злобная игроманская бродилка

Бурый отозвался ответным поклоном:

— Ты тоже не таи злобу, Николаич. Не буду гнать, что братва тебя сильно любит, но что в уважухе — это точняк. Садись в кружок — бери карты.

Безопасник оказался очень неплохим игроком в покер. Очень расчетливым, с хорошей памятью и блестящими способностями к блефу.

Я, дабы не привлекать дополнительного внимания к своей персоне, слил ему несколько партий, да и Бурый, к моему удивлению, пару раз поступил также.

К утру, став богаче на золотой с мелочью, А.Н. пришел в настолько благодушное расположение духа, что едва не забыл задать вопрос:

— А что это везде беспредел и анархия, а у вас тишь да гладь, как в пятизвездочном Хилтоне?

На что ему Бурый с ехидной ухмылочкой и заявил:

— Это благодаря новенькому.

Безопасник с изумленным интересом уставился на меня.

"Бригадир, гнида шпионская, кто тебя за язык тянул?" — тоскливо подумал я про себя.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Руслан, — сказал А.Н. — Как тебе удалось раздобыть противоупыриную защиту и, главное, где?

Я минуту мялся, размышляя, что и как говорить.

Бурый откровенно ржал, наблюдая за моими мучениями, затем сам же, посмеиваясь, объяснил:

— Секрет прост, но нам с тобой подобный бафф не светит. Основное условие — подружиться с некромантом.

А.Н. удивился:

— Так это-то как раз плевое дело. Мойша дружит с теми, у кого тугой кошелек. Странно, что он этой услугой не торгует оптом и в розницу.

— Ничего странного, если знать ритуал наложения защиты. Сначала клиент должен поймать вампиршу, притащить к некроманту, а потом держать в своих объятиях два часа пока барыга с бубном пляшет вокруг. И стоимость услуги недешевая — 1000 золотых. Деньги Мойша берет вперед, и в случае побега упырихи не возвращает.

Бандиты разочарованно поджали губы. Обниматься с вампиршей, да еще и 120 минут — то еще удовольствие. А уж за такие безумные деньги.

— Как же тебе удалось удержать бестию так долго? — заинтересовался А.Н. — Может, есть секрет?

— Обаял, — усмехнулся я. — Моей улыбке ни одна девушка не может противостоять. Улыбкой и ... тремя литрами крови. — И посмотрел на свои руки. Под рукавами куртки якобы должны были скрываться огромные шрамы.

Интерес к антивампирской защите сразу же угас.

Утро прогнало ночных хищниц не хуже чеснока и серебра.

А.Н. собрал выигрыш и ушел, довольный собою, как бес, соблазнивший монашку.

Мы вышли из своего закутка и увидели в коридорах лужи крови, обломки мебели, выпотрошенные трупы, обглоданные кости.

— Ни фига себе девушки развлеклись, — у меня глаза полезли на лоб от изумления.

— Сельская дискотека — зрелище не для слабонервных, — согласился Бурый. — Все-таки еще раз про защиту: мешок или бафф?

— Бафф, но про три литра крови и пойманную вампиршу чистая правда. — Я вспомнил, как улепетывал от На-ше-ри и вздрогнул. — За подробностями лучше к Мойше. Это он с барабаном плясал. Бывай, Бурый, до новых встреч в эфире.

Кстати, о гнусавых одесситах. Не пришла ли пора нанести ему визит и потолковать за собранный в окрестностях кузницы урожай? Тьфу, с кем поведешься...

К моему удивлению за стойкой по-прежнему восседал Ахмет. Бесконечно печальный тем, что его сородичи устроили охоту на крыс в подвале, а ему долг предписывал находиться на рабочем месте.

Застал я Мойшу в лавке лишь на следующий день.

Его отсутствие затронуло очень многих зеков, тормознуло или поставило под угрозу несколько сделок, поэтому в лавке было людно. Кто-то принес скопившуюся добычу, кто-то наоборот пришел прибарахлиться, а большинство — просто убедиться, что Мойша жив-здоров. А то взял, сын израилев, на хранение кучу денег и ...пропал.

— О-о-о, кого я вижу без кортежа с мигалками! Вы, юноша, по делу или тоже просто пожать руку забежали? — жизнерадостно поприветствовал меня Мойша, на секунду отвлекшись от общения с типом, похожим на Степана Разина. Тот пытался всучить барыге сильно испачканный кровью шмот.

— По делу, но требуется тет-а-тет, — тихо ответил я.

Семь сорок оглядел собравшихся, что-то прикинул на пальцах:

— Это часа на три — не меньше. Забеги попозже или пока в тире потренируйся.

Я выбрал второе. Так как Ахмет был занят, помогая Семь сорок наверху, мне ассистировал Али-баба, хмурый неразговорчивый гоблин-зомби.

Он молча таскал стрелы, ставил мишени, в друзья не набивался, а лишь печально смотрел на амулет гостя на моей груди, не позволяющий съесть такую вкусную кучу мяса с хрящиками.

Впрочем, через некоторое время я увлекся, перестал замечать его голодное присутствие и за три часа сломал одиннадцать стрел, пять рекламных манекенов, зато набил 300 очков опыта.

Выйдя из подвала, я застал Мойшу, вяло отбивавшегося от последнего клиента. Тот принес мешочек пыли и уверял, что она как раз то средство, которое может помочь свести с ума любую эльфийскую красотку:

— Подсыплете щепотку в чай и она...

— Сблеванет? — скептически предположил еврей, — от вашей алхимической смеси, дорогуша, у девушек будут не любовные муки, а расстройство пищеварительного тракта. Это не любовный эликсир, а весьма препротивный по вкусу яд...

— Да уверяю вас, что ни одна красотка... — продолжил гнуть свою линию клиент.

— Радость моя девятисотой пробы, где вы видите здесь красивых барышень? — весело удивился Семь сорок. — Разве что Ахмет, но он предпочитает мясо, а еще лучше живых крыс.

— Где крыса? — заволновался зомби.

— Убежала, мой хороший.

Ахмет сделал невероятно скорбное лицо.

Продавец любовной пыли ушел восвояси, а Мойша вытер трудовой пот со своего лба.

— Как же тяжело с некоторыми славянами. Русского языка не понимают, — пожаловался еврей, — что у вас за печаль, юноша?

— Скорее радость, — усмехнулся я. — Клад нашел, сдал вашему помощнику, а теперь вот пришел за вознаграждением.

Мойша прочитал расписку и покатился со смеху:

— Так значит ты у нас ВРИО барыги, Ахмет?

Зомби важно и степенно кивнул.

— Чего хочешь за товар?

Я сделал скромное и наивное лицо и сказал, что ста золотых мне вполне хватит, особенно если еврей стрел подкинет.

— Молодой человек, — возмутился Семь сорок, — вы ж не Родину продаете, зачем жадничать? Пяти золотых будет более чем достаточно за то, что помогли перенести чужое имущество до моей лавки.

— Родину продают не за золотые, а за апартаменты на Манхеттене, — возразил я, — а у меня высококлассное оружие. Девяносто.

— Вот и мне следаки твердили, что я, жидовская морда, продал родную землю, — грустно согласился Мойша, — Десять.

— А вы? Восемьдесят пять.

— А я им: помилуйте, как же можно, я ж не чиновник и не депутат правящей партии. Это они ее имеют и так и эдак. И продают оптом и в розницу. Чтоб обеспечить светлое будущее домочадцам за кордоном. Двадцать.

Сговорились мы на сорока трех золотых семи серебряных и двух медных монетах. Кроме того, барыга отсыпал мне три десятка арбалетных стрел.

Я поблагодарил сына народа израилева и свалил.

На следующее утро меня ждал сюрприз. Мою капсулу уволокли на плановый ремонт, а техник — молодой парень в синей спецовке и темных очках, налаживал сменную. Вроде бы мелочи жизни, но интуиция, не раз спасавшая меня по жизни, заставила сорвать с него очки.

— Ты чего, ЗК, обурел? — заорал он, — в карцере давно не был? Верни взад.

— Только что оттуда, — хмыкнул я, отдавая очки обратно. — Думал у тебя фирма, а теперь вижу, что фуфло китайское.

То, что было нужно, и так увидел — зрачки расширены, как после хорошей дозы наркоты. Вот они, лучшие кадры системы исполнения наказаний.

В принципе, наркуша мог быть честным сисадмином, мало ли кто как свой кайф ловит, но угроза драгоценной шкуре заставила меня проявить осторожность — дернул за проводок у сменного кокона, а он возьми и оторвись...

— Ах ты, сука, чего с казенным имуществом творишь? — возмущенно заорал работник цифры и паяльника. А потом захлопнул рот и испуганно уставился на меня.

Довольно безрассудно называть зека на зоне самкой собаки. За это можно и огрести...

Я радостно взвыл и заехал ему в 'солнечное сплетение'. Затем добавил коленом в наклоненное лицо.

Надо отдать должное вертухаям — браслеты на руки они накинули молниеносно и надежно зафиксировали меня в позе 'ха'.

Появившийся спустя пару минут кум сердито насупил брови:

— Опять хулиганишь? Не зря мы тебя в карцер определили. Ты чего это техперсонал бьешь?

— А он меня сукой обозвал, гражданин начальник, — объяснил я.

ИА повернулся к пытающемуся придти в себя технику:

— А ты, мастер Шпунтик, какого хера наших постояльцев обидными кличками обижаешь? На перо захотел?

Он выдохнул со стоном:

— Этот зек свою капсулу повредил.

Кум опять вопросительно посмотрел на меня.

— Игорь Саныч, а вы лучше гляньте под очки этого чудо-техника.

Кум отобрал псевдополароидную хрень у технаря и аж сплюнул от злости:

— Отстраняешься от работы до окончания проверки. Вы, голуби, тащите этого нарка к доку на анализы. Буйного расковать и в резервную капсулу. У него сегодня интересная игра намечается... — последняя фраза прозвучала злорадно.

— Как? Опять? — возмутился я.

— Тебе понравится, — весело пообещал кум.

В вирте в первую же секунду я оглох от взрыва. Сверху щедро сыпануло песком, а инстинкты заставили рухнуть вниз в самую глубь окопа. Тело в течение минуты содрогалось от страха, затем у меня хватило сил приподняться и осмотреться.

Судя по одетой на мне и моих соседях форме я оказался в самом пекле игры, созданной по мотивам Второй Мировой Войны. Хорошо хоть в составе войск РККА. А то 'добрый' ИА запросто мог бы внедрить меня в литовский СС с целью зачистки белорусской деревни от местных жителей. Убийство 90-летней бабки — 500 долларов, изнасилование молодухи — 300 и звание героя свободной Литвы 3-ей степени за сожжение десятерых крестьян в их же избах.

Судя по активной артподготовке немцы собирались наступать. А у моего тела кроме рук и комсомольского значка ничего наносящего ущерб не было.

Впрочем, оглядевшись, я заметил недалеко от себя пулеметное гнездо и собственно пулемет, расчет которого получил свое.

Я подполз к нему и стал с интересом рассматривать орудие убийства. Это оказался (??? марка пулемета). Полный антик, но довольно надежный и простой в использовании как кирпич. Целый в отличии от пулеметного расчета, посеченного осколками снаряда. Ребятам не повезло. Пулеметные ленты (коробки???) также присутствовали.

Я аккуратно высунулся из окопа и снова нырнул вниз. Артподготовка продолжалась, а значит следовало сжаться в позу эмбриона, закопаться поглубже и не отсвечивать.

Минут через десять взрывы стали становиться реже, и народ начал потихоньку шевелиться, приводить себя в вертикальное положение, отряхиваться, материться, подбирать винтовки.

Прозвучала команда: 'Затихариться! Стрелять только по команде!'.

Я аккуратненько высунулся из окопа — вдалеке, где-то за километр, редкой цепью к нам бежали фигуры, одетые в форму вермахта. Немцы двигались очень грамотно, стараясь использовать в качестве укрытия любые неровности местности.

Ко мне подполз чумазый мужик с погонами старлея:

— Иванов, ты что ль?

Я не стал разочаровывать начальство и кивнул.

— Из пулемета сможешь?

Я опять кивнул. На этот раз осторожнее. Чего ж не суметь — это ж не джедайский меч и не плазмоган с интеллектуальными мозгами.

— Стреляй по команде, — приказал ротный, ...или с пятидесяти шагов, — уточнение было правильное, так как немцы с расстояния ста шагов стали постреливать в нашу сторону, тем самым заставляя уцелевших бойцов РККА прятаться в окоп, и не высовываться.

Не смотря на приказ, подлез к пулемету чуть раньше, так как пользоваться таким агрегатом я лишь в исторических хрониках видел.

Те не менее машинка заработала как надо по команде старлея, посылая убийственные кусочки свинца в ловкие фигуры в касках.

Моя меткость оставляла желать лучшего — все-таки пулемет был для меня в новинку, да и фрицы под нашим огнем сразу же упали наземь.

Но двоих я таки убил и четверых ранил — сообщила мне система, наградив 250 очками-баксами.

— Стреляй поэкономнее, Иванов, — приказал мне старалей, — боеприпас только завтра подвезут...может быть...

Я стал выпускать очереди по три-пять патронов, зацепил еще двоих арийцев (одного насовсем), затем сменил ленту ??? диск???

Немецкий командир не стал класть солдат в самоубийственной атаке, им скомандовали отход.

Трупов в чужих шинелях оказалось до обидного мало — всего десятка два. Раненых арийцы уволокли за собой. Ндаа, хромает стрелковая подготовка у бойцов Красной армии. Им бы моего сержанта-инструктора, которого ученики за глаза звали ласково: Душегубушка или Людоедушка.

В образовавшийся перерыв ротный кашевар разнес бойцам сухой паек, состоявший из куска хлеба, шмата сала и самую главную ценность в пыльном окопе — чистую воду в бидонах.

Только вот фляжки куда ее можно было налить у меня не было.

Этот вопрос ротный решил просто: сначала отматюкал на чем свет стоит, а затем передал мне емкость покойного Приходько. Ему, мол, все равно уже не пригодится.

Я с небывалым аппетитом мгновенно проглотил свою порцию еды и попросил повара, пока не убег, дать добавки.

Тот попробовал повозбухать, что не положено, но старлей прикрикнул на тыловика:

— Выдай, куркуль! Пулеметчика надо подкормить, чтобы рука не дрожала, когда будет бить фашистского гада.

Хоть раз мне в этих дополнительных играх повезло: и сражаюсь за наших и командир вменяемый. Ляпота!

Впрочем, хорошее быстро закончилось, так как продолжился артобстрел. Снарядов арийцы не жалели, предпочитая беречь солдат.

Далее последовал целый час оглушительного грохота.

Мы опять вжались на дно окопа, молясь кто Богу, кто Аллаху, а кто коммунистической троице — Марксу— Энгельсу-Ленину, а кто-то Геймдизайнеру, чтобы пронесло.

Мне повезло, а вот ротному нет. Осколок вражеского снаряда снес ему половину черепа. Часть кровавых брызг накрыла и меня.

Виртуальное тело сделало попытку отпраздновать истерику и проблеваться, но я его быстро успокоил. Когда-то меня для тренировки психики заставляли делать такие интересные вещи, что даже очень реалистичные трупы в вирте впечатляли мало.

Одно плохо. Смерть командира деморализовала бойцов. Один из них заорал в панике: "Хана, спасайся кто может!" и побежал, бросив винтовку.

Я быстро схватил командирский пистолет, застрелил бегущего и заорал остальным: "Приказ был — ни шагу назад! Беру командование на себя! Кто струсит — застрелю!"

Не знаю, что сработало: мой уверенный голос или пистолет в руке, но народ панику прекратил.

За расстрел пораженца и наведение порядка мне капнуло еще 1000 очков опыта. Артобстрел продолжился.

Я спрашивал себя: 'где наши пушки?' и матерился.

Мы потеряли еще как минимум семерых бойцов, а затем немцы предприняли следующую попытку прорвать нашу оборону.