Испытание - 2. Деформатор

— Уходишь?

В голосе лысого звучало напускное удивление, смешанное с издевкой.

— Да. Грязно у вас. И пахнет плохо. Брезгую.

— Иди. Не стану задерживать.

Наши взгляды пересеклись. На лице поводыря не отразилось никаких эмоций. Спокойный, уверенный в себе. Врет? Вот так и позволит уйти? и ведь ничуть не изменился. Человек человеком. И не скажешь, что выбрался из пуза зловонной мертвой твари. Может, где поблизости прятался?

Медленно развернувшись, направился к выходу. Суккуб стояла, обхватив себя руками. Только теперь решила прикрыть наготу. С чего бы вдруг? Или именно о лысом говорила, как о мучителе? Даже пожалел, что не досмотрел представление до конца. И ведь самое важное пропустил: что случилось с культистами, и почему их лидер оказался в чреве мертвого демона?

Суккуб не отрывала от меня взгляда. Того и гляди — бросится следом. Но стоит, лишь еле заметно переминается с ноги на ногу. Даже жалко ее стало. Но на мне уже лежит ответственность за чужую жизнь. Нечего было будить своего хозяина. В момент, когда тот в дыму и пыли вылезал из дыры, не выглядела такой несчастной.

Не знаю, возможно, всего лишь искал себе оправдание.

Остановиться заставил подозрительный скрежет. Точно кто-то осторожно царапается по камню. Обернулся — лысый, прикрыв глаза, выделывает руками какие-то пассы. С его пальцев срывается тонкий дым — почти не рассмотреть, но все же заметно.

Глянул на суккуба. Губы той выразительно, но без единого звука произнесли: готовься!

К чему?

Скрежет повторился. Сначала с одной стороны, затем с другой.

Статуи! Те самые невзрачные, побитые стихией. Вслушался, ожидая найти источник шума под полом, но нет — скрежет звучал из самих статуй. Что, в них кто-то замурован? Точно в подтверждение моего предположения одна из статуй разлетелась в пыль. Я инстинктивно заслонился щитом, в чью поверхность тут же ударилось несколько увесистых осколков. Следом разлетелась следующая статуя. И так все пять штук.

Мысль сбежать была. Но далеко ли уйду в хитросплетениях залов?

— Извини! — раздался голос лысого. — Я действительно не стану тебя задерживать. Но вот мои бойцы... Я даже не успел их в деле испытать. Все бегом, все впопыхах. Ну, ты должен меня понять.

Из пыльных облаков выступили тени.

— Мне почему-то кажется, что ты неплохой воин, — продолжил поводырь. — Докажи, что я не ошибаюсь.

"И займешь место вместо них", — мысленно проговорил я.

Начал пятиться. Не стоит давать им лишнее преимущество и позволить зайти со спины. Внешне впечатления не производят. Идут хоть и уверенно, но очень уж медленно. А один даже ногу подволакивают. Оружия нет по-прежнему. Маги?

Первый противник покинул пылевое облако.

Черный прислужник

Количество здоровья: 1000

Урон: неизвестен

Особенности: обертывание, уязвимость к белой магии, дыхание смерти, туман сознания

Сопротивляемости: неизвестно

Хорошо...

Краем глаза увидел, как суккуб смещается в сторону. Предусмотрительно. Не хочет снова поджариться?

Прислужники наступали широкой дугой. Я продолжал пятиться. Никто никуда не торопится.

Ноги немного скользили на влажном полу. Ну и разодрало же "бегемота"... Но ведь это тоже плоть. Гнилая или нет, но плоть. Что если?..

Вы использовали способность "Гомункул"

Давно я не вызывал себе помощь из-за смертной грани.

С пальцев потекли черные всполохи, коснулись пола. Работает! Теперь куски мягких тканей и осколки костей пригодились как никогда. В ход шло все. Мой защитник хоть и рос с каждой секундой, но все же недостаточно быстро. Ему явно не хватало материала. Ничего, на первое время мне есть, чем развлечь противников. Благо сошлись достаточно плотно.

Вы использовали способность "Огненный вал"

Красиво и смертоносно.

Стена пламени разлилась по залу, с громким ревом прокатилась до противоположной от меня стены и еще некоторое время стояла там, пока не погасла. А прислужники продолжали идти. Горели, но шли.

Как же муторно сражаться с теми, кто не чувствует боли. Не говоря уж о том, что ни в какую не желает умирать. Просто какое-то неуважение с их стороны. Хорошо, попробуем иначе.

Оставил гомункула набираться сил, а сам пошел врукопашную.

Поначалу двигались они медленно, будто спросонья. Но чем дольше затягивалась стычка, тем активнее становились. Если первое время дотянуться до любого из прислужников было делом легким — и я успел покрошить их чуть ли не в капусту, то потом стало куда хуже. Регенерировали твари с потрясающей быстротой. Отсеченная рука или нога отрастала секунд за тридцать. На новую голову требовалась минута. Раны на теле не воспринимались вообще за нечто, способное доставить дискомфорт. Я не использовал способности и не рвался оказаться сразу везде. Потому некоторое время наша схватка протекала в состоянии ничьей. Когда ко мне присоединился увалень-гомункул, дела пошли веселее, но ненадолго. У меня создалось ощущение, что изначально противники не умели ничего. Шли неповоротливыми тушами на убой, изредка пытались достать рукой. Выглядят обычными людьми, разве что очень бледные, да в глазах пылает алый отсвет. А потом они начали меняться. Причем изменения произошли не только в манере ведения схватки, но и внешне. Сначала заострились черты лица, черепа деформировались и стали более вытянутыми. Кожа каждого высохла и натянулась на костях. Нос и уши исчезли, оставив на своем месте темные провалы. Волосы, у кого они еще были, разметались жидкими прядями и наконец, полностью выпали. Обычные человеческие зубы превратились в желтые иглы, а язык раздвоился. Я видел, как ломались и деформировались их кисти, как вытягивались пальцы, а ногти оборачивались кривыми когтями каждый сантиметров в пять длиной. Как по когтям начинает стекать густая зеленоватая гадость. Как движения прислужников приобретают мягкость и скорость. Почувствовал, сколько увеличилась их сила. Сначала они пытались копировать мои удары и выпады, затем применяли их против меня, а потом в их арсенале появилось что-то свое.

С каждой минутой, что мы танцевали в грязной секции, мои противники обретали боевую мощь.

— Я расстроен, — в пылу схватки до меня донесся скучающий голос лысого. — Я думал, ты воин. Но вижу только слабого мальчишку, которому неведомо как достался меч не по руке.

Прислужники кружили подобно голодным волкам. Очень кстати пригодились бы глаза на спине. Благо все еще в состоянии сражаться оставался гомункул. Расцарапанный и побитый, но все еще опасный. Надолго ли? Нет. Эта схватка без надежды на победу. Как можно убить мертвого?

Один из прислужников удачно избежал моего выпада, с силой разогнавшегося грузовика толкнул меня в грудь. Отчего-то гомункула за спиной не оказалось. Но упасть я не успел — кто-то обхватил за руки, выворачивая, ломая. Боль обожгла сознание.

Вы использовали способность "Круг пламенного гнева"

Хватка на мгновение ослабла, но полностью не исчезла. Ударивший меня прислужник вспыхнул белым пламенем, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Широко раскрыв пасть, выплюнул мне в лицо темное облако.

Задержать дыхание!

Вы использовали способность "Прорыв"

Меня метнуло прочь. Лицо нестерпимо жгло, будто в него плеснули кислотой. С остервенением сорвал шлем, хотел было отбросить его в сторону, но вовремя спохватился: без него ничего не вижу. И все же пусть ненадолго, но стало немного легче. Рискнул вдохнуть. Кислота и горечь растеклись по гортани, камнем ухнули в легкие. Тяжело, но дышать все же можно. Вот только дико болит голова. Черт знает, от чего. Рассмотрел лежащего на полу гомункула — все еще шевелится, но сидящий на нем прислужник раз за разом впечатывает кулаки в уже и без того в кашу разбитое лицо.

Снова шлем на голову.

— Ну же, воин, и это все, на что ты способен? — снова заговорил поводырь. — Неужели за годы, что этот мир провел без меня, все стало настолько скудно? Не удивлюсь, если Хаос поглотил все вокруг. Скажи мне, воин, Хаос на пороге?

Противники двигались все быстрее, а били все сильнее. Еще немного — и броня уже не поможет. Я испробовал, все что имел под рукой, все способности. Те наносили гадам тот или иной урон, но итог оставался прежним — сверхбыстрая регенерация сводила на нет все усилия. Не выручала даже белая магия, уязвимость к которой была указана в характеристиках созданий. Да, она наносила куда больше повреждений, нежели огонь или магия смерти. Но на этом и все.

Как бы ни было снижено накопление усталости, а накапливалась она неотвратимо. Больше того, теперь даже воспользоваться соответствующим раствором не мог — только успевал защищаться.

— Не хочешь со мной говорить, воин? — насмехался лысый. — Поговори. Прошу. У меня не было хорошего собеседника очень давно. Все они умоляли не трогать их, оставить в покое. И так изо дня в день. Это так утомляет. И вот приходишь ты. Большой и сильный. И снова молчание. Если я буду сдирать с тебя кожу, ты тоже начнешь умолять? Начнешь плакать, как маленькая девочка? Они все плачут. Некоторые держатся долго, смотрят с ненавистью. Но все они боятся и, в конце концов, сдаются.

Возле лица что-то мелькнуло, но я не успел отметить, что или кто именно. Меня теснили. Еще пару раз прислужники исторгали из себя ядовитые облака, но оба раз мне удавалось увернуться от основной концентрации смертоносной гадости. Но перед глазами уже заметно плыло, а в груди разрасталось горячее жжение. Им можно просто не выпускать меня, даже не бить. Скоро сам рухну ослепший или не имеющий возможности сделать вдох.

Над ухом отчаянно запищали.

Барсик?!

Значит, где-то рядом Эша. Или с ней что-то случилось?

Сердце рванулось прочь из груди. На волне отчаяния располовинил одного прислужника, снес башка другому и тут же отсек пару рук. Очень удачная атака, заставившая нападающих немного отступить, перегруппироваться.

Осмотреть зал. Эши пока не видно. Черт его знает, к лучшему это или нет? Не видно и суккуба. А вот это точно плохо — хотелось бы иметь ее в поле зрения. Хотя... Кто-то мелькнул в тенях — не рассмотреть. Треклятый яд, лишивный меня нормального зрения!

— Что с Эшей? — прокричал Барсику.

Идиот, он все равно не сможет ответить!

— У нас гостья!.. — в голосе лысого звучали торжество и предвкушение. — Заходи, девочка, у нас не бывает скучно.

— Эша, уходи! — заорал во все горло, даже еще не видя девчонку.

Не уйдет же. Наверняка не послушается.

Пинком отбросил наседающего прислужника. В зале появился сильный световой луч. Мотнулся из стороны в сторону, высветил меня. Грохот выстрела.

— Уходи!

Еще выстрел.

Она не промахивалась, но пули даже не отбрасывали прислужников. Вот двое из них переключились на новую мишень. Бросились к источнику света. Тот не дрогнул, не сместился. Эша продолжала стрелять.

В голову врезался сокрушительный удар, следом дохнуло ядом. Зажмурившись, отшатнулся, ударил наугад. Плевать на глаза! В темноте мы оба умрем.

Чувствовал, как во рту скапливается кровь. Чувствовал, как она бежит из носа. Как сгорают легкие. Мине удалось сделать всего пару шагов, когда ноги окончательно подкосились. Сверху тут же навалились. Сбросить их уже не получится.

Горло взорвалось приступом кашля. Казалось, что разорвало его в клочья, до самых позвонков.

— Я знаю, как тебя зовут, деточка... — голос поводыря смещался. — Не бойся меня, я еще успею стать твоим самым страшным кошмаром.

Взревев, предпринял последнюю попытку встать. Удар по затылку почти лишил сознания.

Вы использовали способность "Оборотничество"

Меня вышибло из собственного тела, подняло над полом, над землей, над всем проклятым убежищем, а потом вернуло обратно. Но уже в ином виде. Нет ни боли, ни слабости. Рвануться из-под смердящих тел. Свобода. Ярость застилает взор. Все вокруг погружено в кровавую пелену, колышется. На зубах отвратительный привкус гнилой плоти. Нет, это не моя еда.

Ринулся с места к источнику яркого света. Прыгнул на спину бегущего создания. Опрокинул. Второму вцепился в ноги, задержал. Выстрел размозжил гаду голову — пока выведен из хватки. Подскочил к девчонки. Та отпрянула, навела ружье. Не выстрелила. Хорошо — еще соображает.

— Убейте волка. Девку ко мне!

В голосе лысого больше нет веселья. Надоело представление?

В голове мелькнула дикая мысль: может, лучше я сам перегрызу ей горло, чем оставлю на поругание некроманту?

Глянул на Эшу. Та пятится, смотрит на меня.

Да, надо бежать! Но прислужники слишком быстры.

И снова какая-то тень, двигается на пределе видимости. За тем черным пятном, которое и есть поводырь.

Я знал, что это будет последний натиск прислужников. Знал — и трусил. Трусил нанести Эше всего один удар, который вырвет ее из рук треклятого некроманта. Надеялся, что вырвет. Как легко убивать монстров, как тяжело причинить вред близкому человеку, даже когда на кону стоит нечто большее, нежели просто жизнь.

Наверное, всему виной надежда. Корявая и разбитая, окровавленными пальцами цепляющаяся за острые камни берега, на который накатывают штормовые волны. Еще немного — и ее унесет в пучину. Не останется и следа. Но сейчас она все еще дергается, не позволяет отвернуться и сделать решительный бросок.

В шум схватки вклинился отчаянный вопль. Но кричала не Эша, не Барсик, не суккуб. Кричал поводырь. Настоящий вопль боли и страха.

— Ах ты, сука! — вопил лысый. — Взять ее!

Больно? Ему больно?!

Напор прислужников резко стих. Твари развернулись и бросились к своему повелителю.

— Ты должен задержать их! — на этот раз кричала суккуб.

Я не видел ее, но почему-то подчинился приказу. Порыв, незнамо откуда взявшееся доверие... не знаю. Одно точно — она не лезла ко мне в мозги, хотя наверняка бы могла — я успел позабыть о защите от подобного вторжения. Она просила.

Попробуй задержать тех, кому плевать на все, что ты способен им предложить, как боец. В голове мелькнула мысль, что призыв суккуба может оказаться банальной ловушкой, но уж очень натурально кричал лысый. Точно ему в зад раскаленную иглу сунули.

Бросился вслед за прислужниками. Догнать, повалить на пол — вот и все, на что способен. Норовил не просто повалить, но и перекусить шею. С раздробленным позвоночником даже эти твари не способны передвигаться. Минуту-другую проваляются воняющими мешками с костями.

Успел завалить двоих, еще одному выстрелом снесла башку Эшу. Оставшиеся добрались до суккуба. Та отбивалась, но без успеха. Твари стали слишком сильными. Без труда заломили, прижали к полу.

— Прочь ее! — закричал поводырь. — С ней разберусь потом.

Он даже не подошел к ней, так и стоял метрах в десяти.

Прислужники поволокли брыкающегося суккуба прочь. Слишком медленно. Догнал их без труда. Вцепился в руку одного. Отвратный вкус, вязкая плоть на зубах. Треск ломающейся кости.

Пинок под ребра заставил меня заскулить и забиться в судорогах. Алое марево перед глазами сгустилось. Преодолевая боль и удушье, атаковал обидчика — прыгнул тому на грудь, вцепился в глотку. На голову тут же обрушился сокрушительный удар. Мир поблек. Только что-то рядом вспыхнуло ярким и резко ушло под потолок.