Перекресток миров. Книга первая. Метеор-Сити

— Лишние движения, неправильно распределена сила удара, недостаточно точно, ошибка в перемещении.

Почти час шел непрерывный бой с противниками, которые стягивались на запах крови со всей округи. Стоило бойне утихнуть, как Ари начал вскрывать тела, изымая их них органы. Теперь понятно, что за банки гремели у него в рюкзаке.

Два часа бега в одну сторону, час боя, час разделки тварей на ингредиенты, два часа на возврат. Ари, несмотря на адский темп, даже не вспотел. После боя стер снегом кровь противника, оделся в одежду, оставленную в контейнере, и рванул обратно.

Половина опыта за убитых мобов перешла мне, хотя я ничего не делал. Смотря, как я за день получил десятый уровень, начал задумываться почему у Ари все еще нулевой уровень? Черт с ним как! Откуда столько силы? Почему такой боец сидит на свалке у черта на куличках, а не рвется в город, в Папилио, в гильдии наемников? Да в любой армии ему дадут должность сержанта за участие в первом же бою. Почти все наносимые удары были смертельными или травмирующими. За весь бой он ни разу не испугался, не потерял концентрацию, не расслабился. Только бой, только выживание на пределе возможного. Место рукояти на арматуре, которую он использовал как оружие, под конец боя искорежилось от силы сжатия. Левая рука...Ари... что ты с ней сделал?

Перед входом в поселок, Ари сам себя убил, лишаясь десяти полученных уровней.

— Зачем? Да, да, да что с тобой такое? — я захлебывался от возмущения. Два месяца прокачки для обычного игрока пустить коту под хвост. Зачем?

— Посмертные дебафы растут по одному проценту за каждый уровень.

— Ты мог быть уже сотым за то время, что о тебе знаю. Черт, да хоть тысячным. Зачем?

— Из-за них сложно определить мой нынешний уровень силы. В бою я могу полагаться только на свое тело, то есть силу, скорость, точность, выносливость. Дебаф в десять процентов, на деле может давать намного больший эффект. Поверь, десять процентов потерянной силы — это уменьшение боевой мощи вдвое. Сознанию нужно время на то, чтобы адаптироваться к потере силы, а потом к ее возврату.

Черт, да что с тобой не так! Это же уровни! Без меня он мог получить и двадцать уровней. И что? Вот так запросто терять все нажитое непосильным трудом? Какая... странная система ценностей.

— То есть ты это делаешь только ради того, чтобы не парится с посмертными дебафами?

— Нет. Теперь нет. Корвус хотел кинуть меня, посчитав, что у меня большой уровень. Теперь я понимаю, что нулевой уровень — это скорее защита, чем недостаток. Работорговцы тоже далеко не дураки, и не станут тратить силы на захват игрока, который может легко удалить персонаж. Пометка в его контракте о пятидесятом уровне появилась не на пустом месте. Их добыча — расслабившиеся игроки вроде Корвуса.

Такое представление об уровнях и дебафах могут иметь только те игроки, что начали свой игровой путь в Перекрестке Миров. А нежелание играть под дебафами, может быть только у таких психов, как Ари.

Алхимик встречал на улице и сильно удивился отсутствию дополнительных трофеев. Мой новый друг, единственный игрок на весь поселок, которому разрешено закупаться в лавке алхимика, несмотря на полное отсутствие ментальных меток на теле.

Сейчас всё Папилио ходит в них. Браки, принадлежность к фракции и клану, ордену, особые награды и проклятья. У пойманных воров метки на руках, у разбойников и убийц на лице. Но тело Ари было лишено каких-либо меток.

Ради опыта купили зелье увеличения регенерации здоровья и сразу же выпили. Как выяснилось, все, что действует на тело Ари, действует и на меня. Степень влияния определяется степенью слияния. Звучит мерзко, но на деле, это означает, то насколько наши мысли и действия совпадают. По мере увеличения слияния уменьшается естественное сопротивление, и я лучше чувствую тело носителя. После боя я едва не растворился в том гормональном ужасе, который творился в его голове. Его сознание, словно кислота, растворяло мое ментальное тело в ярости, ненависти и жажде убийства. Как сказал сам Ари, это был момент пиковой мощности от эффекта слияния. В тот момент за счет возросшей чувствительности мы оба разом поняли, что во всей округе не осталось ни единой живой души. Сама бойня по мере роста слияния, все сильнее походила на жажду взаимного убийства. Мобы взбесились и кидались на Ари, словно от этой атаки зависело жить им или умереть.

Эффект от зелья закончился через двадцать минут вместо обещанного часа. Мы как раз успели завалиться в школу. О том, кто учитель Ари, и почему он его так уважает, я понял с первых секунд. Лаорси стоял около кустов заваленных снегом, прямо за забором, через который мы перелезли. Даже не видя его, я мог точно сказать, в какой стороне он находится. Сила, мудрость, подавляющее превосходство читалось в каждом его движении.

— Ари, с тобой что-то случилось? Ты стал ощутимо сильнее. Решил прокачать уровни?

— Нет, учитель.

Лаорси обошел нас по кругу, принюхался, чихнул и попросил одного из детей принести горячий напиток.

— Тебе надо расслабиться, иначе урок провести не получится. Дети чувствительны, и тоже чувствуют твою жизненную силу. Во время Ттайга это будет их отвлекать.

— Я все понял, учитель.

"Пит, придется тебе подождать снаружи. Я не могу пропускать урок. Тело будет через пару минут".

До позднего вечера я сидел у забора школы и поражался тому, как силен Лаорси. Каждое его слово оседало в сознании, словно его вбивали туда молотом. На меня его уроки действовали намного сильнее, чем на моего нового друга. После занятий Ари сказал, что учитель хочет поговорить со мной.

Урок закончился глубокой ночью, и сама встреча состоялась в здании школы. В доме учителя на зиму осталось трое детей. Их семьи решили не прерывать обучение своих отпрысков, а сами уехали в Папилио куири. Один из них принес три порции горячей похлебки, и сразу убежал играть с другими детьми.

Лаорси внимательно осмотрел два идентичных тела, сидящих перед ним.

— Полагаю, Ари сидит слева от меня. Твой брат совсем слаб.

Ари не стал отвечать, а только кивнул. Интересно, как Лаорси понял кто-из нас кто.

— Пит, ты сегодня весь урок сидел у забора. Ари просил у меня разрешения на твое обучение.

Чертов идиот! Да у меня и в мыслях не было оставаться в этой дыре. Теперь, если откажусь, то подставлю Ари. Неприятная ситуация.

— Прошу, возьмитесь за мое обучение.

— Я могу принять тебя на тех же условиях, что и Ари, — Лаорси хитро улыбнулся — В поселке зимой большие сложности со сбором алхимических ингредиентов. Твой брат расскажет тебе об условиях оплаты обучения.

Учитель перевел взгляд на "брата".

— Учитывая слабость твоего Пита, я могу сделать ему поблажку. На время зимы он может заниматься в общей комнате школы. Ты также можешь занять его место, но тогда он будет учиться на улице вместо тебя. Решение надо принять прямо сейчас.

— Брату будет лучше в доме, учитель. Холод и смерть меня не пугают.

Учитель покачал головой. Ответ ему не понравился.

— Ты учишь нашу культуру, внимательно наблюдаешь за нашими реакциями. Скажи, что бы я сделал на твоем месте?

— Вы бы выгнали слабого брата на улицу. Общине не нужны слабаки, куири не нужны слабаки.

После того, как девушка назвала меня уродом, во время заигрываний, я думал, что меня уже ничто не сможет оскорбить настолько сильно. Слабак?! Даже отец никогда меня так не называл.

— Тогда почему ты ему помогаешь?

Ари?! Почему ты молчишь? Скажи ему, что он неправ. Я не слабак!

— Учитель, я согласен с вашими выводами и решением в аналогичной ситуации. Но в случае с братом, есть исключительные обстоятельства. Он может заниматься только внутри школы.

Лаорси смотрит на Ари, и оба не моргают. Это буравящий взгляд скорее ожидание ответа. Может он ему в чат все пишет?

— Хорошо. Но будет еще одно условие. Пит, ты будешь учиться вместе с другими детьми внутри помещения. Обязательно требование — опрятный внешний вид. Ари, ты будешь сидеть на улице, и смотреть на доску через окно. Делай, что хочешь, но оно не должно замерзать. На тебе не должно быть верхней одежды, не зависимо от того насколько холодно будет на улице.

Да что с вами такое! Тут есть хоть кто-нибудь нормальный?

— Лаорси, простите. что прерываю, но к чему ужесточать условия? Я готов отказаться от обучения. Путь Ари сидит внутри школы.

— Если ты так поступишь, я выгоню вас обоих.

Нет, только не это. Ари мне такого не простит.

— Почему?

— Потому-что он принял на себя ответственность за твое обучение. Если вас все устраивает, можете быть свободны.

Когда мы уже выходили, учитель окликнул "брата".

— Ари, сейчас зима и трупы никто не вывозит. Будь добр, прибери за собой.

— Да, учитель.

Две хитрых улыбки положили конец беседе.

Позже Ари назвал Лаорси игроком-чудовищем, который может чувствовать людей на расстоянии. Тот момент, когда из одного человека, появилось сразу двое, он упустить ни как не мог. Учитель догадывается о моей особенности, но значения этому не придает.

Так Ари втянул меня в этот безумный ритм жизни.

Утро начиналось с охоты за алхимическими ингредиентами, в которой теперь и мне приходилось собирать органы. Потом учеба и долгожданный отдых. На шестой день Корвус получил свободу, а мы с Ари заработали еще две с половиной тысячи кредитов. Гад он конечно редкостный, но на прощанье оставил нам свой амулет-переводчик всех языков людских рас. Музей сборщиков с уходом последнего бригадира окончательно опустел. В ближайшие два года тут не будет ни одного посетителя. Ари предложил сделать из этого места перевалочную базу.

К концу второй недели обучения у Лаорси я осознал, какой великий подарок мне сделал Ари. За это время в мою память вдолбили несколько тысяч слов на незнакомом языке. Пока Ари работал в реале, я повторял изученный материал, пытался выстроить из слов предложения. В поселке вообще не осталось работы, которая могла бы принести хоть какой-то доход. Лавочники и ремесленники отказывали, говоря, что ко мне у них нет никакого доверия. А если бы и было, то работы сейчас нет. Желание выбраться в реале из клиники, страх смерти по решению отца, боролись с той жизнью, что показал мне Ари.

Снова обращаться к нему за помощью было стыдно. Тела, учеба, знакомства, прокачка, помощь в любом деле. Мой названный брат помогал во всем, ничего не прося взамен. Его не интересовали деньги и прокачка, а только учеба и общение с учителем. За его улыбкой всегда прятался страх перед кошмарами, и с каждым днем он становился все сильнее.

После первого совместного урока у Лаорси я расплакался. Ари покрылся льдом по пояс, и умер, как только урок закончился. Никто никогда не шел ради меня на такую жертву. Каждый вечер заканчивался тем, что он выносил труп с территории школы, и выкидывал его за стеной. Лаорси смотрел на меня, но ничего не говорил. Свое решение он так и не отменил. Возможно, откажись я сейчас от обучения, и он разрешит брату занять мое место, но сам Ари будет категорически против.

К началу второй недели я был готов удалить персонаж и начать свой путь в Папилио. Ари только и делает, что жертвует чем-то ради моего блага. Ужасные смерти, боль, потеря уровней его нисколько не пугают. А смотреть на его улыбку становится все тяжелее. Я уже понял, что не смогу заработать тут денег на побег из клиники.

В девятый и десятый день недели по календарю куири большая часть детей в школе отдыхала. Однако Лаорси преподавал для отстающих учеников пропущенные и плохо выученные темы. Ари брал на работе выходные, чтобы все время проводить в доме учителя. С утра весь дом отмывали, вычищали от снега территорию и готовили блюда выходного дня. Лаорси медитировал на заднем дворе рядом с тем местом, где во время уроков сидел Ари. В первый день брат сам вызвался отчистить территорию от снега, с условием, что я и дети займемся другими делами по дому. Все согласились, так как чистить снег не любил никто. Однако Ари освободился первым, раскидывая снег лопатой монструозных размеров. Все оставшееся время до обеда он медитировал рядом учителем, стараясь повторить его дыхательную технику. После плотного перекуса все ученики занимались до позднего вечера.

Второй выходной был копией первой, не считая того, что теперь Ари колол дрова, а я с детьми чистил большую баню. И снова брат закончил работу первым и сидел рядом с учителем в позе для медитации.

За эти дни моя благодарность Ари выросла до небес. Он искренне хотел нормальной тихой жизни в какой-нибудь глуши вроде этого поселка на свалке. Мне же он показал, каково это — быть частью большой семьи. Есть за одним столом пищу, приготовленную всеми вместе. Вместе мыться и дурачиться в большой бане. Он показал, что значит быть старшим братом для других. Вечером я принял решение, что если мне и суждено умереть, то я хочу подольше пожить в такой семье.

Первый и второй день новой недели уроки заканчивались тем, что Ари приходилось выкидывать собственный труп. На третий день он смог выжить в течение всего дня, несмотря сорокаградусный холод за окном. В конце концов, он сам себя убил, потому что был жутко голоден. Учитель, смотря на брата, пережившего лютый холод, лишь загадочно улыбался.

Четвертый, пятый, шестой, седьмой и восьмой день Ари выживал, а зима все сильнее вступала в свои права. Лаорси последние пару дней периодически подходил к окну и проверял, не жульничает ли Ари. Но каждое занятие заканчивалось загадочной улыбкой мастера и брата. На восьмой день, когда Ари закончил урок без особых последствий для здоровья, учитель после прощанья похлопал в ладоши. Брат, широко улыбаясь, вышел из школы.

Мое терпение лопнуло, и я спросил.

— Как? Как ты выживаешь на холоде? Человек не может сидеть пятнадцать часов в снегу на сорокаградусном морозе, не получив урона для здоровья!

Ари расхохотался.

— Скажи, ингредиенты для чего мы добываем? Точнее, для каких снадобий?

— В основном зелье холода... Так ты берешь у Тармиша зелья сопротивления холоду?

Хохот стал лишь сильнее. Не смотря на лютый холод, Ари был в легкой одежде, но не испытывал никакого дискомфорта.

— Нет. Тармиш помешан на алхимии, и точно знает, как какое зелье работает. Все снадобья, дающие эффект сопротивления холоду, лишь называются таковыми. На деле, они регулируют скорость метаболизма и обмена веществ организме, и, в конечном счете, регулируют температурный гомеостаз. Если говорить обычным языком, зелье делают так, чтобы организм при охлаждении вырабатывал больше тепла.

— Так что ты сделал? Как выжил на холоде, не используя зелья? Погоди, ты что, себе органы пересадил?

— Хм, хорошая идея, надо попробовать. Но думаю, будет отторжение инородных тканей.

— Псих! Ты как выжил на холоде?!

Мы вошли в фюзеляж, который стал перевалочной базой. Ари, сев напротив, начал говорить по сути дела.

— Помнишь во время охоты, мы встречали хищников, которые были чем-то средним между монстром и чудовищем. Самые сильные из них походили на слабенькую версию нашего учителя .