Жизнь номер раз. общий файл + гл.52. финал

— Ты что, какая больница? Надо валить отсюда, сейчас пожарные с полицией набегут, — Фрайди ухватился за её руку, пошатнулся и встал на ноги. — Что мы им скажем — нелегально работали, чёрным налом получали? Уходим, живее.

Елена обхватила его за плечи, он ухватился за её талию, и так, кашляя и шатаясь, они побежали — вернее, побрели — прочь от этого места.

Через несколько перекрёстков, где из узких улочек тянуло сыростью и мочой, они остановились. Фрайди вытащил из кармана скомканную салфетку, поплевал на неё и утёр лицо. Пригладил волосы, одёрнул майку. Глубоко вздохнул и снова судорожно закашлялся.

— Может, всё-таки в больницу? — спросила Елена. Сама она, хотя у неё и тряслись ноги от волнения и усталости, чувствовала себя гораздо лучше, и кашель уже не так драл ей горло.

— Отведи меня домой, — слабо попросил он, утирая потный лоб. — Это пройдёт. Отлежусь, и буду как огурчик.

— Ладно, держись. — Она снова обхватила его и они пошли дальше.

Она помогла ему взобраться на этаж, подождала, подождала, пока он трясущимися руками откроет дверь, и втащила в квартиру.

— Дом, милый дом, — пробормотал Фрайди, и побежал в туалет, где в углу была устроена крохотная душевая.

Елена прошла на кухню — просто отделённый перегородкой закуток с плиткой и чайником — и приготовила кофе из найденной в шкафчике упаковки суррогата.

Вышел вымытый, порозовевший, с мокрыми волосами, Фрайди, и погнал её умываться. "Полотенце возьми!"

Они перекусили, сидя на табуретках у откидного столика. Горячий кофе дымился в чашках, липкий красный мармелад лежал на тарелке вместе с сухариками из соевого концентрата.

— Ты меня спас, — спустя долгое время, когда они просто сидели молча с чашками в руках, сказала Елена. — Спасибо.

— Пустяки, — пожал плечами Фрайди. Он уже улыбался, подсохшие волосы привычно топорщились надо лбом. — Ты же меня на себе тащила. Тебе спасибо.

Они одновременно обернулись и посмотрели в окно. Сгущалась вечерняя мгла, обычный сырой туман уже заполнил улицы, опустился между домами. Оконное стекло покрылось мелкими мокрыми капельками.

— Хочешь уйти? — Фрайди поёжился, словно ему от одного взгляда на улицу стало холодно.

Она представила, как уйдёт из этого тепла в темноту и сырость вечернего города, и тоже вздрогнула.

— Оставайся. Места хватит. — Фрайди гостеприимно повёл рукой. — Диван у меня супер.

Супер-диван оказался старым, потёртым и неудобно узким. Хозяин, смущённо суетясь, вытащил из шкафчика одеяло и круглую подушку, разрисованную смайликами.

— А ты? — спросила Елена, присев на край.

— На кресле посплю.

— Не дури, я не кусаюсь. Отвернись. — Она стянула джинсы — куртка давно висела на крючке у входа — и бросила на стул рубашку. — Давай, с краю есть место.

Ей не хотелось обижать Фрайди, который столько для неё сделал, и так надрывно кашлял всю дорогу. Не спать же ему теперь, скорчившись в кресле.

— Ладно. Ты тоже отвернись. — Он неловко лёг на край, и тут же едва не свалился.

Она поймала его, и тут что-то случилось с ними обоими. Его руки оказались в её, их лица соприкоснулись, дыхание стало горячим, а диван — совсем не тесным. Желание вдруг вспыхнуло в ней так сильно и нестерпимо, что Елена едва не порвала на Фрайди майку со смайликом.

После первого раза, едва отдышавшись, Фрайди установил будильник на утро: "Как бы не проспать", и они подремали немного, обнявшись, в темноте. Потом проснулись — было темно, только тихо светило уличным фонарём мокрое окно — и снова занялись друг другом. За стеклом монотонно шумел дождь.

Глава 41

Дождь постучал в оконное стекло и затих. Только редкие капли ещё срывались с карниза и тяжело плюхались вниз.

Тренькал будильник, пронзительно, настойчиво. Елена открыла глаза. За окном медленно разливалось утро. Ночная тьма ушла, сменилась серой мглой рассвета.

Она посмотрела на часы. Было ещё слишком рано, чтобы идти на работу. Зачем Фрайди поставил будильник на это время? Ах, да, Фрайди... Это случилось так неожиданно, она не собиралась с ним спать, правда, не собиралась. Почему так вышло, Елена не знала, но это было приятно. Может, и хорошо, что она согласилась зайти к нему. Хотя... он сам её пригласил. Ему было плохо, и пришлось его вести домой.

Видно, не так уж и плохо ему было. Или нет? Она отогнала сомнения. Что за глупости, он и правда надышался, а вышло всё к лучшему.

Она посмотрела на пустое место на диване рядом с собой. Не успела удивиться, как из-за кухонной перегородки возник Фрайди с большой фаянсовой чашкой в руках. Над чашкой поднимался парок, вместе с кофейным ароматом.

— Это ты мне? — Елена опустила ноги с дивана, не обращая внимания, что на ней ничего — совсем ничего — не надето. Когда-то, кажется, совсем давно, Алекс, муж, приносил ей кофе в постель. — Спасибо.

— Э... да, тебе. — Фрайди отдал ей чашку, стал смотреть, как Елена пьёт — жадно, обжигаясь, большими глотками. — Ещё?

— Не знаю. Сейчас допью, и подумаю.

Он покраснел, она поняла, что сказала, и фыркнула в чашку.

— Я поставил будильник пораньше, не знал, когда тебе надо, — он взял чашку из её рук и присел рядом.

Елена посмотрела на него. Он так мило смущался, а волосы надо лбом так забавно топорщились...

— Ещё рано. Время есть.

Он со стуком поставил чашку на пол. Как всё-таки он краснеет, это удивительно.

Они перекатились на край дивана, и сделали это ещё раз.

Елена ещё не открыла глаза, как он, тяжело дыша, снова подтянул её к себе.

— Подожди, не надо... — сонно пробормотала она, но он не слушал.

Она попыталась вывернуться, он вцепился в неё, они потеряли равновесие и свалились с дивана на пол. Загремела отброшенная кружка.

Она шлёпнулась животом на холодный пластик пола, почувствовала жёсткие пальцы на своих бёдрах. Фрайди схватил её, пристроился к ней сзади, и теперь делал своё дело, быстро, грубо, жадно.

Потом он отпустил её и шумно задышал, навалившись ей на спину. Елена зло сбросила его, и поднялась на ноги. Секунду раздумывала, дать ли ему пинка по покрасневшей физиономии, потом просто шагнула к дивану и подобрала свои рубашку и джинсы.

В крохотном туалете быстро умылась холодной водой, глядя на своё застывшее лицо с сощуренными, бешеными глазами. Нет, нельзя срываться. Спокойно, Ленка. Это не конец света. Это не машина с кожаным задним сиденьем. Это просто холодный пол в занюханной квартирке. А прыщавый придурок — не трое мужиков. Успокойся.

Фрайди стоял у выхода, жалкий, потерянный, взъерошенный, как щенок. Протянул ей курточку:

— Извини, извини, я дурак, так глупо получилось. Извини, прости, пожалуйста. Не уходи.

Она молча вырвала у него из рук куртку, стала натягивать на себя. Он стоял с таким жалким видом, что Елена стала остывать.

— Ну хочешь, дай мне в морду. Дай, вот сюда, — он зажмурился и повернулся правой щекой. — Сюда бей, здесь лучше.

— Чем лучше? — сквозь зубы спросила она, рывком открывая дверь на площадку.

— Потому что все бьют с правой, а тут ещё не набито... — пробормотал он, и она невольно усмехнулась. Глупо, как глупо всё.

— Никогда так больше не делай, понял? Я тебе не разрешала!

— Понял, прости, я не слышал... Ты простила?

— Хватит извиняться! — рявкнула она. — Я ухожу. Спасибо за кофе.

Он хотел пойти за ней, бормотал что-то, лицо его кривилось в жалобной, досадливой гримасе, но Елена не слушала. Ей надо было уйти отсюда. Иначе она что-нибудь с ним сделает, и это будет на её совести.

Она вышла в серый утренний туман, глубоко вдохнула влажный холодный воздух. Её ещё всю трясло от ярости. Куда теперь? Для работы ещё слишком рано. Пойти к себе, в пустую крошечную квартиру, где ничего нет, кроме отвратительных воспоминаний?

Елена остановилась. Что она за дура, ведь вчера был пожар, и, может быть, с жертвами. Она вспомнила горящий угол полуподвала, там, где стоял стол, громоздились коробки и сидела девица. Наверное, та погибла в огне или задохнулась. И все эти люди, другие, что сидели в клетках... кто знает, что с ними случилось. Если им не удалось выбраться и убежать... Наверняка там теперь полно полиции.

Надо предупредить агента. Толик и его дружок Стас, который дал ей бумажку с адресом — им не нужны неприятности. Да и ей тоже. И Глен, он ведь должен был туда пойти. Но почему-то его там не было. Она бы заметила. Странно, ведь ему нужны деньги, он сам говорил. Или не говорил?

Она потёрла лоб. Видно, от напряжения или усталости опять заныла голова. Мутный утренний свет стал резким, а над проезжавшим по дороге рикшей-велосипедистом замигала надпись: "Рабочий, 19/28". Откуда-то Елена знала теперь, что парню девятнадцать лет, и он долго на свете не заживётся. Максимум до двадцати восьми.

Она зябко передёрнула плечами, и махнула велотаксисту рукой. Надо было добраться до дома Толяна как можно скорее, а проблемы рикши её не касаются. Не один седок, так другой его всё равно когда-нибудь его доконают.

Дверь в подъезд, которую она в прошлый раз никак не могла преодолеть, сейчас была открыта и даже подпёрта куском кирпича. Что они тут, то запираются, то двери нараспашку, не поймёшь этих жильцов...

Она поднялась по лестнице, дыша сквозь зубы: в этот раз соседи Толяна варили что-то отвратительное, не иначе купленное в самом дешёвом магазине. На площадке у мусоропровода возился какой-то мужик в заляпанном комбинезоне. То ли рабочий, то ли бомж — в руках у него был пакет, в котором виднелась кучка мусора.

Елена толкнула дверь, и вошла. Было не заперто, по квартире гулял сквозняк. Вонь здесь стояла просто невыносимая.

Под ногами хлюпнуло. Она взглянула вниз и увидела, что пол влажный, а коврик у двери, скомканный, помятый, весь пропитан водой. Что за чёрт?

И воняло здесь совсем уж мерзко.

— Толик? Ты здесь? — она позвала его, не решаясь пройти дальше. Что-то случилось. Нехорошее предчувствие заворочалось внутри. Она поняла, что на кухне кто-то есть, и это не её агент. А ещё она услышала, как сзади шевельнулась дверь — кто-то вошёл следом.

— Ищете кого-то? — послышались шаги, и из кухни появился человек. Да, это был не Толян.

Молодой, с виду недавний студент, короткие волосы тщательно прилизаны, синяя рубашка застёгнута на все пуговицы, рукава закатаны до локтя, в руке — пустая бутылка из-под пива.

— Ищу, — сказала Елена, глядя на бутылку в руке незнакомца. Как он держал её, аккуратно придерживая пальцами донышко. Профессиональным жестом полицейского, вот как. — Здесь живёт мой друг, Толик. Где он?

Молодой человек склонил голову, как учёная птица, и пристально посмотрел на девушку. Наверное, ему казалось, что так он произведёт впечатление.

— А вам он зачем? Кто вы ему?

— Вы не ответили, — она уже поняла, что произошло какое-то несчастье, но продолжала играть в эту глупую, странную игру. — Где Толик?

— Пройдите, — он кивнул, приглашая её войти. Сзади кто-то шевельнулся, Елену взяли под локоток, и вежливо понукнули пройти в квартиру. Ну конечно, это был тот рабочий бомжеватого вида, что возился на площадке. Как она сразу не догадалась. Наверно, из-за Фрайди у неё с утра мозги набекрень.

Он провёл в её в комнату, где царил сущий разгром. Конечно, у Толяна и так всегда всё стояло вверх дном, но сейчас казалось, что по квартире пронёсся ураган с ордой пьяных бегемотов.

Елена увидела "своё" одеяло в клетку, которым укрывалась однажды, когда ей пришлось заночевать у агента, прямо на полу у стенки. Вот кто никогда её не домогался — это Толян. У него к клиентам один подход: только дело, а пустяки побоку.

— Полиция, — наконец незнакомец предъявил удостоверение. — Ваши документы?

Она протянула свои водительские права. Он так в них уставился, будто хотел просверлить дырку. Потом быстро взглянул ей в лицо, будто узнал, и опять вцепился в документ.

— Вы...

— Да, я проходила по делу, — Елена назвала фамилию следователя. Ей уже надоело объясняться. — Что с моим другом?

Полицейский неохотно вернул ей права.

— Кем вы приходитесь хозяину квартиры?

— Я же сказала. Он мой друг. Что с ним?

Она внезапно двинулась с места, обогнула не ожидавшего такого маневра полицейского, и заглянула на кухню. Лучше бы она этого не делала.

Отвратительный запах стал гуще, а на полу растекалась лужа чего-то мерзкого, похожего на внутренности. Елена отшатнулась, и заметила в глубине приоткрытой ванной яркое пятно: шорты весёленькой расцветки, в которых явился к ней Стас в последний раз, когда она его видела. Шорты нелепым комком лежали в луже багрово-красной жидкости, уже подсохшей, с вкраплениями битого стекла и чего-то блестящего.

— Ой.

Молодой полицейский ухватил её за локоть и бесцеремонно оттащил назад.

— Насмотрелись? Ваш друг мёртв. Скончался этой ночью. Где вы были в период с восьми часов вечера до трёх часов утра?

— Спала, — слабым голосом ответила Елена.

— Одна?

— Нет... — она спала, да. С этим придурком Фрайди. Надо же, как хорошо. Она истерично хихикнула. Хорошо, что они переспали. У неё есть алиби.

Глава 42

Зазвонил телефон на подоконнике — старый, с расколотым углом и замотанной скотчем трубкой. Молодой полицейский подошёл, снял трубку, послушал невидимого собеседника и сказал:

— Здесь. Да, закончили. Сейчас приеду. Что? — он взглянул на Елену, лицо стало кислым. — Хорошо.

Полицейский со стуком положил трубку, и сказал:

— Выходим. Госпожа Снайгер, вы поедете с нами.

— Что? — Елена мигом пришла в себя. Что они придумали, затащить её в участок, чтобы она пропустила сеанс игры? Фигушки. — Никуда я с вами не поеду. Я арестована? Предъявите ордер.

— Не надо кричать, госпожа Снайгер, — досадливо отозвался молодой полицейский, утомлённым жестом потирая переносицу. — Разве я сказал что-то об аресте? Вас просят проехать с нами по одному адресу. Потом мы вас отвезём, куда скажете. Согласны?

Он назвал адрес, и Елене стало холодно. Это же та самая улица, номер дома, откуда они с Фрайди удирали совсем недавно. Зачем её тащат туда, откуда узнали? А если это только для формальности, не будет ли глупо отказаться, и навлечь на себя подозрение?

Она задумалась.

— Ну так что? — нетерпеливо спросил полицейский. — Решайте скорее, машина ждёт.

— Хорошо, я поеду. Потом отвезёте меня, куда скажу, да?

Он торопливо, резко кивнул.

За углом дома, на пятачке асфальта, их ждала полицейская машина. Бомжеватый рабочий — полицейский в штатском — махнул вслед рукой и вернулся в квартиру.

Они покатили по улице, разбрызгивая лужи и распугивая рикш-велосипедистов.

У поворота, возле разрисованной граффити стены топтались редкие зеваки: пара утренних безработных в потрёпанных куртках и дамочка с коляской. В коляске сидел равнодушный младенец и жевал соску.

Машина повернула за угол, и вкатила во двор. Молодой полицейский помог выбраться Елене из салона, придержав за локоток, да так и не отпустил, вежливо, но твёрдо направив за собой.

Они спустились по грязным ступенькам в полуподвал. Укреплённая дверь была приоткрыта, из тамбура тянуло гарью. Стены вокруг косяков почернели от копоти.