С уважением, Бог. Книга Версума

Прежде, чем я начал приходить в себя, сидел минут пять, не подавая признаков жизни.

Увиденное — точнее, то, что удалось вспомнить, — мягко говоря, повергло меня в шок. Да, в очередной раз за очень короткое время моей новой жизни. Сколько можно-то? А? Может, хватит испытывать меня на прочность?

Обидно и как-то горько из-за всего этого. Тут я вроде как главный, и это я должен всё и всех испытывать, а не меня! Вот откуда взялся этот мой двойник? В смысле «я немного постарше»? И в смысле «надеюсь, не повторишь моих ошибок»?! Что за дурдом?!

И что или кто эта Суви? Как мне её найти? О какой подсказке шла речь?

Так, тише, а то опять сейчас голова заболит.

Ну не люблю я, когда на меня без спроса переваливают чужие проблемы. А тут, похоже, что-то в этом роде и выходит. Хотя что именно перевалили и где подвох — совершенно непонятно. Может, я в итоге и согласился взвалить на себя «его/мои» проблемы, но всё равно!

Немного успокаивает только, что, видимо, я действительно имел дело с собой же. Так как такая клятва, как «Ашенте» в этой моей Вселенной известна только мне. И только я мог её использовать как последнее доказательство честности намерения. Да, это слово, этот смысл не мной придуманы. Но я бы употреблял его только в действительно важной ситуации. Что, собственно, мой двойник и сделал. Но насчет реальности того, что произошло там, у меня всеравно есть большие сомнения.

В общем, похоже, я опять влип. Но во что именно в этот раз — непонятно. Значит, по уже сложившейся традиции, разберёмся позже!

Я приподнялся с кровати. Благо, перед тем, как положить меня на неё, никто не тронул мою одежду. За что, конечно, спасибо.

Единственное, сняли кроссовки. Ах, вот и они. Прямо у кровати справа.

Я обулся, встал и, заложив руки за спину, потянулся, выгибая спину — захотелось размяться.

В этот момент вернулась Юни. Я заметил вспышку света справа от себя, у дверей, прямо там, где, словно статуя, застыл Хеймдалл, и обернулся. Силуэт Юни возник в необычной светящейся дымке (или каком-то странном виде энергии), и вскоре улыбающаяся девочка материализовалась рядом с дворецким.

— А вот и я! — звонко сообщила она. — И со мной ваш завтрак, Версум.

В ту же секунду я заметил, что рядом с ней возникло что-то вроде небольшого подноса. Он повис прямо в воздухе, словно и нет никакой гравитации. Или Юни его так какими-то своими силами держит? Телекинез, что ли?

На подносе стояли небольшой керамический чайничек и пара таких же тёмненьких, слепленных из глины чашек. А также небольшая тарелка с поблёскивающими на свету изящными вилкой и ножиком и пара вместительных широких мисок, закрытых крышками.

— Версум, пойдёмте туда, — Юни неспешно направилась к балкону.

Хеймдалл подхватил зависший поднос в руки и замер, видимо, ожидая, когда я последую за Юни, чтобы направиться следом.

Я не стал задерживаться.

Выйдя на балкон, увидел девочку. Она стояла ко мне спиной у пары внушительных мягких кресел и небольшого столика со стеклянной поверхностью. И, похоже, любовалась пейзажем.

А любоваться было чем! Я даже тихонько присвистнул. До самого горизонта простирались бесчисленные горы, с заснеженными вершинами, прорезанные по центру речной долиной. А по небу плыли мягкие завораживающие облака, укутывающие медленно поднимающийся оранжево-желтый солнечный диск. Прямо за облаками слева виднелась изумрудно-сиреневатая планета, а справа — яркая голубая звезда, свет которой хоть и был сильным, но в то же время очень ласковым, приятным взгляду.

Дул слабый ветерок, освежая лицо чистейшим горным воздухом. Весь этот фантастический пейзаж успокаивал и расслаблял. Мне стало почти хорошо. Я наслаждался увиденным и даже опасался дышать. Боялся спугнуть такое редкое чувство покоя и гармонии.

— Вот поэтому я и обожаю это место… — прошептала девочка, поворачиваясь ко мне. Глаза её сияли.

— О да, понимаю, о чем ты, — негромко согласился я.

Нам обоим не хотелось нарушать очарование этого момента.

— Та-а-ак... — задумчиво протянула Юни через некоторое время, строго посмотрев на кресла, стоявшие довольно далеко от столика.

Тут же они и столик, как ранее поднос, оторвались от пола, слегка воспарив, и приблизились друг к другу. Через секунду они опустились на новое место. Теперь всё было правильно. Кресла смотрели друг на друга, а между ними разместился столик. Готов поклясться, что расстояние от каждого кресла до столика теперь было равным.

— Вот. Теперь намного лучше, — хихикнула Юни.

Понятно. Я угадал! Всё-таки телекинез, не иначе! Интересно, а что она ещё умеет, кроме жонглирования мебелью?

Почти незаметно к нам подобрался Хеймдалл с подносом, который он поставил на столик. Удалился дворецкий так же тихо, как и пришёл. Наверное, опять отправился сторожить дверь.

— Присаживайтесь, Версум. Завтрак подан, — лукаво сказала девочка и запрыгнула в одно из кресел.

— Спасибо, — улыбнулся я и опустился в кресло напротив.

Как только я уселся, незримая рука подняла крышки с ранее накрытых больших тарелок, положив их рядом, одну на одну. И я увидел, что было предложено сегодня на завтрак.

На одной из тарелок разместились хрустящие, аккуратно поджаренные тосты из белого хлеба. Тосты предлагалось намазывать мёдом или джемом или же класть на них тонкие кусочки сыра и бекона (ну или того, что посчитало сыром и беконом моё человеческое сознание). А на второй красовалось нарезанное разноцветное ассорти из фруктов, напомнивших мне яблоки, апельсины, киви и манго. Выбор был на любой вкус. И тосты с многочисленными добавками для них, и фрукты, для тех кто любят с утра лёгкую питательную пищу

— Какой чудесный завтрак, Юни! Выглядит очень аппетитно! — искренно похвалил я.

И, взяв вилку, попробовал нечто похожее яблоко. На вкус этот фрукт сильно отличался от знакомого мне яблока, но оказался недурным: в меру сладким, с небольшой кислинкой.

Вскоре я попробовал и другие фрукты, каждый из которых приятно меня удивил. Они все невероятно вкусные!

Девочка всё это время с нескрываемым любопытством смотрела на меня. Сама же не притронулась ни к одному из яств.

— Юни, давай присоединяйся тоже, — подмигнул я ей.

— Ой, а можно? — неуверенно, словно ей на самом деле нельзя, спросила девочка.

— Конечно! Не стесняйся, — подбодрил я её.

— Спаси-и-ибо! — счастливо протянула она.

Как мне показалось, Юни сильно ждала, что я ей это предложу. Потому что очень уж шустро взялась за дегустацию фруктов, уплетая их за обе щёки.

— Как вы знаете… мы с дядей Хеймом… не нуждаемся в еде…. Но мне очень-преочень… нравится… кушать. Ощущение вкуса — это очень… приятно… — проговорила Юни с набитым ртом.

— Хе-хе, наслаждайся, — улыбнулся я девочке.

Тут я с ней согласен. Никогда бы не отказался от такого божественного удовольствия, как вкус отменной еды.

В эту секунду опять, как всегда внезапно, появился Хеймдалл и налил нам с Юни чаю.

Шустрый он. Я только что сам подумал, не налить ли мне себе и девочке чаю. Как знал, похоже! Или это его суперспособности такие? Знать и чувствовать, когда надо разлить по кружкам чай?

Я решил не отпускать дворецкого далеко и поговорить с ним и Юни.

— Хеймдалл, Юни, расскажите, что, по вашему мнению, произошло, когда я открыл Юниверсум? Как так вышло, что я оказался тут в комнате на кровати без сознания? — поспешил я спросить, когда дворецкий снова решил удалиться на свой пост.

Первым ответил Хеймдалл:

— Господин, мне думается, что на вас было оказано некое влияние Извне. Моим силам подвластны лишь Арканум, его пространства и миры, потому я не могу дать детальный ответ на ваш вопрос. После открытия Юниверсума вас окутала очень странная, неизвестная мне энергия. Она окружила вас непроницаемым барьером и не дала мне возможности вырвать вас из её оков. Затем на какой-то миг вы исчезли из Арканума.

Я был очень расстроен и зол, что ничего не смог сделать. Как ваш Страж я не смог защитить вас. Господин, я ждал, когда вы спросите меня об этом недопустимом для Стража проступке, — тут Хеймдалл встал на одно колено и низко склонил голову. — Я признаю, что это непростительно. Мне нет оправдания. Я заплачу за эту ошибку своей жизнью!

Я нутром почувствовал, что сейчас произойдёт что-то очень и очень плохое. Похоже, Хеймдалл задумал совершить что-то вроде ритуального самоубийства. Подобное харакири, которое совершали японские самураи, когда погибал их господин или они не могли исполнить его волю.

Кроме того, Юни замерла. Её глаза расширились, она вся как-то сжалась и побледнела. И я понял, что медлить нельзя.

Блин! Я ж просто спросил! Я не хотел побуждать моего единственного Стража к суициду! Что за люди, а?!

— Стой! — крикнул я и продолжил уже ровным голосом: — В этот раз я прощаю тебя, раз произошедшее было за гранью твоих возможностей и сил, Страж. Насколько я понял, ты действительно не мог ничего противопоставить этому влиянию, пробиться через окутавший меня барьер, как ты выразился, сотворённый Извне. Поэтому это не твой проступок. Я думаю, ты сделал всё, что мог. Таким образом, этот вопрос с неудачей давай считать закрытым, — я глубоко вздохнул и переспросил: — Так что произошло дальше, после того, как я исчез и снова появился?

— Благодарю вас, господин, за ваше милосердие ко мне. Но я всё равно виноват в своём бессилии что-либо сделать в те мгновения. И я не забуду этого никогда! — Хеймдалл сжал кулаки до хруста, всё ещё пребывая в церемониальном поклоне.

Похоже, всё случившееся он всё равно воспринимал на свой счёт, и это приводило его если не в бешенство, то точно вызывало жгучий гнев.

Ну, наверное, это правильная реакция, с его точки зрения. Но я бы не хотел, чтобы из-за таких «правильных реакций» кто-либо когда-либо самоубился ненароком. Надо его остудить.

— Хеймдалл, не заставляй меня повторять дважды. Я прощаю тебя и прошу больше не заговаривать о том, что ты не справился тогда со своим долгом или что-то в этом духе, хорошо? И встань, пожалуйста. Ты Юни пугаешь, — я снова вздохнул и вновь спросил: — Ответь на вопрос, что было дальше.

— Слушаюсь, господин, — он встал, завёл руки за спину и, наконец, ответил: — Вы исчезли из Наблюдательного Зала на 3 минуты 33 секунды. И появились снова, окружённые той же инородной энергией, что забрала вас, прямо перед тем, как я и Юни собрались отправиться на поиски вас в других пространствах Арканума. Буквально сразу после появления сила окутывающей вас инородной энергии стала падать, и вскоре барьер полностью исчез. Я поднял вас с пола и отнёс в эту комнату, где уложил на кровать. А дальше мы с Юни ждали, когда вы очнётесь, господин.

— Как всегда. Понятно, что ничего непонятно, — вздохнул я, подумав, что слишком часто вздыхаю, и, повернувшись к Юни спросил: — Юни, а ты можешь что-нибудь дополнить?

— Ну, только то, что после вашего возращения я чувствую, что вы немного изменились, — тут она слегка осеклась. — Э-э-э… ну, не вы изменились, но я ощущаю, как ваша энергия стала более сложной, что ли... Это очень тяжело объяснить. Вы остались собой, но на глубинном уровне ваша энергия стала вибрировать… — она помолчала. — Как-то по-другому. Будто бы быстрее, что ли. Мне правда сложно объяснить, извините, Версум, — девочка поникла от того, что не в силах мне передать, что чувствовала.

«Так, значит, я был проще, а стал сложнее. Шикарный комплимент!» — ворчливо подумал я, а вслух успокоил девочку:

— Да, я не совсем понимаю, о чём ты, но ладно. Я остался собой и это главное, что ты мне сказала. Спасибо, Юни.

Девочка чуть оживилась и подарила мне свою добрую и тёплую улыбку.

— О`кей, друзья, а имя Суви вам что-нибудь говорит? — решил я на всякий случай уточнить по поводу одной из головоломок, что преподнесла мне память.

— Нет, господин. Первый раз слышу это имя, — отозвался дворецкий.

— Я тоже не знаю никого с таким именем, — задумчиво ответила Юни.

— Вот и я, — ответил я на свой же вопрос.

Вот и поговорили! Ладно, тогда пока оставим эту Суви, пока что-то не прояснится. Однако надо, думаю, быстрее найти её. Так как этот мой двойник, насколько я понял, упомянул, что она ключ к тому, чтобы не повторить его ошибки. Знать бы ещё, какие...

— Хорошо, друзья мои, а что в это время, пока вы наблюдали, как я исчезаю и затем появляюсь, делали Эл, Архитектор и все те, кто пришли посмотреть на церемонию открытия Юниверсума?

Опять ответ первым дал Хеймдалл:

— Господин, простите, но я не следил детально за их действиями. Могу лишь сказать, что Архитектор, насколько я помню, не сдвинулся с места до последнего, до того мига, как я унёс вас из Наблюдательного Зала. Про Эла я сказать ничего не могу, так как с той секунды, как вы исчезли, я его больше не видел. Возможно, он также пытался вас освободить, но что именно он предпринимал, я не знаю.

— Хорошо, спасибо за эту информацию, Хеймдалл. Думаю, я спрошу их потом лично, — резюмировал я.

— Рад служить вам, господин, — практически отсалютовал дворецкий. — Могу ли я ещё что либо для вас сделать или чем-либо помочь?

— Нет, спасибо, ты уже помог мне. Та информация, что ты дал, ценна для меня, — поблагодарил я дворецкого.

А про себя подумал, что ценна то ценна, только что с ней делать?

Когда Хеймдалл уже отходил от стола, возвращаясь назад к своей вахте у двери, я торопливо добавил:

— Хеймдалл, передай Элу, что я хотел бы с ним встретиться… например, тут. Мне очень нравится это место. Я думаю, он тоже оценит, если не бывал тут никогда.

— Слушаюсь, господин. Я сейчас же свяжусь с ним и скажу, что вы его ждёте, — ответил дворецкий и удалился.

А я снова посмотрел на девочку. В это время она тихонько наслаждалась тостами. Она макала каждый то в нечто, напоминающее мёд, то намазывала их джемом и с огромным удовольствием смаковала. Видно, что такая вкусная еда ей невероятно нравится.

Следующие полчаса мы сидели с Юни одни. Доедали завтрак, пили чай и разговаривали. Девочка рассказала, как она перепугалась, когда неизвестная энергия подхватила меня и подняла в воздух. И как пришла в ужас, когда я потом, по неведомой воле, испарился. Как долго тянулись для неё эти три с половиной минуты. Как она надеялась, что всё обойдётся и я вернусь. Как тяжело ей было переносить ожидание, пока я лежал без сознания, и как она обрадовалась, когда я всё-таки очнулся. Юни очень переживала, я это сразу понял.

Оказалось, я провалялся в беспамятстве почти трое суток! Неслабо ж меня ударили по голове, получается! И всё это время девочка не отходила от кровати ни на шаг.

Творец Творцов, стыд-то какой! Только стал Богом, ну или кем-то вроде Бога — и сразу получил такой нокаут. Эх, неприятно-то как!

Я же не стал рассказывать ей о том, что вспомнил. О том, что рассказала моя еле вернувшаяся память о событиях, что приключились со мной в том сне или видении. О моём двойнике и о том, какой ужас я испытал ото всех тех событий. Не стоило ей этого знать.

Я ни за что и ничем не хотел расстраивать эту чудесную во всех смыслах девочку. Она потихоньку становилась для меня тем, кого хочется оберегать и радовать изо всех сил. Не знаю, правильно это или нет, потому что о том, кто она, мне до сих пор ничего неизвестно. Но почему-то это уже совершенно неважно.

Через некоторое время нашу замечательную беседу прервал вернувшийся дворецкий, известивший, что Элларион сейчас явится на встречу, как и я просил.

Юни нехотя сказала, что оставит нас наедине и будет ждать меня в Наблюдательном Зале. А потом задорно улыбнулась и пригласила меня на экскурсию по Юниверсуму, заметив:

— Юниверсум ждёт своего Творца!

С этими словами девочка покинула балкон, и я остался наедине с собой, дожидаться скорого появления Эла.

Позади меня раздался хохот Эла.

— Привет, мученик ты наш! — весело сказал он.

Я улыбнулся, вставая:

— О, привет, Эл!

Мы пожали друг другу руки и уселись в балконные кресла. Эл, как всегда, в белом. Только фиолетовый пояс повязан иначе, чем тогда, на пляже, в нашу первую встречу.

— Рад тебя видеть! — кивнул я другу.

— Взаимно, Версум, — ответил он мне так же легко.

Пока мы обменивались любезностями, материализовался Хеймдалл. Как всегда беззвучно подошел из-за спины.

— Господин Элларион, желаете чего-нибудь? — тоном опытного дворецкого поинтересовался он.

— Нет, спасибо, Хеймдалл. Я ненадолго. Нашему новому Творцу не терпится отправиться в его первую Вселенную, — Эл покосился на меня и заключил: — Потому я не буду его сильно задерживать.

— Как пожелаете, господин, — ответил дворецкий и удалился назад к своему «дверному» посту.

Недолго думая, Эл достал небольшую сигарку, словно она была спрятана где-то в рукаве. И, дотронувшись до курительного конца двумя пальцами, разжёг её, будто какой-то фокусник.

Я усмехнулся:

— Эл, это твоя суперсила — сигары из ниоткуда доставать и потом лишь прикосновением их разжигать?

— Ха-ха, нет, я бы сказал, что, скорее, привычка. Люблю я дым пускать, — рассмеялся он. — Многие из Искома так и не могут расстаться со старыми привычками. Хорошо, что теперь большинство из них хотя бы не так вредны как раньше, — и протянул мне ещё одну сигарку, поинтересовавшись: — Будешь?

— Не, спасибо, я, похоже, в прошлый раз перекурил. Причём так сильно, что загремел на больничную койку. До сих пор думаю, точно ли ты туда ничего не подмешивал? — отшутился я.

— Ха, ну, может, самую малость. Тебе же понравилось? — захохотал он в полный голос. — Ладно-ладно, не волнуйся, это просто сигары.

Насмеявшись, он убрал предлагаемую мне сигарку в ладонь и испарил её в мгновение ока.

Так, надо срочно научиться каким-нибудь фокусам. А то все тут щеголяют спецэффектами, а я как не от мира сего!

Эл словно угадал, о чём я думал, и заявил:

— Да не переживай ты. Скоро сам будешь как архимаг какой или чего похлеще. Ну, если захочешь, конечно. Все эти наши суперсилы, как ты выразился, уже не более чем само собой разумеющееся. Рутина почти. Так что потом и ты к такому привыкнешь.

Затем он затянулся, выдохнул густой плотный дым и, видимо, решил перейти к делу.

— Версум, я в курсе, что с тобой произошло. Можешь не напрягаться, рассказывая. И я так понимаю, у тебя есть вопросы по этому поводу? — серьёзно спросил Эл.

— Да, мм… а как ты… в курсе? Откуда? — слегка оторопел я.

— Ну, ты не забывай, что, пока ты не заблокировал доступ Искому к своим мыслям, любой из нас, по своему желанию, может их прочесть, увидеть… — он задумался и добавил: — Насчёт остальных я не могу сказать, но, как ты пришёл в себя и восстановил память, я уже знал, что там с тобой произошло.

— Мм… а мне можно закрыть доступ? — ухватился я за возможность.

Мне почему-то очень не нравилось, что мои мысли мог прочесть любой желающий из этого Искома. Нет, против Эла я ничего не имел. Наоборот! Он мне казался искренним другом. А вот остальным, кого я знал и не знал, например Архитектору… Я не уверен, могу ли я им доверять. Потому идея закрыть доступ к себе в голову целому полку других людей и нелюдей мне сразу понравилась.

— Конечно! Просто прикажи своей командой Творца закрыть доступ к своему сознанию кому бы то ни было. И никто больше не сможет прочесть твои мысли без твоего разрешения, — подмигнул мне Эл. — Я же знаю, как ревниво ты к этому вопросу относишься. И, на самом деле, я бы на твоём месте захотел того же.

— Ох, спасибо тебе огромное за этот совет, — искренне поблагодарил я друга, — чуть позже так и сделаю обязательно.

— Твоя воля. Так всё-таки что тебя гложет, что ты хотел у меня спросить?

Я на пару секунд задумался, глубоко вздохнул и ответил:

— О`кей, Эл, произошедшее со мной после открытия Юниверсума вызвало у меня парочку острых вопросов. Первый, могу ли я верить тому, что видел в том видении, или это не было видением?

И выжидающе замер.

— Ну, я бы сказал, что видений не бывает. Под видениями и снами обычно прячутся приключения в других, часто очень необычных реальностях. Потому тут мой ответ такой: нет, это не было видением. Память тебя не обманула, ты действительно в тот миг находился в другой реальности. А точнее, в месте, которое я бы назвал межреальностью. И встретился там с самим собой. Только тот второй ты был опять же не из твоей Вселенной, а из совсем другой, совершенно другой реальности, — пояснил Эл.

— Хорошо, значит, этим воспоминаниям можно верить. А то мало ли, может, ты всё-таки в сигары чего подмешивал, — пошутил я.

Эл вежливо улыбнулся и промолчал.

— Так, второй вопрос будет о просьбе этого моего второго я… — я на секунду задумался и сформулировал: — Этот второй я сказал, что у него там какие-то большие проблемы, с которыми он не справился. И, мол, что теперь только у меня есть шанс с ними разобраться. Я вообще не понял, о каких проблемах он говорил и почему это только у меня есть шанс? — тут я вздохнул и эмоционально выпалил: — Эл, что это был за бред?! Я ж и начать-то особо не успел? Только-только открыл Юниверсум и стал Творцом!

— Тише-тише, друг мой, — попытался меня немного остудить Эл. — Я думаю, именно в этом и заключался смысл. Что, как ты говоришь, ты не успел ещё ничего натворить. А вот твой двойник, похоже, успел. Наворотил делов в своей реальности и не справился с их последствиями. И, похоже, ему ничего не оставалось, как… хм… — он сделал паузу, размышляя. — Предостеречь тебя от тех же ошибок.

И как-то очень быстро докурил свою небольшую сигарку, опять развоплотив её окурок прямо в руке.

— Эл, а как это возможно? По логике, которая тут, конечно, местами сильно хромает, как я заметил, ему есть смысл меня предупреждать только в случае, если это я из будущего. Но ты же сказал, что он был из другой реальности, не так ли?

Мой мозг гудел, пытаясь понять сказанное Элом и как-то поставить его ответ на понятные мне, бывшему человеку, рельсы.

— Ну, дорогой друг, я же не сказал, что другая реальность не может быть похожа на твою. Кроме того, при прыжке в прошлое, если временная линия нарушается проникновением извне, как раз и рождается новая реальность, которая может быть практически идентичной изначальной. Или же из-за этого проникновения может быть сильно изменена потом в процессе. Бывает по-разному. Тебе не передать, сколько я такого насмотрелся в своих путешествиях по другим Вселенным. Иногда всё так переплетается, что там сам чёрт ногу сломит, — развёл руками Эл.

— Ладно, буду пока считать просто, что это я из будущего. Так оно легче мне для понимания будет, — вздохнул я и задал свой следующий вопрос: — Так и что прикажешь мне делать, чтобы не вляпаться в то, о чём так непонятно предупреждал меня мой двойник?

— Хороший вопрос, Версум, — задумался Эл. — Ну, как минимум не делать всё так, как делал это он.

Я скорчил кислую мину, и Эл расхохотался.

— Да, это я и сам понимаю, — отмахнулся я. — Но вот вопрос: как это сделать, не имея этих ответов из его реальности или времени?

Мне кажется, я слышал, как скрипели мои мысли. Мне становилось всё более не по себе.

— Так он же оставил тебе подсказку, причём очень конкретную? — Эл недоумённо приподнял бровь.

— Ты о его фразе «Постарайся запомнить подсказку и найди поскорее Суви в своей реальности»? Что, мол, она поможет?

— Да, именно, — кивнул Эл, пристально смотря мне в глаза.

— О`кей, и где мне её искать? — спросил я. — Хотя бы с чего начать?

— Дорогой друг, — Эл с каким-то добрым сочувствием посмотрел на меня, — это твоё путешествие, твоё приключение. Я могу лишь иногда подсказать или немного направить, но всё остальное ты должен сделать самостоятельно. Сам найти ответы, сам проложить дорогу и сам решить те задачи и проблемы, что будут возникать на твоём пути. В этом и кроется весь интерес жизни. Тем более такой необычной жизни, что выпала на твою долю. Но попытка разузнать была хорошая, зачёт.

— Ну, стоило попробовать, — грустно улыбнулся я. — Как говорится, за спрос не бьют.

— Иногда, — в тон мне добавил Эл и засмеялся.

Причём так искренно, что заразил этой лёгкостью и меня. И вот опять, как и тогда на пляже, мы сидим и ржём с такой, казалось бы, лёгкой шутки.

«Вроде на такие серьёзные темы говорим, а почему-то на хохот пробивает», — подумал я в эти мгновения.

Отсмеявшись, мы чуть-чуть помолчали. Эл поднялся и протянул мне руку:

— Подумай, друг. Подсказка, которую другой ты сам себе оставил, должна быть очень проста и понятна. Ведь что может быть проще, чем самому себе загадать загадку, на которую ты же сам изначально знаешь ответ, а?

— Спасибо, Эл! И что разрядил обстановку и за твои советы. Думаю, я справлюсь, — я тоже встал и пожал протянутую ладонь.

— Не за что, Версум. Всегда рад помочь, насколько это возможно, — просто ответил Эл. — Кстати, я тоже знаю и видел ту крайне занятную Вселенную, откуда ты взял ту клятву. Я о фразе «Ашенте», друг. Но это совсем другая история.

Заинтриговав меня окончательно, Эл, махнув на прощание рукой, вышел с балкона.

А я почувствовал, что, похоже, мой утренний завтрак в Горном Дворце подошёл к концу и пора браться за дела. А их теперь у меня предостаточно.