Некрос: Языки Мертвых. Главы 1-8 из 13)

Бильга недовольно замычал, но я не дал ему возразить:

— Я знаю, что были еще "Первый" и "Второй". Но это скорее демки, чем полноценные вещи. Не то. А вот в "Красном" уже банда развернулась. И чего они туда только не запихнули...

— У них всегда много всего намешано. Тем и круты. А как тебе их обложки? Это ж сам Бейзли их рисует...

— Да я в курсе. Он вообще дофига кому обложки рисует. Прикольно. Мне нравится. Стиль чувствуется.

— У меня жена их ненавидела, — рассмеялся в бандану Бильга. — Требовала, чтобы я пластинки убирал, так, чтобы они в пачке стояли, чтоб не видно было.

— А у тебя "Баронесса" на виниле есть? — удивился я. Такие винилы надо было заказывать в Штатах, а они и так не дешевые были, а перевозка могла удвоить стоимость.

— Ага, — кивнул гордо Бильга. — Все.

Потом он вдруг замолчал, уставившись себе под ноги, глядя как поднимается вокруг ступней серая пыль. Я немного удивился, но спрашивать не спешил — может человек просто глаза прятал от пепла...

— Были, — сказал Бильга негромко. — Сейчас уже нет.

— Чего так?

— Обстоятельства, — неопределенно повел он головой, словно шею разминал. — Гляди. Вот оно.

Впереди, на ровной как стол равнине возвышалось уродливое угловатое строение. Хотя, назвать это строением было как-то неправильно. Оно было огромное, такое, что походило скорее на городской квартал, только за глухими стенами и под сегментной крышей. Ветер крепчал, пепла становилось все больше.

— Надо поднажать, — процедил сквозь ткань Бильга. — Иначе накроет.

Я оглянулся. За нашими спинами, поглотив горизонт, надвигалась бурлящая серо-рыжая стена, озаряемая изнутри короткими, бледными сполохами. Она казалась живым существом — слепо ползущим вперед и пожирающим все на своем пути. Почему-то в этот момент мне стало по-настоящему жутко. Словно я был не в игре, не мог в любой момент снять шлем и послать все к чертям.

Развернувшись, я кивнул Бильге и перешел на бег.

До зиккурата мы добрались спустя минут десять ожесточенного бега. Я выжег почти всю энергию и персонаж отчаянно и сипло втягивал воздух сквозь залепленный пеплом бинт. Мы вбежали в арочный проход, когда-то закрытый массивными воротами. Теперь эти ворота валялись под ногами, неведомо какой силой изломанные и уничтоженные — трухлявые, почерневшие от гари обломки. Горелые щепки сухо трещали под ногами, словно крупные насекомые.

Внутри царил полумрак. Сразу за порогом ветер вдруг исчезал, словно натолкнувшись на невидимую стену. Пепел сюда не залетал, пол казался почти чистым, только волнистые разводы мелкого, желто-ржавого песка покрывали узорчатые плиты. Потолок, вопреки тому, что я разглядел снаружи, не был цельным — множество небольших квадратных отверстий пропускало внутрь достаточно света, чтобы можно было разглядеть окружающее пространство. На стенах сохранились полустертые, в сколах, барельефы, на колоннах длинными рядами выстраивались клинописи. Кое-где, по углам я заметил кости — разгрызенные, превращенные в груду острых обломков. Кто-то высосал из них все, что представляло хоть какую-то ценность.

Было слышно, как гулко и пронзительно, сотней разных голосов воет в щелях ветер. Иногда — на удивление редко — через одно из отверстий внутрь попадал пепельный лепесток. Медленно кружась в неподвижном воздухе, он спускался к полу, долго и размеренно, словно странник после долгого путешествия попавший домой.

Иллюзий по поводу неприкосновенности этого места у меня не было. Здесь было достаточно следов — старых и новых. Одни были уже покрыты слоем пыли и песка, но вот другие казались чертовски свежими. Такими, будто их оставили не больше часа назад. Я кивнул на них Бильге. Тот кивнул и спокойно, без суеты снял рюкзак, отвязал от него щит, после чего вернул рюкзак за спину, а щит повесил на руку. Наконец, достав из-за пояса топор, снова удовлетворенно кивнул мне. Я тоже вооружился. Щита у меня не было, но панцербрехер я пока счел излишним, вооружившись верным кошкодером.

— Кто-то решил переждать здесь бурю, — негромко пробормотал Бильга, убрав бандану с лица. — Не лучшее его решение.

Я тоже снял повязку. Пепел залепил ее так сильно, что, подумав, я просто выкинул ее. Пытался рассмотреть следы повнимательнее, но ничего примечательно не узрел — следы как следы, не сказать даже, мужские или женские. Человеческие, это точно.

Мы прошли по ним вглубь зиккурата. Коридоры вели в просторные залы с массивными саркофагами и алтарями — разбитыми по большей части. Идолы, бесцветные от покрывающей их пыли, безучастно созерцали обломки гранита и мрамора, которые раньше служили мемориальными плитами аристократам и жрецам. Истлевшие обрывки погребальных одежд, когда-то роскошных, а теперь ободранных, изуродованных мародерами. Кости мертвецов валялись тут же, разбросанные, как сухие палки. Мы прошли несколько таких зал и, миновав узкий коридор с рядами тонких колонн вдоль стен, вышли к арочному входу, за которым сумрак становился почти непроницаемым. Бильга жестом остановил меняя, поднял щит, скинул капюшон и шагнул в проем. Топор он перехватил ближе к концу рукояти, голову втянул в плечи.

Кто бы от нас не прятался, прятался он тут — я почти чувствовал это. Место было чертовски удобное для засады, а Бильга сильно подставлялся. У этого парня неслабая вера в себя. Мне бы такую. Или это не вера, а просто тупость? Скоро выясним...

Заваруха началась сразу, как только Бильга вошел в залу. Слева тут же прилетел уверенный выпад, наконечник копья шел четко в голову — и пробил бы ее как поганый арбуз. Но Бильга таки свое дело знал — щит взлетел вверх, сбив наконечник и отправив удар в пустоту. Топор со свистом описал дугу, Бильга провернулся на пятках, глухо скрипнуло железо от удара о камень. Я рванул вперед, протискиваясь мимо Бильги. Что-то коротко и тупо ударило меня в плечо, застряло в кольчуге. Мельком скосив взгляд, я разглядел арбалетный болт. Чертовски знакомый болт, надо сказать.

— Арбалетчик! — заорал я. Бильга теснил парня с копьем — у того не было щита, да и доспех не выглядел особо тяжелым — приходилось двигаться, стараясь удержать дистанцию. Второй болт ударил уже по Бильге, встрял в щите. Здоровяка это даже не замедлило — он продолжал теснить противника, работая топором, как чертов грузовой вертолет. Я отчаянно пытался разглядеть в темноте стрелка. И тут ситуация снова поменялась.

Бильга удачно поймал топорищем древко копья и прижал его к полу, наступил на острие ногой. С потолка раздался странный, протяжный шорох, слишком громкий и отчетливый, чтобы быть просто шумом ветра в камнях. Я заметил силуэт арбалетчика, перебегавшего от одного саркофага к другому, рванул на перехват.

Темное нечто обрушилось на меня сверху, сбило с ног, подняв клубы застарелой пыли. Дезориентированный, я видел только, что надо мной сплелись сразу три или четыре лапы, похожие одновременно и на паучьи, и на звериные. Их покрывала густая шерсть, сочленения венчались когтистыми наростами, а ступни были вооружены длинными когтями. Рядом раздался короткий женский вскрик — похоже, не мне одному повезло обзавестись новым другом. Я извернулся и ткнул кошкодером в извивающуюся надо мной плоть. Когти драли кольца кольчуги, пороли стегу. Клинок прошел легко, похоже, только распоров твари кожу — но и этого хватило — она с мерзким шипением отпрыгнула. Я подскочил на ноги, одновременно описав клинком полукруг — как раз вовремя, чтобы отогнать пауковолка.

— Костоломы! — закричала арбалетчица. И если раньше у меня и были сомнения, то теперь они улетучились.

Это была Ианна.

Второй раз эта гадина пыталась меня убить — а это уже на два раза больше моих лимитов. Я зарычал, снова отмахнулся от разъяренной твари, отпрыгнул, получив пару секунд передышки — как раз, чтобы отбросить кошкодер и выхватить двуручник. Дело пошло веселее — дистанция решала. Со второго взмаха я достал тварь, полоснув ей поперек морды. Она взвыла, ощерилась, обнажив длинные, как кинжалы, зубы. Коротким выпадом я вогнал ей клинок в распяленную пасть, высвободил оружие и простым, но брутальным ударом сверху вниз, отправил костолома к праотцам. Со вторым разделался копейщик, пропоров хребет одним точным уколом. Третьего Бильга искромсал в бесформенное, сочащееся гнойной сукровицей месиво, придавив к стене щитом. Затем мы четверо замерли, сверля друг друга взглядами.

— Будут еще, — хрипло сказал копейщик. — А буря заперла нас здесь минимум на день. Лучше помочь друг другу выжить, чем наоборот.

Он был высокий и худой, как цапля, с уродливо длинными руками. На голове у него был кожаный шлем с железными дугами и клепками, торс прикрывала ламеллярная кожаная броня. Один глаз закрывала грубая повязка, в бурых, запекшихся пятнах.

— Привет, Ианна, — сказал я, загоняя панцербрехер за спину и поднимая с пола кошкодер. — Рад тебя видеть.

— Здоров, Бильга, — девушка сделала вид, что не узнает меня. Удивительно, но Бильгу она знала. Здоровяк отсалютовал ей топором и слегка поклонился.

— Привет, Ия. Кто твой приятель?

— Никто. Я его знаю меньше чем вас.

— Становишься неразборчивой в связях? — саркастично поинтересовался я. Ианна снова не ответила — даже не посмотрела в мою сторону.

— Я — Хорса. И на время бури вы со мной заперты в этом зиккурате, — невозмутимо заявил копейщик. — Лучше нам не ссориться. Тут есть на ком отточить мастерство.

Голос этого долговязого показался мне странно знакомым. Я точно не видел его раньше — такого бы точно запомнил. Но голос точно уже слышал.

— Может ты и прав, — сказал Бильга, обтирая лезвие топора о шкуру зарубленного им костолома. Взгляда с копейщика он при этом не сводил. — Может нам лучше так и поступить. А что ты здесь делаешь, Хорса?

Долговязый поставил копье острием вверх, оперся на него, как на посох.

— Пережидаю бурю. За каким еще бесом можно податься в такое место? Все, что было ценного, отсюда давно вынесли. Ведь так?

Он наклонил голову на бок и вопросительно посмотрел на Бильгу. Тот пожал плечами.

— Говорят что так, — поднявшись он спокойно обрубил хвост болта, застрявшего в щите. — Сам я тут никогда не был.

Я внимательно разглядывал Хорсу. Ианна вела себя спокойно, отошла дальше к стене, перезарядила арбалет.

— А я был, — сказал Хорса. — Тут есть пара мест, удобных для обороны. Особенно вчетвером. Будет шанс передохнуть немного в промежутках между резней.

— И пырнуть зазевавшегося товарища в спину, — добавил я. Этот дылда мне совсем не нравился.

— Кто на что учился, — пожал плечами Хорса. — Кого-то хлебом не корми, дай только товарища подрезать.

Намек в этих словах мог пропустить только клинический дебил. Для меня же, они так и вовсе расставили все по местам. Я узнал этот поганый голос. Узнал четко и однозначно. Посмотрел на Бильгу. Тот коротко кивнул.

— Расклад у нас простой, — сказал он, поведя плечами и поудобнее перехватывая щит. — Можем разойтись по парам и решать свои проблемы самостоятельно. Дор-Унташ большой, есть шанс, что не пересечемся. А можем состыковаться и вместе пережить этот замечательный денек в заброшенном, богами проклятом могильнике. Оба варианта имеют свои минусы, но я склоняюсь ко второму. Что скажешь, Иа?

Из пыльного сумрака раздалось скептическое хмыканье Ианны:

— Скажу, что если ты, Бильга, рассчитываешь со мной переспать — ты ошибаешься.

— Идея трахнуться на алтаре Ашарте тебя уже не заводит? — невинно поинтересовался Бильга. Ианна не ответила. Впрочем, ее ответа он, судя по всему и не ждал.

— Меня больше волнуют не мысли о твоей мохнатой щелке, а вопрос, какого дьявола ты тут делаешь, — сказал здоровяк тоном уже более серьезным.

— Пересиживаю бурю, — спокойно ответила Ианна. — Как и все здесь. Или у тебя, Бильга какие-то особые планы на этот вечер? Наверняка особые... иначе, зачем тащить с собой этого обрубка?

"Вот сука", — подумал я но рта раскрывать не стал. На дешевые провокации пускай школота ведется. А я посмотрю, куда ты клонишь, красавица. Надо выкроить момент и пошептаться с Бильгой. Желательно так, чтобы это не было слишком заметно. Комбинация у нас получалась интересная, и надо было решать, как ее правильно разыгрывать.

— Значит, договорились? — подвел черту Хорса. — Тогда, давайте за мной. До ближайшей точки путь недалекий, но не самый спокойный.

Мы вышли из комнаты. Хорса шел впереди, за ним Бильга, потом Ианна. Я замыкал нашу маленькую колонну. Коридоры сменялись комнатами и залами, время от времени встречались лестницы — широкие каменные ступени, покрытые густой пылью, но не истертые — видно, здесь никогда не было особенно много посетителей. И все же покинутый Дор-Унташ представлял собой некую странную экосистему — следы животных то и дело попадались на глаза: отпечатки лап, кучки экскрементов, раздробленные зубами кости, людские и не только. Кто-то считал это место своей территорией, и таковых, судя по словам Хорсы, было немало. В играх не особо часто задаешься вопросом "А что эти твари жрут, когда нет приключенцев?", но здесь этому вопросу, кажется было уделено некоторое внимание. Вскрыте саркофаги далеко не всегда выглядели так, будто их потрошил человек — чаще это были продолбленные в камне норы и трещины, а погребенные останки оказывались разбросаны на много метров вокруг. Кто бы это не сделал, его даже падальщиком назвать язык не поворачивался. Скорей уж могильщиком. Похоже, эти твари жрали все более-менее органическое: костный мозг и мелкие кости, ткань, сухую кожу ремней, волосы и ногти. А судя по звериным костям, были в зиккурате и свои хищники — те, кто охотился на могильщиков.

Спустя некоторое время мы вышли в длинную галерею с двумя рядами колонн на небольшом удалении от стен. Потолок представлял собой массивные каменные балки, уложенные с большим зазором. Естественная вентиляция была устроена так, что воздух выходил из галереи наружу — так что пепел почти не попадал сюда. Его редкие хлопья собирались наносами у стен и поземкой скользили по плитам пола.

Бильга вдруг замер, подняв руку. Я сделал шаг в сторону и увидел в дальнем конце галереи фигуру. Это был крупный мужик в тяжелых доспехах, остроконечном шлеме и длинном плаще. В сумраке было трудно рассмотреть детали, но щита у него, кажется, не было, а вооружен он был чем-то двуручным — топором или булавой.

— Привел нас в засаду, худышка? — отступая к стене, спросил мой товарищ Хорсе. — Вад, следи за Ианной.

— Не глупи, бородатый, — Хорса перехватил копье, переводя взгялд то на застывшую вдалеке фигуру, то на Бильгу. — Хреновая засада — стать посреди коридора так, чтобы за двадцать шагов было видать. Я его не знаю.

Они с Ианной медленно отступили к противоположной стене. Массивный силуэт сохранял неподвижность. Он явно никуда не спешил.

— Местная нежить? — предположила арбалетчица без особых интонаций.

— Бильга, — я решил, что самое время раскрыть карты. — Эти двое были со мной в Акшаке. Ианна соврала, сказав, что не знает этого долговязого.

— Я такого не говорила, — девушка держала арбалет наготове. — Я говорила, что знаю его меньше, чем знаю вас. Это правда.