Справедливость богов(Общий файл)

Внимание! Критично! Регенерация 47 часов.

— У тебя над головой что-то сверкнуло! А ещё... Глаза!... — Жером был перепуган.

— Что глаза?

— Они налились кровью и покраснели! Я заметил, после того, когда ты угодил в крысу. С тобой всё в порядке?— вскрикнул Жером с испугом.

— Всё нормально, Жером. Это игра!

— Игра?— изумился мальчишка. — Ты убил здоровенную, как поросёнок, крысу. Я даже такой ещё никогда не видел! С одного удара! И ты говоришь, это игра?

Я не стал распространяться парню о возможностях игры. По крайней мере, пока, не стал.

Ведь ещё одну крысу надо уничтожить, что метнулась из кучи к нам под ноги, как будто почувствовала слабое место. Первым заметил и чуток не добил Жером. За неимением палок, ударил ногой под брюхо. Пинок вышел смазанным. Я резко подпрыгнул и притопнул двумя ногами сверху, потеряв ещё какую-то часть критически важной энергии для восстановления. Накрыл удачно. Регенерация шла ещё медленнее. Правило гласит, добивающий моба получает призовые баллы, как последний нанёсший смертельный удар.

Крыса обмякла и издохла, измарав боты кровью и выехавшими внутренностями.

— Как тебе это удалось? — Жером поражён ещё больше.

Между тем, как заправский крысолов, выследил ещё одну большую крысу, обнюхивающую лужу. Третью по счёту. Соблазн велик. Медленно поднял следующий камень, затем молниеносно запустил прямо в цель. Опять же без промаха. Камень угодил крысе в голову. Крыса упала на бок, дёргая лапками. Всё это естественным образом тотчас отобразилось. Теперь, к моему игровому списку хвостатых тварей добавились ещё три. Они приплюсовались автоматом к тем в мешке, что вытащил на помойку. Общий счёт подходит к двадцати. Никак рекордсмен.

Восстановленные с таким трудом проценты здоровья быстро скатывались на исходную, приближаясь к нулевой отметке. Даже без всякого внешнего физического урона. Я не давал себе закрепиться, как следует. Спасала выносливость и держала ловкость. Сотая доля с этих убитых крыс. С последней крысой, я почувствовал, что уже в тягость поднять даже мелкий камень. Очередной булыжник выскользнул из рук. Тем самым я почти исчерпал остаток жизненной силы.

— Бросаю это занятие. Знаешь, Жером, чтобы быть в форме мне сейчас необходимо передохнуть и подкрепиться. Сил нет. Если не трудно принеси мне что-нибудь поесть. Ты знаешь, потом отдам. Только передохну пару часиков, чтобы восстановиться, что-нибудь придумаю. Заработаю в течение дня.

Жером пытался повторить мой трюк и также бросал камни один за другим, но безуспешно.

— Как у тебя с медью?

— Пара монет. Вот видишь, у меня не получается! Схожу на базар, Кам! Узнаю, что там с товарками. Из постоянных сегодня целых две намечается!

— Принести сможешь что-нибудь? Хотя бы кусок хлеба и молока? Вот деньги! У меня три медяка.

— Ладно! Пойду, узнаю! Жди.

— Постой! По пути узнай о лавке алхимика. Где такая лавка? Если недалеко, то зайди и разузнай, если в лавке восстанавливающее здоровье зелье и сколько оно будет стоит.

— Ладно! Жди!

Он всё понимал.

С этими словами Жером оставил меня одного у кучи с дохлыми крысами. Надо держаться отсюда подальше.

Я с тоской посмотрел на копошащих хвостатых тварей размером поменьше.

Не совру, если скажу, что даже в верхней части города крысы были не такими редкими гостями, перебегали иногда улицы, что уж тут говорить об остальных более мрачных и бедных районах города.

Крысы обычно одолевали ночью, но борьба велась с ними с утра и до позднего вечера, как в помещении барака, так и во дворе и на всей прилегающей к баракам территории, образующей одну сплошную свалку и помойку с мрачными нагромождениями мусора.

Грызуны, как всегда, кучковались особенно бурно возле помойной ямы, что сразу за кучей. Некоторые ночные недобитки вылезали и возвращались в бараки. В час пик их количество могло переваливать за сотни. Наверное, это излюбленное их место обитания. Однажды кто-то кинул камень и прибил сразу трёх крыс. Скажете, удачный бросок? Ничуть! Бросок всего лишь был случайным. Кто-то бросил наугад. Но скорее бывает наоборот. Крысы выбираются из ям и сами кидаются на нищих. Попасть в них сложно. У меня получается, вероятно, благодаря врождённым способностям или скрытым талантам крысолова.

Однако, когда попытался поднять камень почти в пуд весом, желая укокошить разом несколько штук, дабы повысить эти ещё не открытые в себе способности — ничего не вышло. Бросить камушек в самую гущу серых тварей помешало подорванное здоровье. Едва ли мне удастся на полфута оторвать камень от земли. Я почувствовал, что земля поплыла из-под ног. Сел на задницу.

В глазах опять потемнело. Началось головокружение.

Мысль молнией пронеслась в голове. Вряд ли смогу сегодня таскать мешки в порту под сорок и под пятьдесят фунтов. Своё уже оттарабанил!

О разгрузке барж не может идти речи. Уже не тот работяга, что раньше. Значит, обычный заработок на сегодня отметается, а возможно на ближайшие дни.

Город, как известно, имеет порт. В порт ежедневно прибывают разнообразные баржи. Там всё давно схвачено. Ведь желающих подзаработать, хоть отбавляй. Особенно из нищих кварталов и бедняцких районов города. Стекаются, как мураши. Разгружаемые баржи хорошо оплачиваются и разгружаются всем известными частными компаниями и ватагами.

Самое трудное достаётся, обычно, таким, как я. Мы ходили вчетвером или впятером. В нашу бригаду вместе со мной входит местный бандюган широкоплечий Деркач, а с ним Болт и Гарри. При чём, я платил пятую или десятую часть Деркачу или Гарри за то, что те берут с собой и дают возможность заработать мне. Когда как! Что остаётся делать? Таковы правила суровой жизни.

Обычно, зарабатывал на разгрузке или погрузке этих самых барж до десяти медяков, но бывали и большие лодки отдельных богатеев, гружёных, что называется, под завязку. В лучшем случае заработок составлял максимум самое большее пятнадцать медяков в день без вычета в ватагу. Этого вполне хватает одному, чтобы прожить неделю, но из этих медяков надо вычесть бандитам, чтобы спать в бараке, а не на улице. Остальное тратится или же на еду или же на обувку, реже на одежду. Собственной гигиене здесь никакого места явно не подразумевается, лишь смочить волосы, сполоснуть лицо, обмыть кое-как шею и тело в кадке с водой. Вот и вся баня.

В худшем, можно надеяться на пяток медях, но и это было относительно не плохо в моём-то положении. Иногда мальчишки взаимно выручали друг друга, особенно когда у кого-то что-то было с избытком. Еды и пару медяков от того, кто преуспевает, получить можно. Кроме того, у своих не крадут никогда. Таков барачный закон соседства. Иначе вылетишь вон из комнатки в бараке уже навсегда с подмоченной репутацией. У соседей по всему бараку могли, но если уж поймали, пеняй на себя. Наказание будет строгим. Заплатишь в три раза больше, чем украл. Это всегда пресекалось на корню. Почти всегда. Вплоть до смертной расправы с должником.

Если у кого-то появляется денег больше, чем положено, об этом тотчас разнюхивает весь барак, а за ним местный криминал. Как это происходит на самом деле, никто объяснить внятно не может.

В барачном дворике уже сейчас собираются идти на разгрузку, куда ещё ночью планировал я сам, но понял теперь, что день пропадёт. Слишком сильную травму перенёс накануне и это не в счёт удар по затылку, о котором понемногу стал забывать. По всей видимости, ещё долго не смогу поднимать ничего тяжелого. Значит, в порту заработать -не судьба! Но хорошо одно, Фед избавил всех обитателей барака временно от злостного и жадного бандита Бахвала. Это как праздник для всех местных барачных нищих. Соответственно, платить за местопребывание в бараке и проведённые ночи не требуется. Но это пока! Главный козырь на сегодня. Весь заработок себе.

Ещё пару слов о работе в порту. Разгрузка барж теперь не моя соловьиная песня. Вокруг этих барж тусуются хозяева и хозяйские помощники. Всё равно, что надсмотрщики или соглядатаи над рабами или арестантами, чтобы грузчики ничего себе не украли, а бегали с грузом, как угорелые или ошпаренные. При этом тщательно следят за тем, чтобы никто ничего не повредил и не опрокинул, а доставил в пункт назначения в целости и сохранности. За испорченный товар высчитывают или лишают зарплаты вовсе.

Обычно батраки собираются ватагами. В случае обмана, такая ватага могла без труда силой потребовать свой заработок у недобросовестного или обнаглевшего работодателя. А если кто-то вызывался работать один сам от себя, то вполне вероятно, что ему вообще ничего не заплатят, не смотря на масштаб проделанной работы. Заработанных денег он не увидит. Могли легко кинуть или надуть, даже не хозяин, а те же грузчики с кем работал. Просто их много и они ватага. Не исключение грабёж.

Однако, если всё-таки умудряешься работать на разгрузке, то кормят бесплатно и это помимо вознаграждения. Очень выгодно. Один раз в день, но зато плотно. Кормят горячим. Вот так.

Имели место в этом общежитии ещё и другие способы добычи денег. Все обитатели барака собираются вечерами в определённом месте, точнее за свалками и ямами. Играют на деньги в кости. Кто выигрывает, идёт играть с бандитами. Бандиты за этим следят строго, как арбитры. При каждом бараке свой. Ставки там не в пример выше и заработать за такую игру можно много больше, чем за неделю на разгрузке барж. Если начал играть, отказаться уже не можешь. В случае постоянного проигрыша долг только увеличивается. Выиграл много — умей уйти достойно.

Всё это быстро прокрутил в голове и, к сожалению, не нашёл утешения. Если я решил провести этот день в бараке, то должен буду быть готов к борьбе. Воевать с крысами мне становится сложнее с каждым потерянным процентом здоровья.

Всё оценил, проигнорировал местную ватагу грузчиков, подмигивающих мне издалека, как старому знакомому, прошёл с опущенной головой мимо, чтобы уединиться в комнатке барака, присесть к стене спиной и глубоко задуматься о печальном положении.

Пока я был с Жеромом, Антоний с Винивитом также уединились в сторонку и оживлённо беседовали. С весьма озабоченными видом, я начал двигаться мимо них, не говоря ни слова.

— Кам! — окрикнул вдруг Соловей. Мы так решили! У тебя есть шкатулка! За ночь должен нам отдать шкатулку! И в расчёте! По рукам?

— Нет, Соловей! Шкатулку не отдам! Лучше деньгами!

— Смотри сам! Тогда деньгами! Только непременно сегодня!

— Денег пока нет, но будут. К тому же я не тебе одному должен, а всем кто принимал участие. Это Ушастый, Жером и Павлин. По медяку.

— Э, нет! Так не пойдёт! По два медяка, Кам!

— Жадный ты! Ладно, Соловей! Два так два! Спорить не буду! — согласился я, кивнув головой. Заплачу!

— Соловей! Кам, и мне должен, -встрял в разговор Ушастый. Не тебе одному! И Павлину! Подождём до вечера!

— Это само собой! До вечера!

Я не стал возле них задерживаться и вошёл в барак, оставив обоих у подъезда с удивлёнными лицами. Они не думали, что я уцеплюсь за шкатулку и не пожелаю ею компенсировать их ночное бдение, но надежда всё-таки была. Условие, которое поставил передо мной Соловей осложняло и без того достаточно шаткое положение, но идти на поводу у них я не хотел принципиально. С тем, что надо к вечеру раздобыть эти треклятые восемь медяков и это при том, что заработать на погрузке не получиться не то что к вечеру, но и в ближайшие сутки двое.

Слабое здоровье всё-таки сказывалось на общем состоянии, я скоро опять сник. Неписи не знают, что я временно стал уступать им по всем характеристикам. Стал значительно слабее.

Я же хорошо понимал и отдавал себе отчёт в том, что находясь в бараке в одиночестве очень сильно рискую, ведь любой укус крысы мог стать теперь фатальным. Я должен восстановиться, прежде чем умереть. Каждый прожитый час давал надежду и приближал к цели, если только не расходовать энергию.

Даже в таком полуобморочном состоянии я не терял время зря. Изучал интерфейс игрока и случайно натыкался на вкусняшки и интересности. Однако самое нужное, это связь с трактирщиком, по-прежнему остаётся скрытым и не доступным параметром. Тайной за семью печатями.

Ознакомился с прежними сообщениями, что не читал и закрыл. Оказывается, система возмущалась моей ложью и определила её верно. Я солгал. Репутация перед искусственным интеллектом локации упала на единицу, что нельзя сказать об обитателях локации. Им об этом ничего неизвестно.

К тому времени, когда явился Жером, прошло с час. Я продолжал учиться и упражняться с визором, бегло водил глазами и управлял всплывающими и появляющимися окнами с сообщениями. Двигать за рамки их пальцем и выводить в центр, скрывать и открывать. Затем сдвигать вправо и влево, выводить новые блоки параметров, вылавливая их из всевозможных системных параметров, как плавающих рыбок в прозрачном пруду, кидая на импровизированный операционный стол главного окна для того, чтобы со смаком распотрошить внутренности, увеличить требующиеся мне окна до приемлемого читабельного размера или уменьшить до размера мухи. Всё, как-то само собой. В процессе, так сказать. Правда, со стороны это смотрелось, как будто умалишённый чертит в воздухе какие-то непонятные иероглифы или как жонглёр перекидывает невидимые шарики. Но для меня это являлось гармонией в высшем понимании слова. Я начинал чувствовать себя здесь, как рыба в воде. Интерфейс постепенно становился податлив и предсказуем.

Энергии при этом тратилось всё-таки меньше, чем я проделывал бы какие-нибудь физические упражнения, но всё же она тратилась. Какая-то сотая часть от единицы убывала.

Именно за этим странным занятием застал меня Жером, когда вернулся в барак с базара.

— Что ты сейчас делал?

— Ничего! Всё в порядке! — ответил я, выйдя в главное окно и закрыв весь функционал, отключив визор.

— Раньше у тебя такой странной привычки не было.

— Не заморачивайся!

Я отметил, что Жером становиться очень подозрительным по отношению ко мне. Однако это не мешает нашей дружбе.

Кроме Жерома, вернулись ни с чем Емеля и затем Павлин. Емеля, как ни странно, остался Емелей первого уровня, как и Жером, после моего пристального изучения сквозь вездесущий визор. Почему это происходит и с чем связано я не знал.

В руках Жером держал свёрток.