Ступить за грань. Шаг Первый.

...В глубь мы шли и много повидали,

Когда увидели мы то, чего не ожидали.

Багровый свет все залил;

А пол Орнамент поглотил.

Очнулась Призма ото сна,

Не кто не думал, что она...

Брат вновь нахмурился, вглядываясь в камень:

— Все, на этом стихи обрываются. Вполне возможно, ты и прав... Действительно, похоже на описание пути, но... оно, блин, в таком исковерканном состоянии! Нельзя, что ли, по-русски написать, так и так, туда ходи — туда не ходи?! Решили рифму городить, так хоть нормально напишите, бездари!

Я дёрнул брата за локоть:

— Остановись... Помоги лучше разобраться в этих мемуарах.

Он мрачно глянул на пол, затем раздражённо заговорил:

— Кто такие эти Ане... криа... тьфу, поющие, одним словом, я не знаю. Возможно, какие-то враги накладывающие проклятия своими воплями. Сонетт — наверное, один из их компашки. Оне — что-то вроде элементалей огня... ну, или что-то похожее. Лот у них магом был, тут и думать-то нечего... хотя... может просто раскачен был под обращение с артефактами? Я только понять дальше ничего не могу — что за городок такой?

Я же тихо стоял рядом, а перед глазами у меня стоял портал. Ворота. И Кирпичные домики с красной черепицей. А еще милая старушка Сафья.

— Городок — это НЛ. Ясли. Начальная Локация, — сказал я.

Феодорий подумал, затем опять в который раз мотнул головой и, опустившись на корточки и оперившись о стену, продолжил:

— Возможно. Даже скорее всего. Но ладно, проехали... дальше про какой-то тайный ход и холод златистых грез. Может аналог дома с привидениями? Не знаю, одним словом. Дальше опять же упоминается долгий путь, но потом... лично у меня идет яркая ассоциация со средне-статичным ужастиком. Да и конец не дописан — от последней строки идет длинная черта, как будто автор не успел окончить, окочурившись.

— Как бы то ни было, а я, пожалуй, обойду эту его Призму с Орнаментом вкупе десятой дорогой, — я, с усмешкой глянул на брата и продолжил: — думаю, на этом сюрпризы комнатушки кончились. Пора дальше вниз. В этом тексте было упоминание о том, что из катакомб есть выход на поверхность. А то я уже так соскучился по виртуальной природе!

Федя тяжело вздохнул, но перед тем как нырнуть в тьму тайного лаза все же буркнул:

— А меня гнетет чувство знания того, что они тоже вниз шли...

* * *

Мягкие сапоги, снятые с покойника-поэта и оказавшиеся мне в пору (я имею в виду по уровню и ограничениям), тихо уперлись в пол.

Да ну?! Этот спуск, придуманный не к ночи упомянутым садистом, наконец-то кончился?! А я-то уже думать начал, что шахта до самой мантии тянется! Как же хорошо, что я все-таки ошибся...

С блаженством глядя на стремительно восполняющуюся шкалу Запаса Сил, я чувствовал, как чугунная усталость потихоньку сползает с плеч, безвольно цепляется за стопы и, в конце концов, будто смытая ведром прохладной воды, исчезает окончательно, растворившись в пространстве. Ух, я даже еле представляю, каких трудов мне, а, тем более, Феде, стоил этот спуск! Пару раз брат едва не сверзься вниз, лишь чудом успевая в последний момент ухватиться стонущей от усталости рукой за ступеньку. Но, надо отдать ему должное — мне так и не пришлось его ловить. А вот, кстати, и он — почувствовав под ногами твердую землю, а не шаткую ступеньку, брат мгновение постоял в шоке, а потом, с блаженным 'Ы-ы-ы-ых...', грохнулся навзничь.

Ох, как же я его понимаю!

Впрочем, во всем этом безобразии был и плюс, причем весьма и весьма жирный — все характеристики, помимо Интеллекта и Силы Воли, заметно скакнули вверх. Ну разумеется, когда твои руки еле удерживают вес тела, добрый искусственный интеллект, приставленный к этой локации, никак не может проигнорировать столь упорный труд и, в виде поощрения, высвечивает перед глазами окошко с информацией о прокачки Силы. Причем в самый неподходящий момент, когда ты эквилибрируешь буквально на грани... Не упал? Замечательно! Ловкостью тебе по глазам! Ты еще пытаешься нащупать опору?! Не надо благодарностей, даю тебе Зоркость от чистого сердца... На Площадке Возрождения тебя еще нет?! Ну, хорошо, уговорил — заслужил ты свою Выносливость, заслужил, не подкопаешься...

* * *

Свет факела не мог разогнать тьму, царившую в комнате, где мы очутились, таких огромных размеров она оказалась. Я посмотрел на стоящего рядом Федю. Тот, неожиданно вскинул руку и с неё, к моему изумлению, сорвался светло-голубой шарик, в мгновение ока осветивший весь зал. Хм, а я-то думал, что магия Пространства не его конек...

Как бы отвечая на мой немой вопрос брат довольно улыбнулся:

— Я ведь знал, что ты очутился под землёй. Вот и прикупил на всякий случай... пошли быстрей, эта штука жрет нереальное количество Манны.

Но сначала мы решили осмотреть уже то, что имеем.

Пещера, в отличии от всего остального, оказалась явно рукотворного происхождения. Хотя нет, это не пещера — комната, даже зал, выполненный в готическом стиле. Куполообразный потолок с проёмом в центре — от него вниз шла грубая прямоугольная колонна, в которой и была проделана лестница. Я мельком удивился, как мы сразу не заметили, что стены сзади и с боков исчезли. Скорее всего — усталость всему виной. Мы тогда были так вымотаны, что, пожалуй, даже от десятиуровневого слаиза отбиться не смогли бы...

От колонны вниз и в стороны шли несколько лепестков, и образовывающих потолок. Ниже лепесткообразные сегменты сливались в единственную стену круглого помещения, этот тонкий, еле-еле различимый переход выгодно подчеркивала лепнина. Из стены, где-то в метре от земли располагались парочка выступов, где, взгромоздившись на узкие сидения и сложив крылья за спиной, восседали каменные чудовища. В промежутках между ними камень был отшлифован и покрыт множеством барельефов, изображавших сцены битв и поединков.

А ровный пол был покрыт орнаментом. Хотя нет, ведь в стихах его написали с большой буквы... так что Орнаментом. Пол был покрыт Орнаментом.

— Вляпались по самые ноздри... — мрачно заявил брат, тоже опустивший взгляд с чудовищ.

Выполненный мутновато-былым камнем и слегка, как и все остальное тут, припорошенный пылью, он начинался у лестницы, плавными линиями и полукругами оплетал пол, словно какой-то гигантский вьюн, симметрично-радиально расходясь к стенам. Там белые линии истончались, слегка взбираясь по отвесному подъему на пару десятков сантиметров и растворяясь в безликой серости камня. Лишь под горгульями они поднимались до самых выступов, оплетая их, но самих статуй не касаясь. Словно чудовища были не однородным камнем, а лишь деталью, которую можно отсоединить и присоединить.

Тонкая, словно серебристая паутинка, мысль забилась на границе сознания, силясь проникнуть и сообщить жизненно-важную информацию. Сделав попытку схватить её за хвост, я потерпел страшное поражение — от этого умственного усилия своенравная идея, задорно расхохотавшись, растворилась в глубине подсознания. Воссоздать её у меня так и не получилось. Но я почти сразу забыл об этом — сейчас было не до самокопания.

— В стихотворении было что-то насчет багрового света... надеюсь, без него это всего лишь мозаика... — Феодорий, сглотнув, попытался подбодрить меня. С себя бы начал, психолог блин...

В панике оглядевшись по сторонам, я увидел небольшой проём, окруженный лепниной и с двумя стражами-чудовищами по бокам.

Теперь они мне показались столь устрашающими, что я невольно охнул и вытер выступивший на лбу холодный пот.

Мучительным усилием воли преодолев себя, я решился. Придётся рискнуть, других выходов я пока что не заметил, а посылать брата — последнее свинство, кто бы что не говорил о эгоизме... Но ёшкин кот, как же неохота оказаться в самом начали, или, что гораздо хуже, ещё глубже!..

Каждый собственный шаг, каждый собственный вздох, каждый удар собственного сердца заставлял меня испуганно вздрагивать и оглядываться по сторонам.

Брат, наконец тоже заметивший выход и меня, в скрытности движущегося к нему, шепнул что-то ободряющее по поводу отсутствия зловещих призм и багрового сияния, но на этом, к сожалению, весь его вклад и кончился. Я знал, что он может навесить на меня магическую броню, но от этого вся моя скрытность пойдет псу под хвост — сияющие серебром, полупрозрачные латы не заметить ну очень сложно, согласитесь...

Приблизившись к каменным чудовищам, я замер. Предательски тряслись поджилки, а сердце, уже давно капитулировавшее в пятки, наставительно талдычило мне о неприятностях, которые оно замечательно видит на моей пятой точке...

Глубокий вздох. Зажмурившись, я вошел в зону между крылатыми стражами.

Ничего не произошло.

Пол не разверзся, потолок не обвалился, а молчаливый караул все также бесстрастно пялился в пространство. Даже багрового света не последовало.

Пройдя чуть дальше я оказался на границе света и тьмы, соваться дальше без брата и его огонька было чревато. Так что я с чистой совестью развернулся и махнул Федьке рукой. Тот, предварительно навесив оберег, молнией проскочил ко мне.

Дальше мы двигались вдвоём.

Узкий коридор все с тем же узором на полу вывел нас в огромную галерею. Потолок, терявшийся во мраке наверху подпирали четыре ряда гигантских антрацитово-чёрных колонн. Светляк брата едва-едва выделял из мрака два дальних от нас ряда, настолько здесь все было огромным.

Пожалуй, тут было даже красиво.

Свернув направо, мы, в поисках пути, решили обойти галерею по периметру. Оказавшись возле одного из столпов, я не выдержал, подошёл поближе.

В близи он оказался ещё более грандиозным. Толщиной в шесть-семь обхватов, не меньше, колонна оказалась испещрена золотистыми прожилками, складывающиеся в непонятные мне толи рисунки, толи надписи. Издали их не было видно, они растворялись в черноте камня, стоило отойти на пару шагов.

— Забавно.

Брат, как оказалось, тоже приблизился, рассматривая золотистые паутинки узора.

— Пошли.

Я не стал пререкаться, просто последовав Фединому совету. Наше желание убраться отсюда как можно быстрее и, желательно, подальше, занимало главенствующую роль по приоритетам в мозгу.

* * *

Осмотрев нишу в стене, я тихо застонал. Вот только этого нам для комплекта не хватало!

— Что такое?! — мигом насторожился брат.

— Это склеп, — я с омерзением разглядывал мумифицированное тело в стене. Человек, облаченный в древние костяные доспехи лежал на спине, скрестив руки на груди. Поперек живота располагался огромный золоченый топор с поржавевшим лезвием. — Подземное захоронение. Древнее, очень древнее захоронение.

— Наверное, дорогие, — маг, приблизившись, рассматривал доспехи покойного. — И наверняка с каким-то бонусом...

Я с раздражением глянул на брата. Некстати проснулась его коммерческая жилка, ой некстати...

— Ты хочешь иметь дело с полчищами нежити? И, заметь, возможно багровый свет, которым нас так пугают — ловушка от таких наглых и жадных игроков, как ты.

— Даже неуязвимость не стоит жизни, — опасливо оглядев тысячи ниш в стене, сделал вывод он.

Идя вдоль каменных могил, мы рассматривали барельефы и лепнину, опасливо обходили каменных чудовищ — оживут, не ровен час. Я, как обычно, выполнял роль танка-разведчика, Федя — группы поддержки. Пока никого, на удивление, мы не встретили, и это было странно, особенно если вспомнить насыщенность врагами того сталактитового лабиринта, где нам пришлось проходить в самом начале.

Мы медленно продвигались в перед. Довольно часто Феодорий выдыхался — огонек тух и приходилось использовать факел. Поначалу такие моменты были жутковаты — мир быстро выцветал, темнел, и за эти несколько мгновений я должен был успеть разжечь пламя, но вскоре и это стало привычным.

Вскоре изменилась сама галерея: она сузилась, так что теперь в ней помещались только два ряда колонн, да и те стали заметно уже, до того серый камень стен, как и лепнину, сменила черно-бордовая, с золотыми вкраплениями, как и колонны, облицовка. Могилы стали реже, зато мертвецы становились все более и более дорого разодеты — явно пошли захоронения рангом повыше.

Только проклятый Орнамент так и продолжал виться по полу, переливаясь перламутром в свете магического светляка. Меня уже начали мучить сомнения — может быть, это разработчики решили так подшутить, приписав самому обычному украшению некую темную тайну? Если бы, если бы...

Неожиданно проход схлопнулся в коридор, не такой узкий, как предыдущий, но, по сравнению с былым простором не идет не в какое сравнение. Тут, к моему величайшему облегчению, мертвецов не оказалось.

Почти сразу мы вышли в круглый зал, чем-то схожий с первым, но куда больше. Возле стены располагался круговой ряд колонн, они были куда менее величественны, чем те, что в галлерее.

Сделав пару шагов вперед, мы застыли, увидев то, что располагалось в центре круглого зала

Художественная композиция. Странная, непонятная... а от того жуткая и завораживающая

Там, в центре, располагался трон. Выкованный из звездчатого серебра — очень дорогого металла, не имеющего аналогов в реальности, — воздушно-изящный, словно бы сотканный из серебристой паутинки, он служил сиденьем человеку... статуе, выполненной в полный рост из того же материала, что и трон. По бокам от него стояла парочка в доспехах — наверное, телохранители. Я, скорее всего, ошибаюсь, но, по-моему, эти ребята были выкованы из стали... ну, или из какого-то нержавеющего железа.

Перед троном на одном колене стоял медный рыцарь, подающий феодалу (монарху?!) короткий, с черным лезвием, покрытым белым орнаментом — таким же, как на полу, клинок.

Нерешительно приблизившись, мы рассматривали сцену принятия присяги, навеки застывшую в металле. Только тут я заметил, что одежда на статуях выполнена из иных материалов — рыцарь облачен в серебристые пластинчатые доспехи, охрана — в темно-бардовые кольчуги и шлема, сам феодал — в длинную мантию поверх все той же кольчуги. На голове у него тускло поблескивала серебряная зубчатая корона с огромным изумрудом и несколькими сапфирами поменьше.

Мрак обступал их — статуи находились на самом краю круга света. Они кутались в тенях, а те скакали по ним, точно обезумевшие бесята, оживляли искусно выкованные маски лиц, заставляя слегка шевелиться губы, моргать глаза, морщить нос. Веками мертвый металл ожил, увидев блеклое подобие тени солнца.

Завороженный потрясающим зрелищем, я шагнул вперед, переступив невидимый глазу магический контур. Шагнул и увидел то, что держал феодал на протянутой ладони. Небольшая трехгранная пирамидка, выполненная из какого-то хрустально-прозрачного материала. Тонкий и слабый лучик голубоватого оттенка падал на одну её грань, раскладываясь на семь неестественно-ярких и сочных цветов.

Я удивленно наблюдал за играющей на красноватом металле кольчуги радугой. Ох, не просто же так эта призма... ой-ё... Призма! Призма, блин!!!

Пазлы головоломки мгновенно собрались в моём уставшем мозгу, представив на обозрение неутешительный вывод — мы с Федькой настолько круглые идиоты, что... В общем, все поняли мою мысль.