Terra Incognita-2. Передышка (часть первая)

Кроме того, Умник собрал информацию о погибших родителях. Мама — Матвеева Татьяна Михайловна — преподавала биологию в гимназии рядом с нашим домом. Будучи студенткой биофака МГУ подавала большие надежды, но выйдя замуж за отца, порвала с наукой и сосредоточилась на воспитании детей. Отец — Корнеев Пётр Семёнович — был модным архитектором и на пару со своим другом детства, на паритетных началах, владел архитектурным ателье, с которым в ближайшее время тоже надо будет разобраться. Самый простой способ -продать. Не думаю, что папин партнёр даст настоящую цену, поэтому выгодней искать покупателя на стороне. С другой стороны, архитектурное ателье — это неплохой постоянный доход и хорошая площадка для старта. Не откладывая в долгий ящик этот вопрос, попросил Умника прокачать данного перца.

— Откуда у меня эти странные слова? Наверное, остались в наследство .

Надо сказать, что в отличие от меня, Умник в этом мире чувствовал себя, как рыба в воде, легко ориентируясь в его хитросплетениях. Не успел я эту мысль обдумать как следует, а Умник уже выдал информацию на компаньона моего отца и даже фотографии где-то нашёл, явно неофициальные.

Лелайс Александр Германович, 1970 года рождения. Окончил с отличием 14 среднюю школу города Твери. В 1993 году окончил Московский архитектурный институт по специальности "Реставрация и реконструкция зданий". В составе команды "МАрхИ" принимал активное участие в спортивном ЧКГ движении. Мастер спорта по практической стрельбе. С 2009 года — совладелец (вместе с Петром Корнеевым) и коммерческий директор архитектурного бюро "Абрис". Оборот бюро в 2013 году составил -1034021,4 долларов США.

Холост. Фотографии и список девушек, с которыми он наиболее часто встречается, прилагается.

— А фотографии откуда? — решил уточнить я мучавший меня вопрос.

— Если бы ты видел, что некоторые выкладывают в социальные сети, то не удивлялся такой малости, — ехидно ответил он мне.

За окном по-прежнему лило. Грозовой фронт проходил через город и решил задержаться по крайней мере на завтрак. Было сыро и скучно. Не в силах сидеть в четырёх стенах, я решился на вылазку за пределы комнаты. Пробравшись на кухню, обнаружил, что там никого нет. Уничтожив все следы ночного перекуса, я принялся за сооружение новой порции бутербродов, используя всю свою фантазию и не боясь экспериментировать. И так увлёкся этим процессом, что остановился, когда закончился хлеб. К этому моменту и кипяток поспел. Так что я принялся уничтожать созданные шедевры так рьяно, что аж за ушами хрустело, причём так громко, что я не заметил, как на кухне нарисовалась Аня.

— Дядя Фёдор, а ещё неправильный бутерброд у тебя есть? — спросила она, подцепив ручками с тарелки огромный бутер с ветчиной, на который я уже положил глаз.

— Он тебе в рот не полезет, возьми более элегантные, — предпринял я слабую попытку спасти присмотренный для себя бутерброд.

— Ты не представляешь, сколько может сожрать один студент медфака, — промурлыкала она, вгрызаясь в бутерброд.

Отчаявшись вернуть своё, я перевёл взгляд на горку оставшихся бутербродов, выбирая, каким продолжить свой завтрак. Однако и этому бутерброду не суждено было порадовать меня. Милена, как чёртик из табакерки, возникла у стола и, присоединяясь к завтраку, сцапала именно тот бутерброд, который я выбрал для себя. Настроение заметно ухудшилось, я даже стал подозревать, что Вселенная в заговоре против меня. Но новый бутерброд вселил в меня оптимизм и примерил с действительностью.

За завтраком выяснилось, что дяди и тёти дома не было, они отправились на дачу. Так что мы были предоставлены сами себе. Я счёл удобным случаем посетить дом, в котором жила бабушка, и за завтраком озвучил своё желание. Аня оказалось очень лёгкой на подъём и поддержала меня. Миленка сначала ломалась, но, когда поняла, что мы пойдём при любом раскладе, увязалась с нами. Решили идти пешком. Умник уверял, что за час мы легко доберёмся до дома, а знакомиться с городом лучше всего в результате пешей прогулки. Город мне не понравился. Возможно, из-за постоянных сравнений с городом, в котором я родился и вырос. И не удивительно, между ними было очень мало общего, разве что храмы и пара тройка старинных зданий. Миновав площадь Ленина, где рабочие не славянской наружности лениво клали плитку в двух скверах, окаймляющих площадь, мы двинулись дальше, в сторону Заборья, и, пройдя больницу, гортеатр, жалкую пародию на парк, не доходя музея, свернули влево, забираясь вглубь частного сектора.

Я решил вставить свои две копейки в женский диалог и поинтересовался, хотя прекрасно знал ответ, ещё по прошлой жизни:

— Почему этот район города называется Заборье?

Ответ Милены меня признаться обескуражил:

— Так ведь тут частный сектор сплошной, и заборы высоченные, под два метра. Вот все сидят за своими заборами, поэтому район так и назвали — Заборье, — без тени сомнения ответствовала она.

Ну да, про бор, который был между деревней и кремлём, стоящий на Соборной горе, уже мало кто помнит. Это в моё время его восстановили в виде красивого парка. Умник аж восхитился, как ловко произошла подмена понятий. За спорами об этом социальном феномене мы незаметно добрались до цели нашего путешествия.

Дом стоял, утопая в зелени, видно было, что природа, как подросток, оставленный без присмотра, старалась оттянуться по полной. В когда-то ухоженном палисаднике хозяйничала крапива. Малина тоже претендовала на эту полоску земли, зажатую между забором и тротуаром. И первые её отряды просочились через забор, отвоёвывая плацдарм для дальнейшего наступления. Поэтому островок цветущих цветов, в которых Умник опознал наперстянку, казался чудом из чудес.

— Какой клёвый колокольчик, — произнесла Милка, — Дима, сорви мне эту красоту.

— А сама никак?

— Там же такая крапива...Димыч, будь мужчиной, — захныкала Милена, начиная давить на жалость.

— Зачем цветок рвать? Он очень быстро завянет. Тем более я не хочу становиться участником преступления.

— Не подозревала, что ты "зелёный", может ещё и виган? — поддав яду в голос, поинтересовалась кузина. Аня молча слушала нашу перепалку, улыбаясь одними глазами.

— Причём тут экология? — возмутился я, — Просто, если ты кого отравишь и отправишь на тот свет, я не хочу проходить по делу в качестве соучастника.

— Это как?

— Просто. Ты разве не знаешь, что наперстянка, а именно её ты просишь срезать, очень ядовитая?

— Правда? — хлопая ресницами, уточнила у Ани Милена.

— Не знаю, сейчас уточню, ответила та.

— O'кей, Google. Наперстянка.

— Так дверь заперта. Как войти? — спросил я Аню.

— Находчивость, умение и логика! — ответила она, улыбаясь чему-то своему.

— У тебя есть ключ?

— Именно! — сказала она, протягивая мне связку из двух массивных ключей, в которых чувствовалась основательность, не свойственная современным вещам. Пока Милена и Аня читали про наперстянку, чтобы убедиться в моей правоте, я колдовал над входным замком, который заржавел и не хотел нас впускать в дом. Наконец, он сдался под моим напором.

— Леди, прошу следовать за мной, — прошептал я, распахивая дверь пошире. Заржавевшие петли скрипели и не спешили поддаваться. Мне в моём нынешнем теле стоило больших усилий, чтобы её открыть. Я себе ещё раз пообещал, что серьёзно займусь прокачкой своего перса.

Открыв калитку, мы проникли на территорию дома, где в отсутствии хозяйской руки бурно разрослись сорняки. Поднявшись по скрипучим ступенькам на крыльцо, я отпёр дверь. Дверная ручка удобно легла в мою руку, словно протянутая для приветствия рука дома. И я сразу почувствовал комфорт и теплоту, которые меня окутали, словно тёплый махровый халат.

Перешагнув порог, я оказался в широкой прихожей, залитой солнечным светом, проникающим в неё сквозь стеклянную крышу. Пахло сухим тёплым деревом с лёгким оттенком душицы, лаванды и камфоры. Я сразу почувствовал себя уютно и комфортно, как дома.

В доме была огромная кухня с террасой и две большие комнаты. Из всей мебели в наличии остались: колченогое кресло, два обшарпанных табурета и огромный, неподъёмный кожаный диван, с потрескавшейся и местами порвавшейся кожей. Остальная мебель исчезла в неизвестном направлении, как и обширный дедовский инструмент. Пока девчонки разбрелись по приусадебному участку в поисках чего вкусненького, я решил слазить на чердак, ведь каждому мальчишке известно, что всё самое интересное хранится на чердаке.

Чердак встретил меня прохладой и запахом трав, высушенные пучки которых во множестве висели под крышей. Выглянув из чердачного окна, я отметил, что Милка и Аня увлечены поеданием одичавшей клубники, так что я мог спокойно продолжить свои исследования.

- Что ищешь? — спросил Умник.

— Это же очевидно. В каждой комнате есть дверь, и здесь должна быть. Где дверь?

— Подсказать?

— Нет, я сам. Это был риторический вопрос. И, кстати, спасибо.

— За что?

— Ты подтвердил, что я был прав.

Под недовольное бурчание Умника за пучками трав обнаружилась дверь. Такая солидная деревянная дверь с замком. Я попробовал оба ключа, имеющихся у меня в наличии, но ни один не подошёл. Я даже отчаялся: взломать замок без инструмента мне явно было не по силам, но потом вспомнил, что бабушка часто ругалась на деда за то, что он ключи под половиком оставлял. Половика здесь не было, поэтому пришлось подумать, где бы я спрятал ключ, если бы такая мысль мне пришла в голову. А — недалеко от двери и Б — он должен легко извлекаться из своего схрона.

Третья попытка оказалась удачной: ключ нашёлся в выемке между дверной коробкой и стеной. Замок оказался в хорошем состоянии, и после двух оборотов дверь открылась.

Моему взгляду предстал уютный кабинет. Массивный стол, с компьютером. Компьютерное кресло. Шкура на полу. Полки книг. Кресло-качалка у камина. Диван с чайным столиком. Всё это залито солнцем, светящим сквозь четыре окна, сделанных в крыше, и витраж, занимающий всю заднюю стену кабинета. И настолько по душе мне пришёлся этот кабинет, что я решил оставить этот дом себе и поселиться в нём.

Наконец я рискнул войти в открывшуюся комнату. Входя в какую-либо дверь, мы делаем маленький шаг в пространстве и большой во времени. Каждая дверь ведёт не только в данное помещение, но также в его прошлое и текущее нам навстречу будущее. Я шагнул и понял, что этот дом никогда никому не отдам.

Глава 2

В воскресенье с утра мы с Аней отправились в Москву, где мне с помощью сестры предстояло решить вопросы, связанные со сменой места жительства, учёбы и опекунства.

Одно только перечисление списка, составленного педантичной сестрой, навевало грусть, тоску и сон. Аня решила, что в Москву мы отправимся на автобусе, так и народу меньше, и комфортней. Ещё одним аргументом в пользу автобуса был тот факт, что остановка на рейсовый автобус до столицы — в шаговой доступности.

Единственным минусом этого плана стала ранняя побудка. Я по натуре сова, вставать в восемь утра, особенно в воскресенье, для меня сравнимо с подвигом. Утро началось кошмарно, ещё раз подтверждая поговорку "утро добрым не бывает".

В режиме сомнамбулы я добрался до автобусной остановки и погрузил свою тушку в недра монстра, именуемого автобусом. Прав Ницше, когда говорил, что "всё познаётся в сравнении". После сидений, к которым я привык в общественном транспорте моего времени, кресла местного средства передвижения для меня — сродни пыточным. Зато сна сразу ни в одном глазу, ещё дедушка мне внушал, что "лучше поспать десять минут в комфортных условиях, чем час как попало".

Так как сон отпал, а Умник сказался "ужасно занятым", скрасить дорогу я решил просмотром интернет-аккаунтов реципиента. Через час я намного лучше понимал своего "предшественника", а также знал круг его интересов и общения. Оказалось, что Дмитрий увлекался аниме и неплохо играл в шахматы. В зимнем Чемпионате Москвы среди школьников этого года в споре с профессиональными шахматистами он умудрился дойти до 1/8 финала, оказавшись там единственным любителем.

Если судить по группам, в прошлой жизни кроме шахмат Я увлекался интеллектуальными играми. Просмотрев с десяток групп любителей ЧГК [8] и Свояка [9] , разобрался в сути игр. Всё оказалось примитивным и, если коротко, сводилось к следующему: нужно было правильно ответить на заданный вопрос раньше своих соперников. Соревнования проводились в командном и в личном зачёте.

Среди групп, на которые я оказался подписан, с удивлением обнаружил группу по айкидо. Изучив её с пристрастием, выяснил, что мой подопечный уже три года посещает секцию, правда, без особых успехов. С другой стороны, цели у всех разные, как и понятие успеха. Близких друзей у Дмитрия не было, и не близких — тоже, была парочка шапочных знакомств и всё. Девушкой он так и не обзавёлся, словом — типичный интроверт.

— Хорошо, что я поменяю круг знакомств, прежний Дмитрий имеет мало общего с нынешним, всё на поставарийный синдром списать не удастся, — подумал я, составив психотип прежнего хозяина моего нынешнего тела.

Москва меня совсем не впечатлила, ни из окна автобуса, ни когда я очутился внутри этого мегаполиса. Однообразная архитектура, плохая логистика и толпы в большинстве своём некрасивых и ужасно пахнущих людей, вызывали только отрицательные эмоции.

В моём будущем Москва, утратив статус столицы, что пошло ей только на пользу, стала городом-парком. Образовательным, культурным и развлекательным центром.

В моём мире большая часть Москвы была разделена на отдельные архитектурные островки, где были собраны все стоящие внимания здания той или иной эпохи от XVI до XXI веков, между которыми привольно раскинулись парки и заповедные территории.

В данной реальности красоты Москвы буквально растворялись в новоделах, как сахар в горячей воде. Однотипные новостройки были всюду, затмевая собой небо. Мне сразу вспомнилось, что большие города в это время называли "человеческим муравейником", а Москву часто сравнивали с "паучихой", высасывающей соки из всей страны. Однако, на что шли эти "соки", мне понять было сложно.

Ничего впечатляющего я не заметил, возможно, что изыски архитектуры и градостроительной мысли расположены ближе к центру города. Для меня, человека, родившегося в эпоху "компьютерного права", это стремление загнать всё в одни рамки и руководить из одного центра. Такая система, возможно, эффективна на коротком промежутке времени, но очень недолговечна, и её функционирование сильно зависит от того, кто стоит у кормила. Постулат Джекобса-Новикова, гласивший, что IQ начальника находится в районе 65% IQ коллектива, которым он руководит, ещё никому не удалось опровергнуть.

Рассуждая таким образом, следуя в фарватере Ани, спустился в подземную часть Москвы. Московское метро меня тоже не впечатлило. После прочтения учебников истории я ожидал увидеть нечто грандиозное, но действительность оказалась тенью, придуманной моей фантазией. Кроме того, меня постоянно напрягали люди, как на перроне, так и в вагоне. Поэтому я очень удивился, когда услышал от Ани, что сегодня мало народу. Мне сразу захотелось больше никогда не спускаться в метро.