Испытание - 2. Деформатор

— И что с ними стало?

Вопрос сам собой слетел с языка. Ответ на него знал. Вернее, догадывался о нем.

— Я покажу...

И снова в глазах полыхнуло холодом.

Комната с обнаженными телами — стоны, вздохи, влажные касания. Но все это исчезает, когда настежь раскрывается дверь и в проходе появляются люди. Они укутаны в черное, на лицах повязки — только глаза видны. У них в руках веревки и изогнутые ножи. Крики наслаждения сменяются воплями ужаса и боли. Названные гости убивали без жалости и сомнений. Сталь впивалась в плоть, кровь лилась под ноги людей, пропитывала ковры и подушки. Но убивали не всех. Некоторых (и мужчин, и женщин) оглушали, связывали и утаскивали прочь.

Темный подвал, шипение труб и негромкие слова. Трое стоят, курят. На низкой деревянной кровати раскинулось тело девчонки. На ней нет одежды, она избита. Мертвые глаза смотрят в потолок. Трое обсуждают, куда спрятать тело, шутят. Беседу на полуслове обрывает металлический скрежет. Насильники оборачиваются, затем выхватывают из темноты куски труб. Стоят, ждут. Но звуков больше нет. Постепенно расслабляются, решают скинуть девчонку в очистительную систему. Но сделать это не успевают. Откуда-то появляется человек, закутанный в черное. Быстрые рациональные движения, блеск ножа. Двое из троих падают в первые же пару секунд. У одного распорото горло, у другого вспорот живот. Третий падает на колени и просит пощады. Он ее получает — короткий удар рукоятью ножа в висок.

К тому времени, как люди в черном пришли в операционную, человек уже успел расчленить и выпотрошить свою жертву. На незваных гостей он отреагировал спокойно, не сопротивлялся и не просил о пощаде. Он сделал иначе — улыбаясь, точно идиот, воткнул скальпель себе в горло. Его попытались спасти, но тщетно.

Группу из полудюжины человек перехватили возле какого-то коридора. Нагруженные объемными рюкзаками, они явно торопились покинуть убежище — не успели. Их поджидали, а потому заперли в небольшой комнате. Но легкой победы людям в черном не досталось. Шестеро отстреливались и отбивались длинными тесаками. В конце концов, их все же задавили числом. Схватка вышла жестокой. Никто не желал отступать. Особенно глаз зацепил один эпизод: выстрелом из дробовика один из беглецов практически оторвал руку нападающему — крупному детине с парой топоров в руках. Не тому ли, что впоследствии стал погонщиком человеческого скота?

Лысый знал, что показывать. По возвращении обратно я ощущал себя так, будто сам вымазался в чужой крови. Будто сам убивал. С упоением и верой в какие-то высшие идеалы.

— Считаешь, всех их следовало оставить в покое? — спросил лысый. — Мы избавились от гнилья, но не выбросили его в окно, а предложили тому, кто сможет повести за собой.

— Кому именно?

— Ты действительно хочешь это знать?

— Уже знаю.

Брови лысого приподнялись.

— Твари из Хаоса, — продолжил я. — Но не обычному демону, а уже издохшему. Думаешь, сможешь его контролировать?

— Я всего лишь смиренный слуга. Мне ли думать о контроле высших созданий?

— И все же ты хочешь его контролировать. Там, снаружи, еще много тех, кто не примет твои ценности. Они тоже умрут на крестах?

— Если на то будет воля Поводыря.

— Или твоя?

Лысый нахмурился, его кулаки сжались.

— Видят боги, я пытался дать тебе шанс. Но ты такой же мешок с костями, как и все прочие. Предлагаю добровольно отдать мне оружие и доспехи. Тогда больно будет только завтра.

— Тебе нужен меч?

Я вытянул клинок пламенной ярости перед собой. Огонь на нем вспыхнул, будто почувствовал близость потенциальной цели.

— Пожалуй. Возможно, он придется по душе Поводырю.

— Вот пусть он сам и заберет его.

— Ты слишком молод и потому не представляешь, на что способны создания Хаоса. В их руках ты можешь умирать неделю, месяц, год... вечность. Они в силах разорвать тебя на части, а потом собрать снова. Быть может, несколько в ином порядке. По их воле ты станешь трахать себя в зад самым толстым и корявым суком, какой тебе дадут и при этом верещать от удовольствия. Ты созреешь свои мозги, а потом сожрешь то дерьмо, которое из тебя выйдет.

— И все же я рискну поговорить с твоим Поводырем лично.

— Ты повеселил меня, малыш. Хорошо, тебе представится такая возможность, если сумеешь покинуть гравитационную капсулу. Ты же знаешь, что такое гравитация? И что она способна сотворить с тем, кто попал под ее воздействие. Удачи.

Он просто хлопнул в ладоши — и я тут же почувствовал давление. Оно ощущалось сразу со всех сторон и оно нарастало. Доспехи — ничто, когда на тебя давит многотонная плита. А если плита не одна? А если плиты все время подкладывают? Вскоре я и думать забыл о лысом ублюдке. Да что там о нем — обо всем. В голове пульсировала лишь одна мысль — высвободиться. Но сделать этого не мог. Иконки способностей оставались мертвыми, а физических сил не хваталось, чтобы противиться нарастающему давлению.

В ушах зашумело, перед глазами появились черные точки. Дышать удавалось через раз, да и то лишь небольшим вдохами. Я попытался снова отмахнуться мечом, с огромным трудом выудил из вещевого мешка магический жезл, несколько раз выстрелил наугад. Все тщетно. Давление сворачивает в комок.

Во рту появился привкус крови. Звуки исчезли разом все, даже шум. Что-то взорвалось в голове — и полная тишина. В тело что-то впивалось — то ли металл доспехов, то ли рвались мышцы. Не шелохнуться, не вздохнуть. Даже мысли в голове замерли.

Свобода.

Давление исчезло разом. Я вроде бы упал, но точно не скажу. В голове мир кружился до тошноты. Сдерживал позывы к рвоте — еще не хватало захлебнуться в собственном шлеме.

Давление вернулось. Обняло, выдавило из легких драгоценный воздух. Очень хотелось кричать, но выдавить из себя даже мышиный писк — дело совершенно нереальное. Треск и скрежет — звуки, которые рождало само сознание. Ничего подобного в реальности я не мог услышать.

Скачки давления происходили еще пару раз. Лысый вряд ли хотел меня убить. Скорее — проучить. Я потерял счет времени, позабыл обо всем. Только жадно хватал ртом воздух в моменты, когда мне это позволяли. Возможно, скулил. Надеюсь, что не просил о пощаде. Но полностью доверять собственному разуму и памяти не могу — было слишком больно.

А потом все исчезло. Я лежал в глухой темноте и дышал. Не надо больше ничего — только возможность вздохнуть.

Грохот.

То ли голова взорвалась изнутри, то ли что-то случилось рядом со мной. Жаль, что ничего не вижу — мир только-только начинает обретать очертания, все еще плывет.

— Вставай! — голос Эши звучал из далекой дали. Но это кричала именно она. Я не мог ошибиться. — Поднимайся!

Снова грохот.

Что-то ухватило меня за руку, потянуло. Все еще ничего не видя, еле-еле держась на ногах, побежал. Или поплелся, заплетаясь. Успевал с трудом, чуть не падал.

Единственное на что ориентировался — шум шагов и редкие выстрелы. Нас преследовали, что-то кричали вслед. Но потом отстали.

Что-то скрежетнуло, вызвав приступ зубной боли. В глаза ударил яркий свет. Шум шагов исчез. Вообще дышаться стало заметно легче. Некоторое время я жмурился, затем открыл глаза. Каким-то образом мы выбрались на поверхность и теперь бежали среди зарослей густого кустарника. Причем кустарника живого, с темно-зеленой листвой, густого, без каких-либо признаков ползающих паразитов. Но главное — ночь сменилась днем. Неужели я так много времени провел в гравитационной капсуле? Впрочем, оно и не удивительно. Надеяться на то, что собственная голова адекватно воспринимала действительность, не приходится.

Сил не было никаких. Уровень усталости приближался к ста процентам, но Эша продолжала тянуть вперед, не позволяя отвлечься даже на то, чтобы выпить раствор. Если бы не обновленные доспехи — давно бы свалился под какой-нибудь куст. А так — вполне терпимо, хоть в горле и отдает металлическим привкусом.

Остановились в каком-то глухом овраге. Кругом заросли крапивы и папоротника.

— Живой? — Лицо Эши горело, дышала она часто и глубоко.

— Кажется. Спасибо. Похоже, облажался я по-крупному.

Позволил себе передохнуть и наконец-то сесть.

— Все хорошо, — улыбнулась она. — Все позади. Мы выбрались. А это главное.

— Но как?

— Ты был прав... — она скинула остатки куртки на землю, села рядом со мной. — Оказалось достаточно убить их лидера. Разве что еще однорукий — он тоже не захотел нас отпускать. Напугать остальных не составило труда.

— Поверить не могу. — Я откинулся на спину, стащил с головы шлем. — Надо идти дальше?

— Думаю, нам здесь ничто не угрожает.

Она склонилась надо мной, глаза горят, дыхание все еще не успокоилось.

— Ты что?

— А на что это похоже? — Ее руки поползли по моим доспехам. — Ты только что балансировал на краю бездны. И кто знает, что поджидает нас за следующим поворотом. Я хочу тебя. Очень хочу.

— А если погоня?

— Они не будут преследовать. Слишком напуганы, слишком подавлены потерей лидера.

Ее голос становился все более хриплым. Пальцы расстегивали на доспехах пряжки креплений.

— Мы быстро — и потом пойдем.

Мог ли каких-нибудь десять минут назад думать, что захочу близости? Нет — и мысли такой не возникало. Но ее голос, ее дыхание, ее глаза — они сводили с ума, заставляли позабыть обо всем вокруг. Девчонке хотелось верить, хотелось плюнуть на возможную опасть. Не помню, чтобы такое желание владело мной даже в самый первый раз, тогда, в доме, когда Эша только-только пришла в себя после отравления. Такое чувство, будто меня разорвет на куски, если не скину к чертям одежду и не овладею ею. Сил противиться желанию — нет. Слабые отзвуки рассудка еще кричат, чтобы остановился, но их голоса все слабее.

Пыхтя и смеясь, мы справились с доспехами. Я стащил с девчонки кольчугу. Она аж застонал, когда мои руки легли на ее грудь.

Грохот выстрела.

Эша вскрикнула, выгнулась. Ее глаза расширились до предела, из уголка рта потекла кровь.

Сказать, что я был в ужасе, — не сказать ничего. Наверное, мое сердце перестало бить. Скинув девчонку на землю, накрыл ее своим телом, обернулся. Кругом лишь зелень папоротника и крапивы.

Вы использовали способность "Лечение"

Эша вздрогнула, попыталась что-то сказать, но вместо слов — кровавый фонтан.

"Почему не действует?!"

За спиной хрустнула ветка. Резко обернулся — никого. Но один из кустов папоротника шелохнулся так, будто за ним кто-то есть.

Взгляд метнулся на доспехи, выцепил ножны с огненным мечом. Обнажить клинок, ударить...

Вы использовали способность "Огненный вал"

Смертоносная огненная волна поднялась и ринулась прочь, уничтожая все на своем пути. Во мне ярость боролась с отчаянием. Нащупал разгрузку, выудил из нее склянку с лечебным раствором.

— Пей... — Попытался влить ее содержимое девчонке в рот. Но та лишь кашляла кровью, захлебывалась ей же. Возможно, несколько капель раствора и проглотила, но этого явно недостаточно.

Я стоял перед ней на коленях и просил не умирать. Лес вокруг полыхал. Дым и жар превратили овраг в Преисподнюю. Пепел и искры засыпали нас. Кожа горела от ожогов, а огненное кольцо расширялось, охватывая все большую площадь, отсекая меня от спасения.

Достал еще одну склянку.

— Пей! — орал так, что срывалось горло.

Тряс ее даже тогда, когда Эша перестала кашлять, а ее глаза закатились. Поверить в то, что она перестала дышать, — выше моих сил. С физической болью ожидал, когда минут две минуты и восстановится способность к лечению.

Вы использовали способность "Лечение"

И снова ничего. Невесомое тело девчонки оставалось невосприимчивым к моей магии. Я ничем не мог ей помочь.

Огонь окружает. Леса больше нет. Есть ревущее пламя и оно стремится заполучить новые жертвы. Нет, я не оставлю ее здесь. Не позволю сгореть. Плевать, чего мне это будет стоить, но мастер-лекарь Беловодья вернет ее к жизни. Вернет, даже если мне придется вырезать весь чертов городишко.

Спешно покидав снаряжение в вещевой мешок, закинул его на спину. Затем осторожно взял Эшу на руки.

Вы использовали способность "Крылья ангела"

Меня выбросило в черное от дыма небо. Что-то в ушах ухнуло, воздух из обжигающего сделался холодным, перед глазами потемнело. Я попытался скорректировать траекторию полета, чтобы уйти в сторону от пожара, продержаться в воздухе, пока снова не заработает голова, но получилось или нет — не знаю. Сознание точно чугунной крышкой накрыли.

Тишина.

Вакуум.

* * *

Приходить в себя очень не хотелось. Лучше плавать в темноте. Там спокойно, там нет боли — ни физической, ни душевной. Но разум борется, рвется прочь. Тело все еще саднило от полученных ожогов. Это ерунда. Я — жив. Она — нет.

Сидел, привалившись к чему-то спиной. Жара больше нет. Значит, из пожара все же удалось выбраться. Хорошо. Нечего сидеть. Путь до Беловодья неблизкий. И это еще повезет, если квадроцикл все еще на месте и исправен.

Резкий писк тонким клинком вскрыл барабанные перепонки. Закрыв уши ладонями, вскочил на ноги. Осмотрелся. Перед самым лицом завис Барсик. Изгнанник отчаянно жестикулировал лапами, затем снова разинул рот и запищал.

— Я тут!

Писк оборвался.

— Райн!

В мою сторону было метнулись две тени. Метнулись, но замерли шагах в пяти. Обе напряжены, обе сжимают в руках ножи. Чуть в стороне, на полу, лежит фонарь. Его луч будто проложил грань между тенями, которую те не в силах переступить, хотя и желают этого.

— Эша... — пробурчал, не веря собственным глазами.

Тени посмотрели на меня.

Кажется, все же сошел с ума.

Всего минуту назад у меня на руках умерла одна Эша — и вот их уже две. Стоят, живы-здоровы.

— Она демон! — процедила Эша, стоящая слева.

— Не слушай ее, — в тон ей ответила Эша справа. — Это суккуб. Она завладела твоим разумом, навела видения.

— Убей ее. Не слушай. Она снова заставит тебя видеть то, что нужно ей.

Я пытался найти хоть малейшие отличия в интонации, манере говорить, в мимике, хоть в чем-то, что помогло бы опознать настоящую Эшу, но не находил. А есть ли тут настоящая? Или это снова какая-то игра? Что, если по-прежнему торчу в гравитационном коконе, а лысый ублюдок заставляет меня смотреть то, что пожелает?

Игровой же интерфейс услужливо разместил над головой каждой девчонки имя "Эша".

— Как зовут твоего отца? — задал стандартный вопрос.

— Алексей, — сказала одна.

— Ты меня об этом уже спрашивал, — сказала другая. — Когда вернулся.

— Суккуб способна читать твои мысли, — сказала первая. — Все, что известно тебе, знает и она.

— Райн, ты должен сделать выбор. Иначе она убьет нас обоих. Она питается тобой. Даже сейчас. Твои эмоции — ее сила.

Уж чего-чего, а эмоций за последние минуты или часы я испытал множество. Причем полный набор эмоций.

Но как сделать выбор?

Все равно, что выбрать, какое провод перерезать во взрывном механизме — синий или красный. А что если, оба провода белые?