Некрос: Языки Мертвых. Главы 1-8 из 13)

Ианна знала, что выстрел у нее один. И решила бить наверняка, в голову. Шансы были отличные — трудно промахнуться с двух шагов. Трудно, но можно.

Я сделал длинный выпад, подавшись вперед и оттого — наклонившись. Болт ударил в шлем, заставив экран померкнуть и задрожать, а наушники — зазвенеть. В этот самый момент острие кошкодера пробило кожаный нагрудник и вонзилось четко между грудей Ианны. Через мгновение я услышал скрип стали о камень — с разгону я пробил тело насквозь, дважды расколов ребра. Арбалет со стуком упал на плиты пола. Ианна вцепилась руками в лезвие, располосовав ладони в кровь, вздрогнула. Я рывком высвободил оружие.

— Теперь мы квиты, — сказал, глядя, как она сползает на пол. Спокойно прошел к оборванцу, который все еще корчился на полу.

— Проклятие, проклятие близко, — бормотал он, глядя на меня остекленевшими глазами. — Тебе не нужно, ты взял свое, оставь мне, оставь мне, оставь мне...

Я убил его одним коротким ударом в шею. Псих умер тихо, без агонии. Разжав его ладонь, я взял кольцо.

[Перстень царицы]

[Предохраняет от потерь эссенции меньше 5]

[Интуиция +1]

[Восприятие +1]

[Сила -1]

Не самый плохой дроп. Но брать его не хотелось. Я подошел к телу Ианны и надел кольцо на ее безымянный палец.

Теперь, надо было определиться, что делать дальше. Можно было подождать, пока респнется Бильга... Я обернулся туда, где лежал его труп, но обнаружил там только несколько кровавых пятен и сломанный болт. Ну что, это упрощает дело. Теперь надо только выбраться из этого данжа живым.

IX

The tomb is the passage

As the light flickers before me

The head of the hydra

The charlatan denounced

"The Head of the Hydra"

Удивительно, но в Неребтум я вернулся без проблем — интерфейс предложил фаст-тревел на выходе из зиккурата. И в самом зиккурате меня никто не потревожил. Подозреваю, из-за благословения царицы, которым я, внезапно обзавелся. Я рискнул осмотреть полученный трофей только по прибытию в город — он напоминал кусок шлака — тот, что выбрасывают со сталеплавильных печей. Зеленовато-черный, твердый и гладкий как стекло, но составленный из множества хаотично переплетавшихся слоев, пронизанных маленькими сферами пузырей. Острые, ломкие грани, причудливая форма — и никаких пояснений от интефейса. Пожав плечами, я сунул сердце-камень обратно в сумку.

Ну что, остается надеяться, что Бильгу я потом найду. Или не найду, не так и важно. Хотя, мне на работу с ним в связке грех жаловаться.

В Неребтуме я появился ночью. Темное небо над головой обагряли блики факелов на низких, рваных, как ветошь, тучах. Я медленно продвигался по улице, еще толком не зная куда пойду — думал побродить по городу, посмотреть. Наверняка, здесь было что-то интересное, можно было найти пару быстрых квестов...

Ночью жизнь на улицах не остановилась — люди грелись у светильников и костров, спали прямо на земле, прижимаясь к глинобитным стенам, собираясь для тепла в невообразимые скопища, переплетаясь, устраивая из тряпок жуткие гнезда, похожие на крысиные. Мимо них бродили редкие прохожие, мрачные, сгорбленные, скрытые под тяжелыми плащами. Я чувствовал их тяжелые взгляды из-под низко надвинутых капюшонов — они сверлили меня, пытались забраться под кожу. Обрывки разговоров тревожили слух — осторожные шепотки, полные страха и подозрения.

— Вчера сожгли десятерых...

— Архонт говорит, что только так можно остановить Руку Эн-Уру-Гала...

— Говорят, что Раппикум пал.

— Раппикум далеко на западе. Рука туда еще не дотянулась.

— Для Руки нет долгого пути, нет непроходимых мест. Ни болота, ни горы, ни пустыни не остановят его.

— Нужно молиться. Боги укротят гнев Владыки Мертвых и он отведет свою Руку от мира...

— Я слышал, как говорили жрецы. Боги не властны и даже сам Эн-Уру-Гал не властен над смертью, которую выпустил в мир. Боги покинули нас и ушли.

— Замолчи! Твои слова нечистивы! Хочешь, чтоб нас забрала стража?

Я шел среди этого невнятного бормотания, стараясь не особенно вслушиваться. Странно, что эти разговоры были вообще осмысленными — интересно, если остановиться и слушать, насколько их хватит, чтобы не повторяться?

Петляя по узким, извилистым улочкам, я наконец вышел на более просторную и прямую, пошел по ней. Здесь бездомных было поменьше — они жались к стенам домов, не рискуя слишком отрываться от них. Возможно, знатные горожане, путешествуя по своему городу, по старой доброй традиции угощали тех, кто оказывался на пути, кнутом и палкой.

Странный шум впереди заставил остановиться. Я оглянулся, пытаясь найти переулок, чтобы скрыться в нем, но как назло, здесь дома стояли плотно. Впереди, из полумрака показалась толпа вооруженных людей. Одетые как попало, все они, тем не менее, были вооружены мечами и топорами, поверх лохмотьев у многих были кирасы, наплечники и шлемы. Их было человек десять. Огонь отбрасывал на их лица дрожащие черные тени, превращая в морды чудовищ. Морщины и шрамы уродливо выпячивались, рассекая грубую кожу лиц глубокими темными провалами, искажая черты.

Я прижался к стене, стараясь втиснуться между бездомными. Те недовольно шипели и отталкивали меня. Можно было достать кошкодер и припугнуть их, но обнажать оружие перед вооруженной толпой почему-то не хотелось.

В это время, на другой стороне показались, те, против кого они вышли. Тяжелый гул шагов и глухой лязг железа я услышал раньше, чем свет факелов высветил этих существ. Это были Бессердечные Воины Дера — возможно, та самая троица, которая встретилась нам с Бильгой. Исполины разошлись, освобождая себе пространство. Двое с палицами стали по бокам, воин по центру достал из-за пояса топор и навесил на руку небольшой щиток — не больше метра в диаметре — кулачник для него. Рукоять топора казалась удивительно тонкой для ее полутораметровой длины, а лезвие — слишком узким. С другой стороны, такой топорик должен был отлично пробивать даже весьма прочные доспехи. Присмотревшись, я увидел, что рукоять, похоже, железная.

Толпа на другой стороне так же подняла оружие. Один из них, низкорослый парень в длиннополой грязно-серой рубахе с коротким клинком и кинжалом, в островерхом шлеме и броне из сшитых кожаных пластин, окрикнул меня:

— Эй, ты! Доставай меч и давай к нам! Быстро!

Я покачал головой. Отчего-то, шансы этой ватаги против трех великанов казались мне призрачными. Парень оскаблился полным черных зубов ртом:

— Проклятие на тебя! Кто бы ни победил, тебя все равно выпотрошат!

"Если так, то зачем вообще вмешиваться?" — подумалось мне.

И в этот момент Бессердечные взревели — так что заложило уши и ударило в грудь — и бросились на врагов. В два прыжка они преодолели разделявший их десяток метров, врезавшись в толпу как танки в строй пехоты. Первые же удары свалили двоих, остальные попятились, попытались обойти врагов, но троица перекрывала своим оружием всю улицу. Тот парень, что кричал на меня, попытался поднырнуть под палицу и вогнать кинжал под колено бессердечному, но удар топора свалил его на землю. Исполин с палицей в ту же секунду сшиб того, кто попытался достать его товарища с топором.

Но бой только начинался. Я увидел, как на крышах домов появились темные силуэты. Глухой, тяжелый свист ударил по ушам, окончившись глухими шлепкам и гневным ревом Бессердечных. Каждый из них получил минимум по три болта, я видел это. Кажется, ранения только разозлили их — они свалили еще двоих противников. Теперь, только половина из начального отряда стояла против великанов. Новый залп — один из клыкастых дернулся, получив болт в глазницу, но продолжил биться. Впрочем, на секунду он замешкался и один из людей, вогнал кинжал между грудных пластин его брони. Использовал оружие как опору человек взобрался на Бессердечного, упираясь ногами в грудь, одной рукой схватив за свисающий вниз клык. Во второй он держал короткий, широкий меч, который тут же вогнал в распяленную пасть великана. Его сбросил ударом топора центральный Бессердчный, но сам пропустил удар в ногу. Его подрубили, как молодое дерево. Зашатавшись, гигант упал на одно колено, приняв новый удар на щит, широко взмахнул топором, отгоняя от себя врагов. Третий Бессердечный получил стрелу в горло и теперь мотал головой, пытаясь прийти в себя. На него наскочили, рубили с двух сторон секирами. Он отступил, занес палицу и резко обрушил ее на одного из людей. Удар буквально смял несчастного, превратив в сломанную, окровавленную куклу. Второй порвал дистанцию и рубанул секирой по колену. Великан пошатнулся и медленно повалился на бок. Человек бросился добивать, но подставился под залп — болт вошел ему прямо в затылок. Еще два вошли в тело поверженного гиганта. Он лежал не шевелясь, огромная лужа черной крови расползалась под ним.

У двух других дела были не лучше — врагов у них осталось всего трое, но тот, что с палицей, похоже, ничего не видел. Его слепые махи заставили товарища отступить на другую сторону улицы, лишив поддержки. Трое нападавших оставили слепца арбалетчикам и переключились на Бессердечного с топором. Отступая, тот оказался рядом со мной. Шансов у него почти не было — раненый, он протянул бы максимум до следующего арбалетного залпа.

Я чувствовал беглые, косые взгляды в мою сторону. Не помог. Этого мне не спустят.

"Кто бы ни победил, тебя все равно выпотрошат!"

Кошкодер вылетел из ножен, рубящим ударом полоснув крайнего — в мятой кирасе и открытом шлеме без забрала и щек. Лезвие рассекло ему руку, сбив удар, следующий замах окончился на голой, в чириях шее, разрубив ее почти до середины. Я отпихнул его ногой, длинным выпадом попытался достать второго. Он увернулся, но попал под топор Бессердечного. Узкое лезвие пробило шлем и вошло в череп. Третий бросился бежать. Исполин подхватил с земли топор одного из нападавших и швырнул его человеку в спину. Лезвие с глухим хрустом вошло между лопаток. Он сделал еще пару шагов и повалился навзничь.

Арбалетный болт вошел мне в правое плечо, засев по самое оперение. Второй достался бессердечному, третий и четвертый вгрызлись в глиняную стену. Я бросился в сторону, понимая, что теперь один только вариант — бежать. Через пять шагов болт вошел мне в бедро, следующий — в спину. Я упал, меланхолично наблюдая за сообщениями интерфейса, подробно рассказывающими, как именно я умру секунд через десять.

[Кровотечение...]

[Повреждена левая нога...]

[Повреждена правая рука...]

На уже темнеющем экране я разглядел, как Бессердечный, одним прыжком зацепился за край дома и, подтянувшись, оказался на крыше. В него выстрелили с двух шагов, потом побежали. В то же мгновение, арбалетчики с другой стороны вогнали четыре болта в спину гиганта. Он зашатался и упал — тяжело, громко. Потом все померкло.

[ВЫ ПОГИБЛИ]

[Продолжить?]

Я попытался прикинуть, не пора ли поесть, но сейчас это было бесполезно — после боя кожа покрылась потом, а пульс бешено громыхал в ушах. Надо успокоиться. Надо. Успокоиться.

Что там вообще произошло? Почему они сцепились? Были это игроки или NPC? На игроков ни те, ни другие особо похожи не были. Наверное, какой-то ивент от разрабов, может даже сюжетный. Ярко, конечно, но надо было сразу сваливать.

Стянул окулус, посмотрел на телефон. Два-сорок, три пропущенных. Цифры дошли до сознания не сразу. Что?! Я был уверен, что просидел за игрой не больше пары часов. Какого черта? Пропущенные, конечно, от мамы. Обещал и не зашел. Хотя, время еще есть — крайний срок к трем. Придется такси вызвать, чего уж там.

Заказав машину через пятнадцать минут, я осчастливил себя душем (блин, уже дня три этого не делал, воняю, наверное, хуже козла), наскоро побрился и, уже на ходу, впрыгнув в одежду, вышел из дому, только в лифте вспомнив, что забыл наполнить Бегемотью миску.

У парадного уже дожидался меня потрепанный, мышиного цвета "Ланос" с паутиной трещин на лобовом стекле. Водила, пожилой мужик с угрюмым, угловатым лицом, мрачно смотрел прямо перед собой, и в ответ на мое "добрый день" нечленораздельно буркнул. Я уставился в забрызганное окно, с некоторым удивлением разглядывая проплывающий мимо спальный район, по-осеннему блеклый и костлявый. День выдался солнечный, небо — чистое, серо-голубое от смога. Вывески контрастными пятнами резали взгляд, отчего-то раздражая своей местечковой убогостью. Это в центре люди вкладываются в серьезную наружку, а здесь, где основной круг клиентов — местные обитатели, париться этим всерьез никто не хочет. Вот и проезжают мимо "Вкуснейшие куры-гриль" и "Ресторан "Курорт".

Что-то не давало вернуться, беспокоило. Покопавшись в себе, я понял. Камень.

Там, в свете уличного огня, когда я решил осмотреть заполученное в зиккурате сердце. Я ОЩУЩАЛ его твердость, острые края, гладкость. Ни окулус, ни Гидра, никакой другой контроллер не способен передавать ощущения. Я не мог, просто не мог ничего почувствовать — моя рука на самом деле сжимала воздух. И в то же время, я очень явственно помнил это ощущение — ощущение острых, крошащихся граней в пальцах. Нет, фигня. Просто перебор с игровым временем. Увидел надпись интерфейса, прежде чем отупевший от усталости мозг обработал, тело среагировало. А потом мозг решил, что надпись появилась позже ощущения. Как-то так.

Я посмотрел на свою руку. Обычная, такая же, как и всегда. Но если было ощущение от камня, должны быть и мозоли от кошкодера. А их нет. И не может быть. Конечно, не может.

Вышел я у местной кондитерки, зашел, не особенно прясь выбрал небольшой тортик — идти с пустыми руками как-то не хорошо, даже в гости к родителям. Тем более, мама сладкое обожает и эту торговую марку особенно котирует. Будет что-то вроде извинения за опоздание.

Словно подслушав мои повинные мысли, завибрировал в кармане телефон. Не глядя, я ответил на вызов, уже готовясь оправдываться. Но оказалось, что звонила не мать.

— Привет! Это Игорь.

Неожиданно. С Игорем мы не общались уже, наверное, с год. Если честно, я даже не знал, в городе ли он — почему-то мне казалось, что он съехал. Может потому, что раньше мы часто встречались по дороге на работу, хоть и офисы и дома были у нас совсем в разных районах. Была точка в пространстве и времени, где мы с завидной регулярностью пересекались — перекресток на котором стаял монумент танку Т-34.

— Привет! Давно не слышались.

— Я тебе звонил утром, ты не отвечал.

— Звонка не услышал, за компом сидел.

— А ты не на работе?

— Не, в отпуске.

— Хорошо. Слушай, я тебя спросить хотел, вы еще собираетесь той тусовкой: Олег, Сашка, Марина?

Вот вспомнил. Когда ж это было?

— Нет, если честно. Сашка уехал на заработки, куда-то на севера, Маринка пошла в школу полиции, теперь помощник опера. Только с Олегом еще пересекаемся.

— Ясно. А то я тут вернулся, думал, может пересечемся, поболтаем?

— Вернулся?

— Да я в Праге работаю, теперь вот приехал на месяц, пока виза переоформится.

— Круто. Давай пересечемся. Я Олегу звякну. Можно будет у меня посидеть.