С уважением, Бог. Книга Версума

Это был странный сон.

Нет, даже не так! Это была реальность, которая оказалась сном.

Я понял это сразу. Потому что огромное количество раз в своей прошлой человеческой жизни ощущал подобное, перемещаясь из края снов в единственно реальный — как мне тогда казалось — мир.

Это когда ты уже не спишь, но ещё не проснулся и блуждаешь сознанием по неимоверно тонкой и хрупкой границе междумирья. В такие секунды ты помнишь обрывки того, что было совсем недавно во сне таким незыблемым.

Но, оказавшись на этой границе, ты чувствуешь, как память, эмоции и опыт, оставшиеся от приключений за горизонтом сна, тают. Исчезают, словно льдинка под палящим солнцем. И чем больше признаков возвращения в так называемый настоящий, реальный мир, тем быстрее тает эта льдинка.

И вот от неё остаётся только лужица, которая так же молниеносно испаряется. Как будто и не было ничего. Пустота.

Я знал об этом не понаслышке и потому постарался пробыть на границе подольше. Понимал, что эти мгновения — последний шанс удержать хоть что-то из воспоминаний.

А приключилось со мной столько всего!

Столько интересного и важного!

Столько!..

…Сколько прошло времени прежде, чем я почувствовал вес своего тела? Миг? Вечность? Я понятия не имел.

Очевидно было одно: очень скоро связь со сном полностью оборвётся.

Я упорно отказывался возвращаться к реальности, тянулся за памятью из сна. Почему-то я чувствовал, что помнить — жизненно необходимо. Там, во сне, была какая-та Цель. Я чего-то страстно хотел, к чему-то отчаянно стремился…

Нужно удержать связь! Хотя бы что-нибудь забрать с собой до окончательного пробуждения!

Что-нибудь!

Но лишь жалкие несвязные обрывки событий, очень-очень смутные, непонятные и крайне разрозненные, всплывали и тут же гасли, полностью исчезая из памяти.

Единственное, что мне удалось утащить, закрепить в голове, — странные слова, сказанные хихикающим девичьим голоском: «И помните! Я сражаюсь за пользователей! Хи-хи!».

А затем я резко открыл глаза.

И обнаружил себя на мягкой кровати, лежащим на спине и накрытым каким-то тонким светлым пледом или одеялом.

Комната, в которой я очнулся, отличалась монументальностью.

Слева — величественные колонны причудливой формы. Как будто гигантские наконечники стрел вонзились в мраморное основание. За колоннами — что-то вроде балкона, а по размеру, скорее, смотровой площадки, с которой видны великолепные скалистые вершины гор.

Справа — роскошный камин, украшенный тем же орнаментом. Рядом с ним на полу — большая коричневая шкура неведомого зверя с изумительно красивым мехом. А в окружении пары больших мягких кресел притаился очень необычный низкий столик. Мне показалось, что он сделан из цельного куска стекла, хрусталя или из какого-то прозрачного драгоценного камня, вроде алмаза.

А спереди — дверь, заслуживающая аплодисментов. Нет, серьёзно, если бы у меня были силы и настроение, я бы поаплодировал творцу, соорудившему такие врата. Отделанные золотом и бирюзой, оживлённые геометрическим орнаментом, они напоминали то ли витражи, то ли гробницу какого-то египетского фараона, поставленную на дыбы. Ну, или не египетского, не очень-то я в них разбираюсь.

Но на самом деле первая, кого я увидел, была Юни. И отчего-то не решился сразу заговорить с ней. Слишком печальной она мне показалась, слишком погружённой в свои мысли. Я не решился обратить на себя внимание. Собственно, поэтому и успел тихонько разглядеть невероятную красоту этой комнаты.

Можно было бы, конечно, обратиться к невозмутимому Хеймдаллу, замершему у врат. Но не успел я додумать эту мысль, как Юни сама заметила, что я уже не сплю. И тут же лицо её преобразилось, засветилось, засияло тёплой улыбкой.

— О, Версум, вы проснулись! Как вы себя чувствуете? С вами всё хорошо? — затараторила она, пристально вглядываясь в мои глаза.

Юни так искренно переживала за меня, что я даже смутился.

— Эм... да всё вроде хорошо… — протянул я неуверенно.

И тут понял, что вообще не соображаю, что происходит. Почему я лежу на кровати? Как я сюда попал? Что такого произошло, что так опечалило Юни?

Кроме того, конечно, я соврал. Чувствовал я себя далеко не лучшим образом. Голова гудела, сознание плыло, мысли тормошились, словно бешеные обезьяны в клетке. Но зачем это рассказывать милой Юни?

— Господин, может, вы чего-нибудь желаете? Могу ли я чем-то вам помочь? — раздался голос Хеймдалла, незаметно подошедшего к кровати.

— Нет, спасибо, всё хорошо, — опять скрыл правду я, стараясь успокоить своих друзей.

По их реакции я уже начал подозревать, что произошло что-то действительно из ряда вон, и не хотел нагнетать обстановку.

— Господин, разрешите, я принесу вам завтрак? Вашему телу нужна энергия, пока вы всё ещё желаете пребывать в человеческой форме, — тихо предложил Хеймдалл, не особо, по-видимому, надеясь на положительный ответ.

Но не успел я что-либо сказать, как меня опередила Юни:

— Версум, дядя Хейм, а можно мне принести завтрак? Пожа-а-алуйста! — девочка скорчила жалобную гримасу на своём симпатичном личике и умоляюще сложила ладони.

— Хорошо, Юни, — по-доброму ухмыльнулся я, понимая, что просит она за меня, а не за себя.

И подумал, что поесть — в принципе, не такая уж плохая идея. Нужно поскорее прийти в себя, навести порядок в своих мыслях. А то не успел я открыть Юниверсум, как загремел на больничную койку! Нервно от этого как-то, мягко говоря. Как я уже однажды сказал, шикарное начало! Только поздравлять в этот раз не с чем.

— Спасибо! — засияла Юни, очень довольная своей крошечной удавшейся хитростью, вскочила с кровати и… растворилась в воздухе, успев подмигнуть мне.

«Так. Срочно узнать потом, как они все тут умудряются перемещаться, не топая ножками», — ошарашенно подумал я и прикрыл глаза, откинувшись на подушку.

Хеймдалл, судя по удаляющимся шагам, деликатно отошёл к вратам, решив, что я хочу отдохнуть. А я принялся думать. Хотя пока что этому процессу мешала гудящая голова. Мысли, словно заторможенные слоны, топтались на месте. Надо как-то взять под контроль это стадо и успеть до прихода Юни. Не хочется ей показывать, в каком я на самом деле состоянии сейчас. Благо, Дворецкий не задавал мне пока вопросов. Спасибо ему. Может, понял, что мне надо немного времени…

И тут я обнаружил, запустив шестерёнки в своей голове или сознании, — память-то моя как-то очень неохотно подгружается!

Хм, меня что, кто-то огрел чем-то очень тяжёлым по голове, что ли? Неужто первое божественное сотрясение?! Правда, сотрясение чего? Мозг, как я понимаю, у меня тут уже чисто номинально, по привычке, как и всё человеческое.

«Давай-ка, батенька Творец, попытайся вспомнить!» — наставительно сказал я сам себе и усмехнулся.

Надо, как говорится, пройтись по предыдущим сериям этого сумасшедшего сериала, закрутить шестерёнки усилием воли.

Легко сказать.

Голова гудела, мешала. Сознание заволакивало дымкой, туманом беспамятства. Мысли еле-еле связывались друг с другом. Память напоминала решето: могу поклясться, был даже слышен свист, похожий на звук поломанного кулера, как у древнего компа из прежней жизни.

Я терпеливо пытался снова и снова. И вот, наконец, картинки прошлых событий стали сменять одна другую. Чтобы не спугнуть их, я думал последовательно и начал с самого основания Вселенной.

Вначале было что-то, чего я совсем не помнил, но это и не открытие. Прямо до получения статуса и полномочий Творца. Потом я, недолго думая, бахнул большим взрывом... Ох, да! Опять напомню себе на будущее: не повторять это часто! И лучше смотреть не изнутри, а где-нибудь за пару вселенных от эпицентра!

Да, так и внесём в мою будущую божественную скрижаль по технике безопасности.

Потом был голый мужик, висящий в свеженькой вселенной и не особо понимающий, что ему вообще делать дальше... Эх, хорошо, что этого никто не видел. Очень на это надеюсь!

Затем я каким-то образом придумал себе Арканум и додумался приодеться. Оказался в офисном стуле в Наблюдательном Зале, а там меня чуть не заставила подпрыгнуть до потолка от удивления и неожиданности Юни, вопрос которой застал меня абсолютно врасплох. И там же вскоре, помню, появился Дворецкий.

А потом не совсем по своей воле пришлось провести церемонию… м-м-м… вручения имени дворецкому. Получился он у меня Хеймдаллом. А что? Вроде неплохое имя я нашёл, хоть и немного плагиат, конечно. Но неважно. Моя Вселенная! Что хочу, то и делаю!

Я даже как-то приободрился от внезапно обуявшей меня самоуверенности. Дальше вспоминать стало как будто бы легче.

Вот горный дворец, как я его для себя назвал. И, кстати, судя по виднеющимся слева с балкона-площадки прекраснейшим горам, я сейчас где-то в этом дворце. Ну, что ж, это хорошая новость. Мне он ещё тогда очень понравился, хотя я и был до сих пор только в паре его залов.

Дальше я познакомился со стариком Архитектором. Не скажу, что он мне очень понравился, но, как говорится, в семье не без... Кхм, да. И тогда мне показалось, что этот непроизнесённый «диагноз» у нас с ним взаимен.

Хотя… стоп! Кажется, я первоначально воспринял его абсолютно нормально. А сейчас произношу «Архитектор» — и такая злость берёт! Откуда она?! С чего бы это?!

Помню, на меня навешали кучу обязанностей и заставили за всё платить. Ух, какая мерзость! Но посмотрим, может, как-нибудь выкрутимся.

А вот потом был этот невероятный странный посыл Некто. Крайне необычный опыт, безусловно. Но от потрясения я отошёл не сразу. Благо, очутился в райском месте, где старик немного поиздевался надо мной парой скрытых шуток и затем спокойно растворился в воздухе.

Повезло, что на пляже меня ждал Эл. А вот с ним мы сразу нашли общий язык и расслабленно покурили сигары, релаксируя на лежаках под невероятный красивый закат и лёгкий морской бриз. Благодаря Элу, я пришёл в себя после «подарочка» Архитектора, так как спокойствие мне потом понадобилось. И много!

Когда меня привели на открытие Юниверсума, от вида столь разношёрстной толпы меня сразу бросило в дрожь. Но спасибо Юни: выручила даже просто своим присутствием!

А, вот, судя по всему, я и подобрался к самому странному, потому что голова затрещала ещё сильнее.

Я обхватил её, сжав виски руками. Надо сосредоточиться, не время концентрироваться на боли!

Итак. Когда я пафосно приказал Юниверсуму впустить в себя гостей, двери открылись, и эти гости в громадном количестве устремились в мою новосозданную Вселенную. И Архитектор в свойственной ему манере постоянных намёков «пожелал мне удачи». Я хотел было ему ответить, чтобы за себя волновался лучше, чем за меня, но опередила Юни, ответив ему, что справимся. Точнее, что справимся все вместе.

Та-ак… «Продолжай, Версум, держись, ты уже близко к тому, что не хочет вспоминаться…» — прошептал я себе.

Тяжело ворочалось воспоминание, но отпускать его я не собирался. Помню странное сияние вокруг себя и образование чего-то, похожего на полупрозрачную сферу. Встревоженный голос Юни, грозный голос Дворецкого. Ледяной взгляд Архитектора, любопытный и сочувствующий — Эла. И в какой-то миг меня рвануло тогда назад и вверх, где я завис у потолка Наблюдательного Зала, барахтаясь в центре сферы, будто пойманный в капкан зверь.

Жуткие воспоминания… Толпа зрителей безмолвствовала и не предпринимала никаких действий. Все эти крайне разнообразные, часто совершенно странные и абсолютно удивительные люди и нелюди спокойно и с нескрываемым любопытством наблюдали за моими, наверное, нелепыми и смешными попытками освободиться от непонятной напасти.

Последнее, что я увидел, — это как в мою сторону побежала Юни. Дворецкий к тому времени уже стоял внизу, под тем местом, где я завис в воздухе.

Чёрт, голова сейчас взорвётся! Чем сильнее я пытался вспомнить, тем больше казалось, что сейчас опять свалюсь без сознания.

«Борись, Версум! Борись и вспоминай! Не зря так сложно оно даётся! Должно быть, там дальше что-то важное!» — сделал я себе очередное внушение. Голова отозвалась усилением боли. Хотя ещё несколько усилений назад мне казалось, что это предел.

Так. Значит, Наблюдательный зал. Исходивший из меня или сферы, где я барахтался, свет стал тогда насколько сильным, что я потерял из виду и зал, и всю толпу. На секунду мне показалось, что я уже не был в Аркануме. Что-то или кто-то, устроивший это светопреставление, перенёс меня куда-то далеко.

Да, ощущения были именно такими, хотя никаких доказательств я предоставить не мог. Я всё-таки помнил, что убить меня вроде как невозможно. Ну, или надеялся на это. Поэтому не паниковал и просто ждал, что будет дальше. Да, страшно было, но боялся во мне человек, а не тот, кем я стал.

А дальше... Эх, как сложно-то вспоминается... будто пытаюсь осознать, что видел в младенческом возрасте в человеческой жизни.

А дальше меня ждал шок! Когда я увидел перед собой сам себя! Да! Словно в зеркале! Я висел в воздухе в абсолютно странном месте, без низа и верха. Всё было так же бело, как было черно ещё до Большого Взрыва. Где же я тогда очутился, а?!

В общем, этот второй я, в отличие от меня первого, был само спокойствие, этакий Морфиус перед Нео. Он просто материализовался прямо перед недоумевающим мной. И чем дольше я на него смотрел, тем явственнее думал: «За что мне так рано божественная шизофрения-то? Вроде ещё не успел особо согрешить перед Творцом Творцов».

Но этот второй я сказал мне моим же голосом и одной из моих заготовленных фраз:

— Не парься, брат. Я — это Ты. Просто я немного постарше, — он усмехнулся и как-то странно подмигнул, признавшись: — Мне нужна твоя помощь, брат.

— Помощь? — переспросил я настороженно и подумал, какой же странный у меня, оказывается, голос. Когда я услышал его со стороны — однозначно показалось, что он более глухой, чем мне казалось изнутри, так сказать. Хм, любопытно, вот какой он настоящий? И, честно говоря, не скажу, что он мне сильно понравился, но ладно.

— Да. У меня возникли большие проблемы, и я не могу их решить самостоятельно. И вышло так, что теперь только у тебя есть шанс с ними разобраться, — тут он вздохнул и пояснил: — У меня, честно, нет времени рассказать всё, наше общение очень сложно и дорого поддерживать, потому я прошу тебя довериться мне. Вернее, себе. Если ты согласен помочь, пожми мне руку.

Мой двойник добродушно улыбнулся и протянул мне ладонь. Точно так же, как это обычно делал я!

Помню, что мысли мои в тот момент окончательно спутались. Впрочем, как и сейчас, при воспоминании об этом.

Я недоверчиво смотрел на себя же. Себе в другие глаза! Мне всё-таки казалось, что этот я — немного другой. Мы совершенно точно отличались. Какой-то огонёк у него в глазах непривычный, что ли... печальный, но спокойный. Этот второй я вроде и родной и вроде бы другой. Было очень сложно объяснить самому себе же и самого себя же успокоить этим ответом.

Что-то не то, но я не мог понять, в чём дело. Да и смотреть себе же в глаза — немного жутко, если признаться. Как-то привыкаешь видеть изнутри глаз, а не смотреть на них снаружи, знаете ли!

Помню, что завис тогда на некоторое время, ничего не предпринимая. А второй я всё ещё протягивал мне руку и улыбался.

Как же я мог помочь ему? Ну, даже если и себе, своему двойнику? И как я мог на это согласиться, когда вообще не видел никаких оснований для доверия?! Может, это не я, а кто-то другой прикрылся моей личиной и тянет ко мне руку? А что, всякое может быть!

Кроме того, я был уверен, что что-то не так! Ну не успел я ещё особо накосячить, только начал действовать, а тут бац — заявился второй я и просит помощи, не называя причин!

Я не в тему, конечно, но вспомнил о сигарах Эла, усмехнулся про себя, что вот они, доказательства не простого табака. Затем с виду уверенно, но оставаясь настороженным, спросил:

— О`кей, допустим, ты — действительно мой двойник. Допустим, у тебя действительно нет времени мне что-либо объяснять, тогда ты бы знал, что я просто так не поверю. Ты словно предлагаешь мне красную пилюлю без каких-либо объяснений. Что скажешь?

Он посмотрел мне прямо в глаза и, не опуская руки, произнёс всего два слова:

— Ашенте, брат, — и слегка склонил голову.

У меня от этих слов по всему телу побежали мурашки.

Снова повисла гробовая тишина.

Я был поражён до глубины души. Совершенно не ожидал услышать эту фразу в том самом смысле, важном для меня. Эти слова мог знать и произнести только я, потому что в этой Вселенной я ни с кем ими ещё не делился! Да что там — даже не думал о них, значит и телепатия исключается!

То есть получается, что второй я говорит правду… Он действительно не мираж. Всё-таки наши двойники существуют. Видимо, он на самом деле по каким-то причинам не может мне объяснить детали. Что ж... он знал единственный верный ответ на мой вопрос так, чтобы я не стал задавать их ещё больше...

Я глубоко вдохнул, посмотрел себе же в глаза и, наконец, пожал протянутую руку, заверив:

— Хорошо. Я согласен помочь.

Когда наши ладони соприкоснулись, другой я ответил:

— Спасибо. Оставляю всё на тебя, брат. Надеюсь, ты не повторишь моих ошибок. Для этого постарайся запомнить подсказку и найди поскорее Суви в своей реальности. Она немного того, — он подмигнул мне, — но поможет, — он сделал небольшую паузу и, по-доброму усмехнувшись, добавил: — Что ж, раз ты упомянул про красную пилюлю, то я покажу тебе, как глубока кроличья нора, — он сжал мою руку сильнее и через пару секунд почти выкрикнул, словно это была команда кому-то: — Мы — Одно!

Я хотел было спросить, что значит «оставляю всё на тебя» и о каких ошибках идёт речь, и о том, кто такая эта Суви, и какую такую, чёрт подери, подсказку я должен запомнить, но… Не успел.

Второй я отпустил мою руку и, отлетев на пару метров назад, стал растворяться в воздухе, подобно Чеширскому Коту из земной сказки. Улыбка ещё была видна, а тело уже распадалось, распылялось на мельчайшие частицы. Его будто бы сдувало ветром.

В то же самое время всё пространство вокруг изменилось с невозможно белого на невероятно разноцветное. Причём краски эти задвигались, начали сливаться, сменять друг друга в бесконечном смешивании, проявлении и преображении.

Это было чем-то похоже на потоки цвета и проявления их же через различные фигуры, кляксы, фракталы. Большую половину цветов я вообще видел впервые! У них-то и названия просто нет, чтобы описать. До этого мига, что вообще существуют другие цвета, я даже не подозревал! Невероятное зрелище!

Тут мне сделалось не по себе. Я невольно посмотрел по сторонам, если такое, как «сторона», тут вообще имелось. И оказалось, что и слева, и справа, и спереди, и снизу, и сверху от меня висели мои копии! И точно так же, как и мой недавний, уже испарившийся двойник, рассыпались, неотрывно при этом смотря на меня!

Меня охватил ужас!

Это было как в ночном кошмаре!

Но ещё страшнее мне стало потом. Когда все мои копии исчезли, растворились, и я понял, что тоже начинаю рассыпаться.

А-а-а!

Поддавшись панике, я попытался закричать, но не вспомнил, как это делается. Мои ладони превращались в пыль, и пыль эту тут же уносил невесть откуда взявшийся ветер. Но не в неизвестном направлении, а строго мне за спину, то есть то, что ещё недавно было спиной.

Что-то засасывало, расщепляло меня и тянуло мельчайшую пыль, некогда бывшую мной, в себя…

Меня словно поглощал какой-то вирус, удаляя и стирая моё тело из этой реальности. В какой-то миг я, похоже, потерял сознание.

Совершенно поражённый, вновь испытавший весь ужас надвигающейся пустоты и чувство возможного полного исчезновения, я теперь не лежал, а сидел на кровати с закрытыми глазами, низко опустив голову.

Боль ушла вместе с закончившимися картинками-воспоминаниями, яркими видениями, что выдала мне моя восстановившаяся и с огромными усилиями запустившаяся память.

Физически мне стало легче, но морально я был на грани срыва.

Это было всё.

Всё, что я смог вспомнить…