Хардкор

— Не от большой любви, — буркнул я. — Она любит меня, а не тебя.

— Не обольщайся.

— Какого цвета у нее глаза?

— Голубые. Кажется.

— Кажется ему...

Мы снова помолчали. Появилось сообщение: "Ваша ловкость восстановилась до прежнего уровня шесть единиц".

— Это ведь из-за меня ушел Ёжка, — наконец сказал Олег. — Слишком многого мы порой хотим от своих детей. Любой провал, любую неудачу они воспринимают, как неоправдание наших надежд. Полученная в школе двойка выглядит крахом всей жизни. Помнишь, как я схлопотал пару по физике, и Арнольд сказал, что оставит меня на второй год? Глупость какая, но я два часа боялся вернуться домой. Сколько лет прошло, а до сих пор помню. Ёжик... Он слишком хотел быть похожим на меня, но мы разные, даже внешне.

"Конечно, ведь он не твой сын".

— Я чувствую, что он не создан для усидчивой работы. Пробежался по верхам, нахватался знаний из разных областей — и думает, что сможет чего-то достичь. Нет, наука требует внимания и кропотливого труда. Знаешь, какова тема моей докторской? "Феномен переноса виртуальных знаний". Основана на теории проецирования психоматрицы из квантовой сети в мозг человека. Меня уже за глаза в институте называют Черным Хакером. Спрашивают, когда достану свой меч плюс пять. Ёжик думает, что моя работа — это игра, развлечение. Рассказывает о каких-то сказочных программах-артефактах. Я прогнал его неделю назад, сказал, чтобы не приставал и не мешал. А он нагрубил, что всё равно мне докажет. Разревелся, как девчонка. Он действительно что-то нашел? Та его программа, если на минутку допустить, что она написана Черным Хакером, действительно позволяет переносить накопленные в игре умения в мозг игрока, как думаешь?

— Так говорят, — сказал я и пожал плечами, скопировав жест Джонни.

— Но ведь это же бред!

— Возможно. Кто знает?

— Тихо! — Олег вдруг поднял руку. — Я что-то слышу.

Я прислушался. В лесной тишине шелестел ветер. Белые хлопья тумана стелились над землей и складывались в затейливые фигуры. Они напоминали то ледяного дракона, пытающегося поймать свой хвост, то морозного великана, размахивающего дубиной, а то и морское чудище фьордов кракена, выпускающего на поляну белые щупальца. Они притрагивались к нашим ногам, будто пробуя, стоит ли нас съесть? Не стоит, решали они, и уносились дальше порывами холодного ветра.

Но было еще что-то странное, скорее даже не звук, а лишь намек на него, будто где-то вдалеке растягивали жгут резины. Может быть, это подсказывало наше чувство опасности? Как говорил мой друг? "Здесь обитают тролли. Они повсюду и могут оказаться кем угодно".

Раздался громкий щелчок, из лесной глубины выстелило щупальце, не туманное, а из плоти и крови. Со свистом оно пролетело среди деревьев, разворачиваясь, как хоботок гигантской бабочки. Олег вскочил на ноги, оттолкнул меня в сторону. Если бы он этого не сделал, то распрямившееся щупальце угодило бы в меня, а не в него. Послышался удар, Олег хрюкнул и грохнулся на землю, прижимая собой щупальце к земле.

— Руби! — заорал он. — Руби!

Щупальце было серым и склизким. Оно извивалось под моим другом словно большая змея, оставляя на мху потоки слизи. Его внутреннюю сторону покрывали присоски и костяные крючья.

— Чего же ты ждешь?!

Я перерубил щупальце мечом. Ударил со всей силы, но меч прошел легко, почти не испытывая сопротивления. Обрубок выпустил фонтан черной крови и скрылся среди деревьев. По лесу прокатился рев. Казалось, что всколыхнулся туман, задрожала земля. На поляне полопались коробочки с семенами.

— Падай! — закричал Олег.

Я упал, как подкошенный. Олег выпрямился, раскинув руки. Стоял ровно, словно вырубленный из ствола истукан, не обращая внимания на шевелящийся вокруг нас лес. Казалось, что они приближались отовсюду. Серые щупальца ползли со всех сторон, но где-то там, в глубине черного леса угадывался их владелец. Огромная, ощетинившаяся зубами-кинжалами пасть, маленькие глазки, выискивающие новую жертву. Он подавлял волю, и хотелось лишь одного — бежать и как можно быстрее.

Пальцы Олега выводили огненные узоры. Они складывались в руны, те — в слова, порождающие магию. Древнюю, словно мир, когда Землю покрывали клокочущие огнедышащие вулканы, а в небе носились драконы — могучие, не те жалкие подобия, обитающие нынче во льдах. Я вжался в мох, глубоко вздохнул, наполнив легкие воздухом, и погрузил лицо в вязкую жижу.

Олег закричал. Надо мной с ревом пронеслась стена пламени, и наступила тишина.

Я поднял голову и огляделся. От тумана не осталось и следа — его сдуло огненным ветром. Поляну покрывал обгоревший мох. Сохранились лишь его нижние, пропитанные водой слои. Вокруг поляны стояли объятые тишиной и дымом обугленные деревья. Воняло горелой плотью — приблизительно такой запах бывает, когда осмаливают над огнем курицу, избавляясь от остатков перьев. Кончик ветки во рту Олега тлел, словно зажженная сигарета.

Он опустил руки и посмотрел на меня. Наверное, похожий взгляд был у моего друга в детстве, когда он опустил стул на голову Клопа. Что в нем больше — торжества или растерянности?

— Ты очень опасный человек, — сказал я, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду.

— Минутку, — нахмурился Олег и затушил у меня на спине горящую куртку. — Пойдем отсюда скорее. Они могут вернуться.

— Сомневаюсь, — сказал я и окинул взглядом обгоревший лес.

* * *

Дорога вела к горизонту, бежала среди леса, но деревья не осмеливались на ней расти, лишь наклоняли ветви, словно в тщетной попытке поймать проходящих путников. Изредка дорогу перебегали пепельно-серые белки и сердито цокали на двух людей, вторгшихся в их лесное царство.

— Далеко еще до Вормса? — спросил Олег, жуя торчащую изо рта травинку.

— Насколько я помню, топать еще около часа, — ответил я.

— Помнишь... Странное ощущение, будто в нас живут сразу две личности — одна настоящая, а другая придуманная. Только уже начинаешь сомневаться, кто из них кто. Вот ты, например кем будешь? Может, мы вновь познакомимся, осторожно и невзначай, не отдавая контроль над телом виртуальным личностям?

— Можно и познакомиться. — Я вырвал травинку у него изо рта и покрутил в пальцах. — Вот это — ого-трава, как говорила моя бабушка. Пожуй еще немного — и отравишься.

— Что — помру? — забеспокоился Олег.

— Да нет. Лишь по ночам будешь подниматься на крыши домов и кричать как филин: "Ого! Ого!"

— Врешь ты всё, — усмехнулся мой друг.

— Может, и вру. — Я бросил травинку на дорогу. — А может, и нет. Кто скажет, какие из наших воспоминаний правдивые?

Олег подошел к краю дороги, отломал ветку и сунул в рот.

— Хорошо излагаешь, продолжай. Слушай, как чешется. — Он вновь поскреб пятерней грудь, где под курткой на коже остались царапины от костяных крючков, которыми было вооружено щупальце. — Так ты был охотником?

— Почему был? Я и есть охотник, Игорь Глаз дракона.

— У тебя такое хорошее зрение?

— Нет, обычное. Просто долгое время носил на шее замерзший глаз ледяного дракона.

— Сам убил животное?

— Да, потому и хвастался его глазом. Знак доблести.

— А я вот животных не убивал. Был советником маркграфа в Формире — маленьком городке далеко южнее. Деньги, экономические преобразования — вот моя стезя. А магия — это так, вроде хобби. Я самоучка.

Я вспомнил подожженный лес, и меня слегка передернуло. Ничего себе самоучка.

— А чего уехал, экономический советник?

— Сжег дом маркграфа. Хорошо еще, что никто не пострадал.

— За что?

— Он на тебя был похож — такая же наглая рожа. Женщин излишне любил. Излишне, потому что не своих. На мою Брунгильду глаз положил, когда я уезжал.

— И что она?

— Брунгильда, она такая... Легковерная.

— В общем, дала?

— Тьфу, — выплюнул он ветку. — Игорь, ты пошляк. Но на сей раз не далек от истины. Застал я их в самый разгар отношений.

— Отпустил?

— Я же не убийца! Но дом маркграфа горел хорошо. Когда я бежал из города, зарево видно было издали. В Вормс, на край цивилизации, за мной вряд ли сунутся. А ты чего в город-всех-дорог идешь? — перевел он тему разговора.

— Для кого-то это и край цивилизации, а для кого-то самый ее центр. По сравнению с поселениями на обдуваемом всеми ветрами берегу. Чего иду?

Я вспомнил женщин, что издавна обитали во фьордах. Они мазались жиром белых моржей, их лица круглы и непривлекательны, груди обвислые, даже у молодых. То ли дело женщины цивилизованных областей. Одна собирательница трав, Гулльвейг, что искала золотой цветок, приезжала к нам верхом на большой бегающей птице гасторнисе, которая постоянно хотела жрать и поглощала рыбу в невиданных количествах. Женщине я рассказывал в своей хижине истории целую ночь, а птица орала под дверью, требуя еще рыбы. Рассказывал о ледяном драконе, у которого кость и панцирь крепки так, что не пробить копьем, но есть единственное место на лбу между глаз, где кость тонка, и если метко пустить стрелу или бросить копье, то можно добыть такого зверя. Правда, у охотника редко бывает больше одной попытки. Ведь надо, чтобы ледяной дракон бежал прямо на тебя. За ним охотятся настоящие храбрецы. Рассказывал о морозных великанах, чье дыхание светится по ночам на небе. Вел истории о перевале воющих духов. Лишь настоящие безумцы могут пересечь его ночью, когда приходится вбивать в торосы ледоруб, сделанный из лапы ледяного дракона, чтобы тебя не унесло ветром. Когда снежные духи летают возле тебя, и от их завывания кровь стынет в жилах. Но зато открывается вид на заледеневший Иггдрасиль.

Она слушала и улыбалась, всё пытаясь выведать тайну золотого цветка, что расцветает среди торосов в самую лютую пору. Но я не могу вспомнить ее лицо, вместо Гулльвейг вспоминается Мария. Если все женщины Вормса по темпераменту похожи на нее, то я иду в город-всех-дорог не зря.

— Я иду, чтобы спасти твоего сына, не забывай, кто ты есть на самом деле, — сказал я.

— Не забываю, — вздохнул Олег. — Не всё так странно, будто меня двое. Настоящий я должен места себе не находить от тревоги, но придуманный я ведет себя чересчур спокойно. Проверь, пожалуйста, мы правильно идем?

Я остановился и сосредоточился. Объемный мир замер, потом начал распадаться на отдельные полигоны, графика упрощалась. Деревья сначала стали угловатыми, потом вообще утратили рельеф, словно превратились в отдельные нарисованные спрайты. На ровной, как стекло, дороге появился цифровой след Ёжика, ведущий к городу-всех-дорог. Я видел его столь же четко, как и изменения биржевых графиков, когда это требовалось. Главное, зайти за человеком в сеть с его компьютера, а потом держать след, словно собака-ищейка.

— Да, мы идем правильно, — сказал я.

И мир вновь стал объемным. Вместе с усталостью нахлынули краски и ощущение жизни.

— Интересное свойство, — сказал кто-то позади нас.

Мы развернулись одновременно, я выхватил меч, над ладонью Олега зажглись руны. Человек стоял на дороге — мгновение назад его не было, а сейчас он, как ни в чем не бывало, смотрел на нас, и улыбка играла на его губах. Глаза прятались в тени широкополой шляпы. Черный плащ висел за спиной, словно крылья.

— Кар-р-р! — сказал сидящий на его плече ворон. — Р-р-р!

— Хугин, перестань. — Незнакомец щелкнул ворона по клюву и обратился к нам: — Путь держите вы в город-всех-дорог? Не часто гости радуют своим приходом. Меня звать Вот. — Он поклонился и снял шляпу. Черные длинные волосы закрыли его лицо.

— Это игрок, — тихо сказал я Олегу. — Кажется, из старожилов, тех, кто попали в игру одними из первых. Жаль, что здесь у игроков нет общего уровня, новичку без особого умения не проверить, насколько развито мастерство другого.

— Могу составить вам компанию, мы с Хугином истосковались по общению. — Человек водрузил шляпу на голову. — С достойными — ведь что может быть прекраснее друзей, что спины защищают друг у друга.

— Спасибо, — сказал Олег, — мы уж как-нибудь сами доберемся.

— Для счастья нам не нужно много, — продолжил Вот. — Лишь дорога, что ведет по жизни, и друг, который ступает рядом. Но ваше право идти одним. Хочу лишь я предостеречь. О скорой гибели, коль не найдете средство, что раны, нанесенные в лесу, излечит.

— Раны? — Олег схватился за грудь. — Всего лишь царапины. Правда, зудит, зараза.

— О чем игра? — спросил Вот, обращаясь к своему ворону. — О противостоянии людей и монстров, коих здесь троллями привыкли величать. Они повсюду: камни и деревья, вода и ветер могут ими обернуться. Но почему в меню игры лишь человека выбрать можно?

— Ты знаешь, что мы в игре?! — воскликнул я. — Ты остался в сознании?

— А потому, — продолжил Вот, не замечая моего вопроса, — что любая рана того, кто бился с троллем, изменит. Забудет он, что человеком был, и во враждебный лагерь перейдет, где будет жить с такими же, как он, в лесу холодном и сыром.

— Я превращусь в монстра? — спросил Олег. — Не может быть.

Вот обернулся к нам и посмотрел таким взглядом, будто впервые увидел.

— В Вормсе есть лекарство, — сказал он. — Но дорогое. И времени у вас немного. Скоро, пройдет лишь день иль два, как новый монстр будет выть ночами, пугая горожан.

— День или два, — прошептал Олег.

— А не сочиняешь? — спросил я. — С какой стати тебе нам помогать?

— Сочиняю? — удивился Вот. — Зачем? Хугин, мы сочиняем?

— Нет! — каркнул ворон, и его хозяин распушил перья у него на груди.

— Может, ты тролль, — предположил Олег.

— Мы тролли? — спросил Вот у ворона.

— Нет! — вновь каркнул ворон.

— Хугин говорит, что мы не тролли.

— Ты видел здесь ребенка? — спросил я. — Должен был подключиться к игре день назад. Новый игрок.

— Они спрашивают, видели ли мы нового игрока? — обратился Вот к ворону.

— Нет! — сказал ворон.

— Хугин говорит, что мы не видели, хотя встречали многих, — ухмыльнулся Вот. — Но уже давно никто не проходил, лишь только двое: монстр и мертвец.

— Врешь! — воскликнул Олег.

— Мы врем? — спросил Вот у Хугина.

Ворон пригладил клювом выбившийся из-под шляпы хозяина локон.

— Нет! — сказал он.

— Идите к черту, — в сердцах бросил я.

Возникла надпись: "Получено мастерство дипломатии, уровень первый".

— Все мы здесь в ловушке. Нам не уйти, куда бы не послали.

Вот снял шляпу, поклонился, и его не стало, только черная тень метнулась к лесу. Лишь где-то вдали каркнул ворон, да послышались хлопки крыльев.

— Чертовщина какая-то, — сказал Олег. — Думаешь, он не врал насчет превращения в монстра? И почему он назвал тебя мертвецом?

— Не знаю. Покажи еще раз царапины.

Олег расстегнул куртку и рубаху на груди, прикоснулся к ранкам и как-то визгливо, по-детски, вскрикнул:

— Ай! Ты смотри, кажется, серость вокруг царапин дальше расползается. Слушай, наверное, этот тип был прав. Идем быстрее в город, надо достать лекарство.

— Успеем, время еще в запасе есть. В крайнем случае, можешь выйти и переподключиться, создать нового персонажа, а старого удалить. Ты же в сознании.