Некрос: Языки Мертвых. Главы 1-8 из 13)

Within us — the flames of the end

Survival of the fittest, the hunt for the sacred game

Under a serpent sun — we shall all live as one

"Under a serpent sun"

Здоровяк уснул прямо на месте, прислонившись к стене и уперев бороду в кожаный нагрудник. Я сам уже едва держался — веки стали тяжелыми, ломило шею, давило виски. Стараясь не шуметь, я поднялся, но свалил на пол пару плошек. Бильга недовольно замычал, дернул ногой, но не проснулся. Держась за стенку, я отошел подальше и принялся обшаривать себя. Много времени это не заняло — я будто знал, где искать. Камешек сердца был под гульфиком, надежно примотанный полоской ткани.

"Хорошо, что не как часы у Тарантино", — про себя усмехнулся я, разглядывая сокровище, ради которого пришлось "разобрать" пару-тройку претендентов.

Единственное, что пока не срослось у меня в голове — это заинтересованность Ианны в этом артефакте. С одной стороны, она каждый раз попадалась мне на очередном этапе пути к Сердцу. С другой стороны — дважды она отступала, будучи совсем рядом. И если в последний раз она могла просто не найти сердца на моем теле, то в Акшаке, ей ничего не стоило прикончить меня и забрать статуэтку, которую уже никто не охранял. Зачем было уходить? Если она натравила на меня Хорсу и "салада", то почему последний остался один и забрал статуэтку себе? Слишком много белых пятен...

Я вертел в пальцах артефакт. Простой гладкий камешек черного цвета с неглубокой ленточной резьбой, покрывавшей всю поверхность. Такой мог быть родом из позднего неолита, быть побочным продуктом, от нечего делать сделанным какими-нибудь строителями Стоунхенджа. Во всяком случае, по виду он в местную культурную традицию вписывался слабо.

Я уже хотел снова спрятать его — в конце концов, я только собирался проверить, на месте ли он — как вдруг пальцы почувствовали исходящее от камня тепло. Постепенно, оно усилилось, сделав камень почти обжигающе горячим. А потом я почувствовал, что его, как магнитом, тянет куда-то.

Шатаясь, я вышел наружу. Темнота окутала город и только зарево догоравших пожаров очерчивало рыжим контуры зданий. Вокруг не было ни души. Я побрел по улице, следя за магнетизмом Сердца. Далеко идти не пришлось.

Я вышел на знакомую уже площадь со столбом в центре. Здесь на нас с Бильгой напал тот бородатый тип. Похоже, даже в бунте святость этого места почиталась — здесь не было ни трупов, ни мусора. Только черные хлопья пепла медленно опускались на землю, покрывая ее тонким, невесомым покрывалом.

Опершись о столб, прямо передо мной сидел человек. Вид у него был такой, будто он только что выбрался из горящего дома — полы серого плаща тлели рыжеватыми угольками, из-под вороненой кирасы и латных поножей подымались тонкие струйки дыма, в щелях доспехов переливались красноватым светом угли. На коленях у него лежал длинный, вороненый фламберг. Когда я ступил на границу площади, он медленно поднялся на ноги. А я пожалел, что не одел шлем и не взял ни кошкодер, ни панцербрехер. Правда со мной была скьявона, но без щита, против двуручника с лезвием в полтора метра она выглядела безрадостным вариантом.

Под капюшоном неизвестного был савойяр с коротким козырьком и широкими, похожими на глазницы черепа прорезями. В прорезях была темнота.

— У тебя есть выбор, — сказал человек и голос его прозвучал неожиданно... обычно. Я ждал какого-то потустороннего, трубного зова, металлического лязга, отрешенного и бесчувственного. А получилось наоборот. Говорил рыцарь обычно, не особенно даже громко.

— Отсюда ты можешь уйти. Назад, к себе. Или остаться. Выбор за тобой.

— И что я должен сделать, чтобы уйти? — спросил я.

— Сделать? — переспросил рыцарь. — Важно, что ты должен не сделать, чтобы уйти. Прежде всего ты не должен был ходить к обелискам.

— Кулабе это не особенно помогло, — заметил я.

— Ты ничего не знаешь о Кулабе, — качнул головой рыцарь. — У него был свой выбор. У тебя свой.

— Но я уже был у Обелиска. Выходит, с выбором своим ты опоздал?

— Не опоздал. Я могу очистить тебя.

— Что взамен? — меня этот парень явно напрягал. Вся ситуация напрягала.

— У тебя есть один из Ключей, — кивнул рыцарь. — И пришел он к тебе в правильное время. Можешь считать, что тебе повезло.

— Не понял, — я упрямо мотнул головой. — Ты сейчас о чем?

— О том, что ты держишь в кулаке, — спокойно ответил он. — Я не знаю что это. Ключи могут принимать различную форму, но обычно они помещены в какие-то древние предметы в ином случае не имеющие особой ценности и силы. Не спрашивай, кто и зачем их сделал — этого я не знаю. Ключ может выпустить тебя. Пока может. Чем дольше ты будешь оставаться здесь, тем меньше шанс, что этот мир тебя выпустит. Некроз — он имеет свойство распространяться. Даже сейчас ты уже не выйдешь... целым. Что-то придется удалять.

Я мотнул головой, стараясь разогнать туман в голове. Затылок начало ломить — кажется, подкралось похмелье.

— Давай сначала, — сказал я. — Где я?

— Это не имеет значения. Это место называется Срединными царствами, но ими мир не ограничивается. Важно другое. Есть несколько фактов, которые все определяют. Первый — очевиден. Этот мир умирает. Какое-то подобие некротической ткани постепенно разрастается и поглощает его. Смерть долгая, мучительная и неизбежная. Второй факт — есть некие силы, которые пытаются замедлить смерть мира. Не предотвратить — для этого, очевидно, требуются иные меры, а именно замедлить. Условно говоря, они подкидывают в компостную яму новое сырье, стараясь максимально продлить процесс гниения. Я не знаю, кто это делает и зачем. Третий факт — ты и есть такое сырье. Гниение уже тронуло тебя, но пока недостаточно. Ты еще можешь выбраться.

Говорил рыцарь, в общем-то, логично, в это можно было поверить.

— А кто тогда ты? — спросил я, уже немного успокоившись.

— Я тот — кто выбраться не может.

— Уже не может?

— "Уже", "еще", "пока" — это все не имеет значения. Есть как есть и это — не твоя забота.

— Как это работает? Как нас забирают?

— Не знаю. Я не бывал с другой стороны. Я не знаю, чем вы были до того, как попали сюда. Нет, не говори. Мне не интересно.

— Зачем тогда тебе вытаскивать меня?

— Я не пришел вытаскивать тебя. Я пришел дать тебе выбор.

— Ты ко всем так приходишь? К Ианне, Бильге?

— Не у всех есть выбор. Тот, у кого нет выбора — бесполезен.

— Я не полезней остальных. С этой штукой, — я поднял кулак, — мне просто повезло.

Рыцаря мои слова не впечатлили.

— Даже если так, — пожал он плечами. — Кому-то везет. Кому-то нет. Кто-то слишком глуп для своего везения.

— А в чем состоит мой выбор?

— Ты можешь уйти. А можешь остаться. Заведомо зная, что второго шанса будет.

Я не выдержал, рассмеялся. Смех вышел какой-то истерический, сумасшедший. Мысли в голове спутались.

— Зачем, — спросил я, отсмеявшись, — зачем мне оставаться? Если это место давно прогнило и все что я могу — это стать компостом? Какой смысл?

— Это твой выбор. Вот ты мне и скажи. Почему Ианна не убила тебя в Акшаке, чтобы забрать статуэтку?

Я снова напрягся. Терпеть не могу персонажей-всезнаек. Это бесит — просто потому что это читерство.

— Ты говорил об этом с Ключом. Ключ передал твои мысли мне.

— Хреновое объяснение. Ну и почему Ианна не убила меня?

— Я не знаю точно, но могу сопоставить факты. Хорса и Энкид оставили на растерзание кадаврам. Решили, что с архонтом справятся и без нее. Твое появление смешало их планы, но все равно вас двоих они бы легко прикончили. Потому Ианна решила отступить. Устроить засаду. Хорса и Энкид знали, что Сердце на двоих не разделишь, но Хорса думал напасть уже после получения артефакта, а Энкид — сразу. Он зарезал товарища в спину и забрал статуэтку. Ианна напала на него на выходе из храма, но ей не повезло. Ее Энкид тоже убил. Потом она встретилась с Хорсой, и они двинулись к Дор-Унташу, где стали дожидаться Энкида. А дождались вас.

— Почему она не забрала сердце, когда нашла мое тело?

— Она пыталась. Но не смогла. Ключ уже настроился на тебя.

— И получается, я никак не могу отдать сердце Ианне, даже если захочу?

— Отдать — можешь. Но с каким результатом? Выбора у нее уже может не быть.

Я задумался.

— Получается, выбора никакого и нет. Только уходить.

— Выбор есть, — возразил рыцарь. Я ждал, что он разовьет свою мысль, но он молчал.

Я глубоко вздохнул:

— Хорошо. Возвращай меня.

Я ожидал проникновенных вопросов в духе "А ты точно уверен? Решил окончательно?", но в ответ получил только кивок и короткое "Хорошо". Потом все вдруг потемнело и сильно, до тошноты закружилась голова.

В себя я пришел на полу перед ноутбуком. Окулус больно давил в висок. Стянув шлем, я с некоторым удивлением ощупал себя. Все нормально — ни грязи, ни крови. И похмелье прошло. Только в ушах звенело, и голова слегка кружилась, как после поездки на американских горках.

— Ох-хо... — только и смогу выдохнуть я. Мыслей никаких не было — пустота.

За дверями сочувственно мяукнул Бегемот, мягко постучав лапой в дверь. Не вставая, на четвереньках я сделал пару шагов и дотянулся до ручки, впуская сожителя. Обуянный необычным приступом нежности, кот принялся тереться об меня и мурлыкать. Я лег на пол, уставившись в потолок. Бегемот принялся вылизывать мне висок. Как ни странно, это помогло. Я поднялся, погладил кота и отправился на кухню. По дороге проверил часы — без четверти четыре. Снаружи было темно и тихо, даже такси не ездили. Щелкнул выключателем, налил воды из чайника, выпил чашку почти залпом. Кот потерся об ногу и ненавязчиво мяукнул. Я обновил его воду и насыпал корма. Самому есть не хотелось.

Что же все-таки произошло? Скорее всего — просто заснул в шлеме, вот и стала сниться всякая фигня. Да, так и есть. Хотя конечно странно — я ведь и во сне думал так же. Хотя такое со мной и раньше бывало — когда просыпаешься, но не до конца и сознание говорит: "Это все тебе снится", а потом опять отключается. А с игрой надо сделать передышку. Хватит пока, наигрался.

Я закрыл лицо ладонями, помассировал немного затекшие мышцы. И только теперь заметил.

На мизинце и безымянном левой руки у меня не хватало верхних фаланг. На месте среза была старая, затянувшаяся шрамовая ткань.

"Ты уже не выйдешь целым", — всплыли в мозгу слова тлеющего рыцаря.

Нет, не сон. Я слишком хорошо все помню. Во всех деталях. Так не бывает — сразу после пробуждения сон начинает таять, стираться, оставляя после себя только смутные впечатления. Или я до сих пор не проснулся?

Вернувшись в комнату, разбудил ноутбук. Если бы я уснул за игрой, она бы осталась запущенной — но этого не было. Ноут ушел в спящий режим и выглядел как после перезагрузки. Я запустил игру — предварительно отключив Окулус и Гидру. Снова надевать шлем было стремновато.

Игра поругалась на отсутствие контроллеров, но быстро перенастроилась и выдала окно авторизации с пустыми полями логина и пароля, хотя у меня стояла галочка автоматического входа. Я вбил нужные комбинации, после чего игра, подумав, заявила:

[данный аккаунт заблокирован]

[Пожалуйста, обратитесь в службу техподдержки для разъяснений]

Запустив браузер, я зашел на сайт, попытался залогиниться там, но получил такой же ответ. Написал письмо в техподдержку.

На мгновенный ответ рассчитывать было глупо, потому решил доспать остаток ночи. Не расстилая постели, уснул прямо так — только джинсы и носки стянул.

Спать не хотелось, в голову лезли мысли одна другой бредовей. Сначала был страх, что если засну опять окажусь там. Потом стала мучать совесть, словно я был что-то должен тем же Ианне или Бильге. Сжал в темноте пальцы, с каким-то глупым интересом ощупал культи. Как-то надо было решать ситуацию.

Утром проверил почту — пусто. Ответ пришел только часам к одиннадцати, когда я успел позавтракать и даже по магазинам пробежаться. Какое-то время я просто смотрел на выделенную жирным строчку [Re: Вопрос по блокировке аккаунта]. Потом, наконец, раскрыл письмо.

[Уважаемый пользователь!]

[В ответ на ваше письмо сообщаем, что указанный аккаунт был заблокирован в связи с грубыми нарушениями пользовательского соглашения (п. 9.17, п. 9.21, п. 9.22). Блокировка аккаунта перманентна, и снятию не подлежит. Поскольку купленный вами клиент поддерживает только одну учетную запись, вы не сможете больше запускать программный продукт Abruption. Ввиду серьезности нарушений, согласно п. 21.3.14 возврат средств за Программный продукт не предусматривается.]

[С уважением,]

[Служба технической поддержки]

Пунктом 9.17 значилось "использование стороннего ПО, вмешивающегося в работу программного продукта", 9.21 — "вмешательство в работу Продукта с целью получения изменения свойств персонажа", 9.22 — "несанкционированное изменение технических данных связанных с учетной записью".

Поскольку никаких читерских программ и модов я не устанавливал, выходило, что меня тупо "слили". Билет в один конец. Вообще-то, этому стоило порадоваться. Если все, что случилось со мной за ночь — хоть каким-то боком правда, то я еще очень легко отделался. Можно расслабиться и закурить.

Я выключил ноут и бездумно пялился в экран, пока заставку "Завершение работы" не сменил темный глянец.

— Тебя слишком мало там продержали. Даже толком испугаться не успел, — сказал я своему отражению. — Потому и тянет тебя назад. А что тебе там делать? Нечего. Не-че-го.

Жалкая попытка самовнушения. Теперь, в комфорте и безопасности своего уютного мирка, я чувствовал себя трусом и предателем. Такое мерзкое чувство, противное, как будто в какашку собачью вступил.

В принципе, ситуация не безвыходная. Можно заделать себе новый аккаунт и снова купить игру. Ну и что с того, что будет новый персонаж? Я-то останусь старый. Вопрос только в том, что делать дальше. Момент упущен. Найти Бильгу, Ианну, рассказать, что выбрался, помочь выбраться им — не снаружи, так изнутри... рыцарь говорил, что Ключей много. Делать все без Окулуса, через монитор, с клавомыши, чтобы опять не затянуло.

Я уже потянулся к кнопке включения, в голове прикидывая, сколько денег осталось на карточке... и остановился.

Отражение в экране скорчило скептическую гримасу.

— Это все бред. Так не может быть. Я заснул, а пока спал, кто-то взломал акк и начудил с ним что-то и меня забанили. Такое вот получилось совпадение. Просто ржака.

А в голове всплыл архетипичный кадр из голливудских комедий, про чувака взывающего к Богу: "Дай мне знак!" Черт, очень хотелось, чтобы случилось что-то, что заставило бы поверить, решиться.

"Это игра одиночек", — говорила Ианна. Получается, что так. Сам свинтил, а ее оставил. И буду полным дураком, если попытаюсь за ней вернуться.

Может позвонить кому-то? Олегу, Рене, Антону, да хоть даже маме — лишь бы кто-то решил за меня! Даже если мне поверят, что скажут? Скажут: "Не лезь, это глупо". Но начать надо с того, что не поверят. Я бы сам не поверил.