Легенды и мифы Забытых Роялей

— Я сын Бога Неба Ньяме и Богини Земли и Плодородия Асасе Йя, арахноанропоморфный бог Ананси, — представился обиженный реакцией Ананси.

— Такие приличные родители, — тихо проговорила за полупрозрачной спиной Каскыра Елена.

— Рядом с прошлым хозяином Кукурузера так часто падали рояли, что початок, можно сказать, весь истыкан щепками и сам превратился в этакий рояль, — рассказывал Ананси.

— Ага, а каждое зернышко в ма-аленький такой рояльчик. Детский, — кивнула Елена и почему-то покосилась на Каскыра.

— Поэтому добавление их в состав эликов из беспредельных трав позволяло зафиксировать свойства и легко проносить их через Преобразовательный Куб. Хорошо хоть зерна Печеной Кукурузы прорастить невозможно!

Они еще долго говорили. Выясняли, почему Кукурузера не оставили драконам, а передали Хранителю Беспределья; с облегчением узнали, что Хранитель Беспределья отказался от планов вторжения на материк, потому что ему стало "неинтере-е-есно".

А потом все вышли из лаборатории и Каскыр, широким жестом обведя ядовитые цвето-, траво— и кустопосадки, предложил Ботану:

— Угощайся. У тебя час...

...На фоне гор и догорающих строений, и некогда ровных и аккуратных грядок с цветами и кустиками (теперь выглядевших так, словно по ним прошелся бульдозер) стояли одетая в белый скафандр (со стразиками по обшлагам и вороту) лысая женщина с кожей небесного цвета и полупрозрачный мужчина в молочно-белых подгузниках (в тон скафандру) и смотрели вслед зеленому дракону (толстому, как маленький дирижабль), улетающему в алый закат...

— Эпичненько! — пробормотал бог Ананси, делая скриншот, — Распечатаю, в сортире повешу. Йоу! У меня ведь нет сортира — я же бог... Тогда — в гостиной.

(Фактически Ананси сделал ментальный слепок, который потом планировал материлизовать, но это всего лишь вопрос терминологии...)

— Эк он раскачался на эксклюзивной флоре! — сказал Каскыр, глядя вслед Ботану.

— Есть мнение, — неожиданно чопорно произнес Ананси, — что пора заполнить вакансию Патриарха Драконов.

— Повелителя, — поправила Елена.

— А? — не понял бог.

— Ботан, Повелитель Драконов — звучит красивее.

— Пусть будет Повелитель, — махнул лапкой Ананси и повернулся к Каскыру, — Увы, братэлла, мы вынуждены попросить тебя удалить перса. Привязка Повелителя Драконов к обычному игроку в качестве пета...

— Шаманы же могут отрезать?

— Только перепривязать. И все равно ты сможешь ее восстановить. Только твоя полная смерть освободит Ботана.

— И примешь ты смерть от коня своего, — процитировал Каскыр, — Правду сказал шаман, — и на вопросительный взгляд Елены, — Меня в реале Олегом зовут, а шаман орков сказал, что на мне знак.

— Ага, черная метка от "вечного сюжета". Знаете что, Ананси? Мы это сначала обсудим.

— Ладно. Тогда бывайте, — и бог исчез.

— Что там обсуждать? — удивился Каскыр, — Я, если честно, и так собирался завязывать...

— Т-с-с! В реале поговорим. Косте сообщишь, он меня вызвонит. А обсуждать будем компенсацию за моральный ущерб, вмешательство в игровой процесс и недополученное удовольствие... Юрист лучше скажет.

— Какой юрист? — несколько даже опешил от напора Каскыр.

— Наш, то есть, твой, — Елена мило посинела.

— Хорошо. Тогда до встречи в реале? А то я уже утомился от своей бестелесности: ни обнять, ни поцеловать...

— Иди уже, мачо в подгузнике!

Когда и Каскыр окончательно растворился в вечерних тенях, Елена, зачем-то оглядевшись, расстегнула клапан нагрудного кармана скафандра.

— У Светки все-таки получилось прорастить зернышко Печеной Кукурузы, — пробормотала она, доставая крохотный молочной спелости початок, словно в пеленки, завернутый в зеленые листочки, — Ты моя Кукурузочка, — ласково прошептала Елена, — У Светки всегда все росло. Талантливая она, хоть и дура.

Эпилог

(Реал. Среднекамск)

— Привет, Петрович, — сказал Олег, входя в сервисно-серверную, — Вот, принес вам ваш "головной убор в виде Шлёма".

— Наигрался? — поинтересовался Петрович, не отрываясь от монитора.

— Угу.

— Брось на полку. И посиди пока. У меня тут сейчас обновление встанет...

Олег пристроился на диване и некоторое время следил за тем, как Петрович беседует с компьютером, восклицая то "а як жеж!", то "нет, на это я пойтить никак не могу!".

— Петрович, а почему ты "шлем" "шлёмом" называешь?

— Таки шоб ви знали, — не сразу, но с энтузиазмом отозвался Петрович, — Шлёма — это имя... А вообще-то, каламбуру лет сорок. Я тогда ухаживал за одной симпатичной девочкой. И вот сижу я у нее в гостях, а рядом ее родители кроссворд разгадывают... Ну, такие тогда были времена. Патриархальные. Вдруг ее папа спрашивает у ее мамы: "Рая, у тебя есть знакомые по имени Шлёма?" "Нет, а что?" "И у меня нет. И как теперь быть?" "А что случилось?" "Да вот тут вопрос "головной убор в виде Шлёма". И что мне им сказать?" "Юра, мне даже страшно представить, как может выглядеть и называться такая шапка. Давай пропустим?" — Петрович, наконец-то, поделал все свои дела, выбрался из кресла и с довольной физиономией исполнил потягушечки. — Олежа, кофе будешь? — спросил он, доставая чашки.