Форсвейм - 1. Пойманные игрой

Воин осторожно взял ее под локоть, отвел в сторону — так, чтобы остальные не могли слышать их разговор.

— Мне не нравится то, что ты собираешься идти туда один, — стояла на своем ловкачка.

— Так будет лучше, — как можно мягче ответил он. — Послушай, ты должна сохранить все доказательства. Никому не давай их, держи всегда при себе, глаз не своди, пока я не вернусь. А если через несколько часов я не появлюсь...

От этих слов Руни дернулась, посмотрела полным испуга взглядом. Хагеру оказалось непросто выдержать его и не изменить своего решения.

— От того, насколько быстро ты среагируешь, зависит ваша жизнь. Жизнь вас четверых. Забирай остальных и иди прямиком к капитану городской стражи. Хоть мышью стань, но попади к нему.

— Мы будем ждать тебя! — громким шепотом сказала она.

— И все погибнете! — Хагер ненавидел себя за то, что поднял на девушку голос, но только так получилось ее остудить. — Сделай это ради меня.

Он осторожно сжал ее плечи, почти поддавшись желанию прижать к себе. Может быть, он видит ее в последний раз? Если и так — что это меняет? Слишком мало времени и слишком много слов.

— Пообещай, — потребовал он.

— Я не могу, — глаза ловкачки стали влажными.

— Можешь, — Хагер подбодрил ее улыбкой, — можешь и должна.

Руни кивнула, невнятно произнесла: "Обещаю" — и освободилась из его рук.

— Все будет хорошо, — Хагер подмигнул встревоженной девушке, отсалютовал Сарфу, а ведьму попросил не тянуть с исцелением Брандина.

— Надеюсь, дружище, ты вынесешь меня из задницы, если мы в нее попадем, — Хагер потрепал Вандала по шее, и гэл скосил на него одобрительный, как показалось воину, взгляд.

Найти здание, в котором довелось побывать всего раз, — задача не из легких. В тот день моросил дождь, Хагер ехал в носилках и почти не разбирал дороги. Теперь, когда фонарщики уже начали зажигать фонари, Стендар преобразился. Если бы Хагеру не довелось ходить по городским улицам ночью, он бы наверняка заблудился.

Чтобы добраться до здания, к которому привел его "зеленый стручок" Ларгани, пришлось потратиться на болтливых попрошаек. Последние, увидев монету, охотно распускали слюни и язык.

Когда Хагер очутился перед знакомым забором, на Стендар уже опустилась ночь. Ворота по-прежнему охраняла пара стражников, которые, увидев всадника всего в нескольких метрах от себя, даже не шелохнулись. Хагера это насторожило, но он списал все на магический барьер: в темное время суток он наверняка становился куда сильнее и надежнее. Спешившись, воин подошел к одному из стражников, намеренно спрятав Смертоносец за спину. Он не желал давать повод убить себя даже не успев открыть рот.

— Я желаю говорить с Балибеем, — как можно спокойнее и четче произнес Хагер прямо в спрятанное шлемом лицо стражника.

Стражник промолчал. Повторный вопрос принес тот же результат — молчание. Хагер, осененный догадкой, прислушался: в прорезях шлема тихо — ни выдоха, ни вдоха. Големы. И как он сразу не догадался? Двинутся, только если он попытается атаковать предмет их охранения.

"И что теперь, умник?"

— Эй, Балибей! — что есть силы заорал Хагер. Глупая затея, но первая, посетившая голову. — Я пришел поговорить о нашем деле!

"Ну, сукин ты сын, выползай из своей норы!"

— Ты ведь не хочешь, чтобы я орал о нашей договоренности на всю улицу?! Или о том, что я нашел в твоих шахтах?!

После этих слов Хагер почти физически почувствовал несколько направленных в его голову стрел и боевых заклятий.

"Нет, засранец, ты не рискнешь убивать меня, пока не убедишься, что именно я знаю и кто еще знает об этом. Даже твой мерзкий мозг не мог настолько заплыть жиром".

Когда воин начал думать, что затея протухла и с Балибеем ему не встретиться, впереди появилось какое-то движение. Через несколько мгновений ему навстречу вышел Ларгани, собственной персоной. Выглядел стручок так, словно только-только получил взбучку: лицо, даже в бледном свете луны, алое от досады, волосы всклокочены, а на одной щеке отчетливо виден отпечаток ладони. Видимо, торговец нашел на ком сорвать зло. Но Хагер не испытывал к тощему прислужнику ни сочувствия, ни жалости.

— Мой господин просит тебя, почтенный Хагер, прийти завтра. Сегодня ему нездоровиться и он не принимает посетителей.

— Я не посетитель. — "Или тебе кулаком напомнить?" — Слушай сюда, паршивец. Класть я хотел на все болячки твоего господина. Класть я хотел на то, когда ему удобно меня принять. Потому что он примет меня сейчас. Передай ему, что у меня сегодня на удивление говорливое настроение: если он мне компанию не составит, я поищу свободные уши среди городских стражников или в таверне зевакам пар спущу.

— >

Навык "Запугивание" повысился. Текущее значение: 3

— >

Ларгани весь скукожился, шмыгнул носом и едва слышно произнес:

— Он убьет меня, если я впущу тебя, отважный Хагер.

— Какого лешего ты служишь тому, кто тебя убить грозится? — недоумевал воин.

— Мне больше некуда пойти, — пролепетал Ларгани, и теперь воину стало жаль его. НПС не НПС, а эмоции он испытывает самые что ни на есть настоящие.

— Я так или иначе попаду в дом, — Хагер развел руками, давая понять, что его не остановить и слезами, — тебе выбирать: встать у меня на пути или отойти и уносить ноги, пока твой господин будет занят мной.

Стручок не колебался ни мгновения: он неуклюже кивнул, торопливо поблагодарил и открыл ворота. Стоило воину войти — Стручок тут же шмыгнул в них и практически сразу исчез в сонном городе. Хагер сразу позабыл о мальчишке, взглянул на особняк Самоцветной гильдии и направился ко входу в него.

Воин не сомневался, что его встретит целая армия вооруженных охранников, а потому, увидев открытую дверь, приготовился к самому худшему. На всякий случай обнажил меч. Каково же было его удивление, когда по ту сторону двери его встретил... сам Балибей.

Толстяк стоял посредине зала, перебирал шнурок с бесчисленным количеством каменных бусин и поглядывал на гостя слишком веселым прищуром. Хагер еще раз напомнил себе, что ни единому слову этого человека верить нельзя.

— Мой дорогой друг, ну, отчего так долго? — сладко поинтересовался толстяк. — Я начал волноваться, что по моей вине ты и твои славные товарищи отправились на верную гибель.

— Охотно верю, — Хагер решил подыграть его лжи, — я даже видел тех, кого ты послал справиться о нашем самочувствии. Я растрогался и решил лично поблагодарить тебя за доброту.

Балибей, как ни старался, не смог скрыть кислоты в улыбке. Несколько минут он теребил бусины и молчал. Хагер не торопил толстяка: пусть как следует взвесит все "за" и "против", поломает голову над тем, что он, Хагер, может знать и какими доказательствами может располагать. Ничто так не пугает человека, как самовнушение.

— Уважаемый Хагер не только славный воин, но и великолепный оратор.

— Твоя речь скучна, Балибей, — воин демонстративно зевнул, — и она меня утомила. К чему разговоры о заботе и прочая околесица, если ты сейчас раздумываешь над тем, что дешевле: убить меня прямо сейчас или обождать и уже потом закрывать рты тем, кто еще может знать о твоем маленьком секрете.

— И многим ты успел о нем поведать? — Балибей посмотрел на него взглядом торговца, пытающегося найти червоточину в идеальном яблоке, лишь бы сбить хоть полгроша.

— Если я не вернусь через час — узнает весь Стендар, — спокойно ответил Хагер.

— Много ли что беднота языками мелет, — делано равнодушно проговорил тот.

Хагер, видя, что торговец пока не собирается его убивать, прошелся до софы в другом конце комнаты, уселся поудобнее и взял из фруктовой корзины самый спелый персик.

— Послушай, — прожевав первый кусок, начал воин, — у меня нет желания и настроения играть в недоговорки и секреты. Я знаю достаточно, чтобы и тебя, и твою расчудесную гильдию разорвали на куски. И поверь — у меня хватит данных, чтобы доказать все твои грязные делишки, включая контракт на пять голов поименно.

Балибей насторожился, колыхнул подбородками и "обыскал" Хагера взглядом. Воин на это хмыкнул, откусил еще немного от душистого фрукта и поспешил разочаровать толстяка:

— Я не настолько глуп, чтобы явиться в логово людоеда, предварительно натеревшись специями. Доказательства того, чем именно Самоцветная гильдия промышляла в шахтах, спрятаны в надежном месте. И, — Хагер чуть подался вперед, — они станут народным достоянием, в случае если появится хоть тень сомнения в моем благополучии. Представляешь, какая будет потеха, если мы тут с тобой договоримся полюбовно, а на обратном пути меня убьют дружки тех, кого я не так давно выпотрошил? — Последние слова Хагер произнес с подчеркнутой кровожадностью.

— Я не заключаю договоров, пока не уверен в товаре, — начал торговаться Балибей. — Ведь если посудить, что мне за печаль от твоих слов? Народ всякие выдуманные небылицы может за чистую монету принять и приумножить. Кто станет слушать разговоры пьянчуг и продажных девок?

— Наместник Стендара и Капитан городской стражи, — охотно ответил Хагер. — Уверен, каждый из них в состоянии сделать твою сытую жизнь суетливой и небезопасной. И еще — поправь меня, если я ошибаюсь: твои конкуренты прилично заплатят за то, чтобы перекупить доказательства твоих делишек. И что-то мне подсказывает — они не будут так сговорчивы, как я, а превратят твою жизнь в кошмар. Прежде чем продолжать разговор и унижать меня глупым торгом, подумай, так ли ты легок на подъем, чтобы все бросать и срываться на край света с насиженного места. Не обижайся, но ты не похож на человека, способного круто изменить даже толчку. — Хагер прибавил к словам ухмылку.

Балибей заметно побледнел, а его маленькие глаза суетливо забегали под сальными веками. Было видно, что его уверенность в исходе разговора стремительно истощается. Хагер решил не испытывать судьбу и "додавить" ублюдка.

— Я знаю о "белом сне" и об алхимиках, которые превращали убитых твоими наемниками людей в зомби, заставляя их работать в твоих же шахтах. Не за "Слезами рассвета" ты нас посылал, а затем, чтобы выгрести жар чужими руками. А потом сторговался с наемными убийцами на пять голов и указал на место, где их добыть. Но самое паршивое в этом то, что ты, уже договариваясь со мной, знал: мы не нужны тебе живыми. Вот почему ты так охотно согласился на баснословную сумму. Отдам тебе должное — мне и в голову не пришло искать в твоих словах подвох, но я сделал выводы и усвоил урок. Так что теперь, толстяк, мы с тобой отшвырнем липовые любезности и поговорим серьезно.

— >

Вы успешно применили навык "Запугивание"

— >

Торговец заметно задрожал. Его водянистое от жира тело покачнулось, словно балансирующий над пропастью валун. И все же Хагер чувствовал, что, несмотря на все его старания, Балибей колеблется.

— Где гарантии, что ты не станешь тянуть из меня деньги, припрятав доказательства? — спросил глава гильдии.

— Нет никаких гарантий, толстяк. — Воин швырнул персиковую косточку в стоящую в ногах корзину, вытер руки о штаны. — Но разве ты просишь гарантии у богов, что они прикроют тебя от врага или неожиданной смерти? Посмотри на меня — разве я похож на непорядочного человека?

— Ты похож на человека, который посреди ночи ворвался в мой дом, — ответил Балибей.

Хагер отреагировал почти доброжелательной улыбкой — что ж, толстяк по-своему прав.

— Чего ты хочешь? — спросил торговец.

— Я хочу получить обещанное золото плюс то, что ты обещал убийцам за наши головы. — Хагер не закончил, но на щеках торговца появился румянец возмущения. Воин мысленно оскалился — что-то с ним будет дальше. — Я оставлю себе "Слезы рассвета", как честно добытое в бою сокровище, а те двадцать сотен золотых будут платой за то, что мы выгребли дерьмо из твоих шахт. Думаю, теперь ты можешь вернуться в них и продолжать свои, как это правильно назвать... — Хагер сделал вид глубокой задумчивости, — продолжить свои алхимические изыскания. Если ни ты лично, ни причастные к Самоцветной гильдии люди не будут мешать нам жить — доказательства твоих делишек канут в лету, никто о них не узнает. Но до тех пор, как ты понимаешь, они останутся лежать в надежном месте. Для твоей же пользы: чтобы не наделал глупостей сгоряча.

Еще одна попытка запугивания прошла успешно. Хагер мысленно присвистнул, довольный своими успехами.

Пятна на лице торговца из бордовых стали белыми, а подбородки возмущенно задрожали, выдавая хозяйские мысли.

— Откуда мне знать, что ты не обманешь?

Хагер пожал плечами, потянулся за вторым персиком, откусил от румяного бока добрую треть и сказал:

— Поверить, быть может? Иногда людям нужно просто верить.

— Если бы я жил по такому принципу, то давно бы разорился и отпивал дерьмо из сточной канавы. А если бы боги были не милостивы, так и вовсе бы окочурился.

Хагер отметил, что стоило толстяку оказаться в игре не по его правилам — и он сразу растерял весь свой приторно-услужливый тон.

— Мне нужны гарантии, — стоял на своем Балибей. Похоже, он все же намеревался выторговать себе хоть какие-то барыши. Похвально, но малоэффективно.

— Лучшая твоя гарантия — это моя долгая, счастливая и безопасная жизнь. Пока я цел и невредим, в городе, где тебя знает каждая собака, тебе нечего опасаться моего длинного языка. Я знаю цену своему слову и умею его держать. И, знаешь, мне надоело предлагать то, что покупатель не намерен брать. В память о нашем старом знакомстве я пришел к тебе первым, но раз ты считаешь, что... — он поднялся, всем своим видом давая понять, что не шутит и собирается уйти.

— >

Вы успешно применили навык "Запугивание"

— >

— Я дам тебе золото! — выкрикнул толстяк. Страх и паника сделали его голос похожим на мышиный писк.

— ... но теперь с десятью процентами сверху от общей суммы, чтобы ты запомнил — со мной лучше не торговаться.

Все подбородки Балибея нехотя кивнули в ответ.

— >

Ваш уровень повысился. Текущее значение: 13

Вы получили одну единицу характеристик

Вы получили одну единицу умений

— >

Тут же быстро взять последнее из доступных умений: "Калечащий удар". Единицу характеристик в ловкость — на всякий случай. Для большей скорости передвижения и возможности пользоваться более изящными клинками — на будущее.

Все! А теперь — прочь!

Глава 6

Иногда мне кажется, что чувства и эмоции даны нам в наказание. Иначе как объяснить, что люди испокон веков бьются о стены неразделенной любви или бросаются в погибельный омут, эту самую любовь потеряв?

Из размышлений сумасшедшего Яро

Как оказалось, в город они вернулись как раз вовремя. Утром, после первой ночи в своих постелях, Хагера разбудил шум, доносящийся с улицы. Герольды Стендара драли глотки, взахлеб рассказывая о каком-то ежегодном событии. Воин кулаками протер глаза, разгоняя дремоту, поднялся с кровати и подошел к окну. Распахнул ставни, вдохнул влажный утренний воздух. Приятное утро — после затяжных дождей, зарядивших перед выездом в пещеры. И тем более приятное теперь, после самих пещер.