Sword Art Online, том4

— Да как!..

Лицо Сугухи исказилось от отвращения, так что я поспешно добавил:

— Однако, хоть это и не очень приглядно, я им благодарен за эту "страховку". Даже если бы я собрался сдавать экзамены в нормальную старшую школу, мне бы пришлось целый год зубрить. Да, разумеется, нам в эту временную школу ходить не обязательно, мы можем и сами готовиться к экзаменам, если пожелаем.

— Может, так и сделаешь, братик, у тебя ведь хорошие оценки.

— Ты должна была сказать это в прошедшем времени, я два года не занимался.

— Тогда я тебя буду натаскивать!

— О, тогда не против помочь мне с математикой и информатикой?

— Угг...

Ухмыльнувшись явно потерявшей дар речи Сугухе, я сунул в рот кусок тоста с маслом.

По правде сказать, я был совершенно не в настроении думать сейчас о школе. Нужно было разобраться с ситуацией Асуны, и я совершенно не ощущал себя школьником.

Все эти два месяца, что я провел в реальном мире, мне было некомфортно без двух моих любимых мечей за спиной. Я прекрасно понимал, что это реальный мир, что здесь нет монстров, которые хотят напасть на меня и забрать мою жизнь, — и все равно было некомфортно. Моей сутью оставался "мечник Кирито"; чтобы он ходил в школу и сидел на уроках как "Кадзуто Киригая" — это по-прежнему казалось чем-то иллюзорным.

Стало быть, в душе у меня до сих пор живет "Sword Art Online". Пока Асуна не вернулась в этот мир, я не могу отложить меч. Когда я верну ее сюда — только тогда все сможет начаться заново.

Заплатив за билеты с моего мобильника, мы с Сугухой сели в автобус. Обычно я езжу в больницу на велике, но сегодня решил сделать перерыв в тренировках выносливости.

Взглянув снизу вверх на здание больницы, Сугуха распахнула глаза и изумленно замигала.

— Уаа, какая огромная больница.

— Внутри тоже круто, это как гостиница.

Помахав охраннику, мы с Сугухой вошли в ворота. После нескольких минут ходьбы по довольно длинной дорожке мы вошли наконец в огромное темно-коричневое здание. У Сугухи было отменное здоровье от рождения, так что она вообще редко больницы посещала; и сейчас она с любопытством вертела головой. Мне пришлось за ворот подтащить ее к регистратуре, чтобы попросить пропуска. Затем мы поднялись на лифте на последний этаж и вышли в почти безлюдный коридор.

— Здесь?..

— Да.

Я кивнул и вставил карту-пропуск в щель возле двери. Глядя на металлическую пластинку рядом с дверью, Сугуха прошептала:

— Асуна... Юки-сан... имя ее персонажа такое же, как настоящее. Такие люди редко встречаются.

— О, ты много знаешь. Из всех людей, кого я знаю, Асуна вообще единственная, кто пользуется реальным именем...

Пока мы обменивались репликами, я провел картой в щели. Огонек сменился с оранжевого на зеленый, и дверь с электрическим звуком открылась.

Стоящие в палате цветы источали сильный аромат. Задержав дыхание, я вошел в мирные покои спящей принцессы. Сугуха шла прямо следом, и я ощущал ее напряжение.

Потянувшись к белой шторке, я, как обычно, коротко взмолился про себя.

Затем мягко отвел ее в сторону.

Забыв дышать, Сугуха смотрела на девушку, лежащую в просторной кровати.

В первое мгновение ей показалось, что перед ней не человек, а фея — легендарный альв, обитающий на вершине Древа Мира. Настолько потусторонняя аура была у этой девушки.

Кадзуто несколько секунд стоял молча, потом наконец тихонько вздохнул и произнес:

— Я вас представлю. Это Асуна... сублидер Рыцарей Крови, Асуна по прозвищу "Молния", скорость и точность ее меча еще выше, чем у меня...

Сделав короткую паузу, Кадзуто опустил глаза к лежащей на кровати девушке и продолжил:

— Асуна, это моя сестра, Сугуха.

Сугуха сделала шажок вперед и нервно проговорила:

— ...Рада с вами познакомиться, Асуна-сан.

Разумеется, спящая девушка ничего не ответила.

Сугуха перевела взгляд на темно-синий шлем у нее на голове. Долгое время ей приходилось глядеть на нейрошлем чуть ли не каждый день, и она начала уже его ненавидеть. Лишь три зеленых огонька показывали, что Асуна все еще существует, ее сознание все еще существует.

Когда брат на два года попал в плен той игры, ей было ошеломляюще больно, и сейчас Кадзуто чувствовал то же самое. При этой мысли сердце Сугухи задрожало, как древесный лист на поверхности воды.

Душа этой красивой девушки, похожей на фею, была заперта где-то, в каком-то незнакомом мире. Это было слишком жестоко. Мы должны как можно скорее вернуть ее в реальный мир, к Кадзуто, и тогда к нему вернется его искренняя улыбка, подумала она.

Но в то же время, стоя рядом с Кадзуто, она вдруг поняла, что не хочет видеть такое его лицо, не хочет видеть, как он молча смотрит на девушку; и она без слов опустила глаза. Чуть-чуть, самую малость она пожалела, что пришла.

Когда она предложила Кадзуто пойти с ним, она думала, что сегодня сможет окончательно удостовериться в собственных чувствах.

С того самого дня, когда ее мать Мидори рассказала ей правду, она хотела разобраться в своих чувствах — в двух годах, полных сожаления и тоски. Была ли это привязанность к Кадзуто как к старшему брату, или же она влюбилась в него как в кузена? Она постоянно спрашивала себя, чего ей ждать от Кадзуто.

Желание всегда быть вместе — это нормально при хороших отношениях с близким родственником. Но действительно ли дело было только в этом? Вместе тренироваться, вместе есть — желала ли она чего-то большего, или же следовало признать, что в сердце ничего нет, и остановиться?

С самого возвращения Кадзуто два месяца назад она задавала себе этот вопрос снова и снова.

Она думала, что ответ появится, если она встретится с той девушкой, которая заняла сердце брата.

Сейчас, молча стоя в залитой золотым светом палате, она поняла, что ее сердце напугано. Оно боялось узнать ответ.

Не глядя Кадзуто в лицо, она раскрыла рот, собираясь сказать: "Я пойду подожду в холле, не буду тебе мешать", — но Кадзуто вдруг сдвинулся с места, и момент был упущен. Он обошел вокруг кровати и сел на стул с противоположной стороны. Теперь она, естественно, его видела.

Кадзуто обхватил обеими руками ладошку Асуны, высовывающуюся из-под белого покрывала, и молча уткнулся глазами в лицо спящей девушки. И когда Сугуха увидела его лицо —

— Угг...

Обжигающая боль пронзила ей грудь.

Вот это глаза, подумала она. Глаза странника, ищущего своего спутника, назначенного ему судьбой... И неважно, сколько времени это займет, в этой жизни или в следующей, неважно, в какой по счету реинкарнации. Глаза, полные нежным, тихим светом, полные безумной любовью. Даже цвет их казался каким-то другим.

В это мгновение Сугуха поняла, чего ее сердце хочет на самом деле, — и одновременно поняла, что ей этого не достичь никогда.

О чем Сугуха говорила с Кадзуто по пути домой, она не помнила.

Когда она пришла в чувства, она уже лежала на своей кровати, уставившись в небесно-голубой постер на потолке.

Лежащий на прикроватной подставке мобильник забибикал. Это был не телефонный звонок, а напоминальник, который она установила вчера ночью, прежде чем лечь спать. Сейчас было три часа дня, регулярные профилактические работы на сервере ALO завершились, и врата в другой мир вновь были открыты.

Она не хотела лить слезы в реальном мире. Если я заплачу, подумала она, это будет означать, что я не сдалась.

Она позволит себе поплакать немного в стране фей. Там, будучи жизнерадостной Лифой, она быстро вернет себе веселое настроение.

Сугуха отключила сигнал и подобрала лежащую рядом с мобильником Амусферу. Надела ее на голову, вновь легла и отправила свою душу в полет.

Юная сильфида очнулась на постоялом дворе на окраине столицы Альвхейма, города Аруна.

Вчера ночью — точнее говоря, уже сегодня ночью — Лифе с огромным трудом удалось выбраться из подземного мира, Ётунхейма. Она и Кирито воспользовались длинной лестницей, вырезанной в корне Древа Мира. Поднявшись по этой лестнице, они увидели наконец перед собой долгожданные улицы Аруна. Через несколько секунд после их выхода из Древа отверстие за их спинами закрылось, так что даже и не определишь, что оно вообще было. Открыть его вновь с этой стороны, по-видимому, невозможно.

Потом они зарегистрировались на ближайшем постоялом дворе; Лифа, потирая глаза, отправилась в постель и заснула в ту же секунду, как ее голова коснулась подушки. Ее не смутило даже то, что они смогли позволить себе лишь одну комнату на двоих.

Лифа уселась на краю кровати. Шум города, разлитые в воздухе ароматы, даже цвет ее кожи — все здесь было другим; неизменной осталась лишь боль в сердце. Словно изменив форму на ходу, боль собралась в уголках глаз и проступила в виде слез.

Прошло несколько десятков секунд, и со звуковым эффектом рядом возникла тень еще одного человека. Лифа медленно подняла голову.

Парень в черном смотрел на Лифу во все глаза, затем мягко спросил:

— Что случилось... Лифа?

Он был так похож на Кадзуто, его ласковая улыбка была подобна ночному ветерку. Глядя ему в лицо, Лифа почувствовала, как струйка слез пробежала у нее по щеке и сразу превратилась в капельки света, и эти капельки заплясали в воздухе. С трудом выдавив улыбку, Лифа ответила:

— Знаешь, Кирито-кун... я... меня только что отшили.

Черные глаза Кирито смотрели прямо на нее. Он смотрел так взросло, на какое-то мгновение Лифу охватило искушение рассказать таинственному юноше всю историю, но она сцепила зубы и подавила в себе это желание.

— П-прости, я говорю странные вещи человеку, с которым только что познакомилась. Это же против правил, да, притаскивать сюда проблемы из реального мира... — быстро проговорила Лифа, пытаясь удержать губы в улыбке. Только слезы, струящиеся по лицу, останавливаться не желали.

Кирито осторожно протянул левую руку в тонкой перчатке и положил ладонь Лифе на голову. Два, нет, три раза ласково провел по волосам.

— Что на той стороне, что на этой, если тебе тяжело — можно плакать. Только из-за того, что это игра, не появляется такое правило, которое запрещает тебе показывать свои чувства.

В виртуальном мире всегда присутствует некоторая неуклюжесть в движении и манере речи персонажей. Однако мягкий, ритмичный голос Кирито и движения его руки, которая гладила Лифу по голове, были такими плавными. Информация текла по сенсорным нервам Лифы, и ничто не преграждало ее поток.

— Кирито-кун...

Прошептав эти слова, Лифа положила голову на грудь сидящему рядом с ней юноше. Ее слезы капали ему на одежду и там исчезали, превращаясь в водянистый свет.

"...Я люблю собственного братика".

Словно в подтверждение, тихий шепот родился в глубине ее сердца. Но прозвучал он лишь один раз.

"...Это чувство никогда не должно обратиться в слова. Я должна запереть его глубоко в груди. И тогда, может, когда-нибудь я сумею забыть".

Кадзуто и Сугуха, хоть и были кузенами, все же воспитывались как родные брат и сестра. Если она выкажет свои чувства, и Кадзуто, и папа с мамой будут сконфужены и не будут знать, что делать. И, что еще важнее, в сердце у Кадзуто одна лишь та красивая девушка...

"Я должна это все забыть".

Стать Лифой, положить голову на грудь таинственного юноши — и когда-нибудь, может, мне удастся забыть, подумала она.

В таком положении они сидели долго; Кирито, не произнося ни слова, продолжал гладить Лифу по голове.

Где-то далеко снаружи раздался звон колокола; Лифа подняла голову и глянула Кирито в лицо. На этот раз ей удалось улыбнуться своей обычной улыбкой. И вдруг она обнаружила, что слезы перестали течь.

— ...Я уже в порядке. Спасибо, Кирито-кун, ты очень добрый.

Кирито почесал в затылке с очень смущенным видом.

— Уйма народу с тобой не согласна. ...Может, на сегодня разлогинишься? Все равно я собирался кое-что сделать один.

— Не, я уже так далеко зашла, теперь буду тебя сопровождать до конца.

Лифа спрыгнула с кровати. Сделав пол-оборота, она развернулась лицом к Кирито и протянула руку.

— Пошли!

С намеком на улыбку в уголках губ Кирито кивнул и взял протянутую Лифой руку. Встав с кровати, он вдруг начал обшаривать глазами комнату, словно забыл что-то.

— Юи, ты здесь?

Не успел он закончить предложение, как свет начал сгущаться в яркое пятно, и вскоре в воздухе между Кирито и Лифой возникла знакомая фигурка пикси. Потирая глаза правой рукой, она потянулась и с наслаждением зевнула.

— Аааау... Доброе утро, папа, Лифа-тян.

Пикси приземлилась Кирито на плечо. Глядя на ее личико, Лифа поздоровалась в ответ, потом задала вопрос.

— Доброе утро, Юи-тян. Послушай, я со вчерашнего дня думаю... пикси-проводники что, тоже должны спать по ночам?

— Неа, мне это не нужно. Просто когда папы здесь нет, входной сигнал пропадает. Я использую это время, чтобы проверить и организовать накопленные данные. Можно сказать, это то же, что для человека сон.

— Но ты только что зевнула...

— Но ведь все люди это делают во время начальной загрузки? Что касается папы, то среднее время составляет около восьми секунд...

— Вовсе не обязательно говорить такие странные вещи.

Кирито тюкнул Юи в лоб указательным пальцем, потом открыл меню снаряжения и экипировал меч себе за спину.

— Ну а теперь — пошли!

— Ага!

Лифа кивнула и повесила свою катану на пояс.

Когда они вышли из постоялого двора, утреннее солнце вовсю уже освещало улицы. Большинство магазинов, управляемых NPC, вроде лавок доспехов и прочего снаряжения, были открыты; а вот на ночных заведениях — тавернах, магазинах редких вещиц и прочих сомнительных предприятиях — висели таблички "Закрыто".

В реальном мире сейчас было чуть больше трех пополудни, будний день. После регулярной еженедельной профилактики восстановились все монстры и сокровища, так что игроков сейчас было намного больше обычного.

Минувшей ночью Лифа засыпала на ходу и не очень-то смотрела по сторонам, но сейчас при виде огромного количества людей на улицах ее охватило изумление.

Вот гном с плотным, коренастым телом, запакованным в тяжелый металлический доспех, и с огромной секирой за спиной. Вот маленький, ростом Лифе до пояса, пак с серебряной арфой в руках. Вот имп с темно-лиловой кожей, облаченный в кожаный доспех, — идет по улице и весело треплется с игроками разных рас. Тут же рядом, сидя на каменной скамье, влюбленными глазами смотрят друг на друга синеволосый юноша из ундин и рыжая девушка-саламандра; а мимо них проходит кайт ши с гигантским волком.

В отличие от чисто зеленого Сильвиана, здесь все было очень пестрым и разноцветным; всюду бурлила жизнь, заставляя сердце колотиться. Лифа даже забыла про постоянную ноющую боль в груди и шла улыбаясь.

Даже пара из сприггана и сильфиды здесь смотрится вполне уместно... Лифа поспешно вытряхнула эту мысль из головы. Она вновь обратила свое внимание к улице, и тут —

— Ух ты...

Внезапно перед ней открылся просто потрясающий вид.

Арун был центральным городом Альвхейма, а в центре Аруна возвышалось гигантское коническое нечто. Сверху город выглядел как множество концентрических колец; Лифа с Кирито сейчас были в одном из крайних.