Справедливость богов(Общий файл)

Действуя сообразно мыслям, я пришёл к выводу окончательно и бесповоротно. Что такой момент упускать нельзя ни в коем случае. Само провидение и фортуна сегодня играют на моей стороне.

Поэтому я осторожно зашёл слева и попытался сорвать кошелёк рукой. Старуха вздрогнула, но кошелёк остался у неё на поясе. Сорвать кошелёк сразу мне не удалось. Слишком крепкий шнурок держит. Тогда я поднял глаза на стол с травкой. На краю стола прямо передо мной лежал и просился в руку большущий кухонный нож с широким лезвием.

То, что надо! Подойдёт! Взял тесак в правую руку, уверенно наставил лезвие снизу и двумя плавными движениями срезал шнурок. Концы привязок обвисли к полу. Наконец, я снял с пояса ведьмы заветный кошелёк с приличным содержимым внутри. Уверен, не камешки. Рука не дрогнула.

И тут, в этот неподходящий момент, услышал за спиной ещё один голос, но такой звонкий высокий детский живой. Я испуганно повернулся.

— Что это? Кто это? — слетело с губ.

Прятаться было некогда. Решил, не суетиться. Остаться так, как есть. Я готов пустить в дело нож для защиты и безопасности.

И прямо тут, как будто с высокой сосны сорвалась шишка, угодила мне на голову, так свалилось неприятное известие.

Первое плохое сообщение по счёту после бонусов. Видно настало время плохих вестей.

Я зарылся в противоречащих сообщениях и вынужден с досадой распечатать мешок с подарками, чтобы часть их вернуть назад.

На отрицательные проявления моего игрового поведения включилась активная система репутаций внутри локации. Этой характеристике, безусловно, отводилась одна из самых ключевых ролей в игре. Репутацию сложно заработать, но легко в одночасье потерять.

Отношения общества к заявленному игроку основа репутации в городе и его окрестностях, а это напрямую взаимодействует и ведёт к будущим победам и успеху за пределами города и локации вообще.

Всё складывается из отношений правящих кругов к тебе, какого бы ты ни был сословия и статуса. Отношение правителя города к поступкам героя, исходя из личных устремлений. Совета старейшин города к поступку, исходя из законов города.

С учётом всех данных, что искины пропустили через призму убийства небогатой особы, пусть известной во всём городе среди низших сословий, врачевательницы под именем Гингема, вердикт был бы весьма благосклонен даже для убийцы. Сама по себе врачевательница не представляет государственного интереса, но незавидная роль душегуба усложняется и усугубляется тем обстоятельством, что старуху принимали у себя нередко члены семьи правителя города, а точнее его молодая родственница. Стало известно даже, что убитую принимал лично сам правитель города. Он, даже, не однажды имел неосторожность прибегать к её услугам, как, впрочем, и всё окружение правителя, начиная от городского головы, что уже приравнивается к потрясению основ и попытке государственного переворота. О чём я знать не мог.

Мне становилось ясно, как день, что моя серенькая и без того репутация внутри локации, теперь, как убийцы, мягко говоря, сильно просела за последнее время. Репутация пошатнулась ещё больше в худшую сторону. И, наверное, будет расползаться по швам с каждым часом по мере того, как становится известным данный прецедент за пределами этих частных владений врачевательницы среди простых горожан и начинает гулять по локации во всех других кругах, но более влиятельных.

С такой репутацией в городе, я должен буду ходить по краю пропасти и бояться плюнуть или чихнуть в сторону, чтобы как-нибудь ненароком не попасть на важную особу, которая может тотчас пожаловаться властям.

Для меня в этом очень мало приятного, но это ещё далеко не всё.

Вернёмся немного назад. При виде медведя у меня взыграло чувство победителя дикого свирепого животного, с которым я геройски расправился, но когда я натолкнулся на маленькую высохшую уродливую старушенцию, то испытал чувство омерзения к самому себе. Наверное, чтобы это чувство стало абсолютно полным, совершил ещё один неприличный жест в виде мародерского поступка с умыканием кошелька убиенной.

Казалось бы, уж чего не бывает на белом свете!

Теперь я себя почти ненавидел. За проклятую ведьму! За проклятую репутацию! Но жизнь продолжается несмотря ни на что.

У меня есть оправдание. Я вынужден поступить так. У меня нет другого выхода. Был поставлен в такие невыносимые рамки и условия, чтобы выжить.

Сначала появился страх за себя. Затем, что не успею сбежать. Потом, что не смогу убить медведя в одиночку и зверь непременно загрызёт. Потом, что не успею нанести смертельный удар, а в конце, что удар будет слабым и недостаточным, даже если попадёт в цель, но я сделал всё от меня зависящее и сделал так, как надо. Загадочным образом мой первоначальный удар увеличился в два раза, второй удар в три раза, а третий в пять раз. Суммарный урон быстро перевесил количество здоровья монстра и медведь пал. От одного удара лапой медведя я мог бы умереть. Все показатели алгоритма по уничтожению медведя пошагово и по отдельным действиям проделаны безошибочно. Безупречно! И, в этом, надо отдать мне должное. Действия совпали удачно. Каждый удар нанесён вовремя и нанесён именно туда, куда надо и с такой силой, какая требуется. В результате медведь повержен и лежит на полу.

Сменившее чувство радости победой в поединке со зверем на омерзение к убийству беспомощной старухи, к которому я, так или иначе, стал причиной, компенсировалось частично перекочевавшим достаточно увесистым кошельком, оказавшимся теперь в моей руке.

Что же я такое наделал? Такой вопрос передо мной не стоял.

Вернёмся ещё на несколько мгновений назад. В то время, когда я только брал тесак со стола, чтобы срезать шнурок, в избушку ведьмы торопливо по ступенькам кривого крыльца поднимался некто карлик по имени Тришка. Вошёл он с заднего дворика. Бормоча что-то себе под нос писклявым голоском, а очень может быть, напевая какую-то старинную песенку, известную только ему одному. Карлик, как обычно, торопливо просеменил через коридор. Ведь хозяйка должна прийти с базара. Увидел раскрытые двери, карлик обрадовался, полагая, что хозяйка уже здесь.

— Госпожа пришла! Моя госпожа пришла! Госпожа! — кричал карлик, ничего не подозревая.

И в этот момент я достаточно отчетливо услышал за спиной голос. Затем сразу мелкие шаги в коридоре. Испуганно повернулся.

Никто не ожидал такого поворота. В комнату с коридора вошёл Тришка, о котором упоминала всю дорогу мне сама ведьма. Тот самый!

Визор только подтвердил догадку.

Скоро и Тришка, благо от рождения не слеп, разглядел высокого худого незнакомца в тряпье.

Незнакомец склонился над мёртвым телом госпожи, с занесенным в правой руке острым тесаком и сжатым в левой кошельком. Я был очень бледен и худ.

Дико посмотрев на незнакомца, карлик остолбенел на пороге, а затем опустил глаза на лежащий труп старухи посреди комнаты.

Никто ещё так нагло не вёл себя в избушке госпожи.

Я же увидел, в свою очередь, в дверях, вовсе не ребёнка, как ожидал, а взрослого человека только на половину меньше ростом.

С неестественно большой и круглой, как тыква, головой с большими ушами на маленьком тельце с короткими ручками и ножками. В отличие от старухи, зубы у Тришки были. Редкие, но длинные. Зубы росли кое-как, очень неровно и торчали наружу изо рта, как у вампира. Особенно два клыка.

Уж очень он напомнил мне лицом старуху, как будто это её уменьшенная копия. Только не в юбках, а в протёртых до дыр кожаных штанах. Лет на пятьдесят моложе и голова покрупнее. Мозгов очевидно также больше.

Как сморщенные черты лица этого уродца, однако, удивительно схожи с чертами лица убитой старухи!— в отведённые мне доли секунды для этого сравнения, посмотрел на убитую и перевел взгляд на карлика, я не переставал поражаться.

Тот же нос! Те же глаза! Только взгляд их направлен не перед собой, а куда-то вверх в небеса. Как будто это верно настоящие родственники или вышеозначенный тип Трифон является родным братом и никак по другому. А может быть это так и есть? — спрашивал я сам у себя, глядя на коротышку в который раз.

С того времени, как увидел карлика впервые, прошла одна минута. Достаточно много времени. За минуту убийца Камелиус успел посмотреть на Тришку несколько раз и столько же раз отвести от него глаза.

На мой беглый взгляд Трифон не представлял никакой опасности. Я не мог только ручаться за его умственные способности. Иначе бы система сошла с ума.

Обряжен карлик был по-простецки. В самостоятельно им же укороченную брезентовую грубую куртку морехода, без рукавов. Но и в таком сокращённом виде куртка доставала почти до колен. Маленькие кривые ножки в старых потёртых кожаных портках. Крупные не по размеру башмаки. Вот и весь облик Тришки.

Большие круглые отрешённые от мира белёсые глаза смотрели на убийцу госпожи из-под густых бровей. Обросший седыми волосами подбородок с реденькой бородкой, как у старухи. Длинные взъерошенные клочковатые с кудряшками волосы над благородным лбом, как у Тириона Ланнистера из знаменитой киноэпопеи. Однако же до лорда тут далеко. Крючковатый длинный нос, как у бабки, предавал носителя. На толстых губах и подбородке прилипли остатки древесных опилок, как будто бы последний не весть чем занимался всё это время. Например, целовал свежие подстилки в хлеву или катался в опилках вместо поросёнка или же с ним на пару.

Старуха ничего не говорила о том, что Тришка карлик. Тем неожиданнее эта встреча для нас обоих.

Ах, как мне хотелось бы никогда не видеть этого деревенского Тириона! Но встреча помимо моей воли уже состоялась. Надо было как-то выкручиваться из этого положения! Что-то предпринимать! Но что?

Объяснять не нужно, да это и бесполезно. Единственное спасение это бежать.

Карлика я не боялся ни разу. Да и что мог мне сделать этот полурослик?

Я зашевелился, качнул в руке несколько раз увесистый тесак и небрежно вызывающе кинул его резко на пол возле трупа. Я пытался ещё бравировать создавшейся ситуацией, осознавая, что отступать некуда.

Тришка, как воды в рот набрал, лишь раздувал щёки, как хомяк. Он не сводил с меня глаз, как загипнотизированный кролик на удава.

После встречи с карликом в нижней строке главного окна интерфейса, специально для меня на переднем плане мигнула надпись, где обозначалась репутация ко мне данного свидетеля, уличившего убийцу на месте преступления. Репутация Кровная месть! Хуже некуда! Минус две тысячи пунктов!

Поскольку Тришка относился к прислуге, приравненной к прочим деревенским жителям, я получил репутацию со всеми от почти нейтрально с минус один пункт до кровной мести. Эту репутацию могут, конечно, перебить три других лица, принадлежащих к тем же слоям, но расположенных ко мне благосклонно, но где ж мне таких отыскать, чем и как их задобрить до таких недосягаемых вершин, чтобы списать сей негатив в бездну. Вопрос вопросов!

Наверняка, худшее, что может случиться с нищим в городе.

Эти сообщения стали пугающими. Что-то вслед за этим должно произойти непременно. ещё страшнее и ужаснее цунами и землетрясения. Теперь точно. Боялся думать.

Сам я не мог ничего изменить. Не мог повернуть время вспять и ускользнуть раньше, чем появится карлик, живой невольный свидетель произошедшего здесь безобразия.

Присутствовать в качестве убийцы столетней старухи крайне неприятное и не желательное занятие для слабонервных, тем более когда уличили на месте. Думать времени нет.

Между тем остолбеневший и побелевший карлик замер в дверях с открытым ртом и хлопал глазами.

Я вскочил на ноги, схватил кошелёк в подмышку, кинулся на карлика.

Только сейчас карлик, трясясь всем телом, закрыл голову руками и закричал от испуга во всё горло, — У-би-и-и-и-и-ли!!!!!

Скорее даже не закричал, а по-заячьи заверещал. Вместо того, чтобы посторониться и дать пройти убийце, он опустился передо мной на колени с выступившими слезинками на глазах, как будто молил пощадить.

Но как мы увидим чуть далее, сделал он это вовсе не от страха.

Я хотел перепрыгнуть через голову, но сбил того на пол с ног. Прыжка не вышло, слишком сильно устал и еле поднимал ноги. Движимый местью лжеТирион истерически схватился за правую ногу убийцы и упрямо крепко держался, продолжая верещать во всё горло.

— Госпожу убили!!! Мою госпожу убили!!!

Верещание становилось крайне раздражительным. Я пытался весь коридор стряхнуть придурковатого Тришку, чтобы избавиться от этого преследующего меня ужаса, которому сам и способствовал, но ничего не получилось. Карлик обладал, в этом надо отдать ему должное, невероятной кошачьей цепкостью и недюжинной силой свойственной всем карликам. Да и я сам, честно сказать, не ожидал от ведьминого Трифона такой удивительной прыти. Совсем не ожидал! Малый оказался не промах! Сопротивлялся и удерживал убийцу госпожи до последнего, если бы надежда на помощь со стороны вдруг явилась.

Подволакивая ногу, как добротный деревянный протез, к тому же утяжелённый карликом, пристроившимся, как какой-нибудь шелудивый кобель, словивший кайф, я проследовал тяжёлой поступью хромого командора через весь коридор, сметая на своём пути козлиные рога. Двери были распахнуты. Не имея другой возможности освободиться, я дотянул и вывалился в полном замешательстве на крыльцо, вместе с карликом.