Победитель получает все. Книга первая. Начало

Табурет разлетелся на части, и брат Авг ничком повалился на пол. Сергей едва успел подхватить падающее тело, чтобы избежать лишних шишек.

— Извини, друг, ничего личного.

Уложив брата на бочок, заткнул ему рот полотенцем, а вторым — связал за спиной руки. Потом подумал и аккуратно закатил пострадавшего под разделочный стол, где тот не так бросался в глаза.

Вот крест святой, не хотел он, чтобы все закончилось именно так. Но в тот момент, когда хитро… сделанный брат, приняв всю дичь и честно выдав положенный опыт и репутацию, вовсе не предложил чаек и задушевную беседу, как Сергей рассчитывал, а начал его откровенно выпроваживать, тот взбеленился!

Мало того, что обманом заставил заниматься тяжелым поденным трудом, еще и собирается откровенно продинамить! Ну уж нет.

— Святой Ингус! Что это?

Легковерный брат обернулся и схлопотал по затылку табуреткой. А нечего было! Сам виноват.

Перед тем как покинуть кухню через вторую дверь, Сергей еще раз окинул ее взглядом. Брат из-под стола не торчал, табурет, если его не трогать, выглядел почти целым, с подставленной на место ножкой. В целом, ничего подозрительного.

Постояв с минуту возле двери, прислушиваясь, мужчина повернул ручку. Длинный пустой коридор через несколько метров резко сворачивал вправо и заканчивался крошечной площадкой с винтовой деревянной лестницей. Очевидно, кроме нее, была еще и парадная. Вряд ли господа паладины, бряцая доспехами, карабкались по этим узким и крутым ступеням.

Поднявшись на один пролет, Сергей был вынужден замереть на месте на долгих пятнадцать минут, выслушивая неторопливую беседу двух воинов света о тонкостях местной кухни, о прелестях некоторых сестер из обители и о прошедшей охоте. Разговор был настолько щедро приправлен сочными, хоть и не вполне цензурными эпитетами и описаниями, что Сергей несколько раз уважительно хмыкнул про себя. Его представление об орденцах, как о напыщенных пафосных болванах, несколько поколебалось. Нормальные, вроде, мужики!

— Господа, я прррогуляться! — поначалу на звук шагов Сергей отреагировал лишь раздражением, ведь с появлением третьего разговор грозил сильно затянуться. Но стоило ему услышать знакомое грассирование, тут же напрягся, прислушиваясь.

Однако, милорд Куртгесс больше ничего не сказал, а шаги, вскоре, удалились. То, что мужчина действительно ушел, подтвердили и оставшиеся двое, принявшись тут же перемывать ему кости.

У Сергея, от долгого стояния в одной позе, начала ныть поясница, и он уже подумывал, аккуратно перенести вес на другую ногу, как разговор над головой стих. Подождав еще пару минут и окончательно убедившись, что опасности впереди нет, мужчина поднялся на этаж.

Такая же крохотная площадка, как внизу, и уходящие направо и налево рукава узкого коридора. Куртгесс пришел слева, оставалось надеяться, что он выходил из своей комнаты, а не шел, скажем, из библиотеки.

День сегодня был отличный, Фортуна явно смотрела на мир с улыбкой. Коридор закончился буквально через пять метров всего лишь двумя одинаковыми дверьми, расположенными друг напротив друга.

За обеими царила тишина, а заглянуть не представлялось возможности — замочные скважины попросту отсутствовали. Неужели какие-то магические замки? Или сложно-механические потайные?

Все оказалось куда как проще. Замков не было вовсе. Двери послушно открывались от легкого касания руки. Очевидно, святые братья жили нараспашку и бесконечно доверяли друг другу.

Тааак, и с какой же начать? На секунду задумавшись, Сергей вошел в комнату слева.

Мда. А паладины-то явно поприличней живут, чем лекари. Кровать с периной, мебель с позолотой, ковер… Что-то не больно тут пахнет святостью, аскезой и нестяжательством. Понятное дело, что условия не для рядового состава, а для высших чинов, но, все же… Святой брат Таисий вполне вроде заслуженный, преподаватель. А ночует в драной палатке, почитай, что на улице. Нехорошо.

Подперев входную дверь стулом, Сергей приступил к обыску. Первым делом был обшарен высокий двустворчатый шкаф. Увиденное там заставило мужчину презрительно усмехнуться. Шелк, бархат, атлас, мех. Плащи, короткие и в пол, накидки, расшитые золотом камзолы, бархатные штаны…

Похоже, с комнатой угадал. Точно, самый настоящий столичный щеголь, пух и перья кругом. Вот только того самого, порванного, плаща нет. Видимо, хозяин дыру не заметил, так в нем и ходит.

В шкафу, помимо кучи тряпья, никакой крамолы обнаружено не было, и Сергей перешел к столу. На столешнице лежала стопка чистой бумаги с золотым вензелем в углу, закрытая чернильница, несколько перьев.

В ящике — толстенная книга. После прочтения нескольких страниц стало понятно, что это скучнейщий роман, повествующий о приключениях некоего милорда Селотассена, рыцаря Синего Липяга, путешествующего в поисках перчатки с левой руки всемогущего Ингуса, которая, как известно, может исцелить любую болезнь и снять проклятие. Пролистав книгу по диагонали, мужчина убедился, что она просто-таки трещит от разнообразных шаблонов. Была тут и прекрасная непорочная дева, и похитивший ее дракон, и гнусная ведьма, и слепой пророк, да кого и чего только не было!

— Гадость какая.

Сергей швырнул книгу обратно в ящик, да так неудачно, что, похоже, его повредил.

По крайней мере, там отчетливо что-то треснуло, а дно перекосилось. Один край приподнялся.

— Вот я тебя и поймал, милорд Куртгесс!

Нет, ящик не сломался. Сломалась, вернее, просто выскочила из пазов, крышка потайного отсека в нем! Сергей мысленно потирал ладони, предвкушая страшные тайны и открытия.

«Похотливая Ланкская дева. Пьеса в трех актах» — именно так было написано на обложке потертой, засаленной брошюрки в мягком переплете и со скверной печатью, которую он достал из тайника.

Служанка: Вы смущаете меня, сэр!

Сэр Галлиус Мор: Не бойся. Со мной ты в безопасности.

Служанка: Мне надо закончить уборку, сэр. Хозяйка мне голову оторвёт, если я не закончу всё вовремя!

Сэр Галлиус Мор: Уборку, да? У меня есть кое-что для тебя. Вот, отполируй мое копьё.

Служанка: Но оно такое большое! Это может занять у меня всю ночь!

Сэр Галлиус Мор: У нас с тобой полно времени, моя милая. Полно времени.

— Охренеть! Вот тебе и святые братья… — Сергей пробежал страницу в середине текста, затем заглянул в конец. Встретил еще пару подобных сцен, одна из которых, повествующая о непропеченном батоне, никак не желающем влезать в печку, заставила его одобрительно хмыкнуть. Но все это было не то…

Кое-как засунув «шедевр» обратно в ящик и приладив крышку на место, мужчина продолжил поиски. Да только больше ничего предосудительного, если не считать нескольких коробочек с пудрой, флакончиков с удушающе сладкими духами, а также пары гребней и лент, он не нашел. Очевидно, эти предметы выполняли ту же роль, что бусы и зеркальца для папуасов. Только те отдавали за них жемчуг и кокосы, а местные девицы — честь, которую было положено беречь смолоду.

В сундучке, под кроватью, тоже не было ничего интересного — пустые ножны, какие-то ремешки, почему-то женские тапки с помпонами и кудрявый парик. Под периной также ничего не обнаружилось. Ну, где еще поискать? Сергей беспомощно осмотрелся. Вроде, все… То ли это не то помещение, то ли Куртгесс не так беспечен, чтобы оставлять доказательства своей вины на виду.

Ладно, стоит проверить вторую комнату.

Постояв пару секунд перед дверью и убедившись, что в коридоре, по-прежнему тихо, мужчина открыл дверь. Никого. Проскользнул, на цыпочках, в комнату напротив.

И, еще не закрыв полностью дверь, вдруг услышал в коридоре приближающиеся шаги! Идти могли и не сюда, но мало ли. Быстро окинув взглядом комнату, мужчина убедился, что спрятаться можно только в двух местах — в огромном гардеробе или под кроватью.

Оба места казались довольно сомнительными укрытиями. В шкаф могли заглянуть, а под кровать Сергей опасался попросту не влезть. Секунду потратив на раздумья, он, в итоге, рыбкой нырнул в узкий просвет, рассчитывая покорить подкроватное пространство с разбегу.

Почти вышло. Живот сильно мешал, потому, пришлось немного поизвиваться и подрыгать ногами, прежде чем удалось, наконец, уместиться целиком. В последнюю секунду он протянул руку и затащил поглубже торчащий подол робы. И тут дверь открылась.

Сергей затаил дыхание, судорожно вспоминая, не наследил ли где? Не сдвинул ли ковер, не оставил ли следов на полированном паркете?

Застыв в одном положении, практически не дыша, мужчина мог видеть только ноги неизвестного. Тот молча зашел, некоторое время потоптался на месте, а затем, со словами: «Ах вот оно где! А я думал, потерррял…» подошел к самой кровати. Сергей, при желании, чуть вытянув голову вперед, смог бы коснуться носом его сапога. Но делать этого, само собой, не стал.

Постояв еще несколько секунд, Куртгесс развернулся и вновь вышел из комнаты. Что он забрал, оставалось только гадать. Дождавшись, когда за хозяином комнаты закроется дверь, Сергей, пыхтя и отдуваясь, полез наружу.

Когда с кряхтением, сопением и с такой-то матерью, мужчина все же выбрался наружу, он пришел сразу к двум выводам: первое — пол под кроватью не моют вообще, судя по количеству собранной пыли; второе — жить с таким пузом нельзя, нужно с этим что-то делать.

Интересно, а тут реально подкорректировать внешность? Похудеть, подкачаться? И узнать-то не у кого, вот, что самое обидно, …

Где они? Где те замечательные и дружелюбные высокоуровневые игроки, которые с удовольствием все покажут и расскажут наивному нубу, чтобы потом завербовать его в свой клан пушечным мясом или на галеры? Где другие нубы, такие же, как он сам? Пока кругом только НПСы…

А может, это непопулярная нублока, а игра такая старая, что все давным-давно ее переросли? Или наоборот… бета-тест, а того и пуще, альфа. Тогда тут живые люди вовсе на вес золота. Ладно, гадать можно бесконечно, а часики-то тикают.

Итак, гардероб! Что тут у нас?

Мда… И сказать нечего. Ряды одинаковых плащей из красного шелка с серебряной вышивкой и самый крайний, зияющий разлохмаченной дырой. Вот она, улика. Хотя, уже особо и не нужна, других доказательств хватает.

Шкаф пуст. Стол? Сергей подошел и взял со столешницы наполовину исписанный лист бумаги.

«Дайана, сегодня девять утра, вторник.

У меня из головы не выходит вчерашний разговор с сестрой Люси. Бедняжка сильно напугана и опасается, что Сиоллин начала что-то подозревать. Возможно, что это так и есть. Служительница слишком умна, чтобы не заметить сгущающихся туч. Но я уверен — до прибытия делегации она ничего не предпримет. Так что у меня еще есть время, чтобы одним ударом уничтожить все паучье гнездо.

Дайана, если бы ты знала, как я устал. Иногда хочется все бросить и зажить спокойно. А потом я вспоминаю о своем служении и понимаю, что это важнее человеческих желаний и слабостей.

Всю свою жизнь я посвятил Культу Червя. И до тех пор, пока он…»

Дальше письмо обрывалось.

— Все ясно с вами, милорд Куртгесс… Как же так? А ведь паладин, служитель света. Культ Червя! Даже звучит мерзко.

В ящике стола у милорда, как и у хозяина предыдущей комнаты, лежала книга. Тяжелый том в переплете из настоящей кожи, без названия. Оно было указано внутри, на титульном листе.

Черная книга ключей

То ли красными чернилами, то ли кровью. А ниже, чуть помельче, шел следующий текст:

«Труд сей был написан алхимиком Аль Зарехом, учеником великого Русмана Черного, в городе Аирте в день, когда огонь сходил с неба и мертвые восставали из своих могил».

— Офигеть. Такой компромат, и на виду. Господа паладины совсем не любопытны? А может… — тут Сергей вдруг осознал всю масштабность происходящего. — Да они же все в это втянуты. Точно!

Потайной ниши в ящике не обнаружилось, зато в незапертом сундучке, рядом с кроватью, мужчина нашел целую кучу новых улик. Листы пергамента с изображениями каких-то неведомых чешуйчатых тварей, классических пентаграмм, таинственных символов и всякого такого. Выглядело все очень достоверно, прямо библиотека начинающего некроманта или демонолога.

На самом дне сундука, под ворохом бумаг, лежал простой черный жезл. Палка длиной с локоть и толщиной с палец, черная, полированная. Вроде как из камня, но легкая, словно даже не из простого дерева, а из бальсы. Оно!

На секунду задумавшись, Сергей уверенно сгреб в кучу все бумаги, прихватил заодно и книгу с письмом. Конечно, вернувшись в комнату, Куртгесс сразу заметит пропажу, но сделать ничего не успеет. Главное теперь как можно скорее добраться до обители.

Под перину он уже заглядывал больше для проформы, жезл найден, улики собраны. Больше в Ордене делать было нечего.

Выйдя в коридор и аккуратно притворив за собой дверь, мужчина вернулся на кухню тем же маршрутом. Брат Авг пришел в себя и теперь отчаянно мычал и дрыгал ногами, уже наполовину высунувшись из-под стола.

Заметив Сергея, затих и лишь ненавидяще выкатывал глаза.

— Ты извини, брат. Я уверен, что ты тут ни при чем. Но видишь ли, мне нужно мир спасать, а ты чуть было не помешал.

Связанный брат задергался еще сильнее, очевидно желая, чтобы его срочно развязали, но Сергей был непреклонен.

— Когда все закончится, тебя отпустят. Честное пионерское.

На улице было спокойно, святые братья, почему-то, по двору с Цветочком не гуляли. Впрочем, это и к лучшему.

Шагая по дороге к обители, Сергей уже мысленно примерял обещанную за квест «красную шапочку», как вдруг система преподнесла еще один сюрприз, на этот раз приятный:

Репутация с персонажем Эвва повысилась (враждебность)

Репутация с персонажем Эвва повысилась (неприязнь)

Репутация с персонажем Эвва повысилась (равнодушие)

Репутация с персонажем Эвва повысилась (дружелюбие)

А потом еще раз, все тоже самое, только имя сменилось на Рансвинд. От такого подарка судьбы Сергей даже остановился. Выходит, операция под кодовым названием «Невозможное возможно» прошла успешно и, вместо одной почти старой девы и занудного ботаника-библиотекаря, мир обрел-таки счастливых влюбленных? Чудесно!

Заодно, еще одна проблема исчезла сама собой. Он, конечно, мастер импровизаций, но попасть к служительнице в кабинет, когда в приемной сидит не просто фурия-секретарша, а агрессивно настроенный НПС, было бы затруднительно.

Окончательно окрыленный, Сергей влетел во двор обители чуть ли не вприпрыжку. И первые, кто попался ему навстречу, были как раз они, счастливые, обретшие друг друга сердца.

Причем, и это удивительно, чувства действительно преобразили их. Узкоплечий и кособокий Рансвинд выглядел почти мужественно, а сестра Эвва, хоть так и осталась уныло-плоскогрудой особой с селедочным профилем, улыбалась так ясно и светло, что казалась даже красивой.

Любой человек умилился бы этой картине.

Сергей бы тоже обязательно умилился. Ну, если бы был кем-то другим. Но он был самим собой, потому попытался просто пройти мимо. Не тут-то было.

— Брат Сэммиус! Мы вам так благодарны… — сутулый помощник библиотекаря радостно и немного смущенно улыбался.

Сергей мысленно чертыхнулся, но был вынужден улыбнуться в ответ:

— Ну что вы, не стоит. Любой на моем ме…

— Нет! Не любой! — сестра Эвва, с пылающими взором отодвинув обретенного возлюбленного, выступила вперед. Сразу стало ясно, кто в этой паре главный.

— Для того, чтобы понять настоящие чувства, нужно обладать такой же тонкой и прекрасной душой, как у вас, брат Сэммиус. Жаль, что поначалу мы не поняли вашего замысла и немного расстроились. Но потом все стало на свои места! Вам ведь не нравится сестра Морин?

— Мне? Сестра Морин? — отшатнулся Сергей. — Нет! Упаси, ээээ… благостный Ингус. В том смысле, что она женщина безусловно достойная, но я решил целиком посвятить себя служению, не отвлекаясь на личную жизнь.

— Как самоотверженно! — патетически прошептала сестра. — То есть вы, видя, как страдает от любви ко мне бедный Рансвинд, пришли, якобы, на прием к служительнице Сиоллин, а на самом деле…

— А на самом деле?

— А на самом деле хотели удостовериться, что он сделал правильный выбор, и лучше меня ему просто не найти!

— Эээ… конечно, все так и было!

— Да, мы поняли это не сразу, но ведь поняли! И ваше письмо, оно изначально было написано для меня, ведь так? Вы увидели, что Рансвинд слишком робок и нерешителен, чтобы сделать первый шаг, и решили ему помочь. А его попросили прийти на место встречи… И букет! Букет для самой красивой девушки! Это так романтично!

— О да, именно это я и задумал с самого начала!

— Сказать по правде, брат Сэммиус, поначалу я хотела вас убить, пока как следует не подумала. А потом, когда поняла ваш хитрый план, объяснила Рансвинду, и он со мной согласился. Ну разве это не чудесно?

Чудесно, еще бы не чудесно. Всего-то и нужно — дать женщине время, подбросить идею, а все остальное она додумает сама, да еще и убедит в своей правоте окружающих. Удивительное умение! Иногда оно бывает неуместно, но сейчас оказалось вполне кстати.

Еле отделавшись от новоиспеченной влюбленной парочки, причем, скорее от сестры Эввы, Рансвинд-то стоял молча, с видом влюбленного барашка, Сергей поспешил в обитель. Стоило поторопиться, нежданная встреча отняла у него двадцать минут чистого времени.

Служительницу Сиоллин он застал над теми же бумагами, будто она не поднимала головы с момента их последней встречи. Впрочем, так могло и быть, ведь прошло не больше полутора часов.

— Брат Сэммиус? Вы достали жезл? — женщина с улыбкой оторвала глаза от работы.

— Да. И не только его.

Сергей разложил на столе свои трофеи — подчиняющий жезл, книгу, кипу бумаг и пергаментных свитков, недописанное письмо.

— Я решил принести все, что может подтвердить его вину. Мало ли, вдруг успеет что-то уничтожить? А с этими бумагами будет легко доказать это в любом суде, если потребуется.

— В суде? Служительница Сиоллин рассмеялась. — О, этого не потребуется, поверьте. Вот ваша награда.

Задание выполнено

Награда: опыт 60 единиц

Темно-красная шапочка

— А вы сами читали эти бумаги? — женщина провела тонкими пальцами по корешку книги, с какой-то странной нежностью, затем взяла лист пергамента. — Озз-ха-вошх-ток-сэк-никх! — вдруг пропела она мелодичным голосом.

— Я? — Сергей решил ничему не удивляться. — Нет. Просмотрел по диагонали. Времени не было, спешил вернуться.

— Спешил? Это хорошо… Это ооочень хорошо.

Дверь за спиной мужчины вдруг отворилась, и в кабинет вошли двое рослых и плечистых незнакомых братьев.

— А вот это письмо? Оно было только одно? — Сиоллин взяла со стола листок.

— Письмо? Да. — дышащие в затылок бугаи немного смущали, но Сергей решил не обращать внимания. — Я собрал все, что представляло хоть какой-то интерес. Да что там говорить — вообще все, кроме одежды. Очевидно, если и были дописанные письма, он мог уже их отправить.

— Да, да, вы определенно правы, брат Сэммиус. И потому, времени у нас совсем мало…

— Я могу что-то сделать? К примеру, помочь с задержанием? — по правде говоря, мужчина чувствовал во всем происходящем какую-то странность, но постоянно сбивался с мысли и никак не мог для себя сформулировать, что же не так.

— Да, определенно можете, добрый брат, — женщина взяла и теперь крутила в руках странный жезл, который принес Сергей. — Взять его!

Смысл слов еще не полостью осел в сознании Сергея, как его руки тут же оказались заведены за спину и заломлены, а сам он от боли согнулся так, что едва не касался носом собственных коленей.

— Чуть полегче, не мучайте, это же практически наш союзник. Не так ли, брат?

Мужчина, чувствуя, что захват действительно немного ослаб, приподнял голову. Сиоллин странно усмехалась, направив на него жезл.

— А вот разговаривать нам больше не о чем, — произнесла она, увидев, что Сергей собирается что-то сказать.

И в ту же секунду темно-синий луч вырвался из черной глянцевой палочки, достиг цели, и мужчина почувствовал, что контроль над телом оказался утрачен! Ноги подкосились, руки повисли плетьми, голова упала, а язык онемел. И, если бы не крепкие «объятия» удерживающих его братьев, он бы рухнул на пол лицом вниз.

— В темницу.

Как оказалось, туда можно было попасть прямо из рабочего кабинета служительницы. Часть стены оказалась фальшпанелью, закрывающей проход к узкой каменной лестнице.

Перед самой дверью случилась секундная заминка, ширина ступеней не позволяла идти рядом, только друг за другом. И Сергей уже успел испугаться, что его сейчас просто толкнут, и он покатится в темноту, ломая конечности. Парализованный, не имеющий возможности даже крикнуть.

Но немного поразмыслив, охранники нашли выход. Один подхватил за плечи, второй за ноги, и в таком положении, довольно унизительном, зато безболезненно, мужчину снесли вниз.

Некоторое время его тащили в полной темноте, неизвестно как в ней ориентируясь, затем лязгнул металл, раздался тяжелый скрип и Сергей, с огромной силой брошенный вперед, закувыркался словно котенок, несмотря на свой немалый вес. Да только на лапы приземлиться не смог, брякнулся с размаху о каменный пол, словно мешок.

К счастью, к моменту, когда это произошло, отдельные, редкие пока иголочки мурашек только начали впиваться в кончики пальцев, возвещая скорое восстановление чувствительности. Как только она вернется полностью, тогда и станет видно, успел ли он что-нибудь себе сломать во время этой жесткой посадки.

Дверь скрипнула, затем вновь раздался лязг металла. Удаляющихся шагов мужчина не услышал, его тут же облепила плотная, душная, тяжелая, словно ватное одеяло, тишина.

Глаза постепенно привыкали к темноте, и через пару минут Сергей заметил еле заметное призрачное свечение поверхности стен его камеры. От самого пола оно тянулось вверх, постепенно угасая.

Паралич отпускал стремительно, вот уже начали гнуться пальцы, немного поворачиваться голова. Следом пришла боль. Полноценно поднять руку, чтобы активировать заклинание исцеления, мужчина пока не мог, потому терпел, стиснув зубы.

Хотя, сейчас, боль была только на руку. Она позволяла отвлечься от перенесенного унижения. Его, человека, который считал себя прожженным циником, опытным чтецов человеческих душ, знатоком слабостей и пороков, провел какой-то НПС!

И ведь как красиво сделано — не подкопаться. Он самостоятельно вышел на этого Куртгесса, услышав разговор в подвале. И дальше действовал сам, без каких-то указаний и наводок. Потому, ничего и не заподозрил, идиот. Вот, идиот!

— Аааа… Раз, два, три! Сосисочная! — язык слушался, голос вернулся. — Есть тут кто-нибудь? Люди, ау!

— Еще один глупец, который попался в ее сети? — вдруг раздался надтреснутый женский голос. Он раздавался, будто, откуда-то сверху. — Хорошо… Теперь можно будет поговорить. Я слишком устала от одиночества.

— Кто вы?

— Я? — женщина вдруг хрипло засмеялась. — Она хочет, чтобы я забыла, но нет! Не выйдет. Я не помню точно, когда это было, все спуталось в голове, и мысли, как чужие… Но имя! Имя я помню. Служительница Сиоллин — так называли меня. Сиоллин! Да, это мое имя. А ты, ты помнишь меня, чужак?