Некрос: Языки Мертвых. Главы 1-8 из 13)

[Кровотечение. Эффекты:]

[Здоровье: -0,2/сек.]

[Энергия: -0,1/сек.]

[Усталость: +0,2/секунду]

[Жажда: +0,5/сек]

И никакого намека, что пройдет само. Я прислушался — вокруг было тихо. Кажется, всех оприходовал. Присел на корточки, достал сумку. Помнится, там было что-то, что можно использовать для перевязки...

Внутри оказалось довольно много всего. Хорошо, что разработчики тут не поскупились на описания — сам бы я разбирался очень долго. Фляга на поясе тоже подсветилась:

[Промыть рану: 1 ед. воды. Уменьшить риск заражения на 25%]

Ну что, разумно. Прижечь бы конечно, но огня нет и развести его нечем. Что у нас еще имеется? Порывшись в рюкзаке, извлек оттуда плоскую жестяную банку.

[Священная мазь Нинлиль. При использовании в повязке останавливает кровотечение через 8 сек.; нейтрализует контактный яд через 5 сек.; останавливает заражение ран]

То, что надо. Я отложил банку и продолжил поиски. Наконец, обнаружились бинты — серые, узкие тряпки, скатанные в тугие рулоны. Черт, жаль, что тут нет пластыря — не очень представляю, как перевязывать рану на шее...

К счастью, до такой степени реалистичности игра не дошла. Стоило взять бинт в руку, как интерфейс предложил перевязать рану. Получив подтверждение, он уточнил, использовать ли мазь? Снова да. Оукей, так вроде получше.

[Кровотечение остановлено]

[Здоровье: 98]

[Эссенция: 95]

[Энергия: 51]

[Усталость: 17]

[Голод: 2]

[Жажда: 30]

А вот и не получше. Снова забрался в сумку в поисках его-то, что можно применить в этой ситуации. Решение нашлось и сейчас — небольшая табакерка, потертая и выцветшая.

[Нюхательная смесь купцов Бад-Тибира. Снимает 10 единиц усталости]

Я осторожно открыл табакерку. В слабом лунном свете трудно было разглядеть, но, кажется, там был порошок. Я поднес его к носу и осторожно вдохнул. Удивительно, но игра распознала и этот жест. Усталость уменьшилась, как и обещал интерфейс. Глоток воды решил проблему с жаждой. По крайней мере, в большей части — 25 из 30.Значение энергии поднялось до 81. Ага, значит, значения Усталости, Жажды и, наверное, Голода, напрямую вычитаются из значения Энергии. Просто, но логично. Точнее, на ее максимум. Каждый взмах меча отнимал энергию, но восстанавливалась она быстро — буквально в секунды.

Пепельный лес встретил меня знакомыми шорохами. Теперь я был настороже — зная, что в любой момент могу нарваться на засаду, прислушивался к каждому подозрительному звуку. Ага, вот и место моей предыдущей... встречи. Тела убитого мной кадавра здесь не было. Равно как и моего. Больше того — вокруг было тихо. Я осторожно подошел к дереву, где меня зажали и забили, осмотрелся. Кажется, совсем ничего нет. Хотя...

В темном, рыхлом шлаке что-то поблескивало. Я наклонился, осторожно смахнул рукой шлак... Там лежал небольшой, поблескивающий серебром предмет. Это оказался маленький, с ноготь большого пальца металлический череп со странной руной на лбу. Всплывающая надпись обозначила его как [Руна мертвого].

Покрутив черепок в пальцах, я спрятал его в сумку. Странно, куда все-таки подевалась нежить? Или они не привязаны к конкретному месту?

Ответ обнаружился сам собой — в нескольких шагах, за деревьями, я увидел кадавров, неподвижно лежащих среди вывороченных белесых коряг. Они выглядели так, будто попали в камнедробилку — тела изувечены, превращены в жуткое, гнилостное месиво. Дубины их валялись тут же, все покрытые черным ихором и облепленные шлаком и пеплом. Похоже, что они устроили свалку за тот глоток жизни, который сумели вытянуть из меня. Но никто не оказался достаточно силен, чтобы выйти победителем. Твари дрались до последнего, пока могли шевелиться. Дубинами, руками, ногтями, зубами...

— "Станут сильнее", — передразнил я старуху. — То-то я глажу...

В ответ на мои слова, один из трупов зашевелился. Это было больше похоже на конвульсию, тело было слишком сильно повреждено, чтобы двигаться по-настоящему. Я видел, как сокращаются, брызгая сукровицей, рваные мышцы, как дрожат торчащие обломки костей. Прежде чем я успел достать меч, задергались и остальные трое. Они походили на уродливых марионеток, которых дергал за ниточки пьяный в стельку кукловод. Каждая конечность двигалась сама по себе, в разлад с остальными — и все же, в этом хаосе проглядывала какая-то система. Уже знакомая система.

Тела ползли не ко мне — они собирались вместе. В огромный комок увечной плоти, сплетаясь все теснее. Я не стал ждать окончания, рубанув мечом сверху, вложив в удар всю силу. Кублящееся мясо поддалось с отвратительным хлюпаньем, будто я распорол мешок грязи. Из раны толчками потекла густая, черная слизь, но это не остановило движения трупов. Я ударил снова, потом еще и еще. От напряжения потемнело в глазах, уши заполнило пульсирующим гудением. Я кромсал отвратительное нечто перед собой, пока не превратил его в конвульсирующую, залитую черным кашу. Искромсанные частички еще продолжали дергаться, но уже, кажется, не могли стягиваться, собираться. Я остановился, наблюдая, как восстанавливается полоска энергии. Хлебнул воды, оглянулся, ища, обо что вытереть лезвие. Предсказуемо, ничего подходящего не нашел. Не важно. Можно было уходить — едва ли это в ближайшее время станет опасным. Со временем станет, можно не сомневаться, но, надеюсь, уже не для меня. Кое-как стряхнув с клинка налипшую слизь, я вернулся на тропу.

Лес вокруг постепенно сменился редколесьем — если можно так назвать похожие на желтые клыки стволы, начисто лишенные веток. Землю под ними устилал густой слой золы и угля, редкие пучки травы были похожи на мертвые волосы, а кустарник, высохший и колючий, низко стелился по земле.

Я заметил его метров с пятидесяти. Высокая фигура в тяжелом плаще, опирающаяся на посох или короткое копье. Сблизившись, я разглядел на нем потемневшую от времени и ржавчины кирасу, из-под которой выбивалась видавшая виды кольчуга и шерстяной поддоспешник. Голову неизвестного закрывал топфхельм, весь во вмятинах и царапинах. В руке было копье — небольшое, метра два, с толстым древком и массивным, зазубренным с одной стороны наконечником. Этот не выглядел нежитью — двигался ровно и спокойно, по мере приближения поудобнее перехватив оружие. Или моб классом повыше, или другой игрок.

Я остановился, воткнул в землю меч и поднял открытую ладонь в приветственном жесте. Неизвестный остановился, изучая меня, затем снова двинулся — по широкой дуге, сближаясь и одновременно обходя.

— Может, поговорим? — предложил я. Игрок не ответил, острие его копья уже смотрело мне в грудь. — Значит, не поговорим. Или ты не понимаешь? English?

— Shut up and just die, will you? — ответил мне копейщик, подтверждая догадку о его "человеческом происхождении". Интересно, смогу я с ним что-то сделать? Интерфейс молчал — ни полоски здоровья, ни даже ника или класса. Придется выяснять опытным путем. Подхватив меч и выставив вперед щит, я двинулся по встречной параболе.

Хороший копейщик может доставить немало баттхерта, особенно если твой клинок — короче метра и не самый легкий. Тут главное не дать врагу держать дистанцию — в ближке ему будет не развернуться. Походу, он это тоже понимает... Отходит, осторожничает. Ну, раз так, не будем рассусоливать!

Я рванул вперед, приняв запоздалый укол вражьего копья на щит. Острие скользнуло по дереву и сорвалось вверх — всего в паре сантиметров от моей щеки. Но сам копейщик в этот момент отлично раскрылся — тут же получив колющий в бок, почти в подмышку. Клинок со скрежетом процарапал кирасу и вгрызся в кольчугу — та приняла и сдержала удар. Копейщик отскочил, снова попробовав достать меня копьем в лицо. Я отвел удар щитом, с подшагом попытавшись достать его ниже линии кирасы — в бедро или пах. Острие пробило кольчугу и вошло в тело — неглубоко, но достаточно, чтобы заставить врага слепо дернуться. Короткий замах, боковой удар — нацеленный в основание шеи, открытое и беззащитное. Клинок прошел выше — ударил в шлем, не причинив вреда. Рыцарь, кажется, опомнился — коротким ударом древка толкнул меня в живот, увеличив дистанцию, отшагнул, уйдя от моего запоздалого удара, и быстро ткнул острием в бедро, чуть выше колена. Зазубренный наконечник легко пропорол штанину, войдя в ногу почти наполовину. От боли взгляд заволокло красным, но я все же ударил мечом по древку. Глухой стук... Выдержало!

Высвободив оружие, рыцарь попытался достать меня примитивным ударом в грудь. Слишком медленно, слишком однообразно. Отбив атаку щитом я снова наискось рубанул ему в шею, сделав быстрый шаг вперед. От упора на раненную ногу в глазах опять потемнело, но сквозь звон в ушах я услышал скрежет разрубаемого железа и хриплый вскрик противника.

Мы разошлись, я несколько раз мотнул головой. Не знаю, помогло ли это или просто так совпало, но в глазах прояснилось. Я увидел копейщика с залитым кровью плечом, который явно не спешил нападать снова.

— Ну чё, падла, схавал? — не очень вежливо поинтересовался я. Он в ответ коротко рыкнул и бросился на меня.

Копье мелькало в воздухе как игла швейной машины. Это хорошая тактика для копейщика без щита — серия быстрых обманных выпадов, которые словно прощупывают оборону противника. Стоит найти брешь — и последует мгновенный удар. Только против нормального щитовика такой метод не очень-то работает. Острие тыкается в щит, и тут же я ударом сбоку сбиваю его в сторону — достаточно, чтобы порвать дистанцию и нанести удар.

Меня опередили на долю секунды — сзади на копейщика обрушился страшный удар. Он замер, тяжело мотнув головой и пошатнувшись на ослабевших ногах. Ситуация поменялась — я резко схватил его за древко и потянул на себя. От моего рывка копейщик полетел вперед, едва не свалившись. За его спиной раздался хриплый, булькающий рык. В темноте проступила уродливая, угловатая фигура, уродливая гора мяса, перекошенная и асимметричная. В монстре было под три метра роста, а весил он никак не меньше двухсот кило. Правая рука, толстая и длинная, до самой земли, с глухим стуком ударила о землю там, где только что стоял мой противник. Левая, непропорционально короткая и тонкая, конвульсивно дергалась. Уродливая, шишковатая голова с рваным, распяленным ртом, раскачивалась, как у китайского болванчика. Одежды на нем не было — только какие-то гнилые обрывки, которые непонятно как держались на торсе, словно вырастая прямо из мяса. Я прыгнул в сторону, наученный прошлой дракой с кадаврами — как раз вовремя, за секунду до того, как монстр, прыжком с места приземлился там, где я только что стоял. Копейщик, все еще ошарашенный, попал под этот каток — его швырнуло в сторону, он прокатился по земле, выронив оружие. Я ударил тварь колющим в бок, клинок легко пропорол осклизлую, бледную шкуру, впился в потроха. Высвободив оружие, я смотрел, как лезут из раны сизые черви кишок, все в разрывах, сочащихся черным.

Монстр заревел, потянулся ко мне своей куцей ручонкой.

Я не рассчитал — и открытая ладонь врезалась мне в челюсть. Рука размерами была не больше моей, но замах и общая масса тела сделали свое дело — меня швырнуло в сторону, на несколько секунд ослепив и оглушив. Когда зрение прояснилось, я понял, что лечу вверх, подхваченный огромной лапищей. Тварь подняла меня на высоту своей двухметровой правой, с ревом отшвырнув до того, как я успел схватиться за оружие. Я пролетел метров десять, прежде чем встретился с высохшим, сучковатым стволом. Меч вылетел из руки, щит застрял между веток. Я рванул руку, пытаясь высвободиться. Монстр уже несся на меня, вытянув вперед огромную конечность, растопырив узловатые, длинные, толстые пальцы. Я выскользнул из ремней щита ровно в тот момент, когда он сграбастал меня и подтянул к своей морде.

Теперь я мог разглядеть его лучше. И понять, что гляжу не на него, а на них.

Морда твари была сплетением четырех когда-то человеческих лиц. На меня смотрело пять матовых, подернутых пленкой глаз, еще три вытекли и представляли собой пустые сочащиеся гноем провалы. Носовые щели срослись в одну, неровную многолучевую звезду, пасть — рваная рана из четырех ртов, заполненная гнилыми, трухлявыми пеньками зубов. Языки внутри — сочащаяся слизью опухоль, шарообразный нарост с короткими ложноножками.

— Надо было тебя сжечь... — произнес я, уже приготовившись ко второй смерти в этой игре. Но в этот момент монстр дернулся, выгнувшись и разжав руку. Я упал вниз, увидев, что сзади подоспел копейщик. Его оружие вошло под ребра твари, пробив ее насквозь — я видел кончик острия, торчащий из груди монстра. Но этого оказалось недостаточно.

Тварь с ревом развернулась к новому врагу, одним этим движением вырвав из его рук древко. Левая лапа схватила копейщика за край кирасы, правая, чудовищно огромная, сомкнулась на топфхельме. Раздался скрежет металла, смешанный с воплем боли. Я оглянулся. Меча в темноте видно не было, но прямо передо мной торчало древко копья. Схватив его двумя руками, я изо всех сил рванул на себя. Оружие высвободилось, из рваной раны хлынул поток гнойной слизи. Тварь взревела, отбросила копейщика и обернулась ко мне. Ровно тот маневр, на который я рассчитывал. Прямой удар снизу вверх — и наконечник с чавканьем входит под челюсть монстра. Красная, пульсирующая пелена заволокла взгляд, уши наполнились густым, колокольным гулом.

Только спустя несколько мгновений и я пришел в себя. Зрение вернулось, и я увидел нависшего надо мной монстра с головой пробитой широким наконечником. Собственный вес глубоко насадил тварь на оружие, а попытка вырваться — расколола череп, как гнилую тыкву. Под чудовищной массой твари, древко надломилось. Монстр стоял неподвижно, медленно сочась омерзительно натуральным ихором. Копье не держало его. Почему он не падал? Я осторожно отпустил древко, шагнул в сторону. Тварь, с шипением, словно гнойный пузырь, медленно осела на землю. Темная плоть задымилась чем-то горчично-зеленым, стала опадать, как сдувающийся шар. Через пару мгновений от нее осталось лишь сочащееся дымом пятно на земле, в котором можно было с трудом разглядеть ошметки сгнившего мяса.

Подняв меч и щит, я подошел к копейщику. Да, похоже, парень-таки получил свое. Голова его превратилась в окровавленное бесформенное нечто, где железо и плоть перемешались в одно. Я присел рядом с ним на корточки, высматривая, чем поживиться.

Мародерство в игре никогда не казалось мне чем-то зазорным. "Kill. Loot. Improve" — стандартная формула почти любой RPG. Да что там, даже в долбаной стратегии эта схема работает. Но тут впервые я почувствовал себя как-то... неуютно, что ли. Одно дело, навести курсор на труп и нажать "Обыск", а совсем другое — своими руками лапать залитое кровью тело. Даже если ты не чувствуешь прикосновений. Но, с другой-то стороны, если так пойдет и дальше, то шмот мне понадобится. Поборов брезгливость я перевернул погибшего на спину и принялся осматривать его.

Первое, что стал искать — кинжал. Увы, у копейщика его не оказалось. Кираса выглядела неплохо — в отличие от топфхельма, она мало пострадала. Боковые застежки нашлись быстро, после чего игра сама сняла с мертвого доспех, не забыв сообщить мне его параметры: