По имени Шерлок. Книга 2

Кое-как успокоив миссис Роуз, вместо того, чтобы посетить мистера Лексиди, я направился домой. И не найдя там Донни, окончательно расстроился. Странно, что нет и его учителя, ведь у них, как раз сейчас, должны были идти занятия. Походив несколько минут в тревоге, я вспомнил о том, что друг утром упоминал о практикуме в лаборатории, и немного успокоился.

Время еще оставалось, и раз уж я оказался дома, можно было воспользоваться случаем и перекусить. Не желая тратить на это больше пары минут, я остановил Марджори, которая уж было собиралась сервировать полноценный обед, и попросил просто пару сэндвичей и чай.

Закончив с перекусом, я снова вышел на улицу и остановил экипаж. Протянув кучеру бумажку с адресом и предупредив, что можно сильно не спешить, я уселся на мягкое сиденье, и закутался в плед, так как внезапно озяб. Через пару минут, прислушиваясь к цокоту лошадиных копыт, я сам не заметил, как задремал, хотя изначально спать и не хотел.

Проснулся я сильного толчка. Экипаж остановился довольно резко, а я во сне сильно наклонился. Поэтому в момент остановки, едва не кувыркнулся с сиденья носом вперед.

Торопливо выскочив на улицу, я расплатился с кэбменом и осмотрелся. Надо сказать, что в этом районе я раньше не бывал, хотя, по сути, ничего нового я не увидел. Любой бедный квартал нищей восточной стороны, был похож на другой — крохотные палисадники с жалкими облезлыми кустами, закопченные дома со слепыми окнами, кругом грязь, отчаяние и безнадега во взглядах.

Самым печальным зрелищем, безусловно, были люди. Нет, я не хочу сказать, что абсолютно все жители вызывали отвращение или жалость своим внешним видом, многие люди держались с достоинством, были одеты хоть и бедно, но аккуратно и чисто. Вот только их усталые глаза выдавали страшную реальность — жизнь практически всех этих людей проходила на самой грани нищеты, в постоянной борьбе, в попытках не упасть за эту грань. И абсолютно на всех, даже на самых маленьких детях, лежала страшная печать отчаяния и безысходности.

Дом, в котором жил мистер Лексиди, был обычным трехэтажным домом желтого кирпича, в ряду точно таких же. Темная лестница, неосвещенные площадки, комнаты пронумерованы.

Найдя нужную дверь, я тихонько постучал. Пока я возвращался домой в поисках Донни, время как раз подошло к назначенному, и я больше не переживал, что появился раньше срока. Однако мистер Лексиди не отзывался.

Постучав еще раз, чуть посильнее, я прислушался. За дверью было тихо. Неужели, я все-таки пришел слишком рано, и старик еще не вернулся со службы? Конечно, ничего страшного, можно было бы и подождать…

Находиться на темной, мрачной площадке, не хотелось, и я уж было повернулся, чтобы выйти на улицу, как услышал за дверью еле слышный шорох, и, вроде как, стон. Вернувшись к двери, я прислушался. Звук не повторился. Однако я точно был уверен, что доносился он именно из-за этой двери. Плюнув на все приличия, я замолотил в дверь изо всех сил.

Дверь так и осталась закрытой, однако странный звук за ней повторился. Теперь это был уже явственно различаемый стон, и вроде, какое-то мычание. Не раздумывая больше ни секунды, представляя себе ужасные картины, я навалился плечом на дверь. Хлипкую щеколду, на которую, как оказалось, она была заперта изнутри, вырвало с мясом, и я влетел в комнату, еле успев затормозить в центре.

Картина, которая мне открылась, была поистине ужасающей. Все, что в этой бедно обставленной комнате могло быть разбито, разбросано и разорвано, все было практически уничтожено. Причем проделано это было с какой-то маниакальной дотошностью. Пол небольшой комнаты был усыпан осколками посуды, клочками бумаги, какими-то тряпочками, видимо, бывшими раньше одеждой. Даже мебель была частично разломана — единственный в комнате стул лишился спинки и двух ножек, а сквозь дыру в сиденье, наружу лезла шерстяная набивка. И даже на стенах были глубокие отметины, такое ощущение, что в них кидались всем подряд, включая этот несчастный стул.

Мистер Лексиди лежал посреди этого хаоса, на колченогом продавленном диванчике, в состоянии, близком к невменяемому. Разбуженный моим стуком, он, приподняв голову, бессмысленно смотрел в никуда плавающим взглядом, пытаясь сфокусироваться. Через десяток секунд, ему удалось, наконец, осознать, на каком он находится свете.

— Ааа, приперся? Ну, чего смотришь? Не видишь, человек г-гуляет!

С трудом приняв сидячее положение, мистер Лексиди уставился куда-то сквозь меня. Глаза его периодически начинали смотреть, в прямом смысле, в разные стороны, взгляд был бессмысленным и агрессивным. Надо сказать, я даже не был до конца уверен, что он меня действительно видит и узнает.

— Мистер Лексиди, вы меня слышите? — это был первый пьяный, которого я встречал за свою жизнь. Алкоголизм давно превратился в пережиток прошлого, будучи заменен другими суррогатами реальности. Зачем уходить в запой, если можно уйти в вирт?

— Пшел ты, злотой мальчик! Все из-за тебя, из-за тебя… Пришел тут. Следователь! — старик захихикал, и начал бормотать что-то совсем уж неразборчивое.

Надо сказать, я сильно обозлился. Вот такой подставы можно было бы ожидать в реальной жизни, но никак не в игровом мире. Невозможно было представить ситуацию, когда герою, давая задание, сначала пообещали бы принцессу и пол королевства в награду, а когда он уже пришел с головой дракона в руках, вдруг сказали, что она сбежала с трубадуром, поэтому награды не будет. А вот в обычной жизни — запросто. Но тут-то игра, и должны выполняться ее базовые законы!

Мистер Лексиди, видимо, исчерпал запасы сил, потому, что он вдруг повалился обратно на диван и громко захрапел, всем своим видом показывая, что добиться от него чего-то вразумительного можно будет еще не скоро.

Плюнув, я вышел из комнаты. А я ему еще бутылку виски принес! Постояв пару минут на лестнице и немного успокоившись, я задумался. Судя по первому впечатлению, старик не казался человеком пьющим. Возможно, да и скорее всего, сегодняшняя ситуация для него — крайняя редкость, или вовсе, исключение. Очевидно, что у мистера Лексиди что-то произошло, какая-то неприятность.

Максимально плотно прикрыв дверь, насколько это вообще было возможно со сломанной щеколдой, я решил съездить в участок. Не знаю, м чего я это взял, но интуиция подсказывала мне, что источник бед кроется именно там.

На пороге знакомого отделения полиции я был уже через десять минут, ехать было совсем недалеко. В приемной комнате я встретил все того же грузного усатого полицейского. Поздоровавшись, я спросил, на месте ли детектив Марч. Окинув меня неожиданно суровым взглядом, мужчина громко посоветовал мне проваливать и не мешать людям работать.

От неожиданности, я даже не сразу понял, что именно он мне сказал, поэтому растерянно переспросил.

— Простите, сэр?

— Еще раз говорю, подите отсюда прочь. Если у вас нет ничего важного, нечего сюда шляться и отвлекать людей от дела!

— Но… — я настолько был растерян внезапной переменой, что даже не нашелся, что ответить.

— Убирайтесь из участка, и чтобы я вас тут больше не видел! — грохотал мужчина, все больше и больше повышая голос.

Вдруг, он приложил палец к губам, призывая меня к молчанию, и шепотом, еле слышно, сказал: «За углом». Затем сделал рекой прогоняющий жест, и я, повинуясь, абсолютно ничего не понимая, вышел из участка.

За углом? Ну что ж, за углом, так за углом. Я решительно обогнул здание участка, став у стены, недалеко от группки малолетних полицейских курьеров, развлекающихся интеллектуальным соревнованием по дальности плевков. Прошло минут десять, и не успел я еще толком начать подмерзать, как заметил, что за мальчишками показалась высокая, сутулая фигура детектива. Решительно направившись в мою сторону, он, не останавливаясь, тихонько бросил: «За мной», проходя мимо. В полном недоумении я направился следом.

Пройдя пешком улицу, детектив свернул, и через пару минут остановился перед дверьми обшарпанной кофейни, с выцветшей и покосившейся вывеской «Райский сад». Темное, грязное, откровенное бедное заведение, никаких ассоциаций с райскими кущами не вызывало. Да и запах там стоял, возникновению аппетита отнюдь не способствующий.

— Лола, кофе! — крикнул детектив куда-то в глубину помещения. — Ты что-нибудь будешь? — повернулся он ко мне.

Я, признаться, настолько был ошарашен всем происходящим, что только кивнул.

— Два кофе! — еще раз крикнул детектив. — Садись, — он указал рукой на замызганный столик.

Я послушно уселся.

Мы дождались, пока худая, бледная почти до прозрачности девушка, которая очевидно и была Лолой, принесла большие, с многочисленными щербинами кружки. Детектив проводил ее жалостливым взглядом.

— Сирота, брат паралитик. Только с этой кофейни и кормятся.

Я посмотрел на содержимое своей кружки, затем решительно отпил. Это был просто кипяток, с небольшим, совсем далеким привкусом жареных кофейных зерен. Сахара, само собой, никакого не было.

— Так случилось то, детектив?

— Что случилось, что случилось… — детектив Марч раздраженно дернул щекой. — Новое начальство случилось, вот что. И, похоже, что есть конкретные установки, спущенные сверху, по поводу ужесточения контроля за нашей серией.

— Да куда еще больше ужесточать то? Вы же и так ничего не расследуете, Эплтона признали виновным и все, никто ничего не роет.

— В этом то все и дело, что официально ничего не расследуется. Но, как оказалось, у нас слишком много ушей и желающих выслужиться. Во-первых, о наших с тобой разговорах уже доложено, благо, хоть не со всеми подробностями. Но даже этого хватило, чтобы мне поучить строгий выговор и предупреждение, а тебе закрыть доступ в участок. И это тебе еще повезло, что за тобой стоит дядя, известный писатель, и опекун — самый влиятельный и высокооплачиваемый адвокат Лондиниума. А во-вторых — пострадал наш мистер Лексиди, который попался на разглашении данных закрытого дела, да еще постороннего на территорию архива допустил.

— Погодите, он же тут не при чем, я же сам к нему пришел! Да и меня спокойно к нему пропустили…

— Да, потому что раньше, при прежнем начальнике отделения, на такие вещи смотрели сквозь пальцы. А новому нужен был только повод.

— То есть получается, мистер Лексиди пострадал из-за меня…

— Мистер Лексиди пострадал из-за самодурства руководства, если бы не этот случай, то уверен, что через какое-то время представился бы другой. Но, если бы ты не пришел к старику, какое-то время он бы еще поработал. Да и я тоже руку приложил, чего уж.

— И что теперь делать? Надо как-то помочь…

— Дружок, — детектив внимательно посмотрел мне в глаза, — ты как себе это представляешь? У меня нет возможности заниматься благотворительностью, жалование не позволяет. Ты — еще ребенок.

Мда, а ведь детектив прав. Снова просить помощи у мистера Джобсона? Я и так ему слишком обязан, неудобно. Но, с другой стороны, я действительно виноват в том, что у старика начались неприятности. Если его действительно уволили без пенсии, то скоро он просто умрет от голода, найти новую работу в таком возрасте он вряд ли сможет.

— Вы знаете, детектив, я постараюсь что-нибудь придумать. Мистер Лексиди показался мне хорошим человеком, и я себе не прощу, если с ним из-за меня произойдет что-то плохое.

— Тут ты прав, старика откровенно жалко. Говорят, когда он был молодым, он был лучшим детективом во всем восточном округе. Да только погорел на случайном убийстве полицейского.

— Случайном убийстве? Как это произошло?

— Да я подробностей не знаю, сам он молчал всегда, а я особо и не расспрашивал. Слышал только, что, будучи детективом, мистер Лексиди констебля пристрелил, причем было это даже не на задержании, а, вроде как, при разговоре со свидетелем. Как там все произошло на самом деле, неизвестно, но списали на небрежное обращение с оружием. Из детективов его выперли, и, если бы не прошлые заслуги и добрые отношения с начальником начальником, то еще и посадить могли. А тут как-то дело замяли и оставили старика работать в архиве. Вот с тех пор он там и сидит, лет пятнадцать уже прошло, а может, и того больше.

Ага, видимо, это все произошло именно во время расследования серии мнимых самоубийств.

— Скажите, детектив, а вы в курсе, что мистер Лексиди, еще в бытность свою детективом, расследовал подобное дело, серию из шести убийств, тридцать два года назад. И все признаки были схожи — синий кристалл, который видели свидетели, знаки на теле. Все жертвы были молодыми и бедными, и найдены в восточном округе.

— Нет, я этого не знал.

— А могли бы докопаться, детектив, — я не пытался быть грубым, но небольшие обвиняющие нотки в моем голосе все же проскользнули. Детектив Марч, по-видимому, обратил на это внимание, так как сразу заговорил резче.

— Послушай меня, молодой человек. Я очень рад, что ты, не будучи обремененным ни постоянной работой, ни семьей, которую тебе нужно кормить, нашел достаточно свободного времени, чтобы до этого докопаться. Но у меня, видишь ли, есть еще куча других дел, которые требуют моего внимания, есть начальство, которое давит, есть какие-то планы на жизнь, которые мне хотелось бы осуществить, пока я еще достаточно молод. А еще есть очень серьезная вероятность того, что, самостоятельно начав копать в том направлении, я вдруг окажусь в той же самой ситуации, что и мистер Лексиди. У меня-то нет богатых и влиятельных родственников, которые меня прикроют!

Признав, что я перегнул со своими обвинениями, я поспешил отступить, и попросил прощения за свои слова. Сделать это мне было нетрудно, так как я действительно ощущал свою неправоту.

— Ну, хорошо, а скажите, детектив, наши договоренности остаются в силе? Вы поможете мне?

Детектив Марк насупился, поиграл желваками, затем решительно кивнул.

— Да. Я не буду отступать от своих слов, но все же, имей в виду, для официального расследования должны быть абсолютно железные доказательства. Если же они будут косвенные, но я признаю их достаточными, то попробуем остановить убийцу сами… неофициально.

Посмотрев на серьезное лицо детектива, я не решился спросить его о том, приходилось ли ему раньше вот так, «неофициально» решать проблемы. Думаю, что лучше мне этого не знать.

— В общем, так. Если у тебя появится что-то срочное, то ты можешь назначить встречу через Лолу, она всегда может передать мне записку, или просто сбегать в участок. Если я сам захочу тебя найти, то… — детектив усмехнулся, — просто найду. К старику я сегодня зайду, узнаю, как он там.

— Сегодня, наверное, и смысла нет. Он слишком пьян, не думаю, что он вообще будет способен разговаривать.

— Да это не проблема, разберусь. Но ты имей в виду, что действительно чем-то ему помочь, у меня возможности нет. Если у тебя выйдет — будет хорошо.

— Хорошо, сэр, я постараюсь. И, вот еще, — я протянул детективу, завернутый в плотную коричневую бумагу, рисунок в рамке. — Я нес ему, но не стал оставлять. Передайте ему от меня, и скажите, что я попробую все исправить.

Детектив молча хлопнул меня по плечу.

Выйдя из кофейни, я поймал экипаж и направился домой. Изначально, у меня были планы заехать в приют, и посмотреть на успехи мистера Робертсона, но потом я вспомнил о неизвестно куда исчезнувшем Донни, и решил разобраться сначала с этим.

Всю дорогу я обдумывал произошедшее, и все больше укреплялся в мысли, что просто обязан помочь старику. Раздражал меня только один момент — не имея возможности сделать что-либо самому, я снова был вынужден просить о помощи мистера Джобсона, хотя мне этого и очень не хотелось. Но, другого варианта просто не было.

Дверь открыл Джером, и на мой вопрос, не видел ли он Донни, ответил, что мистер Уотсон, как обычно, сидит в гостиной с учебником. Поблагодарив, я прошел в комнату. Донни сидел, по обыкновению, уткнувшись в книгу. Увидев меня, он широко улыбнулся, и жестом фокусника выхватил откуда-то, видимо прямо из рукава, крошечный стеклянный флакон, который и протянул мне.

— Шерлок! Я это сделал! Как ты и просил, эликсир восприимчивости!

Глядя на восторженное лицо друга, я понял, что желание его отчитывать тает с каждой секундой. Но разговор в любом случае должен был состояться. Если Донни не хочет заниматься в приюте, или считает, что миссис Рози уже научила его всему, чему только могла, нужно просто об этом сказать, я уверен, что мистер Джобсон что-то придумает. Но обманывать всех, включая меня — это неправильно.

Не обращая внимания на протягиваемый флакон, я, стараясь добавить в голос побольше серьезных ноток, спросил:

— Донни, а где ты сегодня был вместо занятий?

Лицо Донни сразу поскучнело, улыбка пропала, глаза уставились куда-то в угол комнаты.

— Я ездил по делам. Покупал реагенты…

— Реагенты? А с чего это ты покупал из во время занятий?

— А когда мне было это сделать? Ты ведь заказал эликсир восприятия только вчера, у меня не было возможности все достать заранее.

— Странно. Разве у твоего мистера Ганма… Мигнама… у твоего учителя, нет всех необходимых компонентов в лаборатории?

— Мистер Инганаморте не обязан предоставлять мне реагенты, если я делаю зелья для собственных нужд. Он выдает мне расходные материалы, и оставляет результаты себе. Все, что я делаю для себя, я покупаю сам.

Донни отвечал глухо, не отводя взгляда от угла, в который он уставился в начале нашего разговора. Но меня не так-то просто было вывести из себя. Я чувствовал, что друг не до конца откровенен. Возможно, он и покупал реагенты, но дело явно не только в них. Но давить не стоило. Дональд, вроде изменившись внешне, да и в манере поведения став взрослее и уверенней, явно готов был при малейшем нажиме захлопнуться как раковина моллюска, показывая, что, по сути остался таким же ранимым и замкнутым.

— Ну ладно, ездил и ездил. Ты просто в следующий раз предупреждай, что ли. А то миссис Роуз прилетела ко мне в панике, и я еще не разговаривал с мисс Эмили. Она наверняка теперь тоже в курсе. Да и я, в общем, переживаю.

— Хорошо, — поняв, что его больше не будут мучать допросом, Донни откровенно расслабился, и снова начал улыбаться.

— Ну, так что там за эликсир? Давай, рассказывай подробнее, — я решил окончательно сменить тему, и просто понаблюдать за другом.

Донни снова затряс пузырьком, на донышке которого перекатывалось несколько ярко-синих капель неведомого зелья.

— Это эликсир восприятия, как ты и просил. Слабый эликсир восприятия, тут пять порций. По идее, лучше всего выпить их не сразу, а с перерывом, так будет легче усвоить. Раствор хоть и слабый, от него, конечно, умереть невозможно, но самочувствие будет не очень хорошее.

— Так что, выходит, ты сдал экзамен на подмастерье?

— Да, сдал, причем легко, и с первой попытки. Мистер Инганаморте меня очень хвалил. Я делал слабый эликсир интеллекта, учитель его проверил, сказал, что соответствует эталону. А это я уже делал сам, по аналогии. Так что вот, держи, — Донни протянул мне пузырек.

— Спасибо тебе огромное. А скажи, как его принимать? Просто выпить, или есть какие-то хитрости?

— Ничего хитрого, одну каплю растворяешь в половине стакана чистой воды, и пьешь, вот и все. Потом какое-то время довольно сильно будет болеть голова, возможно, пару часов, пропадет аппетит, будет немного тошнить. Поэтому вторую порцию лучше пить на следующий день, когда полностью оправишься. И так до пятой, больше принимать не стоит, так как последствия могут быть уже довольно серьёзными, на несколько дней можно в кровать улечься.

Я положил пузырек в карман. Идею с суточным перерывом я сразу отмел, времени у меня было не так много, чтобы впустую потратить пять дней. Думаю, выпью все. Пускай я помучаюсь посильнее, зато всего один день, да и результат будет сразу.

— А у тебя какие новости? — Донни, видя, что я больше не вспоминаю о его утренней пропаже, спешил закрепить успех.

— Завтра возвращается из своей таинственной поездки мистер Шоу, и я как раз закончу свой механолет. Сейчас его раскрашивает мистер Робертсон, он сам вызвался мне помочь.

— И сколько он с тебя запросил за помощь?

— Ни одного медного, представляешь?

— Странно. То ли старик действительно заинтересовался, то ли… Даже не знаю, что еще может быть, но только мистер Робертсон никогда ничего не делает задаром.

Я почти физически ощутил, как где-то внутри меня царапнуло беспокойство. Действительно, старый мастер отличался просто неумеренной скаредностью. Я никак не мог забыть двух золотых, которые он затребовал за изготовление портупеи. Да и рассказ Донни о том, что он сдавал инструменты в аренду своим ученикам, тоже характеризовал его, как не слишком щедрого человека.

— Да нет, не думаю. Он действительно заинтересовался, и просто искренне хотел поучаствовать, — ну, по крайней мере, мне очень хотелось бы в это верить.

— Да? Ну, возможно, спорить не буду. А с твоим расследованием как дела?

— Да пока все на том же месте.

— Жаль, жаль… — задумчиво ответил друг.

Я не хотел рассказывать Донни все подробностей не потому, что не доверял, а лишь по той причине, что видел, как его одолевают собственные мысли и проблемы, и он с трудом сосредотачивается, чтобы отвечать мне и быть учтивым. У Донни появились какие-то тайны, которыми он отказывался делиться. Не то, чтобы меня это настораживало или пугало, скорее расстраивало.

— Ну что ж, больше у меня ничего интересного не произошло, я, пожалуй, пойду наверх, почитаю.

— Да, да, — Донни кивал головой, как китайский болванчик.

Покачав головой, я поднялся в свою спальню. Налил в стакан воды из графина, и решительно вытряхнул туда все содержимое пузырька. Ну а что там тянуть? Донни сказал, что не смертельно, а оснований не доверять другу у меня не было.

Бледно-голубая жидкость довольно приятно пахла, и была сладковатой на вкус. Пригубив, я несколько секунд прислушивался к своим ощущениям, не заметив никаких перемен, решительно, залпом опрокинул стакан.

Пару минут ничего не происходило, затем внутри, где-то в области желудка, возникло приятное тепло, которое через некоторое время сменилось жжением и дискомфортом. Еще через несколько минут в моем теле полыхал огонь. Родившись в животе, адская боль распространилась на каждую клеточку моего тела, болели, казалось, даже волосы. Кажется, я кричал, не могу сказать точно. Боль была настолько невыносимой, что я начал терять связь с реальностью.

Последнее, что я успел заметить в надвигающейся темноте, это горящее зловещим алым цветом системное сообщение:

— Внимание, превышен болевой порог! Принудительная перезагрузка!

А дальше все накрыла тьма.