Создатели реальности-4: Герой?

* * *

Донжон Серого Мисаля был последним рубежом обороны замка и его самой высокой башней, возвышавшейся над остальными зданиями. Построенный из тугоплавкого камня, он внушал уважение своей мощью, и восхищение своей стремительностью, лёгкостью.

Сигихард Бадвин сидел наверху, лениво осматривая зелёную долину. Он обводил взглядом далёкий мерцающий горизонт — не появятся ли какие-то признаки, возвещающие о вторжении. Но все было спокойно. Бадвин прищурил тёмные глаза, увидев орла высоко в утреннем небе, и улыбнулся.

— Лети, большая золотая птица. Живи! — Сигихард вскочил и потянулся.

После окончания осады, в живых осталось двести тридцать наёмников. Мисальдер честно с ними рассчитался, выдав щедрые премиальные, и пятьдесят воинов покинули монастырь, а сто восемьдесят человек решили присоединиться к ордену. Они получили обязательные для чатра предметы экипировки (чалму, рясу, штаны, наручи, кинжал) и прошли посвящение в послушники. В отличие от полноправных членов ордена, бывшие наёмники не имели масштабируемого оружия с симбиотом — эту честь надо было заслужить. К сожалению, заряды в Алтаре, как сказал настоятель, не бесконечны, и чтобы их восполнить необходимо долго молиться.

Чалма, великолепное изделие из мягкого шелка, была ему великовата и съехала на один глаз. Бадвин, выругавшись, скинул ее. Когда-нибудь он сложит гимн в честь армейского снабжения. В животе бурчало, и Сигихард высматривал своего друга Альвборда, который отправился за завтраком, неизменно состоявшим из чёрного хлеба и сыра. Обед был гораздо питательнее и вкуснее, но до него ещё целых полдня... Заслонив рукой глаза, Бадвин различил вдалеке приземистую фигуру Альвборда — тот как раз появился из столовой с двумя тарелками и кувшином — и улыбнулся. Сигихард поражался, как его друг (милейшей души, покладистый, добрый человек) стал наёмником, а потом смог выжить при осаде Мисаля?

— Хлеб и сыр, — улыбаясь, объявил Альвборд, вылезая на крышу донжона сквозь люк в полу. — И кувшин молока. Знал бы я, что монахи так питаются — десять раз подумал, прежде чем становиться послушником.

— Можно подумать, наёмниками мы каждый день ели от пуза. Тут хоть какой-то есть порядок и стабильность.

— Это да. Просто подумал, как там сейчас дома, в деревне... все мужики, наверно, в полях — самое время сбора урожая. А ты видел, какая тут земля?!

— Угу, не чета нашей. Не удивительно, что местные крестьяне живут настолько хорошо и богато.

— Вот я думаю, может и себе осесть на земле? Завести семью, поставить дом...

— Альв, уж не намекаешь ли ты на вдовушку из Жаревницы, — улыбнулся Сигихард, — как её... Ребекка?

— А что?! Или, по-твоему, я не имею права на счастье?

— Тише, тише, — успокаивающе поднял ладони Бадвин, — конечно же, имеешь. Тем более, чатра — необычные монахи, у нас может быть жена, дети и дом — тебе даже из ордена не придётся выходить.

Следующие несколько минут, мужчины молча ели, думая каждый о своём.

— Совсем забыл! — Воскликнул Альвборд и полез в свой вещевой мешок. — Я к кладовщику зашёл и немного прибарахлился. Держи.

Бадвин взял у друга бронзовый, абсолютно гладкий шлем. Воин уже видел, для чего его используют чатра, поэтому снял чалму и вставил эту полусферу в нее. Получившийся головной убор Сигихард сразу же одел и выругался:

— Проклятье на головы всех интендантов мира! Альв, тебе чалма впору?

— Да нет, маловата. А что?

— Примерь мою.

— Опять ты за своё, Сиги. Брат Громыхайло говорит, что меняться запрещено.

— Пусть чума заберёт брата Громыхайло с его правилами. Можно подумать, ты его не знаешь. Я не удивлюсь, если гном специально перепутал размеры, чтобы мы мучились, а ему никогда больше не поручали хозработы. Примерь.

— Ну... да, он такой... он может. Но там внутри номера обозначены.

— Кто на них смотрит? Примерь её, ради всех пластов мирозданья.

Альвборд посмотрел по сторонам и надел чалму Сигихарда.

— Ну как? — спросил тот.

— Отлично! Словно специально для меня делали.

— Дай-ка мне свою. — Бадвин примерил чалму Альвборда — та оказался ему почти впору. — Расчудесно! Она мне подойдёт.

— Так ведь правила...

— Нет такого правила, чтобы головной убор был не впору...

— Гости, — Альв перебил друга, указывая пальцем на край долины. — Интересно, кто это?

Со стороны Риницы, по грунтовой дороге в долину въезжала карета, сопровождаемая десятком всадников охраны.

— Как всегда, — спокойно ответил Бадвин, подходя к набату. — Неприятности.

Я был в мастерской, когда услышал звон набата.

БАМ-М.

Замерев, я уставился в окно, ожидая новых ударов, но их не последовало. Это означало, что к нам пожаловал отряд численностью до ста человек. Система тревожного оповещения, предложенная Олегом, была очень простой: каждый удар колокола — сотня визитеров. Теперь, как только раздавался звон набата, я замирал, ожидая, что он разразится бесконечным перезвоном. Конечно же, глупо так себя вести — на протяжении месяца никто не сможет на нас напасть, но нервы, за последнее время, расшатались не на шутку. Так и параноиком стать недолго.

"Инок, — написал мне в приват Роман Орешек — дежурный офицер караула. — К тебе тут прибыл какой-то виконт... нет! Викарий".

"Так виконт или викарий?"

"Викарий. Говорит, что хочет обсудить с нашим настоятелем важное дело".

"Непись?"

"Да. И, судя по всему, очень непростой персонаж — у него десяток охранников".

"Хорошо. Выдели человека в сопровождение и пусть его отведут... — вот тут я завис. "Где назначить встречу? Советовал мне Потап: привести кабинет в порядок, но я всё откладывал, а теперь..." — В библиотеку. Это единственное нормально обустроенное помещение, но пусть его ведут медленно".

"Не вопрос. Устроим викарию мини-экскурсию по замку, покажем достопримечательности".

После инцидента в трактире, я стал более трепетно относиться к своему внешнему виду — обзавёлся двумя сменными комплектами экипировки: один — для работы (с бонусами к крафту), второй — для тренировок (с увеличением выносливости). Быстро переодевшись в третий, парадно-выходной комплект одежды, я поспешил в библиотеку.

Для меня монастырь, прежде всего, был крепостью. Но сейчас, пробегая по пустынным коридорам с голыми убогими стенами, я осознал — насколько неправ. Любой гость, оказавшись в замке, будет воспринимать нас не как спартанцев, закаляющих своё тело и дух, а как нищебродов. "Это никуда не годится, — дал я себе мысленный зарок, — с завтрашнего дня, займёмся отделкой помещений".

Библиотека была любимым детищем Профа, и занимала два этажа, по три комнаты на каждом. Толстые ковры плотно укрывали полы во всех помещениях, приглушая любые звуки. Из роскошного вестибюля можно было попасть в две читальные комнаты или, поднявшись по воздушной лестнице на второй этаж, в книгохранилище. Там, в бесконечном лабиринте деревянных стеллажей, хозяевами были не люди, а книги. Древне-грозные фолианты, в переплётах из дубовых досок; окутанные потёртой кожей, рукописи; зажатые в металлические тубусы, с выцветшими от времени буквами свитки — наблюдали медленное течение времени и смену своих хранителей.

Я пролетел мимо хранителя библиотеки, крикнув на бегу:

— Буду в правой читальне! — и, дёрнув дверь из белой сосны, ввалился в комнату.

Схватив с ближайшей полки первую, попавшуюся под руку книгу (лишь бы вид имела повнушительнее) я уселся за резной столик у окна. Успел. Викарий появилась только через пять минут.

— Вы настоятель? — спросил гость, входя в библиотеку.

"А где же "Здравствуйте" или "Прошу прощения, за беспокойство"? Мне не понравился ни вопрос, ни тон, которым он был задан, ни сам викарий. Напыщенность так и сквозила в каждом жесте посетителя, но мы культурные люди и, прежде чем дать в рыло, пролетарским мозолистым кулаком, вежливо поинтересуемся — "че он сюда припёрся".

— Да, — пытаюсь натянуть вежливую улыбку на лицо. — Инок. Сергей Инок. С кем имею честь?

— Викарий Его святейшества, первосвященника Валеса, Великого понтифика, епископа Белограда Радомира Мовеславовича брат Ягнило Просо. — Патетически провозгласил надменный священнослужитель.

"Прыщ на ровном месте, — подумал я, продолжая скалиться на все тридцать два. — Понтифик, епископ и... кто там ещё? Это всё разные люди или один и тот же персонаж?"

— Очень приятно. — Стараюсь формировать короткие фразы. Высокомерный тон гостя раздражает, боюсь, могу сорваться и нахамить викарию. — Чем обязан вашему визиту?

— До меня дошли слухи, будто бы в этих местах произошло столкновение с хаоситами. — Ягнило вопросительно уставился на меня, но, не дождавшись реакции, продолжил: — Я жду объяснений. Действительно ли эти события имели место быть и какова ваша роль в них.

— Имели, — скрежетнув зубами, выдавил я. С горем пополам, у меня получилось обуздать эмоции, не послать этого напыщенного индюка с его требованиями по известному адресу, а миролюбиво ответить: — Буду рад помочь.

По промелькнувшей на лице викария торжествующей ухмылке, я понял, что попал. Ещё не осознав — мои слова или действия стали тому причиной, но каким-то образом я совершил ошибку. Резко проснувшееся сверхъестественное чутье подало тревожный сигнал, что сейчас меня будут бить, может быть, даже ногами.

3. О новых горизонтах и древних понятиях.

— С этим всё ясно, — подытожил первую часть моего рассказа Рубило. — А сам-то ты понял, почему так получилось?

— Угу — буркнул я. — Надо было этому хмырю сразу по роже настучать.

— Ну-у, в принципе, да. Но не сразу и не по роже.

Что ту сказать... я опять нашёл приключения на свою пятую точку. Именно поэтому было созвано экстренное совещание офицеров ордена. Даже Потап бросил все дела в столице королевства, примчался в монастырь, чтобы послушать мою историю и решить в насколько глобальные неприятности втянул их мисальдер.

— Сначала он тебя прощупывал, — Рубило решил объяснить всем присутствующим свою точку зрения. — Если бы ты сразу поставил его на место, может ничего и не произошло. А когда на прямое оскорбление начал улыбаться, как клоун, и предлагать помощь... результат был предрешён.

Ребята, Серёга, — Потап обвёл взглядом всех офицеров, — вы постоянно совершаете одну большую ошибку. Да-да, Настя, не надо удивлённо приподнимать брови. Ты, Сергей, Олег, вы все почему-то проецируете отношения из реала в вирт. Поймите — это другой мир! У него свои законы, правила, нормы поведения, но большинство игроков взаимодействуют с местными по заложенным с детства шаблонам. Забудьте! Вот вам простой пример:

"Незнакомца надо встречать приветливо" — стереотип, навязанный нам современной культурой. Для местных, любой незнакомец — это потенциальная угроза.

А почему, как вы думаете, среди игроков так мало дворян? Да потому, что ни одному из аристократов не придёт в голову выспрашивать у старосты деревни, чем бы ему помочь, а потом ещё и требовать НАГРАДУ!

Вы слышали об Уильяме Адамсе? Это англичанин, в конце 16-го века он попал в Японию, где остался до конца своих дней. Он стал прототипом нашумевшего в своё время романа "Сёгун". Никто не читал? — Гробовое молчание было ответом Рубило. Мало кто понимал, к чему клонит мэр и зачем он вспомнил какого-то древнего англичанина. — Обязательно прочитайте или посмотрите фильм. Но к чему я всё это. Он столкнулся с абсолютно чуждыми ему культурой, нормами и правилами поведения, представлениями о духовных ценностях. В эпоху Адамса Европа и Япония были настолько не похожи в этом плане, что английский моряк оказался в полном смысле слова в совершенно ином мире. И, тем не менее, судя по тому, что мы знаем о нем, он нашёл в себе способности вжиться в новую среду, стать "своим" в японском обществе.

А из тебя, — Потап ободряюще мне подмигнул, — мы ещё сделаем настоящего мисальдера и дворянина. Этика, риторика, эстетика, геральдика, богословие — научим, а не хочешь — заставим.

Я лишь согласно махнул головой. Всё правильно, если назвался лидером, будь добр — соответствуй. Как часто человек принимает условия игры, по которым другие несут ответственность за него? Все начинается с самого рождения, когда отец и мать отвечают за своё дитя. Дальше в школе учителя берут ответственность за наши знания, а когда начинаем работать, то считаем, что за все отвечает начальник, а мы только работаем на него. Нет уж — пора брать ситуацию в свои руки. Не плыть по течению, а прогнуть этот мир под себя! И если для этого придётся учиться — буду сидеть за книгами, пока все не вызубрю.

— А что там дальше-то было? — Поинтересовался Рубило.

* * *

Внимание!

Вы получили "Primum Sangius".

Право первой крови — неотвратимый смертельный поединок между жрецами, одного или разных богов. Может быть применено к персонажу, нарушившему или несоответствующему требованиям ранга, который он занимает или претендует.

Противник: монах Ягнило Просо, 97 уровень.

Важно!

Как вызванная сторона, в случае поражения, всё Ваше имущество перейдёт в собственность победителя (исключение: предметы, хранящиеся в банке, личной комнате).

В случае победы — Вам присваивается титул "Sparges Sanguinem" (Окроплённый Кровью) — повышение репутации со всеми жрецами +0.1, репутация с богами вашей фракции +0.01.

Получить "Primum Sangius" можно единожды на протяжении игры.

"Вот тебе, бабушка, и Юрьев день... а главное — за что!" Несколько секунд я в шоке пытался переварить текст системных сообщений и понять, почему мне такое счастье привалило. "Какое несоответствие? Что я, блин, нарушил?! — Крутилось у меня в голове, но, стоило взглянуть на самодовольную физиономию викария, как я взял себя в руки. — Ладно. Потом разберусь с первопричинами, а сейчас у меня по расписанию убийство обнаглевшего монаха".

— Викарий, предлагаю разрешить наш спор во дворе. Прошу, — и указал монаху на выход из библиотеки.

Я был абсолютно спокоен и уверен в себе. Все основные скилы давно откатились и, главное — Предвиденье в бою против нпс будет работать на 100%. Кроме того, за время осады, я апнул восемь уровней, так что разница с викарием была не катастрофическая.

Моя самоуверенность продлилась не долго. Вдруг сработало Предвиденье: "Всё не так просто, — словно шептало оно, — присмотрись к противнику". Я начал вглядываться в спину впередиидущего круглого монаха и неожиданно понял! Это было не описание класса или скилов викария, а именно знание о его возможностях, словно кто-то взял и вложил мне их в голову.

"Повелитель Вероятностей", "Мастер Рандома" — не знаю, как правильно назвать его класс, ничего подобного я нигде ранее не встречал. Суть же его способностей легко охарактеризовать двумя словами — управление случайностями. В игре, как и в реале, имеет место Случайность. Можно поскользнуться и сломать руку, надёжная ступенька вдруг оказывается прогнившей и трескается под вашим весом, а удар, должный отправить противника в нокаут, проходит вскользь. В таких ситуациях мы говорим: "Случайность" и как с ней справиться — незнаем, но в игре вероятность любого события просчитывается математически. Этот же персонаж (викарий) был способен управлять и изменять ваши шансы на успех. Любая, ЛЮБАЯ атака, направленная на монаха, могла иметь самые неожиданные последствия, вплоть до того, что вместо него вы будете бить сами себя.

Я начал спешно читать молитвы, обвешиваясь бафами. Открыл инвентарь и, вздохнув, достал несколько дорогих зелий. "Чего их жалеть? Если проиграю, всё имущество отойдёт викарию... Стоп! Что значит всё? И монастырь?!" Только сейчас до меня дошло, чем же я рискую.

— Это место вас устраивает? — С ухмылкой спросил толстяк.

Мы вышли на центральный двор с котлованом в центре, где со временем планировалось поставить фонтан. Слева от ворот грохотала кузница, а справа — пустовала конюшня с амбарами на втором этаже, далее по обе стороны тянулись склады: соляной, дровяной, оружейный, продуктовый. Двухэтажные, с остроконечными черепичными крышами, на которых реяли знамёна сотен, стояли друг напротив друга близнецы-казармы. Между ними и столовой прогуливались или беседовали на массивных лавочках обитатели замка. По окружающей двор стене ходила стража, мерно бряцая оружием.

— Вполне, — сухо отвечаю я и достаю посох.

Тянуть с началом схватки не вижу никакого смысла, поэтому атакую первым.

Быстрый боковой удар. Предвиденье не подвело и показало, как викарий поставит блок. В последний момент я меняю линию удара.

Багх!!

Со страшным грохотом наши посохи столкнулись. У меня не получилось подвернуть своё оружие, чтобы нанести урон противнику. Или я его слишком разогнал и не смог изменить траекторию, или сработала классовая способность викария.

Но я уже готовлю новую атаку. Посох жужжит, разрезая воздух. Несколько стремительных обманных ударов, призванных дезориентировать врага, а теперь... обратный конец посоха со всей силы врезался мне под колено. Я упал.

— Ха-ха-ха, — толстяк спокойно стоит и тычет в меня пальцем. — Настоятель, вы такой потешный.

Ах, ты ж тварь! Прямо из положения лежа, я прыгаю на викария и опять падаю. Как! Ну как у меня получилось попасть ногой в единственную ямку на каменном плацу! Растяжение. Кидаю на себя заклинание лечения и делаю несколько шагов назад.

"В лоб тебя не взять, — буравя толстяка взглядом, я обхожу его по кругу. — А может быть попробовать массатаки? Да у меня их немного, но всё же есть". Сказано — сделано: Гром Земли! И взрывная волна меня подбрасывает вверх — почти весь урон пришёлся по мне самому!

— Настоятель, какой же вы, право слово, прыгучий. — Издевается викарий, глядя на меня у своих ног. — Но пора заканчивать этот фарс.

С его посоха срывается ледяная стрела, но я успеваю откатиться в сторону. Последовавший за заклинанием, удар посоха — уверенно блокирую. У толстяка открыт бок. Я туда бью и... тупо, мажу! Проваливаюсь вслед за своим оружием, делаю шаг вперёд — получаю палицей по хребту. Боль!!! Лечение, лечение, лечение. Пронесло — ноги работают, и я разрываю дистанцию.

Викарий пытается меня достать. Все его атаки предсказуемые и примитивные, на таком уровне сражается любители, а не мастера. Я бы его уделал, даже, не прибегая к помощи Предвиденья, но проблема в том, что любой мой удар по нему обречён на неудачу.

Я ухожу в глухую оборону, пытаюсь тянуть время. Есть у меня одна идея, но для этого надо ввести себя в состояние близкое к медитации — отбросить все лишние мысли, полностью сконцентрироваться на задаче. Посохи гудят в воздухе, атакующие заклинания разбиваются о защитные экраны.

Муха. Вредное насекомое, наплевав на происходящее вокруг, покружило вокруг нас и уселось на рукав мантии викария.

— Признаюсь, вы не плохой боец, настоятель, — пропыхтел раскрасневшийся, потный викарий, делая шаг назад и пытаясь перевести дух. — Однако, рано или поздно, я вас достану.

— Возможно, это у вас и получилось бы, проживи вы ещё несколько лет и уделяй достаточно времени тренировкам. — Впервые, с начала поединка я улыбнулся, превратил посох в глефу и нанёс стремительный удар.

До викария очень долго доходило, что же произошло. Сначала его глаза расширились и только потом он отпрыгнул назад, продолжая таращиться на свою окровавленную руку. А я уже наносил новый удар. Толстяк попытался поставить неловкий блок, но у него ничего не получилось — лезвие глефы легко вспороло штанину и вонзилось в ногу монаха.

— Как?! — Неверяще завизжал викарий. — Ты не можешь причинить мне вред. Меня нельзя бить!

— Я не трогаю тебя, я бью муху.

— Какую муху? Нет тут мух!

— У меня с детства была хорошая фантазия — я её вижу. Вот сейчас она уселась тебе на ухо.

Резкий удар глефы и на камень мостовой падает отрезанное, кровоточащее ухо монаха. Ягнило Просо уронил посох и прижал руки к обрубку, от страха все молитвы и заклинания выветрились из головы викария.

— Ой, извини. Я не сказал, на какое именно ухо села муха. Вот теперь она на твоём левом...

— Нет!!!

Да. Новый росчерк глефы и ещё один маленький кусочек плоти толстяка с тихим, мерзким шлепком упал на землю.

— А теперь — нос, — говорю я. Однако посмотрев в круглые, наполненные страхом глаза викария мне вдруг стало противно.

Размахнувшись, я опустил лезвие глефы на шею монаха. Его голова сначала подлетела на десяток сантиметров вверх, а потом с глухим треском упала на камень, спустя пару секунд рухнуло и тело Ягнило Просо.

Да, викарий оказался тем ещё выродком, однако опускаться до его уровня и издеваться над противником не стоит. Взглянув на себя со стороны, я ужаснулся до чего мог дойти и в кого превратиться. Самое страшное — зверю внутри меня нравилось мучить монаха! Он упивался своим могуществом, паникой в глазах жертвы, запахом ужаса. Только мне очень не понравились эти чувства — липкие, мерзкие, истеричные и я постарался от них избавиться, надеюсь, навсегда.

Привычно дотронувшись до тела викария, чтобы собрать лут, я удивился, когда смог поднять только один предмет — конверт, запечатанный бляхой восковой печати. Надпись на нем гласила:

"Мисальдеру Серого Мисаля, чатра Сергею Иноку".