Вампир - 3: Старейшина.

 Если бы не атака на основные силы врага, которая заставила поселившуюся у меня под боком плесень зашевелиться раньше времени, шансов бы не было никаких.

 До первых бунтарей, что неслись на нас оставались считанные шаги, когда я активировал "Слово Смерти". Зеленоватая волна некромантии разошлась, убивая неудачливых крестьян и сбивая с шага паладина.

 Воин мотнул головой и, наступив на голову умирающему человеку, шагнул ко мне.

 С первым же применённым заклинанием, эффект объединения сил спал, и повторно собрать конклав для очередного единого удара магии, мне не хватит времени.

 Перехватив древко Верного, я выпустил поток искрящегося света из его навершия. Основной целью был падший паладин, но его сопротивление позволило существенно уменьшить урон от магии, а среди выживших после "Слова" рядовых бунтарей, образовалась просека из опадающих на землю костей.

 Стоявшие до этого за моими плечами крылатые создания, оттолкнувшись от земли, взмыли в воздух. Зима тут же принялась метать в толпу свои шакрамы окутанные маревом Чёрной Магии, отгоняя от предстоящей схватки заходящих слева врагов, а Тварь не придумала ничего умнее, чем нырнуть в толпу орудуя когтистыми кулаками на манер шпигованных кувалд.

 Сложив крылья, безмозглая тварь своим весом разом раздавила двоих человек с вилами и, обляпанная кровью и ошмётками плоти, стала размазывать по кулакам внутренности ближайших уцелевших. Одного удара, как правило, хватало, чтобы цель выбывала из боя с серьёзным переломом, либо завывая каталась по земле в попытке собрать растекающиеся из разорванного брюха внутренности.

 Всё же, не смотря на некоторую ограниченность разума, Тварь выбрала верную тактику. Имей толпа возможность воспользоваться длиной насаженных на древко кос и вил, крестьяне смогли бы, если не противостоять, то хотя бы замедлить продвижение чудовище, а так, в кучной массе, неорганизованного войска, когда кулаки становились гораздо удобнее вил и мечей, шансов у них почти не было.

 Оклемавшийся паладин, не позволил мне отвлекаться дальше. Не по-человечески рыкнув, он напыщенно провёл большим пальцем по горлу, как бы намекая на мою судьбу и единственный возможный вариант развитие нашего столкновения.

 Не спорю, один на один, полноценный паладин, с со мной справится, как нечего делать. Всё же, за моими плечами жалкие пара недель боёв и тренировок, в то время, как, приходя к Ордену ради служения Кровавому, воины уже имеют завидный опыт и десятки лет непрерывных сражений.

 Вот только, честно драться с тобой, заносчивый засранец, я не собираюсь. Короткий каст, и рядом со мной собрались полупрозрачный контуры трёх кровавых гончих, разом вешая на меня ауру стаи и давая неплохую фору.

 Злобы или ярости, которые стоило бы ждать в момент предстоящей схватки у меня не было, только желание по скорее со всем этим покончить и убраться из ставшего чужим замка.

 Видя, что чернь, могущая принять участие в драке и тем самым принизить его воинскую доблесть, большей частью пала, и я отступать не собираюсь, воин остановился метрах в пяти от меня. Сложилось такое впечатление, что не будь на нём шлема, он сплюнул бы на землю от презрения ко всем и омерзения от того с каким говном ему приходится иметь дело.

 Выгадав момент, когда я чуть отвлёкся на окружающее нас столкновение, паладин сорвался с места в попытке взять меня врасплох неожиданным натиском.

 Впрочем, я ожидал нечто подобного, и успеваю отскочить в сторону, подставив серый клинок по движению закованного в латы противника. Чиркнув по броне нагрудного панциря, нагината удачно ушла подмышку, где рассекла лёгкую кольчугу и пустила первую кровь.

 Вылетевший из-за моей спины клок аморфной магии растёкся по наплечнику, успевшему остановиться паладина. Силы преодолеть сопротивление чарам, выпущенным одним из слышащих духов, не хватило. Но даже простого удара магией хватило, чтобы воин на мгновение замедлился.

 Весь бой для меня сложился в противостояние с паладином на фоне звона оружия и криков отчаяния. Не имея возможности отвлечься, я мог толь краем сознания отметить, как Тварь перехватил третий из предводителей, и теперь берсеркер теснил каменного монстра от крестьян.

 Даже той доли секунды, что я уделил судьбе Твари, хватило падшему, чтобы сократить дистанцию. Всё же, несмотря на явную надменность, воинское мастерство у нас на кардинально разном уровне. Так чувствовать врага, как это делают опытные солдаты, я пока не способен.

 Если бы не призванные твари крови, на этом бы бой и закончился, но повинуясь моей воле одна из гончих метнулась под топор, смягчая удар. Отлетев на полметра, я распластался на земле, чтобы тут же уйти в перекат, разрывая дистанцию между собой и противником.

 Паладин не стал развивать успех. Он явно насмехался надо мной, наслаждаясь отнюдь не боем, а своим превосходством надо мной.

 Как же тяжело противостоять врагу, который на пару порядков тебя сильнее. Я жив, только по тому, что меня прикрывают союзники, и падший паладин сражается не всерьёз, не используя ни одного из своих околомагических навыков, кроме натиска.

 Подхватив с земли Верного, я отскочил, выдерживая дистанцию. Перехватив нагинату, нижним хватом, так чтобы максимально разгрузить руки и создать угрозу наименее защищённым бёдрам и животу противника, я стал пятиться забирая понемногу вправо. Парные средние топоры давали паладину существенное преимущество в скорости, которым он, впрочем, пока-что не пользовался.

 Длины древка, крепости оружия и возможности повредить доспех, пока мне хватает, чтобы вовремя отвести угрозу и отскочить чуть дальше, а призванные псы служи подстраховкой. Но и я, и падший прекрасно понимали, что такая ситуация долго продолжаться не сможет. Достаточно мне замешкаться на секунду, или отвлечься, как меня отправят на перерождение. К тому же, таймер призванных порождении крови тоже тикает, отсчитывая секунды нахождения их в нашем мире.

 Вот только и паладину надо спешить, судя по тональности криков, волчьему вою, частоте мерцающих чар и плотности свистящих стрел, бунт, по факту, уже подавлен.

 Секундного невнимания вновь хватило, чтобы, метнутый крепкой рукой, топор, вспоров воздух, врубился в мою левую ключицу, бросая тело на землю.

 Боль разлилась по каждой клеточке, на мгновения погружая сознание во тьму и парализуя, чтобы в следующую секунду распасться от ощущения стальной хватки кольчужной перчатки на шее.

 Превозмогая боль, я открыл глаза, и столкнуться с голубоглазым взглядом, полным презрения и гордыни. Падший ликовал и ему было чхать на союзников, что вокруг нас падали на колени сдавая на милость победителям. Ему была безразлична судьба суккубы, что скулила с отсечёнными крыльями у ног Зиммель. На одержимого бесом сына старосты, который с переломанными конечностями пытался грызть каменную ступню Твари.

 Он упивался своим величием. Он запоминал каждое мгновения моего мнимого унижения. Он купался в потоках гордыни.

 — Ещё один. Как и все — ничтожество. — Прошипел паладин из-за забрала, замахиваясь зажатым в правой руке топором.

 Гордыня — это грех и слабость. И я был, и буду ничем не лучше этого придурка, когда, упиваясь своей болью и эмоциями, теряю связь с реальностью и допускаю, чтобы память об отчаянии и боли руководила мной в принятии решений.

 Под влиянием угрозы, на пике сосредоточенности, восприятие время замедлилось, позволяя мне наблюдать, как топор подымается к максимальной точке, для сильного замаха от плеча и начинает свой путь к моему лбу.

 Страха не было, равно, как и отчаяние, только секундное прозрение, каким я стал. Словно, падший в гордыню стал мои зеркалом. Я увидел в нём себя. Как сам игнорировал своих птенцов, их участие и духовную близость, как окунался в потоки беспочвенной тоски только, чтобы потешить своё эго. Вспомнилось даже то время, когда я возненавидел всех, потому что меня, видите ли, предали и оставили одиноким инвалидом.

 Лёгкая улыбка моих окровавленных губ отразилась в зрачках паладина, и передушенное горло смогло продавить короткое "Спасибо", когда чёрное, искристое тело снесло с меня закованное в латы тело. Перекувырнувшийся комок из паладина и непонятной чешуйчатой твари замерло, столкнувшись со стенкой гильдии магии. Сидевшее на спине падшего, существо напоминало помесь дракона и волка. Оно, крокодильей пастью, захватило голову человека вместе со шлемом и выворачивало её из шеи. Послышался смачный хруст разрываемой плоти и обезглавленное тело замерло в когтистых лапах.

 Перемалывая пастью, полной треугольных зубов, человеческую голову вместе со шлемом, мой спаситель посмотрел в мою сторону.

 Перекинутый на бок, с торчащим из плеча топором и спокойной улыбкой, я смотрел в такие знакомые глаза.

 — Ну привет, красавица. — Одними губами, поприветствовал я Агафью.

 Не прекращая пережёвывать металлический шлем, как жевачку, ведьма улыбнулась мне в ответ и стала менять форму, попутно проглотив мешанину из мозгов и стали.

 Отмахнувшись от извещений, напрягаясь всем телом, заставляя себя и дальше улыбаться, я встал вначале на колени, а затем и вертикально. Зажатый разрубленными рёбрами топор так и торчал из моего плеча, когда Агафья подошла и прильнула к моим устам. Наши окровавленные губы соприкоснулись лишь на мгновение, чтобы в следующую секунду я упал на землю от мощного удара в грудь.

 Не по-человечески сильная ведьма одним движение вырвала топор и, склонившись надо мной, принялась обрабатывать рану.

 — Оставь, займись лучше остальными, может сможешь спасти кого-то. Я кроме того, что вампир, так ещё и неумирающий, через какое-то время на мне всё заживёт. — На мои слова Агафья лишь хмыкнула и продолжила обрабатывать зельями.

 Я уже думал, что меня просто проигнорируют, но закончив с процедурой, ведьма зафиксировала руку и помогла мне подняться.

 — Оставленная и не обработанная нормально рана может превратиться в постоянную травму, от которой тебя не избавит даже воскрешение, так что, ты лучше помолчи. — Отвечать на очевидную вещь показалось абсурдным, а потому я, оперившись на подставленную ведьмой руку, стал молча осматривать результаты столкновения.

 Хотя подавляющее число трупов принадлежало несомненно людям, но и жертв других рас было в достатке. Потери в миниатюрной гражданской войне были среди всех.

 Сделав небольшой шаг, мой поводырь предложила мне подойти к взятым в плен выжившим предводителям бунта. Я лишь качнул головой. Сейчас не время суда и мести, в первую очередь надо понять, кто пострадал и по возможности спасти раненых.

 — Кто-нибудь, подайте моё оружие. — Негромко попросил я.

 Тут же к нам подскочил чумазый подросток с двумя саблями в ножнах по обе стороны от бёдер. Склонив голову, малец подобрал Верного, который не преминул ужалить чужака, выскочившими костяными иглами, и не разгибаясь протянул посох мне.

 Что-то в облике помощника привлекло моё внимание. Совсем ещё подросток имел пепельного цвета кожу и заострённые на манер эльфов ушки. Впрочем, зацепили меня не эти черты, а повязка, которая скрывала глаза парня.

 Принимая своё оружие, я прикосновением его навершия заставил юношу поднять лицо ко мне. Так и есть, повязка на манер той, какую носят слепцы, закрывала глаза полностью, но даже той части мордашки, что была видна, хватило, чтобы узнать черты.

 Передо мной, несомненно, был сын главы паладинов.

 — Как тебя зовут? — Обратился я к нему.

 — Надилли, Гнев Шторма, мой Сир. — Спокойно с некоторым достоинством, представился парень.

 — Я ещё не твой Сир. Не хочешь мне немного помочь? Что-то я малость утомился после нашего веселья, а твоей наставнице есть чем заняться, кроме как помогать мне. — Вопрос-распоряжение был адекватно воспринят, и дальше я пошёл, слегка опираясь на плечо парня.

 Площадка перед гильдией магов была отнюдь не такая уж и большая, но общая слабость и наваленные тела весьма затрудняли наше движение. Если верить своим глазам, то способов умерщвления сегодня было применено на редкость много.

 Первый круг тел имели отметки в виде серых ожогов магией смерти, это сработало усиленное конклавом заклинание Слово, дальше кучки костей, с которых буквально слизало плоть, это работы Верного. Тут и там разбросаны тела со порезами, разрубленные или проткнутые от холодного оружия. Чуть поодаль островок фарша — явные следи веселья Твари. Под ноги попалось парочку высушенных до состояния мумий тел, это отметились призраки. Некоторые тела несут следы типичного огненного ожога, к бабке не ходи — суккуба.

 Уже подходя к распятым жрицам, мы смогли любоваться ролью демонов тени и результатами атаки волков. После призыва Светозаром первых, тела людей имели слегка зеленоватый цвет, сильнейшее отравление каким-то ядом. Ну а волки, они волки и есть, откушенные конечности и растянутая по округе требуха.

 В ходе диалога с моим сопровождавшим, удалось составить первые выводы о сложившейся ситуации. Бунт действительно подготавливался долго и размеренно, но разразился не вовремя. Людей вывели из домов слишком резко, не подготовив пути отхода и не устранив всех стражей. Пока падший паладин убивал своего собрата, и псевдожрица нападала на служительниц Кровавого, беснующийся сын старосты, пользуясь авторитетом отца и деда, повёл селян на приступ замка.

 Опираясь на рассказ парня, выходило, что в начале люди вели себя словно идут освобождать своего лидера из плена. Не знаю, что там и как было в начале, но похоже, что эти гады убедили обычных крестьян, что Одержимые Призраками сумели неким образом поработить меня. А уже после того, как паладин не то убил, не то обратил Сьюзи, отступать им было уже некуда.

 В самом деле, атаку на своего гуля никак иначе, как атаку на себя лично воспринять я не мог, и у бунтарей не осталось выбора, кроме как идти до конца, перекрашивая меня, а не себя в предателя и еретика.

 Подходя к распятым жрицам, мы смогли рассмотреть всю картину целиком. Тела девушек были художественно рассечены, так что кровь, сбегавшая с тел, создавала своеобразную картину. Собираясь по ногам материальная форма жизненной силы капала на землю, где была набросана незнакомая мне фигура в центре которой лежала Сьюзи.