Могиканин (Litrpg)

Кол зафиксировал горизонтально на островках плотного дёрна с обеих сторон края ямы и даже подколотил для верности концы обратной стороной томагавка, тем, что держал в другой руке. Длина и толщина кола позволяет. Для начала попытаюсь сделать гимнастическое упражнение, в простонародье именуемое "выход силы", при котором поднимусь без поддержки на двух руках над перекладиной. Плевать, если откроется рана и потечёт кровь, теперь уже об этом думать некогда. В том, что кол выдержит, я был уверен, почти уверен. Проверил крепость ещё в яме, встал несколько раз на него ногами. Всё же не смотря на всё это, некоторые опасения сохранились, в виде того, что кол может соскочить как-нибудь одним концом с песчаного края в яму, глубоко продавить плотный поверхностный слой дёрна, тогда я свалюсь неизбежно обратно. Сильно рисковал, об этом знаю. Отступать некуда. Но всё равно, так легче выкинуть из ямы тело, путём закидывания ног на край, чтобы использовать носки мокасин, как крюки. Своеобразный зацеп за жизнь, за торчащие поблизости корни и кусты, лишь бы не отпускать рук и отползать, как червь, всем телом подальше от этой злополучной могилы насколько возможно. Гимнасты способны даже на большой высоте висеть на ногах вертикально вниз головой без всякой страховки, точнее на одних носочках, а то и на кончиках двух больших пальцев, но мне далеко до таких умопомрачительных трюков, лишь бы зацепиться надёжнее горизонтально, чтобы тем самым удержать тело, необратимо скатывающееся в яму.

Беглый осмотр территории дал спокойно возможность взвесить шансы на успех по освобождению и наметить вполне осуществимый себе план.

Обрадовало следующее. Волка нет, если только он не спрятался далеко в кустах, что мало вероятно. Зачем ему от меня прятаться? Здесь меня никто не ждёт.

Представшее наверху передо мной зрелище утешает, даёт спокойно вздохнуть. Первичным осмотром удовлетворён. Во-первых, никакой стаи не существует. Во-вторых, пепельного волка также нет. В-третьих, труп мохока лежит преспокойно здесь в том же виде, каким я его запомнил в последний раз, то есть не съеденным. Это означает, что зверь в момент атаки был совсем не голоден и не собирался набивать желудок. Он не охотился, а напал осмысленно, чтобы остановить или предотвратить моё убийство. Гм. Наводит на кое-какие мысли о разумности.

Теперь остаётся проверить надёжность перекладины, чтобы начать действовать. Пошатать её, по возможности как-нибудь ещё, дополнительно укрепить с обоих концов. Ни на секунду не отпускаю от неё рук, как за поддержку, осторожно распрямляясь в коленках. С потом на лбу встал в полный рост. Из ямы на поверхности торчит только макушка или чуть более, если вздёрнуть подбородок по шею.

Томагавк положил рядом с ямой на островок дёрна ближе к трупу. Самое сложное впереди. Чуток передохнуть.

"Выход силы" не получился. Видно очень ослаб, зато ноги закинул с первого раза. Теперь надо вывернуться на одних захватах рук со спины на живот, это проще, но удерживая вес тела горизонтально на перекладине так, чтобы оказаться не снизу, а над ней, как будто отжимаюсь от пола, задача сверхсложная. Здесь мне нужно постараться, чтобы не завалиться и не сорваться с краю, за этим последует жёсткое падение вниз. А что если? Подумал я сначала с иронией, а потом на полном серьёзе про мертвеца. Подтянуться в надежде так, чтоб не стащить индейца вниз в яму. Нога это одно, а если попробовать рукой.

Следующие минут десять потратил на то, чтобы отчаянно зацепиться руками и ногами, хоть за что-нибудь находящееся в доступности на поверхности. Выкарабкаться из ямы полностью, оказалось не так просто, как в мыслях, даже после всех необходимых приготовлений и тщательных прикидываний на глаз. На минуту постарался закрыть глаза и представить себе, как это будет выглядеть.

В попытках приступить срыл вниз в яму значительную часть песка локтем.

Затем вся борьба длилась с переменным успехом несколько минут. Причём помогли мне в этом, не только мои наспех оборудованные и усовершенствованные сподручные средства, но в какой-то мере и лежащий возле края пропасти сам мёртвый индеец, за которого я старался зацепиться, как рукой, так и ногой, как за спасительную соломинку. Тем более до стволов деревьев и толстых ветвей ближайшего кустарника из ямы, мне было совсем не дотянуться. В такой ситуации единственный выход я видел в том, чтобы за что-нибудь крепко и надёжно уцепиться. Следовательно, то, что могло меня удержать над пропастью это этот мохок, находящийся в самой близкой зоне доступности, на расстоянии всего одной вытянутой руки.

Но для того, чтобы вытянуть, достаточно, эту самую руку, мне нужна была так называемая временная остановка или надёжная переходная точка, как раз, которой, как на зло, поблизости нет.

До трупа я доставал, но ещё бы зацепиться за мертвеца не мокасином и не кончиками пальцев, а всей пятернёй, неважно за что, а важно как. Скатиться вниз можно легко, но очень сложно будет встать и забраться второй раз, да и то при незначительных новых повреждениях, которых явно не избежать ещё в большем количестве.

Вот тут, отчаявшись окончательно, я заметил, как из плотного песка высунулся и едва торчит корень, даже корешок, такой себе, много меньше пальца толщиной, но вполне подходящий на эту роль. Корень был под слоем того песка, что срыл только что вниз. Это именно то, решил я, что может меня сейчас спасти. Вот этот вот невзрачный корявый хвостик. Взял двумя пальцами и попробовал вытянуть из земли наружу. Не получилось, по всей вероятности, корень достаточно длинный, находится глубоко в песке.

Тонкий чуть торчащий из земли древесный корешок с реденьким пучком травы над ним, действительно, помог. Дал удержаться, буквально, на несколько секунд времени между ямой и мертвецом, чего мне и хватило с избытком. Затем реденькая травка оборвалась, а корешок сломался, но тогда я уже успел перехватиться надежнее всей пятернёй.

При одном из удачных поворотов умудрился схватиться за мертвеца, за края его одежды и, буквально, обгрызенные и откушенные оборотнем пальцы, если быть точным, за полкисти и большой палец. Пусть это и не рука живого друга, но всё-таки лучше такая мертвая рука, чем живая рука врага с томагавком. Пусть будет так, хоть какая-то в этом польза.

Мертвец дёрнулся, но не подался. Он не потянулся податливо на меня, как только я сместил весь вес своего тела на уцепившуюся за него крепко руку, ту самую что, между прочим, с переломом лучевой кости в типичном месте.

Всё это дело непременно сопровождается истошным криком от резкой боли и обильным новым кровотечением из ран, забывая о грозящей в такой момент опасности открыться. В попытке хоть как-то переключить сознание, стараясь не думать о боли, вглядывался в мельчайшие подробности трупа напротив.

Сейчас мне казалось, что лицо мертвого индейца приобрело какой-то задумчивый вид, стало мечтательным что ли?

И это я говорю о мертвеце, а не о том торжествующем живом, за минуту перед тем, как расстаться с жизнью, врагом, совершенно, впрочем, об этом не подозревающем, будучи упоённым предстоящей неосуществлённой расправой надо мной.

Четко отметил старый заживший, но глубокий шрам над переносицей.

Какая была боевая раскраска у 'Мстительного шакала', остались только воспоминания. Часть краски размазалась.

Мертвец, как будто лихорадочно рассуждал и разглядывал с того света: надо ли ему мне помогать? Призакрыл узкие глаза, оставив и так маленькие щёлочки — ещё меньше.

Проклятие! Пока я рассматривал лицо мохока, под левой щекой натекла обильно целая лужа липкой, свернувшейся поверху тонкой корочкой, багровая кровь. Этой кровью мохока испачкал себе поллица, пока ворочался и тянулся, полулежа на земле. И не важно, что моё лицо и так уже испачкано, ещё внизу, будучи на дне ямы. Теперь я выгляжу, не иначе, как настоящий дикарь, так что родная мать не узнает во мне бывшего руководителя технологической корпорации. Прискорбно, но дикарем я чувствую себя не на высоте, в отличие от цивилизованного человека, при том главы корпорации, где как рыба в воде. Здесь я всего лишь новичок, новобранец зеленый, юнец сопливый. Как угодно, хоть горшком назовите, только в печь не ставьте.

В общем, истекая собственной кровью, пачкая всё сильнее вперемешку с кровью врага свою кровь, охая и ахая, сжимая зубы от боли в повреждённых и сломанных конечностях, я выбрался из ямы самостоятельно без какой либо помощи извне на свободу. И это, надо заметить, исключительно, только моя единоличная заслуга. Я смог это сделать.

При этом потерял массу энергии и сил, но остался доволен задуманным и выполненным планом по спасению на все сто.

Лёг навзничь, чтобы отдышаться и смотрел в небо, попутно прислушиваясь к лесу.

Я выбрался. На поверхности совсем рядом, почти лицом к лицу, лежит покусанный мёртвый индеец. Скорее, даже не разорванный в клочья, в кровавое месиво, не покусанный в куски, как обыкновенно, после страшной борьбы с диким зверем, а с аккуратно отгрызенной по локоть одной рукой, словно попала под топор и филигранно перекушенным горлом, без каких-либо видимых внешних дополнительных и неизбежных повреждений в таких случаях. Горло, как будто сбоку проткнуто в трёх местах шилом или крупной вилкой трезубцем, именно в том месте, где проходит сонная артерия, что я имел удовольствие в самой непосредственной близости наблюдать и удостовериться воочию.

Стало явно видно, что некогда сомкнутый плотно рот с поджатыми губами, в момент смерти, в результате ослабления лицевых мышц, у мертвеца приоткрылся, словно он что-то пытался мне сказать на прощанье с полузакрытыми глазами.

У трупа другие проблемы. Очень скоро завершиться стадия первичного остывания тела, если верить медикам тело остывает долго, всего по градусу в час, начнётся это с ног, также с ног мертвец начинает коченеть, после полного окончательного окоченения, вступит в силу сначала стадия внутреннего разложения, а затем уже внешнего. Микроорганизмы начнут пожирать всё, что осталось у клиента внутри кишечника, потом перейдут и на сам кишечник.

И так будет с каждым, если, конечно, он не сгорит заживо.

Впрочем, я не знаю насколько хорошо это прописано здесь программно, но в реальности это происходит примерно так.

Не буду мешать этим мирным процессам своим присутствием.

Я приподнялся, опёрся на руки и встал на колени.

По всей вероятности, пока я собирался сам себя спасать, кровь из мёртвого индейца уже вытекла. Большая багровая лужа впиталась частью в землю, а частью испачкала мои индейские штаны, куртку, мокасины, руки, а заодно и лицо. Трудно определить на глаз, чьей крови на мне больше, своей или этого бедного мохока. Грудь мохока, чего я сразу не увидел, так как труп лежал ко мне боком — навзничь, однако, порядочно оцарапана когтями и к тому же разворочена, как будто из неё извлекли сердце. Волчара завершил убийство — контрольным вгрызанием в грудную клетку уже на автомате или в озлоблении, хотя это было явно лишним.

Он мог бы скончаться быстро, без боли и особых мучений, если бы сразу принял смерть, как неизбежное, но избрал другой путь и попытался противостоять зверю в самом начале боя. Вероятно, боль была только во время борьбы при отчаянном сопротивлении. Хищник ас! Знал, что делал. Короткий взвизг и единственный точный укус в шею довершил мастерский выпад, как только выдался случай.

Прости меня! Мне очень жаль!

В действительности так оно и было, для мохока всё и так произошло быстро, за исключением нескольких минут перед смертью. Так что испугаться не успел, в отличие от вашего боязливого покорного слуги.

Индеец был один и это меня вероятно спасло. Он не успел позвать своих на помощь, а может быть не хотел с ними делить с меня добычу. Кто его знает? Или они были очень далеко. Скорее, всё же второе.

Почему волк не тронул меня, осталось загадкой. Версий много.

Если зверь меня спасал, то действовал осознанно. А если нет? Тогда... Есть другой вариант, с едой. Отвергать нельзя. Наверное, этот зверь сыт и жертву оставил на ужин, сам ушёл за собратьями или за своим потомством. Ко мне заглянул мельком. Такое ощущение, что лишь для того, чтобы убедиться, что я там есть и не сбегу. Тем более, даже пробовать на вкус не стал. Ждать возвращения волка нельзя, надо торопиться. Слава небесам, теперь я свободен!

Награды за ловушку мне не последовало, сам виноват, а вот за преодоление неожиданно вставшего на пути препятствия получил к силе и ловкости в характеристики. Оба свободных очка, можно сказать, вернулись обратно.

Напряжение дало знать и открывшимися ранами с новым кровотечением. Один жгут лопнул, другой ослабился и слетел. Нужно вновь перетянуть жгутами, но ждать нельзя. Перевяжу и в путь.

Сообщения из невидимого блока перевёл на всякий случай, чтобы видеть, в режим видимости. Что там ещё такого?

Спасибо, не надо наступать на больную мозоль. Об этом я и так знаю. Больше ничего интересного не последует.

Добавился жар, усилилось головокружение и недомогание. Крови потерял много.

Дыхание почти восстановилось.

Одно утешало, я снова на свободе. Об этом готов кричать на весь лес, но лишь глубоко вдохнул и также выдохнул.

Если б знать, где упаду в следующий раз, соломки бы подстелил.

Не торопясь поднялся на ноги. С крупными капельками пота на лбу встал на краю ямы в полный рост. Опасность скатиться обратно. Ноги дрожат, а раны продолжают кровоточить струйками. Я ещё некоторое время постоял над поверженным индейцем. Затем энергично смахнул пот со лба тыльной стороной ладони здоровой руки, заметил движение в нужном направлении, избранном мной ещё задолго до попадания в ловушку, убрал всплывшие надоедливые и бесполезные сейчас подсказки, зря перевёл в видимость, ознакомился попутно накоротке с появившейся новой, но скупой информацией. Мне эта инфа ни к чему. Ничего стоящего. Действовать всё равно придётся по обстоятельствам.

Продолжение следует