Любимец Богов. Власть золота. Литрпг Beta

"Как же после этого жить?", — подумала Энджел, расправляясь с последней пуговицей. Девушка дернула плечами, куртка сползла по руке, упала.

— Так-так... Давай же... — довольно зажмурился паладин. Его дружки переминались с ноги на ногу, пытаясь сдерживаться.

"Может быть, все это кончится быстро? Да, хоть бы так и было? А потом я просто забуду, и этого как бы и не было. Соберусь, оденусь, и побегу к папе. Или заползу в какую-нибудь щель, спрячусь. Да хоть бы и здесь. Спрячусь", — прошептала Энджел, расшнуровала платье, стянула его через голову, оставшись в тканой ночнушке и тоненьких белых трусиках.

— Надо же, какая свеженькая девочка. Ничего, ты послушная, значит, будешь хорошей и счастливой, — сказал паладин, обнажая желтоватые зубы. — Какая у тебя нежная шкурка. Жаль будет такую портить. Слушайся нас, и останешься целой.

Энджел стиснула губы, сдерживая слезы, но они все равно полились по щекам. Паладин подобрал платье, не скрывая довольной улыбки, бросил тряпку дружкам. Те рванулись вперед, вырывая одежду, пахнувшую женщиной, друг у друга.

Главарь снял кольчугу, бросил на землю рубашку, обнажая волосатую впалую грудь. Потрогал себя за ширинку. Девушке показалось, будто у него в штанах извивается изрядных размеров гадюка. Испугавшись этой мысли, Энджел закрыла глаза.

— Ух ты, какая, — прошептал паладин, проводя пальцем по груди девушки. Схватил ее за горло, крикнул: "Смотри!". Другой рукой расстегнул пряжку на кожаном ремне.

Энджел замычала, но повернулась, согнулась, уперлась ладонями в стену. На плечо легла его тяжелая рука, другой он схватил девушку за талию и подтянул к себе. Поддел лямку на льняном поясе, дернул, легкие трусики лопнули и упали. Рука с плеча опустилась вниз, Энджел почувствовала обе его ладони на бедрах, представила небритое лицо паладина, что сейчас нависло сзади. Почувствовала, как сзади к ней прикасается...

Энджел завопила и дернулась вперед.

* * *

Трущобы Даште-Мура. Место, куда приличному господину из верхних районов путь заказан. Хуже, наверное, в этом городе места нет. Разве что сад при замке Гвардии — там нужно было соблюдать огромное количество правил, нелогичных и непонятных. Чихнул не в том месте — все, стражники схватили и доставили в темницу. Аристократия в городе была жестока.

В Трущобах с логикой было все в порядке. Заходишь в зону полуразрушенных улиц, заброшенных лачуг — обнажай меч, снимай с плеча лук, держи наготове заклинания. Здесь могли зарезать за понравившийся амулет, пристрелить из-за слишком яркого цвета кафтана. Даже улыбаться здесь не рекомендовали — твой оскал могли принять за смешок, и парочка головорезов с удовольствием сняли бы с тебя скальп.

Вся эта информация, почерпнутая на официальных форумах игры и из рассказов онлайн-советчиков, проносилась у меня в голове, пока я бежал к метке, оставленной на моей карте Ришелье. Именно там Энжел потеряла амулет, и не факт, что она до сих пор находилась там же. Но с этой точки стоило начать.

В Трущобах хорошо себя чувствовали лишь те, кто здесь вырос, и те, кто по характеру соответствовал — воры, ассасины, темные эльфы, что находились между этих двух классов. Говорят, здесь можно было найти и гильдию воров — закрытую организацию, которая имела рычаги давления на всех уровнях государственной власти Даште-Мура. Именно поэтому Фрэйлорд до сих пор и не стер с лица земли этот прокаженный район — слишком невыгодно.

Я пробежал мимо остатков сгоревшего двухэтажного здания, что раньше, видимо, было постоялым двором. На истлевших руинах властвовала стая собак — выводок шнырял по головешкам, выискивая пропитание. Около проема, что раньше был входом, валялись два обглоданных тела.

Завидев меня, несколько псин прекратили раздирать баул с тряпьем и подняли морды. Собаки подозрительно уставились на меня, зарычали, но погоню не начали. Подумав, я активировал заклинание хаоса — небольшой шар заметался у меня в руке. Пробежав мимо здания, я выдохнул, только ощутив, что дыхание от страха сперло.

Где-то здесь? Я остановился на перекрестке, тяжело дыша. Пот лил со лба, глаза защипало. Спина мокрая, рубаха прилипает к лопаткам. Меня передернуло. Судя по карте, нужное место где-то рядом. Я огляделся — перекресток трех дорог. Возвращаться назад смысла нет, там лишь обугленное здание и порт. Впереди — выход в центральные районы, справа дорога терялась в натыканных в произвольном порядке домиках. Строители здесь даже не помышляли о ровных линиях и симметрии. Слева, как я видел по карте, был тупик — дорожка проходила мимо двух домов, через небольшой дворик, и упиралась в большой амбар, стоящий прямо у края оврага.

Женский крик! Истошный, молящий, он доносился как раз со стороны тупика. Я с сожалением вспомнил посох, который после турнира так и остался у Ришелье, и рванул на помощь. Энжел? Или это ловушка, которой заманивают нубов типа меня в объятия жаждущих крови людей, уже давно потерявших человеческий облик? Говорят, многие из живущих здесь не брезгуют и человечиной.

Вбежав в проулок, я на ходу, не останавливаясь, метнул в спину одного из паладинов огненный шар. Согнувшейся девушки перед ним было практически не видно, я успел заметить лишь босые ноги на траве да белье, держащееся на одной из щиколоток. Жертва паладина извивалась, я взмолился, надеясь, что тварь не успела начать.

На по-звериному волосатой спине вздулся волдырь, шерсть вспыхнула и за мгновение сгорела. Запахло паленым мясом. Насильник взревел, дернулся, отпустил девушку. Да, не было сомнений, это была Энжел. Девушка вскрикнула еще раз, осела на землю и сжалась в комок, притянув колени к нагой груди.

Я вызвал спутников и бросил по шару огня в других паладинов, что растерялись и просто стояли, недоуменно глядя на меня. Один смог уйти от заклинания, зато другому магия хаоса оставила глубокую выжженную борозду на лице.

Не дожидаясь команды, бес рванулся вперед, размахивая трезубцем. Гончая встала рядом со мной, выгнув спину и готовясь к прыжку. Насильник повернулся, придерживая спадающие штаны за пояс.

— Ты кто, черт возьми, такой? — завопил он, морщась и застегивая пояс. Тут его взгляд натолкнулся на гончую — адское создание следило за паладином, оскалив пасть.

— Пошли вон, — рявкнул я и двинулся к Энжел. Неудавшийся насильник бросил взгляд на девушку, что уже не кричала, а тихо плакала, спрятав голову между колен. Потом посмотрел на меня, на гончую в боевой стойке. Его товарищи отмахивались от моего беса, который словно нехотя летал между паладинами и наносил слабые удары трезубцем. Отмахивались, но не пытались нападать.

Будто не веря, что их не убьют, паладины бросились из проулка, по широкой дуге обходя меня и спутников. Я посмотрел вслед насильникам, понял, что не хочу даже марать руки об этих существ. Все позже, сначала Энжел.

Девушка вздрогнула, когда я прикоснулся к ее обнаженному плечу. Поднял упавшее платье, всунул ей в руки, накрыл курткой. Энжел била сильная дрожь, она никак не могла успокоиться, слезы лились, не прекращая. Девушка раскачивалась из стороны в сторону, то чуть затихая, то снова набирая амплитуду.

Я положил обе руки ей на плечи, прижал к себе. Зашептал успокаивающе. Неважно что, просто ласковые слова. Положил подбородок на макушку. Дрожь затихала.

— Тише, тише, все, — шептал я, гладя ее по мягким, шелковистым волосам. — Все кончилось, все хорошо. Они убежали. Успокаивайся.

Энжел вздрогнула, подняла заплаканное лицо, посмотрела на меня. И неожиданно разревелась еще сильнее, прижалась ко мне. Я поцеловал ее глаза, ощутил на губах солоноватый привкус слез. Может быть, все-таки стоило их убить?

Я погладил Энжел по щеке, стер большим пальцем крупную каплю, что стекала по слегка выступающей скуле. Девушка улыбнулась и легко поцеловала меня в край рта:

— Отвернись, мне нужно одеться. Уведи меня отсюда, пожалуйста.

Я растянул губы в ответ. Еще раз прикоснулся к щеке девчушки, встал и достал амулет связи. Пора спросить у Барона за поступки его людей.

Глава 10.

— Зачем ты вообще дал им уйти?! — заорал Шекли, пиная ногой кучу дерева, которая раньше была столом. — Это как вообще? Да их резать надо было, прямо там!

— Я на девчонку внимание обращал, а не на них. Что мне, бежать за ними надо было, а ее одну в трущобах оставить? — заорал в ответ я. Не знаю почему, но я соврал. Не хотелось рассказывать парням, что я просто не захотел их убивать.

— Ну как это так! Заманить в Трущобы, чуть не изнасиловать! Сволочи! На нож! — продолжил бушевать Шекли.

С рассветом наконец ожил амулет связи, послышался голос Ришелье, который звал на срочное собрание в бар. Ночью он на связь так и не вышел, пришлось выспрашивать у Энжел адрес ее отца. А дело-то это нелегкое — девчонка после эмоционального шока даже не понимала, что я от нее хочу, только лепетала бессвязно. Единственное, что было ясно в ее речи — она просила увести ее из Трущоб. Наконец, с горем пополам, мы добрели до особнячка ее отца. И здесь повезло — Грегор был дома, по наказу Ришелье ждал и сам на поиски не побежал. Сейчас девчушка должна уже спать, накачанная успокоительными отварами.

— То, что с уродами решать вопрос надо жестко, это без вопросов. Найти их надо, и научить. Чтобы больше такого не повторилось, — отрезал Рут. Вор-лучник стоял за барной стойкой и перебирал оставшиеся целыми бутылки. Таких, честно сказать, было немного — Синдикат с Гвардией устроили в баре побоище что надо. Из целой мебели лишь одна дубовая скамья, да и на ней — несколько порезов и кровь. По итогам бойни — с нашей стороны трое тяжело раненых, со стороны Гвардии — пять человек. Убитых нет. Похоже, убежал я со знатного веселья.

— Нет, ну что ты их отпустил-то? — снова завелся Шекли.

Мы втроем ждали Ришелье уже битый час, и беседа шла по кругу. Все, что удалось выяснить из менее эмоционального Рута — парней продержали в подземелье замка Гвардии, местном аналоге СИЗО, до утра, а после пинками погнали прочь. Ришелье все устроил, и ничего, кроме сопротивления при вызове на допрос, парням не грозило. Якобы это был не арест, а всего лишь вежливое приглашение свидетелей. Ведь доказательств причастности Синдиката к побоищу в "Распутном единороге" у Гвардии не было, а предположения Барона таковыми точно не являются. Так что придется Синдикату немного раскошелиться на штрафы, и все. Я в очередной раз подивился местным обычаям — люди даже в волшебной сказке устроили подобие реального мира, принесли сюда понятия, коррупцию и все прочее, отличающее настоящее от выдумки.

Дверь, висящая на одной петле, от удара сорвалась с косяка и с грохотом, поднимая клубы пыли, упала. В бар вошел Ришелье. Обычно всегда начищенный, с отглаженной одеждой, сейчас он являлся полной противоположностью тому "кардиналу", которого я знал. В мятом плаще, с синяками под глазами, мужчина добрел до барной стойки, пнул валяющиеся рядом бутылки и кивнул Руту, который как раз смешивал коктейль:

— И мне налей. Ну и устроили вы нам, парни, веселую жизнь.

— Я нашел Энжел. Это паладины Картеля! — сказал я, опуская подробности.

— В курсе, ночью связывался с Грегором, — кивнул Ришелье и сделал большой глоток из поданного Рутом стакана. Поморщился, улыбнулся. Бледное лицо, похожее на вампирское, приобрело нормальный, розоватый оттенок. — И даже успел отследить этих ублюдков. Барон будет все отрицать. Да и смысла в официальном обвинении я не вижу, ведь самого страшного не случилось, так что ничего не докажем.

— Но не оставлять же это просто так? Надо зарубить ублюдков! — завопил Шекли. Ришелье поморщился и помассировал виски. Шекли сбавил тон. — Босс, ну это же прямое оскорбление. Надо гасить козлов, иначе никак. Что о нас подумают в городе?

— Как ни странно, но наш боец сейчас прав, — сказал Рут, допив коктейль. Вор выглядел не лучше Ришелье — на всех сказалась бессонная ночь. — Если оставить все так, то Барон решит, что ему вообще все можно.

— Вопросов нет, так и поступим. Как квест дать не могу, сами понимаете, если что, Синдикат не отмоется, — устало ответил Ришелье. — Но из казны награду отсыпем, так, не официально, без опыта.

— Да какие квесты! Сами все сделаем, без вопросов! Это личное! — рявкнул Шекли и ударил кулаком по стойке. Стаканы подпрыгнули, один скатился вниз и со звоном разбился.

— Дуйте в штаб-квартиру паладинов, это рядом, через три квартала вверх, — объяснил Ришелье. — Если эти уроды где и могут быть, то только там. И запомните! Мы учим не этих мразей, они так, грязь. Мы учим Картель. Поэтому отправляйте троицу в минус, без разговоров, и сваливайте. Дон возвращается через пару часов, поэтому потом все сюда.

— Война? — спросил Рут, внимательно посмотрев на Ришелье.

— Надеюсь, что нет, — меланхолично ответил тот, вертя в руках стакан. — Надеюсь, что нет.

* * *

Когда мы вышли из разгромленного бара, солнечный день уже вступил в свои права. На улицы высыпали все те, кто просыпается с восходом — торговцы выкладывали товар или просто тянули повозки на рынок, уборщики собирали мусор, скопившийся за ночь, вперемешку с упавшей высушенной листвой. Спешили на работу те, кто в этом мире заменял госслужащих — толпа ручейком текла по дороге вверх, в зону замка Гвардии. Мы вклинились в людскую волну и быстрым шагом преодолели три перекрестка.

Шекли, не церемонясь, отвешивал оплеухи и тычки всем, кто слишком медленно, на его взгляд, шел. Или просто сворачивал не в том месте, ненароком заставляя воина сбавлять шаг. Некоторые оборачивались, кто-то даже успел достать кинжал, но встретившись с озлобленной махиной, шли на попятную.

— Ты бы не нарывался? — сказал Рут и хлопнул воина по плечу. — Сейчас доберемся до паладинов, там оторвешься.

— А ты не лезь, — рявкнул Шекли. Пот заливал воину лицо, грудь тяжело вздымалась. Дорога шла под крутым углом вверх, воина мучала одышка, тяжелый доспех тянул вниз. — Я сам разберусь, где нарываться и кого бить. Скоты! Им смерти мало.

— Что он так взбесился? — спросил я. Шекли прибавил хода и отшвырнул в сторону еще одного прохожего — гнома. Полурослик с широкими плечами и густой бородой отлетел в заборчик перед домом, проломил пару штакетин. Заворчал, глядя на воина, но преследовать не стал. Мы с Рутом прибавили хода, догоняя воина.

— Старые раны, — буркнул Рут, кивая на товарища. — Была у него одна подруга, давно, еще когда только начинали работать с альянсом. Мы то с ним знакомы еще раньше, с нубятника. В общем, надругались над ней парни Картеля, а он не успел.

— Сильно он ее любил? Что стало с девчонкой?

— Да не любил он ее, о чем ты. Так, просто спали они вместе. Она, когда подлечилась, пришла к нему — выгнал. Типа не хочет трогать после того, как к ней прикасались уроды Барона, — хмыкнул Рут.

— Почему тогда взбесился? Что-то я уже совсем не понимаю логики, — спросил я.

— А что тут понимать? Ему плевать было, что над ней надругались. Он это как оскорбление личное воспринял, — объяснил Рут. Шекли врезался в спускавшегося вниз варвара. Оттолкнуть махину не смог, лишь с силой толкнул в плечо. Варвар зарычал, коснулся рукоятки ятагана, торчащего за поясом. Рут встретился с прохожим взглядом, кивнул на арбалет, который будто сам появился в руках. Конфликта не вышло, варвар лишь покачал головой и уступил дорогу.