Форсвейм - 1. Пойманные игрой

"Горилла" тем временем повернулась. Для такой массивной туши двигалась тварь, на удивление, проворно. Хагеру пришлось собраться, чтобы и не попасть под новый удар, и дотянуться до топора. Он видел каждый шаг наперед: отойти, принять удар рогами в спину, мысленно скрипнуть зубами и подхватить оружие. Его тяжесть придавала уверенности и злости. Хагер выбрал "проникающий удар". Самое время проверить его в деле. Теперь бы не промазать. Туша зверя как будто поплыла. Воин сомневался, что попадет, но топор вонзился как раз между шеей и плечом.

— >

Вы нанесли критический урон

— >

Звук сломанной кости не мог не порадовать. Почти сразу из-под меха показался ее окровавленный обломок. Воин начинал верить, что победить тварь ему по силам.

"Горилла" заревела еще громче, от ее крика по позвоночнику Хагера побежал липкий пот. Черепа на рогах зверя продолжали ухать челюстями. Воину померещилась тень за спиной громадины, но он не успел рассмотреть внимательнее: раненая тварь обрушила на него шквал ударов. Кулаки опускались без устали, как палочки в руках усердного барабанщика. Какой-то из ударов свалил Хагера с ног, еще один врезался в грудь. Как ни старался воин защититься, он принимал удар за ударом, и полоса жизни стремительно уменьшалась.

В косматую голову страшилища ударила огненная стрела. Скорее всего, магическая. В ноздри воина ворвался запах паленой плоти, куски тлеющего меха черным дождем посыпались на него сверху. Фокусы заклинателей — сообразил он и вскочил на ноги. Пока тварь ревет от боли — нанести еще удар. Хагер полоснул гориллу по животу, широкая рана вспучилась кровью.

— >

Вы стали объектом заклинания "Благословение"

— >

"Самое время!" — с раздражением подумал воин.

Хагер изловчился ударить еще раз, расширив рану на животе твари. Страшилище заревело, послышалось бормотание ведьмы, и рядом тут же оказался Брандин. Весь в крови, но полоска его жизни заполнена наполовину. Скорее всего, на заклинателе чужой крови в разы больше своей.

— Слева заходи! — скомандовал Хагер, но, прежде чем Брандин успел сделать хоть шаг, в горло твари вонзилась еще одна стрела.

А потом случилось то, чего Хагер ожидал меньше всего. Горилла вдруг умолкла, зашаталась и опустилась на колени, словно устала. На ее спине показалась юркая фигура в черном, пробежала до самой головы. В каждой руке "бегуна" Хагер рассмотрел по кинжалу. Страшилище затряслось, пытаясь сбросить неожиданного наездника, но тот балансировал на нем с ловкостью канатоходца.

"Акробатика, наверное, раскачана — будь здоров", — отметил воин и не без удовольствия полюбовался, как ловкач раскроил глотку страшилища: крест-накрест, сразу с двух рук. И, прежде чем голова зверя коснулась земли, — спрыгнул, проделав почти безупречное сальто.

— Говорила же — не зевай, — прозвучал из-под капюшона женский голос.

"Девушка. Воровка или ловкач... Скорее, все же ловкач..."

— Надеюсь, у вас найдется чем отблагодарить спасителей, — послышался еще один голос, на этот раз мужской.

Ближайшие заросли опутанных лианами деревьев расступились, выпустив на поляну человека. Стоило тому поравняться с ловкачкой и небрежно обнять ее свободной рукой, Хагер сразу понял, что незнакомец ему не по душе. Белобрысый, высокий, с приклеенной к лицу улыбкой "я_любимец_девушек". Он напомнил воину героя "приставочного" слэшера. Кажется, охотника на демонов.

"Рожа один в один, только лук вместо пистолетов".

Ловкачка смахнула руку белобрысогого, скинула капюшон. Под капюшоном оказалась целая охапка волос соломенного цвета, серебряные глаза и курносый нос. И все это вместе создавало симпатичное лицо.

— Мы слышали вас, — сказала она, — впервые во Вдовьих джунглях?

Брандин охотно кивнул сразу несколько раз подряд. Хагер промолчал, подошедшая ведьма съязвила:

— Скажи своему дружку, если еще раз заикнется о деньгах, я его рожу язвами разукрашу.

Ловкачка нахмурилась, тихонько попросила товарища не вмешиваться. Тот пожал плечами и переключил внимание на туши убитых мобов.

— Я — Руни, это — мой спутник, — кивнула на белобрысого, — его зовут Сарф. Во Вдовьих джунглях ходить нужно очень тихо, у рагенов мембраны на пятках: если за пятьдесят шагов лист упадет — услышат. Хотите пройти целыми — советую снять доспехи.

"Она воровка, с нищего рубашку снимет и не поморщиться, с чего вдруг такая доброжелательность?"

Ловкачка спрятала кинжалы в ножны — по одному на низком поясе, как раз так, чтобы оружие всегда было под рукой.

— Спасибо хоть бы сказал, — проговорила девушка. — Эти джунгли кишат рагенами. Погреми еще с часик кольчугой — и они сбегутся похрустеть вашими костями.

— Хагер, она права, — ухмылялся Брандин. Будь его воля, он бы, не задумываясь, скинул с себя все и пошел за девчонкой в одних трусах. — А может, вместе пойдем? Больше шансов выжить.

— Спасибо, — кивнул Хагер. Он был уверен, что Арагна пошлет заклинателя к язвенной матери, но та поддержала предложение.

Лицо ловкачки сделалось задумчивым. Пока она размышляла, вернулся ее спутник. Если он что-то и нашел в потрохах мертвых тварей, то успел это спрятать.

— Четыре стрелы на вас потратил, огненных между прочим, по золотому за штуку. — Голос его, впрочем, звучал скорее весело, чем зло.

— Нас приглашают присоединиться, — передала белобрысому ловкачка.

— В группу к ним не пойду, но рядом держаться можно, — согласился лучник. — Только если этот кольчугу снимет.

Хагер внутренне пожал плечами. Вообще, он бы предпочел видеть неожиданных союзников поблизости. Оно как-то спокойнее, когда ты видишь их спины, а не они твою.

— Мы пойдем первыми, — сказала Руни. Она накинула капюшон, повернулась — и практически сразу растворилась в джунглях.

Белобрысый отсалютовал и последовал за ней.

Что ж, любая помощь со стороны сейчас очень кстати.

С одной стороны, в словах этих двоих чувствовалась правда, с другой — в лесу, полном трехметровых страшилищ, разгуливать в одной рубахе — все равно, что нарисовать на груди мишень. Да и кто знает, сколько еще игроков здесь шатается, и все ли они окажутся по одну сторону баррикад? Арагна и Брандин молча сверлили Хагера взглядами. Пришлось послушаться. Снятое воин сложил в мешок: в самом крайнем случае на то, чтобы развязать его, достать броню и отдать команду на одевание, понадобится секунд пятнадцать. Если он будет достаточно удачлив...

Туши рагенов начали разлагаться. Брандин брезгливо морщился, но все же последовал примеру Хагера и ведьмы — подобрал "выпавший" ему лут.

— Горсть серебряных монет и рога, — с досадой сообщил он.

Хагеру тоже достались рога, но не досталось денег. Магическая отметка на трофее значила, что стоит он один золотой. Не густо. И ни одной сферы здоровья. Хагер внимательно осмотрел даже близлежащие заросли, но не нашел ничего, чтобы поправить здоровье. Синяки и помятые ребра болели так, будто стараниями страшилища легкие и кости в груди превратились в фарш. Каждый вдох превращался в пытку. Брандин как раз перевязывал собственные раны, когда откуда-то спереди раздалось знакомое рычание. Не достаточно близко, чтобы хвататься за топор, но настораживающе.

"Черт с ранами, уносить ноги", — подумал Хагер и угадал на лице ведьмы те же мысли.

Предупреждение случайных попутчиков не прошло впустую. То и дело в джунглях раздавался рев рагенов, но путникам удалось избежать встречи со страшилищами. К реву рагенов изредка примешивались крики потревоженных птиц и насмешливое уханье обезьян. Последние в скором времени так осмелели, что стали сопровождать людей, рассаживаясь по ветвям и прыгая на лианах, словно меховые гирлянды.

Хагеру казалось, что они идут уже достаточно долго. Он устал, но за густыми кронами не угадать — долго ли еще до вечера. Спустя какое-то время ведьма прошептала заклинание, и татуировка на ее руке — раскинувшая крылья ворона — встрепенулась. Чернила зашевелились, вспучились над кожей, и вскоре ворон уже сидел на руке Арагны: много крупнее своих собратьев, с черным клювом и иссиня-черным оперением. Ведьма что-то шепнула ему, в ответ птица каркнула, расправила крылья — и улетела.

— Интересная зверуха, — усмехнулся Хагер.

Искусство Приживалы можно было взять на самом первом уровне, либо на пятом. Воин и сам подумывал насчет полезной в быту живности, но потом остановился на Кузнечном деле и Знании мира. Правда, ни одно из выбранных искусств ему пока не пригодилось. Куда более проницательном в этом плане оказался Брандин. Его искусство Первой помощи пригодилось уже не раз.

— Интересная... — ответила Арагна. — Погодите, скоро Каг вернется с новостями.

В другое время Хагер первым бы высказался против остановки, но его раны требовали хотя бы перевязки. В джунглях полно заразы и паразитов, и одним здешним богам известно, сколько болячек он успел схватить. Игра пока молчит, но это не значит, что все в порядке. Когда начнут появляться сообщения о недугах — будет уже поздно. Так что, стоило ведьме озвучить предложение, Хагер сразу уселся под первым же деревом. Брандин не возражал: бросил сумку рядом, достал перевязочные ленты и какой-то глиняный горшок, размером с кулак. Пока ведьма рылась в своем мешке, Брандин перевязал раны Хагера. Мазь из горшка воняла мерзко, но она немного притупила боль. Подобная перевязка не восстанавливала здоровье, но помогала в будущем избежать возможных болезней и штрафов за воспалившиеся раны.

Не успел заклинатель сложить назад свои "инструменты", как над головами троих раздалось хлопанье крыльев. Вернулся ворон ведьмы.

— Скоро закат, — сообщила она, после того как обменялась с птицей короткими взглядами, — собирается гроза. Предлагаю переночевать в джунглях — за ними пустоши, а там нет ни одного дерева, чтобы укрыться.

Согласились все. После припарок заклинателя Хагер почувствовал облегчение и вызвался собирать дрова для костра.

Найти во влажных джунглях сухое дерево — задача посложнее, чем выбивать плащи из проклятых воителей. Хагер обошел заросли вокруг лагеря, но не нашел ни одной сухой ветки. Скрепя сердцем, решил отойти еще дальше. Доспехи остались в мешке в лагере, но топор воин неизменно держал при себе. Вскоре Хагер зашел в такую глушь, что начал сомневаться, найдет ли дорогу обратно. Здесь он и натолкнулся на белобрысого лучника. Тот горделиво потряс трофеем — охапкой мартышек, чьи хвосты держал в кулаке.

— Это вкусно, — сообщил белобрысый.

— Ты собираешься есть обезьяну?

— Собираюсь, — кивнул белобрысый. — На вкус как крольчатина, только еще нежнее.

"Он собирается жрать обезьяну", — подумал Хагер и удивился, когда его собственный желудок заурчал в ответ на это. В последний раз он ел утром, да и то черствые сухари и вяленое мясо, такое жесткое, что оно сгодилось бы вместо точильного камня. Неудивительно, что голод превратил тощую мартышку в аппетитный ужин. Хагер не стал себя травить и принял это как должное.

— Ты бы не шатался так далеко от лагеря, — напомнил белобрысый, — здесь неподалеку устроился выводок рагенов, и змей ядовитых полно.

— Сам-то не боишься? — спросил Хагер, уже намереваясь уходить.

— А мы вот там устроились, — лучник кивнул ему через плечо, — странно, что ты мимо прошел и не заметил. Пойдем, мы с Руни дров наскребли немного, ты ведь за ними идешь?

— За ними, — усмехнулся воин.

Без кольчуги он чувствовал себя неуютно. Вряд ли в лагере его ждет неприятный сюрприз в виде кинжала под ребра, но в броне — оно как-то спокойнее.

Лагерь ловкачки и ее спутника в самом деле был умело замаскирован в зарослях папоротников и молодого бамбука. Хагер увидел его, только когда лучник развел руками тугие стебли и воин почувствовал запах дыма. Должно быть, дрова не такие уж сухие, потому что дыма от них было больше, чем огня. Над костром стояла Руни и старательно обмахивала его тряпкой. При виде Хагера на ее лице не появилось ничего и близко похожего на удивление. Она похвалила белобрысого за добытых мартышек, присела с подветренной стороны костра и ловко освежевала первую тушку.

— Держи, — лучник протянул воину охапку сучьев, — придется постараться, чтобы они разгорелись, но это единственное сухое, что есть в округе.

— Спасибо.

— Подожди, — остановила его Руни. Ловкачка, ловко орудуя одним из ножей, быстро освежевала две тушки. — И это возьми. Нам хватит, а в дорогу все равно не взять — есть их можно только горячими.

Хагер поблагодарил еще раз и поспешил уйти. Странно себя чувствовал. Словно совесть изнутри долбила по черепу молоточком и приговаривала: "А ты им не верил..."

Вернувшись в лагерь, Хагер сразу почувствовал, что между ведьмой и заклинателем снова произошла перепалка. Оба сидели на расстоянии нескольких метров, спинами друг к другу. В воздухе будто застыло грозовое ожидание.

Воин так устал, что мысленно плюнул на их свары и занялся костром. В реальности ему приходилось отправляться в походы "выживальщиков", и справиться с костром не составило труда. Получился он жидким, но зато тушки мартышек, пропитанные дымом, завялились на славу. Хагер пощадил своих спутников и не сказал, чьим мясом собирается их кормить, а они и не спрашивали. Пары тушек слишком мало, чтобы накормить трех здоровых людей, но это намного больше, чем ничего.

— Будем спать по очереди? — спросил Брандин. — Я бы подежурил первым. Что-то сна ни в одном глазу.

— Заметано, разбуди, когда мой черед придет, — согласился Хагер, потягиваясь.

Стоп! А удастся ли уснуть? В гостинице сон не шел не только к нему. Изменилось ли положение дел? Хотя бы в отношении отдыха.

Не попробуешь — не узнаешь.

Хагер не стал надевать кольчугу на ночь, прикорнул на собранном из больших листьев лежаке и почти сразу провалился в сон.

Перед внутренним взором появилась сверкающая сфера — небольшая, размером с кулак. Сфера быстро росла, пока не достигла размера огромного кокона, в котором мог бы свободно разместиться человек. Собственно, человека Хагер и увидел: внутри сферы плавала полуобнаженная женщина.

— Хороший сон, — усмехнулся Хагер, но тут же нахмурился. Он знал посетительницу. Вернее, видел ее на старинных фресках деревенского храма. Акмора — одна из глав местного божественного пантеона. Точно! Большеглазая, с черными, точно деготь, волосами до земли. Легкая накидка почти не скрывала плавных линий ее фигуры. Очень соблазнительных линий...

— Приветствую тебя, герой, — склонилась в легком реверансе гостья. — Недобрые вести несу тебе. Зло ворвалось в Форсвейм. Отныне для тебя и таких, как ты, отрезаны пути домой. Вы — пленники. И ваша тюрьма — весь Форсвейм. Мир, стены которого вдруг обросли смертоносными иглами. Отныне города и деревни — больше не безопасные пристанища. Смерть поджидает вас повсюду. Смерть — настоящая! — она сделала паузу, будто ожидая, что молчаливый слушатель что-то скажет.

Хагер молчал. В голове пульсировала глупая мысль: раньше в игре снов не было.

— Клянусь своей бессмертной сущностью, герой, — с придыханием продолжила богиня. — Мы найдем способ открыть дверь к твоему дому. А пока, молю тебя, будь осторожен.