Могиканин (Litrpg)

Римский император Нерон умирая, так и не сделал никаких выводов относительно своей жизни, а выкрикнул лишь своим убийцам: Посмотрите! Какой великий актёр погибает!

Трагическое стечение обстоятельств! Не более, но весьма показательно!

Вот и добегался, голубок! Ничего себе расслабился! И это у вас, господа, называется отдохнуть? Нет! Это у нас называется провести ночь бодрячком. Без тёплого душа и мягкого махрового полотенца. Нате Вам! Без утреннего кофе и вечернего коньячка перед сном. Пора забыть об этих радостях жизни до выхода из игры. Жаль костерка на дереве не смог развести, а здесь и подавно! Земля сырая и холодная. Ночью в яме без костра и дров, будет холодновато, если, конечно, не выберусь. В чём я уже сильно-сильно не сомневаюсь.

Видимо, часть сломанных прутьев, так или иначе пучки травы и листвы, каким-то волшебным образом, легли препятствием между колом, направленным под пупок. Короче, что-то попало между мной и этим опасным предметом, а скорее оружием. Что-то пошло не так во всей этой схеме. Именно это и спасло мне жизнь, что, безусловно, висела на то-о-о-о-неньком волоске.

После резкого падения с болевым шоком, я закрыл глаза и попытался открыть их вновь, чтобы хоть что-нибудь разглядеть, понять и сделать. Вернее попытаться сделать, а лучше приподняться или присесть.

Падал молча. Вскрикнул, как оказался в этой глубокой заднице. Точнее, только после того, как начал лежать на спине. Раньше бы крикнуть не успел. Рот тут же забила земля с навалившимся сухим песком. Часть грунта присыпала лоб, хлёстко кинув горстью, как на покойника. Досталась увесистая порция в слезящиеся глаза. Отплёвывался больше минуты.

Бесспорно, эта ловушка устраивалась не просто так, а с умыслом хитрющего охотника на какого-нибудь крупного лесного хищника. Жаль вот только, что этим самым хищником выпало стать мне. Возможно, всё в этой жизни не просто так. Моё нахождение здесь прямая закономерность.

Мало мне утешения в таком шквале новых сообщений, тем более причину которых, я уже прекрасно знал и даже осознавал.

Спокойно! Секунд тридцать на то, чтобы прийти в себя. Ещё тридцать на оценку всей ситуации. Минута на проверку реакции. Минута на раскачку. Ещё минута на выявление всех повреждений тела и травм позвоночника, рук, ног и головы критическим взглядом снаружи, а не изнутри, с моей стороны, чтобы установить, как мне это мешает жить и на что влияет.

Способность двигаться сохраняется.

Работоспособность важных членов и внутренних органов присутствует.

Последняя минута на попытку привстать и сделать что-нибудь в яме могиле для собственного спасения или вызволения, помимо проявления железной воли, сжатия этой воли и своего тела в кулак. В общей сложности на всё про всё у меня есть пять минут.

Всё обошлось, уже в который раз, поморщившись от досады "как же я так опростоволосился и не заметил, а ещё следопыт", обследую доступную часть скрытой внутренности ямы, шаря выставленными оцепеневшими от судороги дрожащими напряжёнными пальцами вокруг. Сначала справа и слева, затем над головой и ниже вдоль тела насколько хватит длины рук.

Устанавливаю истину, кол не единственный. Наощупь миновал встречи, по крайней мере, ещё с двумя такими же штукенциями(таких же точно размеров). Красавчики соответствующей длины, аккурат на толщину моего тела, помноженного на два. Выглядят угрожающе. Умереть хватит. Вполне себе, чтобы умереть и не встать. В две трети фута.

Зачем-то ощупал вслепую каждый кол из числа трёх до мелких зазубрин, шероховатостей и неровностей до самого кончика их острия.

Колья со смолой на концах потемневшие почерневшие обожжённые и старые, но довольно прочные, будто каменные. Сдвинься я немного при падении вперёд и вправо, наверное, насадился бы, как молочный поросёночек, на вертел или сел бы, как тот же неугодный вельможа при царе Иване Грозном на кол пятой точкой. Ощущение не из приятных. Что говорить? Повезло, как утопленнику.

Чуть отклониться затылком и наконечник копья вышел бы у меня прямо изо рта.

Пришлось преодолевать себя, превозмогая осторожно с болью, закровянившим густо правым коленом, натекло с бедра, по неволе уходя то вправо, то влево, будто крот ворочается в своей норе.

Глубина ямы ожидаемо с человеческий рост, очевидно, чтобы сложнее выскочить и убежать угодившему в неё крупному зверю. А что сказать про человека? Могилка не мелкая, но и не глубокий колодец. Оленю не выскочить! Разве какой-нибудь сверхловкий горный козёл сумеет по вертикальной поверхности взобраться на длинных ногах и преодолеть эту кручу. Но не факт! Но я-то не зверь! Выбраться сумею. Не длинными ногами, так головой. Так. Где самообладание?

Ход моих мыслей нарушил шум сверху.

14. (11.01.20).

Сразу спохватился. При падении выронил из руки топорик. Выскользнул, не кстати, из рук. Томагавк остался наверху. Единственное моё оружие. Наверное, у края ямы, но я-то тут, а он опять же наверху. Где я, а где топор? Просто так не дотянуться. Ещё бы знать, где он лежит.

А вообще это последнее о чём я подумал. Сначала я замер по обыкновению маленького зверька. Авось не заметят. Глупо. Здесь такое не прокатит.

Буквально, пригвождённый, я теперь до томагавка никогда не дотянусь, а значит, никогда отсюда не выберусь, разве что в виде окровавленного скальпа с моей бренной головы на поясе у какого-нибудь индейца или того самого мохока по прозвищу 'Мстительный шакал', от встречи с которым меня уже заранее коробит и передёргивает. Тело, скорее всего, бросят здесь и даже не засыплют землёй. Зачем? Пусть едят дикие звери. То-то пир будет на весь лес. Вернее на всю локацию.

Перспективка так себе, могло быть и лучше. Всё-таки осталось одно единственное задание, и я с ним, кажется, чёрт возьми, не справился. Я безоружен и разбит. Миссия невыполнима.

С осыпающейся землёй по краю ямы вниз, отвечая моим невесёлым мыслям, как по волшебству, тут же скатился и упал рядом со мной мой томагавк, придвинутый чьей-то не очень доброй рукой, а ещё возможнее ногой.

Это что, типа, защищайся, если сумеешь? Кто ты? Незнакомец тем самым говорит мне: сейчас я буду тебя убивать!

Я не видел того, кто так удружил, но как только взялся со страшным усилием здоровой рукой за рукоять топорика, упавшего за левое плечо, ощутил небольшой прилив новых сил и бесконечную злобу. Ненадолго. Я ничему не удивился, хотя было чему удивляться. Кровь-то продолжала течь вон и ослаблять мои и без того потрёпанные здоровье и жизненные силы. Заодно отвлекать внимание тем, что безостановочно сигнализировать и отсылать периодически в самый неподходящий момент напоминания в виде коротких сообщений, пришлось их увести в невидимый режим. Однако сообщения имеющие важность остались активными.

Сразу кольнула нехорошая догадка. Выход есть. И он только один. Смотреть вверх и ждать помощи от незнакомца или смертельного удара, что возможно пятьдесят на пятьдесят. Бессознательно остановился на втором, но если бы вдруг появилась рука, я, честное слово, не отказался. Но для чего тогда бросать в яму томагавк, если планируется меня вызволить наверх? Логично.

Там, откуда скатился топорик, появился сначала нижний краешек носка мокасина. Это индеец. Теперь я это чувствую кожей на своих висках, что пульсируют кровью под набухшей змеевидной жилкой.

Оружие подопнул ногой этот мохок, угадал я. Больше некому! Ловушка-то его! Выследил, верно. Поджидал. Невероятное благородство! Но что мне с того? Как я буду драться с ним? Как защищаться? Мы разного рода с ним и разного племени. Даже если я встану в яме в полный рост, что уже невозможно, это ни к чему не приведёт. Мой череп открыт для ударов с любых направлений.

Я взял крепче томагавк, сжал в правой руке, но приподнять от земли и держать долго так на весу не мог. Мышцы затекли. Руки от потери крови обессилели совсем. Губы пересохли и потрескались. Что я смог сделать в последний миг жизни, так это оскалиться и сверкнуть зло глазами. Сейчас прилетит роковой удар.

Сообщение навалилось, чтобы подтвердить моё общее бессилие перед врагом.

Как только задрал голову вверх, поморщившись от опустившейся обратно на землю поднятой падением топорика пыли, то увидел белые орлиные перья с явной чёрной рябью у основания. Перья вокруг свирепого краснокожего лица в уже знакомой с дерева боевой раскраске, лишь усиливали устрашающий эффект.

Страху прибавилось после того, как я, наконец, понял, что передо мной находится сам хозяин ловушки, а не какой-нибудь случайный индеец из враждебного племени, а того лучше из нейтрального или союзного. Всё-таки я до конца надеялся, что сия чаша меня минует. Однако, как же я горько ошибался. К сожалению, чаша не миновала.

И вот неожиданная встреча состоялась. Невысокий обнажённый коренастый крепыш без шеи, оказался тот самый малый, пищевую закладку которого, я умудрился выкопать, схомячить и схавать в одно рыло накануне вечером и ни с кем не поделиться. Резонный вопрос: А оно мне надо?

А ведь говорила мне мама, что 'брать и присваивать себе чужое не хорошо'. Нехорошо, сынок.

Всё лицо индейца превратилось в красную маску с чёрной полосой по глазам. Теперь это чудовище моих снов нависло прямо надо мной. В руке у чужака занесён для удара острый томагавк. Глаза зверски сверкают лютой ненавистью. Оружие держит слишком близко к голове к правому уху.

Куда мне со своим первым левелом против третьего?

Ещё десять минут назад можно было на что-то надеяться, но теперь всё кончено. Я увидел в отражении его остекленевших зрачков полный провал второго квеста и третьего задания. Смотрел как кролик в глаза удаву, а видел себя. Перед глазами ещё раз промелькнула вскрытая закладка с пищей, как я разрывал курганчик деревянной лопаткой, чему-то радовался, глупец. Встревоженно, чем-то привлечённый, поднял голову, засмотревшись на семейку оленей, как будто прокрутил назад и просмотрел повтор старой видеозаписи. Сейчас надо мной только бронзовое лицо, почти звериное, словно морда египетского бога Ра, как каменное изваяние болванчика олицетворяющего образ жестокого языческого божества, лишённого всяких человеческих чувств. Без эмоций, без живых черточек и подергиваний уголками ниточки губ. Чего он ещё ждет?

Эх, как неудачно и как не во время я попался! Помирать так с музыкой! Гейм овер!

И чего ж мне только на дереве не сиделось. Приключений захотелось. Так вот они! Отсиделся бы себе. Квест бы пропустил, да и шут с ним, зато скальп на голове бы сохранился. А там глядишь, и другие задания нарисуются. Не судьба!

Вспомнились простые и очевидные слова. 'Жизнь продолжала течь в его теле, а судьба закончилась'.

Выследил, тварь! А эту уже западню, исключительно, для меня готовил, как зверя поймали.

Так верно мог смотреть немигающими глазами на свою жертву только Тулса Дум в образе американского актёра Джеймс Эрл Джонса из знаменитого легендарного фильма 1982 года 'Конан-варвар'.

Пусть. Я готов защищаться, будто младенец, отгораживающийся в жуткий момент от пугающего объекта беспомощными ручонками. Пусть даже безуспешно. Аллегория более чем достоверна.

А ещё вспомнился образ английского актёра театра и кино Тома Харди, что из британского телесериала 'Табу', как Том в роли Джеймса Казайя Делейни разделывает того самого здоровенного мерзавца-посланца за смертью, действуя исключительно ржавыми железными крюками, на которые подвешивают души убитых животных, хладнокровно вспарывает брюхо негодяю от пупа до подбородка. Только этого и никак не меньше следовало мне ждать от этой не долгожданной встречи в следующий промежуток времени. Только в роли Делейни здесь выступал далеко не я, а этот 'Мстительный шакал'.

Сжался в комок, как ребёнок. Закрываюсь руками и томагавком. От растерянности забыл о том, что это последнее, что я держу, вообще-то, грозное оружие, а не щит, за который можно как-нибудь спрятаться. Топорик слишком мал для такой функции.