Перс

— Ну, ты как настоящий русский Иванушка — сидеть на печи, ничего не делать и кучу денег получать. Тебе, кстати, грех жаловаться: вы постоянно с Савельевым то хоздоговор пробьете, то напечатаетесь в иностранном журнале. Набегает, поди, прилично за счет всяких надбавок?

— Да, приходится крутиться. Но насчет сидеть и ничего не делать — это ты загнул. С одной стороны, вроде как ничего особо сложного мы тут не делаем, привычные и обычные для нас вещи. А если с другой стороны посмотреть — сможет ли человек с улицы, без образования и опыта, сделать то же самое? Во-от, то-то же...

— Ежели толкового мужика взять, да подучить маленько — сможет, наверное, — принялся отстаивать свою точку зрения Бронников. — Чего там уметь-то особо? Взял лопату, поехал в поле, выкопал траншею...

— Да ему же придется сначала показать, где именно, в каком направлении и на какую глубину копать, — рассмеялся Комаров. — А кто потом будет разрез описывать? А пробы брать? А анализировать данные, сводить с публикациями и писать статью? Нет, ты эти утопические идеи брось.

Спорить с Петровичем — занятие неблагодарное; утрирует, гипертрофирует и под конец придавит жесткой логикой, словно надгробным камнем. Алексей это знал и, чтобы остаться хоть в чем-то правым, незаметно подменил тему дискуссии.

— Ну, если мы такие нужные и незаменимые специалисты, то почему тогда получаем копейки? Чем более уникальную и востребованную работу выполняет человек, тем выше его оплата; ты ведь с этим согласишься? А твой оклад старшего научного сотрудника ниже, чем у слесаря с Уралмаша, даже с учетом надбавки в три тысячи за ученую степень. И чего ради ты, спрашивается, учился пять лет в универе, потом еще три года в аспирантуре, потом писал и защищал диссертацию? Не проще ли было после восьмого класса пойти в ПТУ?

— Если следовать твоей логике, так проще было тогда сразу идти грабить банк, — заметил Володя. — Не все же измеряется деньгами! А как же доброе, мудрое, вечное? Двинуть вперед науку, оставить после себя след в истории, осчастливить человечество?..

— А то ты не знаешь, какова цена нынешней науке, — ехидно парировал Бронников. — Сплошное очковтирательство и отмывание денег; возможность удовлетворять собственные интересы за государственный счет...

— Ну, ты уж не путай Божий дар с яичницей, — поморщился Петрович. — Не везде же так... просто в отдельных областях, тесно пересекающихся с коммерческими интересами, имеют место быть некоторые... гм, перегибы. Да и этот бородатый тезис про государственный счет давно устарел — сейчас наука у нас, как церковь, отделена от государства, отпущена в автономный полет на свой страх и риск...

— ...и потому не гнушается услужливо вставать на задние лапки перед тем, кто подбросит копеечку, — закончил Алексей.

— Это дело чести — продаваться на заказ или придерживаться истины; каждый решает для себя сам, — подытожил Володя. — Выбор есть всегда.

Устав от споров, Бронников поинтересовался, где Годин.

— Да Бог его знает, — пожал плечами Петрович. — Гуляет, наверное, или, может, заболел.

В дверь постучали, и заглянула Леночка.

— Бронников не у вас? — спросила она и, увидев Алексея, зашла в комнату. — Геннадий Николаевич сказал, чтобы я сегодня вам помогала.

— Да уж нечего помогать, — развел руками Алексей. — Базу я набил, фронт новой работы будет определен в понедельник. Так что можешь отдыхать, или заниматься своими материалами.

— Ой, тогда я, наверное, пойду... Можно?

— Можно, можно, — ответил за Бронникова Комаров и, когда дверь за студенткой закрылась, с грустной иронией добавил. — Вот, так и развращаем нашу молодежь: хочешь — работай, не хочешь — не работай.

— Всяко лучше, чем если было бы наоборот, — заметил Алексей, допивая чай. — Ладно, пойду, что ли, еще в игрушку погоняю.

— Погоняй, — одобрил Петрович. — Ты уже какого уровня?

— Первый все еще, — Бронников виновато развел руками.

— Тогда давай, качайся скорей, чтобы мы могли вместе бегать. Делай стандартные квесты, за них опыта много дают, а за некоторые еще и расходников и денег подбрасывают.

— А охотиться стоит?

— Можно, если время есть... Только старайся на сильных мобов не лезть, чтобы банки не тратить, — напутствовал Петрович, возвращаясь к своему чтению.

— Да у меня еще пока рюкзак пустой, нечего тратить, — усмехнулся Бронников и пошел к себе.

В коридоре его остановил заместитель директора Института Леонид Евгеньевич Соловейчик. Невысокого роста, плотного телосложения, с слегка вьющейся, черной как смоль шевелюрой, он носил окладистую, густую, но коротко стриженую бороду, из-за чего казался солидней и старше своих лет. На самом деле он был одним из самых молодых докторов в Институте, однако истинное его призвание заключалось в прирожденной хозяйственной жилке. Разумеется, никто не запрещал ему заниматься наукой, и он с завидным упорством, наряду с исполнением обязанностей замдиректора, продолжал собственные исследования, а также руководил студентами и аспирантами. Однако при возникновении сложных или сопряженных с финансовыми тратами вопросов, касающихся функционирования отдельных сотрудников, лабораторий или Института в целом, никто лучше Леонида Евгеньевича не умел быстро, эффективно и с наименьшими затратами решить проблему. Ни для кого не было секретом, что после получения группой Крохина официального статуса музея Института кураторство над вновь созданной структурой будет поручено именно Соловейчику. Он и сам это знал, и потому загодя готовился, без лишнего шума снабжая будущий музей различными материальными ценностями. Такое благоволение к группе вообще и к каждому ее члену в частности накладывало определенные обязательства, и Бронников, остановившись, почтительно наклонил голову в знак уважительного внимания к высокопоставленному собеседнику.

— Алексей! — негромко обратился к нему замдиректора. Надо сказать, речь его всегда была спокойной, вежливой и подчеркнуто корректной, впрочем, как внешний вид — строгий костюм-тройка с иголочки, никаких излишеств и франтовства. — Вы уже пообедали или только собираетесь?

— Спасибо, Леонид Евгеньевич, я уже попил чайку, — с готовностью отрапортовал Бронников.

— Вот и прекрасно, — кивнул головой Соловейчик. — Я хотел бы попросить Вас о небольшой помощи. Сейчас должны привезти опытную партию ящичков для хранения крупногабаритных образцов... Я, посоветовавшись с Крохиным относительно их формы, размера и прочих деталей, решил изготовить на пробу десятка три; если они нам подойдут, в будущем будем заказывать их регулярно. Так вот; не могли бы Вы встретить машину из мастерской и перенести груз на склад? Если, конечно, у Вас нет сейчас срочной работы...

— Смогу, конечно.

— Вот и прекрасно. Водитель недавно звонил и уточнял дорогу, так что, думаю, с минуты на минуту он будет у крыльца нашего здания. В накладной распишитесь самостоятельно и передайте ему вот этот акт сдачи-приемки.

Соловейчик вручил Алексею бумагу, вложенную в прозрачный файл, и перед уходом подсказал:

— Можете попросить помочь кого-нибудь из молодежи. И оденьте, пожалуйста, халат: ящички могут оказаться пыльными.

Послушно кивнув, Бронников развернулся и спустился по лестнице в подвал, чтобы взять халат из лабораторной. Накидывая его на плечи, он прикидывал, кого бы позвать на помощь. Ящички ведь предназначались для хранения геологических образцов и, несмотря на использованную уменьшительно-ласкательную форму слова, могли оказаться на деле тяжелыми и неудобными конструкциями. Ответ пришел сам собой; подходя к подвальной лестнице, Алексей услышал хлопанье двери. Его осенила догадка, и он, поднявшись на первый этаж, заглянул в шестую комнату. Так и есть: только что пришедший Годин поставил раскрытый зонт в углу на просушку и теперь стягивал изрядно промокшую куртку.

— О, привет, Лелик, — сказал он, вытирая рукой влажное лицо. — Ну и погодка нынче...

— Привет! Да, сегодня сыровато. Ты, кстати, вовремя пришел — пойдем, поможешь в одном дельце. Петровича брать не будем, пущай науку двигает.

— Знаю я ваши дела, — с напускным недовольством пробурчал Ильич, надевая, тем не менее, халат. — Опять какие-нибудь тяжести таскать, как всегда. Куда идти-то?

— Догадался, Штирлиц, — улыбнулся Алексей. — Выходи на крыльцо, я сейчас подойду.

Заскочив к коменданту здания, а попросту — к хозяйственнице, Бронников попросил ее открыть склад и вышел на крыльцо. Крытая замызганная Газель уже поджидала разгрузки; подойдя к водителю, Алексей осведомился:

— Это вы нам ящики привезли?

— Известно, я, кто же еще, — буркнул водитель, словно ждал здесь по меньшей мере час. — Забирайте. Кто расписываться-то будет?

Не обращая внимания на обиженный тон (он частенько сталкивался с подобными вечно всем недовольными, хамоватыми так называемыми экспедиторами), Алексей поставил закорючку в его бумагах и с помощью Володи принялся переносить ящики в фойе Института, чтобы быстрее отпустить машину. Фанерные ящички оказались удобными, компактными и нетяжелыми; один человек мог спокойно нести стопку из пяти штук. Таким образом, сделав три ходки, друзья переправили всю партию на склад, и через десять минут уже с гордостью созерцали аккуратную, пахнущую смолой и олифой желтую пирамиду.

— Хорошие ящики, — с одобрением заметил Ильич, отряхивая руки. — Кому это такое счастье привалило?

— Нам, — не вдаваясь в детали, ответил Алексей. Но Годин и сам обо всем догадался.

— Эх, любит вас Соловейчик, — вздохнул Володя, когда они шагали по коридору.

— А то! — согласился Бронников. — А с чего нас не любить? Ладно, спасибо тебе огромное за помощь... Бывай!

Вернувшись к себе, Алексей наконец-то сел за компьютер и попытался войти в игру. С непривычки он сначала долго вспоминал выбранный при регистрации пароль, потом ошибся при его вводе, и только со второго раза стартовая страница, мигнув, сменилась на...

— -

...Обитая грубым темным железом дверь в казарму, на полметра углубленная в массив грубого серого камня стены, с трудом поддалась, и Бронтозавр нос к носу столкнулся с фельдфебелем Котеном.

— О, как кстати! — прогремел он, окинув юношу и его обнову скорым взглядом. — Отлично! А теперь пойдем скорее со мной. Помнишь, я говорил тебе о небольшой работе для смелого и сильного бойца? Именно сейчас мне срочно нужна твоя помощь.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и помчался по узкому коридору; от поступи тяжелого, грузного тела толстые половые доски, выскобленные до светлых волокон древесины, прогибались и жалобно скрипели. Помедлив секунду, Бронтозавр побежал за ним.

По другую сторону казармы возвышались холмы, покрытые чахлой травкой и редкими невысокими деревцами. Далеко, на горизонте холмы постепенно переходили в высокие горы, вершины которых терялись в живописных облаках, разительно контрастировавших с неприветливой местностью внизу. Еле заметная зарастающая дорога, много лет не видевшая колеса, вилась по распадкам и терялась вдали; по ней и устремился бравый вояка, ободряюще крикнув замешкавшемуся юноше:

— Смелей, Бронтозавр, они уже близко! Покажем тварям кузькину мать, чтобы надолго запомнили урок и больше не высовывались из Диких Земель!

Послушно и легко следуя за тяжело сопящим фельдфебелем, юноша гадал, о каких тварях идет речь. Ответ не заставил себя долго ждать; буквально за первым поворотом они увидели мчавшуюся на них свору двуногих гиеноподобных существ с мощными, мускулистыми передними лапами, в которых те держали грубые массивные палаши.

— А-а-а!!! — будто обезумевший медведь, торжествующе и воинственно взревел Котен, на ходу выхватывая из ножен огромный меч. — Прикрой мне спину — сейчас я из них фарш сделаю!

И хотя Бронтозавр с трудом представлял себе, как он в одних штанах сможет противостоять хорошо вооруженным, устрашающего вида и мощи созданиям, боевой задор фельдфебеля передался и ему. Подхватив так кстати лежавшую у обочины крепкую суковатую палку, отлично подходящую на роль палицы, он встал в боевую стойку спиной к спине могучего воина, который, уперев в землю ноги, живой скалой перегородил неширокую дорогу. Близость схватки кружила голову, железистый привкус крови на пересохших губах пьянил, словно крепкое вино, а неведомо откуда взявшаяся в мышцах сила рвалась наружу, чтобы принести смерть и разрушения.

Авангард агрессоров бессильной волной разбился о так внезапно возникшую у них на пути живую преграду; огромный меч непрерывно вращался, как крылья мельницы, и с легкостью кромсал и раскидывал по сторонам злобно клацающих неровными зубами и яростно воющих тварей. Некоторые из них, не убитые, но оглушенные, приходили в себя и, пошатываясь, подло норовили напасть сзади, однако Бронтозавр не дремал и сокрушительными ударами своей дубины безжалостно добивал жалобно скулящих о пощаде монстров.

"И-и-эхх! Йах!", — ухал фельдфебель, взмахивая своим смертоносным мечом. "Хрясь! Крык!", — вторила ему увесистая дубина. Бей, круши! Еще, еще удар!!! Присесть, ударить сбоку, отскочить, подпрыгнуть, стукнуть сверху! Не дай ему подняться — только один из вас выйдет живым из битвы...

Схватка достигала своего апогея. Вот уже и раз, и другой замешкавшемуся на мгновение юноше досталось по торсу крепкой лапой. В какой-то момент перед ним выросли сразу две твари — отвратительный смрад из ощерившихся желтыми зубами пастей удушливой волной обдал молодого бойца. Монстры взмахнули тесаками; Бронтозавр еле-еле уклонился от ржавых лезвий, получив лишь несильный удар по лицу локтем, почти вслепую сделал выпад... Повезло — сам того не ожидая, попал в незащищенный живот одного из противников, отчего тот согнулся пополам от боли. Не медля ни секунды, наотмашь сразил второго точным ударом в висок, и тут же обрушил палку на затылок первого. Но на месте поверженных врагов, словно из-под земли, выросло уже трое. Струйка крови текла из разбитого носа, полураскрытый рот жадно глотал воздух, руки немели от напряжения и все медленней и медленней вскидывали нехитрое оружие.

— Пригнись! — внезапно вскричал Котен; Бронтозавр не задумываясь, совершенно рефлекторно припал к земле. Гигантский меч со свистом описал полный круг, разметав жалкие остатки неистовой орды. Возникла секундная пауза, и фельдфебель воспользовался ею. Особым образом сложив пальцы левой руки, он высоко поднял ее, обращаясь к небесам с молитвой и — чудо! На обессилевшего юношу словно пролился поток живительной энергии. Бронтозавр поднялся, все еще не веря случившемуся, но нет: мускулы явно налились мощью, а голова заработала ясно и четко. Снова свеж, полон сил, готов сражаться — будто и не было только что долгой выматывающей драки.

— Добьем уродов! — радостно воскликнул фельдфебель и ринулся в атаку. Воистину, это был великий воин; сражаться рядом с ним — удостоиться огромной чести, погибнуть под его начальством — покрыть себя немеркнущей славой. Юный боец, увлеченный священным порывом, коршуном налетел на гнусных тварей, и два человека, как дюжина могучих витязей, теснили превосходящего по численности врага.