Создатели реальности-4: Герой?

* * *

После обнуления счётчика, мы опять вернулись в игру, чтобы провести совещание.

— Двести человек! Двести! — размахивая руками, я ходил по кабинету. — За предыдущие три дня, мы потеряли 150 нпс, а тут за один день 200! ДВЕСТИ!!! Блин — я плюхнулся на лавочку и печально добавил: — Такими темпами, нас хватит на неделю... максимум.

Все офицеры молчали, оглушённые такими потерями и не зная, как реагировать. Слово взял Сен Чжи:

— Это была первая серьёзная атака врага, и её результаты ничего не доказывают. Зерна отделяются от плевел, только и всего. — Философски закончил островитянин.

— Что это значит, наставник? — мой вопрос прозвучал резко.

— Я не хотел проявить неуважения к павшим. Но таков закон войны: менее искусные бойцы гибнут первыми. Вначале потери всегда велики. Люди бились отважно, но многим недоставало мастерства — оттого они и погибли. Впоследствии потери уменьшатся, хотя и останутся высокими.

— И как нам их уменьшить?

— Можно оставить внешнюю стену и отойти на внутреннюю.

— Кто ещё так думает?

— Если мы отойдём, — решил высказаться Игорь. — Уменьшим защитный периметр и удержать его будет проще.

— Кроме того, — поддержал офицера ордена Олег. — Псы не смогут активно использовать артиллерию или подвести к стене осадные башни.

— Да я понимаю — согласился с друзьями я. — Только отступление... Зоуфалстви — означает Отчаяние. Сможем ли мы удержать её, если первую стену сдадим?

— А у нас есть другой выход? — Отечески улыбнулся Сен Чжи. — Как говорил мой друг: Умрём с честью.

Что-то мне подсказывало: "Этот друг — из прошлого наставника" — и не потому, что они неожиданно разругались просто он, как бы поточнее сказать... уже не совсем живой, мёртвый. Однако альтернативных предложений не поступило, и мы решили отступать.

* * *

Утром следующего дня, наши маги и стрелки стояли на Дувере и готовились к бою, наблюдая за Псами. Стрелы лежали на тетивах, а по посохам пробегали всполохи готовых сорваться заклинаний. Вражеская орда, с исполненным ненависти воплем, ринулась на приступ.

Проф стоял на внешней стене, со своими подчинёнными, ждал, облизывая сухие губы.

— Огонь! — вскричал он, наконец, выпуская заготовленное заклинание. Сгусток плазмы сорвался с посоха мага, разом с сотней других заклинаний и стрел, затерялся в клубящемся толпище у стены. Снова и снова стреляли лучники, пока их колчаны не опустели, а волшебники не израсходовали всю ману. Наконец-то, Софья Зегзица вскочила на парапет и пустила последнюю стрелу в противника, приставлявшего лестницу к стене. Древко вошло ему в плечо, пробило кожаный нагрудник, пронзило лёгкое и застряло в животе. Он упал, не издав ни звука.

О стену заскрежетали крючья.

— Все назад! — крикнул Проф и побежал по открытой полосе, через мостки и канавки с промасленной стружкой. С внутренней стены спустили верёвки, чтобы поднять магов и лучников. Позади них на Дуверу ступили первые Псы. Некоторое время они бестолково метались, пока не заметили наших волшебников и стрелков, карабкающихся на вторую стену. Через несколько минут на Дувере собралось несколько тысяч воинов — они перетащили лестницы через стену и двинулись к Зоуфалстви. Тогда в политый маслом сушняк полетели огненные стрелы и фаерболы. Из канав сразу повалил густой дым, а за ним взвилось пламя вдвое выше человеческого роста.

Стальные Псы оказались в ловушке. Те из них, кто не спустился вниз, отошли к своему лагерю, а мы провожали их весёлыми криками и неприличными жестами.

Огонь бушевал около часа. В этот день командир Стальных Псов больше не отправлял своих бойцов в атаку. Вражеским офицерам нужно было время, чтобы выработать новый план осады, учитывая изменившиеся обстоятельства, а мы получили передышку. Наши воины лежали на траве, кто-то пошёл в столовую на завтрак. Многие сидели в тени стенных башен.

Все понимали — боевые действа могут возобновиться в любой момент.

* * *

То, что никто не мог видеть, как оно было.

В зыбком комке бледного света, который, казалось, парит в бесконечной, абсолютной тьме, стояла одинокая фигура. Неизвестный накинул на голову капюшон серого, бесформенного балахона и не то чтобы определить его возраст или пол, но даже узнать расу было невозможно.

— Патриарх, полученная вами информация, безусловно, очень важна для ковена. — Раздался безликий голос из мрака. — Зная у кого и где находится Ключ Стихий, мы предпримем решительные шаги, чтобы заполучить артефакт.

— Позвольте, — сделав шаг, в пятно света вошла новая фигура, укрытая мешковатым балахоном. Судя по голосу, говоривший был молодым человеком, однако его лицо также скрывал глубокий капюшон. — Как видите, я оказался прав. Хагсаенги и чатра делают всё от себя зависящее, стремясь помешать нашим планам. Я прошу ковен — поручить мне, разобраться с этой проблемой.

— Кардинал, почему вы считаете, будто сможете справиться с поставленной задачей и вернуть Ключ?

— Я их знаю. За последние месяцы, у меня была возможность изучить наших врагов. Понять их сильные и слабые стороны.

— Нет — прозвучал равнодушный ответ.

— Вы сомневаетесь в моей квалификации?

— Кардинал, ваше увлечение хагсаенгами и чатра граничит с одержимостью. Возвращение Ключа — приоритетная задача для нас и ставить её выполнение в зависимость от личных эмоций, ковен не может. Вы передадите всю необходимую информацию Патриарху Жнецов — именно ему мы поручаем вернуть артефакт.

17. Осада. Па-де-де: Кода.

Один кровавый день следовал за другим в бесконечной череде рубки, резни и смерти. Стальные Псы то и дело начинали атаковать Серый Мисаль, угрожая прорвать оборону, сокрушить чатра — но каждый раз их отбивали, и монастырь держался. Сильные, как предсказывал Сен Чжи, медленно отделялись от слабых. Разница была налицо — к тринадцатому дню осады в живых остались только сильные. Больше тысячи наёмников либо погибли, либо выбыли из рядов со страшными увечьями.

Всего дважды Стальные Псы пытались атаковать через надвратную башню, но встретившись на выходе с големами и понеся огромные потери от нашего огня, их командир решил не повторять этот маневр. Захватчикам приходилось перелезать через внешнюю стену, из-за этого они не могли полноценно задействовать артиллерию. Будь у нас больше големов, я бы заполонил ими все пространство между стен, а так приходилось держать статуи у ворот.

Очень выручала Святая Реликвия. Если бы не она, потери среди нпс, оказались намного больше. Единственный минус — статуя увеличивала эффект от лечения всем, не делая различия на свой-чужой.

Постепенно, я привык к такому накалу сражения, а дни, наполненные муками и криками умирающих, становились рутиной. Но вчера... вчера произошло два события, заставившие измениться моё отношение к происходящему.

Стальные Псы сумели пробить первую стену в двух местах. Гномья кладка не выдержала постоянного обстрела, и вся вражеская орда устремилась в эти проломы. Первым делом, они уничтожили големов, но не остановились, а продолжили атаку. Псы словно обезумели. Непрекращающаяся битва кипела уже больше пяти часов, когда громадный бронзовый наголовник тарана, наконец, пробил вторые ворота. Большой поперечный брус поддался и с жутким скрипом вышел из гнёзд. Бревно медленно отошло назад, освобождая путь воинам.

В резерве у меня была только одна сотня, "Тауруз", её то я и бросил закрывать прорыв — отправил нипов на смерть... а возглавил этот отряд Сен Чжи.

В воротах шло побоище. Невысокий островитянин казался сказочным исполином, убивая врагов без видимых усилий, походя. Стальные Псы старались огибать наставника, не попадаться ему под руку, словно вода, обтекая скалу. Так продолжалось, пока в сражение не вступили топы — сотня лучших бойцов Золотых Поясов.

Матерящийся Громыхайло, возродившись в донжоне, спешно одевал, первые попавшиеся под руку, вещи и спешил к своей сотне. Точнее говоря, к тому, что осталось от "Тауруза" ...

Пал Франц Вилар — местный Илья Муромец. Тридцать лет мужик крестьянствовал, любил жену, растил детей. Пока, однажды, вернувшись домой, не застал на месте деревни пепелище. Схватив оглоблю, крестьянин размозжил головы всех, пирующих на руинах, бандитов и ушёл. В строю, он буквально грыз зубами свой щит, чтобы сохранить ясность ума, не утратить контроль и не подвести товарищей... берсеркер, однако. Погиб, как и подобает танку — до последнего вдоха принимая все удары на себя.

Брат и сестра Панины, окружённые Псами, встали спина к спине, в попытке спасти друг друга. Они продержались долго... целых пять минут.

Десяток Сигихарда Бадвина отрезали от основной группы. Воины яростно сопротивлялись, понимая, что обречены, слишком уж неравны были силы, но кто бы мог подумать! Мидрас — гулёна и любитель выпить, маг-горемыка сотворил посмертное заклинание, заморозившее врагов. Потрёпанный десяток воссоединился с главным отрядом.

Рядовой Гу Фенг прикрывал Сен Чжи. Два островитянина бились в полном окружении. Смерть каждого врага пожилой монах встречал улыбкой. Десятый... одиннадцатый... Копье прошло наставнику сквозь ребра, пронзило лёгкое. Его посох дал смертельный ответ, раздробив колено копейщика и Гу Фенг добил его ударом в горло. Потом упал и сам Фенг, сражённый в спину, а Сен Чжи остался один.

Стальные Псы отхлынули назад, поражённые яростью и силой монаха. Вперёд вышел Артур Бахадур — лучший поединщик Золотых Поясов и командир элитной сотни.

— Так уж и быть, я разберусь с этим стариком.

— У твоих товарищей это не очень-то получилось. — Ответил Сен Чжи, вырывая копье, торчащее в боку, и отшвыривая прочь.

— Ты хорошо сражался, монах. — Произнёс воин в дорогих, особенно в сравнении со скромными одеждами наставника, доспехах. — Однако вам не устоять и скоро мы захватим замок, а ты умрёшь. Что скажешь на это?

Внезапно, монах, вскинув руку, метнул посох, и тот расколол голову бойца, точно тыкву.

— Скажу, что ты слишком болтлив, — произнёс наставник. Он упал на колени и увидел, как вытекает из него последняя кровь. Рядом с открытыми глазами умирал Гу Фенг. — Хорошая штука жизнь, верно, парень?

Вокруг них неподвижно стояли Стальные Псы. Сен Чжи поднял глаза и сделал знак одному из воинов.

— Эй, юноша. — Немного хрипловато, сказал он. — Подай мне посох.

Боец немного поколебался, потом пожал плечами и достал посох из головы убитого.

— Дай сюда, — приказал Сен Чжи. Он видел, что молодой человек хочет убить его, его же оружием, но чей-то голос пролаял команду — воин дрогнул, подал монаху посох и отошёл.

У Сен Чжи заволокло глаза, и он уже не видел возникшей перед ним фигуры.

— Ты славно сражался, старик. — Сказал подошедший командир Стальных Псов. — Теперь можешь отдохнуть.

— Останься у меня хоть капля силы, я убил бы тебя, — промолвил Чжи, пытаясь приподнять посох, но тот оказался слишком тяжел.

— Знаю. Я восхищаюсь вашим упорством и хотел бы видеть таких воинов своими союзниками. Веришь ты мне?

Старик кивнул головой и повалился лицом вниз.

Так умер Сен Чжи — легендарный мастер-наставник чатра, первый Дракон и мой друг.

В тот день монастырь устоял. Когда мы уже отошли к донжону у Стальных Псов начало заканчиваться время нахождения в вирте и они вернулись в лагерь.

После того, как мне доложили о потерях, я захотел побыть один. Желание видеть, а тем более общаться, с кем бы то ни было, отсутствовало и ноги понесли меня в подземелье. Я спустился в комнату с Краеугольным Камнем — сердцем замка. Доступ сюда был только у высших офицеров ордена, даже мои телохранители не могли пройти в помещение без штрафов.

Мальчишеская выходка? Возможно. Сам не знаю почему, но, сидя в тишине подземелья, мне вдруг захотелось увековечить память о наставнике, и я вырезал его имя на стене комнаты. А дальше — начал вспоминать. В хаосе свистящей стали многие геройские подвиги оставались незамеченными...

Сер Йохан фон Вац — ветеран, прошедший через горнило междоусобных войн Вольных Баронств. Стальные Псы, словно блохи, облепили рыцаря и похоронили под грудой своих тел.

Риван — мечник от бога, кленовый лист. Он обещал помочь вдове убитого мною Дорина, только... кто теперь побеспокоится о его родне? Горло мечника перерезал зазубренный нож.

Добрыня Скиталец, Ли Дин, Томас Тру — лекари. Они работали в госпитале, но туда ворвался отряд убийц, которые принялись вырезать раненных. Могли ли хилы убежать? Конечно могли, но не стали. Они пытались до последнего спасать жизни своих подопечных... Когда в лечебницу прибыл наш отряд, многих игроков стошнило — настолько жутко выглядели изуродованные тела врачей.

Йорик. Громадному разбойнику, вышибли мозги дубиной — умирая, он схватил двух Стальных Псов, бросился с ними со стены и разбился о камни вместе с вопящими врагами...

Я вспоминал и писал. Мне вдруг стало невыносимо стыдно, когда понял, что из тысячи павших нпс, я запомнил имена дюжины. Системное сообщение прервало мои душевные терзания и, на миг, озадачило.

"Поздравляем! Вы создали мемориал: Зал Павших".

Зал Павших (уникальное).

Строения, предметы изобразительного и декоративного искусства, создаваемые в память о значительных событиях и лицах. Архитектурными формами мемориала могут быть: памятник, монумент, зал, пирамида, мавзолей, гробница, надгробие, усыпальница, триумфальная арка, триумфальные ворота, триумфальная колонна, обелиск или кенотаф.

Эффекты: Напутствие Мёртвых (вы можете обратиться за советом к павшим героям и получить подсказку).

"Вы серьёзно? — Я неверяще таращился на системное сообщение. — Зал Павших! Ну... блин, админы... ну, спасибо... мать вашу".

Выйдя из подземелья, я рассказал о мемориале офицерам ордена. Каждый из них посчитал своим долгом спуститься в Зал Павших и вырезать на его стенах имена погибших воинов.

* * *

На парапете внутренней крепостной стены сидел гном и надсадно тянул:

— Чёрный ворон,

Что ж ты вьёшься над моею головой,

Ты добычи не дождёшься,

Чёрный ворон, я не твой.

Тринадцатый день осады. Раньше я как-то не верил в мистическое значение цифр, но теперь... Впрочем, сегодняшний день будет далеко не для всех несчастливым — в том, что Стальные Псы победят, уже никто не сомневается. Мы постарались перекрыть ворота, стянув туда всевозможный хлам, только достаточно десятка мощных заклинаний — и от наших баррикад ничего не останется.

— Калена стрела венчала

Среди битвы роковой.

Чую, смерть моя подходит,

Чёрный ворон, весь я твой.

Громыхайло не зря вспомнил именно эту песню — вороны оккупировали все ближайшие к замку деревья. Огромные стаи пернатых падальщиков до поры прятались в лесу, но периодически они взмывали вверх и казалось, будто огромная чёрная туча скрывает солнце.

Занимался ясный день, воздух был свеж, сладок, когда пятьсот наёмников и двести пятьдесят чатра заняли свои места на Зоуфалстви. Внизу баферы Стальных Псов ходили вдоль рядов, накладывая положительные эффекты на игроков. Потом тысячи глоток грянули песнь — захватчики двинулась на приступ с лестницами, узловатыми верёвками и крючьями.

Я встал между зубцов крепостной стены, повернувшись лицом к защитникам:

— Нынче не будет длинных речей — крикнул я, не понимая: откуда взялись слова. — Мы все сознаем тяжесть нашего положения. Но я хочу сказать вам, что горд! Раньше мне было даже тяжело представить, что можно так гордиться. Хочется многое сказать... — Я умолк, переполняемый эмоциями, потом достал посох и поднял его вверх. — Клянусь всеми сущими богами — таких людей, как вы, больше нет на свете! Если бы я даже мог изменить конец нашей истории, населив её героями прошлого, то ничего бы не стал менять. Никто не смог бы сделать больше того, что сделали вы. И я благодарю вас. Но если кто-то хочет уйти сейчас — пусть уходит. У многих из вас есть жены, дети, старики, они зависят от вас. Если это так — идите, берите верёвки и спускайтесь с противоположной стены замка. Никто вас не остановит — вот вам моё на то благословение. Что бы мы ни совершили здесь сегодня, на исход битвы это уже не повлияет.

Я соскочил вниз, к Ярославе и Ваге. Чуть подальше какой-то молодой наёмник крикнул:

— Ну а ты, мисальдер? Ты остаёшься?

Мне пришлось снова подняться на зубцы.

— Я должен остаться, но вы вольны уйти.

Никто не тронулся с места, хотя многие явно подумывали об этом.

К моему удивлению, за весь длинный день Стальные Псы так и не смогли закрепиться на стене, побоище было ужасным. Наёмники сражались как демоны, не помня себя. В строю остались лучшие из лучших — те, кто не думали о смерти и не ведали страха. Залитые кровью, устрашённые Псы откатились назад, к своему лагерю — игроки выходили из игры, чтобы обнулить счётчик.

С наступлением сумерек, последовал новый штурм. Командир Стальных Псов сконцентрировал усилия на воротах. Очень скоро баррикады были разрушены. Хадо встал с остатками Дракона под сводами, как вчера Сен Чжи. Я бросился было за ним, но азиат отписал в чате рейда, что не нуждается в помощи. Впрочем, работы хватало и на стене — Псы лезли отовсюду.

— Отступаем! — крикнул я. — Все к донжону!

Остатки Дракона удерживали ворота полчаса и, как только последний из монахов пал, мне пришлось дать команду к отступлению. Стальные Псы, сплошным потоком, хлынули во внутренний двор монастыря.

Отход нельзя было назвать спокойным. Игроки старались прикрывать неписей, часто мы откровенно подставлялись под удары, чтобы сохранить жизнь наёмникам и дать им добраться в безопасное, пока ещё, место.

Сообщение от Хатальтуля застало меня на точке респа, когда я лихорадочно одевался, спеша вернуться в бой.

"Будь добр, подпиши договор".

Не глядя, я подмахнул электронный документ и поспешил на стену.