Том 14. Алисизация: воссоединение

Юдзио пробормотал со спокойным выражением лица, которое казалось поверхностью застывшего водоёма.

— ...Стиль Вальто, "Встречная волна".

Я не мог незамедлительно вспомнить, где я слышал об этом стиле. Я нахмурился, а потом наконец понял.

Стиль Вальто. Это стиль, принадлежавший элитному стажёру, Голгороссо Вальто, которому Юдзио прислуживал камердинером вплоть до третьего месяца этого года в Академии мастеров меча Северной Центории.

Студенты высокого класса из числа аристократов брезгливо смотрели на этот стиль, считая его структуру навыков грубоватой и лишённой эстетики, как и стиль Селюрут Солтерины-сэмпай, которой служил я. Разумеется, сравнивали они со стилями Норкия.

Но если копнуть глубже, это означало, что он больше годился для настоящего боя. Юдзио должен был усвоить базовые навыки Голгороссо-сэмпай за тот год, что служил ему камердинером.

Если дело обстояло так, это разрешало ещё одну очевидную загадку.

— Юдзио... ты помнишь, кто научил тебя этому навыку?

Я спросил вновь, вкладывая всю силу в блокировку его меча.

Спустя короткую паузу донёсся ожидаемый ответ.

— Не знаю и знать не хочу.

Несмотря на то, что он тоже вкладывал в это всю имеющуюся мощь, его голос и лицо оставались промёрзшими и пустыми.

— Мне не нужно знать никого, кроме того человека. Я ношу меч ради него и живу лишь для того, что устранять его врагов...

— ...

Как и ожидалось, он забыл не только про Алису и меня, но также и про Голгороссо-сэмпай. С другой стороны, он помнил название навыка и как его использовать.

Если обращённым в Рыцарей Всецелого обнуляли воспоминания, они бы забыли все навыки меча, которым они тренировались, вместе с заученными священными умениями. Таким образом, первосвященник Администратор, разработал сложный метод справиться с этим, "Ритуал синтеза".

Блокировать поток памяти цели вместо её полного удаления. Я не уверен в конкретной логике действий, но можно сказать, это напоминало ретроградную амнезию, так называемую в реальном мире потерю памяти, при которой человек теряет воспоминания о себе и о людях вокруг, но сохраняет возможность говорить и совершать ежедневные действия.

Препятствием, отрезающим поток памяти, служил модуль благочестия, внедрённый в душу Юдзио — его флактлайт. Кто раньше занимал там место, которое теперь занимает этот модуль? Если бы я только знал это, у меня появился бы шанс распахнуть ему глаза...

Нет.

Одних слов определённо не хватит, чтобы разрушить заклинание Администратора.

Я разговаривал посредством мечей со множеством людей с того момента, как оказался в плену парящей стальной крепости Айнкрад. Асуна, Сугуха, Синон, Абсолютный меч. Даже заявившись в этот мир, удалось повстречаться с Селтериной-сэмпай, старшиной элитных стажёров Уоло и рыцарями, Элдри, Деусолбертом и Фанацио. И Алисой, которая наблюдала за этой битвой сзади.

Мечи в виртуальном мире представляли собой нечто большее, нежели просто объекты из полигонов. Жизнь человека зависит от меча, она проникает в его нутро и способна достигать душу своего оппонента. Меч, свободный от ненависти, может передать те чувства, которые не в силах передать слова. Я верил в это.

Виртуальный синий свет, покрывающий два скрещенных меча, потускнел и начал терять силу.

Я должен был здесь и сейчас реализовать каждую каплю оставшихся у меня сил.

Чтобы направить всего себя в сердце моего друга.

— Юд...зио!!!

Я с криком махнул мечом в тот миг, когда закончился навык.

Удар изо всех моих сил. Отражён. Взмах Юдзио. Отражён с помощью основания меча. Наши ноги стояли на месте, пока мы продолжали махать мечами на максимально короткой дистанции. Бой на мечах создавал продолжительный поток ударов и искр, заполняя пространство шумом и светом.

— О...ооо!!!

Рычал я.

— Се... яяяя!!!

Юдзио тоже закричал, впервые.

Быстрее. Больше скорости.

Юдзио аккомпанировал мне непрекращающимся, инстинктивным обменом атак, отбросив всякий стиль, навыки, тактику, но не пропуская ни единой атаки.

Я чувствовал, как при каждом соударении мечей на части разлеталась невидимая преграда.

Мои губы изобразили грубую улыбку, что я даже не заметил. Да, Юдзио и я дрались, нет, играли с мечами в такой бездумной манере, давным давно. Это происходило не на тренировочной площадке в Академии мастеров меча. Не во время путешествия к столице. Правильно, дело было на поляне и в лесу рядом с деревней Рулид... на самодельных деревянных мечах в качестве игрушек, на которых росло что-то похожее на шерсть... там мы упорно атаковали друг друга, называя это практикой боя на мечах, как и положено детям...

Могли ли Юдзио и я сделать что-то подобное после нашей встречи какую-то пару лет назад?

Неужели то, что сейчас разлеталось на части... было моими воспоминаниями?..

Гакиииин! Прогремел сильный металлический грохот, вырвав меня из сиюминутного транса.

Попав в удачный угол, чёрный меч и Синяя роза подавили мощь друг друга и стихли, вновь перекрестившись.

— ...Юдзио?..

В ответ на шёпот, что сорвался с моих губ.

Губы Юдзио ответили с едва уловимым движением.

Я не мог расслышать его голос, но я понимал. Рыцарь Всецелого с зелёными глазами пробормотал моё имя.

Его белый, гладкий лоб рассёкся отчётливыми морщинами. Его зубы в недрах едва открытого рта крепко сцепились, крупинки слабого света промелькнули в этих глазах, утопших во тьме.

Эти глаза пересеклись со взглядом Рыцаря Алисы, стоявшей у стены позади меня.

Его губы вновь дрогнули, беззвучно выкрикнув имя Алисы.

— Юдзио... теперь ты вспомнил, Юдзио?!

Ошарашенно прокричал я. Мой меч растерял импульс, и меня, не способного выдержать давление Синей розы, оттеснило назад.

Должно быть, я оставил кучу брешей в защите, пока пытался восстановить равновесие и не упасть, и моя стойка пришла в полную негодность. Но Юдзио стоял неподвижно, остановив меч в воздухе и не преследуя меня.

Когда я наконец остановился, отступив к Алисе, я сделал глубокий вдох и как можно громче назвал имя моего близкого друга.

— Юдзио!!!

Рыцарь оторопело вздрогнул и медленно поднял лицо, которое до этого было опущено.

Его цвет лица оставался неизменно бледным, но теперь в нём определённо присутствовало что-то, что можно расценить как эмоции. Смятение, беспокойство, сожаление и тоска... слабая улыбка, словно множественность эмоций, застывших на картине, заставила слегка пошатнуться толстый кусок льда.

— ...Кирито.

Спустя короткую паузу.

— Алиса...

В этот раз мои уши не могли врать. Голос Юдзио взывал к нашим именам.

Он достиг его. Мой меч достиг его сердца.

— Юдзио...

Я позвал снова, и цвет его губ, сложившихся в улыбку, стал насыщеннее.

Он прокрутил Синюю розу в правой руке, направив лезвие вниз. Опустив руку, он вогнал кончик меча в мраморный пол. Голубовато-белое лезвие, окутанное слабым туманом, ушло где-то на два сантиметра в пол с отчётливым звоном.

Приняв это за знак к окончания боя, я тоже опустил свой меч. Выдохнув воздух, застрявший у меня в горле, я сделал шаг вперёд правой ногой.

Однако.

В следующий миг произошла цепочка непредвиденных событий.

— Кирито!

Это Алиса проскрипела моё имя позади меня. Я не знал, когда это она подошла так близко, но она обвила левую руку вокруг меня и приподняла моё тело.

В тот же самый момент со рта Юдзио слетели новые слова.

— Release recollection.

Это заклинание.

Истинная суть мощнейшей боевой техники Underworld`а, "Искусство полного контроля вооружения", которое могло пробудить память оружия и раскрыть его паранормальную мощь — высвобождение его памяти.

Синяя роза испускала ослепительные вспышки синего и белого света.

Я не мог ни уклониться, ни защититься. Абсолютный холод, распространившийся от меча как от эпицентра, мгновенно заключил всю залу в лёд. Проход к лестнице в углу этажа и подъёмный диск, который мог подняться на сотый этаж, оказались покрыты толстым льдом, как и Алиса со мной по грудь, будучи полностью лишённые возможности двигаться. Если бы Алиса не подняла меня, моя голова оказалась бы также проглочена льдом.

Мы столкнулись с Командующим Рыцарей Всецелого Беркули Синтез Один, застывшего по шею в огромной ванной на девяносто пятом этаже собора.

Я не видел искусство Высвобождения памяти Юдзио после того, как оно настолько быстро заморозило ванную с горячей водой, которую можно спутать с бассейном из-за размеров, что даже сильнейший и старейший рыцарь не смог уйти из ловушки. Но здесь, на девяносто девятом этаже, совершенно не было воды, которую можно заморозить. Я ещё мог понять, если бы вокруг витало множество криогенных элементов, но откуда взялся весь этот лёд?

Нет, не этому мне следует удивляться.

Зачем Юдзио сделал это? Он должен был вернуть свою память, тогда почему он сковал Алису и меня льдом?

Терпя холод, проходящий сквозь всё моё тело, я отчаянно заговорил.

— Юдзио... почему...

Медленно поднявшись где-то в пятнадцати метрах от меня, Юдзио коротко прошептал с меланхоличной улыбкой.

— ...Прости, Кирито... и Алиса. Прошу, не идите за мной...

И молодой человек, который являлся моим ближайшим другом и другом детства Алисы, вытащил Синюю розу из пола и направился к подъёмному диску в центре залы.

Мраморный диск был плотно покрыт льдом, как лестница вниз и мы, но он начал подниматься, раскалывая лёд по мере продвижения, когда рыцарь сверху слегка ткнул его кончиком меча.

Губы Юдзио изобразили улыбку, явно подавляющую множество побуждений и не исчезнувшую вплоть до того момента, когда его поглотило отверстие в потолке.

— ...Юд...зио!!!

Мой отчаянный крик утоп в глухом шуме, раздавшемся, когда подъёмный диск сровнялся с потолком.

Глава 2

Remove core protection.

Юдзио понимал последствия того, что он произнёс заклинание, никогда не слышанное им прежде и состоящее всего из трёх слов. Он понимал, что отворил дверь, какую открывать не следует.

Это произошло за час до столкновения с Кирито, какое он никогда не смог бы себе вообразить.

Доведя бой с командующим Рыцарями Всецелого Беркули с его ужасающей способностью "рассекать будущее" до тяжёлой ничьи и заморозив их обоих Освобождением памяти Голубой розы, Юдзио потерял сознание, и в таком виде его доставили на сотый этаж Центрального собора. Постарался мелкий, жутковатый человек, назвавший себя Главный старейшина Чуделкин.

Там Юдзио повстречал девушку с волосами и глазами из чистого серебра, по красоте превосходившую любого человека — первосвященника Администратора. Девушка заговорила с Юдзио, чьё сознание оставалось затуманенным.

— Ты словно цветок в горшке, лишённый как воды, так и всеобщей любви.

— Но я не такая. Я отдам всю свою любовь тебе.

— Тебе лишь нужно любить меня столь же сильно.

Слова девушки сковали его разум подобно священному искусству. Завороженный Юдзио произнёс те три волшебных слова, как от него потребовали.

Похоже, это было запрещённое искусство, распечатывающее дверь, что хранит истинные ценности человека... его память, мысли и душу.

С непорочной улыбкой Администратор обратила взор вовнутрь разума Юдзио, прощупала его и погрузила в него "нечто", что было холоднее даже льда.

И вновь его сознание растворилось.

Затем взор Юдзио прояснился, и он распахнул глаза на свет, словно кто-то далёкий вытащил его из тёмной ямы своим зовом.

А там — ослепительные искры и серебристое лезвие. И черноволосый юноша, схлестнувшийся с ним в яростной битве на мечах.

Юдзио всё понял в тот миг. Он понял, что он, закованный в броню Рыцаря Всецелого, направлял меч на своего компаньона, которому доверял больше всего на свете, и на подругу детства, о ком пёкся больше всего на свете.

Даже тогда холодная игла, воткнутая в ядро его разума, не исчезла. Эта игла неотступно требовала, чтобы он зарубил врага перед собой, как требовал уважаемый первосвященник, и стесняла его мысли.

Невольно Юдзио активировал Высвобождение памяти Синей розы и сковал ту драгоценную для него пару во льду. Это всё, что он мог сделать для завершения битвы, борясь с иглой.

...Я поддался искушению Администратора и сломал то, что никогда не должно было быть сломанным.

...Но я ещё могу кое-что сделать... Что-то, что я должен.

— ...Прости, Кирито... и Алиса.

Приложив все силы, чтобы выдавить эти слова, Юдзио ступил на автоматический подъёмный диск. Чтобы возвратиться в комнату Администратора на сотом этаже собора.

Подъёмный диск издал лишь мёртвую тишину, пока лунный свет из гигантского окна блестел на броне и мече Юдзио в его правой руке, разбрасывая блики тусклого, белого свечения.

На вскидку было два часа после полуночи, двадцать пятый день пятого месяца.

Ещё три дня назад он бы видел десятый сон в своей кровати в дортуаре элитных стажёров. Он отдался бы глубинам дрёмы, снедаемый усталостью после ежедневных занятий в классе и тренировок, не имея возможности проснуться вплоть до утреннего колокола.

Если подумать, на двадцать второй день он пребывал в дисциплинарной комнате академии, а на двадцать третий — в темнице церкви; едва ли такое способствует здоровому сну. Несмотря на то, что он должен был достигнуть предела выносливости, сбежав из темницы и пройдя череду сражений на утро двадцать четвёртого, и то, что простая мысль об этом отдавала тяжестью в теле, ледяная игла, до сих пор воткнутая в его разум, пульсировала и настолько хорошо прогоняла дремоту, что он чуть ли не радовался ей.

Отдай всего себя уважаемому первосвященнику. Сражайся, чтобы защитить Церковь аксиом.

Пульсирующая игла, каждый раз передающая приказы — похоже, точно так же, как фиолетовая призма во лбу Элдри — была строга, как стальной кнут, и сладка, как сладчайший мёд. Быть может, не вернуть уже ему своих чувств, если отведать ему сего мёда ещё раз.

Единственная причина, по которой он ещё сохранял себя, могла заключаться в том, что Кирито пробудил его своими криками во время их боя на мечах, в котором он не жалел сил.

И он смог вернуться в эту комнату без каких-либо серьёзных ранений только благодаря тому, что Алиса наблюдала за их боем, не вмешиваясь.

Мастерство Рыцаря Всецелого Алисы и её искусство полного контроля вооружения, которое могло превратить её священное орудие, Душистую оливу, в бурю из золотых цветов, всё ещё скрывал достаточно мощи, чтобы превзойти Юдзио в его нынешнем состоянии. Если бы Алиса извлекла меч и сражалась вместе с Кирито, вероятно, Юдзио бы зарубили, не дав времени вспомнить настоящего себя.

Он не понимал конкретной причины, почему Алиса, будучи рыцарем, решила противостоять Церкви аксиом. Должно быть, подстрекательство Кирито возымело эффект, как он себе и представлял, пока поднимался по ступеням собора. Или же произошло нечто ещё более драматичное.

Правый глаз Алисы был замотан повязкой, которую, по-видимому, сделали из оторванного куска одежды Кирито. Вероятно, произошла та же самая вещь, как когда он направил свой меч на Умбела Зизекка в Академии мастеров меча. Её правый глаз разорвался, ознаменовав этим серьёзное преступление против церкви. Тот, кто придал решимости Алисе, которая выглядела полностью закрытой, когда арестовывала их в академии и встретила их вновь на восьмидесятом этаже, Надоблачном саду, был не Юдзио, а Кирито...