Дар. Общий файл v1.4 pre-release

Консул делал вид, что не замечает происходящего.

— Так, что подумайте над моим предложением месье Кверти. Время у нас еще есть. До свидания, господа, мадмуазель Ингрид. В порту вас ждет корабль, в качестве жеста доброй воли — Гней развернулся и зашагал в сторону дворца кланиаля. Стоявшие сзади повелители вод нырнули в проулок между домами. Жанна тоже пошла было за ними, но Вейки направилась прямо ко мне и Радужной пришлось к ней присоединиться.

— Простите меня, Кверти, — сказала гнома и поклонилась. — Тайскринн говорил, что все маги воздуха несут зло, но вы не такой. Он ошибался.

— Спасибо, — я улыбнулся.

— А ты ничего. Не понимаю почему ты бакалавр, а не магистр. Надо же 'Призыв феникса' осилила. — Жанна подошла к Ингрид. — Напугать Гнея... удивительно...

— Ты тоже хороша.

— Когда война кончится, если я вдруг уцелею, приглашаю в гости, — не дожидаясь ответа, они развернулись и скрылись за поворотом.

Мы же направились в порт. Обещанный корабль нас ждал. Это был все тот же кеч, на котором мы прибыли сюда из Кумертау. Несколько стражников проводили нас до самых сходней и помогли отдать швартовы. Недовольный Коги привычно встал на корме и начал разгонять корабль. Ингрид захлопнула дверь перед моим носом со словами, что ей надо привести себя в порядок. Я достал бутыль с вином и направился к Коги.

— Артур, вы упустили очень хороший шанс.

— Шанс устроить геноцид?

— И это тоже. Иногда, Артур, знаете ли, хочется... Но вы подумайте о перспективах...

— Я подумал, и они мне не понравились.

— Я вот согласен с мастером Кверти! — Леха лежал на корме и смотрел на звезды. — Мне этот консул нашего атамана напомнил, такая же сволочь.

Ингрид позвала меня и я вернулся в каюту. Надо было выспаться. Завтра корабль предстояло вести мне.

— Ингрид, что за 'призыв феникса', о котором говорила Жанна? — Спросил я забираясь под одеяло.

— Ты помнишь, что сделал Кусто с Аросом?

— Да, конечно, как я могу это забыть...

— Так вот это примерно тоже самое, но из школы огня.

— Но ведь то было посмертное заклинание! — удивился я.

— Верно. Но мне бы не пришлось бы ждать того, чтобы меня захотели убить. Я просто могла потратить свою жизнь на волшебство и умереть по своей воле. Вас бы оно не затронуло. Консул возможно тоже бы уцелел. А вот остальные вряд ли. Все я спать...

Я несколько ошалел от этого признания. А потом различил в плеске волн ее всхлипывания.

— Ингрид, что с тобой? Все хорошо, мы сбежали. — Я обнял ее.

— Квер, я не могу так. Я не хочу, чтобы это повторилось. Я вижу раз за разом. Как ты лежишь на промерзшем песке, и волки подходят к тебе. Я лучше сгорю чем буду, смотреть, как ты умираешь.

Она все помнила. Я прижал ее к себе шептал, что это всего лишь глупый сон, что все будет хорошо... Как я бы хотел сам в это верить.

* * *

— Гней! Почему ты отпустил их? — Мадам Помпадур была в недоумении.

Консул со своей женой, Жанной и Вейки сидели за столом, приготовленным для переговоров и вкушали поздний ужин. Консул улыбнулся.

— Клео, Жанна, Вейки, что вы видели?

— Огненная приготовилась выпустить феникса, — Клео пожала плечами, — Но я знаю тебя, муж мой. Ты бы придушил гадину. Город, конечно, мог пострадать.

— Хорошо. Хотя птичку в исполнении мадемуазель Торвальдсон я бы вряд ли остановил, Коги бы не дал. Не знаю, как он этого добился, я чувствовал его руку прямо посреди своего волшебства. Но это не все.

— Кверти начал формировать щит тьмы и пламя теней, — чутье у Жанны было более тонким.

— Да, крайне неприятная вещь, от которой я не знаю, как защищаться. Пока не знаю, — поправился консул. — Еще одну мелочь вы упустили, дамы.

— У него в руках был малый портативный негатор авиационного типа с приличным остатком заряда, — подумав сказала Вейки. Консул удивленно поднял бровь.

— Не знал. Шифу, вы меня радуете, интересная информация. Но я не об этом. Жанна вы упустили одну маленькую деталь. Сила тьмы у фервальтенда не была заемной.

— Что?! — Клео уставилась на консула, а Жанна начала перебирать в памяти битву у Люфтштада. Вейки недоумевала.

— Он не жрец, мои милые, он аватара. Но об это мы пока никому говорить не будем.

— Но зачем вы рассказали это нам шифу Гней?

— Затем, Вейки и Жанна, что вы очень вовремя перед ним извинились. Возможно, сегодня вы спасли Мир.

* * *

Международная станция гравитационных исследований Нифльхейм занимала почти весь обзорный монитор. Циклопическая конструкция радиусом почти в километр уже полвека болталась в поясе Койпера за Нептуном. До ученых очень быстро дошло, что экспериментировать с гравитацией вблизи планет чревато искажением результатов. Наводили на нехорошие мысли сместившаяся на три градуса ось вращения Венеры и бывший спутник Марса Фобос, ныне болтающийся в афелии своей новой орбиты между Сатурном и Юпитером.

Собственно, последний инцидент заставил ученых одуматься и создать станцию в более отдаленной от планет области. Поначалу ее хотели даже закинуть в облако Оорта, но количество необходимой антиматерии оказалось просто непомерным. Потому ученые, политики и финансисты остановились на поясе Койпера, как на золотой середине.

Обитающих на станции ученых события в остальной системе затронули мало. Даже если бы солнце погасло, станция продолжала бы жить благодаря новейшему коллапсарному реактору. Пускай и не столь эффективному как аннигиляция методу добычи энергии, но зато не требующего для своего питания ничего кроме космического мусора.

Отсюда тянулись две тонкие ниточки червоточин к Альфе Кентавра и звезде Барнарда, по которым пару десятилетий назад удалось пропихнуть автоматические зонды. Повторить успех, правда не удалось. Помешали финансовые трудности. По решению ЕАС, выкупившей у стран участниц больше двух третей проекта, приоритетом стали не фундаментальные направления и межзвездные путешествия, а оружейные и двигательные технологии.

На станции находилось почти две тысячи человек. Многие приехали сюда на постоянное место жительства. Тратить десять месяцев на дорогу туда и обратно, чтобы работать вахтовым методом мало кто хотел. Снабжение велось в основном автоматическими кораблями. Если вы думаете, что основное население составляли ученые, то вы ошибаетесь. Профессора сидели в своих кабинетах на Марсе и Земле и по квантовой связи ставили задачи инженерам и рабочим, собиравшим оборудование на месте. На станции были развернуты новейшие роботизированные производства. Присутствовала даже небольшая верфь для сбора тестовых кораблей и шахтерских зондов.

'Звездой смерти', как в шутку прозвали Нифльхейм после того, как гравитационные колебания от неудачной третьей червоточины разорвали на части планетоид 2007 OR10 входящий в десятку крупнейших транснептуновых объектов, конечно же, правил лорд. Правда, не Вейдер. Самый настоящий английский лорд Генри Кавендиш.

Именно на его ехидную морщинистую физиономию в обрамлении седых бакенбард я смотрел сейчас на голографическом экране связи.

— Молодой человек, это сейчас модно на Земле? — лорд Кавендиш рассматривал мою кольчугу и меч на поясе. — Я предполагал, что после глобального суицида, который по недоразумению называют войной, начнется технологический упадок, но не так же быстро... — в камеру попала Ингрид. Она в кое-то веки смогла вместо утилитарной походной одежды одеть платье с глубоким вырезом, которое, видимо попало на корабль исключительно произволом Олега. — ...и падение нравов. Хмм... Знаете, мне даже нравится. Я бы на вашем месте тоже занялся ролевыми играми. Несколько месяцев полета с симпатичной молодой особой...

— Леонид Андреевич просил доставить вам посылку, — прервал я его. Мои уши покраснели. Ингрид нарочито глубоко поклонилась перед камерой и послала воздушный поцелуй сэру Генри.

— Да, спасибо, он предупредил меня о вашем прибытии. Я отправляю вам программу стыковки.

Я загрузил присланный маршрут и через пятнадцать минут мы уже стояли в шлюзе. В руке я держал кейс с 'Очень Важным Грузом'. Сэр Кавендиш не стал встречать нас лично. Его секретарь провел нас по узким, коридорам технической части станции. На стенах располагались многочисленные провода и трубы. Наконец мы дошли до его рабочего кабинета.

Сэр Генри сидел со стаканом виски в своем кресле. Кабинет в нарушение всякой пожарной безопасности был отделан натуральным деревом. У меня появилось ощущение, что я зашел в девятнадцатый век. Кольчуга и меч сейчас бы смотрелись гораздо более к месту чем наши гермокостюмы.

— Присаживайтесь, — кивнул лорд на диван — эпичную конструкцию с подлокотниками из резного дерева обтянутую бархатом. Такой роскоши я не видел даже в резиденции Алого ордена. Я протянул ему чемодан. Я ожидал увидеть внутри какую-нибудь сложную деталь, кристалл с программой, но там лежал конверт. Обычный такой бумажный конверт с письмом.

Лорд Кавендиш взял нож для писем, еще один чудовищный анахронизм на космической станции, и аккуратно вскрыл конверт. Он бросил всего один взгляд на бумагу и расхохотался.

— Держите, Артур. Леонид в своем стиле!

Я взял бумагу со стола обтянутого зеленым сукном и с чувством недоумения уставился на содержание. 'Привет'. И размашистая подпись внизу.

— И ради этого мы летели почти четыре месяца?! — Ингрид была на грани взрыва и это не было преувеличением. Сэр Генри перестал смеяться и вытер слезы.

— Нет, конечно! Мистер Горбовский, как и я, очень любит классическую литературу, особенно Курта Воннегута, о чем он мне сейчас и напомнил своей шарадой! Самый главный груз, который вы должны были доставить это вы сами, мистер Кларк. Если все пойдет хорошо, то уже завтра мы будем на орбите Земли в первой точке либрации относительно Луны.

— А если плохо?

— Тогда даже не знаю... Возможно в другой вселенной.

— Вы накопили достаточно энергии для червоточины?

— О нет, мы воспользуемся несколько более экзотическим принципом перемещения. Впрочем, вы все увидите сами. А пока отдохните.

Утром по станционному времени мы с Ингрид в сопровождении секретаря лорда отправились в лабораторный сектор. Ингрид вместе с сэром Генри удалилась в комнату наблюдений, поигрывая маркером в руках. Полночи она ужасалась количеству накопленной на станции энергии. Я же оказался и просторной комнате с белыми стенами в центре, которой висел камень. Плоский, так похожий на те из которых были сделаны скамьи амфитеатра Клакона.

— Артур, я знаю, вы уже Связаный, но я хочу, чтобы вы попытались вступить в контакт с этим Камнем, — раздалось в наушнике, — попробуйте его активировать, а мы уже при помощи резонанса усилим излучение. Ингрид, перестаньте украшать стены письменами!

— И сколько еще по солнечной системе раскидано волшебных булыжников, сэр? — спросил я приближаясь к плите с руной Райду, что значит путь.

— Было найдено четыре. Но камень Ваньо, радость, был разрушен во время третьей мировой двести лет назад. — Лорд Кавендиш вздохнул. — Мисс Торвальдсон, я же попросил вас!

Я на секунду закрыл глаза представляя себе, что я снова в игре. В последнее время Мир набрал слишком много реальности для меня и у меня редко получалось вызывать функции интерфейса даже там. Я провел мизинцем вдоль одной из граней.

"Краеугольный камень мироздания

Двуручное дробящее

Прочность 122122

Урон 1-6

Пассивное: помогает найти смысл жизни.

+20 к навыку гиперпростраственной навигации.

Активное: наставляет на путь истинный. Наносит 10 ед урона.

Необходимо двигаться вперед несмотря ни на что."

Вот оно что! Я взял камень в руки.

— Артур, что вы делаете! Осторожно! — Сэр Генри разволновался не на шутку. — Вы нарушаете центровку поля гиперпричинности! — в наушнике раздалось шуршание, а затем раздался голос Ингрид:

— Не слушай их, Квер, они колдуют, как деревенские дерутся, силы много, толку мало. Кто же волшебство на объем проецирует, надо на объект! Сейчас я все поправлю! — в наушниках раздался скребущий звук маркера и вопли 'Что это за помехи, откуда они берутся? ... Калибровочное поле распадается! Ааа!!! Мы все умрем!!!'

— А вы знаете, что написано на обратной стороне 'путеводителя по галактике', сэр 'Любитель классической литературы'? — спросил я

— Эээ... Без паники?

— Верно! — с этими словами я перехватил камень поудобнее и со всей силы ударил им по стене комнаты. Красная цифра -20 всплыла перед моим внутренним взором. 'Опаньки, критический урон' подумал я. Вселенная дрогнула, и на мгновение я снова оказался на скамье знакомого амфитеатра под Оком Бастет. Но тут же вернулся обратно в комнату для экспериментов.

— Артур, с вами все в порядке? Вы пропали с камер почти на минуту!

— Да, все отлично. Сработало? — спросил я в микрофон. Камень снова висел на антигравитации в центре комнаты.

— Да. Мы точно в расчетном месте. Чисто русская методология постановки экспериментов, не ожидал от вас.

Через двенадцать часов мы с Ингрид сытые и отдохнувшие, выслушавшие длинную нотацию от сэра Генри о технике безопасности, встречали контр-адмирала Руднева у стыковочного отсека. Флотоводец прибыл сюда для личной инспекции станции, а его челнок должен бы доставить нас на флагман, к Горбовскому.

Леонид Андреевич встретил нас все в той же каюте. Вместе с Рене и, к моему немалому удивлению, Лехой.

— Коги, — я уже привык называть Горбовского по имени его персонажа, — вы и его вытащили? А кто остался на корабле?

— Как видите да, Артур. Ваш отец просил предоставить ему весь спектр магов. Для полного зверинца мне осталось отловить только друида, и я думаю исправить эту оплошность. F насчет корабля не беспокойтесь. Пока вас с Ингрид не было, мы с Алексеем и Рене завели его в небольшую необитаемую бухту на северном побережье и поставили на прикол. — Коги улыбнулся.

— Здравствуйте, мастер Кверти. — Леха уткнулся носом в коммуникатор и не очень обращал внимание на происходящее. Он смотрел пятьдесят шестую серию 'звездных войн'. Зная Горбовского можно было предположить, что он выдал ее за реальную историю нашей вселенной.

— Рене, как чувствуешь себя?

В ответ он поднялся и немного неловко прошелся.

— Как видишь, Кверти, хорошо. Ваши врачи неплохи, конечно, друиды могли бы отрастить ногу быстрее, но вряд ли также качественно.

— Рад за тебя! — я повернулся снова к Горбовскому. Ингрид залипла над плечом Лехи. Поединок джидаев ее загипнотизировал. — Леонид, Андреевич, куда вы меня теперь пошлете?

— Туда, — Над столом появилась голограмма Земли. — По иронии судьбы, Артур, вам в компании с Рене придется заняться терраформированием Терры. Через неделю расчеты закончатся, и вы отправитесь вниз. Облагораживать Австралийский архипелаг и разгонять облака радиоактивного пепла в стратосфере.

* * *

Рутина. Наверное, это одна из самых страшных вещей, которая может случиться с человеком. Серые будни, повторяющийся ритуал сборов на работу, пятничных пьянок и поездок за город на выходные. Однообразие. Предательски незаметное течение времени медленно и исподволь приводящее тебя в могилу. Один евразийский писатель в далеком двадцать первом веке написал гениальную фразу: 'Он уже взрослый, разум ему больше не нужен', или что-то подобное. И был прав. Мы живем инстинктами. Действия забиваются в подкорку, и ты сам не замечаешь, что осознанность твоей жизни постепенно стремится к нулю.