Cave Age Online

Ушла значит, увидела жертву и ушла. Ну что же, нам легче будет. Не хотел бы я эту ночь провести в соседстве с этим диким хищником, который был размером с меня. Вот бы она до прихода Давида не появлялась больше.

Я так и просидел у входа, в голове было свежо, чисто, даже без намека на сон. Зверь больше не появлялся, а костер уже давно потух. Но мне он и не нужен был, правда без него стало намного прохладнее. Утро начиналось с освещения ледяной долины восходящим солнцем, что слева, за скалами. Я сидел в темноте, ведь в пещере станет светлее только в полдень. До прихода Давида я собрал все наши вещи, что мы вытащили в пещере и, когда он появился, сразу сказал ему:

— Быстрее, пошли, пока кошка не вернулась.

— Какая кошка? — спросил он.

— Пойдем скорее, по дороге расскажу.

Мы спустились вниз и ступили на покрытую толстым инеем траву. Я вдохнул запах низины. Черт, ни с чем не спутаешь этот запах свежести. Мы быстрым шагом пошли в сторону леса, часто оглядываясь.

— Пойдем через лес. — сказал я.

— Почему? Мамонты пошли в обход.

— Ну, мы же не мамонты.

Давид улыбнулся. Ему на вид было около двадцати, а вот моя внешность так и осталась на уровне семнадцатилетнего подростка. У него были густые черные брови и нос с горбинкой. На его ногах была надета легкая меховая обувь, а тело было накрыто накидкой из заячьих шкур. Лес оказался выше, чем казалось издалека, поэтому я немного засмотрелся и споткнулся, сумев, однако, удержать равновесие.

— Здесь в основном сосны? — спросил я себя.

— Скорее всего да, климат такой. Нам это на руку, наберем хвои и веток для костра.

— Да, у нас как раз закончился хворост.

Часто растущие деревья, которые закрывали все утреннее небо своими широкими кронами, создавали тишину внутри леса. Это сразу стало заметно, хоть и снаружи не было шумно. Я поднял с земли пару сухих веток, которые были покрыты слоем льда и положил в инвентарь. Давид тоже стал поднимать не толстые ветки и складывать к себе. Повсюду на промерзлой земле виднелись следы. Копытца, размером с мою ладонь. Интересно, что за звери здесь водятся?

— Может, кабаны? — сказал Давид, перебив мои мысли. Должно быть, последнюю фразу я сказал вслух.

— Не забывай, что мы во времени существования мамонтов. Думаю, что это их дальние предки. Вот только я в школе плохо учился и не знаю таких.

— Я тоже.

Я невольно улыбнулся и, увидев широкую улыбку "напарника", рассмеялся. Вот уж правда пещерные люди. Ладно, придет время — узнаем и о живности, что здесь контролирует все шишки. Мы шли вглубь, и, повернувшись, уже нельзя было увидеть выход, только маленькие кусочки долины. Я остановился, вглядываясь в сторону. Определенно, я услышал хрюканье.

— Тоже слышал? — спросил Давид. Я кивнул.

Хрюканье. Сиплое и сопливое хрюканье. За деревьями кто-то побежал, а за ним еще кто-то. Оба карлики. Потом за ними побежало все стадо. Это были свиньи, покрытые коричневым мехом, но на длинных тонких ногах с острыми копытцами. Они точно были больше размером, нежели домашние.

— Лучше не связываться с ними. — высказал я вслух наши общие мысли.

Подождав, пока те скроются из виду, мы осторожно продолжили свой путь. Нога уже не болела, поэтому я резко присел и раскрыл повязку на бедре. Раны были не такие красные, а хвойная кашица, которую я нанес на них, теперь стала светлее, словно обесцветилась.

— Впиталась. Вот видишь, помогло. — кивнул Давид и я внутри засиял от счастья.

Наконец-то рана не будет мешать. Поражаюсь себе, как я вообще дошел до этой вот самой точки с располосованной ногой. Хорошо, что когти того тигра не были ничем заражены, поэтому я так быстро и восстановился. Внезапно я сбился с пути.

— Стой, а куда мы вообще идем? — сказал я с легкой ноткой отчаяния.

— Я тоже потерял ориентиры, все деревья одинаковые. Мы же нигде не поворачивали?

— Нет.

Это как наваждение, я вдруг резко потерял дорогу и почувствовал беззащитность. Эти сосны, похоже, могут свести с ума.

— Нужно залезть на дерево повыше и осмотреться, — сказал вдруг Давид. — В кино же так делали, вроде.

— И как же ты на него заберешься? — спросил я, смотря на широкий ствол дерева и выше, где только начинались ветки.

— Как скалолазы: веревкой обхватить ствол и подниматься понемногу.

— И ты в этом разбираешься?

— Нет. — усмехнулся он.

— Где возьмем веревку?

— Используй шкуру.

— Да ты гений.

Давид сел и прыснул от смеха, вовремя сдержав себя, чтобы не нашуметь. Я достал шкуру, рубило и разложил ее на земле.

— Черт, сырая еще. Может не выдержать.

— У тебя есть еще?

— Нет.

— Тогда сверни эту и разрежь надвое. Должно сработать.

Я тоже об этом подумал и стал резать два лоскута, шириной с кулак, которые сложил вместе и взял в руки. Они были недостаточно широкие, чтобы обхватить ими дерево, но нужно было попробовать.

Подойдя к сосне, я опоясал ее и, крепко держа в руках концы лоскутов, поставил одну ногу на ствол, затем с трудом поднял их вверх по коре и ступил второй. Руки прижал к телу, чтобы не упасть. Я стоял на дереве у самого основания, затем перекинул лоскуты выше и шагнул, еще выше и еще шагнул. Кора не давала соскальзывать, но было жутко тяжело держаться. Косточки на руках побелели, а это ведь была только лишь половина дерева. Я зацепился локтем за первый сук и немного подтянулся. Он был крепкий, повиснув на нем, я подтянулся вновь и вскоре, после минуты пыхтения, сел на нем.

Давид был внизу, он стоял и смотрел, иногда подбадривая. Казалось, что я сижу в ста метрах от него.

— Сколько метров от тебя? — тихо спросил я.

— Примерно пятнадцать, может меньше.

Высоко. Вся сосна была примерно в сорок метров. Это немного завораживает. Чувствую себя маленьким муравьем. Следующий сук через два — три шага. Передвинув и закрепив кустарный пояс, шагнул вверх, потом еще шаг, подтянул и снова шагнул. Кора немного осыпалась под моими передвижениями, но дерево простит.

Зацепился за ветвь, она была уже длиннее предыдущей и толще. Снова переждал. Отсюда ничего не было видно, как бы до верхушки не пришлось ползти. Ветка за веткой, я дошел до самой кроны. Пояс справлялся на ура, а вот руки отказывали, жутко дрожали и болели. Я зацепился и подтянулся. Дальше не полезу. Пошло оно все.

Осмотрелся, вниз смотреть не стал, а впереди были верхушки сосен поменьше и побольше, но в среднем я был на уровне большинства крон. В стороне, откуда мы пришли я увидел долину и скалы, а впереди был только лес и горы, что были черные внизу и белые наверху. Похоже, что придется идти через горы. Отлично, я всегда любил горы. Просто великолепно. Твою мать, кого я пытаюсь обмануть? Я ненавижу эти чертовы горы!

Пора слезать. Подождал еще, поделав гимнастику для рук и, укрепив ленты, поставил ноги и сделал шаг вниз. Пояс слетел. Я немного прополз вниз, царапая накидку на груди об кору. С дикой силой я вжался в дерево, буквально зубами впившись в ленты. Поставил ноги, я снова пошел вниз. Нужно быть осторожнее.

Руки испытывали такие перегрузки, что я чувствовал, как они разжимаются. Нет, мне не показалось. Левая рука отпустила ленту и я, отчаянно матерясь, полетел вниз. Упав на землю, я сжался в комок. Выбило воздух из легких, я ударился головой, а левая рука, обожженная дикой болью, застряла под моими ребрами. Даже закричать не могу. На глазах выступили горючие слезы. Ко мне подбежал Давид, и, увидев, что я не могу вздохнуть, подождал. Я делал кряхтящие выдохи, но не мог вдохнуть.

Я задышал через какое-то время. Рука продолжала болеть, я перевернулся на спину и поднял ее перед лицом. Белая, она не шевелилась. Только мизинец. Сломал, к гадалке не ходи.

— Ты как? — спросил Давид. Сидящий у ствола, он приподнялся, заглядывая мне в лицо.

— Нормально, но, похоже руку сломал.

— Это все я идиот. Не надо было тебе туда лезть. Эх...

— Забей, зато я увидел, что дальше горы и мы идем в правильном направлении.

— Горы?

— Да, длинный хребет.

Я приподнялся, потом встал и поднял с земли упавшие ленты. Они были истерты со стороны, которой касались сосны.

— Пойдем. — сказал я, и тихим шагом двинулся вперед.

— На привале займемся переломом. У нас есть пара прямых веток, которые хорошо подойдут, свяжем их лентами. Кисть или предплечье?

— Болит запястье, могу шевелить мизинцем.

— Ладно, давай пойдем чуть быстрее, быть может, успеем выйти отсюда до ночи.

— Не успеем. Там еще целые километры до конца.

Так и было, уже начинало вечереть, а лес продолжался. Мы одновременно остановились на полянке без деревьев, которая находилась на маленьком пригорке. Давид разжигал костер, а я приносил ему ветки, что лежали вокруг. Когда совсем стемнело, стало жутко.

Свет огня доходил только до ближайших сосен, но не дальше. Дальше была тьма. Луну было видно сквозь кроны, но она почти не давала света. Мы поели, и Давид помог мне наложить импровизированную шину на руку, зафиксировав кисть. Игровая система услужливо сообщила об удачном продвижении лечения.

Нда, сильно я нахватался ранений. Кстати, ничего не слышно о моей простуде. Заглянув в характеристики и эффекты, проверил свой статус. Простуды не было. Значит, вылечился или же хвоя помогла. Давид просто сидел, иногда поглядывая на меня. Не хочет оставлять на ночь или ждет, пока я выйду из игры?

— Я оцифрованный. — сказал я.

— Как? — удивился он. — В Кейв Эйдже?

— Да, так получилось.

Я видел сострадание на его лице. Да мне и самому не было весело от этого факта.

— Можешь выходить, я справлюсь.

— А рука?

— У меня есть правая. — я поднял копье с земли.

Он кивнул и через пару минут вышел из игры. Я остался один на один с непроглядной тьмой холодного леса. Волков пока не было. Но это ненадолго. Не волки, так кто-нибудь еще обязательно заглянет на огонек.

Но пришли волки. Без воя, я просто услышал их рык неподалеку от меня. Я подскочил и выставил копье, встав ближе к огню. Они сновали вокруг, освещенные слабым светом огня. Так близко...

Казалось, они чувствуют мои раны и знают, что я слаб. Один из них остановился и сделал шаг за условную черту моего лагеря. Я крепче сжал копье и встал за костер, чтобы он попал в огонь, если прыгнет. Но он не прыгнул.

Остальные трое волков громадных размеров не заходили через черту и просто стояли, оскалив пасти и смотря на нас. Я был на грани срыва. Сердце стучало как бешеное, в голове шумело от адреналина, поступающего в кровь, боль в руке исчезла. Я следил за каждым шагом серого волка.

Он сделал еще шаг, и я напугал его выпадом вперед. Он дернулся, скользнув по земле задними лапами и, расправив широкие плечи передних лап, раскрыл пасть, будто собираясь укусить и клацнул ей в воздухе.

Быстро отодвинув одну из горящих веток в сторону, я пнул ее в волка и тот отпрянул от искр и снова зашел за зону костра. Я видел, как он боится пламени, но каждый раз бросать в него ветки я не мог. Я подвинул лежащий рядом хворост ногой и наклонился, чтобы положить его в огонь. Волк кинулся на меня, но я отпрянул, и он остался на месте.

Так мы и танцевали еще около трех часов, быть может, даже больше. Я вымотался, но до сих пор не понимал, почему со мной сражался только один волк. Может, один персонаж — один волк? Странные псы. Они ушли, одарив меня на прощанье злобными взглядами желто-зеленых с рубиновыми отблесками костра глаз. Эту ночь я не забуду никогда. Как только они ушли, я упал на землю и, крепко держа копье, попытался хоть немного отдохнуть.

Под утро стало очень холодно. Воздух, пропитавшийся запахом сосенных смол, стал ледяным и очень густым. Я поджал ноги и прилег поближе к почти потухшему огню. Изо рта шел пар, он клубился и поднимался вверх. Появившийся Давид отвлек меня от бессмысленного созерцания пара.

— Как ты?

— Снова ночью были волки.

— Волки?

— Да, пять штук, чуть не сожрали меня.

— Я всегда выхожу из игры до их прихода. Какую ночь ты уже их видишь?

— Наверное, пятую, или четвертую. Но этой ночью один из них подошел так близко к огню, что я думал, что он на меня набросится.

— Большие?

— Огромные, серые, а глаза злые-презлые. Пойдем?

— Да, нужно торопиться.

Мы собрали остатки лагерной утвари и двинулись в путь. Я немного шатался при ходьбе, но в целом утро взбодрило меня. До полудня, и даже чуть больше, мы шли по лесу и в конце концов вышли за его пределы. Он вдруг резко обрывался и дальше шла степь. Это была настоящая степь, почти не мерзлая. В основном здесь росли злаковые растения вроде пшеницы по колено высотой. Были широкие кусты и зеленые травы. А в самой дали были величавые горы. Казалось, что они пытались спрятаться в густом тумане, который начинался в середине скал.

Только сделав шаг из леса, Давид остановил меня рукой. Он присел и прислушался. Была тишина. За исключением рыка и редкого лая со стороны, куда мы шли. Ну вот не влипнуть, так вляпаться. Снова волки.

Я, пригнувшись, пошел вперед, держа копье наготове. Мы были на пригорке, поэтому, утонув в пшенице, я смог осмотреть, что происходило в низине. А была там жесть: большерогий олень, израненный во всех местах, особенно в районах шеи и бока, но живой, пара мертвых волков в стороне и живые, трое, стояли перед оленем, готовясь атаковать. Шатающийся, как и я, олень, видимо, был в агонии. Кровь шла по светлой шерсти и скатывалась по ногам и копытам, впитываясь в землю и дразня ароматом хищников.

Давид сел рядом и прошептал:

— Ждем?

Я кивнул. Олень поймал на острые, испачканные в волчьей крови, рога одного из серых и бросил на землю с такой силой, что тот, пролетев метров десять и, визгливо скуля, болезненно приземлился, судорожно дергаясь от боли. Двое волков вполне могут вымотать этого оленя-силача, и тот умрет от обильного кровотечения. Так и происходило — волки кружили, обманом кидаясь на оленя, а затем уходя от удара. Неожиданно он упал на передние ноги, которые резко подкосились. Серые воспользовались моментом и впились ему глотку и живот. Раздирая плоть, они вскоре были испачканы в алой крови по уши.

— Может, нам их отогнать? — предложил я.

— А сможем ли? — спросил, доставая палку и рубило Давид.

— Не знаю. Они, наверное, устали, вымотались. Нас двое, их двое. — стал я убеждать товарища.

— Ну, тогда рванули, теплая волчья шкура лишней не будет.

Я кивнул и подскочил. Как это у меня получилось — знает только сам дьявол. Я с копьем, высоко поднятым в руке, и яростными криками сбежал с пригорка, целясь прямо в ближайшего волка. Тот, видимо совершенно не ожидая такого поворота событий, прижав хвост и громко заскулив, бросился от меня на утек. Второй же оскалив испачканные в крови и внутренностях оленя зубы, встал в боевую стойку. Тут к нему подбежал Давид, размахивая палкой, но вдруг остановился, а потом вообще развернулся и, поскользнувшись и бросив палку, кинулся обратно ко мне.

Удивленный этим, я сначала не обратил внимание на гигантские крылья, что раскрылись после приземления хищника. Огромного размера птица, раскрыв черно-серые крылья, вытянув голую, неоперенную голову с длинной шеей, закричала низкими частотами. Я упал на спину от неожиданного появления летающего титана.