Некрос: Языки Мертвых. Главы 1-8 из 13)

Появился хозяин. Неведомо как, но я заслужил особое отношение — мне похлебку принесли в щербатой глиняной миске, в которой торчала самая настоящая ложка. В дополнение я получил кувшин воды и две твердых, как сухарь, лепешки. Я взял кинжал и протянул его толстяку.

— Денег у меня нет, но попрошайничать я не привык. Вот, возьми.

Тот молча принял плату, коротко скользнув по лезвию взглядом.

— Скажи мне вот что, — сказал я. Слова хозяина о беггарах меня задели, натолкнув на интересную мысль. — Где казармы Бессердечных Воинов?

Тот посмотрел на меня с презрением и недоверием.

— Не знаю и знать не хочу. Я с ними дел не имею — как и любой, у кого есть хоть капля ума. Человек для Бессердечного — просто корм, как для нас свинья или курица. Сам ищи их, если так хочешь.

Он развернулся, чтобы уйти, но я остановил его:

— Погоди. Забудь о Бессердечных. Скажи, почему ты решил меня накормить?

Толстяк пригладил жирную бороду, недовольно пожевал губами:

— Слух пошел по городу, что пришелец убил деспота Армии Нищих. И теперь у Армии новый деспот. А пришельца отпустили. Может ты и не тот пришелец, но...

Он пожал покатыми плечами и ушел. Я не стал его задерживать, перейдя к делам более важным. Похлебку я поглотил в пару минут, а вот лепешки убрал в сумку. Воду из кувшина разделил, выпив немного, а остальное перелил во флягу. Усилия мои были вознаграждены:

[Энергия: 79]

[Усталость: 3]

[Голод: 0]

[Жажда: 18]

Снаружи послышались крики. Сначала отрывочные и редкие, они постепенно ширились и становились громче. Через несколько секунд орала уже целая толпа. Вопли ярости смешивались с криками боли и ужаса. Не знаю, что там происходило, но явно что-то большое. Не тратя времени, я подхватил кошкодер и выбежал на улицу.

Толпа едва не смяла меня — вокруг творилось что-то невообразимое. Люди бежали сломя голову, спасаясь от боя, который кипел вокруг них. Я видел возвышающиеся над толпой фигуры Бессерченых, без разбора орудовавших своим огромным оружием, разбрасывая в стороны людские тела, словно тряпичных кукол. На крышах так же кипела схватка — лучники и арбалетчики стреляли в толпу, другие, рядом с ними уже сражались с теми, кто поднялся наверх. В домах слышался треск мебели с грохот глиняной посуды, из окон там и тут вырывались языки пламени. Город вспыхнул как спичка, в мгновение ока — и понять, кто с кем сражается было невозможно.

Кто-то бросился на меня с короткой дубиной утыканной острыми обломками обсидиана. Этого я узнал легко — из Армии Нищих. Внезапно он замер, словно увидев перед собой призрака. Я удивился не меньше него — потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что его остановил мой взгляд. Одновременно с этим я непроизвольно обернулся на шум сбоку — и это освободило врага от оцепенения. Тяжелый удар пришелся мне в правое плечо, пронзив тело болью.

[Правая рука: Онемение]

Я пырнул его мечом, вогнав лезвие в живот, повернул, высвободил. Он зашатался, выпустив оружие и зажав руками рану. Второй удар — сверху вниз — повалил его на землю. Я едва успел уйти от нового врага, налетевшего на меня сбоку. У этого было копье — короткое и грубое, но всяко более длинное, чем кошкодер. Я отступил, сбил очередной удар, постарался поймать его взгляд — не вышло, парень смотрел за моим клинком, опустив голову и скрыв глаза под капюшоном. Я снова отбил удар, шагнул вперед, разрывая дистанцию, ударил снизу. Он ушел влево, моя ладонь оказалась как раз на уровне его лица. Я выпустил стилет и коротко ткнул. Целился в глаз, но острие только распороло скулу. Впрочем, от неожиданности беггар замешкался. Я рубанул сбоку, лезвие широко ударило в висок, его отбросило вправо, брызнула кровь. Он шатался, пытаясь устоять на ногах. Я не видел его раны под окровавленной тряпкой капюшона, потому ударил еще раз — колющим под ребра. Этого хватило.

Арбалетный болт ударил меня в левое плечо, на секунду ослепив болью. Интерфейс сообщил:

[Левая рука: проникающее ранение]

[Скорость -2]

[Кровотечение. Эффекты:]

[Здоровье: -0,2/сек.]

[Энергия: -0,1/сек.]

[Усталость: +0,2/секунду]

[Жажда: +0,5/сек]

Только того не хватало. Я отступил к стене. Вокруг стало меньше гражданских — большинство уже убежало или валялось в грязи, истекая кровью и вопя. Перекресток, на котором стояла харчевня, почти очистился — теперь тут сражались десятка три человек (не считая тех, кто был на крышах и в домах) и пятеро Бессердечных. Не все из людей были беггарами — на стороне великанов бились хорошо вооруженные и организованные воины в добротных доспехах. Беггаров было почти вдове больше, но их противники наступали с разных улиц, беря врагов в клещи. И все же, перевес пока был у беггаров. А я оказался у них в тылу — в любой момент рискуя стать объектом повышенного внимания. Перспектива, как в прошлый раз, быть расстрелянным, меня не прельщала, потому я стал искать способ подняться на крышу и посчитаться за болт, торчавший в моем плече. Способ нашелся — в проулке, к одному из окон второго этажа была прислонена деревянная лестница, а от окна на крышу было несложно забраться — если конечно тебе при этом не выпустят болт в лицо. Оставалось надеяться, что арбалетчики слишком заняты для этого.

Я бросился через улицу, на ходу сбив плечом одного из беггаров, кинувшегося мне наперерез. Его крик заставил обернуться других и сразу трое рванули ко мне, вопя и размахивая оружием.

Двое были вооружены обычными дубинами и доспехов не носили, зато третий был одет в клепаную кожанку и вооружен небольшим топором и круглым щитом с металлической пластиной в центре. Он чувствовал себя увереннее остальных, потому наступал по центру, в то время как другие пытались обойти меня по флангам. Я отступил в проулок, чтобы не получить болт в спину, и замер, выжидая.

Как я и ожидал, щитовик напал первым. Два быстрых шага, щит поднят, замах... Так он и замер, с выражением непонимания и страха на лице. Короткий выпад острием в шею — тот самый Карающий удар. Лезвие прорубило кость и жилы так легко, что я даже не почувствовал задержки. Щитовик дернулся и мешком повалился на землю, разбрызгивая рассеченным горлом кровь, надсадно булькая и хрипя. Двое его товарищей в страхе замерли, не решаясь подступиться. Зато я ждать не стал — быстро придвинулся к одному, коротко рубанул наискось сверху, развалив ключицу и вогнав клинок в плоть на пару ладоней. Еще до того, как он упал, отступил назад в проулок. Третий поспешно ретировался, крича и призывая товарищей, впрочем, слишком занятых боем со стражей и Бессердечными. Я, не тратя времени, подскочил к лестнице, полез вверх. В горле першило, легкие жгло огнем, ныла левая рука — но медлить было нельзя. Я добрался до окна, встал на подоконник, ухватился руками за карниз, опираясь на раму стал карабкаться вверх...

Нацеленный в меня арбалет я увидел, когда высунулся над карнизом. Бесконечную секунду я разглядывал рыхлый от ржавчины наконечник — простой кусок каленой проволоки, всверленый в массивное древко. Потом клацнула пружина и глухо ударила тетива. Болт, сорвавшись с ложа, ударил меня в лицо.

Я не знаю, как все получилось — но удар, болезненный, почти ослепивший меня — не смог пробить кость. Он прошел вскользь, сорвав кожу с надбровья, залив правый глаз кровью. Тело мое инстинктивно продолжало делать то, что начало — карабкаться вверх. Я перевалился через карниз, лежа на брюхе. Арбалетчик с визгом бросился на меня, ударив кинжалом между лопаток. Заскрипела сталь кирасы, вдавились в плоть кольца кольчуги. Я попытался перекатиться, но парень оседлал меня всерьез. Следующий удар броня уже не сдержала — спина моя вынулась от боли, глаза заволокло багровой пеленой. Я ударил его костяным стилетом в бедро — оружие с чавканьем вошло в мышцу, дернулось назад, раздирая зазубринами плоть. Арбалетчик завопил, ослабив хватку. Я прокрутился под ним, ударил еще, в живот, в грудь. Кровь попала мне на лицо, я чувствовал ее железный привкус во рту. Арбалетчик захрипел и свалился на бок. Я, шатаясь, поднялся. Стрела просвистела у меня над ухом, вторая ударила в кирасу, но, глухо звякнув, соскользнула под руку. Кошкодер остался лежать под ногами. Рывком я нагнулся за ним, одновременно уходя в сторону. Болт впился мне в колено, едва не сбив с ног.

[Правая нога сломана]

[Скорость: 2]

[Маневренность: 3]

[Острая боль]

[Энергия: -15 на 10 сек.]

Арбалетчиков было трое, все они разрядили свое оружие. Еще двое лежали тут же, в застывающей крови, рядом с телами двух стражей. Я закричал, бросаясь вперед — другого шанса у меня не было. Беггары, отбросив бесполезные арбалеты, выхватили ножи. Я протаранил одного грудью, одновременно вогнав стилет под челюсть. Беггар упал, потащив меня с собой, два других кинулись сверху, я перекатился одному под ноги, рубанул вслепую кошкодером, кажется, задев ногу. Второй ударил меня сапогом в бедро, постарался достать ножом, распорол штанину. Я попытался отползти, меня ударили сверху — броня выдержала.

Поднявшись с четверенек на колени, через волны боли и слабости, я широко взмахнул вокруг себя — надо было отогнать их, выиграть несколько секунд. Получилось. Поднялся, с трудом балансируя на сломанной ноге. Поймал взгляд одного, заморозил, сделал короткий выпад, вогнав клинок между ребер. Второй в это время повис на мне, всадив нож под ключицу, выше кольчужного воротника. Стилет в глаз успокоил его — тело медленно сползло на землю. Я остался на ногах, с ножом, по рукоять засевшим в шее. Раненный еще корчился у моих ног с кошкодером в груди. Добить его я не мог. Я не шевелился, понимая, что любое усилие повалит меня и лишит сознания. Бой внизу стал удаляться — беггары бежали. На соседней крыше стоял стражник — немного лучше меня на вид — и восемь трупов, своих и чужих — вокруг. Я махнул ему рукой — последнее, что успел сделать перед прыжком в черную бездну.

XII

Where the land has been drinkin'

All our blood & regret

Our words are like quicksand!

Against the endless sky

"The Night Eternal"

[ВЫ ПОГИБЛИ]

Почему-то обычно следующего за этим вопроса не написали. Я открыл глаза. Серое, в черных пятнах бесформенное небо пялилось на меня слепо и безучастно. Повернул голову — все та же крыша. Кто-то рядом возится с телами. Приподнялся на локтях.

[Здоровье: 105]

[Эссенция: 70]

[Энергия: 70]

[Усталость: 4]

[Голод: 1]

[Жажда: 25]

— Очнулся? — женский голос, кажется, знакомый. Так сразу и не вспомнишь. Хотя, почему не вспомнишь? В игре всего с двумя разговаривал. И голос явно не беггарши.

Ианна.

Я потянулся за клинком, но оружия рядом не было. Подскочил на ноги, готовый бросится на арбалетчицу... Но она вела себя спокойно, словно не замечая моих маневров. Огляделся, увидел меч в трупе стрелка в паре шагов.

Она деловито укладывала трофейные болты в колчан. Рядом валялся арбалет беггара, разобранный. Что-то явно из него выковыряла, наверное, запчасти какие-то. Короткие, бесцветные волосы девушки трепал отдающий гарью ветер.

Не похоже, чтобы она собиралась со мной драться.

— Не до тебя сейчас, — ответила Ианна на мой невысказанный вопрос. — Вокруг посмотри.

Я огляделся. Неребтум горел. Во многих местах поднимались к небу столбы жирного дыма снизу подсвеченные багровым. Крики и звон оружия разносились по улицам.

— Что происходит? — только и смог спросить я. Девушка пожала плечами:

— Без малейшего понятия. Я только пришла. Ворота распахнуты, кругом кровь, трупы, драки. Короче весело. А тебе здорово досталось.

Я осмотрел себя. Кираса на груди и была продырявлена, но теперь еще обзавелась вмятиной на плече и глубокой царапиной на боку. Правая штанина была располосована, голенище сапога порылось бурой, вонючей коркой — запекшейся кровью. Моей кровью. Ладони саднило. Перевел взгляд на трупы.

— Все слутила уже?

Ианна презрительно фыркнула:

— Рискуешь. Могу и тебя слутить.

— Нечего с меня взять, — я выдернул кошкодер из трупа, обтер лезвие о лохмотья. Мельком глянул на арбалет, валявшийся тут же. Грубая машинка, неинтересная. Но лучше забрать — в крайнем случае, постараюсь сбыть. Недолго думая, стащил с тела полупустой колчан, заглянул за пазуху, прощупал пояс. Разжился несколькими монетами, убрал в сумку.

— А кольцо королевы? — едко поинтересовалась Ианна.

Я только хмыкнул, стянув кольцо с пальца и положив на раскрытую ладонь:

— Хочешь — забирай.

Она скептически сощурилась, мотнула головой:

— Оставь себе.

Еще раз пожав плечами я спустился — Ианна осталась на крыше. Внизу трупов было поболе — и беггаров и людей архонта. Один из них погиб от арбалетной стрелы попавшей в глаз — кольчуга осталась нетронутой и выглядела куда лучше моей. Правда, еще она выглядела, как кольчуга стражника, не перепутаешь. Быть повешенным за мародерство мне не хотелось. Я ограничился шитом беггара и еще пригоршней монет, которые удалось собрать с трупов.

Теперь надо было решить, что делать дальше. Ситуация в городе становилась все хуже — похоже началось полномасштабное восстание, скорее всего поднятое Армией Нищих. Или же, наоборот — спровоцированное атакой людей архонта на Армию. Так или иначе, город горел. Я решил двигаться к храмовой площади, справедливо решив, что так или иначе, самая жаркая свалка будет именно там.

Хоть основная волна уже прошла, мелкие схватки вспыхивали повсюду — мародеры грабили дома, обирали трупы, убивали беззащитных ради простой тряпки, насиловали женщин... Не щадили никого — первобытная ярость захлестнула людей.

От меня, вооруженного и готового к бою, мелкая шваль разбегалась как тараканы. У большинства не было другого оружия кроме дубин и ножей, так что идти на человека с мечом им явно не улыбалось. Впрочем, были и такие, кто уже обзавелся снарягой получше и не прочь был разжиться чем-то еще. На одном из перекрестков между узкими проулками два арбалетных болта просвистели мимо меня, пройдя, правда, почти на полметра левее. Развернувшись, я увидел двоих оборванцев, спешно перезаряжающих свое оружие. До них было шагов тридцать, не больше. Я рванулся вперед, надеясь успеть достать их раньше, чем они в упор разрядят в меня арбалеты. Мне повезло — эти явно никогда не были в настоящем бою. Когда я преодолел половину расстояния, они в страхе бросили оружие и кинулись наутек. Я нагнал одного, рубанул поперек спины. Нищий заверещал, как свинья и упал навзничь. Второй скрылся между хижинами.

У того, кого мне повезло достать, за спиной была увесистая сумка. Наклонившись, я срезал ее с трупа. Внутри оказалась еда — хлеб, овощи, сушеное козье мясо, небольшая плетеная бутыль. Бутыль я откупорил и осторожно понюхал. Пахло кислыми дрожжами.

[Перебродившее пиво Неребтума]

Сойдет. Все это оказалось очень кстати — прямо на месте я сжевал лоскут мяса, запивая жесткую, как подметка, еду пивом и закусывая слегка зачерствевшим хлебом. Остатки еды я убрал себе в сумку. Деньгами мертвец разжиться не смог, а нехитрая снаряга мне была не интересна. Забрав из колчана болты и взведя арбалет, я двинулся дальше. Спокойно мне дали пройти метров сто, не больше.