не меньше…

— Не понимаю, — я попробовал присесть, и у меня это получилось, — какой ей был резон так надолго вас заколдовывать?

— Лично мне в голову приходит только один ответ, — проговорил шаман, — и он мне очень и очень не нравится: просто пакость какая-то, а не ответ!

— Ну, не тяни же кота за все подробности! — не выдержал я его театральной паузы!

— Да просто тут все, как апельсин, — решила закончить за Раста Кэт, — если заклинание держится так долго, то где-то неподалеку бродит еще одна такая группа!

— Если не две! — поддакнул Раст.

— Хреново! — подвел я итог всему услышанному, — какие есть предложения? Я так понимаю, что тихо сидеть здесь для нас так же опасно, как и тихо попытаться где-нибудь спрятаться…

— А что опасного в том, чтобы найти укромное место и переждать там действие чар? — наморщила лоб лучница.

Если честно, я думал, что Раст ответит ей за меня — больно уж он у нас любит умничать, но шаман лишь вопросительно приподнял бровь и уставился на меня в ожидании разъяснений.

— Ну, как же, — немного стушевался я, — неизвестно ведь, кто нам может встретиться: если их будет много, то я не гарантирую, что успею нейтрализовать всех, пока они до вас не доберутся.

— Не думаю, что вероятность встречи с новой бандой будет больше при попытке спрятаться, чем при решении остаться на месте, — с явным сомнением в голосе произнесла Кэт.

— Речь идет не о специально охотящихся на нас бойцах, — возразил я, — а о какой-нибудь случайной колонии муравьев или другой мошкары… на меня сразу после рождения какой-то хомяк напал! А в вашем состоянии и его зубов может стать достаточно.

— Ндааа, — протянул Раст, — излагаешь ты сбивчиво, но доступно. Действительно, такая опасность существует, но здесь нас точно найдут, а если попытаемся спрятаться, то очень даже может быть, что выиграем время, необходимое для того, чтобы закончился срок действия этого идиотского заклятия.

— Это справедливо, если нас действительно ищут — начал было отстаивать свою точку зрения я, но тут из ближайших к нам кустов послышались негромкий треск и вежливое покашливание.

Кэт схватилась за лук, но Раст остановил ее, резонно заметив, что игроки сразу напасть на нас не смогут, как, собственно, и мы на них. Согласившись с доводом шамана, мы все повернулись в ту сторону, откуда только что раздались звуки, предупреждающие нас о приближении потенциальной опасности.

Ждать пришлось недолго — уже через секунду заросли зашевелились и выпустили на поляну человека. Назвать его убийцей, магом или воином язык просто не поворачивался. «Человек» — вот и все, что о нем можно было сказать с первого взгляда. Без брони и амулетов, оружия и посоха…

Когда я догадался посмотреть на него системно, то выяснил, что вместо имени и класса персонажа у него значилось просто: «Бродяга».

— Раст, — тихо позвал я шамана, — объясни, пожалуйста, вкратце: кто это на нас набрел?

— Вкратце не смогу, так как сам не знаю, а читать сейчас, сам понимаешь, некогда. Так что предлагаю действовать по ситуации.

— Как будто мы хоть раз действовали иначе, — хмыкнул я и направился навстречу нашему незваному гостю.

Раст и Кэт шептали мне вслед что-то предостерегающее, но я их уже не слышал. Поравнявшись с Бродягой, я кивнул ему и с улыбкой спросил:

— И каким же это ветром в нашу глухомань таких людей заносит?

Бродяга улыбнулся.

— Ты, варвар, даже не представляешь, какие тут есть дремучие места. По сравнению с ними ваше укрытие — как айсберг посреди пустыни, — ответил он мне, возвращая назад мне мою приветливую улыбку.

А улыбался он шикарно — всем лицом, которое в этот момент настолько разительно менялось, что, если моргнуть перед началом улыбки, то потом человека можно уже и не узнать! Причем, менялось оно в лучшую сторону, при всем притом, что и до улыбки оно было очень приятным и располагающим к себе. Хотя, как раз таки последнее и не удивляло, поскольку в мире лиги все виденные мною человеческие лица были как минимум симпатичными…

— Меня Тором зовут, — прервал я вызванную моими размышлениями паузу.

— Вижу, — утвердительно кивнул мне Бродяга, — и ты видишь, как зовут меня. Уверен, что ты сейчас роешься в справочной системе, пытаясь выяснить: кто я такой и с чем меня едят. Не спеши, я облегчу тебе задачу…

— И ты, уважаемый, можешь сильно не торопиться, поскольку твоя уверенность несколько не состоятельна: я слегка не в ладах со своей справочной системой, так что озвученными тобой поросами сейчас озадачены мои друзья. Мне же, на данный момент, достаточно информации, которую я получаю, наблюдая за твоей реакцией на происходящее вокруг во время нашего с тобой общения.

— Вон оно что, — протянул Бродяга — вы, значит, команда: у каждого свои обязанности, ответственность и все такое прочее. Вот только вид у вас на мой непритязательный взгляд немного не соответствует вашему бодрому командному духу…

С этими словами наш новый знакомый сделал небольшой шаг в сторону, чтоб ему лучше были видны Кэт и Раст.

— Да, поистрепались мы немного, — согласился я с непринужденным видом, тоже делая шаг в сторону, оказываясь на одной линии между Бродягой и моими друзьями, — но это легко исправить.

— Так-то — да, — не стал противоречить моими словами собеседник, — в этом мире вообще все легко: разбогатеть и обеднеть, получить ранение и восстановиться после него, родиться и умереть — все просто.

— К чему ты это говоришь? — не выдержал я этой нашей беседы обо всем и ни о чем. К тому же Раст у меня за спиной уже второй раз тактично покашливал, пытаясь обратить на себя мое внимание. А сам факт этого уже говорил мне о многом.

Да, пускай я все никак толком не привыкну и не адаптируюсь к местным реалиям, но мыслить логически мне это мешает не всегда: поскольку шаман хочет, чтобы я повернулся к нему, значит, он считает, что данный маневр показывания спины незваному гостю будет для меня достаточно безопасен. Раст, что не говори, а парень башковитый и осторожный, и в данном вопросе доверять ему стоит. Из этого сам по себе напрашивается вывод о том, что Бродяга нам здесь и сейчас не опасен, а, следовательно, можно с ним особых политесов и не разводить. Потому я и решил не бродить вокруг, да около и спросил напрямик.

Он согласно кивнул, уселся на траву прямо там, где стоял, жестами пригласил меня и шамана с лучницей к нему присоединиться и начал свой рассказ:

— Еще в той жизни я был очень спокойным и рассудительным человеком, ценящим хорошую кампанию, но не чуждающимся и одиночества. И вот в часы одиночества я всегда любил бродить по улицам своего города. Для большинства людей это было бы слегка небезопасно, но меня все городские неприятности всегда обходили стороной, даже тогда, когда на улицах практически всех городов старого мира было еще очень небезопасно. И эта моя безопасность была не следствием того, что я был вооружен или сам по себе являлся оружием, обладая всеми поясами и данами любого из имеющихся в том мире боевых единоборств. Ничего этого я не имел. Я просто знал, что ничего плохого со мной произойти не может. Вы вправе усомниться в моих словах, приняв их за хвастовство, но можете и поверить. Выбрав второе, кто-то из вас может сказать, что я родился в рубашке, кто-то предположит, что мой ангел хранитель — усердный и мастеровитый трудоголик, или, что я просто не успел нарваться на неприятности, но это было уже не за горами. Может быть, никто из вас не оказался бы прав, а может так случиться, что угадали бы все трое — не знаю. Я знаю одно: когда я бродил по ночным и дневным улицам города, я в них вписывался. Я был им сродни, потому-то со мной и не могло ничего произойти, иначе бы просто нарушилось бы вселенское равновесие. Такое было у меня ощущение. А когда я пришел в этот мир, оказалось, что мое ощущение здесь стало реальностью. Я, а немного позднее и подобные мне, являюсь своеобразными весами этого мира. Когда все в порядке и балансу «черного» и «белого» — деструктивного и созидательного в мире Лиги ничего не грозит, я брожу в безлюдных местах, наслаждаясь тем, что все в порядке. Но несколько часов назад чувство наслаждения померкло, случило то, чего я никак не мог ожидать: баланс изменился в пользу «черного». Не ожидал я этого по той простой причине, что сложно теперь и в том и в этом мире с «черным». Точнее, сложно с ним в реальном мире, здесь на мировоззрение персонажа оказывает довольно сильное влияние класс его аватара. И поскольку класс и раса выбирается не игроком, а специально разработанной программой, действующей на основе глубокого анализа личности, то для «черных» аватаров подбираются хозяева с ярко выраженным деструктивным началом. Поэтому здесь и возможно достижение более или менее равноценного баланса, в то время как в реальном мире о подобном балансе в нашем с вами понимании речи быть не может. Так вот: несколько часов назад чаша «черного» заколебалась, не настолько, чтобы потревожить противовесную чашу, но, все же, довольно ощутимо для моего чуткого сознания. В мир Лиги искусственно были введены «черные» игроки. Причем игроки необычные. И для меня до сих пор не понятно, что с ними не так. Я Бродяга и ваши судьбы, как и судьбы этих новых игроков меня, только без обид, волнуют не слишком сильно, поскольку глобально равновесие вы нарушить пока не в силах. Но вот то, что я никак не могу понять, что в этих новичках не так, я понять решительно не могу! И вот я здесь…

— Что ж тут непонятного? — подал голос Раст, — они пришли в мир не новорожденными, раз через несколько часов после прихода нашли нас и атаковали.

— Нет, — покачал головой любознательный Бродяга, — они родились так же, как и вы, они просто росли, как в сказке: не по дням, а по часам.

— Это как? — удивилась Кэт.

— А помогали им, — охотно пояснил ей Бродяга, — те, кому вы дорожку перебежали.

— Ну, тогда я даже и не знаю, — развел руками шаман.

— Я знаю, — вдруг, удивил всех я, — одно, пока еще действующее в этом мире правило, они все ж нарушили.

— Какое?! — всем телом подался вперед наш новый знакомый.

— Как ты там говорил? «Без обид» — кажется? — я нехорошо усмехнулся — так вот, если тебя наши судьбы особо не волнуют, почему твои искания должны волновать нас?

— Я тебя услышал и понял, хитрый варвар, — поднял вверх руки Бродяга, — что ты хочешь в обмен на нужную мне информацию?

— Сними с моих друзей заклятие жрицы! — пропуская мимо ушей непонравившихся бы мне в любой другой ситуации и «хитрого», и «варвара».

— Я бы с радостью, но это не в моих силах, — сокрушенно покачал головой мой собеседник, — придумай что-нибудь другое.

— Тогда отведи нас в безопасное место, пока оно само не спадет, но не только само место должно быть безопасным, но и путь к нему!

— Это, братцы, мне по силам, — улыбнулся Бродяга, — откажусь теперь едва ли!

— Тогда тарам-пам-пам и по рукам! — поднимаясь на ноги, подытожил я, — двинули, а в дороге я тебе все и расскажу. Ты ведь нас не бросишь на полпути?

Ответить Бродяга не успел — за него это сделал: кто бы вы думаете? Естественно, Раст!

— Бродяга лишен возможности обманывать, недоговаривать или утаивать. Он может лишь оставить тебя без ответа.

Я взглянул на Бродягу, желая отследить его реакцию на слова Раста, тот лишь улыбался, щурясь чуть больше обычного и слегка, как бы в такт каким-то своим мыслям, покачивая головой.

А бродил этот фрукт довольно интересно: практически все время шел прямо, и ветки и даже стволы деревьев как бы уступали ему, а заодно и нам, дорогу.

Едва мы покинули поляну, служившую нам убежищем в течение нескольких последних часов, как за спинами послышался все тот же лесной шум шелестящей листвы на раздвигаемых ветках и треска сухих сучьев под ногами. Шума было отчаянно много: либо наши преследователи были столь многочисленны, либо просто не считали нужным таиться, будучи осведомленными о бедственном положении нашей боевой группы.

И сам шум, и сделанные благодаря его интенсивности выводы заставили, было, нас сильно встревожиться, однако Бродяга, мельком бросив взгляд назад, произнес:

— Не догонят. Так что, Тор, не переживай, а рассказывай, какие у тебя есть мысли по поводу тех пришельцев, а то ведь может так статься, что зря я вам сейчас помогаю…

— Думаю, что не зря, — не мешкая, ответил я, — еще в бою мне удалось услышать, как они друг с другом разговаривают. Вот ты, Бродяга, знаешь такие термины как: «крит» или «бафф»?

— Я так подозреваю, что «крит» — в данном случае не остров? — уточнил он.

— Совершенно верно, — кивнул я.

— Тогда — нет. С такими терминами я раньше не встречался.

— А вот я, в бытность мою студентом, очень даже часто их слышал. Правда, потом я напрочь забыл об их существовании, но вот недавно пришлось вспомнить. И знаешь, что самое интересное? А то, что слышал я их от своих друзей — геймеров…

Сначала я перестал слышать звук шагов Раста, а потом остановились и Кэт с Бродягой. Все они уставились на меня.

— Ты в этом уверен? — хрипло спросил из-за спины шаман.

— В чем конкретно? В том, что я слышал?

— Не знаю, — выдохнул Раст, — не знаю…

— Но ведь этого не может быть, — неуверенно начала говорить Кэт.

— Может, — отрезал Бродяга, — и это случилось: прецедент создан. Теперь в тестовом режиме функционирования мира Лиги принимают участие профессиональные команды игроков. Это еще хорошо, что они внедрены сюда не для жизни, а со строго определенной предельно конкретной целью — устранить вас.

— Да, это еще хорошо, — едко передразнил Бродягу Раст, — ничего лучше в голову так сразу и не лезет!

— Не мешай ему, пожалуйста, — обернулся я к шаману, — пускай говорит.

— Да нет, — вздохнул Бродяга, — я уже все сказал, что хотел. Нам пора в путь, мы еще не окончательно оторвались от ваших преследователей.

Какое-то время все мы шли молча. Каждый, наверное, думал о том, что ждет его в ближайшем будущем. И только Кэт, как оказалось, размышляла над недавним прошлым.

— Бродяга, — негромко позвала она его, — ты назвал их профессионалами. Почему же тогда они с нами не справились?

— Трудно сказать точно, — ответил ей Бродяга, — может, сыграл свою роль фактор удачи, может, их навыки в компьютерных играх здесь оказались не такими ценными, как того ожидали люди, их сюда направившие. Еще вполне возможно, что сам этот мир, чувствуя угрозу балансу, пытается посредствам вас от них избавиться. Кто знает?

— Я, лично, не знаю, — ответил на, казалось бы, риторический вопрос Раст, — но вряд ли здесь замешан сам мир Лиги: ведь по твоей теории это он сам дал нам возможность вырасти в тех, за кем теперь так рьяно охотятся.

— Предполагается, — возразил ему Бродяга, — что мир сейчас функционирует в тестовом режиме, поэтому ручаться за то, что все в нем должно быть если не справедливо, то, как минимум, логично — весьма трудно.

На этот раз шаман не стал возражать, видимо, что-то про себя прикидывая.

Как только прекратились разговоры, я заметил, что больше не слышу шума погони.

— Они отстали? — спросил я у нашего проводника.

— Может, отстали, а, может, и обогнали, — отозвался он, — я их немного запутал, и сейчас мы идем с ними разными курсами, одно я знаю точно: расстояние между нашими группами увеличивается. Единственное, чего я опасаюсь, так это того, что это расстояние станет слишком большим, и их, либо другую группу обрушат прямо нам на голову. Мне-то они ничего сделать не смогут, но шамана с лучницей мы с тобой, при таком раскладе, можем и не уберечь.

— Ох, смотри не накликай, — еле слышно буркнул Раст, но предостережение его, как водится в подобных случаях, запоздало.

Между мной и идущим впереди Бродягой было метра три — не больше. И вот, в этом небольшом пространстве внезапно активировалось окно портала, из него очень быстро выскочил какой-то круглый коротышка, вскинул к плечу что-то похожее на тромбон, навел на меня его раструб — и тут бабахнуло так, что у меня аж дыхание перехватило. Хотя, уже секунду спустя, стало ясно, что вдохнуть полной грудью я не могу не из-за произведенного недоросликом шума, а из-за заряда картечи, прилетевшего в меня из того, что я первоначально принял за музыкальный инструмент.

Разрядим в меня свое оружие, карлик снова нырнул в окно портала, которое тут же за ним захлопнулось, и череда разноцветных стрел, пущенных ему вдогонку Кэт, вспорола еще подернутый рябью портала воздух, чудом миновав Бродягу.

— Что это было? — изумился я.

Раст уже открыл рот для ответа, но Бродяга его опередил:

— Гном. С очень мощным мушкетом.

— Мощным? А почему у него есть возможность нападать на меня без уведомления? — возмутился я.

— Да, мощным — если он до сих пор не появился, значит, все еще его перезаряжает: выигрываешь в мощности, проигрываешь во времени — все по-честному. А напал он на тебя, по всей вероятности в рамках взятого на стороне задания. В мире Лиги возможен только подобный вариант внезапного нападения.

— Опять?! — возмутился Раст — это уже даже не смешно.

— На вас уже так нападали?! — недоуменно уставилась Кэт, да и во взгляде Бродяги читался тот же вопрос.

— Было дело, — утвердительно мотнул головой Раст, — как-то раз, нас атаковали в рамках выполнения задания, но тогда на лицо был конфликт интересов: мы и наши противники взяли одно и то же задание, но мы вынуждены были нарушить условия договора, что послужило нашим бывшим конкурентом поводом для внезапного на нас с Тором нападения. А сейчас-то мы никаких дополнительных заданий не выполняем…

— Ребята, — прервал нас Бродяга, — на вашем месте я бы сейчас думал, как бы укрыться от этого вольного стрелка, поскольку времени на перезарядку мушкета у него было более чем достаточно, и я диву даюсь, почему он все еще не повторил своей попытки!

— Я бы по этому поводу сильно не переживал, — внезапно вполне спокойно заявил шаман, — уверен, что мы и дальше можем относительно безопасно продолжать свой путь к убежищу.

— Но ты ведь по пути выложишь нам свои прикидки? — уточнил я.

— Само собой! — успокоил меня Раст.

И мы двинулись в дальнейший путь гораздо более спокойными, чем были до нападения. Парадоксально, конечно, но факт.

На этот раз первым тишину прервал Бродяга:

— Ну же, умник, не тяни — излагай, — уставился он на шамана через плечо.

Тот не заставил себя долго упрашивать и, как он это умеет, практически соловьем залился:

— Начнем, как говорится, с самого начала: открылся портал, из него выскочил, как позднее выяснилось, гном, пальнул и мушкета в Тора и скрылся в захлопывающемся портале. Бродяга заявляет, что мушкет был очень мощным, а бодрый и даже слегка веселый вид пережившего прямое попадание мушкетного заряда в грудь викинга это на корню опровергает.

— В моих суждениях можете даже не сомневаться, — заявил Бродяга, — я чувствовал, что выстрел может убить Тора. Но меня не удивляет, что на нем после нападения не осталось ни царапины. Объяснения этому у меня нет, но вы тут все, как заговоренные: поражаться вашему везению — все равно, что время зря терять.

— Напротив, — возразил ему шаман, — дело здесь не в везении, хотя не уверен, что когда речь заходит о Торе, можно полностью исключать фактор вечного фарта, а в теории вероятности. Ах да, и еще в том, что мы все втроем так и не удосужились сменить ту броню, в которой мы родились. По местным правилам в мире Лиги эволюционируешь не только ты сам, но и твое оружие и амуниция. Очень слабенько, конечно, но, зато, с определенными особенностями. Вглядитесь получше: у брони Тора есть крошечный шанс на отражение априори смертельного удара. Причем, чем больше мощь этого удара, тем выше вероятность его отражения, хотя, она все рано остается слишком маленькой, чтобы на нее всерьез можно было положиться.

— Что ж, — пожал я могучими плечами, — раз в году и кочерга стреляет.

— Ага, — слишком уж невинным тоном, чтобы ему можно было поверить, тут же поддержал меня шаман, — если это твоя кочерга, то она любой пулемет при желании за пояс заткнуть может.

Я не стал реагировать на явную, пускай и дружескую, но провокацию, а просто набрался терпения, чтобы услышать продолжение вполне разумных доводов моего друга. Впрочем, в чем-чем, а в подобных ситуациях Раст долго себя ждать никогда не заставлял. Не изменил он себе и в этот раз:

— А на счет того, что выстрел должен был стать для Тора гибельным, свидетельствует дополнительное вооружение гнома: два по виду — однозарядных пистолета. По одному на меня и Кэт. И это для нас с ней повод для гордости, поскольку я бы на месте стрелка не стал бы тратить на таких доходяг целых две пули. Не знаю, как лучнице, я мне бы и его подзатыльника хватило бы.

— Мне, — откликнулась Кэт, — он и до поясницы бы не достал.

— Я б на его месте выше бы и не метил — неожиданно для себя самого, вслух ляпнул я.

— Тоже мне скабрезник, — улыбнувшись, фыркнула лучница, — однако приятно, что во мне видят не только бойца или раненого товарища, но еще и девушку, пускай и выражают это столь неоригинальным способом.

— Ребята, — встрял в разговор наш проводник, — давайте вернемся к последней теме нашей беседы, мне кажется, что наш уважаемый шаман еще не до конца высказался.

— Да, — с вполне уже серьезным видом кивнул Раст, — весь вопрос в том, почему я считаю, что в ближайшее время огнестрельная атака на нас не повторится. Причем, главный довод в пользу моей решимости это то, что нападение уже на данный момент несколько минут не происходит. Не спешите возмущаться! Представьте себя на его месте: выстрел его главного калибра не оставил на Торе даже царапины, фактор внезапности полностью потерян, потенциальных жертв оказалось не трое, а четверо. На его стороне остаются только мощность его дальнобойного оружия и возможность появляться в любое время в любом месте. И чем дольше он будет не появляться, тем больше мы либо расслабимся, либо вконец изведемся от ожидания, что в любом из случаев его устраивает.

— Однако его может подстегнуть тот факт, что не он один за нами охотится, — резонно заметила Кэт, — он ведь не один такой, правда?

Ее вопрос, судя по направлению взгляда, был адресован Бродяге.

Тот, слегка помедлив, кивнул.

— То, что раньше вам так помогало, — проронил он, — теперь служит поводом к вашему уничтожению. Когда игровой персонаж обзаводится именной вещью — без разницы: оружием, доспехом, амулетом или просто украшением — он приобретает излишне большую силу, и на него, на вполне законных основаниях, могут объявить облаву. Точнее, не на самого игрока, а на вещь. А игрок, как ее обладатель, становится прямой мишенью для охотников за видным трофеем. А если игрок, обладающий именной вещью, состоит в какой-нибудь коалиции, то и его союзники автоматически становятся целями для игроков, принявших это задание. Возможно даже, что задание не будет считаться выполненным, пока все члены коалиции не будут устранены, а вещь (в данном случае молот) не будет передана заказчику, то есть нанимателю.

Я думаю, что именно по такому сценарию и будут развиваться дальнейшие события: на вас устроят настоящую травлю. Причем людям, все это затеявшим, совсем скоро уже даже не обязательно будет самим формировать для этой цели отряды — вас просто задавят числом. И тем проще это им будет сделать, пока большая часть вашей боевой дружины в совсем не боевом состоянии. А это, как мне теперь видится, у них надолго.

— Ну, — весело тряхнул головой Раст, — во всей этой бочке дегтя я таки вижу капельку меда: теперь мне хотя бы ясно, как себя в дальнейшем поведет наш стрелок.

Я подождал, пока кто-нибудь кроме меня поинтересуется у шамана, что же конкретно он понял, но и Бродяге и Кэт было, видимо, как-то несподручно столь прямолинейно демонстрировать свою недогадливость, а вот мне в этом вопросе терять было нечего:

— И чего же нам от него ожидать в ближайшее время? — озвучиваю я висящий в воздухе вопрос.

— Я, конечно, могу и ошибаться, — начал отвечать на мой вопрос шаман чуть ли еще не до того, как прозвучало последнее слово, — но, если поставить себя на его место, то ситуация сложится довольно простая.

— Нуууу, — разочарованно протянул Бродяга, — я ожидал от тебя чего-то более объективного. Ты ведь понимаешь, что если каждый из нас поставит себя на его место, то получится четыре довольно отличающихся друг от друга «простых» ситуаций?

— Конечно же, я это понимаю, но я уверен, что ты не вполне прав, поскольку, люди здесь собрались неглупые и мыслящие вполне рационально. И все они, то есть мы, вполне способны представить среднестатистического человека попавшего в ту же ситуацию, что и наш агрессивный гном. Вот, к примеру, слушайте меня, и, если хоть в какой-то мелочи со мной не согласны, тут же, посреди следующего слова, можете меня прервать.

Значится, так: я, имеющий возможность телепортироваться куда и когда пожелаю гном получил задание, выполнить которое с первого раза не смог. Я прыгаю от места стычки на пару километров и, отслеживая своих «клиентов» по карте, что мне позволяет взятое задание, постепенно скрытно к ним приближаюсь, чтобы повторить нападенье. Но нападение это будет воспроизведено с одной лишь разницей: из бравого налетчика наш стрелок превратится в осторожного снайпера…

— Хорошо, — подвел итог Бродяга, — все даже немного лучше, чем ты это нам представил, поскольку порталы, работающие на открытых пространствах, исключительно редко имеют минимальный радиус действия меньше пяти километров. А открывать портал не в точке нахождения маяка, то есть молота чертовски сложно. А делать это гному придется, если он в ближайшее же время не обзаведется чем-то многозарядным. Но ведь это только немного оттягивает тот момент, когда в вас начнут палить из зарослей с мушкета, больше похожего на портативную пушку.

— Это да, — согласно закивал Раст, — но ведь и мы на месте не стоим, так что догонять он нас будет долго, пока не поймет, что проще отпустить нас на те же пять с половиной километров, чтобы иметь возможность использовать портал.

— А что ему может помешать проследить наш маршрут, телепортироваться в то место, где мы должны пройти и там неспешно и качественно устроить засаду? — добавил и я свои пять копеек.

— Вот и я так подумал! — радостно сказал шаман, — но немного пораньше и успел найти ответ на этот вопрос!

— Погоди, — прервал его я, — не надо окончательно вгонять меня в комплекс неполноценности моего аватара. Поскольку Бродяга ведет нас не по тропинке, да и не по прямой, то сделать идеальную засаду у нас на пути в условиях довольно густой местной растительности практически невозможно. Хотя, в любом случае, подобная тактика поможет ему довольно быстро нас нагнать. К тому же, этот минимальный радиус, если подумать, ничегошеньки нам не дает: если нет ограничения какой-нибудь кратности длины прыжка, то наш стрелок просто один раз отпрыгнет подальше от нас и следующим прыжком уже будет способен оказаться в самом неудобном для нас месте!

— Да, Тор, тут ты прав, — успокоила меня Кэт, — и в любом случае, рано или поздно, он нас догонит, и мы до первого его выстрела так и не будем знать об этом неприятном факте. Но это все лирика, а у меня есть реальный выход из сложившейся ситуации.

Бродяга и шаман уставились на нее с плохо скрываемым удивлением, а я, почему-то, с гордостью. Мол, рано вы, господа умники, ярлыки навесили на блондинку и варвара!

— Идея, правда, не моя, а подсмотрена в одном из фентезийных романов, но все ж, — меж тем, как бы и не замечая нашей реакции, продолжала вещать лучница, — обсудить ее определенно стоит. В книге группа спасалась от преследования, и входящий в ее состав шаман сделал фантомов двойников всех убегающих. При этом следы на земле оставляли фантомы, в то время, как реальные беглецы их, соответственно, не оставляли. Призраки увели погоню в сторону на какое-то время, правда, их потом все равно догнали, но все ж…

— Бродяга, — позвал я, немного подумав, — отображающееся на карте задание у игроков, его взявших, связано именно с молотом?

— Да, но ты в любом случае не сможешь его никому передать. И просто бросить его уже не получится — вы с ним связаны.

— Я и не собираюсь этого делать! Я хочу предложить, если, конечно, предложенный Кэт финт ушами осуществим, оставить меня с молотом и фантомами здесь, а ты с ними реальными побежишь в то самое убежище, которое ты нам обещал.

— Что ж, я не против, — пожал плечами Бродяга, — остается только выяснить, способен ли наш Раст сотворить тот же трюк, что и тот, вымышленный шаман.

— Не скромничай, Бродяга, — улыбнулся Раст, — ты и сам прекрасно знаешь, что в подобном состоянии я даже самый простой морок навести ни на кого не смогу, в то время как ты, если я не ошибаюсь, по этим делам прирожденный мастер.

Бродяга ответил усмешкой на улыбку шамана.

— Ребята, вам дай палец — вы всю руку отхватите, — возразил он, хотя, по тону изначально было ясно, что веских возражений у него по этому вопросу нет.

— Ну, так что? — уставился я на него, — поможешь?

— Думаю, что данная услуга входит в мое обязательство довести вас в безопасное место в более или менее приличном виде. Но предупреждаю, что глаза отвести я смогу только гному, поскольку у меня был с ним визуальный контакт. Любой другой нападающий увидит реальную картину.

— Последним, что увидит любой из ловцов удачи, попавший на эту поляну, будет мой молот! — заверил я.

— А как ты планируешь на этот раз защититься от выстрела? — с сомнением спросил Раст, — или ты надеешься, что стрелок изменит тактику и начнет не с тебя? Предупреждаю, что лично я бы на твоем месте на это ни в коем случае не рассчитывал!

— Что-нибудь придумаю! — отмахнулся я.

Меня уже обуял азарт, и я не хотел ни о чем задумываться в преддверии приближающейся драки.

Шаман хотел было попытаться как-то меня вразумить, но Кэт его опередила:

— Подожди возмущаться, Раст, — проговорила она, — я даже сейчас могу надолго сделать Тора незаметным на фоне лесной растительности, а Бродяге ведь наверняка ничего не стоит заодно сделать и фантом Тора, рядом с которым мы и положим молот…

Все посмотрели на Бродягу, но он, казалось, не слышал последних слов лучницы — вид у него был самый, что ни на есть отсутствующий. Некоторое время мы ждали его реакции, но ее все не было. Расту даже пришлось несколько раз щелкнуть пальцами перед самым носом Бродяги. И лишь тогда, да и то с некоторым опозданием, пока ушедший в себя спутник к нам не вернулся.

— Все! — рассек он ладонями воздух, подобно рефери, разводящему боксерам по углам, — некогда спорить, очень скоро в этом мире что-то сильно изменится.

— Что именно? — спросила Кэт.

— Пока не знаю, но изменения будут принципиальными.

Произнося это, Бродяга уже начинал творить свой морок. Кэт в секунду справилась со своей задачей и порывалась уже задать еще какой-то вопрос, но Раст ее остановил. И по мне, так правильно сделал, ибо нефиг лезть под руку торопящемуся человеку, да еще и во время наведения чар!

Хотя Бродяга и спешил, но сделал часть своей работы довольно качественно — фантомы были неотличимо похожи на оригиналов и даже вели себя вполне по-человечески. Мой, например, упоенно ковырял в носу. Конечно, тут Бродяга немного перестарался, но все равно вынужден признать, что со стороны это выглядело очень естественно!

— Как только справишься со стрелком, догоняй нас! — бросил мне Раст, и они втроем тут же скрылись в кустах.

— Только не рассказывай им ничего без меня!! — крикнул я в уже невидимую спину Бродяги и приготовился ждать.

Наши фантомы дружно уселись в круг и принялись делать вид, что о чем-то шепотом совещаются.

Я быстренько подбежал к ним, положил рядом со своим двойником мой незаменимый молот и отбежал к самым густым на этой поляне кустам. Там я очень даже неплохо устроился на мягкой густой траве и задумался над тем, как мне скоротать время. И тут, наконец, понял, что это первый момент со дня моего рождения в мире Лиги, когда я смог остановиться и спокойно хоть что-нибудь обдумать!

Друзья — это, конечно, очень хорошо, но как же замечательно порой полностью выпасть из повседневной суеты, очутиться наедине с самим собой, чтобы без помех оглянуться назад, заглянуть вперед…

Ведь я же здесь практически с самого рождения все делаю не так. У меня не было никаких четких инструкций, кроме одной — постараться, по возможности, сильно не высовываться. А я что?! Везде в первых рядах, да еще и с гордо поднятой головой! И ведь случайно же все: вот специально захочешь так сделать, и нипочем у тебя этого не получится, а тут все один к одному, как назло!

Хотя, чему я удивляюсь? Со мной же всегда так...

Додумать я не успел — грянул выстрел. Причем прямо у меня над головой. Я даже растерялся на мгновение, но уже в следующий миг, нырнув в безумие, оказался рядом со своим рассеивающимся фантомом, чтобы вновь завладеть молотом. В этом же состоянии я стащил с веток, угнездившегося на дереве гнома и слившимся в один десятком ударов отправил его к началу пути в мир Лиги. Причем добил я его ударом молота в подбородок снизу. Не знаю, где он умер: на земле или уже в полете. В любом случае, возвращения обратно на грешную землю он бы точно не пережил, поскольку, улетел он так далеко, что не отображался в небе даже в виде точки.

Я вышел из безумия и некоторое время, прям как в детской сказке «Морозко» стоял под немногими уцелевшими ветками дерева и ждал феерического возвращения тела оппонента, пока из этого довольно-таки статического занятия меня не вывел незнакомый голос:

— Бог в помощь! По деревьям лазим? — прозвучала у меня за спиной фраза из любимого когда-то мультфильма.

Эк меня в детство затянуло: сначала сказку вспомнил, потом мультик — с такой прогрессией и в штаны по-младенчески наделать не долго, с чего бы это?…

Резко обернувшись, я увидел довольно колоритно одетого человека. У него, конечно, была в руках внушительного вида сабля, но походил он не на воина, а на самого настоящего оборванца. На секунду я даже растерялся, не зная, как вообще реагировать на его появление, но то, что он отображался у меня как враг, быстро рассеяло все сомнения.

— Спасибо! Нет, просто погодой интересуюсь, — осторожно, стараясь ни голосом, ни нечаянным движением не спровоцировать его на преждевременную агрессию, ответил я, — какими судьбами в наших краях?

— Да вот, — указал он взглядом своих острых черных глаз на мой молот, — в поход за зипунами снарядился. Добром отдашь или силой забирать придется?

— Вопрос, конечно, интересный, — не смог не улыбнуться я его разбойничьей самоуверенности, — с одной стороны я молот отдавать не хочу, а с другой — свару затевать мне тоже не с руки; может, довольствуешься мушкетом? — кивнул я на свою добычу, оставшуюся от настырного, но незадачливого гнома.

— Тут понимаешь, дружище, какое дело, — медленно и вкрадчиво начал оборванец, — ведь, если силой у тебя молот брать, то мушкет мне и так в придачу достанется, морок твой, — он кивнул на продолжающих сидеть фантомов, — меня не обманет, да и не честно было бы мне друзей твоих убогих забижать…

— Все ты правильно говоришь, — кивнул головой я, удивившись некоторому благородству, пускай и на словах, но проявленному незваным гостем, — особенно верно ты слово «если» вставил. Тут, ведь, как в народе говорится: «бабушка надвое сказала».

— И ты прав! Народ он мудрость веками копил да нам передавал, — при этих словах незнакомец резко и громко икнул.

И меня озарила внезапная догадка: «Да он же пьян!». И в самом деле, вот откуда эта заторможенность речи в купе со словоохотливостью и самонадеянностью! Еще бы он с одной лишь саблей без брони и вообще без всякой защиты готов у меня все отобрать: ему же сей час и море по колено и горы по плечо!

А голодранец, меж тем, нащупал обрывок мысли, которую начал было высказывать, и продолжил:

-… а мы заветы дедов позабыли! А если и помним, то не чтим! Вот ты — ткнул он в мое направление обнаженным клинком — чтишь?!

«Ну, вот и приехали» — подумал я — «он уже на стадии, близкой к «ты меня уважаешь?». В слух же я сказал:

— А как же иначе? Без этого нам никуда! Ты, дружище, лучше скажи мне, как ты так быстро ко мне-то попал? Неужели пешком?!

— Почему сразу пешком?! — пьяно удивился голодранец, — натурально с помощью колдовства! По пути к тебе встретил одного богомерзкого колдуна. Он мне всякие непотребности начал предлагать выполнить, я, естественно, отказался, а он, нехристь, засмеялся, мол, ему безнаказанно никто отказывать не может и ну меня околдовывать! А невдомек ему было, что я уже с утра успел на грудь принять, и все его колдовство мне, как мертвому припарка…

«Вот и приплыли» — пронеслось у меня в голове — «это что ж получается: этот товарищ, как выпьет, в режим бога входит?».

-… и я его кааак рубану, — продолжал, меж тем рассказчик, обдавая меня винными парами, — он и свалился! Свалился и причитать начал — не убивать просил, выкуп за себя обещал. Я потребовал было с него денег да выпивки, но он только и смог, что меня к тебе перебросить.

— А ты не побоялся, что он тебя не ко мне, а к жерлу вулкана перекинет? — проникновенно спросил я его.

Он не на шутку задумался. А я удивился, поскольку впервые в жизни у меня на глазах очень быстро трезвел человек. Его взгляд с каждой секундой становился все более четким, сосредоточенным и усталым. Честно вам признаюсь: в этот момент мне стало его жалко. Вот жил секунду назад пьяненький человек и жизнь для него была проста и незатейлива, и вот каким-то невероятным усилием воли он вырывает себя из им же созданного уютного мирка, для того чтобы критически оценить ситуацию, которая уже не произошла.

— Ну, ты знаешь, — несколько изменившимся голосом начал отвечать мне оборванец, — ведь, когда кузнец Вакула летел на черте в Петербург, черт тоже мог его сбросить с себя. Или, когда нечистый уговаривал запорожцев взять кузнеца с собой к царице, он ведь мог вместо этого уговорить их просто зарубить Вакулу. Однако ничего подобного он не сделал. Я не думаю, что это просто нежелание Николая Васильевича сделать свое повествование более логичным в угоду критически настроенным читателям. Скорее, тут замешана казачья интуиция, дающая о себе знать и в бою, и в общении с нечестью.

— Ты это сейчас серьезно? — неосторожно спросил я. Поскольку у меня в голове не совсем укладывалась сложившаяся ситуация, когда секунду назад еще пьяный человек приводит в свою защиту не вполне адекватный аргумент, но ссылается при этом на произведение классика. Да, на сказку, но где мы-то с ним сейчас находимся? Если не в сказке, то, определенно, где-то рядом…

В общем, есть здесь над чем мозгами пораскинуть!

— Серьезно! — тем временем отвечает на мой вопрос вмиг подобравшийся собеседник, — а теперь, извини, но если ты не отдашь мне свой молот, я вынужден буду тебя убить.

Эх, зря я заставил его протрезветь (хотя, кто ж знал-то, что он вообще на подобное способен?!), теперь, похоже, от драки не отвертеться.

— Других вариантов точно не существует? — из последних сил пытаюсь я потянуть время, сам не знаю, на что рассчитывая.

Он лишь отрицательно качнул головой и сначала медленно, демонстративно, давая мне подготовиться, а потом все быстрее начал сводить на «нет» расстояние между нами.

— Не советую! — успел, подражая еще одному герою своей юности, пробормотать я, готовясь к отражению атаки, — хлопотно это!

Хороший парень, жалко будет его расстраивать, но он сам того хочет. И он это получит! Поднимаю свой молот и с присущей мне скоростью и неутомимостью начинаю рисовать в воздухе перед врагом восьмерку, не давая нападающему к себе приблизиться. Тот озадачен. Еще бы! Ведь в мире Лиги нам обоим только и приходилось, что отвечать на агрессию, а вот самим первыми нападать на врага было непривычно. Мой протрезвевший и потому несколько растерявший оптимистический настрой на жизнь оппонент попробовал пару раз блокировать мое движение, но это было сродни попытки остановить пальцем работающий вентилятор. Раз он даже на пару-тройку мгновений оказался обезоружен, но тут же в перекате перехватил выбитую из ладони саблю левой рукой, выказав при этом безукоризненно великолепную скорость реакции. Я невольно его зауважал. Если он так быстро оценивает ситуацию, и принимает решения, то не удивительно, что он обходится без брони! А он тем временем отошел на несколько шагов назад, немного опустил саблю и сказал:

— Вижу, что соперник ты серьезный. Спасибо, что показал это именно таким способом. Но забрать у тебя молот — это не просто задание, это прямой путь к мечте всех моих обеих жизней! Так что — извини, мне правда, жаль, что приходится так поступать!

Он протянул вперед руку, буквально из воздуха достал громадную бутыль с мутной жидкостью и начал быстро ее опорожнять.

Я не мешал. Мне было интересно. Нет, не подумайте обо мне совсем уж плохо; конечно, я понимал, что сейчас он использует свой самый крупный козырь: что-то наподобие моего безумия. Но я был на все сто процентов уверен, что убивать меня он будет только в самом последнем случае. Я это чувствовал! И поэтому мог себе позволить занять выжидательную позицию.

Он вновь стал пьяным. А я начал «взрослеть» потому что в памяти всплыла фраза уже из целых «Трех мушкетеров»: «у пьяных и влюбленных свой ангел хранитель». Пьяный оборванец прорвал мою защиту, кажется, даже не заметив ее существования: он просто споткнулся на бегу ко мне, кубарем покатился вперед и каким-то воистину невероятным способом разминулся с молотом. С моим молотом! Тем самым, что все это вращался со скоростью едва-едва не превышающей световую!

Ну, или немного медленнее…

Но совсем немного!

А атаковать меня он начал, даже не вставая с четверенек! Просто полоснул саблей по ногам и, судя по ощущениям от удара, едва их не перерубил!

Внезапная резкая боль вывела меня из себя — молот ринулся вниз со всей доступной мне силой и чуть ли не по рукоять ушел в землю, разминувшись с головой врага на какие-то миллиметры. Я даже не понял: уклонился ли он, или попросту еще раз упал, нелепо и, как мне показалось медленно, перекатившись на бок. Не успев окончить своего маневра, он опять нанес удар, и снова попал, и попал ощутимо. Я ответил — и вновь промазал, что дало ему возможность подняться и начать уже настоящую атаку. Вот тогда-то и началось все самое неприятное — этот вражина был прямо как Джеки Чан в фильме «Пьяный мастер»: вроде бы и на ногах едва стоит, а наносит быстрые и ощутимые удары, не забывая и про оборону. Хотя, обороняться ему приходилось все реже и реже, поскольку скорость его атак все нарастала, практически не давая мне возможность выйти из глухой защиты. Ну, как — глухой? Лично в моем понимании, глухая защита должна бы, по-хорошему, обеспечивать моему ненаглядному организму полную неприкосновенность, чего не было и в помине. Я попытался, было, отпрыгнуть назад и повторить свой номер с выписыванием защитной восьмерки, но противник будто бы приклеился ко мне.

В общем, делать было нечего: раз он использовал свои бонусные возможности, то и не было не грех впасть на минутку в безумие. Сказано — сделано! Вновь воздух вокруг меня становится в разы плотнее, а враг — куда как медленнее самой сонной мухи. Мне даже не заметно, как он шатается! Удар! Мимо. Не беда — за его секунду я смогу нанести добрую сотню ударов, какой-нибудь да достигнет цели! Четвертый достиг! Босяка смело в сторону и ударило о ствол ближайшего дерева. Я взглянул на него, оценивая нанесенный урон, и даже остановился от удивления: урона практически не было! Тогда я обрушил на него целый град ударов, но желаемого успеха так и не достиг. В конец разъярившись, я убрал молот за пояс, схватил противника за шею и начал душить, совсем позабыв о необходимости следить за временем, проведенным в безумии…

— Просто лига?

— Да. Просто «Liga».

— Не уверен. Скорее всего, нет.

— Я так и думал, — кивнул Раздолб. Эта аббревиатура — название новой игры. Расшифровывается она, как Life-in-Game. По-русски мы в своих кругах привыкли называть ее «ЖиВИ» — Жизнь-в-Игре. Когда я говорил, что игра новая, я имел в виду: принципиально новая. Она грозит стать (и непременно, на мой взгляд, станет) революцией в мире он-лайн игр. У нее есть для этого все козыри. Ты даже представить себе не можешь, какими капиталами сейчас ворочают игровые корпорации, не мудрено, что в таких условиях они могут позволить себе вести самые что ни на есть футуристические научные разработки. В частности, по последним нашим данным, уже вчера они полностью разработали и внедрили в игру принцип аватаров. А ведь именно удачное внедрение этого принципа было обязательным условием успеха всего глобального проекта!

Они очень и очень долго вкладывались в эти свои опыты и теперь начинают пожинать плоды. Еще каких-то два, максимум — три года, и ЖиВИ выйдет в свет!

Вот тогда-то и случится все самое нехорошее. В тот момент с огромной долей вероятности наступить конец не только всему нашему игровому сообществу, но и всему современному обществу.

Современному, значит, сегодняшнему? Новому? — посчитал не лишним уточнить я.

— А вот тут разницы и нет. Даже переделанных на сегодняшний лад людей больше будет прельщать новый искусственный мир. Ты пойми: эта игра основана на принципиально новых технологиях. Она переносит само сознание человека из реальности в вымышленный игровой мир. Уже разработаны и относительно скоро начнут готовиться к серийному выпуску капсулы для будущих игроманов, где их тела будут лежать в анабиозе с подключенными к ним питательными капельницами, системами вентиляции легких, горшками и прочими приблудами.

— Прям так все и будет? — с сомнением покачал головой я.

— Ты фильм «Аватар» смотрел? — в упор глядя на меня, сухо спросил Раздолб.

Я согласно кивнул.

— Так вот, там по нынешним реалиям вся технология была показана предельно реалистично, а это значит, что вот так вот тела будут сомнамбулами лежать в этих капсулах, а сознание — бегать и искать в игре приключений на свой виртуальный зад. Хотя, это вовсе будет не обязательно — по нашим данным в этом новом мире у игрока будет возможность свободного выбора своих действий. Понимаешь, о чем я?

— Ну, а ты как думаешь? — тихо начал злиться я, — если я вообще не понимаю, что там и как будет в этой игре, которую я в глаза не видел и увидеть никогда не захочу, понимаю ли я, что значит для игрока: «возможность свободного выбора своих действий»?! Ни хрена я не понимаю! Я тебе даже больше скажу: самая большая загадка для меня это то, зачем ты вообще мне в сложившейся ситуации рассказываешь про какую-то там игру?!

— Остынь, — спокойно ответил мне Раздолб, — я сейчас продолжу ту мысль, на которой остановился и неосторожно задал так разозливший тебя вопрос, ты, не перебивая, дослушаешь меня, и тогда, надеюсь, для тебя все окончательно разъяснится.

Я хотел лишь довести до тебя тот факт, что в новом мире, в который будут мечтать заглянуть каждый второй житель нашей старушки Земли, игроков не будут неволить обязательными заданиями — они сами будут вольны определять свой образ жизни!

— Все? — осторожно уточнил я.

— Пока — да, — кивнул мне Раздолб.

— Тогда у меня пока всего один вопрос: и что с того, что никого там не будут неволить?

— А то, — спокойно с расстановкой ответил мне мой собеседник, — что людям будет предложена новая жизнь без ограничений и с небывалыми до селе возможностями! Кто захочет жить старой жизнью в старых дряблых телах? Или взять тех же людей с ограниченными возможностями…

— Да понял. Понял я тебя. Хотя мне и не совсем ясно, что плохого в том, что некоторые люди получат шанс испытать то, что сейчас дано всем, а для них недоступно…

— Да уже то плохо, что это подмена! Фикция! Вчера у людей украли их жизни, а завтра украдут и мир! Вот только завтра это будут делать определенные люди, а не какие-нибудь неведомые нам силы, мы об этом знаем и просто обязаны попытаться им помешать! Ты пойми, они ведь уже все предусмотрели: вдумайся, на первый взгляд, играть в такую игру — довольно затратное мероприятие, если учитывать стоимость необходимого для этого оборудования, но у них в корпорации все продуманно. Разработана система кредитования, где деньги можно зарабатывать прямо в игре, либо расплачиваясь игровой валютой, либо работая в самом кибермире.

— Как это?

— Некоторые персонажи в игре будут не искусственным интеллектом, развитие которого даже теперь не на запредельном уровне, а вполне разумными людьми, пускай порой и в образе монстров. Они будут жить в игре и зарабатывать там реальные деньги, покрывающие их расходы по кредиту, своевременное обслуживание игровых капсул, коммунальные платежи, ну и весь основной социальный минимум. Как только кредит будет погашен — добро пожаловать в вольные игроки! Реалистичность игры будет настолько правдоподобной, что там действительно можно будет жить. И люди станут там жить.

Эта технология нас уничтожит. Зачем бороться с тем, что всегда являлось пределом твоих тайных мечтаний? А вместе с нами заживо будут погребены в своих капсулах и миллионы, или, если быть объективным, миллиарды простых людей. В игровой плен попадут многие, устоявшие перед обычными он-лайн играми люди. Потому что, это уже не игра в общем ее понимании — это новая модель жизни.

— Так может это просто эволюционный процесс?

— Ну, если венцом эволюции должно быть практически полное вырождение человечества, то тогда ты прав, и вмешиваться в это не стоит! — иронично усмехнулся Раздолб.

— Ох, не знаю, — в который раз за сегодня закачал я головой, — я все никак не могу отделаться от мысли, что ты очень сильно сгущаешь краски…

— Ну, а ты как ты сам думаешь? Кому даже в новом мире интересней жить в реальности, чем в сказке? Подавляющее большинство молодежи уйдет жить в игру! Некрасивые люди, люди с ограниченными возможностями, фантазеры, просто обиженные на близких и многие, многие другие. В реальном обществе они останутся только как налогоплательщики и все…

Немного помолчав, видимо, успокаиваясь, Раздолб продолжил:

— Раньше у нас не было ни малейшего шанса вмешаться в процесс создания игры, но в новом мире такой шанс появляется. Хилый, призрачный, но шанс!

— Допустим. Пускай все это реально и действительно так опасно, как ты это преподносишь. Мой вопрос все равно остается без ответа. Зачем вам именно я?!

— Ты наш шанс! Скоро во всех крупных странах начнется набор тестовых групп игроков для обкатки игры, исследований функциональности персонажей, прорисовки карт, поиска багов и всего прочего. Ты поедешь в столицу и попадешь в состав одной из групп. Эта задача возлагается именно на тебя потому, что в набор попадают только исключительно здоровые от всех признаков игромании люди. Люди, которым претят игры. Отбор очень суровый: куча тестов, уловок, собеседований с психологами…

Мы долго готовили трех ребят и одну девушку для попытки пройти набор. Они подкованы в психологии и уже почти научились проходить детекторы лжи, но вот с гипнозом у нас с ними выходили проблемы — кололись они под гипнозом, а при приеме в тестовую группу обязательно будет препятствие в виде анкетирования под гипнозом. Их отдел кадров уже начал работу по набору претендентов, а тут случилась эта наша общая беда с переделыванием мира, и теперь наши «засланцы» не пройдут и обычного анкетирования! А ты пройдешь!

— А гипноз?

— А чего тебе его бояться? Ты ведь не игрок! А это главный вопрос, который их там будет волновать.

— А что за уловки?

— На счет этого тоже не беспокойся: уверен, что ты их даже не заметишь, потому и говорить о них не буду.

— А все ж?

— Скорее всего, они будут основаны на отслеживании твоей реакции на видимые и слышимые раздражители, характерные для наиболее распространенных на сегодня онлайн-игр. Тебе ни какие подобные уловки не страшны.

— А как я к ним попаду?

— А как мы обо всем этом узнали? Не ломай над этим голову — это наша забота. Тебе вредно много знать — уменьшаются шансы на удачу. Скажу лишь только, что о наборе ты узнаешь от их официального лица, которое само не будет подозревать о подставе.

— Допустим, я согласен, как быть с финансовой стороной проблемы? Мне же придется с работы увольняться…

— Если пройдешь отбор, тебя и так озолотят. Если не пройдешь, работай себе дальше, как и до этого работал.

— И вы от меня отстанете? — прищурился я.

— Это вряд ли, — без всякой угрозы улыбнулся Раздолб, — ты ведь уже наш…

— А насколько безопасны все эти игры с сознанием и анабиозом?

— Вполне безопасны. Эксперименты на людях успешно проходят уже несколько месяцев.

— Хорошо! — махнул я рукой, сам пораженный легкостью, с которой принял судьбоносное решение — согласен! Какой будет моя задача?

— Для начала, пройти отбор, а там уже задачу не я тебе ставить буду.

— И как же я буду его проходить?

— Придерживаясь двух правил: быть собой и врать про свои связи как можно более правдоподобно!

— Ясно. Когда выезжать?

— Время есть, — Раздолб достал мобильный и глянул на часы, — зайдем с утречка в участок, а оттуда — на вокзал, билеты я уже забронировал!

Я только глазами заморгал от такой наглости!

— То есть, у тебя даже тени сомнения не было, что я соглашусь?!

— Конечно! Кто же в здравом уме откажется пожить в сказке?! О! А вот и пиво поднесли! Ну, давай — за начало очередной новой жизни, счастливый ты наш!

Меня снова будят…

— Не хочу! Не буду! Еще минутку!

— Вставай! — слышу я в ответ целый хор голосов, — ты же уже весь котелок Раста опорожнил, тебе ведь уже не плохо!

— А мне и не было плохо! Плохо мне сейчас! Будьте людьми — дайте поспать!

— Ведь убьют же! — резонно возражает мне голос Бродяги.

— Это аргумент, — все еще с закрытыми глазами соглашаюсь я, — а давайте я с вами побегу, а просыпаться не буду, — вдруг озаряет меня идея близкая к гениальной.

— Хорошо, — не перечет мне голос Кэт, — а с этим воняющим сивухой комотозником что прикажешь делать?

— С каким? — повожу я головой из стороны в сторону, глаза, в прочем, открывать еще не торопясь.

На этот вопрос голоса друзей не отвечают. После некоторой паузы я слышу легкий вздох — скорее всего, это вздыхает Кэт:

— Завидую я тебе, Тор! Вот ты обожаешь спать и дрыхнешь при первом же удобном случае! А я очень люблю принимать ванну, и вот у меня мои желания так легко в жизнь здесь не воплощаются!

Я открыл-таки глаза и убедился, что Кэт и правда выглядит расстроенной, а мой давешний враг лежит неподалеку, хотя запаха сивухи я и не чувствую — видимо, принюхался.

— Кэт! Соколиный ты наш глаз! Неужели тебя и правда расстраивает такая мелочь, как отсутствие возможности в любую выбранную тобой минуту понежиться в ванной?

— Представь себе! Мы все рабы своих привычек!

— Тут я с тобой согласен, — развел я руками, — но подолгу спать — это не привычка, это мечта всех моих жизней, начиная с первого похода в детский сад, когда стартовал и никак не может финишировать принцип: «режим — проснулись и бежим»!

— Вот только не надо слезу из меня выдавливать, скажи лучше, что это за маргинальный тип изволит лежать рядом с тобой? Новым друзьям здесь взяться, вроде бы, не откуда, а если он враг, то почему он все еще жив?

— Так он, все-таки, жив? — уточнил я, сощуривая глаза, чтобы взглянуть на него по-особому.

Клиент действительно был скорее жив, чем мертв. Видимо, наша с ним встреча прошла в ничью. Но самым удивительным было не это, а тот факт, что он больше не был моим врагом — не отсвечивался в качестве цели!

— Вы не поверите, — начал я, вставая, — я бился с этим парнем, никто из нас не смог взять верх и теперь мы не враги. Лично я не знаю, в чем тут дело, но во мне растет уверенность, что просто так бросить его здесь я не могу.

— Может ему тоже сварить зелье, которым я поднимаю на ноги тебя? — спросил Раст.

И только тут до меня дошло, что и ребят здесь не должно было быть, и Раст, по идее, не может в его бедственном состоянии варить свои зелья. Из всего этого следовало, что проклятие, висевшее на них все последние часы, сошло на «нет», и они вернулись, чтобы помочь мне.

И я оказался прав в своих умозаключениях, правда, убедился в этом уже только на бегу, поскольку пока я валялся в отключке, охотники за молотом окружили нас довольно плотным кольцом. И сейчас мы пытались сквозь него просочиться. По правде сказать, без Бродяги нас бы уже давно поймали, но он уже несколько раз отводил глаза одиночным охотникам за удачей, и даже одной хоть и разношерстной, но организованной группе.

Так вот, уже на бегу выяснилось, что не все в нашем плане было продумано безупречно. Цель у охотников, конечно, отбивалась на карте по моему молоту, но при случайной встрече нос к носу моих слабосильных друзей под руководством Бродяги и одинокого охотника выяснилось, что они все равно отображаются друг у друга, как мишени для атаки.

Всего за несколько секунд до встречи с врагом Раст понял, что к нему начала возвращаться энергия, но, перепроверяя свои ощущения, он даже не успел рассказать об этом Кэт — перед ними как из-под земли вырос здоровенный гариллоподобный воин. Уровня он был небольшого, но зато не был связан по рукам и ногам никаким проклятием, и на упадок сил не жаловался. Кэт оказалась к нему ближе всего, и шаман отдал все бывшие у него и только что приобретенные силы на то, чтобы сотворить между воином и лучницей защитный барьер. Эта помощь оказалась ой какой нелишней, поскольку Кэт тут же вспомнила о своей привычке обстреливать нападающих с деревьев и, не медля, принялась за дело. Она, правда, не могла еще придать своим стрелам дополнительной возможности наносить урон, но и даже в таком положении стала для агрессора ощутимой помехой. Однако, рой стрел, градом сыпавшихся на голову похожего на примата воина, не мог отвлечь его от такой легкой добычи, какую на тот момент представлял собой вконец обессилевший шаман. И тут на помощь друзьям пришел-таки Бродяга. Он помог, не нарушая своего нейтралитета: просто один шаман на глазах у противника вдруг раздвоился, а потом тоже самое проделала уже пара шаманов…

В общем, устав гоняться за фантомами Раста, воин полез на дерево за порядком изранившей его лучницей, но на полпути был остановлен пришедшим в себя шаманом. Тот по привычке воспользовался своими связями в растительном мире — дерево быстрехонько отрастило себе пару крепких рук, которыми насмерть зафиксировало агрессора у себя на стволе. На диалог идти воин наотрез отказался, а оставлять его у себя за спиной живым было бы очень глупо. Вот одним охотником и стало меньше. Именно поэтому я так безболезненно пришел в себя, не смотря на то, что мое боевое безумие измотало меня практически в нуль.

Немного поразмыслив, друзья решили повернуть назад, чтобы я быстрее с ними встретился, но я, как известно, расправившись с терроризирующим нас стрелком, задержался, пытаясь победить нового противника. А ему, кстати, трясущемуся у меня на плече, было куда, как хуже, нежели мне любимому. Раст уже оставил тщетные попытки пытался на бегу что-то для него приготовить, и в дело вступила Кэт. В чувство она его не привела, но стонать он стал реже и гораздо тише, что уже само по себе очень нас радовало, поскольку мы и без его стонов производили достаточно шума, чтобы быть услышанными погоней. Хотя зачем охотникам было нас слышать, если они прекрасно могли лицезреть нас на карте в качестве своего задания?

От подобных размышлений меня отвлекла остановка. Бродяга сначала перешел на шаг, а потом и вовсе стал, как вкопанный.

— Все, — успел сказать он до того, как на него посыпался град вопросов, — мы пришли.

— Ты хочешь сказать, что здесь безопасно? — окинул я взглядом самую обычную лесную полянку.

— Абсолютно защищенным я это место не назову, но оно определенно самое безопасное в округе. Да, к тому же, шаман и лучница больше не находятся под действием проклятия, значит, и моя помощь вам больше не требуется.

— Ты умываешь руки? — без обиняков спросила Кэт.

— Да, — коротко кивнул Бродяга, — кроме моего хорошего к вам отношения меня здесь ничего не держит.

— Что ж, — сказал Раст, — спасибо тебе за все! Ты уйдешь прямо сейчас?

— Да, но недалеко, я чувствую, что здесь еще что-то произойдет. Хотя и уверен, что не смогу этому помешать…

— Почему? — поползли вверх чудесные бровки Кэт.

— Во-первых, потому что не всесилен, — улыбнулся наивной вере девушки в его потенциал Бродяга, — а «во-вторых» вытекает из первого пункта: я просто не знаю, почему, но уверен, что помешать сдвигу равновесия не смогу.

— Тогда зачем же тебе при этом присутствовать? — удивился шаман.

— Я должен. Этот мир далек от идеала, но это мой мир и я изо всех сил буду пытаться его защитить.

— Да, — внезапно для всех раздалось у меня из-за спины, — в идеальном мире похмельный синдром не был бы столь силен! Определенно не был бы!

Конечно же, это пришел-таки в себя все еще болтающийся у меня на плече наш новый знакомый. Кэт тут же еще раз пришла к нему на помощь, а я поставил его на ноги, в прямом, естетственно, смысле.

— Вооот, — протянул оборванец, — жизнь приобретает новые краски! Рад всех вас видеть, очень признателен вам за заботу о моем здоровье и предлагаю, наконец, познакомиться! Ермак! Для друзей можно просто Ерема!

Мы, находясь в легком замешательстве, назвали каждый себя. Ерема удовлетворенно кивал. Раст смотрел на него с явным недоверием, а мне этот товарищ нравился! Нравился своей грубоватой, но не наглой непосредственностью, тем, что спросил наши имена, хотя и сам легко мог их увидеть, показывая этим, что непосредственное человеческое общение для него чего-то да стоит. В общем, сам толком не знаю почему, но на меня он произвел впечатление «своего парня» — человека, который не подведет, на которого можно положиться!

— Значит, ты у нас казак, а, Ерема? — с явно читающимся в голосе подозрением спросил Раст, отвлекаясь на время от предстоящего ухода Бродяги.

— Да! — весело кивнул Ермак и тут же скривился, видимо, похмелье еще не полностью было вытеснено магическим вмешательством Кэт, — вольный человек!

— Будь добр, — продолжал шаман, — объясни мне непонятливому, как так могло получиться, что час назад вы с викингом бились ни на жизнь, а на смерть, а теперь ты его за друга считаешь?

— А что тут непонятного? — не стал скрывать, что удивлен вопросом казак, — бился он честно, победив, добивать не стал, живот мне подарил, после такого я его не то, что за друга — за брата старшего почитать должен! И буду почитать!

Слушая его, я тихо радовался, что он пришел в себя много позже меня, иначе видение концовки нашего боя у этого по-своему благородного человека было бы несколько иное.

— И все равно я никак не могу взять в толк как подобное вообще возможно? — продолжал упорствовать Раст, — это что ж получается: ты любого врага можешь своим другом сделать?

— Это почему же «любого»?! — не понятно на что обиделся казак, — перво-наперво, не любого я могу своим другом назвать, а только доброго, достойного человека, а уж дальше — не каждый ведь и ко мне в друзья захочет записаться, таких я силком заставлять дружить тоже не буду! Зачем мне друзья поневоле?!

— Так как же ты вообще умудряешься вот это свое построение дружбы организовывать? — наконец, окончательно сформулировал свой вопрос шаман.

— А я вообще человек дружелюбный, — хитро прищурился Ерема, — а, если бутылочку другую винца опрокину, так и вообще душа любой кампании! Как с таким не сдружиться?!

— Вон оно что! — кивнул наконец-то удовлетворивший свое любопытство шаман, — и винцо, конечно, не самое обычное?

— Это — да! — с готовностью подтвердил словоохотливый казак, — такое нигде не купишь — только добыть можно, ну, или получить, когда в очередной раз в силе вырасти сподобишься.

— Не плохая такая способность, — вроде бы, и себе под нос, но достаточно громко, чтобы все его услышали, пробормотал Раст, оборачиваясь обратно к Бродяге.

Но того на поляне уже не было.

— Ушел, — констатировала Кэт, — как истинный англичанин!

— Ничего! — приободрил ее вполне комфортно чувствовавший себя в нашей кампании Ерема, — скоро вернется! Он хороший человек! Я это в людях всегда чувствовал: еще даже в той жизни, — мотнул он головой назад.

— А что, — немного язвительно спросила Кэт, — хорошие люди всегда обязательно возвращаются?

— Не всегда, — не замечая ее тона, ответил казак, — но я только хороших людей могу чувствовать; он скоро вернется.

— И поможет нам? — уточнил я.

— Не знаю. И он, наверное, еще не знает. Он может. Но, что-то ему сильно мешает.

— Смотри-ка! — усмехнулся Раст, — мы стали богаче на одного узкоспециализированного провидца!

— Почему же «узкоспециализированного»? — возразил я, — разве ты считаешь, что в нашем мире так уж мало хороших людей?

— В реальном мире? — уточнил шаман.

— А в этом вопросе ты видишь разницу, между двумя мирами?! — удивился я.

— Если бы этой разницы не было, то твой вопрос меня бы просто поразил, — улыбнулся Раст, — ты разве забыл, как мы с тобой выяснили, что скорость твоей смекалки в этом мире слегка урезана, относительно реальной, присущей тебе в твоей прошлой жизни?

— Не то, чтобы забыл, — пожал я плечами, — просто не заостряю на этом особого внимания. Это же как в том анекдоте про носорога…

Раст, еще в самом начале нашей беседы повернувшийся ко мне вполоборота и начавший подрезать дерн с небольшого участка земли под ногами, вопросительно взглянул на меня.

— Ну, там говорится, что у носорога очень плохое зрение, но, благодаря его комплекции, это уже не его проблема, — рассказал я, как помнил и тут же пояснил, — да, здесь я часто бываю немного заторможен, а порой даже и глуп, но сильно это мне еще не мешало: тащу, как говорится.

Продолжая свои садово-огороднические изыскания, Раст хмыкнул в ответ:

— Не мешает ему! Не мешает это тебе потому, что ты здесь — это не только твое сознание, но и наложенные этим миром на него особенности персонажа, в существование которого ты здесь играешь. В этом мире есть такие персонажи как чистой воды воры и убийцы (с одним убийцей мы, кстати, уже сталкивались в самом начале нашего с тобой знакомства) как им прикажешь тут жить? По законам морали и нравственности? Зачем им такая жизнь?! Они могут грабить и убивать, как физически, так и морально — этот мир им это позволяет. Другими они Лиге просто не нужны…

— Ты хочешь сказать, что в этом мире возможны и даже приветствуются все пакости, которые еще совсем недавно можно было наблюдать в прошлой жизни? — удивленно уточнил я.

— Ну, не совсем все, да и выглядеть это все будет несколько иначе, но, в целом, ты правильно сделал выводы. А теперь скажи: ты специально остаешься единственным, кто никак не готовится к предстоящей битве?

Отвечать ехидному шаману я не стал, а только лишь огляделся вокруг, чтобы лишний раз убедиться в правоте его слов: все, кроме меня, чем-то да занимались. Хотя, я не уверен, что их приготовления могли быть нам чем-то полезны: Кэт незатейливо сидела в позе лотоса, зажав между ладонями одну из своих нескончаемых стрел, Раст закончил снимать дерн и теперь водил своими бессменными четками по черной земле, Ерема вообще занимался какой-то резьбой по дереву.

Чем заняться мне, я так и не придумал, поэтому пришлось отвлекать самого, на мой взгляд, незанятого из моих товарищей — Ерему. Он, кстати, не рассердился, а даже обрадовался моему ротозейству: «А я всегда любил, когда мне под руку говорят и в рот заглядывают» — отшутился он в ответ на мою просьбу взглянуть, что он там строгает. Оказалось, что он делает свистульку из найденной им неподалеку коряги. Вот тебе и на! Готовится он! К чему, интересно мне знать, можно готовиться, делая деревянные свистульки?! Этот вопрос терзал меня так, что не задать его я просто не смог. И тут же получил довольно логичный для реалий мира Лиги ответ:

— Вот Раст ее немного подшаманит, и я в нее свистеть буду, как на нас полпа желающих поживиться твоим молотом попрет. На манер соловья-разбойника! Я ведь тоже в каком-то смысле разбойник, а с этой игрушкой буду еще и соловьем! Слышал такое понятие, как акустический удар?

Я немного ошарашено кивнул головой.

— Вот! — обрадовался Ерема, — а ведь его в этом мире никто не отменял! Убить, конечно, я никого из своих бывших товарищей по заданию не убью, а вот задержать, да из себя на первых порах вывести уж постараюсь!

— Слушай! — вдруг осенило меня, — а как же твое задание?! Ведь ты же мне больше не враг!

— А что: «задание»? — пришел черед удивляться казаку, — я его подобрал, мне его и выбрасывать! Тоже мне — задание! Я сам себе хозяин, что хочу, то и ворочу!

— Но ведь отказ от задания чем-то там не слишком хорошим грозит, — попытался я вспомнить былые объяснения Раста.

— Плевать! — просто и ясно возразил мне Ерема, да еще и добавил, — с высокой колокольни!

— Вот это — правильно! — широко улыбнулся я, — у меня вот раньше тоже так получалось! Взять и забить на что угодно! А потом, умение это как-то постепенно истощилось. С одной стороны, это даже хорошо, поскольку попахивает совсем уж несолидной безответственностью, а с другой — печально как-то: веселое такое умение было, безоблачное, что ли…

— Безоблачность — это хорошо, — согласно кивнул не прекращающий работы казак, — особенно, когда меру в ней знаешь. Я вот, например, и в прошлой то жизни, не всегда эту меру чувствовал, а здесь с этим так и вообще беда. Хотя, это как со склерозом — вылечить его нельзя, зато можно со спокойной душой про него забыть. Так и у меня с моими переборами: вроде бы, это чисто по-человечески и нехорошо, но мне это абсолютно по барабану! Ну, не воздержан я местами, ну, и Бог со мной! Правильно я рассуждаю? Можешь не отвечать, сам знаю, что не очень, но у каждого своя колокольня и своя правда. И болото у каждого — свое!

— Какое еще болото?! — не понял я.

— А то, которое каждый кулик хвалит, — хитро подмигнул мне Ерема.

— Тор! — позвал меня шаман, — не хочу показаться нудным ментором, но скажи мне, пожалуйста, когда ты последний раз при росте уровня свои таланты подтягивал?

— Я так понимаю, — вкрадчиво начал я, — что у тебя есть какие-то определенные предложения по этому поводу.

— Да, — кивнул Раст, — в свете предстоящей нам круговой обороны и для всеобщего блага, предлагаю тебе сейчас все бросить на жизненные силы.

— Нууу, — разочарованно протянул я, — до такого я и сам бы мог додуматься!

— Значит, не возражаешь? — уточнил шаман.

— Более того — уже этим занимаюсь! — успокоил я его.

Приятно, скажу вам не таясь, чувствовать, как ты с каждой секундой становишься все более и более мощным. Я так увлекся своими внутренними ощущениями, что даже не заметил, как ко мне подошла Кэт.

— Тор, ты сильно занят? — спросила она.

— Для тебя я всегда свободен! — пользуясь своим хорошим настроением, решил я поиграть в дамского угодника.

— Ага, так я тебе и поверила! — фыркнула лучница, — мне, собственно, помощь твоя нужна, готов оказать?

— Ну, если это в моих силах, то, конечно, готов, — посерьезнел я, — что нужно делать?

— Для начала — расслабиться и выбросить из головы все мысли…

— Ну-ну! — не смог не прокомментировать Раст, — иными словами: «для начала — будь собой»!

Я пропустил подначку мимо ушей и сразу же попытался выполнить просьбу Кэт. Естественно, как только понадобилось отрешиться от всех мыслей, сразу же в голове всплыл тот пустяковый вопрос, что я задал сам себе перед боем с Еремой: «эк меня в детство затянуло: сначала сказку вспомнил, потом мультик — с такой прогрессией и в штаны наделать не долго, с чего бы это?». Всплыл и обратно погружаться в пучину моего подсознания никак не собирался…

— О чем ты думаешь? — немного раздраженно спросила Кэт, — мне это мешает.

— В свое оправдание могу сказать лишь то, что мысли не порочные и не о тебе, — попытался отшутиться я.

— Давай! — подбодрила она, — выкладывай, я ведь все-таки человек кое-что смыслящий в психологии, может, помогу чем…

— Но ты ж не психоаналитик, а всего лишь психолог, — снова влез в наш разговор Раст.

Кэт молча подошла к Ереме, вопросительно взглянув на почти уже готовую свистульку, взяла ее в руки, что-то над ней поколдовала и, направив в сторону шамана, свистнула.

Сказать, что тот был удивлен произведенным эффектом — не сказать ничего: шаман поводил из стороны в сторону округлившимися глазами, словно хотел заглянуть в каждое из своих ушей по очереди, а, затем, принялся хлопать себя по ним, видимо, пытаясь вернуть потерянный слух.

— Итак, — продолжила Кэт наш прерванный разговор, — что там тебя не отпускает?

— Да, ерунда! — ответил я немного даже стесненно, — очень многое из того, что со мной в последнее время происходит, я автоматически ассоциирую со старыми и знакомыми мне сюжетами из сказок или фильмов из детства или юности. Само по себе меня это не сильно беспокоит, но интересен сам факт интенсивности этих случаев ассоциации…

— Ну, тут и психологом не нужно быть, чтобы заметить: ответ лежит на поверхности, — снова вступил в беседу вездесущий шаман, — с тобой за последние несколько дней произошло столько приключений, что вся прошлая жизнь нервно курит в сторонке, и психике твоей просто необходимо хоть как-то связать все происходящее с чем-то спокойным давно и хорошо знакомым!

— Раст! — прикрикнула на шамана Кэт, — ты невыносим!

— А разве я не прав?! — брови шамана от удивления полезли чуть ли не на самую макушку.

— Запомни! Когда дело идет о человеческой психике, простых решений быть не может!

— Это все, что ты хотела мне ответить? — осторожно поинтересовался Раст.

— Все! — отрезала Кэт.

— Вот видишь, Тор, иными словами — я был прав! — сказал шаман, и его физиономия растянулась в довольной улыбке.

Кэт не отреагировала на дружескую шпильку в свой адрес и развернулась ко мне:

— Итак, теперь, когда ты высказался, ты можешь мне помочь?

— Наверное, — пожал я плечами, — пробуй!

На этот раз расслабиться у меня даже слегка переполучилось — чуть было не уснул. Но Кэт явно держала руку на пульсе и периодически выдергивала меня из уже готовых сомкнуться объятий Морфея.

Признаться честно, очень не люблю, когда меня будят. С легкой душой прощаю это только равнодушно-монотонному бессловесному будильнику. И пускай я толком еще и не спал, пускай Кэт была очень хорошим человеком и милой девушкой — я все равно начал на нее сердиться. Однако ее делу это не только не помешало, а даже здорово помогло: она даже пискнула тихонько от восторга — последняя стрела, благодаря моей зарождающейся злости, получилась очень уж мощной.

— А ты можешь, не выходя из транса, позлиться немножечко на кого-нибудь еще? — прозвучал у меня в голове осторожный шепот лучницы.

Не отвечая, я начал вспоминать дела давно минувших дней — декана, который хотел меня отчислить, нарушая негласное, но доселе нерушимое правило предоставления «прощенной» недели — семи дней со дня окончания сессии…

— Вот это да! — охнула Кэт, — как бы она у меня в руках не разорвалась! Знала бы, что так получится — весь колчан бы зарядила!

— А сколько их у тебя в колчане? — полюбопытствовал доселе молча наблюдавший за нашими экспериментами Ерема.

— А сколько в кино пуль у ковбоя в револьвере, если он без перезарядки расстрелял из него два индейских племени? — хитро улыбнулась лучница.

— Думаю, что много, — понимающе улыбнулся казак, — ну, а как в целом, мы уже готовы к тому, чтобы устроить грандиозный шухер перед своим перерождением?!

— Даже не знаю, — задумчиво произнес Раст, — так уж случилось, что я полу интуитивно очень сбалансированно развил все необходимые способности своего тела. Жалко будет тратить время на прохождение этого пути второй раз.

— Тебе еще повезет, если ты снова родишься шаманом! — буркнул я, вспомнив, что очень даже легко можно превратиться в какого-нибудь монстра или даже женщину.

— Как знать! — все так же задумчиво возразил шаман, — может это даже хорошо — в самом начале примерить на себя как можно больше шкур, чтобы понять в которой же тебе уютнее…

— Так! — как ей казалось, грозно прервала нас Кэт, — хватит здесь насаждать пораженческие настроения! На какой результат мы себя нацелим, такой и получим!

— Получим — поддакнул я — ой как получим! Так получим, что и добавки попросить сил не хватит! Сколько их там — два, три десятка?

— Да ладно тебе! — решил поддержать лучницу Раст, — эти ребята, по сравнению с нами, пороха не нюхали.

— Когда у них такой численный перевес, — вполне серьезно возразил я, — нас не спасет даже полное отсутствие у них обоняния!

— Да вспомни же, как ты снайпера снял! — возмутилась Кэт, — без малейшего с его стороны сопротивления!

— А что ты про Ерему скажешь? — не сдавался я, — с ним я возился практически до последнего вздоха! Да и если у них еще есть стрелки, я очень сомневаюсь, что они пойдут на меня в рукопашную!

— Тор, — тихо обратился ко мне шаман, — ты ведь у нас парень со спортивным прошлым?

— Ну, — удивился я, — все же в юности каким-нибудь спортом да занимались…

— Пусть будет так, — не стал спорить Раст, — тогда скажи мне: тебе случалось спаринговать сразу с несколькими противниками?

— Да. Это не так уж и сложно, если дыхания хватает, время схватки ограничено и все происходит хоть по каким-то правилам, а количество нападающих не на много больше двух.

— Хорошо, — кивнул Раст — нечто вроде этого я и рассчитывал услышать. А сам ты в составе группы нападал на бойца-одиночку?

— И такое, конечно, было, — кивнул я, пытаясь понять к чему в конце концов клонит шаман.

— И как тебе это понравилось? — продолжил допрос Раст.

— Не понравилось, — проворчал я, — скажи прямо, что ты хочешь от меня услышать, а то все эти разговоры вокруг да около ей богу начинают меня утомлять!

— Я хочу тебе на твоем же примере показать, что численный перевес врага не так страшен, когда на небольшой, но слаженный отряд нападают многочисленные одиночки…

— Ну, брат, тут ты неудачный образец для примера выбрал, — улыбнулся я шаману, — ты бы римскую черепаху вспомнил или фаланги Александра Македонского.

— Просто я подумал, что своя рубашка завсегда ближе к телу, — пожал плечами Раст, — кто ж знал, что ты у нас столь выгодно отличаешься от серых масс.

— Продолжаешь издеваться? — уточнил я.

— Скорее помогаю тебе хорошенько разозлиться напоследок, — хитро прищурился Раст и, развернувшись, снова принялся за свои шаманские пляски.

Я огляделся по сторонам: Кэт все еще занималась чем-то, что я посчитал медитацией, Ерема бродил от одного дерева к другому, и я все никак не мог для себя определить, кого он мне больше напоминает: тигра, мечущегося по клетке или боксера в ринге перед началом боя. Видимо, вся эта гнетущая атмосфера не затронула только одного меня, поскольку ни волнения, ни нервозности, ни отчаяния и ни страха я не испытывал. На объективно остававшиеся нам несколько часов я, сам того не замечая, превратился в убежденного фаталиста. Решив, что кому суждено повеситься, тот не утопится; и раз уж нам суждено было оказаться в окружении без малейшей возможности на прорыв, то, значится, так тому и быть!..

А шаман, меж тем, закружился уже настолько, что практически скрылся из виду, за обступившими поляну деревьями. Вот только потерять сейчас натолкнувшегося на вражеских разведчиков шамана нам и не хватало! Пришлось бросать свое блаженное ничегонеделание и бежать контролировать ушедшего в транс товарища.

А тот и, правда, разошелся не на шутку: выл, кричал — разве что в доморощенный бубен не стучал — за неимением такового. Я уж, было, совсем решил вмешаться, чтобы он нас своим шумом не выдал, или не напоролся на авангард разведки противника, но шаман успел прекратить свою самодеятельность до моего вмешательства. Да еще и на меня прикрикнул, мол, шляюсь где попало — могу ему всю малину перепакостить. Я немного подумал и быстро решил не реагировать на ставшего вдруг таким сварливым товарища. Он же старается, пытается выжать из себя все, что может, чтобы не грубой силой орду встречать, а поизящнее как-нибудь. Что-то, наверное, новое придумал, что ему в следующей жизни потом пригодится. Это мне кроме молота и терять нечего. Да уж, если учитывать, что все это из-за молота и происходит, то не такая уж меня ждет и громадная потеря. Вот рожусь заново — буду в лесу жить. Тихо там, спокойно. Главное — мощнее мишек местных стать, чтобы никто меня сильно не затрагивал. Сделаю себе землянку и буду в ней спать! Все равно, здесь я уже так засветился, что никакого проку от меня никому не будет.

От таких размеренных мыслей меня отвлек Бродяга. Что это именно он я понял не сразу, сначала я только заметил движение неподалеку от нас с шаманом, и потянулся за молотом, набирая полные легкие воздуха, чтобы предупредить наш лагерь о первых жаворонках. Но Раст, догадавшийся правильно посмотреть на приближающуюся фигуру, вовремя заткнул мне рот.

Бродяга был явно расстроен. Он заговорил, не глядя нам в глаза:

— Их очень много, — развел он руками, — не все, конечно, настроены решительно, таких даже большинство, но есть и такие, что спят и видят, как бы стареть вас в порошок. А еще отдельно «кучкуются» товарищи, которым приглянулся именно молот, — те не только строят планы на то, как его отобрать, но и как потом избавиться от остальных претендентов.

— Авантюристы! — хмыкнул Раст, — не терпится им на наше место попасть!

— А остальные, что — не авантюристы? — спросил я, — судя по всем нашим приготовлениям, многие скоро начнут жизнь с нового листа.

— Не скажи, — возразил шаман, — задание они какое брали? Добить трех полуживых доходяг! Что тут авантюрного? Здесь скорее банальное «кидалово». Даже, если им на порядок увеличат награду, пятеро не самых слабых в этом мире героев, это то еще препятствия для выполнения задания!

— Боюсь, друзья, что про пятерых вы поторопились, — вздохнул Бродяга, — я, конечно, помогу, чем смогу, но открыто выступить на вашей стороне мне принципиально нельзя — это просто против моей натуры. Да и к тому же вы не до конца прочувствовали важность принесенной мной информации. Раньше я думал, что у вас есть шанс выжить, как следует показав этой толпе одиночек когти. Но они разбились по интересам, так, что даже если вы сможете разок дать им отпор, всех это не напугает: какая-нибудь из сформировавшихся группировок обязательно останется и завершит сообща начатое дело…

Я, если быть до конца честным, его не понял. Пропустив мимо ушей его высказанные в сослагательном наклонении рассуждения, я недоумевал: что значит хотеть помочь, быть потенциально на это способным, понимать, что твоя помощь более, чем необходима и из-за каких-то своих принципов, кусая локти, все ж держать показной нейтралитет?!

Однако Раст, задумавшись, согласно кивнул. И я не стал дальше копаться в своих мыслях и ощущениях, взяв на веру возможность шамана скорее, нежели я, схватывать суть происходящего.

— То, что дела наши плохи было понятно и без моего, по правде сказать, случайного рейда, но я так же узнал, что помимо небольшой неорганизованной толпы и группы, позарившихся на молот, есть еще две команды, ведомые своими лидерами. Иными словами: само нападение будет еще и разносторонним, разноплановым и непредсказуемым…

Выдавший все это на едином дыхании Бродяга выглядел неважно. Видимо, он очень близко к сердцу принял историю своего невмешательства в нашу ситуацию. Интеллигент…

Думаю, что его больше всех нас вместе взятых беспокоит наша преждевременная отправка на перерождение: чисто по-человечески он прекрасно понимает, что правда за нами, но больше ничем помочь нам уже не в силах. Оно и понятно, он ведь создан этим миром, не для того чтобы проявлять свои симпатии к игровым персонажам, а чтобы следить за равновесием сил всего мира, а тут такая задача вне должностных обязанностей. А с другой стороны, кто ему обещал, что здесь будет легко? Таким людям как он, легко сейчас в новом реальном мире, а тут ему еще долго не будет ни сна ни отдыха.

— Ничего! — подбадривая Бродягу, отвлекает меня от мыслей Раст, — мы еще повоюем! Правильно я говорю, Тор?!

— Я отвечу тебе не своей, но от этого не ставшей менее гениальной фразой — как однажды сказал японским журналистам Александр Карелин: «Ну, я же не из больницы иду туда…».

— А что Карелин делал в Японии? — все еще пытаясь, сам найти ответ на этот вопрос, нахмурил брови шаман.

— Побеждал! — сказал, как отрезал Бродяга, — вам некогда сейчас вдаваться в дела давно минувших дней — нужно предупредить остальных о том, что мне удалось узнать.

Я даже невольно зауважал нашего добровольного помощника: и в спорте он разбирается, и рассусоливать не любит. Мужик! Как те, про которых в песне «Снежинка» поется из «Дня радио».

…как же мне тут плеера не хватает…

Так бы я и скакал от одной мысли к другой, если бы из задумчивости меня не вывел тихий голос Раста:

— Не нравится мне этот парень! Вроде бы, он нам и помогает, но толку от его действий совсем немного…

— Исключительно благодаря ему мы все полны сил и готовы достойно встретить своих врагов, — как мне кажется, вполне резонно возразил я.

— Благодаря ему, — криво улыбнувшись, повторил за мной шаман, — у нас при перерождении будет в десятки больше кровников, чем могло бы быть, застань нас охотники обессиленными.

— Мммм, — протянул я, — ты хочешь сказать, что все те, кого мы перед тем, как сами сыграем в ящик, отправим на перерождение, будут мстить нам в следующей реинкарнации?

— Даже, если они и не будут специально нас искать, то при случае наверняка не откажутся попортить нам настроение!

— А то — и шкуру! — угрюмо согласился я с другом.

— Такие вот пироги! — подытожил Раст.

— Да ладно тебе! Как говорится в одной старой книге: «Все, что ни делается — к лучшему в этом лучшем из миров!».

— Эту книгу ты тоже читал в детстве? — ехидно улыбнулся шаман.

Я ему не ответил. А что мне было отвечать, когда он был прав?!

Так, молча, мы и присоединились к нашим друзьям, которые уже вовсю пытались предсказать развитие будущих атак. В конечном итоге все сошлись на том, что нападения можно ждать когда угодно и действовать враг может по любому из десятков возможных сценариев…

Другими словами, разведданные Бродяги ничего нового нам так и не дали. Может, Раст и был прав, считая, что его помощь нам только вредит…

И тут что-то громыхнуло!

Штурм наших укреплений, наконец, начался. И как бы мы его ни ждали, начало все равно оказалось внезапным и стремительным.

И все же враги опоздали: ожидание неизбежного уже успело стать для нас страшнее самого действия, и мы не испугались. Скажу больше: наши впечатления от начала военных действий носили скорее положительную, нежели негативную окраску. Свершилось то, чего никак нельзя было избежать, и это было правильно! В предстоящем сражении не было правых и виноватых — было два лагеря, две силы, и одной из них предстояло сломить другую…

Ничего, как говорится, личного.

Почти…

Они ринулись на наш лагерь без всякой разведки, явно надеясь шапками нас закидать. Молодые и злые, дерзкие и бесстрашные, а, проще говоря, недалекие. Их авангард попросту всем составом попал в деревянные лапы оживших деревьев. Да, Раст недаром устраивал свои пляски, рискуя натолкнуться на разведчиков противника — чуть ли не десяток нападающих теперь беспомощно барахтались в силках ставшими хищными растений. Помогать беднягам никто не спешил; видимо, все отчаянные безумцы были именно в первых рядах, остальные же силы состояли из куда более рассудительных охотников.

Волна нападавших отхлынула, оставив между собой и нами отчаянно сопротивляющихся своей участи товарищей, большинство из которых вполне-таки могло вырваться из ловушки, если бы не вмешательство Кэт. Девушка, нисколько не сомневаясь в правильности своих поступков, методично добивала выбирающихся из ловушки врагов. Под конец неискушенному зрителю могло бы показаться, что ожившие деревья и кустарники медленно пожирают гигантских дикобразов…

И вот остался только один, самый большой и живучий. Обычные стрелы практически не причиняли ему вреда, а от пут он уже сумел освободиться. Кэт потянулась за специально подготовленной стрелой, но Раст остановил ее:

— Этот увалень угодил в ядовитую ловушку, он вскоре не только сам умрет, но еще и серьезно заразит чуть ли не десяток окружающих, так что пускай себе идет!

— И много у тебя таких сюрпризов?! — весело воскликнул обрадованный увиденным зрелищем Ерема.

Однако радость его оказалась преждевременной — шаман с печальным видом не преминул заверить, что эта ловушка была апогеем его магического умения и физических возможностей. В остальном же, выстроенная им оборонительная линия была куда как тривиальнее, поскольку, создавая ее, Раст больше заботился об ее нулевой пропускающей способности, нежели о возможности наносить максимальный урон или хотя бы сеять панику. Шаман уже настроился еще что-то рассказать нам о своем творении, как его прервал сначала слабый, но все более и более возрастающий шум, спустя считанные секунды перешедший в оглушающий грохот. Лично у меня создалось впечатление, что на нас сквозь защитную зеленую стену прет стадо взбешенных носорогов, кое-где для разнообразия разбавленное слонами.

И, знаете, я оказался не так уж и далек от истины — размеры оказавшихся в поле моего зрения зверюг заставляли безвольно округлять глаза и очередной раз беззвучно ронять на утоптанную траву мою богатырскую нижнюю челюсть.

— Раст!!! — с испугу гораздо громче, чем следовало, обратился я к другу, — если они прорвутся через твою защиту, чем их лучше будет остановить?! Боюсь, что больше, чем одну такую зверюгу за раз я на себя взять не смогу!

Шаман молчал. И это встревожило меня куда как сильнее, чем несущееся на нас стадо неизвестных нам гигантов. Это позволило мне отвести взгляд с приближающейся опасности на товарища, и я снова очень сильно удивился. Шаман в этот миг более всего походил на смертельно обиженного ребенка. На пацана, который весь день строил на пляже замок из песка, а теперь стоял и наблюдал, как его смывает набежавший прилив. Однако наслаждаться этим любопытным зрелищем мне было некогда, и я просто легонько ткнул друга локтем в бок.

Делая пару-тройку шагов для восстановления равновесия, шаман пришел в себя и тут же ответил на интересующий всех нас вопрос:

— Не переживай: единственное, на что они действительно годились, эти твари уже почти сделали — брешь в защите вот-вот будет пробита. Оставшиеся же в живых не смогу стать кому-нибудь из нас ощутимой помехой. Они созданы только большими и напористыми, чтобы, так сказать, заполнить собой мои «волчьи ямы».

— Да кто они вообще? — конкретизировала Кэт.

— Питомцы некоторых из наших недоброжелателей, — неожиданно для всех ответил за шамана Ерема, — видал я таких! Правда, они были на порядок меньше и все, казалось, состояли из когтей и зубов. А эти больше смахивают на дирижабли с ногами.

…а мне, вдруг, в очередной раз все это надоело! Вся эта игра в выживание, все те случаи, когда оказывалось, что каждый вокруг меня знает в этой новой жизни больше чем я.

У меня никогда не было синдрома отличника, но постоянно быть на заднем плане может надоесть даже такому ленивому созданию, как я.

Итак, поудобнее перехватив свое наказание и спасение в одном предмете — мой незаменимый молот, я отделился от кучки ораторов и созерцателей и отправился в небольшую пешую прогулку. Цель ее была до безобразия проста — успеть навешать этим озлобившимся против моих друзей и меня болванов побольше люлей! Причем, мой поступок не был столь самоубийственным, как могло показаться на первый взгляд: с тех пор, как я понял, что попадания в мясорубку, подобную предстоящей, нам не избежать, я начал распределять свои умения в пользу «массударов». Теперь, стоило только мне оказаться в плотном кольце противников, я одним ударом мог одновременно нанести урон большой силы всем находящимся по близости врагам.

Как тут же показала практика, этот план был отнюдь не идеален. Упокоив пару встретившихся мне по пути зверюшек, в первых же потревоженных мной кустах я наткнулся на их хозяев. И, если первого противника я уложил с трех ударов, то остальные с предупреждающими криками бросились в рассыпную и начали все вместе наколдовывать на меня что-то явно нехорошее. Впрочем, они постоянно сбивались, поскольку я заставлял то одного, то другого прерывать заклинание, и незамедлительно спасаться от меня бегством. За этой игрой я усмирил еще двоих. Но тут на меня обрушился град стрел, пуль и молний, и я… выжил! Ну, а кого это удивляет?! Лично меня — уже ни капельки! Хотя им, наверное, это и не понравилось.

А выжил я благодаря тому, что в самый апогей ливня я как раз таки добил третьего мага и получил новый уровень, наполовину восстановив безрассудно разбазаренные жизненные силы. Это дало мне несколько секунд передышки, которых хватило на то, чтобы достать нужные пузырьки, кучу которых я успел подобрать с трупа одного из магов…

Потом, слегка поразмыслив, поняв, что пар я уже спустил и психовать мне больше не хочется, я предпринял тактическое отступление. И бросать друзей в нелегкой ситуации было эгоистично, да и умирать раньше времени, пускай и на пару минут, тоже как-то расхотелось. Все, что летело в меня параллельно земле, на некоторое время приняла на себя живая изгородь, воздвигнутая Растом. То же, что сыпалось на меня с неба: молнии, а чуть погодя и метеориты, и кипящий дождь — я частично отражал с помощью молота. Но очень уж «частично»…

Поэтому, Кэт вынуждена была отсечь их огонь самыми мощными своими стрелами. Убила она всего лишь пару тройку игроков, что было крайне мало для оружия столь большой мощи, но зато я остался жив, а враги спешно отступили за пределы видимости.

— Что будет дальше? — пытаясь восстановить дыхание, обернулся я к друзьям, — они погонят перед собой зверюг и, прикрываясь ими, подойдут к нам на расстояние удара?

— Скорее всего, крупных питомцев у них уже нет, — с некоторым сомнением протянул Раст, — зато могут быть мелкие или даже летающие. В любом случае, на их месте я бы пустил вперед воинов с большим запасом жизненной энергии, да еще и защищенных магически от разного рода воздействий.

— И как нам с такими бульдозерами справляться? — деловито поинтересовался Ерема.

— Не знаю! — честно признался шаман, — понимаю только, что ввязываться с ними в бой нельзя, поскольку это отнимет у нас и силы и время. Не успеем мы их как следует потрепать, как подоспеют чары, заклинания, проклятия, стрелы, пули, ядра — что там еще у них имеется?

Никто ему не ответил. Печально было сознавать, что мы сами загнали себя в угол, где нас сейчас станут утюжить со всей пролетарской ненавистью.

Однако в стане наших врагов никто, видимо, и не слышал о принципе единоначалия, и потому, как долго не начиналась следующая атака, стало ясно, что в стане врагов серьезные диспуты. Если бы нас было хотя бы вдвое больше, мы воспользовались бы временно сложившейся патовой ситуацией для прорыва окружения. Но нас было четверо. И Бродяга. Ситуация, почти как с танкистами: три поляка, грузин и собака.

Грузином, я бы назвал Кэт, потому как к ней был привязан больше, чем к Бродяге, которому в моих праздных размышлениях пришлось довольствоваться ролью собаки. Казалось бы, Ерему я знаю даже меньше, чем Бродягу, но он как-то умудрился без особых стараний быстро стать для меня «своим», а вот Бродяга, даже если бы очень сильно постарался, потратил бы на это целую уйму времени…

Почему я в столь ответственный момент думаю о таких достаточно отвлеченных, а порой и просто глупых вещах?

А что прикажете мне делать? Мой герой миром Лиги несколько урезан в плане «соображалки», так что думать о всеобщем благе у нас в команде привыкли другие. Все, что от меня сегодня потребуется — это перед самым моим концом войти в безумие и, как бы пафосно это не звучало, забрать с собой как можно больше этих засранцев. И тут мне в голову пришла довольно резонная мысль:

— Народ! А что, если я в своем безумии всех вас по двое-трое перетащу отсюда так, что они и заметить этого не успеют? Вы меня быстренько в себя приведете, и мы все дадим отсюда деру!

У Кэт и Еремы глаза засветились надеждой: умирать, пускай и понарошку, все-таки никому не хотелось, однако Раст с Бродягой нашего оптимизма отнюдь не разделяли. Шаман сразу же заявил, что чувствует, что за нами ведется магическое наблюдение. А Бродяга ко всему прочему еще и предупредил, что чуть ли не у половины наших оппонентов есть разного рода артефакты нацеленные противостоять моему безумию: те, кто их на меня натравливал, не просто посылал овец на заклание, а действительно рассчитывал добиться своего…

А, меж тем, осаждающие таки предприняли очередную попытку штурма. Как и ожидалось, они, подобно битым Александром Ярославовичем тевтонцам перли на нас свиньей. Вокруг каждого бойца светились и переливались всеми цветами радуги защитные ареолы. Если бы, спасая меня, Кэт не потратила самые мощные свои стрелы, мы бы без сверхъестественного труда отбили эту атаку. А так и нужных боеприпасов уже практически не было, и враги о наших потенциальных возможностях уже были хорошо информированы, так что подстраховали свой авангард как следует!

— Это те, кто идет не выполнять задание, а конкретно за молотом, так что рьяно помогать друг другу они не станут, поскольку для них каждый бывший товарищ уже почти что конкурент, — сказал Бродяга, и тут же начался новый виток сражения.

Первыми в бой вступили мы. Точнее, шаман и лучница. Раст своей магией на время останавливал то одного, то другого врага, а Кэт, не мудрствуя лукаво, пыталась утыкать его стрелами. Останавливался в лучшем случае каждый третий, убить же, к тому моменту, как они добрались до нас, получилось всего двух.

Радовало одно — все нападавшие неслись ко мне, и это значило, что менее живучим моим друзьям какое-то время опасаться нечего. Ненароком я бросил мимолетный взгляд поверх голов бегущих на меня громил и удивился тому, что за их спинами виднелось свободное от игроков пространство. Никто не спешил въехать на чужих плечах в наш лагерь, и это меня сильно озадачило. Но времени разгадывать загадки, как всегда, не было — была необходимость сражаться! Но тут очередь всех удивить дошла и до Еремы. Точнее, до его свистка.

Очень громкий и резкий звук заставил нападающих остановиться и даже присесть. Однако этим действие необычного оружия не исчерпывалось: со всех верзил исчезли защитные всполохи, а за их спинами стали различимы скрючившиеся фигурки, до того невидимых противников — убийц. Их было ровно десять. В два с половиной раза больше, чем требовалось в той ситуации, на которую они рассчитывали. Они явно подстраховались, но учесть абсолютно все не под силу никому…

Мы убили всех…

Но этой победе никто уже не радовался. Было в ней что-то печально подлое. И дело было даже не в том, что мы добивали практически беспомощных врагов, а в том, что мы были просто обязаны это делать. И от этого воротило всех. И хуже всех было Бродяге. Пацифист и толстовец по натуре он просто с ума сходил от той псевдо реальной картины, что разворачивалась перед его глазами. Любому из нас было понятно, что еще немного, и он просто сойдет с ума.

Первым снова не выдержал я. Подойдя к нему, я тихо от лица всех присутствующих попросил его не рвать себе душу, а, пока не поздно, попрощаться с нами и идти дальше своим путем.

Он правильно меня понял и не обиделся, а лишь грустно улыбнулся и печально покачал головой:

— Я уже не могу уйти, хотя и не в силах оставаться, — ответил он, — я не имею возможность больше вам помогать, но и не вмешаться в сложившуюся ситуацию никак нельзя. Все просто будет идти своим чередом. Вы, такие какими сейчас являетесь, должны исчезнуть из этого мира. И, чтобы я ни делал, или как бы я не бездействовал, это обязательно произойдет. Поскольку этого требует уже сам мир. Я чувствую, как в эти секунды в стане врагов появляются десятки тайников с мощнейшими одноразовыми артефактами. Это конец. Даже я не переживу того, что скоро начнет здесь твориться… да я и не хочу этого. Тот мир, мир, где мы сейчас живем, в попытке уравновеситься, переборщил с темными тонами. Это легко исправить, но займутся этим уже другие. Потому что я в мире Лиги окончательно разочаровался. Мне тоже уже нет здесь места. Не знаю, каким образом этот мир будет избавляться от меня, ведь, чисто технически, в вашем понимании я бессмертен. Но этот мир что-нибудь обязательно придумает.

Не успел Бродяга произнести последнее слово, как немного в стороне от него заструилось окно портала.

— А вот и ответ, — еще печальнее, чем прежде улыбнулся наш бессмертный друг, — как в плохом кино. Это окно в другой мир. Это тоже мир Лиги, но уже Чистовик. Но он плох уже тем, что попасть в него сейчас могу только я. Дрянь мир. Никуда не годится!

И Бродяга демонстративно повернулся спиной к порталу.

— Ну что, товарищи?! — покажем этому никчемному мирку как умирают настоящие герои?! — без единой фальшивой нотки воскликнул Бродяга — вон, как раз и помощники наши в этом нелегком деле активизировались.

Мы все всмотрелись в приближающихся врагов и, не сговариваясь, начала готовиться к переходу в свои уникальные состояния — без лишних слов каждому из нас стало понятно, что это конец. Да и не описать это было словами…

Быстрее всех перестроился Ерема — его пьяный голос заставил нас прекратить свои приготовления:

— Мир, конечно — дрянь! Тут ты, дружище, прав! — обращался он к Бродяге, — а вот со вторым миром ты погорячился! Он нас всех готов принять!

— Ты не прав, — быстро отвечал ему Бродяга, бросая беглый взгляд на врагов, которые уже не торопились, вполне осознавая свою непобедимость, — никто кроме меня не может воспользоваться порталом, а после того, как я в него шагну, он свернется. Если же мы все возьмемся за руки и попробуем прыгнуть в него одновременно, он просто не сработает.

— Дружище! — улыбнулся Бродяге Ерема, — теперь я и тебя люблю, а, значит, никуда ты от меня не уйдешь! Уж поверь мне!

Бродяга хотел было что-то сказать в ответ, но казак просто с веселым смехом схватил его в охапку и, прежде, чем мы успели ему помешать, бросил Бродягу в портал…

Ерема оказался прав: портал не захлопнулся!

— Ну, что стоим?! — заорал на нас Ерема, — я тоже не всесилен, прыгайте давайте за ним, пока никого из вас не разлюбил!

Как по команде, мы еще раз посмотрели на противника и… шагнули в портал.

Темно. И тихо. Слышно только как стучит сердце. Кажется, что сейчас вся Вселенная сосредоточилась в этом звуке.

Потом, все-таки, сквозь стук прорываются чьи-то голоса. Открываю глаза — вижу Кэт.

Улыбаюсь ей, перевожу взгляд дальше, и сердце мое замирает…