Многоликие (книга 1)

Кладбище. Дядя медленно прокатил меня по дорожке между чьих-то могил, у каждого камня фотография и даты жизни, на некоторых пожелания для следующей жизни, у других слова скорби от оставшихся в живых родных.

Два серых гранитных камня с именами Глеб Борисович Крохин и Марина Павловна Крохина оказались на самом краю могильного ряда. Дядя хлопнул по плечу и куда-то отошел. Отец на фотке в военной форме, строгий, властный. А мама жизнерадостная и добрая, такая же, как была при жизни.

Слезы мешают смотреть, все плывет. Посмотрел вниз на земляные холмики, где-то там их тела, но голова сама поднимает взор вверх, взгляд пытается найти их среди облаков, которые сносит ветер. Знаю, что их не вернуть, но ветер, пожалуйста, не сейчас, пусть побудут еще немного рядом.

— Спасибо, — тихо произнес я, надеясь, что облака меня услышат.

Я благодарен за все. За рождение, за обучение, за заботу многие годы и что в последний момент жизни все равно думали обо мне, спасая меня, жертвуя собой. Мне никогда не отплатить, но я постараюсь быть хорошим сыном. Я обещаю быть достойным человеком. И мам, у тебя будут внуки, я обещаю.

Я повернул коляску в сторону, дядя молча стоит и смотрит в небо, между пальцев не зажженная сигарета. Увидев меня, тряхнул головой и быстро направился ко мне.

— Поехали? — спросил дядя, заходя за мою коляску.

— Да, — тихо ответил я.

+++

+++

Глава 2

На огромную конструкцию капсулы я уставился не как пользователь, а как страждущий. Для меня это не кровать, не игровая капсула, а вход в мир, где я снова стану нормальным человеком. Я не хочу привыкать к инвалидному креслу, не хочу учиться принимать душ на одних только руках, не хочу переносить свое тело на унитаз, не хочу, не хочу, не хочу еще сотни вещей, которые врач мне пытался объяснить. Дядя, сделал все необходимые усовершенствования в квартире, но я не хочу всем этим пользоваться. Я хочу быть нормальным и здесь вход.

Техники провели инструктаж, самому мне из нее без помощи не выбраться, собственно не очень то и хотелось. Я не хочу возвращаться в старую квартиру, где все будет напоминать о родителях. За все годы я лишь пару раз был у дяди в гостях, да и собственно, что у него дома делать ребенку? Его аскетичный образ жизни даже на моего отца нагонял тоску, но дядя так и не оброс вещами, сколько ему не намекали, если что и дарили, то оно очень часто случайно ломалось.

— Максим, давай поговорим, — сказал дядя, усаживаясь на свою новую кровать, старую пришлось выкинуть, иначе моя капсула не вмещалась.

Я смог повернуться с третьей попытки, на инвалидной коляске и в ограниченном пространстве, это не так-то просто.

— Ты думаешь там для тебя спасение? — проникновенно спросил дядя и показал на капсулу.

Я кивнул, смысла скрывать правду не вижу, да и кому может понравиться жизнь инвалида.

— Ты не прав, — спокойно произнес дядя. — Я позволяю тебе туда залечь, чтобы ты смог в себя прийти. Думаешь ты теперь беспомощный инвалид, который никому не нужен?

Я поднял взгляд, наши глаза встретились. В его взгляде читалось "не уходи". Я понял, что я ему дорог в этом мире, как часть его жизни здесь, а не куском мяса в капсуле, когда сознание бродит где-то в виртуальности. Также его взгляд попросил обо всем этом подумать. Но это только его сторона, а есть еще и моя, где жизнь в сломанном теле это невыносимое бремя каждый день. Лежа на кровати в больнице я осознал, что люди, когда выписываются, то возвращаются к нормальной жизни, а у меня теперь всегда так, как в больнице, я больше никогда не пойду своими ногами.

— Мне тяжело, — ответил я и отвел взгляд.

— Понимаю, — тихо сказал дядя, — но ты должен с этим справиться. Ноги это еще не вся жизнь. Да, будет сложно, но терпимо.

— А там я буду полноценным, нормальным, — тихо возразил я, не поднимая головы.

— Там, — задумчиво произнес дядя, — там ты изначально ущербный. Там нет твоей уверенности, нет реализации твоих возможностей, там ты играешь в чужую игру. А жизнь она здесь и сейчас. Никто за тебя не решит, как тебе жить. Уж поверь, мне как военному это виднее. Приказы надо выполнять, но из всего бывают исключения. А в том мире у людей нет морали, нет целей, ведь они могут пересоздать персонажа, начать играть заново. А в жизни так не бывает, за каждую ошибку приходится платить, себя не пересоздашь.

— И что мне теперь, тут торчать? — спросил я со злостью, слегка ударил по колесам инвалидной коляски.

— Нет, — смягчил голос дядя, — но находясь там, помни, что твоя жизнь здесь.

Я посмотрел на него с недоумением.

— Я уже более двадцати лет в армии, — проникновенно сказал дядя, — но каждый день я помню, что моя жизнь здесь, а не в казарме. Я получаю деньги за службу, но трачу их здесь. Находясь там, я думаю о том кого встречу здесь, о чем буду говорить, что хочу посетить. Там я служу, а душой я живу здесь.

— Предлагаешь воспринимать игру, не как мир, в котором поселюсь, а как место службы? — спросил я.

Дядя немного подумал.

— Ну, в принципе, да, — неуверенно ответил он. — Чем-то похоже. Ты ведь там будешь не только по головам монстрам бить и пиво хлестать?

— Нет, конечно, — быстро возразил я. — Постараюсь хорошо зарабатывать и выводить деньги в реал. Только быстро это не получится.

— За это не беспокойся, — успокоил дядя.

Дядя посмотрел задумчиво на капсулу, что занимает полкомнаты.

— Знаешь, что, — встряхнувшись произнес дядя, — предлагаю встречаться не в игре, а в реальности. Чуть убавишь геля и сможешь открывать окно, я читал, это предусмотрено. Сможем не только общаться, но и ужинать вместе.

— А надо ли? — неуверенно спросил я.

Я поймал взгляд дяди, в котором не оказалось злости, а лишь обида, что не хочу с ним общаться.

— Прости, — быстро произнес я.

— Проехали, — с еле заметной улыбкой ответил дядя.

— Но не каждый день, — дополнил я, — в игре бывают моменты, когда выходить нельзя, других людей могу подставить или кого-то надо дождаться.

— Хорошо, — согласился дядя, — но только, чтоб не часто. Настоящая жизнь, она здесь, а не там.

— Постараюсь, — пообещал я.

Затем дядя пригласил в комнату двух сотрудников больницы, что дожидались на кухне. Общими усилиями меня поместили в капсулу, заполнили гелем мне до груди, проверили все настройки, работу датчиков. Я авторизовал свои каналы связи, даже мой старый комп удалось подключить.

— Не пропадай, — напутственно сказал дядя.

— Хорошо, — ответил я и закрыл глаза.

Вязкий гель заполнил всю капсулу, система шумом за спиной еще что-то проверила. Дышать приходится через трубку, открыл глаза, но из-за геля все размыто, как сквозь мутные слезы. Перед глазами появилось меню капсулы. Выбрал подключиться к игре Многоликие.

После череды падений сквозь темноту и ярких вспышек, я вынырнул в белоснежном зале. Отовсюду приятный белый свет.

Осознал, что я стою на ногах, прошелся вперед, назад, все идеально работает. Передо мной появилась приоткрытая дверь, за ней красочный мир. Я уверенно направился к ней. Дверь скрипнула, я перешагнул порог, как все погасло, я вновь в непроглядной тьме.

Подростковый девичий голос произнес:

— Добро пожаловать в игру Многоликие. Желаете выбрать тело?

— Да, — ответил я.

Передо мной появилось голое тело с моим лицом. Настраивать игровое тело не в первой. Вкусы у меня стандартные, я бы даже сказал реалистичные, чуть добавил мышц, немного роста прибавил, выбрал прическу.

— Вы уверены? — спросил с ехидцей девичий голос.

— Да, — быстро ответил я.

Изображение моего настроенного тела поплыло, будто по воде ударили, и с каждой волной тело претерпевает изменения. Рябь закончилась и передо мной мое настоящее тело, с небольшим жирком на боках, десятком шрамов на спине и взлохмаченные волосы.

— Настройки выбраны, — весело прощебетал девичий голос.

— Эй, подождите, — закричал я, — я не так настраивал.

Сбоку появилась маленькая девочка в белом летнем платьице, светлые волосы собраны в хвостик. Она наклонилась ко мне и весело спросила:

— А кто сказал, что здесь можно выбирать тело?

— Вы, — ответил я.

— А вот и враки, — возразила весело она. — Я спросила желаете ли и ничего о том, что это можно сделать.

— Но, — растерялся я.

— А вот нечего мнить себя красивым и сильным, — хихикнула девчушка и пропала.

Я повертел головой, повсюду темнота, а тела мне еще не выдали, получается просто взгляд без тела.

— Желаете выбрать стартовый город? — весело спросил девичий голос.

— Так ведь он всего один, — не понял я.

Передо мной появилась прежняя девчушка с надутыми губками, топнула ножкой и исчезла.

— С тобой не весело, — обиделась она.

— Ну, извините, — растерянно произнес я.

— Прощаю, — веселым голосом произнесла хозяйка. — Так что у нас тут. Ага, медицинская капсула. Знаешь, что мой хороший, а с тобой у нас будет отдельный разговор.

— Я слушаю, — покорно произнес я.

Девчушка появилась передо мной, за ней появился стул, уселась и сделала задумчивое личико, эдакий вундеркинд с кисточкой для гуашевых красок.

— Во-первых, — начала перечислять девчушка, загнув пальчик, — каждый раз, когда будешь кушать в игре, то капсула будет кормить в реальности.

Она посмотрела на меня с призывом запомнил ли я. Я постарался кивнуть, хотя тела еще не выдали, но она как-то уловила.

— Во-вторых, — продолжила она и загнула второй пальчик, — будешь ходить в туалет в игре, чтобы в реальности тоже самое. Не волнуйся, желания реального тела я выведу в игру. Тело должно получать правильные позывы от тебя, не все же машине в тебе копаться. Ты согласен?

Я пожал не существующими плечами. Она посмотрела на меня и по-взрослому сощурилась:

— Ах, какой хитрец, тебе же еще нет восемнадцати. Значит так, все ощущения снижаю до десяти процентов. Да, да, даже не спорь, пока не будет восемнадцати не повышу. Но и трусики зато с тебя никто не сможет снять, а там это бывает очень полезно. Так что не сердись.

Я подумал, что и мысли не было сердиться, да и странный тут вход в игру.

— Ладно, — сказала девчушка, встала, за ней пропал стул. — Сам со всем разберешься. Добро пожаловать в игру Многоликие, надеюсь тебе у нас понравится. Кем тебе быть, ну тут каждый решает сам. Готов?

Я не успел ответить, как появилось ощущение, что падаю назад и затем больно ударился затылком.

Открыл глаза, передо мной ровные края земли, я лежу на чем-то твердом, пощупал напоминает дерево. Твою же мать, я в гробу. Подскочил, голова оказалась выше уровня земли, так и есть я на кладбище, а это могила. Только схватился за край, как меня потянуло со страшной силой вниз, я в панике вцепился пальцами за края земли, но не помогло, меня затянуло в черноту.

Передо мной появилась та же девчушка и виновато спросила:

— Я забыла спросить, как тебя зовут?

Она пошаркала ножкой, а я задумался. Прошлый ник не резон использовать, могут найтись старые друзья и враги, глупо тащить в новую игру старые проблемы. Вспомнил об обещаниях на кладбище родителям, сильно захотелось, чтобы они были всегда со мной.

— Глемар, — ответил я.

— Что ж, согласна, — кивнула девчушка и подбежала ко мне, толкнула ладонью в лоб, я вновь повалился назад и короткое падение закончилось болью в затылке.

Очнулся вновь на дне гроба.

— Хоть бы сама представилась, — буркнул я.

— Ириска, — донесся веселый шепот.

— Приятно познакомиться, — ответил я и медленно поднялся.

У изголовья увидел могильный камень с надписью "Здесь возрождается Глемар". Я мысленно сплюнул, только из больницы вышел, думал попаду в красочную игру, а оказался в могиле. Я подпрыгнул на месте, ноги идеально работают, хорошо все же чувствовать себя нормальным, никаких инвалидных колясок, захотел, встал и пошел. Ущипнул себя в разные руки, боль практически не ощутил, видимо десять процентов от щипка это не так уж и больно. Потрогал кожу, как настоящая, потер закрытые глаза, слегка надавил на них пальцами, резко открыл, перед собой увидел мутные разноцветные круги, хорошая начинка у игры, тело как в реале, не вижу отличий. Подтянулся, вытаскивая себя из могилы.

Повсюду открытые могилы и насколько я могу судить их очень много. Моя могила возле высоченной стены из грубого белого камня, высотой наверно с двадцати этажное здание, сто раз сорвешься пока залезешь. Если судить по загнутости стены вдалеке, то я у самой кромки кладбища. Бесконечные ряды открытых могил уходят как влево, так и вправо, лишь спереди где-то вдали видны здания.

Открыл карту, освещено только вокруг меня, даже карты города не выдали, изверги.

— Сам такой, — донесся знакомый шепот.

Я присел на край своей могилы, чтобы разобраться с интерфейсом игры. Что руки, ноги работают уже ясно и очень приятно. Небольшой жирок на боках неприятная мелочь, но вполне сойдет, все же я держал себя в тонусе до больницы, да и на руках небольшие баночки мышц имеются, а ноги у меня всегда были сильными, хорошо хоть плавки выдали, а то еще бы голышом бегай тут на радость общественности.

— Фи, — донесся шепот Ириски.

Открыл меню. Четыре основные вкладки, три серого цвета, что значит не активны. И так, доступна изначально только одна — человек.

Характеристики Человека:

Сила — 0(55)

Выносливость — 0(1)

Скорость — 0(1)

Телосложение — 0(1)

Ткнул в показатель выносливости. Под характеристикой показались две шкалы одинаковой длины, только у одной рядом 0 из 1000, а у другой 0(1).

— Ириска, можешь пояснить, что это за хрень с характеристиками? — попросил я вслух.

Рядом показалась все та же девчушка, но в этот раз в спортивном костюме синего цвета с двумя белыми полосками по бокам. Сбоку заглянула в мое меню, что висит передо мной полупрозрачным окном.

— А что не так? — с интересом спросила она.

— Почему нули и что это за две шкалы? — спросил я.

Она недовольно на меня посмотрела.

— А мануал почитать? Лень? — нахмурив брови, спросила она.

— Читал я, честно, — выпалил я, — но все равно не понимаю.

— Эх, бестолочь, — сказала Ириска и подогнула ноги, сев по-турецки в воздухе. — Первая шкала показывает сколько у тебя выносливости.

— Но там написано ноль и единица в скобках, — возразил я.

— Ты ведь только вошел в игру? — недовольно спросила Ириска и чуть наклонилась ко мне.

— Да, — растерянно ответил я.

— Считай, что родился в этом мире, — устало ответила Ириска, — и сколько у младенца должно быть выносливости? Куда он тебе побежит? Ручками, ножками машет, да рот открывает, а вот даже чуток проползти и не может. Согласен?

Я кивнул.

— Так у меня ноль или единица? — с опаской спросил я.

— Ноль, — со вздохом ответила Ириска, делая вид, как же тяжело общаться с тугодумами, — единичка это заемный показатель. Исчезнет, как сам докачаешься до этого параметра.

— Аки младенец, значит, — задумчиво произнес я.