Призванный. Возможно, баллада

Помогая, тычем в царапину на указательном пальце:

— Вот.

— А точки от зубов где?

— Так я ж их ножиком полоснул. Чтоб, значится, яд выдавить.

— Когда, говоришь, она тебя укусила?

— Вчера, — отвечаем убежденно. — Или позавчера.

— Резал потом сразу?

— Естественно, прямо на колене.

— Странно, — бормочет лекарь себе под нос, — у любого нормального, по меньшей мере, загноилось бы, а тут даже опухоли нет.

— Ножик я сначала об штаны вытер, — объясняет Брайан, — чай не вахлак какой, умею с ранами обращаться.

— С ранами... — передразнивает лекарь.

Затем отходит, звенит чем-то в стеклянном шкафчике и возвращается с пузырьком и ваткой.

— Коли пришел, давай зеленкой помажем.

— А сыворотка? — напоминает Брайан. — В детстве, когда меня змея кусала, всегда потом сыворотку в руку вкалывали. Или в зад, точно не помню.

— Что, часто кусала?

— Да нет, не чаще, чем раз в месяц, и то только летом. Зимой вообще никогда.

— И каждый раз тебе сыворотку кололи?

— Конечно. Ежели не вколоть, у меня падучая начинается.

Брайан начинает потихоньку притопывать под столом.

Лекарь слегка отодвигается.

— Хороший ты парень, — произносит он задушевно, — и я бы для тебя не пожалел. Но нету у меня сыворотки, понимаешь?

— Так сделай, — говорит Брайан, — ты ж лекарь. Все лекари сыворотку умеют делать. И мази для коленей тоже.

— Одного умения тут не достаточно. Нужно помимо всего прочего еще змеиный яд иметь.

— Ну что, мешок гадюк тебе принести?

— Нет уж, — вскидывается лекарь, выставляя ладонь. — Со всей этой живностью исключительно к коновалу. Это у него с детства и гусь, и свинья в товарищах ходили. А за мной индюки и те с блекотаньем гонялись. Штаны мои с помочами им, видите ли, не нравились. Из красного вельвета...

Он задумывается, перекатывая по столу карандаш. Потом спрашивает:

— А про мази ты с чего помянул, колени болят?

— Не у меня, — мотает Брайан головой. — Скорнячиха мается.

— А. Веселая бабка. Готовил я ей когда-то линимент, кончился, видать.

Лекарь принимается что-то черкать на листке бумаги. Молчим, чтобы не спугнуть. Карандаш ломается, кажется, на восклицательном знаке. Он бросает его на стол. Комкает лист бумаги и решительно заявляет:

— Нет. Я в отпуске. До конца лета.

Оглядывается, высматривая отсутствующую мусорную корзину.

— Точно, — подсказываем ехидно, — пока приема нет, можно и на пол плевать.

Он зыркает искоса и демонстративно выкидывает бумажный комок за окно.

Встаем и выходим. Может, и правда, надо человеку отдохнуть.

Внизу подбираем бумажку с земли и, скрывшись за угол, разворачиваем. Пару раз перевернув, находим правильное положение. Читаем:

зак у хар зм/я

гад: сыв

коб: ревм линим и эпилеп випр

дост кол!

Толково изложено. То, что нам нужно, вынесено в первую строку, можно не рыться в очень специальном тексте. Заставил-таки Брайан лекаря выдать врачебную тайну. Если, конечно, медикаментозные поставки тоже к ней относятся.

В подтверждение мелодично звенят колокольчики навигатора.

ЛИЧНОСТЬ

СПОСОБНОСТИ:

4. Воля 4

ЗДОРОВЬЕ:

86 хитов

Ситуационный модификатор: 3.

Персональный модификатор: 3.222(2).

Ситуационное соответствие: 1.074(074)

Поднимаем глаза на ровный гудящий шум. За амбулаторным углом, оказывается, многолюдно. Даже непривычно. Кто бы мог подумать, что в городке столько жителей.

Плацевое поле волнуется морем народа, преимущественно мужеска пола и со штыковыми лопатами на плечах. По рядам, отсверкивая прической на снизившемся солнце, снует Плешивый.

— Расходись, мужики, — доносится его увещевающий голос, — не будет ничего, обманули вас.

Мужики согласно поддакивают, однако расходиться не спешат.

Плешивый, с гроссбухом под мышкой, направляется в нашу сторону.

— Вот же черт, — говорит, приблизившись, — никак не разгонишь.

— Давно собрались?

— С обеда начали подтягиваться. Теперь сам видишь, сколько скопилось.

Да, братуха был прав.

— Надо что-то делать, — продолжает гундеть над ухом Плешивый. — Когда в одном месте такое количество ничем не занятого народа, это чревато.

— Ну и пусть копают.

— Могилу? А кого захоранивать в ней будем?

— Зачем, что-нибудь другое.

— Другое они не захотят, настроились уже. Да и салабон этот на складе своем в любом случае уржется.

— А мы его обманем.

— Как?

Вместо ответа Брайан проходит вперед, взбирается на пустой постамент и, немного подвигавшись, картинно замирает, вытянув левую руку. Не настолько низко, чтобы шея сама выворачивалась посмотреть, куда он указывает. Поэтому взгляды присутствующих сразу же обращаются к нему.

— Мужики! — мощно, словно в рупор, начинает Брайан. — Хватит сачка давить, пора приступать к работе.

— Так все-таки надо копать? — переспрашивает кто-то сзади.

— А для чего еще вы лопаты принесли, от комаров отмахиваться?

Собравшиеся встречают шутку одобрительным гулом.

— Откуда и докуда? — интересуются деловито в передних рядах.

— Отсюда и до деревьев, — Брайан описывает широкий овал. — Только прежде те барачные развалины нужно расчистить.

— А зачем такую здоровую, на всю округу что ли? Поселковые пускай сами для себя роют.

— Э, мужики, окстись, мы не могилу будем копать. Нечто более насущное.

— Это выгребную яму? — слышится недовольный голос. — Вони у нас мало?

— Круче бери, — отвечает Брайан, — пруд!

— За каким?..

— С русалками!!! — сметает Брайан все сомнения.

Над плацевым полем повисает ошарашенное молчание. Затем из самой гущи народа возносится одинокий срывающийся крик:

— С голыми?!

— А ты что, видал русалок в купальниках?

Брайан изображает изумленный взгляд.

Вокруг вылезшего с дурацкой репликой ширится волна добродушно-насмешливого гыгыканья. Тот смущенно потупляется.

— А где мы их возьмем? — доносится слева вопрос, не то чтобы недоверчивый, но искренне недоумевающий.

— Назначим.

— Кого?

— Выберем, — терпеливо разъясняет Брайан. — На конкурсе "мисс городошного пруда". Посреди оставим специальный островок. На нем пусть они и демонстрируют свои достоинства.

— Раз в год?

— Да хоть каждый день.

— А поселковок допустим? Я там такую в кустах возле речки как-то наблюдал...

— Конкурс будет открытым. Есть что показать, плыви на остров и выноси на суд.

Взгляды собравшихся затуманиваются, постепенно становясь отсутствующими. Всеобщую мечтательность нарушает крепкий на вид мужик, явно склонный больше к деятельности.

— Ну, хватит, мужики, слюни пускать, — громко командует он, — за дело пора браться. Те, что по правую руку от меня, разбирают завалы. Обломки перебрасывайте поближе к полку, это их имущество. Те, что слева, начинают копать. А ты, Крикливый, возьми парочку своих дружков и рысью по огородам. Все тачки, какие найдете, катите сюда. Если кто из хозяев вдруг жлобствовать задумает, ссылайтесь на распоряжение сверху. Все, приступили!

Присутствующие послушно принимаются за работу.

Брайан спрыгивает с постамента и возвращается к Плешивому.

— Слушай, — говорит тот проникновенно, — иди ко мне в замы.

— Есть же у тебя толковый заместитель, — киваем на кипящий муравейник, — любо-дорого посмотреть.

— Понимаешь, Крепыш хорош как организатор. Когда известно, что именно нужно организовывать. А вот найти выход из тупиковой ситуации...

— Поразмыслить надо, — солидно отвечаем мы. — Кстати по поводу рынка. Часовой дал добро. Больше не будет ряды гранатами закидывать. Пусть, говорит, торгуют, сколько влезет. Если, конечно, не ворованным.

— Да где ж его взять, ворованное? — возмущенно фыркает Плешивый.

— Ну, это он, наверное, так, больше для порядка.

— Ладно, тебе по-любому огромное спасибо и двести услов в харином заведении. Я их через неделю же, — подмигивает он, — пятикратно из торговцев вытяну.

Поднимаем обе ладони: лавочным закулисьем не интересуемся.

Он хлопает нас одной рукой по плечу, потом спохватывается:

— Я же с ним на после обеда договорился. Все, побежал.

И, прижимая левой рукой гроссбух, торопливо направляется к гаражам.

Мелодичными колокольчиками навигатор оповещает о произошедших изменениях.

ЛИЧНОСТЬ

СПОСОБНОСТИ:

9. Безумие 4

ЗДОРОВЬЕ:

88 хитов

Ситуационный модификатор: 3.

Персональный модификатор: 3.333(3).

Ситуационное соответствие: 1.111(1)

Однако чуть погодя и нам за Плешивым, поскольку надо зак искомый з/мя, и не где-нибудь, а у хар. И непременно дост кол!

Слегка выжидаем и двигаем прогулочным шагом следом.

Проходим гаражи, огибаем поселенский погост, пересекаем разнотравное поле.

Из окна своего домика выглядывает любопытствующая скорнячиха. Заворачиваем, поскольку время еще есть.

— Про лекаря-то слыхала? — спрашиваем.

— Слыхала, слыхала, — отвечает она. — В округе с самого утра только и разговоров, что назад перебрался. Надо ему лишь снова на людей настроиться. Отвык за три года. Бабки наши, что пошустрее, уже и очередь расписали, кому мыть-убирать в амбулатории. Занавески опять же постирать. Чтоб к открытию ни пылинки. Событие-то какое. Первый раз что-то к лучшему. Может, и остальное в обратную сторону тронется.

— Эк ты все повернула.

— Да ужли я? Признайся, ты ведь устроил? — хитро косится скорнячиха.

— Ну, разве что руку слегка приложил.

— Иногда и того хватает для начала.

— Да ладно тебе, — отводим взгляд.

В конце проулка появляется уже неспешный Плешивый, урегулировав, должно быть, текущий баланс услов.

— Ждешь, когда пройдет? — спрашивает вдруг лесникова вдовица.

— Сметлива ты, однако. А может, заодно скажешь, как Харю обмануть?

— Есть один способ, — смеется она, — но это только если убытку не боишься.

— Заплатить, а товар не взять?

— А как догадался?

— Да тоже смышленостью отличаюсь.

— Кто Харю обманет, о том песни петь будут, — вздыхает скорнячиха.

Плешивый, поравнявшись, мотает призывно головой:

— Идем?

— Еще не сейчас. Дело есть.

— Портупеей решил обзавестись?

— Ага, с деревянной кобурой, а для комплекта картузом и кожанкой.

— Комиссарить станешь?

— Настраиваюсь.

— Давай-давай, — говорит Плешивый и двигает дальше.

Дожидаемся, когда отойдет достаточно, и быстрым шагом направляемся к деревенской площади. Тень бежит далеко впереди нас. Как бы не закрылся, ложатся тут с заходом солнца.

Действительно, хозяин харинского заведения уже возится с запорами на воротах.

При нашем приближении поднимает пламенеющее на закате лико. Это, кажется, к ветреной погоде.

— Если ко мне, — говорит он, не дождавшись приветствия, — то чего ж так поздно?

— Общественные заботы задержали.

Движением бровей он оценивает нашу реплику.

— Слыхал, ты в гору пошел.

— Не сам, Плешивый тянет.

— Ну да, и меня предупредил, чтоб к твоим просьбам отнесся повнимательней и не цеплялся к небольшому превышению кредита.

Слегка выделив голосом слово "просьбам", он аккуратно расставляет акценты. Вот бестия, авторитетом его не шибко-то проймешь, знает себе цену.

Но возможно, умнее будет и не тягаться с ним сейчас в хитрости, дабы ненароком не насторожить. В конце концов, modus operandi давно, оказывается, найден, услового убытка, мы не боимся, а без народных песен в нашу честь как-нибудь обойдемся. Хочется, конечно, оставить Харю в последних дураках, но это уже удовольствия ради, а не дела для. Поскольку в первую очередь именно оно, к нему и приступаем.

— Говорят, за ядом к тебе надо обращаться.

— За всем ко мне надо, — отвечает он степенно. — А тебе какого, крысиного?

— Да нет, гадючьего и кобриного. Или кобрячего?

— Вон как. А зачем тебе змеиный яд?

— А кто, говоришь, его поставляет?

— Извини, — поднимает он обе ладони, — просто с языка сорвалось. Давно никто не интересовался. Сколько требуется?

— На все, без превышения кредита.

— А?..

— Пополам, того и другого.

— Хорошо, — морщит он раздумчиво лоб. — Загляни ко мне послезавтра.

— А если завтра?

— Завтра я только заказ отправлю. Сам понимаешь, товар не местного производства.

— А далеко его производят? — спрашиваем на всякий случай.

— К послезавтра доставить успеют.

— Когда ты открываешься?

— По-разному, но ты приходи после обеда.

— После, так после.

На том и отваливаем.

За спиною гремят засовы, а на левой руке заливается навигатор.

ЛИЧНОСТЬ

СПОСОБНОСТИ:

6. Интеллект 4

ЗДОРОВЬЕ:

90 хитов

Ситуационный модификатор: 3.

Персональный модификатор: 3.444(4).

Ситуационное соответствие: 1.148(148)

Выходит, все правильно. Поставщик заявится к обеду, можно будет ненавязчиво за ним проследить. Вот только послезавтра. День вылетает в трубу.

Красное солнце уже на три четверти осело за горизонт. Но скорнячиха продолжает выглядывать из своего окошка.

— Ну как? — спрашивает, не скрывая надежды.

— Более, чем менее, — отвечаем оптимистично, но обтекаемо. — Кстати, как Харя с поставщиками связывается, когда далеко? Сам тащится?

— Есть у него несколько помощников. Из местной пацанвы, внизу у моста обычно крутятся. Для мелких поручений их использует.

Растит, значит, смену, мордатый. Хотя какую смену, он же, наверное, бессмертен.

Ничего, довлеет дневи... в смысле, разберемся.

— Погоди, — останавливает нас лесникова вдовица, — я тут все думала, что бы для тебя сделать... Так и не придумала, но пока думала, руки сами сплели. Возьми, вдруг сгодится.

Она протягивает шнурок. Скорее, впрочем, кожаную тесемочку. Витую, кажись, семижильную, под полтора метра в размахе. Толщиною в мизинец, однако на разрыв не поддающуюся.

— Спасибо, к чему-нибудь, наверняка, приспособится.

Сворачиваем в колечко и пристраиваем в кармашек уже на ходу.

Оглянувшись, замечаем, что старушка украдкой крестит нас вслед.

Когда втягиваемся в темный гаражный массив, в глубокой тишине над всем городком вдруг громко разносится:

— Ахт!.. кх-кх, хррр... черт!.. тук-тук... раз-разззззззз... твою!.. Ладно, спите пока...

Объемные хрипы резко стихают.

Братуха навстречу не выходит — сидит в наблюдательном закутке, склонившись над вскрытым телом старого пластмассового магнитофона.

— Переборщил с бээфом, — объясняет он, — лента в катушке склеилась. Фанера, она и есть фанера. Живой звук нужен.

Глава X

Рассвет следующего дня застает нас в кустах речной долины. Чуть далее сквозь утренний туман проглядывают очертания моста, ведущего в Надоль-аль-не-Надоль. Что называется, еще и конь не валялся, а Брайан уже в дозоре.

Дозирать, правда, пока не за кем — в районе переправы ни души. Лишь по другому берегу вдоль кирпичной стены камвольной фабрики изредка проходят молчаливые бабы с тазами. Где-то за углом крепостной ограды с ними происходит разительная метаморфоза. Периодически там всхлапывает невидимая дверь и раздается крик: