Верравия. Сумеречный пет

— Пять сотен золотом, — усмехнулся Буйль.

Я укоризненно посмотрел на Глостера, немного помятого — ростовщик явно делал внушения самым простым способом. Что ж вся местная непись так нерационально относится к собственному бюджету? Я единственный, что ли, задумываюсь о завтрашнем дне.

— Мало того, что должен, — продолжил Держиморда. — Так еще и сбежать хотел. Я к нему вчера наведывался, так сказал, что сегодня к обеду сумма будет. Зашел пораньше, ведь как знал...

— Дай угадаю, — обратился я к Глостеру, — денег у тебя нет?

Мастер-лучник обреченно замотал своей черной бородой. Зараза страшная, на днях же буквально меня раскулачивал. Ест он это золото, что ли?

— Что ж, у меня к тебе предложение, — присел я на ближайший стол, который для меня оказался высоким стулом. — Я тебе даю триста монет, и мы расходимся.

— Он мне должен пятьсот! — чуть не порвал мне барабанную перепонку Буйль.

— Ну а я даю триста, — спокойно и без нервов ответил ему. — Устраивает, забираешь деньги и уходишь. Если нет... ну на нет и суда нет. Тогда выбивай с этого недотепы свои кровные сам. Только откуда он их возьмет — большой вопрос.

— Пятьсот, — замотал головой Буйль. — Ты заплатишь, он тебе нужен.

— Ага, держи карман шире. Этот коротышка три сотни стоит с натяжкой, а уж пятьсот... За эти деньги можно и сотника королевского нанять, чтобы он плясал и прислуживал целую неделю. Ну что, берешь три сотни или нет?

Глостер выглядел, как ему сейчас и подобало — молчаливым куском мяса, за которое шли торги. Буйль покусывал свои контрастирующие с телом жирные губы, поглядывая то на меня, то на мастера-лучника. Я мог лишь догадываться, какие демоны сейчас боролись внутри ростовщика.

— Четыре сотни, и по рукам!

— Пойдем, Борг, — демонстративно отвернулся я от собеседника. — Мы тратим здесь время, которого у нас и так нет.

— Хорошо! Три сотни, — чуть ли не кинулся следом Буйль.

С видом человека, который не очень-то и хочет покупать данный товар, я отсчитал нужную сумму и отдал ее Держиморде.

Получен талант Убеждение, уровень 4.

Получен талант Торговля, уровень 4.

— Ты не такой уж и дурак, каким казался, — ухмыльнулся Глостер, как только его кредиторы покинули дом.

Ваши отношения с Глостером улучшились, теперь вы Недоброжелатели.

Нет, ну все-таки что за скотина такая неблагодарная. Его восхитило не то, что я спас его шкуру, а каким методом это сделал.

— Минуту на сборы, — зло сказал я, сдерживаясь, чтобы не дать пинка мастеру-лучнику.

Палец-в-рот-не-клади тут же метнулся на мансарду и оттуда уже, кряхтя и пытаясь протиснуть огромный рюкзак, в два раза превышающий размеры самого гно, спустился обратно. На груди у него висел мощный арбалет.

— Я думал ты мастер-лучник.

— Луком в тоннелях много не навоюешь. Вот наверху, другое дело.

— А с вещами что, куда-то переезжаешь?

— Собрал все самое необходимое, — буркнул в бороду Глостер.

— Включая походный алхимический столик?

— Ну конечно, куда ж я без него?

— Вопросов больше не имею. Выходим.

Раньше мой отряд вызывал если не восхищение, то уважительное одобрение. Во-первых, человек, что само по себе редкость, да еще с печаткой Дриина. Во-вторых, моим спутником был более-менее известный охотник, закованный в крепкую броню. В-третьих... в-третьих не было, но и пары пунктов вполне хватало, чтобы потешить чувство собственной значимости.

Теперь же все изменилось — нас провожали гогочущие гно, беззастенчиво тычущие пальцами. И главной причиной тому стал наш новый спутник. Как я узнал позже у Борга, Глостер славился в Бампасе своей чудаковатостью. Несмотря на удивительную жадность, касающуюся обыденных вещей, он мог продать всю столицу и родную мать впридачу за нужный ему ингредиент.

Палец-в-рот-не-клади обычно не высовывался из своего дома, заменяющего ему мастерскую, поэтому его уход из города воспринимался как событие. Сначала на нас бегали смотреть только дети, а позже стали подтягиваться и зрители постарше. К тому же не знай я мастера-лучника и увидь его сейчас в первый раз, то тоже не смог бы сдержать улыбки. Маленький, даже по местным меркам, гно, весь седой, но с черными, как мгла тоннелей, усами, с огроменным рюкзаком, за которым не видно его самого, и шипящий, как рассерженный гусь, на детей, что подбегали и дразнили Глостера.

Дружным гоготом нас провожали даже стражники нижних врат (которые, кстати, не в пример верхним были в два раза больше, и вместо пары баллист к бойницам придвинулись мощными клювами тяжелые стрелометы), поэтому, выйдя на пастбище, я наслаждался тишиной. Палец-в-рот-не-клади негромко спорил с Крушиголовом, но у меня не было никакого желания влезать в чужие разборки, пусть сами выстраивают отношения между собой.

— Семья, женщины, — пренебрежительно отмахнулся Глостер. — Они лишь отбирают драгоценное время. Я видел множество мужчин, которые могли стать великими, если бы не женились.

— А стали счастливыми, — ловко парировал Борг. — Я же видел много семей, где благодаря жене муж добивался многого.

— Что говорит лишь о его никчемности. Если бы эта женщина не распыляла себя на это недоразумение природы, по ошибке называющееся мужчиной, то сама достигла всего. Одиночество — лучшая метода, чтобы сконцентрироваться на деле, которому можно посвятить жизнь.

— Ага, ковыряние в этих скляночках твоих уж куда лучше, чем спокойная и счастливая семейная жизнь.

— Главное не скляночки, а знания! — поднял палец вверх коротышка. — Вся моя жизнь всегда строилась вокруг получения знаний, приобретения новых навыков, постоянного развития. Всего лишь к ста тридцати я стал мастером-лучником, научился ловко орудовать алебардой, постиг секреты лечебных трав Тойрина, учился у лучшего плотника острова, путешествовал до сердца Империи, видел последнего из убитых драманами драконов. Каждый раз увлекаюсь новым делом и занимаюсь им, пока не достигаю в нем высот. И знаешь, как я всего этого добился? Не связывался с проклятыми женщинами!

— Может, я видел меньше тебя в жизни, не выбирался дальше тоннелей и пещер, но у меня никогда не возникало вопроса, ради чего я живу. Моя жизнь в моем ребенке.

— Обычный примитивный гно, — презрительно сплюнул Глостер. — Рассуждаешь как глупый дурак! Я женился, потому что все женились, — он растягивал слова, передразнивая неторопливую речь Борга, — я зачал ребенка, потому что женился. Так надо, так делали мои родители, так будут делать мои дети. Живи для собственного развития. Отделался от жены и ребенка, тем лучше, забудь и живи полноценно.

— Еще слово о моей семье, и я сверну тебе голову, — грозно насупился Крушиголов.

— Какие мы нежные. Просто я говорю правду, женщины абсолютное зло!

— Глостер, — я решил вмешаться, пока диалог не перетек в драку. — Судя по твоим годам, у тебя же были женщины.

— Ну были, — нахмурился мастер-лучник.

— И ты, скорее всего, любил...

— Ну... — речь Палец-в-рот-не-клади стала еще короче.

— Так вот сдается мне, что когда-то тебе попросту не ответили взаимностью.

— Кто впереди пойдет? — Резко сменил тему Глостер.

— Ты и пойдешь, — принял я правила игры, перестав давить на больное. — От тебя требуется одним выстрелом отсечь руку в области запястья, чтобы лич не мог держать посох. У тебя как с Ночным зрением?

— Неплохо, но оно мне не понадобится.

С этими словами Глостер скинул рюкзак, запустил туда свою загребущую пятерню, пошарил с самым задумчивым выражением лица и извлек вытянутый металлический прямоугольный предмет, который держал за ручку. Все стенки были глухими, за исключением последней, где располагалось стеклянное окошко. Сигнальный фонарь, дошло до меня.

— А на чем он горит?

— На лимфе, — в один голос ответили Палец-в-рот-не-клади и Крушиголов.

Бедные киши, судя по всему, тут все производство на них держится.

Мастер-лучник открыл стенку с окошком, запалил фитиль и закрыл обратно. Темноту тоннеля прорезала мощная полоса света.

— Волшебный луч в кромешной тьме, — еле слышно промурлыкал я,

— Чего? — Нахмурился Глостер.

— Ничего. В общем, слушай указание: близко к личам не подходить, иначе они вас обездвижат. Надо одним выстрелом перебить руку с посохом. Самое слабое место — запястье. Это уже проверено. Сможешь?

Глостер утвердительно кивнул, поднимая фонарь перед собой. Весь его вид будто говорил — да я десять мертвяков до завтрака убиваю, еще пять после и пару, пока несут кофе.

Впрочем, мастера-лучника, при всех его отрицательных качествах, хвастуном назвать было нельзя. В чем я скоро убедился. Длинный тоннель, изредка вихляющий по сторонам и соседствующий с такими же темными и мрачными ходами, должен был привести нас прямиком к омам. Если, конечно, карта разведчиков не врала. Злополучный обвал, который помешал им вернуться, мы уже обошли, не встретив ни одного мертвяка, что немного тревожило. Но выйдя на прямой оперативный простор, тут же увидели в сорока метрах впереди неподвижного лича.

— В руку с посохом, — то ли спросил, то ли подумал вслух Глостер.

— Ты только не свети так на него, вдруг заметит.

— И что? Даже дети знают, что мертвяки не чувствительны к свету. Если только он не волшебный, — он ненароком посмотрел на кольцо Светоча, но я ничего не ответил. — Дело в другом. Чем ближе живое существо, тем агрессивнее неупокоенные становятся. Вон, смотри, почуял нас, но мы еще далеко.

Лич и вправду стал неторопливо вертеть головой, точно оглядываясь. Глостер тем временем по-хозяйски поставил фонарь так, чтобы он освещал неприятеля, примерился к болту, поцокал языком и достал из рюкзака другой, с широким, как у стрелы, наконечником. Покряхтел и лег, примериваясь для выстрела, совсем как заправский снайпер, немного поводил арбалетом, замер, затаил дыхание и плавно нажал на спусковой крючок.

Звуки удара болта о стену и сочного падения культи разлетелись по тоннелю. Лич двинулся на нас, безошибочно определив в какой стороне скрываются его обидчики, а вперед, переступив через крохотное тельце мастера-лучника, вышел Крушиголов. Я с удовольствием смотрел, как Борг мутузит растерявшегося от такого натиска лича, и отметил, что план удался. По-хорошему еще бы не помешал хотя бы слабенький хил, с другой стороны, у меня не совсем обычный рейд. Да и Крушиголов в лечении не нуждается. Последняя массированная атака, в которой он рубил топороносцев, сняла с него не больше трети жизни.

Вы убили гнома-лича.

Мы с Боргом по отработанной схеме разделили добычу: мне пошла большая часть монет — 21 золотом, сердце и зачарованный камень от посоха, гно забрал сапоги и долю денег. И тут подал голос Глостер.

— Я не совсем понял, где мои деньги?

— Какие деньги? — с лицом мальчика из "Ералаша", который не купил кефир, ответил я.

— Я полноправный член отряда. Я требую свою долю с добычи.

— Твое слово будет в день Взятия Бастилии, — решил сразу поставить на место зарвавшегося мастера-лучника. — Ты у нас не на проценте, а на окладе, уясни это сразу. Выполняешь свою часть сделки, получаешь Жидкий огонь. И никак по-другому.

Ваши отношения с Глостером улучшились, теперь вы Никто друг для друга.

Этот коротышка меня с ума сведет. Где нормальный человек, ну или гно, обиделся бы, он воспринимает как должное, и там, где репутация должна упасть, с ним она повышается. Что ж, логика понятна — чем хуже, тем лучше.

Палец-в-рот-не-клади воспринял отпор довольно спокойно, мне даже показалось, что в его хитром взгляде стало проскакивать нечто вроде уважения. Мы прошли еще около четырехсот метров, набив по отработанной методе семерых личей, когда кольцо Светоча неожиданно нагрелось, ярко подсветившись, и из соседнего тоннеля вывалилась новая партия неприятностей.

Видеть подобный цирк уродцев раньше не приходилось, хотя насмотрелся я всякого. Мертвые гномы выглядели несуразно: скрюченные, кособокие, горбатые. Почти все наклонялись так низко, что волочили руки по земле, повернув к нам свои обезображенные жестокой вечной жизнью лица.

Все произошло мгновенно. Появившиеся точно из воздуха сети вдруг опутали сначала Глостера, а секунду спустя уже и Борга. Крушиголов яростно сопротивлялся, пытаясь разорвать крепкие путы, но к нему летели все новые и новые спутанные между собой веревки, пресекая даже попытки поднять руки с секирой.

Мои конечности начали действовать намного быстрее, чем голова. Еще до того, как надо мной появилась первая сеть, пальцы нащупали кольцо Светоча, и вокруг полыхнуло. Ох, сколько же вас тут? Считать я не стал, лишь прикинул на взгляд, что набежало около двух десятков мелких уродцев. Волшебный свет подпаливал их шкуру, заполняя воздух смрадом и запахом гниения, но мне было не до этой чудесной картины.

Быстро насколько мог, я достал ножи и начал срезать веревки с Крушиголова, попутно объясняя, что от него требуется. Справился секунд за пятнадцать, отскочив назад и доставая лук. Все уже было на автоматизме, поэтому после Ошеломления и Прицельного выстрела одновременно применил Ярость стрелка и Беглый огонь, отправляя в уродцев по несколько стрел за раз.

Получен талант Шквал, уровень 4.

Голос Диты совпал с прекращением действия кольца и ревом Борга. Крушиголов рванул на противника, выставив свои загребущие руки и по кривой собирая в крепкие объятия мертвецов. Главную задачу он выполнил — обездвижил врага.

Вы убили мертвого охотника.

Вы убили мертвого охотника.

Вы убили мертвого охотника.

Так они совсем хлипенькие. От мощного толчка Борга несколько зомбаков упали замертво. Наверно, те, в кого пришлось больше всего урона от моих стрел. Прижав растерявшихся врагов к стене, Крушиголов теперь угощал их кулаками. Я даже лук опустил. Мобы, похоже, низкоуровневые, потому что складывались от пары зуботычин.

Прибив последнего, Борг подошел обратно, вытирая ладонью пот со лба, а я потянул сеть с запутавшимся Глостером.

— Ах вы, уе... Идите на... Мертвые пи... Руку оторвете сейчас! Га...

Я невольно восхитился мастером-лучником, потому что многие ругательства слышал впервые. И, признаться, даже взял парочку на вооружение. Стоило Глостеру распутаться, он вскочил на ноги и почти дал мне в глаз... Почти, если бы его руку не перехватил кулак Борга. Приглядевшись и разобравшись что к чему, мелкий гно откашлялся и сказал вполголоса.

— Прошу прощения, был напуган.

Мы с Крушиголовом не сговариваясь расхохотались.

— Я уж думал, что знаменитого мастера-лучника ничем не напугаешь, — вытирая слезящиеся глаза, сказал я.

— Не боятся только дураки, — резко начал проверять свой арбалет Палец-в-рот-не-клади, точно с ним что-то могло случиться за то время, пока он отдыхал на земле.

— Ладно, проехали, а что это за охотники такие?

— Те, кого одинокий путник в тоннелях хочет встретить в последнюю очередь, — почесал черную бороду Глостер. — Личей можно заметить издалека, а охотники обычно прячутся в поворотах, поджидая свою жертву. Они слабые, низшая каста среди мертвяков, но берут количеством. Они опутывают жертву сетями и утаскивают куда-то вглубь тоннелей. А там...