Мальбрук домой собрался

Опять игра, опять кино, снова выход на бис.

Плетет судьбу веретено за чертою кулис.

Когда-нибудь замедлить бег и уже не спеша

Увидеть, как берет разбег душа...

С двумя оставшимися я танцевал долго, и минуты через три понял, что проиграл. Булька, завалив 'Харатьяна', больше никак себя не проявляла, судя по всему, маны у нее не осталось ни капли. Пулька, влив в меня лечение, подтвердила подозрения голосом:

— Все, папа, мы пустые, а у Бульки кровь из носа пошла!

Я остался без поддержки, а Нататулечка двоих отлечивала гораздо быстрее, чем троих. И самое печальное заключалось в том, что она отлечивала их быстрее, чем я успевал сбивать им жизнь — я просто очень устал и двигался медленно. Так она восстановит все, что я уже успел с них сбить, и тогда эти двое, свеженькие, просто аккуратно разровняют меня по стене. Надо рисковать, других вариантов нет. Сбито у них изрядно, может и хватить.

Опять игра, опять кино, снова выход на бис.

Плетет судьбу веретено за чертою кулис.

Когда-нибудь замедлить бег и уже не спеша

Увидеть, как берет разбег душа...

С последним словом я толкнулся вперед и негромко бросил в пространство:

— Берцы.

Вспышка.

Мир исчез.

Когда я очнулся, сразу же понял — получилось! Третий валялся в углу безжизненной кучей тряпья, у ног корчился 'Караченцев'. Смотри ты, жив еще — 4%. Добив его одним ударом, я сполз по стене на пол. Казалось, из меня гигантским шприцом вытянули всю силу. Всю, до капельки, до капелюшечки. Иссушили так, что совсем ничего не осталось. Я ничего не буду делать, я даже шевелиться не буду, не трогайте меня, мне надо полежать. Но какая-то особенно подлая часть моего организма подсунула в голову мысль из одного лишь слова:

— Дети.

Я, кряхтя, и матерясь про себя на чем свет стоит, начал подниматься.

Но подлая сущность, очевидно, именуемая 'памятью', не успокоилась и услужливо подкинула:

— Нататулечка.

И вот тут я уже вскочил, одним прыжком оказался возле тамбура и рывком дернул дверь на себя.

Пусто.

Я кинулся по лестнице вверх и выскочил на улицу. Уже почти стемнело, но и в полумраке было прекрасно видно женскую фигуру в зеленом костюме, убегающую вниз по улице — к тусующимся на Арбате зомби.

Догнать ее я никак не успевал, и из меня как будто опять выпустили воздух.

— Надо уходить — механически подумал я — Она не успокоится, она скоро придет с новыми зомбаками.

Но тело действовало прямо противоположным образом — ноги переступили порог, руки аккуратно задвинули шпингалет, ноги пошли вниз по лестнице. Многочисленные мышцы хором скандировали:

-Лечь! Лечь! Тебе надо полежать! Ложись прямо здесь, какой здесь уютный и мягкий линолеум!

Я взмолился про себя:

— Голова, ну хоть ты им скажи!

— А что сказать? — сурово ответил мне разум — Куда мы пойдем? Тебя сейчас детсадовец забьет. Ногами в сандаликах. А дети, боюсь, сейчас просто не встанут. Как-бы то ни было, здесь хотя бы зомби не бродят. Отдохнуть вам надо. Завали вход всяким барахлом, если эта бешеная собака снова явится, успеете выскочить через служебный вход. А там — как бог даст.

И я охотно согласился с голосом разума.

— Ну как вы? — зайдя за прилавок, поинтересовался я со всей бодростью, которую только смог из себя выдавить — Живы?

— Живы — очень серьезно подтвердила Пулька, глаза которой горели недетской злостью. А бледная Булька, извозившаяся в крови, как массовка ужастика, только молча кивнула. Мое сердце как будто сдавили в кулаке, я кинулся к дочери, сгреб ее в охапку, прижал к себе. Больно прижал, почти вдавил. Увидел оскорбленный взгляд Пульки, мысленно обругал себя последними словами, второй рукой притянул ее к себе. Замер. Три сердца синхронно стукнули несколько раз.

Сколько мы так сидели — не знаю, никаких часов в мире, я думаю, больше не было. Может — минут пять, может — час. Я был вымотан до предела, окружающая реальность плыла и перетекала сама в себя, голова все время норовила отключиться, во рту было пакостно, как будто меня только что рвало желчью. Но все это была сущая ерунда в сравнении с огромным, неописуемым счастьем — сидеть и ничего не делать.

Я вдруг спросил:

— Девочки, а когда я превратился — как это было?

— Очень страшно. Очень — Пуля была немногословна.

Понятно. Небось, Нататуля сразу и удрала — судя по расстоянию, которое она за эти 30 секунд отмахала. Это радует. Похоже, в отличие от зомби они не безэмоциональны, и психика у красных магиков не железная.

И мы стали дальше сидеть молча втроем, наслаждаясь покоем. Вот только сволочь-совесть все грызла меня да грызла:

— Завали вход. Завали вход, лодырь. Отец ты или пес смердячий? Вход завали.

— Отстань, не видишь — я детей успокаиваю.

— Да они уже давно успокоились, они у тебя заснут скоро. Иди вход заваливай. Завали вход, скотина.

Когда она, наконец, процарапала немалую дырку в моей голове, повязла салфетку и с намеком достала чайную ложечку, я понял, что вставать все-таки придется. Постанывая и даже подвывая, я поднялся на ноги. Огляделся — да, бардак мы устроили неплохой. Да ладно, что уж скоромничать — разгромили все на отличненько! Ладно, уборку устраивать не будем. И вообще — для начала надо трупы убрать. Ради интереса я пролистал сообщения системы: все было честно, очки делились поровну, лишний балл накидывали рендомно, поэтому я получил две тройки и две четверки. До нового уровня оставалось 74 балла. Это очень, очень дофига. За завтра вряд ли сделаю. Ладно, что толку мечтать. Решив придерживаться хронологии, я наклонился над пожилым драчуном-'сыктывкарцем':

ВЫ ЖЕЛАЕТЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО УПОКОИТЬ ЗОМБИ КОНСТАНТИНА И ОТПУСТИТЬ ЕГО ДУШУ? ДА/НЕТ.

Я уже привычно вдавил 'да' и не менее привычно ждал девочек. И вдруг:

ВЫ ЗАБЛОКИРОВАЛИ УПОКОЕНИЕ ЗОМБИ ПЕРВОГО УРОВНЯ КОНСТАНТИНА, И ОН НАВСЕГДА ПОТЕРЯЛ ВОЗМОЖНОСТЬ СПАСЕНИЯ ДУШИ.

НАЧАТА ТРАНСФОРМАЦИЯ В МИНЬОНА. ВЛАДЕЛЕЦ МИНЬОНА — ИГРОК ПУЛЬКА. КОЛИЧЕСТВО МИНЬОНОВ В ВАШЕЙ ГРУППЕ — 1/3.

Фига себе!

— Пулька! — страшным голосом заорал я — Пулька, ты что творишь!?

Но наследница, неожиданно для меня, не испугалась и не кинулась оправдываться, а, наоборот, сама перешла в наступление:

— Ненавижу их! Это они нам все поломали! Все, понимаешь, папа! А этот вообще тебя чуть не убил! Вот пусть и отвечает! Фиг ему, а не спасение души!

— Ты что говоришь?! — кинулась на сестру Буля. Как всегда, сестры не упустили возможности поругаться — Ты что — дура?! Папа же объяснил, что мы их спасаем!

— Сама ты дура! А они это заслужили?! Они нас убивать будут, а мы их — жалеть, спасать, да?

— Стоп! — изо всех сил гаркнул я. — Тихо! Вы что — ничего не чувствуете, когда они уходят?

Мрачные, насупившиеся сестры синхронно помотали головой.

— Тогда проще показать. Только на сей раз давайте без фокусов, хорошо? Нажимайте обе 'да'. Договорились?

Столь же молчаливый и синхронный кивок.

— Отлично. Пуля, подойди к белобрысому и коснись его.

ВЫ ЖЕЛАЕТЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО УПОКОИТЬ ЗОМБИ ИЛЬЯСА И ОТПУСТИТЬ ЕГО ДУШУ? ДА/НЕТ.

О как! 'Харатьян' еще и татарин. Небось, московский татарин, раз драться не умеет. Видели мы в армии казанских и челнинских пацанов: этим отрокам подраться, как медведю побороться — только в удовольствие.

— Эй, девочки, не спим, отпускаем душу.

НАСЛЕДСТВО ИЛЬЯСА — 1 ОЧКО. ОДНО ОЧКО НАСЛЕДСТВА ПОЛУЧАЕТ ИГРОК БУЛЬКА ПО ПРИНЦИПУ РАВНОГО РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ТРОФЕЕВ, ВЫСТАВЛЕНОГО В ГРУППЕ.

— Ну что, поняла, дочь?

— Что поняла?! — Пулька все еще злилась.

— Ты что — ничего не чувствовала?

— Ничего, кроме того, что они холодные, как лягушки.

— Не понял. Ну-ка, Буля, давай ты.

— Папа, прости — зачастила перетрусившаяся наследница. — Папа, я не знала, что так будет, я только случайно нажала 'нет'.

Я пристально посмотрел на наследницу. Колоть Пульку на признание — исключительно неспортивное занятие, обычно хватает и скептического взгляда. Вот с Булькой пришлось бы повозиться. Ну так и есть. Спеклась.

— Ну не совсем нечаянно. Мне просто интересно — а что будет, если 'нет' нажать? Папа, я это... Я сильно напортачила?

Раб божий Александр, он же 'Караченцев' также не принес никаких ощущений и второй дочери. Интересно девки пляшут. Это что же — меня одного таким 'подарочком' наградили?

На всякий случай я упокоил безымянного третьего, оказавшегося Валерой. Все повторилось — душа-котенок, бесконечный ужас, счастье спасения.

Я выдохнул, и подсел к детям, сгреб их, притянул к себе.

— Папа, так что мы должны были почувствовать? — любопытная Булька никак не успокоится.

— Как души их отлетают. Но, похоже, не должны. Похоже, только я это чувствую.

— И на что это похоже? — не унималась дочь.

Вот как объяснить?

— На вас — наконец-то нашелся я — Маленькие и очень жалко.

Помолчали. Потом Пулька все-таки пересилила себя и выдавила:

— Папа, прости. Я сильно напортачила?

Я вздохнул:

— Да мне-то за что тебя прощать? Знаете что — я вам одну умную вещь скажу!

Они послушно затихли — в нашей семье это сигнал. Если папа заговорил про 'умную вещь', значит, опять будет 'Это важно, Пулька, перестань в планшет пялиться, можно отца две минуты послушать?'. Проще помолчать, в общем. Когда я это понял, то, несмотря на свою любовь к нотациям, старался не растекаться белкой по древу.

— Я не знаю, дочь. И никто не знает. Может быть — очень. Может быть — наоборот. Я понимаю только одно — никакого суда не было. Просто кому-то повезло, а кому-то нет. Они не виноваты в том, что они такие. Их наказали без вины. Возможно, только мы и можем освободить их от этого наказания. По крайней мере, я воспринимаю это именно так. В одной хорошей книжке были такие слова: 'Он заслужил покой'. Ты ему этого покоя не дала. Что ж — за любое решение надо расплачиваться. Теперь ты — именно ты, Пулька — отвечаешь за него. Не я, не Булька — ты. Поняла?

Примерно в середине этого спича зомби поднялся и стал за плечом у Пульки. Та посмотрел на него, потом на меня, и спросила дрожащими губами:

— А вы мне поможете?

— Конечно, поможем! — улыбнулся я и потрепал ребенка по голове. О, господи! Косы медленно, но верно превращались в паклю. — Но давайте так больше не делать. Обещаете?

— Обещаю — пискнула Пулька, а сестра эхом повторила за ней.

— Ладно, разбирайся, что там тебе с этим миньоном делать надо.

— Папа, сперва надо имя ввести.

— У него есть имя, его звали Константин. Но это очень длинно, если в бою придется звать его полным именем, ты язык сломаешь. Знаешь что — напиши 'Кот'. В детстве его наверняка часто так называли.

В принципе, с миньоном разобрались быстро. Пулька многое не могла толком объяснить, но я и не настаивал — слишком вымотался. Приятным сюрпризом оказалась возможность экипировать Коту оружие — 'плохой нож' наконец-то обрел хозяина. Слота под броню, правда, не было, но мы не сильно расстроились — все равно у нас больше ничего не было.

Меня уже конкретно вырубало, а дети давно и откровенно клевали носом, поэтому я задал самый насущный вопрос:

— А скажи мне, рабовладелица, спать ему нужно?

— Э-э-э... — задумалась Пулька — мышцам отдыхать надо, они устают. Но может просто на стуле сидеть. Спать — тоже нужно, но не каждый день. Мозги у него не сильно устают.

— Прекрасно — возрадовался я. — Скажи, а вход всяким барахлом он сможет завалить?

— Конечно! — даже удивилась вопросу дочь.

— Отлично. Тогда дай ему команду — завалить вход, потом сесть на стул и отдыхать, но вход караулить. Если кто придет — поднимать шум и защищать вход, пока я не приду ему на помощь. Ему мозгов на это хватит?

Детеныш затих, и вскоре радостно кивнул:

— Да, он все понял.

— Ты с ним разговариваешь, что ли?

— Ну... — ребенок смешался — Не совсем так. Это... Это очень трудно объяснить.

— Да и пес с ним! — оптимистично завершил дискуссию я. Отмыл детей, уложил их на диван в подсобке и тут же рухнул сам на набросанное на пол тряпье.

Закрыл глаза.

Это безумный день наконец-то закончился.

Господи, дай нам увидеть утро.

Глава 2. День, который был пятницей.

Я проснулся, когда едва рассвело. Обычно во всех романах на второй день герой просыпается со сладкой мыслью 'Какой же страшный сон мне снился' и только потом жестоко обламывается. У меня ничего подобного не было — я проснулся сразу, толчком. Открыл глаза, увидел дешевые пластиковые панели на стене магазина, и сразу все вспомнил. Дети еще спали, и будить их я точно не собирался — пусть хорошо отдохнут, сегодня будет трудный день.

Смотреть на спящих детей взрослым людям в моих обстоятельствах категорически не рекомендуется — сердце сразу начинает щемить. Поэтому я тихо встал и неслышно вышел из подсобки. В магазине все было по-прежнему — разгром, как после небольшого взрыва. Посередине этого разгула на стуле сидел зомби, шлифовавший взглядом заваленную входную дверь.

— Привет, Кот! — вежливо поздоровался я.

Зомби безразлично мазнул по мне взглядом и вновь вернулся к своему занятию. Как хочешь, была бы честь предложена. Я прошелся вдоль полок, высматривая себе что-нибудь на завтрак.

Откусывая от батона и запивая ряженкой, я подумал, что, наверное, я какой-то бесчувственный. Нормальные люди, небось, переживают, думают о том, что прежняя жизнь кончилась, и кончилась навсегда. О том, что нам придется как-то жить в этом новом мире и эту новую жизнь надо как-то налаживать. Планы строят, новые правила вырабатывают, тайны зомби разгадывают, войско себе собирают...

А я вот сижу в разбитом магазине, и думаю исключительно о том, как бы мне детей домой доставить. И ничего больше в этом мире меня не интересует. Все остальное — потом. Сначала надо собрать семью, а потом мы уже вместе будем думать, как жить дальше. И ничего в мире важнее нет.

Поэтому я достал добытые у Нататулечки карты и начал прикидывать свой Drang nach Osten. Отсюда до дому километров тридцать. По прежним временам — ерунда, даже пешком часов шесть чистого хода. Ну ладно, согласен, дети устают быстро, привалы будут чаще и дольше — все равно к ночи бы уже дома были. Сейчас же можно только догадываться, сколько времени займет дорога. И гадать бесполезно — никто не знает, что в мире творится, можно только пойти и посмотреть. Ладно, будем считать, что война план покажет. Нам сейчас главное — из центра выбраться, в этом человеческом муравейнике скоро будет сущий ад. А в спальных районах должно быть попроще — много ли там народу тусовалось в будний день в рабочее время? По дороге, может, велосипедами разживемся... А почему нет? Механизмы достаточно простые, могли и уцелеть. Кстати, здесь неподалеку, на 'Смоленской', 'Спортматер' есть. Там велики точно есть, стоят, нас дожидаются, уже собранные. Да и вообще в 'Спортмастере' добыча должна быть знатной — та же защитная экипировка в новом мире будет на вес золота. Пожалуй, во всей округе это сейчас самая завидная цель для налета. Не в бутики же вламываться за дизайнерскими тряпками, и не в ювелирные за цацками. Хотя все это пустые мечты. В том же 'Спортмастере' наверняка куча посетителей была, и меня там сразу на входе просто порвут на тряпочки.