Рпг(Попрыгунчик).

— Итак, — не утихает Наставник. — За прошедший день ты умудрился обкуриться трын-травой, стать послушником у Некроса и получить шестой уровень алхимии.

— Ты че гонишь. Траву курил, а вот все остальное гнилой базар, или как говорила моя одна жутко вумная подруга — гнусные инсинуации.

— Что, память дебафнуло? Ничего, у меня все записи сохранены. Сам смотри.

Опаньки. А это что хрустальный шар типа головизора. Так это я еще помню. Цивильно курим трубку мира и беседуем. Вполне адекватные личности, язык не заплетается и морду друг другу пока не бьем. Опа, а теперь листики жевать начали. Наверняка местная разновидность коки или бетеля. Ого. Как нас торкнуло. Морды красные, глаза выпученные. Орем, руками машем. А нафига я у него растворитель потребовал? Опа, я что решил химку забодяжить. Точно, жевательные листья в ступе толку, а потом заливаю. Теперь фильтруем и помаленьку выпариваем. Химка готова. Ну не хрена себе, я в трубку траву пополам с химкой мешаю, а шаман одобрительно смотрит. Это же доза, что слона на ходу порвет. Раскурили, затянулись, начали черепу молиться. По пьяни какой только фигни не устроишь. А шаман молодец, вроде держится. Я вон уже калачиком вокруг черепушки свернулся и дрыхну, а он ничего, сидит, курит. Трубку добил, почистил, меня на плечо и потопал бодренько. Все, конец фильма.

— Ну, бывает. По пьяне чего только не учудишь.

— Значит так, бандит-алкоголик-тунеядец, с этого момента до вечера работаешь на расчистке заднего двора, а после ужина топаешь к жрецу и выполняешь все его поручения.

— Понятно, начальник, — соглашаюсь я а сам думаю, что жрец пацан нормальный и курнуть не дурак. Так что сработаемся...

Работать в этот день было тяжеловато. Все таки всю ночь гулять здоровье уже не позволяет, о чем два желтых дебафа на шесть и восемь часов над полоской здоровья явно намекали. Ну ничего. Нью-Йорк тоже не сразу строился. Покопаю, порублю, в тенечке отдохну. К обеду последний пенек выкопал, а потом по указке Малании принялся огород копать. Так скоро привыкну и совсем пейзанином стану. А ведь только третий день пошел, хотя ощущенье, что уже пару месяцев пролетело. Как русские говорят, тут день за три считается. Хотя, как по мне, можно и день за месяц по любому зачесть. Так и день пролетел. Настал вечер и после ужина потопал я навестить жреца. Ого. А вокруг вигвама полоса земли серой, словно пеплом припорошенной. А вроде только вчера травка зеленела, да цветочки росли. Забавно... Помню, когда у нас федералы конопляное поле химией заливали, и то такого эффекта не было. Осторожно заглядываю во внутрь. Нифига себе как пацана торкнуло. В натуре улетел. Ну в смысле висит он в воздухе, словно йог в цветочной позе, то ли фикуса то ли лотуса, глаза закрыты, а перед ним давнишняя черепушка светится, как вывеска на стрип клубе. Сама черепушка синяя, а в дырках, на месте глаз, огонь багровый тлеет. И свечки черные горят зеленым пламенем, расставленные по углам пентаграммы. А от них дымок тонкой струйкой вверх поднимается, и переплетаются над головой парящего жреца, как будто внутри шатра еще один вигвам поставили, только призрачный... Зашибись! Хотя я в своей жизни и не такие глюки видел. Помню как то Трип, чтоб ему на том свете всегда бабы давали, меня грибочками угостил... После них у меня розетка на стене такой стриптиз устроила, что я весь обкончался. А тут всего навсего шаман летающий над черепушкой прикемарил. Хотя непорядок. Гости пришли, а хозяин в полном астрале. Нужно будить.

— Хелоу, жрец. Встречай гостей.

В этот момент я очень порадовался, что в Мире отсутствует процесс дефекации. Неизвестно откуда метнулась тень, и я оказался лежащим на полу, а на до мной, прижав кинжальные когти к шее, нависло НЕЧТО!!!!! На вид это была помесь скелета дикобраза с крокодилом, пасть которого состояла из одних зубов.

— Кккваа, — попытался выругаться я.

— Эк, тебя дебафнуло, — медленно опустился на пол жрец. — Не бойся, Бобик шутит.

— Ббббобик?

— Ага. Бобик. Я его сегодня создал. Обычная скелет-гончая.

Скелет Бобик демонстративно отвернулся и принялся что то раскапывать в углу, забрасывая меня комочками земли.

— Давай я тебя лучше чайком угощу. Правильно заваренный чаек любой дебаф снимет.

— Я бы сейчас и от спиртика не отказался.

— Ну нет. Ты мне сегодня с ясной головой нужен. Так что сегодня ни спиртика, ни трын-травы не будет.

А дальше начали мы с жрецом за жизнь перетирать, да в тему въезжать. Хотя, если честно, подумалось мне вначале, что он мне туфту гонит, но потом все разрулили, тем более когда у тебя ни пушки ни пера, а у оппонента псинка монстроподобная, такие вещи быстро решаются. Оказалось, что создал я вчера не много не мало а целых три новых алхимических рецепта. Первый был жуткий яд, представляющий собой вытяжку из вяленого кишечника фиолетового слизня, который в чистом виде представлял из себя слабый галлюциноген. Но вот после того как его обработали слезой Омана, а потом отфильтровали приобрел абсолютно новые свойства. Второй рецепт получился после того, как я вытяжку выпарил. Полученная химка на время увеличивала Интеллект и Силу Воли, но полностью дебафило Выносливость и Силу. Зато в сочетании с трын-травой получался сильнейший галлюциноген, который настолько торкнул жреца, что он рога замочил. (Замочить рога. жарг. — попасть в неприятности).

Жизнь младшего жреца храма Некроса (бога смерти), Обитуса была проста и ничем не примечательна. Родился, учился, неудачно влюбился, а потом ушел в монастырь. Начав послушником, Обитус достаточно быстро продвигался по карьерной лестнице и вскоре дорос до младшего жреца. Дальше карьерный рост несколько замедлился. Как известно, жрец — это не просто громкое слово, а еще большая ответственность. Жрец имеет право стать главой хоть небольшого, зато вполне самостоятельного храма, посвященного богу, а это не только восхваления и благословления, но и постоянный неисчерпаемый источник дохода в виде пожертвований от благодарных прихожан. Естественно, свободных вакансий на эту должность никогда не было. Единственным выходом оставалось, получить в Совете Храмов неактивный алтарь, найти в глуши поселение, где нет храма Некроса и, помолясь, воздвигнуть еще одну точку благословления от бога Смерти. Долго сидел над картами будущий жрец и наконец, взор его остановился на деревушке Маленькие Монтесумы, стоящей на окраине возле границы Свободных Земель. (Свободные земли — места где еще не живет человек. В разговорной речи также исспользуется для обозначения еще не открытых или мало разведанных территорий). Каково же было его удивление, когда купленный на последние деньги свиток телепорта перенес его в областной центр Большие Монтесумы, в котором мало того что стоит один из крупнейших храмов Некроса, так еще и старший жрец в нем такая сволочь, что конкурентов на дух не переносит и всякие подлянки им устроить готов. Делать нечего. Взял Обитиус ноги в руки и потопал куда глаза глядят, в надежде дойти до места свободного от храмов и Некросу его посвятить. Большие Монтесумы город немаленький и потому, только к вечеру жрец добрался до его окраин, где в районе трущоб разбил палатку и набил трубку трын-травой, что бы воскурив и расслабившись, подумать о вечном...

— А потом мы с тобой алтарь активировали и считай установили храм на чужой территории, — закончил рассказ жрец.

— И что теперь будет? Зарежут? — Сразу просек я. Тут ведь расклад как два пальца об стену. Если какой отморозок, в одиночку, чужой район крышевать полезет, то посмотрим сколько он после этого проживет.

— Пока не зарежут. Совет Храмов такую ситуацию давно предусмотрел и законодательно оформил. В течении месяца мы можем использовать здесь временный алтарь, и если не уйдем, то по окончанию срока он присоединяется к находящемуся ранее здесь храму.

— А че ждать? Хватай черепушку и ищи свободную деревню. Заляжешь на дно, и хрен тебя кто достанет.

— А ты ее попробуй с места сдвинь?

Я попробовал. Бодрость обнулилась, а вот алтарь ни на миллиметр не сдвинулся.

— Алтарь, после активации, становится частью местности и меняет ее. В частности, от алтаря бога Смерти, идет волна некроауры, восстанавливающая нежить, но дебафающая все живое. Хотя для людей с положительной репутацией с Некросом дебафа не происходит, а при хорошем отношении идет даже небольшой баф. А вот что бы перенести алтарь, нужно его вначале закапсулировать, а это, как минимум, тысяча праны нужно...

— Чего тысяча?

— Праны. Божественной энергии, — принялся объяснять жрец.

Оказывается, если местные маги для заклинаний использовали манну, то боги для эти дел копили прану — духовную энергию от пожертвований. В прану шло все. Универсальным мерилом праны шли деньги — десять серебрянных монет равны одной пране. Так же можно было сказать о мане — за сто единиц маны, пожертвованной на алтарь, начислялась одна прана. Кроме того, разные боги требовали разные жертвы. Некросу вполне подходило жертвоприношение живых существ, но вот начисление праны в этом случае шло в зависимости от многих факторов, включая как параметры животинки, так и ее уникальность. Как я понял, чем сильнее, страшнее и реже зверюшка, тем больше праны из нее выжмется. Половина полученной энергии сразу уходило богу, а остаток шел на нужды храма, всякие там ауры, благословления и прочая прочая... Позабавили предпочтения в пожертвованиях у различных богов. Если у Черпака — бога жратвы, алтарь был в виде стола, за которым прихожане ели, а вся сытость шла в прану, то у Мирены Виллоской — богини любви, алтарь был в виде гигантского траходрома, а поступление праны на нем высчитывалось по очень заумной формуле.

— Так в чем вопрос? Мужик ты, по глазам вижу умный, Интеллект прокачан. Башляй каждый день ману, а остаток с фраерков доберешь. Даже если половина пахану сразу уйдет, то на круг двести тонн всего нужно.(Тонна. жарг. — тысяча). За месяц по любасику справишься.

— Ага. Только вот жрецу на свой алтарь башлять запрещено. Вот млин, прицепилось словечко.

— Да кто просечет?

— Автоматом заблокировано. Слышь, послушник, начинай говорить нормально. Тут храм все таки. Бог обидится, так дебафнет, что мама не горюй.

— За базар отвечу, а вот шестерить не подписывался.

— Курить меньше надо. Сам вчера согласился Некросу служить. Забыл как вчера ману жертвовал и поклоны бил? — Завелся Обитус, а собака, возле его ног, напряглась готовясь к прыжку.

Мдя, неловко вышло. Что то такое мне в шарике утром Наставник показывал. Ну ладно, поработаем пока с жрецом-неудачником, да заодно неплохо выяснить где такие собачки водятся и себе парочку раздобыть.

— Ок, шеф. Был неправ. Я так понимаю, что нам нужно срочно много праны надыбать и в провинцию валить побыстрее. А там мы базу застолбим и всех в оборот возьмем. Будем гавриков крышевать под маркой бога Смерти.

— Да. Можно и так сказать. Я вот подумывал твои новые алхимические рецепты запатентовать, но это как минимум пол года — год, как они начнут реальную прибыль приносить. Может мне под них кредит в банке взять?

— Нахрена? Ну нафига нам эти патенты, кредиты, проценты сдались? Шеф, это ведь не наше... Возьмешь бабло, а потом всю жизнь на счетчик паши. Мы лучше барыжничать будем...

Кабинет психолога. Реальный мир.

— Слышь, Смирнофф. Я реально в полное погружение иду. Так что ближайшие пару лет ты меня не увидишь. Буду виртуальный бизнес осваивать. Так что давай. Адьюс, амиго. (Adios Amigo — исп. прощай друг).

Роберто ушел, а Смирнов соединился по голофону со своим коллегой для консультации по насущным вопросам.

— Привет, Наставник.

— И тебе привет, мозгокрут. Как дела? Как пациенты?

— Спасибо. Я вот по какому поводу звоню. Роберто, он у тебя под ником Попрыгунчик проходит. Что это за глупость с полным погружением на два года?

— А, блатной? Кстати очень неплохой пример быстрой адаптации к Миру. Я вообще хочу подать на следующем собрании предложение, всем проходящим реабилитацию пациентам отключать чат и рассылку сообщений от системы, чтоб, так сказать, органолептически ощущать прелесть виртуального мира, а не через вычитку логов.

— Это все конечно интересно, но все равно не пройдет. Опять задавят сторонники свободы слова и неограниченного права на информацию. Но я тебя о Попрыгунчике спрашивал? Он что решил полностью в виртуал сбежать?

— А почему нет? Ему тут нравится, а вот в реале он реально попал, прости за каламбур. Пропустил две стрелки, потерял весь бизнес, авторитет его упал ниже уровня Мертвого моря и много нехороших личностей теперь хотят добавить к его массе несовместимого с жизнью металла. Вот он и проплатил себе тюремную капсулу в самом защищенном в России месте. Глядишь, годик — другой и о нем все забудут. А сейчас ему безопаснее голым рейд босса завалить, чем просто по улице пройтись.

— И откуда у тебя все эти сведения?

— А знаешь, как много интересного бесы могут рассказать, когда думают что перед ними непись?

Мир.

— Але, баклан. Ты че ритуал не знаешь? Ману слил, денежку пожертвовал, марафет получил. Только так, а не на тихаря пакетики тырять, — учил послушник паству, как правильно богу молиться.

— Это... это ты написал? — Ворвался в храм-палатку возмущенный жрец.

— Ты че, шеф. Я же писать не умею. Это гоблин за дурь нарисовал.(Марафет. Дурь — жарг. Наркотик)

— Я не гоблин, я хоббит, — возмутился мохнатоногий коротышка.

— Да хоть папа Карла. Он что, по пьяни буквы перепутал? Да я же его урою.

— Нет. Грамматически все правильно, но смысл...

— А что? Правильный смысл. По нашему.

— Ну, написал бы — "Да будете благословенны под ликом Смерти", или "Живое живым — мертвое мертвым", — начал припоминать Обитус самые ходовые фразы центрального храма Некроса.

— Ага. Ты еще скажи — "Бог тебя любит" и елдак драконий пририсуй, пошипастее, — заржал послушник. — Не, а че? Фраза нормальная получилась. Не подкопаешься.

— Ладно, пусть остается, — махнул рукой жрец.

Над шатром, яркими большими буквами развивался плакат с надписью — "Бог тебя в натуре уважает!".

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

— Шеф. У нас неприятности.

— Господи. Ну что еще? — Застонал жрец.

Последние четыре недели прошли для него очень тяжело. Несмотря на то, что послушник взял на себя все организационные вопросы, Обитус чувствовал, словно попал в другой мир. В храме Смерти, в месте где отступает суета жизни и воцаряется покой и тишина, теперь звучал постоянный мат и стоял дым коромыслом. Обкуренные неписи и командующий ими новорожденный бес — казались каким то бредовым сном. Даже алтарь уже почти наполненный необходимым количеством праны не радовал глаз. А тут еще какие то "неприятности".

— Ацетон у барыг поднялся, а жвачка вообще пропала. Трава есть, а кашку бодяжить не из чего.

— Стоп, еще раз и по человечески, — оборвал послушника жрец.

— Так я и объясняю, — немного сосредоточившись начал Попрыгунчик. — В алхимических лавках жевательный лист закончился.