Битва за огонь

— Бросай.

Разжал подмышку и отпустил автомат на землю. Он камнем упал вниз.

— Пять шагов вперед.

Я нарочито медленно, чеканя каждый шаг, как на плацу, исполнил требование. Развернулся.

Трубкой, которой он в меня тыкал, оказался восьмидюймовый ствол тяжелого американского револьвера Кольт Питон. Блестящий хромированный красавец. Черт подери, я бы не отказался от такого.

Варианты пролетали в голове один за другим.

Оружия нет, да и выстрелить я не успею.

Тем временем мародер, не сводя прицела с меня, подобрал мой же автомат и презрительно усмехнулся.

— Он у тебя развалился бы от удара. Не стоило сюда приходить, Ваше Превосходительство.

— Черт. — ответил я ему.

— Будь добр, не дергайся. Сейчас придут за тобой у...

На выдохе я резко выкрикнул и перекатился в сторону.

Пистолет бабахнул будто бы прямо у меня над ухом, хотя я уже удалился от стрелка на пять метров.

Странно — ловкость и так низкая была снижена еще сильнее, но мне удалось уйти с линии огня. Со всех ног я побежал прочь, туда, куда вел коридор за КПП.

Путь перегораживала дверь. Резко рванув ее на себя, я тут же закрыл ее и прижался всем телом.

Тело охранника ударило в нее с другой стороны.

Я обернулся и застыл от удивления.

Разлом земной коры. Это все, что приходило мне в голову при виде этого.

Огромный котлован, в который, видимо и провалилась земля. Стенки его были густо изрыты различными ходами, из которых, то тут, то там сновали люди.

Дверь снова содрогнулась под ударом с другой стороны. Я продолжал держать ее.

— Вот он! — прокричал кто-то со стороны.

Обернулся и увидел отряд бойцов, двигающихся в мою сторону. Надо уходить.

Резко рванув дверь в сторону, я увернулся от мародера, ударил его в спину. С криком тело упало вниз в котлован.

Сообщения об уроне не появилось — действительно, нанес он его сам себе — упав в котлован.

Револьвер упал на землю. Я подхватил его и побежал прочь.

Теперь у меня есть хотя бы пять патронов 38ого калибра. Не так уж и плохо, по сравнению с тем, что у меня была. Если проще, то лучше, чем ничего.

Хорошо, что людей мне больше сталкивать вниз не пришлось — дорогу никто не преграждал. Сзади слышался топот команды бойцов и топот приближался. Они были все ближе и ближе.

Мост. Я рванул к нему, чтобы перебраться на другую сторону, когда заметил, что вторая часть моста постепенно начинает ползти вверх.

Черт, черт, черт.

С разбега прыгаю. Ноги отрываются от земли, и я цепляюсь за поднимающийся мост. Пытаюсь подтянуться, смотрю вниз. Голова кружится — боязнь высоты никуда не делась.

Пальцы разжимаются, и я падаю вниз, меня моментально пеленают в какую-то сеть.

— Отпустите, суки! — заорал я, спуская курок.

Оглушительный выстрел, сообщение об уроне, один из бойцов хватается за плечо, а второй рукой изо всех сил прикладывает меня кулаком по голове. Свет меркнет второй раз за день.

Удар по лицу. Несильный — слетает около десятка хелфпоинтов. Даже боль терпима.

— Что ты тут делаешь? — спросил меня злобный голос. Человек проглатывал окончания слов. — Как ты сюда попал.

Таможня, дубль два. Выходите из вагона, оружие, наркотики, валюту везем?

— Через телепорт. — попытался объяснить я. — Из пещеры.

— Какой еще телепорт? Какая еще пещера?

— А я знаю? На мой форт напали, убили всех, один я ушел. Бегу, бегу, а там пещера. Ну, я и внутрь.

— Какой еще форт? Что ты несешь вообще?

— Я Герцог. Вам, что не сказали?

Допрашивающий снова сильно ударил меня по голове открытой ладонью. Не, ну больно же, мать твою.

— Прекрати меня бить уже! — воскликнул я и получил сокрушительный удар по кончику носа.

Стул, предел прочности которого от этого удара резко устремился к нулю, развалился и через пару секунд растаял в воздухе.

Оказавшись на земляном полу, я сориентировался и, резко разогнув ноги, ударил обеими ногами допрашивающего меня в область нижней челюсти. Хруст.

Vidarr критически ранил Следователь, нанеся 45 очков урона. Следователь без сознания. Следователь критическое повреждение шеи.

Захрипев, он камнем свалился на землю. А вот так вот. Нечего меня тут...

К счастью, привязан я был именно к стулу и, секунд двадцать повозившись с веревкой, сумел освободиться.

Первым делом проверил коридор — снаружи никого, что хорошо. Растирая затекшие запястья, подошел к столу и взял с него точно такой же револьвер как тот, что у меня отобрали.

В открытом шкафу висел комбинезон, скорее всего принадлежавший ремонтнику. По какому-то наитию влез в него.

Вы надели одежду враждебной фракции. Отношения сменены на нейтральный уровень. Ваш уровень характеристики Скрытность 0.

Внимание, если Вы попадетесь на глаза охранникам, то будете демаскированы! Соблюдайте осторожность!

Что еще за враждебная фракция? Разве репутация с расой сапиенсов дает такой эффект?

Достал планшет, который, к счастью, отобрать было невозможно, и открыл меня фракционных отношений. Среди уже знакомых мне действительно появилась новая строка. "Изгнанники". Ткнул в эту строку.

Изгнанники, отступники, или изгои - люди, которых отказывается принимать их же раса. Они вынуждены прятаться, вход в Полис для них закрыт. Больше всего на свете изгнанники ненавидят знать и правительство.

А что если?

Пытаюсь активировать "Графиню Бурен".

Вы не можете активировать способность, так как Ваше поместье захвачено врагом. Освободите его, чтобы получить доступ к способностям знати.

Вот дерьмо же, а...

Засунув пистолет в поясную кобуру, я выскользнул из допросной и нарочито медленно пошел прочь.

Коридор раздваивался. Я двинул по правому. Узкая бетонная кишка привела меня к крепкой двери, обитой металлом. Положив руку на дверную ручку, я провернул ее и потянул на себя.

Пусто и пыльно. Какой-то склад. Черт подери, мое мнение — это самое лучшее, что я мог сейчас найти. Забиться в какой-нибудь шкаф и просидеть там до конца дня.

Черт. Еда нужна же.

Стол привлек мое внимание. Рабочее место интенданта, наверное, или как тут заведующий складом зовется. Подошел к нему.

Буханка ржаного хлеба, банка кильки. Библейская заповедь тут же стерлась у меня из головы — голод был сильнее. Открыв банку найденной тут же открывашкой, я в несколько секунд умял и хлеб и рыбу. Для интереса открыл стол и наткнулся на початую бутылку водки и стопку.

Дебаф "Опьянение" не пугал. Замахнув пятьдесят грамм, я спрятал все на место, смахнул на пол хлебные крошки и, зашвырнув банку подальше, пошел искать место для сна.

Самым лучшим местом, что я нашел, был пустой шкаф, заваленный на бок. Забравшись внутрь, закрыл дверь. Как только она закрылась, закрылись и глаза, веки опустились.

— Да нет его тут. — раздался голос. — Откуда? Он, сбежал, небось, уже давно.

— Кто-то же съел мою еду. О, смотри. — они пнули банку, которая с шумом покатилась прочь. — Вот и банку зашвырнул.

— Думаешь, остался тут?

— Проверить надо.

Я попытался неслышно толкнуть дверь, но добился только громкого скрипа.

Ладно, хоть характеристики частично восстановились после еды и короткого сна. Выхватил револьвер и побежал прочь.

— За ним! Он тут!

Выстрелил на голос, закрыл сообщение об уроне и побежал прочь.

Закрыл дверь, снова бетонная кишка, уже другой коридор.

Застава. Он перекрыт... Черт.

Вскидываю револьвер.

— Бросай оружие! Герцог, хватит! С тобой просто поговорят.

-Не верю! — заорал я в ответ. Если уж проигрывать, то и сыграть нужно до конца.

— А, между прочим, совершенно зря, молодой человек. Нам просто нужно поговорить с Вами. Да и вообще, не кажется Вам, что все это невежливо? Врываться к нам в город, убивать охранников, устраивать стрельбу, еду красть в конце концов.

— Меня тут встретили недостойно. — я едва заметно усмехнулся.

— Ну, уберите оружие, и мы исправим эту небольшую оплошность. Положите его на Землю.

Черт с ним. Это все равно никуда не приведет. Что он сейчас, прикажет расстрелять меня? Взяв пистолет за ствол, я бросил его на землю.

— Вот и славно. А теперь добро пожаловать в Альметьевск. Ну, по крайней мере в то, что осталось от этого чудесного города. Чудесного в прошлом. Пойдемте, Герцог.

Строй солдат моментально разошелся, наконец, открыв моему взору собеседника.

Худощавый старик в одежде точь-в-точь повторяющей наряды правителей полиса Булгар. Я пошел к нему, запнув пистолет куда-то в угол — все равно теперь-то уж точно мне делать нечего.

— Как это вообще все получилось? И кто эти люди? — спросил я, указывая на все вокруг, едва мы вышли из узкой бетонной кишки и оказались на краю разлома.

— Разлом? Человеческая жадность послужила. Слишком много нефти извлекли, слишком много воды закачали. А плотность-то у них разная совсем. Да и при таком-то перепаде температур. Тут еще до войны с неандерталами все рухнуло — провалилось под землю. Весь город ушел. Он где-то там внизу, некоторые смельчаки спускаются даже, приносят разные вещи. Хотя это не для Вас, я думаю.

— А что за люди?

— Люди? Люди местные это не то, что думают остальные. Это не отбросы, не негодяи и не тому подобное. Это просто люди... Тут нет тех, кто резал женщин и детей, кто сжигал людей живьем вместе с домами и тому подобное.

Он что, знает что-то обо мне? Нет, вообще, не должен, изгнанники же не имеют связей с Полюсами.

По-видимому, заметив изменение в моем выражении лица, старик проговорил:

— Мерзко, да, Герцог? Все, ясно, голубая кровь и тому подобное. Как Ваше родовое имя, может быть, знаю, может быть. Раньше я только в таких кругах и бывал.

— Дирлевангер.

— Нет. К сожалению, имя Ваше мне не знакомо. Видимо, пожаловали титул, да?

— Да, за особые заслуги. Вместе с фортом.

— Это тот, который вчера захватили дикари?

— Вы что-то об этом знаете?

— Конечно. Я знаю все, что происходит в округе. И о том за что Вам дали титул герцога, мне тоже известно.

— А зачем тогда ломать комедию?

— Кто сказал комедия? Убийство нескольких сотен безобидных больных людей. Как по мне, так это не смешно, абсолютно.

— Я не виноват, что борцы за свободу, эти ублюдки, прикрывающиеся псевдосправедливыми лозунгами делают дела, не думая при этом о последствиях. Кому в голову пришло бы продавать не опробованное ни на ком лекарство? Прототип? Еще и всем. В том, что там произошло, нет моей вины.

Я слишком вжился в роль. Я действительно себя чувствовал одним из реальных жителей этого мира, просто бродячим доктором. Или все же герцогом.

Хотя, пожалуй, нет, в роль герцога мне вжиться не дали. Хотя почувствовать себя и доктором и палачом я успел сполна.

— Прекрасный вид, не правда ли? — спросил у меня старик, указывая на длинную и узкую щель разлома, продолжающуюся далеко вперед. Я не видел в этом ничего прекрасного.

Просто земля. Дыра в земле, если быть точнее. Дальше — темнота. Там-то и находятся руины старого города. Только вот этот город не для нас.

Интересно было бы спуститься и узнать, что устроили там разрабы...

— Просто чудесный. А какую цель Вы преследуете?

— Разве я лично похож на человека, преследующего какую-либо определенную цель? Все, что мне нужно это, чтобы мы могли спокойно существовать в этом самом разломе. Чтобы никто не совался сюда, чтобы Полисы не пытались распространить сюда свое влияние. Ведь, если они придут сюда, то нам вновь придется уходить. Черт подери, я слишком стар для того, чтобы вновь уходить.

— Вы были правителем Булгара?

— Да. Так и есть. И я был изгнан...

Вообще, мне кажется, что должен бы появиться квест. Только вот его не было.

— Знаете, герцог... Признайтесь, что Вы тут появились не просто так.

Ага, раскатал губу. Конечно, будет тебе перс с отрицательной репутацией квест давать. Странно вообще, что он еще не напал на меня.

— Вы тут не просто так. Вы из Булгара. Чего этим подонкам еще не хватает, а? Я и так ушел добровольно, хотя мы могли устроить погром и разнести к черту их всех. Ну, так, чего? Что Вам нужно?

— Я попал сюда совершенно случайно. Убегал от дикарей, нырнул в пещеру. Там оказался телепорт. Я в него, он меня сюда. А потом ваши стали мне угрожать.

— Ты не понимаешь? Это то, чего они все боятся больше всего. Вы. Жители Полисов. А ты приходишь сюда и устраиваешь хрен знает что. Охранников убиваешь.

— Слушай, я хочу только уйти отсюда. Вот и все. Выведите меня наверх, и я пойду своим путем, а Вы своим.

— Не верю. Не будет такого. Взять его.

Непонятно откуда появилось пятеро мародеров и скрутили меня.

— Сука! — заорал я. — Ты мне неприкосновенность обещал!

— Ничего я не обещал. — и уже мародерам, отдавая приказ сказал. — На главную площадь его. Отдайте на потехе народу, пусть делают все, что хотят.

Черт, это абсолютно не входило в мои планы! Чтобы меня разорвала на куски толпа.

Не, может быть, конечно, это и весело, но только не мне!

Попытался дернуться раз, второй — ничего не вышло.

Железная хватка, черт подери. Мысли одна за другой крутились в голове — я все-таки проиграю.

Раз за разом я дергался, пытаясь вырваться, наконец, хватка одного из моих конвоиров ослабла, я смог выдернуть руку.

Удар — вторая рука свободна. Шаг вперед, выдирая ноги и туловище, ноги заплетаются. Падаю куда-то в сторону, мир мелькает перед глазами.

Тишина. Тишина и темнота.

Я, что в текстуры упал что ли?

Драные российские разработчики!

* * *

Забавное ощущение, черт его дери. Ощущение полного отсутствия ощущений.

Странно это, когда машешь руками, не чувствуя ни сопротивления воздуха, ни тяжести своих членов — нечего. Очень и очень странно.

Тем не менее, это как-то расслабило меня что ли...

Абсолютное отсутствие ощущений.

— Админы! — заорал я. — Я ваших мамок трахал!

Наивно было бы надеяться, что мне ответят. Но, черт подери, можно же было сделать что-нибудь такое, чтобы исключить такие случаи. Случаи падения в текстуры, разумеется, а не совокупления с мамашами админов. Хотя, если бы были исключены случаи второго рода, то я бы тут не висел, честное слово.

Я не имел понятия, сколько я уже летел... Висел. Что я там вообще делал? В общем, находился. Или существовал. Сложно оперировать такими понятиями, когда перестаешь верить в собственную материальность. А я уже верил слабо.

Очень слабо.

Был у меня голос, или нет? Кричал я только что, или мне все это показалось?

Ладно хоть интерфейс был — при желании я мог логаутнуться. Но ведь тогда я проиграю...

Какая разница? Я так или иначе не существую.

Курсор в который тянется к этой кнопке, но я превозмогаю себя.

Повисеть так еще немного. Черт его знает, сколько времени прошло, но все же.

В ушах начинала играть музыка. Легкая, расслабляющая. Перезвон колокольчиков, негромкий перебор гитар, после чего раздалось чье-то пение.