Пустынные земли

— Банзай!!!

Почему 'Банзай'? А фиг его знает. Не 'ура' ж вопить. А так — и грозно, и стильно.

Понимая, что учебка заканчивается, я врезался в толпу разбойников и стал хлестать шпагой налево и направо. На ходу пытаясь вспоминать или осваивать навыки фехтования...

* * *

Сын боярский спешился и чистил клинок от вражьей крови. На меня, вроде, как бы и не глядел, но чувствовалось — в поле зрения держит и в каждую секунду готов обернутся.

Шагнул к нему и прокашлялся. Надо ж с чего-то разговор начинать. Не, можно, конечно, сделать физиономию кирпичом и уехать по-английски, но что-то мне подсказывает — это не лучшее решение. В конце концов, в неизвестном месте союзниками, хоть и временными, не разбрасываются. Особенно, если вопросов у меня сейчас, как у того дурачка, что сотню мудрецов замучил.

— Слушаю тебя, Антон? Вижу, спросить что хочешь?

— Да... Если позволишь, хочу узнать: кто вы и что делаете в этой, ммм... глухомани?

Боярыч ответил без малейшего удивления. Словно полицейский в исторической части города, к которому туристы пристают по сто раз за день.

— Здесь неподалеку, вон за той рощицей тракт Москва-Париж. Я — старший патруля. Наша задача: обеспечивать свободный проезд почте, купцам и путешественникам, вроде тебя. Впрочем, такому лихому рубаке, защита как раз не нужна. Не удивительно, что в одиночку путешествуешь.

Дмитрий дружески усмехнулся, мол, не стесняйся, спрашивай. Товарищи ждали его в сторонке, не слезая с коней. Ну что ж, почему не воспользоваться случаем. Другого может и представиться.

— Не расскажешь немного о здешних местах? Я издалека пришел... Влезу ненароком куда не следует. Вы и меня, как бандита гонять станете.

Вяземский почесал подбородок и призадумался.

— Ну, что тебе сказать... Здешний воздух пропах пороховым дымом и гарью пожарищ. Восточная Европа на грани новой большой войны. Запорожские казаки много лет сражались с польской шляхтой за свои вольности, но были почти разбиты, и гетман Богдан Хмельницкий обратился за помощью к русскому царю. Совсем недавно, в городе Переяславе, гетман принес присягу Алексею Михайловичу. Теперь Московское Царство и Войско Запорожское готовятся вместе напасть на Речь Посполитую Польскую, а Королевство Швеция и Крымское Ханство ждут, чем закончится назревающая война, чтобы успеть и себе кусок отхватить. Императрица амазонок разрешает своим воительницам наниматься во все войска, но границы Империи держит на замке. Кроме отважного Марко Поло, еще ни один мужчина, пересекший Снежный Отрог, где поселились фурии, не сумел вернуться назад.

— Интересно...

Я решил уже было откланяться, терпеть ненавижу политинформацию. Можно подумать, мне не пофигу, кто там кого и где воюет. Сперва надо самому на мир поглядеть. Найти в нем свое место. А там видно будет. Но все же сдержал норов и задал следующий вопрос:

— Расскажи еще немного. Как такому как я здесь устроиться? Чтоб работы поменьше, а денег, наоборот — побольше... — и широко осклабился, давая понять, что шучу.

Сын боярский усмехнулся в ответ. Мол, понимаю. Сами такие, лишних забот и трудов не ищем.

— За здешние земли сражаются шведы, поляки, русские и казаки. Да и крымчаки не против под шумок поживиться. Им без разницы, где невольников брать. Лишь бы побольше. Императрица амазонок пока за пределы своего государства не высовывается, но вряд ли останется равнодушной, если другие государства достаточно сильно ослабнут в междоусобных войнах... Советую тебе поездить по ближайшим селениям, городам и крепостям. Там ты можешь купить оружие и припасы. Разузнать свежие новости. Городские головы и сельские старосты могут дать тебе поручение. За соответствующую оплату. Бесплатный совет: не зарься на сумму, берись только за те дела, что тебе по силе. И еще, пойми меня верно, но никогда не проходи мимо корчмы. Там можно встретить интересных людей, найти спутника, нанять отряд... Силой померяться с завсегдатаями. На спор, естественно.

Во, как... Прям, как в басне о пропойце, которого в Рай не пускали. Взял он тогда святого Петра за грудки и спрашивает: 'За что такая немилость? Разве ж я когда в церкви был, или мимо трактира прошел?'

— Спасибо за столь обстоятельный рассказ, боярин. С чего посоветуешь начать? В том смысле, какое жилье поблизости?

— Времена неспокойные нынче... Хороший наемник на вес золота. Я вижу, человек ты бывалый, пороху понюхавший. И все же, начни с поручений попроще. Истребляй разбойников, сопровождай караваны. Присмотрись к миру, а там и сам разберешься. Без чужих подсказок.

Тонкий намек на толстые обстоятельства? Типа, я тебе нянька что ли? Взрослый мальчик, сам разберешься. Значит, пора и честь знать.

— Спасибо еще раз. Счастливо оставаться... Авось, свидимся еще. Тогда и отблагодарю за науку.

Ошибся. И десяти шагов отъехать не успел, как Вяземский крикнул вдогонку:

— Антон! Если поедешь на запад... — взмах рукой в нужном направлении. Гораздо левее того, куда я двинулся наобум, — то в двух часах пути будет деревенька Замошье. Загляни к старосте и передай от меня приветствие. Думаю, он найдет для тебя занятие на первое время. А так же, кров и пищу. Ну, а когда надоест крестьянский уют — оттуда и до Смоленска рукой подать. Удачи, воин. Девки там ядреные... гляди, головы не потеряй.

— И вам не хворать...

Сколько там Дмитрий сказал до деревни? Два часа пути? Это если шагом и по дороге. А если рысью и напрямки?

— Но, сыть волчья, шевели копытами!

Конь на оскорбление не обиделся. Не понимал человеческой речи, значит. Ну и добре. Сказку о волке и царевиче не заказывал. Кстати, о сказке... Интересная ситуация. Кто я — не помню... Кроме имени. Где я — тоже не знаю. Кроме того, что этот мир как бы не совсем настоящий. Почему я так считаю? Тоже вопрос... Откуда взялся — в том смысле: кем и где был раньше — совершенно никакой информации. Натуральный Иван Родства Непомнящий. Может, я тать безжалостный? А может, наоборот — горемыка несчастный, безвинно пострадавший и от злых людей скрываюсь? Как сюда попал и каким Макаром выбираться — ответ универсальный: не знаю! Словно и не жил до того момента, как оказался на дороге перед тем тыном. М-да...

Ай, и наплевать. Главное — живой и здоровый. Оставим прошлое прошлому и попытаемся сегодняшний день прожить так, чтобы не жалеть о нем в будущем.

-Эх, раз, да еще раз, да еще много, много раз.

Подстегнутый моим завыванием, конь резво затрусил по равнинам и по взгорьям, а в одном месте даже ручеек небольшой перешагнул. Мелькнула было мысль напиться, но по здравому рассуждению, решил не рисковать. Кто знает, какие в здешней водице вирусы могут затаиться. Лучше уж в деревеньке молочком парным разживусь. Или, по совету боярского сына, в корчме пивка отведаю. Или кваску... Заодно и за жизнь послушаю. Надо ж голову чем-то наполнять. А то она у меня сейчас на манер моей же переметной сумы, где хоть шаром покати.

— Стой! Стоять!

Троица татей выпрыгнула из какой-то промоины, буквально метрах в десяти впереди меня. Одетые во все ту же рвань и вооружены дубьем. Даже с хладного трупа снять нечего будет. Кроме горсти блох и вшей. Почти, как в анекдоте о голом грузине.

— Стоять! Кошелек или жизнь! — дружно вскинули дреколье грабители.

— Стой постой, карман пустой. Да шо ж вы тут все так орете? Не глухой. Сейчас педаль тормоза найду и остановлюсь. А как же. Даже не сомневайся...

'Начнем, пожалуй, с пистоля'

И додумать до конца не успел, как руку дернула вниз пока еще непривычная тяжесть. И сразу же бабахнула.

Блин. Видимо, в прошлый раз я его уже заряженным спрятал. Зря заряд потратил... Нет, не зря... Тот бедолага, что стоял правее, больше не стоит, а низко кланяется, прижимая руки к брюху.

'Во, а теперь и эфес на ладони согреем!'

Оружие послушно поменялось. Посыл шенкелями коню, и я рядом с самым горластым. Рублю без затей. Сверху вниз, как дрова. Из всех доспехов у разбойника только собственная кожа, — которая, как и следовало ожидать, не устояла перед каленой сталью. Несмотря на толстый защитный слой заскорузлой грязи.

— Эй, а ты куда? Мы так не договаривались...

Последний грабитель скумекал, что дело швах и быстро метнулся наутек. Сообразительный, но глупый. Ему бы обратно в ту самую промоину нырнуть, может, я бы и поленился его оттуда выковыривать. А так... Конь рванулся вперед, с места в галоп и на всем скаку сшиб незадачливого беглеца грудью. Да так хорошо сшиб, что добавлять не потребовалось.

Остановил коня, взглянул на покойника с прищуром и вздохнул. Гол, как сокол. Поглядел на остальных... То же самое. То есть — поживиться нечем. Как и ожидалось.

— Не везет... Ладно, погнали, Сивка-бурка дальше. А то и вечер недалече и кушать хочется. Как в той поговорке. Хозяйка, дайте воды напиться, а то я так есть хочу, что и переночевать негде. Да и не с кем... Эй, жизнь жестянка. Интересно, как оно дальше сложится? Приеду, передам старосте привет, и меня за это приютят и обогреют? Или поленом по башке и в погреб. До востребования? Нет, не похож сын боярский на того, кто прохожих в ловушки заманивает. Не та стать, да и лицом благороден. Ни за что не поверю...

Глава вторая

Деревенька показалась примерно через часик ходкой рыси. Симпатичная. На взгорке. Самое высокое и красивое здание — ветряная мельница. Церкви нет. Была бы церковь — говорили бы не о деревни, а о селе. Пусть самая захудалая и чуть больше часовни, но это уже другой статус. Отдельный приход... А мельница столь величаво и гостеприимно шевелила крыльями, что мне сразу Дон Кихот вспомнился. Хоть убей не пойму, с какого перепою такая красотища ему злобным великаном мерещилась? Или у них, в Гишпаниях, они иначе выглядят? Мне вот, такой пейзаж наоборот негу навеял. Так и захотелось запеть: 'А я лягу прилягу, край гостинца старого...'

К слову, еще одна странность обнаружилась. Похоже я весьма образован и имею немалый багаж знаний... во всем, что не касается моей личности. Странное разделение. Словно, кто-то нарочно удалил из памяти только странички о моем прошлом. Спрашивается — зачем? Что в них такого ужасного, что даже мне самому лучше о них не вспоминать? Причем, с самого детства. Хотя, с детством, скорее всего, проблема чисто техническая. Как с обработкой раны. В том смысле, что если личность стирать — то целиком. Иначе, от зараженных участков ткани, раньше или позже, воспаление перекинется на весь организм. В моем случае — память восстановится. Как в боевике 'Все вспомнить' со Шварцем в главной роли.

Ладно... Хвати заниматься самокопанием. Сказал доктор в морг, значит нам туда дорога...

Тем более, солнышко аккурат в зенит вылезло. А ни коровок пасущихся на лугах и пастушков играющих на свирели, ни крестьян с косами или крестьянок с серпами не видать. В том плане, что не у кого разузнать: чьи это земли, не маркиза ли Карабаса?

Придется наобум...

Конь размеренно и целеустремленно прошагал по главной и единственной улице прямиком к центральной площади. Показавшаяся было девица со светло-русой косой, длинной, аж до поп... чуть выше колен, и коромыслом на плече, завидев меня проворно юркнула обратно в хату. Наверно, вспомнила, что ведра забыла.

А вот сидевший перед хатой на лавке седой мужик никуда торопиться не стал. Даже не отодвинулся в сторону, когда конь наехал мордой ему на шапку. Честное слово, я не нарочно. Просто тормозить еще как следует не приноровился. Хотел с форсом, а получилось... Впрочем, не влияет. Конь сдал назад, а мужик поднял голову.

— Доброго денечка, господин! Приветствую в деревне Замошье. Я тутошний староста.

— И тебе здравствовать, отец...

Толика вежливости, после попытки переехать, не помешает.

— Издалека я. Не расскажешь, какие у вас тут дела творятся?

— Отчего же, расскажу... Деревня наша и прилегающие земли принадлежат воеводе Федору Обуховичу из Речи Посполитой. Меня Михаем величать. Мы русины, но живем под польской шляхтой. Люди поговаривают, будто московский царь хочет наши земли принять под свою руку и собрался воевать с польским крулем* (*пол., — король). Теперь он идет с войском на Смоленск. Слыхал я еще, что неподалеку, в двух-трех переходах, стоит казачий полковник Золотаренко со своим отрядом. Он набирает вольных людей под свой пернач.

'И откуда ж у крестьянина такие разведданные? Если он, судя по куче шелухи, со скамьи вообще не встает'

— Гм... Это все, конечно, интересно. А нет ли у тебя для меня какого дела? Чтобы и саблей помахать, и славу добыть. Да и кошель наполнить не помешало бы...

Староста снял шапку и поскреб весьма солидную, потную лысину, жирно блеснувшую на солнце.

— А что ж, для храброго человека завсегда дело найдется. Веришь, нет ли, шляхетские паны в страхе перед приходом московитов сидят в городах и крепостях да нос боятся высунуть за ворота. По дорогам бродят разбойники, путникам не дают проходу... Мы из-за них до базара доехать не можем. Да еще и воевода смоленский подати с нас дерет такие, что платить нечем. Скоро голодать начнем...

Глядя на упитанную физиономию старосты, как-то не задумываешься о скором приходе голодной смерти, но ему лучше знать. Может, от голода опух?

— Разбойники, говоришь. Это интересно. И где же мне их искать?

— В соседнем лесу засели и грабят нас чуть не каждый день. Народу в ватаге немного, так что с того? Мы же гречкосеи. Воевать не обучены... Куда нам, супротив оружных? — вздохнул староста, разводя руками. — Вот и нынче, пошли девки поутру за ягодами да грибами. Самая ж пора запасы на зиму делать... Так едва убежать смогли... Да и то не все. Дочь мельника — Машенька, у них осталась. Не вырвалась, сердешная. Если вызволишь, думаю отец и от себя награду прибавит. Только поторопись, Христом Богом прошу... Кабы большей беды не случилось. Убьют ведь, аспиды.

— Годится. Погляжу, что можно сделать.

А староста опять почесал затылок и прибавил:

— Ты, господин, я вижу, не промах. И все же, не суйся к ним сам. Возьми с собой пару парней покрепче. Может, сгодятся на что?

— Ладно, пусть идут. Только скажи им, чтоб вперед батьки не лезли и под ногами не путались.

Двое добровольцев тут же и нарисовались. Ничего такие. Крепкие на вид. Худощавые немного, но лица решительные. В руках косы насаженные торчком. Тут же и название этого рода войск придумалось — 'Косинеры'.

— Значит так, парни. Говорю один раз, повторять не буду. Запоминайте сразу. Я бью, а вы смотрите чтоб кто со спины не подкрался. Как только объявится такой лиходей, так вы его и... — провел рукой по шее.

— Как скажешь, батька, — поклонились оба. — Скажешь 'бить' будем бить.

Я чуть с седла не выпал. Фига себе отца нашли. Да я не намного вас бугаев старше. Но тут же и вспомнил, что это всего лишь вежливая форма обращения к старшему по званию или командиру.

— Вот и добре... Тогда я поскакал вперед, а вы — топайте сзади. Сильно не торопитесь, но и не так, чтоб вас потом пол дня дожидаться.

— Твоя воля, батька, — опять поклонились добровольцы. Вскинули косы на плечи и всем видом изобразили готовность шагать за мной хоть на край света.