Некрос: Языки Мертвых. Главы 1-8 из 13)

Я убрал кошкодер в ножны, поднял руки.

— Хорошо. Я тебе верю. Верю.

— Отойди в сторону! Так, чтобы я мог выйти. Я оставлю тебе свою сумку. Оставлю и уйду. Забирай все.

— Не нужно. Мне не нужна твоя сумка.

— Нет, я все равно не возьму ее. Слишком тяжелая, с ней я не смогу убежать от тебя.

— Я не буду на тебя нападать.

— Будешь. Я вижу по твоим глазам, по твоим горящим, как угли глазам. Будешь! Отойди в сторону!

Я медленно пошел вдоль стола. Куд двинулся в противоположном направлении. В ушах странно шумело — словно кто-то шептал неразборчиво, вязко, как патока, так, что начинали вибрировать кости черепа. Тень торговца в дрожащем свете лампы разрасталась и приплясывала, как живая. Куд был четко напротив меня, мы стояли на одном расстоянии от выхода. Момент наступил.

Я прыгнул вперед, вырывая из ножен кошкодер. Если он застрянет — все, провал. Я упал животом на плиту, проехав по ней, одновременно широко рубанув справа налево. Куд подался назад, но острие достало его, оставив на груди кровавый росчерк. Он замер, ошарашено глядя на темные пятна, растущие на его лохмотьях. Я поднялся на локте и длинным выпадом вогнал клинок ему между ребер. Он захрипел, закашлялся, медленно упал на колени и рухнул навзничь, ударившись головой о край стола. На пыльном граните остался бурый развод, вязкая кровь тяжелыми каплями стекала на пол. Я слез со стола, присел рядом с телом. Готов. Если мой удар и не добил его, то гранит — точно доконал. Череп лопнул, как перезрелая тыква, бурые струи потекли по седым полосам. Подтверждая мой вывод, интерфейс сообщил:

[Эссенция: 91(+1)]

Я перевернул тело на спину, ощупал.

Так и есть. Поганец-таки собирался меня надуть. За пазухой у него лежала небольшая, позеленевшая от времени медная статуэтка. Это была женщина с витыми рогами, обхватившая руками грудь. Из-за патины трудно было различить детали, но статуэтка не казалась грубой или примитивной. Спрятав ее в сумку, я продолжил обыск.

К улову прибавились тугой тканевый кошель с монетами и еще один с серым порошком, опознанным игрой как:

[Пепел домашнего очага]

[Возвращает к воротам последнего города, который покинул владелец]

Интересно, куда он вернет меня: в Аккаде или Неребтум?

Небольшой ножик, которым Куд отковыривал плиту, я засунул в сапог. Кажется все. Поднялся, подхватил светильник и направился к выходу. Остановился, быстро затушил огонь.

Снаружи доносился шум. Кто-то негромко переговаривался, едва слышно лязгало железо. Я замер, прислушиваясь. Голоса вначале были неразборчивыми, но потом говорившие, похоже, двинулись в мою сторону.

— Думаешь, он жив?

— Нет. Живой бы он свой баул не бросил.

— Но почему тогда ничего не забрали? И где тело?

— Не знаю. Видишь, сколько тут следов? Они явно шли куда-то. Что-то искали.

— Какой придурок станет убивать Куда?

— Не знаю! Нуб поганый.

— Он завалил Архонта. Он не нуб.

— Это могли быть разные люди. К тому же, на трупе я не видел следов магии. Может придурку просто повезло.

— Ты в курсе, что он лихо может нас сейчас слышать?

— Да пофигу. Смотри по сторонам.

Я прижался к стене. Двое. Игроки. По ходу, шансов у меня никаких. К тому же, ребята не слишком довольны, что я завалил торгаша. Вариантов было немного. Пытаться прокрасться мимо них в темноте — задача рисковая и бессмысленная — они обыщут подвал даже раньше, чем я со своей ногой успею выбраться из храма. Нагонят и убьют. Выходить на PvP тоже смысла нет. Они явно опытнее и свежее. К тому же, их двое. Остается только опробовать Пепел Возвращения.

Отступил назад, к жертвенному алтарю, достал из сумки мешочек, завозился с тесемками. Шаги все ближе — уже отчетливо слышно, как позвякивают кольчуги и скрипят ремни перевязей. Раскрыл, высыпал немного на ладонь. Что дальше? Интерфейс молчит.

— Тут проход! — приглушенный шепот совсем рядом. — И цвайхендер к стене приставлен.

— Давай мне копье, снимай щит и погнали.

Попробовал пепел на язык, попытался вдохнуть — все бесполезно. Рассыпал перед собой... Порошок заискрился, рассыпавшись мелкими золотистыми блестками, плавно упал на пол, начертив короткую золотую линию. Кажется так. Надо еще.

Высыпал пепел прямо из мешка, ведя рукой справа налево. Яркое свечение искр окрасило комнату желтыми отблесками. В коридоре увидел парня с большим башенным щитом, окованным темной бронзой, в надрубах и царапинах. За щитом виднелась голова в саладе с горжетом, над плечом поблескивал наконечник копья, поверх щита лежал клинок.

Пепел падал медленно, словно сахар сквозь воду. Линия почти нарисовалась, яркая полоса свечения стала подниматься от пола вверх. Парень со щитом рванулся вперед и влево, я подался вправо... Копье встретило меня в движении, на всю длину наконечника войдя в шею чуть ниже уха, пробив с другой стороны височную кость. Тело сразу обмякло, ноги подкосились, и я завалился на спину, соскользнув с острия и залив кровью броню. Странно, но секунду или две я еще видел — видел сапоги моего убийцы и мореное, почерневшее дерево городских ворот в открывшемся наконец портале.

[ВЫ ПОГИБЛИ]

[Продолжить?]

Кажется, я буду часто видеть эту надпись. Снял Окулус, с шумом выдохнул, посмотрел на часы в телефоне. Половина восьмого. Олег звал к Рене — можно выпить, расслабиться, поделиться впечатлениями. Рене скорее всего уже тоже скачал себе это дело и уже опробовал — правда на обычном мониторе и в офф-лайне. Ну, все равно, будет о чем поболтать. Если, конечно, старт у всех один и тот же.

Я вышел на кухню. Бегемота нигде не было видно — наверное, отчаявшись меня дождаться, убрался спать на свое любимое место под радиатором. На улице было уже темно, я клацнул выключателем, сощурился с непривычки, поставил чайник. Вообще, неплохо было бы поесть, но аппетита пока не было. Решил разогнаться чайком, а потом сварить пельменей или заказать пиццы. В моем квартале имелась отличная пиццерия, курьеры которой не гнушались доставлять еще и пиво. Отличный повод на выходные почувствовать себя хикки.

Клацнул, выпустив струю пара, чайник. Заварив зеленого прямо в чашке, я задумчиво посмотрел в темное окно. На стекле с той стороны поблескивали мелкие капли. Свет редких фонарей отражался в раздувшихся лужах, разрисованных дождем в мелкий кружок. Вернулся в комнату, включил флойдовский Atom Heart Mother, добавил громкости. Вернулся на кухню с телефоном, набрал Олега.

— Э-эм... привет, — он ответил почти сразу, бодро, слегка запнувшись. — Надумал-таки вывалиться из своей игрулины?

— Типа того, — сказал я. — Вы там как?

— В поряде. Давай подтягивайся. И возьми с собой боеприпас. Ноль-пять грузинского вполне покатит.

— Понял тебя. Скоро буду.

Рене жил недалеко — всего в паре троллейбусных остановок. Его двухкомнатная квартира в старой, разваливающейся хрущовке находилась в состоянии перманентного ремонта, хотя лично мне казалось, что это скорее обратный процесс. Нормально обжита была одна комната, в которой Рене с женой проводили большую часть времени, и кухня, на которой безраздельно властвовала Аня. Я, конечно, не был уверен, но по опыту посещений мне казалось, что Рене даже не заходит туда. Оставшаяся комната и коридор представляли собой нечто среднее между ремонтируемой площадью и складом. Часть перегородок была разрушена, в кухню пробит дверной проем, а у дальней стены громоздилась целая куча самых разных предметов, от разобранной мебели и сумок, до посуды, вещей и старого ролевого оружия и доспехов. Все это занимало большую часть свободной площади.

Когда я пришел, посиделки были уже в самом разгаре. Рене и Олег о чем-то оживленно спорили, так, что слышно было даже через входную дверь. Спор был эмоциональный, но вполне добродушный. В ответ на звонок спор несколько поутих, раздались шаркающие шаги и щелчок замка.

— Хау, — приветствовал меня Рене, — мач из зе фиш.

Цитата старого хита конца девяностых вот уже много лет подряд использовалась им в качестве приветствия. Причиной, наверное, была его давняя дружба с Сашей Айвинаром, серьезно увлекавшимся в свое время индейской тематикой. Видимо, в какой-то момент Рене решил, что традиционное "Хау!" слишком просто и коротко и расширил... как сумел. Хотя, все это было только моим предположением. Сам автор приветствия никогда по этому поводу не распространялся.

Раздевшись, я вошел в комнату. Коньяк перешел в руки Олега, лимон для порезки, как самый трезвый я оставил себе, а Аня в качестве взятки получила пачку анчоусов. Стол размещался прямо на кровати — специально оборудованная подставка из ДСП, которую в таком качестве использовали уже очень долго. Вообще, некоторая статичность была присуща этому дому, здесь что-то менялось медленно и неохотно. Разве что компьютер обновлялся регулярно. Олег разлил питье по стопкам, мы выпили. Сбив противный привкус лимонным кружком, я достал из-за спинки кресла гитару, как всегда покрытую изрядным слоем пыли. Петь дворовые хиты желания (да и памяти) не было, а позвенеть что-то для фона я всегда любил.

— Ну что? Рассказывай давай, как жизнь в отпуске? — спросил Рене, шевеля косматой бородой.

Я пожал плечами:

— Равномерно. Ты Abruption еще не пробовал?

— Да как-то, ты знаешь, не поперло меня, — скорчил озадаченную гримасу Рене. — Я такое не люблю, когда тебе сначала показывают, мол, делай что хочешь, а на поверку оказывается, что делать можно только то, что от тебя ждут и только в нужной последовательности.

— Что-то такого не заметил, — пожал я плечами.

— Да ладно! — возмутился Рома. — Только выбрался из этого чертового Стоунхенджа, одна дорога — в деревню. Попробовал куда-то еще — сразу поставили такую монстру, что никак не пробиться. Типа тролля здоровая дрянь, сносит в один-два удара.

— Странно, а я такой не встречал. Ты через лес шел? Хибару бабкину находил?

— Хибару находил, — кивнул Рене. — От нее на юг пошел. А там — караул. Здоровенная махина, вроде Мерзости из третьего Варкафта, помнишь?

— Смутно, если честно. Когда тот Варкрафт был? Я на север пошел, там обычные зомби, но и они пропесочили нормально с непривычки. А как графика?

Рене кивнул Олегу и тот с готовностью разлил по второй.

— Ждал лучшего. Как-то не особо впечатлило. Угловатое, мыльное, анимация так себе. Движения в бою — вообще швах. У авторов какое-то очень свое видение фехтования, веса оружия...

— Знаешь, у меня такое впечатление, что мы о разных играх говорим, — сказал я, подняв рюмку и поглядев сквозь нее на свет. Коньяк по цвету и прозрачности напоминал чай из пакетика. Что как бы намекало на его происхождение. А, плевать. Спирт был не метиловый, а остальное меня сейчас не волновало.

— А тебя, по ходу, зацепило, — заметил Олег.

Я пожал плечами:

— Да как сказать. Игра сделана так, чтобы издеваться над игроком. Никогда не знаешь, что она выкинет, но знаешь, что при любом раскладе будет тебе плохо. Но в это есть какое-то извращенное удовольствие. Как БДСМ виртуальный. А вот ощущение от рукопашки в Окулусе — это что-то особенное. Ни в одной игре такого не было. А на клавомыши как чувствуется?

— Очень странно ощущается, — буркнул Рене. — Не как в аниме, конечно, когда худенькие девочки размахивают гигантскими молотками, но все равно не особо реалистично. Удары по направлениям — верх, низ лево, право, еще укол и финты с отскоком, парирование и рипост. Учитывается замах, но у оружия инерции почти нет, расход энергии бешеный, персонаж выдыхается в три-четыре маневра.

— Что, правда? — поинтересовался Олег.

— От класса зависит, — сказал я. — И от состояния персонажа. Энергия уходит от голода, жажды, усталости, кучи других условий. У меня перс, например, под дождь попал — штрафанули. Модель повреждений очень широкая — переломы, оглушения, болевой шок.... Это тоже все влияет.

— Как по мне, так это перебор, — заявил Олег, разливая остатки коньяка. — Ну, за удачный вечер.

Глухо звякнули рюмки, пальцы потянулись за лимонными полукружиями.

— Как у вас со Светой? — спросил Рене. Вопрос был неожиданный. Иногда роме приходило в голову помочь другим разобраться с их проблемами. Решения он предлагал нетривиальные, и послушать его в принципе стоило. Но вот поступать целиком по его советам было трудновато.

— Никак, — пожал я плечами. — Кончились "мы", теперь есть "я" и "она".

— Уверен? — спросил Рене, прищурившись.

— Вполне, — кивнул я. — Хотя будущего предсказывать не берусь. Жизнь иногда делает резкие повороты.

— Жаль. Я думал, у вас все серьезно.

— Я так не думал изначально, — мотнул я головой и вопросительно глянул на Олега. Тот показал пустую бутылку и пожал плечами. Рене достал сигареты и пошел к окну, где уселся на подоконник и закурил в открытую форточку.

— Светка забавная, — сказал Олег. — За вами прикольно было наблюдать.

— Мне тоже было прикольно,— казал я, убирая столик с кровати. — Какое-то время. Потом перестало. Это не та женщина, с которой я мог бы жизнь прожить.

— А какая — "та"? — спросил Рене с прищуром. Это был его любимый прием, найти способ подковырнуть "панцирь" собеседника и постараться влезть под кожу, спровоцировать на откровенность.

— Та женщина, с которой я мог бы прожить жизнь, — ответил я спокойно, — это женщина, которая родит мне ребенка. Не случайно, а по моему осознанному желанию.

— По-моему ты загоняешься, — заметил Олег.

Я мотнул головой:

— Вы не понимаете. Ребенок переставляет приоритеты. Если он есть, тебе уже не важно, с кем ты будешь его воспитывать. Сам по себе он важнее.

— Спорное утверждение, — со скептической физиономией протянул Олег. Рене, от которого я ожидал более бурной реакции, молча докуривал сигарету, пуская в щель между створками длинные струи дыма.

Разошлись мы минут через пятнадцать. Прошлись немного с Олегом — нам было по пути. Холодный, влажный воздух быстро выветрил из головы алкогольные пары. На часах была половина одиннадцатого.

Дома с порога меня встретил недовольный мяв Бегемота. Я стянул ботинки, снял куртку и прошел на кушню. Насыпав соквартирнику корма, какое-то время изучал содержимое холодильника и нашел его неудовлетворительным. Сотка коньяку под лимон разбудила во мне аппетит. Набрал пиццерию, заказал большую "Четыре сыра" и литр портера. Бегемот неторопливо и с достоинством съел свою вечернюю порцию и удалился куда-то в одну из своих нычек, а я пошел в комнату, разбудил машину, надел Окулус. Привычно кивнул вопросу на экране. Это какой уже раз? Третий. Не так, чтобы много, на самом деле.

Пришел в себя там же — в странном склепе, где завалил Куда и где завалили меня. Даже обидно — думал, хоть до деревни добросит. Открыл лист персонажа. Ну что, хотя бы с переломами разобрался — респаун излечил тело персонажа от повреждений менее существенных, чем смерть. Достал из сапога ножик, срезал бесполезную теперь шину. Поднялся на ноги.

Кошкодер со мной, броня тоже на месте. А вот сумка стоит на столе, распотрошенная под ноль. Все полезное, что было — забрали. Оставили только грязные бинты и хлеб с морковью, замотанные в тряпицу. Потряс флягу — пустая. Прислушался. Вроде бы тихо.